На фотографиях был запечатлен сравнительно молодой человек:  короткая
стрижка, правильные и по-своему привлекательные черты типично славянско-
го лица, круглый подбородок, массивные, как у портового грузчика, грудь,
руки и шея. Могучая комплекция свидетельствовала о великолепном  природ-
ном здоровье, а уверенный взгляд и подчеркнуто вальяжная поза - о несом-
ненной уверенности в себе.
   Македонский молча протянул фотографии обратно - он никогда прежде  не
встречался с этим человеком.
   - Где он? - автоматически поинтересовался Македонский.
   - В России, в Москве, - стопка фотоснимков вернулась в чрево кейса. -
Теперь он почти все время проводит в  столице,  выезжает  оттуда  крайне
редко. Разве что иногда на отдых, но теперь для отдыха у него нет време-
ни.
   - Предлагаете ехать мне в Москву? - удивился киллер.
   - А почему бы и нет? Документы мы вам оформим как обычно. Насчет  пе-
ресечения границ можете не волноваться. Да и в МУРе, в РУОПе, прокурату-
ре никому и в голову не придет, что вы способны вернуться в Россию,  где
вас вовсю разыскивают. Причем вернуться, чтобы  ликвидировать  очередной
объект! Там всерьез уверены, что вы "шифруетесь", прячетесь, что  искать
вас следует где-нибудь в очень дальнем зарубежье. Даже  не  в  Греции  -
много дальше. Вы ведь теперь человек-легенда,  -  со  всей  серьезностью
продолжал Куратор, - после вашего фантастического побега из  "Матросской
тишины". А легенда - это то, что далеко-далеко. Понимаете?
   - Кстати, а что это за человек? - спросил киллер, коротко  кивнув  на
кейс.
   То, что услышал Солоник, заставило его чуть заметно вздрогнуть:
   - Зовут его Сергей Липчанский, но в  криминальных  кругах  Москвы  он
больше известен как вор в законе по кличке Сибиряк.  А  теперь  слушайте
меня внимательно и запоминайте...
   Конечно же Македонский, хотя и никогда прежде не видел свою  потенци-
альную жертву в лицо, был о ней наслышан, и весьма.
   Сергей Липчанский по праву считался одним из самых известных российс-
ких воров в законе и, несмотря на свои неполные тридцать лет,  одним  из
наиболее влиятельных и авторитетных.
   О таких, как Сибиряк, обычно говорят: этот человек сделал себя сам.
   Пятый ребенок в неполной семье, Липчанский, казалось, должен был пов-
торить нехитрый жизненный путь, многократно проделанный его  сверстника-
ми, обитателями бедного рабочего поселка под Братском. Первая сигарета в
десять лет, первый стакан дешевой водки в двенадцать, первая анаша  -  в
тринадцать, первая проститутка - в четырнадцать. А дальше - кражи, удач-
ные или неудачные, следственные изоляторы, суды, пересылки, "малолетка",
"взросляк" и - лагерная безвестность.
   Впрочем, и преступления, и СИЗО, и суды, и пересылки, и ВТК, и многое
другое - все это в его жизни было. Еще в шестнадцать Липчанский  попался
на краже, но райсуд, учитывая его малолетний возраст, отсрочил приговор,
и за "решки, за заборы" Сергей отправился лишь  после  повторной  кражи.
Освободившись, похоронил мать и, перебравшись в Приморье, сколотил  вок-
руг себя небольшую, но мобильную группировку, приняв нелегкую роль лиде-
ра. Обладая врожденной воровской интуицией, Сибиряк моментально вычислял
людей с излишками незаконно заработанных  денежных  знаков  и  виртуозно
изымал их. В конце восьмидесятых, будучи в Иркутской области, Липчанский
несколько раз встречался со знаменитым Иваньковым-Япончиком, который, по
слухам, приветил молодого коллегу.
   Дальневосточный период завершился в 1989 году, когда Липчанский  при-
был в Москву, где вскоре попал в СИЗО N 2, более известный как Бутырская
тюрьма. В камере он сразу же повел себя независимо, хотя по отношению  к
сокамерникам выглядел доброжелательным и лояльным.
   Четыре года, проведенные Сибиряком на бутырской киче (где, по слухам,
он и был коронован на вора), заставили тюремный  персонал  всерьез  счи-
таться с этим подследственным. За спиной молодого законника стояли сотни
блатных, готовых поддержать двадцатидвухлетнего авторитета массовой  го-
лодовкой или беспорядками. Молодой вор как мог защищал интересы арестан-
тов, и достиг в этом немалого. Портить отношения с ним было себя дороже.
В последние месяцы своего пребывания в СИЗО Липчанский мог спокойно рас-
хаживать по тюремным коридорам,  выходить,  когда  заблагорассудится,  в
прогулочный дворик, приглашать кого угодно в свою одиночную  камеру.  Ее
обстановка сделала бы честь номеру европейской гостиницы. Бывали у  него
в гостях и офицеры тюремной охраны. Сибиряк не брезговал выпивать с "ку-
мовьями" и "рексами", видимо, наслаждаясь пикантностью ситуации.
   Вскоре Липчанского выпустили на свободу, но в  конце  мая  1994  года
этот человек вновь напомнил Бутырке о себе. Вор, всегда  относившийся  к
блатным понятиям с нескрываемым пиететом и уважением, решил организовать
в следственном изоляторе натуральный сходняк. Режимная служба  Бутырской
тюрьмы отличалась редкой  продажностью,  и  договориться  с  охраной  не
представляло большого труда. Вопрос стоял лишь в том, какую  сумму  дать
администрации СИЗО.
   РУОП, МУР и ФСБ, вовремя получившие оперативную информацию, не позво-
лили провести воровскую сходку. Была разработана операция "Банкет". Силы
элитного спецназа  силовых  ведомств,  брошенные  на  штурм  знаменитого
следственного изолятора, в мгновение ока нейтрализовали полупьяную охра-
ну и арестовали около тридцати уголовных авторитетов, прибывших к колле-
гам-подследственным.
   Как ни странно, но тогда органам правопорядка так и не  удалось  при-
шить Сибиряку криминал: Липчанский не брал Бутырский следственный изоля-
тор штурмом, не подкупал администрацию в открытую, а лишь  зашел  навес-
тить старых друзей вне положенного графика свиданий, используя  рассеян-
ность охраны...
   По данным Регионального Управления по борьбе с  организованной  прес-
тупностью, к середине девяностых годов  Сергей  Липчанский  достиг  пика
своего авторитета. Его уважали коллеги-законники и русские, и националы.
А извечные оппоненты, органы правопорядка, отдавали ему должное за твер-
дую позицию, которой он всегда неукоснительно  придерживался,  -  решать
внутриклановые проблемы не с помощью отморозков или провокаций, а исклю-
чительно мирным путем, на сходняке.
   Смерть такого значительного человека могла повлечь за собой  переделы
сфер влияния, войну, кровь и, как следствие, ослабление традиционной ге-
нерации российского криминалитета...
   Серебристая громада "Боинга" быстро набирала высоту. От перепада дав-
ления и шума двигателей закладывало в  ушах.  Взлетная  полоса,  ангары,
застывшие на земле самолеты, хрупкое здание аэровокзала - все это  стре-
мительно уменьшалось в размерах, растворяясь  в  дымке.  Вскоре  лайнер,
пройдя полосу редкой облачности, словно завис над спокойной гладью Эгей-
ского моря.
   Далеко внизу, под мощными серебристыми крыльями, чернели  продолгова-
тые силуэты сухогрузов, сторожевых кораблей и  рыболовецких  сейнеров  -
они казались застывшими, и лишь едва заметные пенные борозды на воде оп-
ределяли направление их движения.
   Солнце висело в зените, отражаясь от безбрежной водной глади  миллио-
нами радужных брызг. Оно слепило глаза, и Солоник, сидевший у  иллюмина-
тора, чуть опустил солнцезащитный козырек.
   - В какие сроки я должен его исполнить?  -  попробовал  уточнить  он,
обернувшись к сидевшему рядом Куратору.
   - На подготовку три недели. Думаю, достаточно. Вы  давно  не  были  в
Москве, вам следует немного пообвыкнуть...
   Этот заказ был исключительной значимости. Македонский понял это еще и
потому, что серенький вылетал в Москву вместе с ним. Несомненно для  то-
го, чтобы осуществлять оперативное руководство. Что и говорить,  Сибиряк
представлял достаточно серьезную фигуру в раскладе  криминальной  колоды
теперешней России. Может быть, столь же серьезную, как в свое время Ота-
ри Квантришвили, несмотря на принципиальную разницу в статусе.
   Саша опустил козырек до упора, откинулся  на  спинку  кресла,  закрыл
глаза. Невольное воспоминание о заказанном ему  Квантришвили  вызвало  в
памяти цепочку других воспоминаний.
   Тогда, почти два года назад, весной 1994 года, ему заказали  убийство
Отарика. Серенький, осуществлявший оперативное руководство  акцией,  вел
себя на редкость странно: он давал полную информацию, прикидывал возмож-
ные способы исполнения, даже возил киллера на правительственные  дачи  в
Успенское, показывая, где живут очередные объекты - кроме  Квантришвили,
Македонскому предстояло "исполнить" также и его друга, певца и бизнесме-
на, хозяина фирмы "Московит" Иосифа Давыдовича Кобзона.
   И вдруг Куратор почему-то дал отбой - отдыхай, пока от тебя ничего не
требуется. Саша облегченно вздохнул, но тут же разгадал причину непонят-
ного поведения Куратора: у "конторы" наверняка он не единственный испол-
нитель, есть и кто-то еще.
   Тогда Квантришвили "исполнил" Андрей Шаповалов, его товарищ по специ-
альному Центру подготовки в Казахстане. Убийство имело громкий резонанс,
а его исполнитель, с лихвой отработав вложенные в него деньги,  сделался
ненужным, и его ликвидировали хозяева.
   А что, если и теперь...
   - Александр Сергеевич, не волнуйтесь, все в порядке. - Голос Куратора
прозвучал столь неожиданно, что Солоник невольно вздрогнул.
   Лицо серенького было абсолютно непроницаемым, и лишь глубоко посажен-
ные глаза блестели недобро и холодно.
   - Ни о чем не думайте, ни о чем не беспокойтесь, - казалось, пределам
проницательности Куратора нет границ. - У нас в  Москве  будет  время  -
много времени. Успеете осмотреться, изучить ситуацию. Может быть, что-то
к тому времени и изменится...
   Ничего не ответив, Солоник отвернулся к иллюминатору. Он понял  одно:
человек, который ликвидирует Сибиряка, долго не проживет. Смерть "запас-
ного" Шаповалова тому подтверждение...


   ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

   Как все-таки странно устроен человек!
   Россия, Москва, аэропорт Шереметьево-2 - международные воздушные  во-
рота столицы с огромной, невидимой невооруженному взгляду  инфраструкту-
рой внутренней безопасности. Наверняка и у местных ментов, и у  эфэсбэш-
ников, и у пограничников есть соответствующие ориентировки на  "опасного
рецидивиста А. С. Солоника", объявленного в международный розыск. Тем не
менее приятно ступить на родную землю. И пусть тут, в России, у  беглеца
было куда больше огорчений, чем радости, - теперь  об  этом  не  хочется
вспоминать...
   Так уж, наверное, устроен всякий человек. Все скверное, что  когда-то
произошло с ним, быстро забывается,  стирается,  как  надписи  мелом  на
классной доске в школе. А хорошее, отпечатавшись  в  сознании,  остается
навсегда, навечно...
   Саша, задрав голову, стоял неподалеку от стоянки такси. Пальто  расс-
тегнуто, длинный шелковый шарф развевался  на  ветру.  Улыбаясь  какимто
своим мыслям, он смотрел, как над зданием аэровокзала проплывают  редкие
облака.
   Куратор легонько подтолкнул его под локоть.
   - Поехали.
   К стоянке подкатила серая "Волга". Усевшись на заднее сиденье,  Соло-
ник, едва машина тронулась, не отрываясь смотрел в  окно,  словно  боясь
пропустить что-то важное.
   - Соскучились? - с едва уловимой иронией спросил серенький.
   Вопрос этот показался Саше неприятным, и он не стал отвечать.
   - А тут о вас помнят... И ждут, - все  тем  же  тоном  продолжил  его
спутник. - Ладно, сейчас отвезем вас на конспиративную квартиру. Три дня
- на отдых и адаптацию, а затем займемся делом...
   Начало лета 1996 года выдалось в российской столице дождливым.  После
изнуряющей афинской жары Солоник с удовольствием вдыхал влажный  воздух,
пахнущий прелой землей и бензином, наслаждался прохладой и  спокойствием
тихих улочек в центре Москвы, воскрешал в памяти события минувших дней.
   Вот тут, в районе Покровских ворот, небольшое  уютное  кафе,  где  он
иногда проводил вечера с Аленой. Чуть подальше - ночной супермаркет, где
на него наехали шадринские, которых он не только поставил на понятия, но
и сумел подписать под себя. А за углом салон  "Версаче",  где  когда-то,
совсем в другой жизни, он любил одеваться. Ну а если проехать  несколько
километров, будет ночной клуб "Арлекино", где он совершил первое громкое
исполнение...
   С самого приезда Куратор не отставал от него ни на шаг. Вот и  сегод-
ня, расположившись на скамейке в тенистом скверике, он то и дело  бросал
на своего подопечного быстрые, пронзительные  взгляды,  словно  стараясь
прочесть его мысли.
   А Саше хотелось одного -  без  какой-либо  определенной  цели  сидеть
здесь, в центре города, рассматривать прохожих, вспоминать былое...
   Листва на деревьях в скверике казалась свежей, будто  бы  вымытой.  В
лужах, оставшихся после ночного дождика, отражалось высокое голубое  не-
бо. Все вокруг выглядело нарядным, праздничным, даже серые типовой заст-
ройки дома.
   В такие минуты кажется, что вовсе нет в мире ни зла, ни  зависти,  ни
обмана...
   - Сейчас вы увидите объект в движении, - голос  серенького  прозвучал
столь неожиданно, что Солоник непроизвольно вздрогнул. - Видите, там, на
углу, темно-зеленый "Опель-Фронтера"?
   - Ну, вижу...
   Ухоженная иномарка была щегольски обвешана хромированными  противоту-
манными фарами.
   - Минут через десять к нему подкатит еще один джип -  "Гранд-Чероки".
Это уже его автомобиль. Сибиряк выйдет из машины и скорей всего  переся-
дет в "Опель". Следите внимательно, не отвлекайтесь.
   Спустя минут десять к "Фронтере" действительно подкатила машина  Лип-
чанского. Правая задняя дверца открылась, и из "Чероки" вышел тот,  кого
Солонику предстояло ликвидировать.
   Сибиряк словно сошел с собственной фотографии. В каждом своем  движе-
нии он демонстрировал уверенность и одновременно вальяжность, своего ро-
да светскость, что ли.
   Киллер профессионально оценивал ситуацию. Охрана, по всей  вероятнос-
ти, оставалась в "Чероки". Что касается самого вора, то он вел  себя  на
редкость свободно, а с точки зрения безопасности - неосмотрительно.
   - На мой взгляд, его лучше всего ликвидировать где-нибудь на улице, -
тихо произнес серенький, не глядя на подопечного.
   - Автомат?
   - Пистолет-пулемет. С глушителем. Автомат - слишком громоздко.
   Тем временем Сибиряк, открыв дверку "Фронтеры", сел  в  машину.  Тем-
но-зеленый джип медленно тронулся, а "Чероки" с охраной покатил следом.
   Саша продолжал следить за машинами, но в этот самый  момент  Куратор,
быстро взглянув куда-то в сторону, бросил:
   - Там ваш друг, шадринский, вы наверняка должны его помнить.  Остано-
вился, смотрит... идет к нам. По-моему, он вас узнал. Нас не должны  ви-
деть вместе, я сейчас отойду вон туда, к киоску, а вы поговорите  с  ним
немножко. На всякий случай возьмите номер его телефона. Скажите, что  не
против дальнейших контактов, пообещайте дать о себе знать. Если все-таки
спросит, кто я, скажите, старый приятель из Кургана.
   Поднявшись, Куратор двинулся в сторону газетного киоска.
   Спустя несколько секунд Македонский услышал над ухом знакомый с  хри-
потцой голос:
   - Братан - неужели ты? Вот кого уж никак не ожидал встретить!
   Солоник поднял голову - перед ним, дружелюбно улыбаясь, стоял атлет в
кожаной куртке - высокий, с квадратными плечами и неестественно  бледным
лицом.
   Этот человек - бригадир шадринской группировки - был  отлично  знаком
Солонику, который с подачи своих хозяев внедрился в  эту  группировку  в
качестве штатного киллера. По мнению структуры, стоявшей за этим внедре-
нием, подобное давало ее подопечному отличное прикрытие  в  криминальном
мире Москвы. Александр Македонский довольно удачно вжился в роль двойно-
го агента, используя новое положение к собственной выгоде. Зачастую  ин-
тересы его хозяев и шадринских полностью совпадали,  как  это  было  при
ликвидации Бобона-Ваннера. В результате один и тот же заказ  оплачивался
дважды.
   После скандального бегства Македонского из "Матросской тишины" ходили
упорные слухи о причастности к его побегу шадринских. Слухи эти наверня-
ка муссировались теми, кто в действительности организовал побег. На  са-
мом деле после июля 1995 года Солоник не общался с  лидерами  шадринской
группировки, а сегодняшняя встреча, судя по всему, была тонко и грамотно
подстроена Куратором...
   Шадринский не  в  силах  был  сдержать  своего  восхищения  беглецом,
бесстрашно разгуливающим по Москве.
   - А я смотрю - ты это или нет?
   Саша скосил глаза в сторону киоска - серенький  стоял  всего  в  нес-
кольких метрах, шелестел газетой, делая вид, что читает. По этой  мелкой
детали Солоник окончательно убедился: такие встречи, как эта, не  проис-
ходят случайно.
   - Ты что - неужели в Москве теперь? - не уставал удивляться  шадринс-
кий. - Да мусора на ушах стоят, ищут тебя! Тут про тебя такие слухи  хо-
дят! - И недавний компаньон Македонского принялся взахлеб  пересказывать
то, что тому наверняка было известно.
   - Извини, не могу с тобой тут долго находиться,  -  киллер  поднялся,
явно намереваясь уйти. - Оставь мне номер своего мобильного, позвоню...
   Тот с готовностью полез за записной книжкой, черканул  номер,  вырвал
листок и сунул его в руку Солоника.
   - Не вопрос, звони! А то мы с пацанами уже волноваться начали  -  где
ты, как, почему о себе знать не даешь?!
   - Ты меня не видел ни в Москве, ни вообще... Позвоню через месяц,  не
раньше...
   - Не вопрос, - шадринский выглядел слегка ошарашеным - то ли тем, что
киллер, которого вовсю разыскивают, свободно разгуливает по  Москве,  то
ли его прохладной интонацией. - Звони... Ты  смотри,  осторожней...  Сам
понимаешь!
   Но Солоник уже не слушал его. Круто развернувшись, он двинулся к муж-
чине с газетой в руках, стоявшему у киоска.
   План по ликвидации Сибиряка был продуман до малейших подробностей, и,
казалось, ничто не сможет помешать его осуществлению.
   Липчанский обитал в фешенебельной гостинице "Палас". Человек  широкой
души, он был любим всем персоналом: от дежурных администраторов до убор-
щиц. Несколько номеров, оплаченных Сибиряку неизвестной  столичной  фир-
мой, были превращены в настоящий офис, где вор принимал коллег и друзей.
   Сибиряк периодически выезжал из "Паласа", и, по мнению Куратора, лик-
видировать Липчанского удобней всего у подъезда отеля.
   Солоник получил в распоряжение новые, безукоризненно исполненные  до-
кументы на  имя  российского  гражданина  Сергея  Потапова,  темно-синюю
"восьмерку" с форсированным двигателем и оружие для ликвидации - девяти-
миллиметровый пистолет-пулемет "Хеклер и  Кох"  с  оптическим  прицелом.
"Гранд-Чероки" Сергея Сибиряка не был бронированным, а тридцать патронов
из магазина мощного пистолета-пулемета и снайперские навыки  киллера  не
должны были, по мнению Куратора, оставить жертве хоть какие-то шансы  на
спасение.
   По плану в один прекрасный день следовало дождаться, когда  постоялец
выйдет из отеля, и прицельно выпустить в него и охрану весь рожок. После
чего скрыться. Через несколько кварталов "восьмерку" и оружие надо  было
бросить, пересесть в другую машину, стоящую в проходном дворе, и уже  на
ней спокойно, не привлекая ничьего внимания, приехать в условленное мес-
то.
   Оставалось лишь определиться с датой исполнения. Обычно  пунктуальный
и обязательный Куратор ничего конкретно не говорил: видимо, он сам  ожи-
дал указаний сверху.
   На все вопросы Македонского он отвечал невнятно и неопределенно: про-
должайте наблюдение, изучайте объект, вам это необходимо.
   И киллер, пребывая в недоумении, продолжал тем не менее слежку...
   Синяя "восьмерка" с тонированными стеклами и заляпанным грязью  номе-
ром плавно свернула к обочине и остановилась неподалеку от подъезда оте-
ля. Солоник, сидевший за рулем, не выключил двигатель. По его  подсчетам
через несколько минут из "Паласа" должен был выйти Сибиряк.
   Он был готов к исполнению. Пистолет-пулемет был спрятан в  спортивную
сумку, которая лежала на соседнем с водительским сиденье. Сейчас  навер-
няка зазуммерит мобильный, и он, Македонский,  возьмет  трубку.  Услышав
условную команду, исполнит то, ради чего его привезли в Москву.
   Киллер немного волновался. Может быть, потому,  что  до  сих  пор  не
знал, даст ли сегодня Куратор добро  на  ликвидацию  Сибиряка.  А  может
быть, потому, что на последнюю, контрольную встречу Куратор почему-то не
приехал. Правда, распорядившись  чуть  позже  продолжать  наблюдение  из
"восьмерки", имея при себе оружие и мобильный телефон...
   Тем временем на ступеньках гостиницы показалась уже знакомая  фигура.
Дородный, с подчеркнуто барственными манерами, Сергей Липчанский заметно
выделялся даже на фоне качков-телохранителей.
   Македонский потянул на себя замок-молнию - из спортивной сумки  высу-
нулся короткий ствол пистолета-пулемета. Саша осторожно положил  его  на
колени, щелкнул предохранителем, чуть опустив стекло. Сибиряк тем време-
нем перебрасывался с охранниками какими-то фразами и медленно продвигал-
ся к "Чероки". Момент был отличный - Липчанский стоял к "восьмерке" впо-
лоборота на расстоянии не более двадцати метров...
   Неожиданно зазуммерил мобильный - Солоник схватил трубку.
   - Алло?
   Звонил Куратор.
   - Объект в поле вашего зрения? - поинтересовался он.
   - Да, - коротко ответил Саша, продолжая следить за перемещениями  Си-
биряка.
   - Что он делает?
   - Стоит у машины, собирается отъезжать. С ним три человека охраны.
   - Ничего подозрительного?
   - Нет.
   - Продолжайте наблюдение у отеля, - последовала команда, а  дальше  -
короткие гудки.
   Солоник в недоумении отложил телефон, спрятал оружие и, опустив стек-
ло еще немного, продолжил слежку.
   - Всего хорошего, к обеду буду, - донесся до него голос несостоявшей-
ся жертвы.
   Липчанский  неторопливо  уселся  в  джип.  "Гранд-Чероки",  описав  у
подъезда гостиницы правильный  полукруг,  развернулся  и  покатил  вдоль
выстроившихся в ряд тесно припаркованных машин, среди которых была и си-
няя "восьмерка".
   Перекладывая сумку на заднее сиденье, Солоник обратил  внимание,  что
следом за джипом "Чероки" двинулась ярко-желтая тридцать первая  "Волга"
с таксистскими шашечками. В такси, кроме водителя, сидели двое мужчин.
   - К обеду буду, - повторил про себя Македонский последние слова Сиби-
ряка и тут же поймал себя на предчувствии, что ни к обеду, ни к ужину он
не увидит больше этого человека. И вообще никогда.
   Серебристый "Боинг-747" плавно прорезал плотную низкую облачность над
Шереметьево и, развернувшись на левом крыле в юго-западном  направлении,
быстро набирал высоту.
   Приятный женский голос по-русски и погречески объявил время прилета в
афинский аэропорт, погоду в греческой столице, температуру за  бортом  и
порядок прохождения таможенных формальностей. Между рядами прошла  улыб-
чивая стюардесса в форменном кителе, предлагая разноцветные напитки. За-
щелкали пристежные ремни, зашелестели газеты - пассажиры расслаблялись.
   Как и в прошлый раз, Солонику досталось место у иллюминатора.  Но  он
уже не следил за проплывающими мимо облаками. Он  восстановил  в  памяти
события последних дней, пытаясь отыскать в них какую-то  логику,  но  не
находил таковую...
   Его, профессионального наемного убийцу выдергивают из Греции, где  он
скрывается от правосудия, и везут в Москву. Мало того, что Куратор подс-
тавляет своего подопечного под возможный  арест,  -  структура,  которую
представляет серенький, невольно подставляется сама. В случае задержания
Македонского - а его реальность неоспорима! - неизбежны разоблачения  и,
как следствие, вселенский скандал.
   Но, видимо, значимость исполняемого объекта  настолько  была  велика,
что даже риск возможного провала не  пугал  руководство.  Действительно,
Сибиряк - фигура более чем серьезная.  И  вроде  бы  ему.  Македонскому,
окончательно и бесповоротно заказывают его ликвидацию.  Киллер  получает
чистые документы, машину и оружие, грамотно отслеживает жертву, но, при-
быв для осуществления акции, не получает окончательное "добро". Да и Ку-
ратор все это время ведет себя как-то странно.
   Дальше - больше. В тот памятный для него, Саши, день серенький прика-
зал ждать у отеля до пяти  вечера.  Затем  следует  новое  распоряжение:
срочно все бросить и возвращаться на конспиративную квартиру.
   Солоник, внутренне недоумевая, выполняет приказ.
   И больше никаких разговоров о Сибиряке. Зато Куратор  осторожно,  ис-
подволь интересуется шадринскими. А самое удивительное - Куратор  остав-
ляет его в Москве еще на две недели, после чего уже из Греции дает новый
приказ: срочно возвращаться в Афины.
   Чем вызваны эти невразумительные маневры? Какова их логика? Безуслов-
но, подобные поспешные перемены имеют свои внутренние причины, и причины
эти настолько скрыты, что о них остается только догадываться...
   - К обеду буду... - чуть слышно прошептал Саша последние слова  Сиби-
ряка, воскрешая в памяти сцену у "Паласа".
   И тут же вспомнилась  ярко-желтая  тридцать  первая  "Волга"  с  так-
систскими шашечками, двое мужчин в салоне...
   Это была "наружка" или исполнители? Но если Сибиряка заказали еще ко-
му-то, какой был смысл в нем, Македонском?
   Подстраховать тех, в "Волге"? И для этого специально выдергивать  его
из Афин?!
   Да и неизвестно, что в итоге с Сибиряком. Как ни пытался  Саша  выяс-
нить дальнейшую судьбу этого человека, Куратор грамотно уходил от  отве-
та.
   А может быть, появление великого и ужасного Александра Македонского в
Москве было продиктовано совсем другими причинами?
   Но тогда какими же?! Сколько ни ломал себе голову Солоник, но  так  и
не мог найти сколь-нибудь вразумительного ответа ни на один вопрос.  От-
веты могла дать лишь предстоящая беседа с Куратором, и Македонский,  тя-
жело вздохнув, решил пока не думать ни о Сибиряке, ни о своем более  чем
странном визите в Москву...
   После беседы с сереньким возникло еще больше вопросов, чем было у Со-
лоника до нее.
   Встреча происходила на "точке номер  семь",  в  небольшом  загородном
ресторанчике километрах в пятнадцати от Афин. На открытой  веранде  нег-
ромко играл греческий оркестр, официанты разносили  заказы,  посетители,
истекая потом, обмахивались сложенными газетами, и никому не  было  дела
до двух мужчин, сидевших в углу и о чем-то тихо беседовавших.
   Серенький смотрел на подопечного с едва заметной усмешкой,  признаком
превосходства. Так может смотреть человек, который знает наперед  ответы
на все вопросы, и от этой его усмешки Саше становилось не по себе.
   - Я вижу, вы хотите меня о чем-то спросить? - предугадывая ход  бесе-
ды, начал Куратор.
   Солоник взглянул ему в глаза, пытаясь по их выражению определить кан-
ву будущего разговора.
   - Во-первых, вас, по всей вероятности, интересует судьба Липчанского,
- собеседник Македонского плеснул себе в стакан сухого вина. - Так  вот,
этот человек пропал без вести. Да, такое случается не только со среднес-
татистическими гражданами, но  и  с  криминальными  авторитетами.  Может
быть, помните, был такой вор Гиви Резаный, он же Гиви Берадзе, тот  тоже
исчез. Летним утром 1994 года отправился  в  отель  "Интурист",  в  свой
офис, а спустя несколько минут к его жене зашли двое в милицейской  фор-
ме, отдали ей ключи от машины и, попрощавшись, ушли. И все - больше  Ре-
заного никто не видел... Тогда, у отеля "Палас", вы наверняка видели Си-
биряка в последний раз. Может быть, вы даже были тем, кто видел его пос-
ледним...
   Саша хотел было спросить о той подозрительной желтой "Волге"  с  так-
систскими шашечками, которую он заприметил, но по вполне объяснимым при-
чинам решил этого не делать.
   А серенький продолжал:
   - По факту исчезновения гражданина Липчанского в  Балашихинском  РОВД
заведено уголовное дело. Милиция ведет поиск. Не стоит говорить, что по-
иск ведут и люди из его окружения. Впрочем, это все, что я могу вам  со-
общить о Сибиряке...
   Да, Солоник не ошибся. Как и во время подготовки покушения на  Квант-
ришвили, не он один охотился за жертвой. Несомненно, Македонский  дубли-
ровал тех, кто сидел в "Волге" с таксистскими шашечками. Это  несомненно
так же, как и то, что киллеры, "исполнившие" Липчанского, наверняка раз-
делили судьбу ликвидатора Отарика.
   Или не только дублировал?
   - А может быть, Липчанский... - начал было Македонский,  но  Куратор,
мгновенно поняв его мысль, не позволил ему закончить фразу.
   - Хотите сказать, что он оказался  на  редкость  проницательным?  Что
имитировал собственное исчезновение? Структуры, которые  ведут  его  ро-
зыск, прорабатывают и такую версию. Не буду  вдаваться  в  ненужные  вам
подробности, скажу лишь, что она... как бы это выразиться... тоже  имеет
право на существование. - Серенький был изворотлив, как уж, и фразы его,
обтекаемые и двусмысленные,  чем-то  напоминали  изречения  дельфийского
оракула: хочешь - так понимай, а хочешь - эдак...
   Впрочем, следующее сообщение прозвучало более чем конкретно:
   - В Питере застрелили некоего Кирпича.
   - Кого? - переспросил Саша.
   - Владислав Кирпичев, известный также как Дядя Слава и  Полтинник,  -
уточнил собеседник. - Был в Питере  такой...  О  малышевской  преступной
группировке никогда не слыхали?
   - Слыхал, - угрюмо ответил Македонский, не понимая, куда клонит Кура-
тор.
   - Один из ее лидеров. Пять судимостей. По некоторым данным  -  вор  в
законе, что, впрочем, сомнительно. Он был застрелен неизвестным киллером
в питерском клубе "Джой" около недели назад. Четыре выстрела из пистоле-
та Макарова. Один - в сердце, второй и третий - в шею, четвертый мимо...
   - А я-то тут при чем?
   Серенький хитро прищурился.
   - Вы ведь в то время были в России...
   - Но я не был в Питере, и вы это сами прекрасно знаете! -  возмутился
Солоник. - Я вообще никогда там не был!
   - Но кое-кто уверен, что это вы...
   - Кто именно? - вопрос был задан в лоб и  потому  требовал  столь  же
конкретного ответа, но такового не последовало:
   - Бандиты говорят... Вас ведь видели в Москве. Стало быть,  приблизи-
тельно в то же самое время вы могли быть и в Петербурге. - Солонику  по-
казалось, что собеседник в открытую издевается над ним. - На скором  по-
езде всего семь с половиной часов, столько же обратно. Итого на исполне-
ние - сутки или двое.
   Наверное, будь перед Сашей другой человек - беседа приняла бы  другой
характер.
   - Ладно, не будем больше об этом, - неожиданно улыбнулся  Куратор,  и
улыбка эта вышла почти приятельской. - Ни о чем не  думайте,  отдыхайте,
поддерживайте форму. Кстати, по всей вероятности,  вам  вскоре  придется
снова выехать за границу.
   - В Россию? В Петербург? - в последнем вопросе звучала явная издевка,
но собеседник предпочел ее не заметить.
   - Нет, куда в более спокойную и цивилизованную страну. У нас еще  бу-
дет время обсудить подробности. Ну, всего хорошего.
   Небрежно кивнув на прощание, Куратор подозвал официанта и, рассчитав-
шись, двинулся к автостоянке, оставив своего подопечного в полном недоу-
мении...
   Впрочем, уже к вечеру киллер прекрасно понял и смысл намеков Куратора
насчет убийства в Петербурге Владислава Кирпичева,  а  заодно  потаенные
причины своего появления в России.
   По всей вероятности, роль дублера при ликвидации Сибиряка (если  Лип-
чанского действительно "исполнили") не являлась для  Солоника  основной.
Куратор вывозил его в Россию лишь для одного: засветить  перед  братвой.
Встреча с бригадиром  шадринских,  безусловно,  была  тонко  и  грамотно
подстроена, и лишь с одним умыслом - показать, что Солоник,  даже  нахо-
дясь на нелегальном положении, по-прежнему боеспособен.
   Неожиданно отчетливо, как выделенная особым шрифтом строка в  тексте,
вспомнилась прошлая, безвозвратно ушедшая  жизнь:  бескрайняя  казахская
степь, специальный центр подготовки, маленький кабинет на  втором  этаже
административного корпуса и беседа с высоким московским гостем -  кажет-
ся, с оперативным псевдонимом  Координатор.  "Александр  Сергеевич,  вам
нравится, когда вас боятся? Представьте, что ваше имя  внушает  страх  -
пусть не такой сильный, но все-таки страх. Вас сторонятся, с вами не хо-
тят встречаться взглядом, и прежде чем что-нибудь вам сказать, люди  по-
долгу думают. Вам это приятно?"
   Тогда он не ответил на этот вопрос, но ответил  Координатор.  И,  ес-
тественно, положительно.
   Страх имеет свою цену.  Его,  суперкиллера  Александра  Македонского,
создали в таковом качестве не только для  физической  ликвидации  воров,
паханов и авторитетов.
   Его именем стращают, он пугало и в таковом качестве не  менее  ценен,
чем суперкиллер.
   А это значит, что теперь на него можно навесить едва ли  не  половину
всей российской заказухи, и он, Александр Македонский,  вряд  ли  сможет
что-то опровергнуть...


   ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

   Представительский "Мерседес" пробирался вечером по запруженным улицам
центра столицы. Мокрый асфальт блестел, как прессованная икра, в  черных
глянцевых лужах отражались зажженные фонари и огни реклам.
   Машины сопровождения, идущие спереди и сзади, стремительно уносили  в
чернильную темноту московских бульваров  и  проспектов  морковно-красные
габаритные огни. Ритмично вздрагивал пронзительно  голубой  проблесковый
маячок, и динамик, установленный на крыше головной машины, то и дело пе-
редавал грозный приказ:
   - Всем перестроиться в правый ряд! Пропустите спецтранспорт!
   На заднем сиденье роскошного  "Мерседеса"  расположился  Координатор.
Рассеянно глядя по сторонам, он вновь и вновь воскрешал в памяти  детали
последней беседы с куратором Македонского.
   Вроде бы пока все шло по плану. Вроде бы...
   - Вы считаете, он понял, для каких целей был  привезен  в  Россию?  -
спросил тогда начальник секретной лубянской структуры.
   И собеседник, словно ожидая вопроса, ответил не раздумывая:
   - Безусловно. Встреча с бригадиром шадринских  была  подстроена  так,
чтобы Солоник понял, что в Москву он был привезен именно для  засвечива-
ния. Человек он неглупый, наверняка догадался, что к чему.
   - Думаете, он пойдет на дальнейший контакт с шадринскими?..
   - У него просто нет другого выхода. Такой контакт выгоден всем: у на-
шего подопечного прежде всего материальный интерес, мы же в  случае  его
провала автоматически выходим изпод удара...
   Координатор закурил, опустил стекло в дверце, и белесый табачный  дым
посочился на улицу.
   Неуловимый и беспощадный Македонский жив, и он в действии. Продолжает
выполнять приказы своих загадочных хозяев - стало быть, лидеры  российс-
кой организованной преступности не могут не опасаться за свои жизни. До-
статочно было засветить суперкиллера в  Москве,  продемонстрировать  его
лишь мельком, чтобы о возвращении этого  жуткого  человека  встревоженно
заговорили вновь: на бандитских "стрелках" и в саунах подмосковных  кот-
теджей, в следственных изоляторах и в шикарных офисах, в ночных клубах и
в кабинетах следователей прокуратуры...
   Солоник жив, а значит, никто из всех этих воров, паханов и  авторите-
тов, никто из истинных хозяев теневого мира не застрахован от его метко-
го выстрела. Ни в России, ни вне ее...
   И теперь очередной выстрел, судя по всему, должен прозвучать за  гра-
ницей.
   Несколько дней назад глава секретного лубянского подразделения встре-
чался с очень серьезными людьми мира большого бизнеса. Точнее, бизнесме-
ны сами напросились на конфиденциальный разговор. И  касался  он  нефти.
Коммерсант, в открытую утверждающий, что занимается торговлей  нефтепро-
дуктами, как правило, вызывает невольное уважение, смешанное  с  естест-
венной опаской: нефть и все с ней связанное - сфера  настолько  же  при-
быльная, насколько и рискованная. Ни для кого не секрет, что этот бизнес
почти всецело контролируется из самых что ни на  есть  заоблачных  сфер:
Кремль, Старая Площадь, "Белый дом", Лубянка, Варварка... И уж если его,
Координатора, искусно свели с нефтяными магнатами, можно быть  уверенным
- у них возникли проблемы, которые можно решить лишь неделикатными мето-
дами "С-4".
   Дело в том, что серьезная московская фирма, созданная не  без  помощи
монстра-монополиста  "Газпром",  заключила  несколько  долговременных  и
перспективных контрактов с немецкими партнерами. Сперва все шло отлично,
но затем у фирмы начались проблемы. Как  показалось,  на  первый  взгляд
незначительные. Около полугода  назад  руководство  нескольких  дочерних
предприятий получило предложение сотрудничества со структурами,  которые
сами бизнесмены в беседе определили теневыми. Путем внегласной  проверки
выяснилось, что за ними стоит пятидесятишестилетний вор в  законе  Шакро
Какачия из западногрузинского городка Зугдиди, более известный, как Шак-
ро-Старый. Руководству дочерных фирм было предложено прямым текстом:  мы
снимаем с вас проблемы неплатежей, нарушения графиков поставок и  другие
больные вопросы, а вы в свою очередь за  оказанные  услуги  перечисляете
нам определенный процент с немецких контрактов.
   Коммерсанты, чувствуя более чем серьезную поддержку в Кремле, наотрез
отказались платить татуированным вымогателям, пригрозив немыслимыми  ка-
рами. И тогда у них действительно начались проблемы,  которые  никак  не
разрешались обычными, законными методами.
   В мире бизнеса всегда все взаимосвязано и взаимозависимо, и оказывать
непосредственное силовое давление на  объект  наезда  отнюдь  не  обяза-
тельно. Достаточно лишь слегка наехать на смежников,  от  которых  такой
объект напрямую зависит, и сорвать несколько сделок, чтобы партнер понес
многомиллионные убытки. Так и было сделано. Явного криминала не  просле-
живалось, и потому нельзя было подобрать соответствующую статью  в  Уго-
ловном кодексе. В прокуратуре, РУОПе и ФСБ лишь разводили руками. Но не-
мецкий контракт тем не менее оказался под угрозой срыва.
   Естественно, бизнесмены, ощутившие давление, ничего не  знали  о  су-
ществовании тайного лубянского подразделения. Посредники представили Ко-
ординатора как бывшего чекистского генерала, владельца серьезного охран-
ного агентства. Но присовокупили, что этот человек способен решить любую
проблему.
   Разговор получился серьезным и длился около шести с половиной  часов.
Кагэбэшный генерал напирал на то, что  коммерсанты  действительно  могут
рассчитывать на действенную помощь, но люди, которые оказывают на нефте-
фирму давление, по-своему весьма влиятельные. К тому же его контора  от-
нюдь не государственная правоохранительная  структура,  существующая  за
счет бюджета, а коммерческая  и,  естественно,  далекая  от  благотвори-
тельной деятельности. Собеседники попались  умные,  сразу  же  предложив
деньги, на что Координатор заявил, что  желает  получить  не  конкретную
сумму, а долю в немецком контракте.
   - Если я осуществляю охранные функции на всех этапах сделки, то  имею
моральное право на отчисление определенного процента прибыли,  -  сказал
он.
   И партнеры поняли - фирма, во главе которой стоит бывший чекист,  ни-
чем или почти ничем не отличается от теневой структуры,  причинившей  им
столько неприятностей.
   В конце концов было найдено компромиссное решение, и коммерческая лу-
бянская структура принялась за детальное изучение объекта.
   Практически все российские контакты Какачия отслеживались  и  отсека-
лись быстро и эффективно, но для полного успеха следовало  ликвидировать
самого организатора. ШакроСтарый уже несколько месяцев проживал в Берли-
не. Видимо, исподволь зондировал ситуацию с  немецкими  партнерами  рос-
сийских бизнесменов.
   И вновь все нити размышлений Координатора сходились на одном  челове-
ке: Александре Сергеевиче Солонике, более известном как  Саша  Македонс-
кий. Один удачный выстрел решил бы множество  проблем:  бизнесмены  осу-
ществят свои планы, дочерние фирмы освободятся от давления,  а  на  счет
охранного агентства каждый месяц будет  перечисляться  оговоренный  про-
цент...
   Идущая впереди машина сопровождения, полыхнув  проблесковым  маячком,
перестроилась вправо. Автомобили, следующие по соседней полосе, испуган-
но шарахнулись, а представительский "Мерседес" плавно притормозил и  ос-
тановился у старинного особняка.
   Скоро бывший чекистский генерал, а ныне один из богатейших людей Рос-
сии, названивал в Афины.
   - Да, как и договорились: пусть срочно вылетает в Берлин. Вы  отправ-
ляетесь вместе с ним для контроля и оперативного руководства. Только  на
этот раз нельзя афишировать его появление - слишком серьезная акция.  На
подготовку и ликвидацию даю не более десяти дней. Конец связи.
   "Боинг-747" немецкой  компании  "Люфтганза",  выполнявший  рейс  Афи-
ны-Берлин, приземлился в аэропорту Тигель минута в минуту, с  чисто  не-
мецкой точностью. Высадка, таможенный и паспортный  контроль  не  заняли
много времени, и спустя минут десять двое мужчин явно негреческой наруж-
ности уже садились в такси, лимонного цвета "Мерседес".
   - Никогда прежде не приходилось бывать в Берлине?  -  поинтересовался
серенький у Солоника.
   За окнами проплывал пейзаж бывшей столицы "третьего  рейха".  Строгие
перспективы улиц, нарезанные правильными прямоугольниками скверы,  акку-
ратно подстриженные газоны... Было в этом  городе  что-то  магическое  -
так, во всяком случае, подумалось Саше.
   На первый взгляд казалось, что Берлин ничем не отличался от любой ев-
ропейской столицы. И пусть не было в нем пражских шпилей и мостов,  ска-
зочного венского леса, туманов Темзы и боя Биг-Бена,  знакомого  еще  по
диккенсовским романам, но что-то загадочное в Берлине тем не менее  ощу-
щалось...
   - Я служил в Группе советских войск в Германии, в танковой части  не-
далеко отсюда, - напомнил Саша и тут же поймал себя на мысли, что  кому,
как не серенькому, знать его биографию.
   Таксист, услышав русскую речь, вздрогнул и как-то странно взглянул на
пассажиров: казалось, он даже съежился, втянув голову в плечи.
   - Хорошая же у нас репутация, - вздохнул серенький, -  впрочем,  чего
говорить... И так все понятно.
   Спустя час такси остановилось у небольшого коттеджика.  Как  объяснил
Куратор, тут была оборудована загодя снятая конспиративная квартира.
   - Сегодня отдыхайте, - распорядился он, - а с завтрашнего дня займем-
ся непосредственным изучением объекта. Вы будете тут один - нас не долж-
ны видеть вместе. Все это время я буду в гостинице, в случае форс-мажора
звоните. Вот телефон...
   Структура, заказавшая ликвидацию ШакроСтарого, подготовилась к предс-
тоящему исполнению более чем серьезно. Две полуторачасовые видеокассеты,
явно записанные "наружкой", позволяли наблюдать объект в  движении,  по-
чувствовать его ритм. Личное дело Какачия также дало несколько характер-
ных деталей: согласно подробному досье, предоставленному сереньким, этот
вор в законе отличался скромностью в быту,  редко  пользовался  услугами
телохранителей, категорически  не  признавал  бронежилетов.  Там  же,  в
досье, указывались  чисто  технические  моменты:  теперешнее  место  жи-
тельства, привычки, контакты, склонности. В частности Шакро-Старый,  как
и многие люди его круга, употреблял наркотики, отдавая предпочтение мор-
фину. Марки и номера автомобилей, на которых объект передвигался по Бер-
лину, а также подробный адрес и номер автостоянки также были приведены в
досье.
   - В вашем распоряжении десять дней, и я вас  не  тороплю.  -  Куратор
вновь и вновь прокручивал видеозаписи. - Хотя ваша задача  не  из  самых
сложных. Видите - молодой человек? Это его  водитель,  он  же  выполняет
роль телохранителя. Всего лишь спортсмен, в охране - непрофессионал. Та-
кой может выручить разве что в уличной драке. Кстати, нами  установлено,
что пятого августа он должен на несколько дней слетать в Москву, так что
Шакро сам сядет за руль.
   - Каким образом я должен его "исполнить"? - конкретизировал Македонс-
кий.
   - Мне кажется, лучше всего подойдет пистолет с  глушителем.  Впрочем,
решающее слово за вами. Съездите в район Вильемсдорфа, где он теперь жи-
вет, проведите рекогносцировку, посмотрите, прикиньте,  что  и  как.  Мы
предоставили вам относительно свежую информацию, но и она в любой момент
может измениться. Действуйте, как всегда, сообразно конкретной ситуации.
Вы ведь профессионал, и не мне вас учить.
   Последующую неделю Солоник потратил на скрытое наблюдение  за  объек-
том. Каждое утро киллер, на всякий случай слегка загримировавшись,  отп-
равлялся в район, где  обитал  Какачия.  Шакро  действительно  отличался
скромностью, присущей старым, "нэпманским" ворам. Не питал любви к наво-
роченным лимузинам, фешенебельным коттеджам и роскошной одежде. В Берли-
не Шакро жил относительно скромно, не привлекая ничьего внимания: снимал
небольшой домик в тихом зеленом районе. Впрочем, даже в Москве законник,
имевший, казалось, неограниченные возможности, обитал в типовой двухком-
натной квартире...
   Спустя дней восемь Македонский знал о Шакро все или почти  все:  при-
мерный распорядок дня, привычки, наклонности и контакты, маршруты перед-
вижения, рестораны, в которых тот проводил свободное время...
   И, естественно, прикидывал возможные способы его устранения.
   Вариантов было несколько. Первый - застрелить  Шакро  из  движущегося
автомобиля где-нибудь в центре города. Второй  -  убить  из  снайперской
винтовки со стационарной позиции, как в свое  время  Глобуса.  Третий  -
уничтожить объект при помощи взрывного устройства, как некогда был унич-
тожен в своем шестисотом "мерее" Сережа  Новгородский,  более  известный
как Сильвестр. Четвертый - ликвидировать Какачия из пистолета с глушите-
лем.
   Взвесив все "за" и "против", Солоник решил, что первый вариант  отпа-
дает. Берлин - не Москва, и после стрельбы из "Калашникова" в центре го-
рода полиция встанет на уши, чтобы найти стрелка. А немецкие менты -  не
московские, эти обязательно найдут. К тому же киллер недостаточно хорошо
знал Берлин, что не оставляло шансов грамотно скрыться. По этой же  при-
чине отпадал и второй вариант. Третий -  подложить  в  автомобиль  Шакро
взрывное устройство также выглядел сомнительно: при любом взрыве возмож-
ны случайные жертвы, а в том, что таковыми могут  стать  законопослушные
немцы, сомневаться не приходилось. И резонанс от такого убийства стал бы
слишком велик: одно дело, когда в результате  разборки  гибнет  какой-то
русский уголовник, а другое - когда при этом страдают невинные  немецкие
граждане. Тут уж ответная  реакция  местной  полиции  не  заставит  себя
ждать.
   Таким образом, оставался четвертый вариант, предложенный Куратором  с
самого начала...
   Удобней всего было бы ликвидировать Какачия в многоярусном  подземном
гараже, где обычно стояла его машина. Тем более что его шофер, он же те-
лохранитель, действительно вылетал в Москву. Было выбрано оружие - "зиг-
зауэр" с мощным глушителем, транспорт для отхода - американский мотоцикл
"Харлей-Дэвидсон", позволяющий свободно маневрировать  в  перенасыщенном
автомобильном потоке Берлина и в случае чего уйти от погони.
   Был выбран и день ликвидации - двенадцатое августа.
   Оставалось немногое: получить у Куратора необходимые  оружие,  транс-
порт и согласовать чисто технические детали. Для этого серенький и  наз-
начил своему подопечному встречу в центре города...
   Бар отеля "Европа-центрум", в  котором  условились  встретиться,  не-
большой и на удивление уютный, выглядел необычно из-за того, что посети-
телям, кроме обыкновенного стандартного меню, предлагалось и нечто экзо-
тическое. Столики были окружены кольцом бассейна с  подкрашенной  водой,
которая, журча, тихо лилась из расположенной в центре бутафорской лилии.
   Куратор, обычно пунктуальный, на этот раз запаздывал, и Саша,  рассе-
янно помешивая ложечкой остывающий кофе, с интересом посматривал по сто-
ронам.
   За крайним столиком примостилась парочка, видимо,  студенты.  Молодой
человек, высокий, с длинными волосами, всем своим видом  воскрешающий  в
памяти хиппи шестидесятых, что-то любовно  втолковывал  своей  спутнице,
маленькой, черненькой, похожей скорее на кавказскую женщину, чем на нем-
ку.
   Напротив Саши сидело еще двое, судя по самодовольному виду и  манерам
- типичные берлинские бюргеры, почтенные отцы семейств. Оба  неторопливо
потягивали светлое бутылочное пиво и степенно, с достоинством перебрасы-
вались короткими фразами. До слуха Солоника то  и  дело  долетало:  "йа,
йа", и немецкая речь невольно ассоциировалась с художественными фильмами
об Отечественной войне.
   Слева от ожидавшего листал толстую воскресную  газету  аккуратненький
седой старик с внешностью протестантского патера  -  видимо,  пенсионер,
почтенный рантье. Старик никуда не спешил и, вчитываясь в какую-то  пон-
равившуюся ему статью, чуть слышно проговаривал вслух каждое слово, то и
дело причмокивая тонкими фиолетовыми полосками губ.
   Такая публика - влюбленные студенты, степенные  обыватели  и  пожилые
рантье - почти всегда попадается в любом подобном заведении, и не только
в Берлине. Все это было привычно, рутинно, а потому не заслуживало  осо-
бого внимания.
   Допив кофе, Саша поднял голову и обомлел: к фонтану с бутафорской ли-
лией подходил не кто иной, как Шакро-Старый! Его объект! И это  был  от-
нюдь не призрак - ничто не оставляло сомнений,  что  в  "Европа-центрум"
действительно появился тот, кого ему, Александру Македонскому, предстоя-
ло ликвидировать.
   Что же он тут делает? Каким образом очутился в этом  баре,  где,  как
точно знал киллер, за последние дни вообще не появлялся? Случайность? Но
ведь если за несколько дней до исполнения жертва появляется в том  самом
месте, где исполнитель встречается с заказчиком, это не могло быть  слу-
чайностью!
   Вопросов было куда больше, чем ответов, и Солоник благоразумно  решил
обождать, как будут развиваться дальнейшие события.
   Тем временем объект подошел  к  аккуратному  седому  старику  и  при-
ветствовал его как старого доброго знакомого.
   - Гуден таг! - произнес он с типично берлинским акцентом.
   - Гуден таг! - скрипуче ответил  похожий  на  протестантского  патера
старик и, отложив газету, приветливо улыбнулся.
   Но уроженец западной Грузии Шакро Какачия не знал немецкого - не  мог
знать. И Александру Македонскому было об этом известно из  досье.  Стало
быть, этот человек не тот, за кого он его принял.
   Просто совпадение. Но какое! Еще минуту назад  Саша  готов  был  пок-
лясться, что перед ним Шакро. Но этот человек просто непостижимым  обра-
зом похож на Шакро, Как ни пошло звучит - "будто две капли воды",  -  но
эта формула как нельзя лучше характеризовала их сходство.
   - Бывает же... - прошептал Солоник и, обернувшись, увидел  приближав-
шегося к его столику Куратора.
   - Добрый день, - приветствовал его серенький и, перехватив взгляд Со-
лоника, посмотрел на немца, ошибочно принятого за грузинского вора. При-
щурился и покачал головой.
   - Да, действительно поразительное сходство, - признал он. - Как одно-
яйцевые близнецы... Но это, слава Богу, не ваш клиент. Выкиньте из голо-
вы, поговорим о деле...
   Спустя минут десять Солоник с ключами от мотоцикла в кармане и ключи-
ком от банковской ячейки, из которого должен был забрать "зигзауэр", по-
кидал бар "Европа-центрум". Уже на выходе он не мог удержаться, чтобы не
бросить взгляд на двойника Шакро-Старого.
   - Бывает же... - повторил он.
   Как ни странно, но ликвидация Шакро прошла на удивление гладко: види-
мо, полученной информации было достаточно, чтобы  форс-мажорных  обстоя-
тельств не возникло.
   Рано утром, приблизительно за полчаса до ожидаемого  появления  Кака-
чия, Саша занял позицию в многоярусном подземном гараже. Он  припарковал
мотоцикл в углу, за микроавтобусом "Форд-Транзит". Отсюда отлично  прос-
матривался выезд, и в то же время корпус "Форда" полностью скрывал мото-
циклиста.
   Выключив двигатель "Харлей-Дэвидсона", Солоник навинтил на ствол глу-
шитель. Снял пистолет с предохранителя и сунул его за пазуху.  Застегнул
куртку. Еще раз осмотрелся, вновь и вновь оценивая ситуацию...
   Ровные ряды припаркованных автомобилей блестели холодным лаком и хро-
мом под мощными люминесцентными лампами. Машины, как и все тут, в Герма-
нии, выглядели на редкость ухоженными, а поэтому невольно  приходило  на
ум сравнение гаража с дорогим автосалоном.
   Киллер и сам удивлялся собственному хладнокровию: ничего похожего  на
волнение он не испытывал. Голова работала четко и спокойно,  сердце  би-
лось ровно - никакой предательской дрожи, никакого волнения...
   Быть может, причиной такого спокойствия явилась относительная просто-
та сегодняшней акции? Ведь Солонику не надо было часами выжидать в  ста-
ционарном укрытии, как при ликвидации Глобуса, а затем прикидывать расс-
тояние, вносить поправку на скорость ветра. Не  надо  было  прибегать  в
изощренной конспирации, как при убийстве  Бобона  и  Глодина.  Возможно,
киллер не волновался и потому, что это исполнение было далеко не первым.
Прав был, видимо, классик, утверждая: "подлец-человек ко всему  привыка-
ет"... Привычкой может стать что угодно, даже убийство, палачество. При-
вычка, помноженная на профессионализм, рано или поздно неотвратимо прев-
ращается в насущную потребность.
   В проеме, за ровными рядами машин, промелькнула чья-то тень.  Солоник
пригляделся и увидел молодого мужчину в строгом темном костюме - дорогой
галстук, модная стрижка, самодовольное выражение лица.  Видимо,  молодой
бизнесмен и наверняка отправлялся в свой офис. Проходя вдоль  ряда  при-
паркованных машин, он беспечно поигрывал автомобильными ключами с брело-
ком.
   Продолжая наблюдать за ним, Солоник невольно  прикидывал:  как  можно
было бы его "исполнить"? Наверняка проще всего было бы  осторожно  выка-
титься из-за "Форда" на мотоцикле, подъехать как можно ближе и,  изобра-
зив на лице доброжелательность, окликнуть, что-то спросить. А  дальше  -
руку за пазуху, выхватить пистолет, несколько раз выстрелить в голову  и
- на выезд. Звук выстрела смажется глушителем,  поблизости  никого  нет,
выезд свободен, если сторож и запомнит убийцу, вряд ли сможет  опознать:
помешают грим и мотоциклетный шлем.
   Молодой немец уже садился в свою машину, а киллер,  нащупав  "зигзау-
эр", ощутил ладонью крупное рифление рукояти, и это  ощущение  было  ему
приятно...
   После семи утра посетителей в подземном гараже стало немного  больше.
Автомобили после прогрева двигателей выруливали к  выезду.  Пунктуальные
берлинцы, точно рассчитав время пути, разъезжались по своим офисам, кон-
торам и фирмам. И наверняка никто из них не обратил внимания на  невысо-
кого мотоциклиста. Впрочем, если бы кто и захотел запомнить его приметы,
то вряд ли бы это ему удалось: лицо обладателя "Харлей-Дэвидсона"  напо-
ловину скрывал темный шлем.
   Саша начал было нервничать, думая, что объект сегодня уже не объявит-
ся, когда в широком квадратном проеме выезда появился тот, кого он ждал.
Солоник отжал сцепление и, выкатившись из-за микроавтобуса, взглянул  на
очередного посетителя гаража. Оценил обстановку. Большинство автомобилей
уже уехали, и в бетонной коробке подземного паркинга не было ни  единого
человека.
   Шакро Какачия неторопливо шел к своей машине и  конечно  же  даже  не
взглянул на неизвестного, медленно выезжавшего на мотоцикле прямо на не-
го...
   - Ты, Шакро? - неожиданно спросил мотоциклист по-русски, запустив ру-
ку за пазуху.
   Удивительно, но Какачия сразу все понял. Инстинктивно сделав шаг  на-
зад, хотел было развернуться, но не  успел.  Последнее,  что  рассмотрел
киллер перед тем, как нажать на курок, это гримаса беспомощности и  ужа-
са, застывшая на лице жертвы.
   Глухой хлопок выстрела, смазанного глушителем, - и один из самых  ав-
торитетных российских законников, обливаясь кровью, тихо, словно  в  за-
медленной киносъемке, осел на пол.
   Солоник притормозил, наклонился, поднял стеклянное  забрало  мотоцик-
летного шлема...
   В контрольном выстреле не было необходимости - Шакро был мертв,  пуля
попала ему в голову.
   Взревел мощный двигатель "Харлея", и киллер, бросив последний  взгляд
на труп, спокойно покатил к выезду.
   Ни сторож, ни владельцы машин, шедшие навстречу, не обратили внимания
на мотоциклиста, выезжавшего из подземного гаража. И уж  конечно,  никто
не смог объяснить ничего вразумительного полицейским, прибывшим на место
происшествия спустя полчаса после убийства...


   ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

   По возвращении из Берлина  в  Грецию  Саша  неожиданно  почувствовал:
что-то в нем изменилось, что-то сломалось, и таким, как прежде, ему  уже
вряд ли удастся быть.
   Жизнь перестала удивлять, удовольствия, которым он привык  отдаваться
всецело, больше не казались ему таковыми,  привычные  радости  приелись,
начали раздражать. Море, которое хозяин роскошного коттеджа едва  ли  не
каждый день наблюдал из окон, выглядело теперь теплой  зловонной  лужей.
Наверное, Солоник много бы отдал, чтобы хоть разок окунуться  в  быстрый
холодный Тобол, реку детства, протекавшую через его родной Курган.
   Приступы слабости и кажущегося бессилия случаются даже у  самых  уве-
ренных в себе людей. Что уж тогда говорить о человеке, находящемся в ро-
зыске, который постоянно балансирует на грани жизни  и  смерти,  который
хорошо понимает, что наверняка не умрет собственной смертью?!
   Саша сменил место жительства - и не только из  соображений  конспира-
ции. В коттедже, снятом для него сереньким больше года  назад,  все  так
или иначе напоминало о старой жизни, и прежде всего  об  Алене.  Солоник
старался навсегда забыть эту женщину, но в мыслях  часто  возвращался  к
ней.
   Новая вилла, снятая в престижном пригороде Лагониси, выглядела намно-
го роскошней прежней. Все три этажа опоясывались балконами. Стильная ме-
бель воскрешала в памяти проспекты музеев, а безотказная японская техни-
ка, которой этот дом был нашпигован от подвала до крыши,  -  научно-фан-
тастические фильмы о жизни в двадцать первом веке.
   Но все это по-прежнему не радовало. Наверное, потому, что и на  новом
месте Саша все острей томился собственным одиночеством.
   Так продолжалось недели полторы, пока Солоник не собрался с  мыслями,
не спросив себя - чего же ему не хватает? И тут, кстати или некстати, на
глаза попался буклет ночного клуба, который ему сунули на бензозаправке.
Справедливо решив, что новые впечатления - лучшее средство  от  тоски  и
печали, Македонский в тот же вечер отправился в клуб "Морской", располо-
женный в самом центре Афин, неподалеку от площади Омония.
   Сборы, как и обычно, были недолгими: одеться,  сунуть  во  внутренний
карман пиджака бумажник, скотчем прикрепить к правой  ноге  у  щиколотки
любимый черный пистолет "глок". Конечно же относительно спокойные  Афины
- это не разгульная бандитская Москва, но кто может поручиться, что и  в
"Морском" Македонский не нарвется на какого-нибудь отморозка из  России?
Тем более что в последнее время русская братва наладилась  расслабляться
в солнечной Греции.
   Саша уверенно вел огромный белоснежный джип по вечерним  улицам  гре-
ческой столицы. Пистолет немного тяжелил ногу, и Солоник поймал себя  на
предчувствии, что этот вечер наверняка выдастся необычным.
   Ночной клуб "Морской" почти ничем не отличался от сотен других увесе-
лительных заведений греческой  столицы.  Здесь  предлагался  посетителям
обычный набор развлечений: ненавязчиво звучащий оркестр с легкой  танце-
вальной музыкой, богатый выбор местных вин, ликеров и коньяков и конечно
же женщины.
   Рыболовные сети и чучела морских рыб, развешанные по стенам, создава-
ли ощущение кинематографических декораций. Бармен, одетый  средневековым
флибустьером, с необыкновенной ловкостью сбивал коктейли.  В  неглубоком
бассейне, расположенном прямо в  центре  зала,  вовсю  плескались  моло-
денькие девицы в прозрачных купальниках. Многие танцевали,  и  никто  не
обратил внимания на невысокого мужчину в летнем белом  костюме,  который
зашел в ночной клуб незадолго до полуночи.
   Найдя свободный столик в углу, под огромным, мастерски сделанным  чу-
челом акулы, Саша уселся, внимательно рассматривая публику.  Женщин  тут
было намного больше, чем мужчин, и половину их составляли проститутки.
   Впрочем, три девушки, болтавшие за соседним столиком по-русски, вроде
бы не были таковыми. Вскоре Саша без особого труда познакомился с  одной
из них. Пышная натуральная блондинка с томными васильковыми глазами бла-
госклонно приняла предложение потанцевать, после чего без особых  угово-
ров пересела к нему за столик.
   В ресторанах, барах и ночных клубах знакомятся быстро, но забывают  о
подобных знакомствах еще быстрей...
   Оксана - так звали блондинку - приехала в Грецию с Украины, из  забы-
того Богом и людьми городка Бахмача, что на Черниговщине. Ей крупно  по-
везло: в отличие от многих уроженок бывшего Союза, девушка не стала тан-
цовщицей в дешевом стриптиз-баре или шлюхой в портовом борделе, а устро-
илась продавщицей в богатый меховой магазин, что, судя по всему,  возвы-
шало ее в собственных глазах.
   - А вы кто и чем занимаетесь? - спросила она с неподражаемым  хохляц-
ким акцентом, одарив собеседника белозубой улыбкой.
   - Бизнесмен, из Москвы, тут по делам, но надолго, - лаконично ответил
Солоник и, не желая больше рассказывать о себе, осторожно поинтересовал-
ся: - Вы что, знаете греческий?
   - Наш магазин посещают в основном русские челноки, и хозяевам  потре-
бовалась продавщица, хорошо знающая российскую специфику,  такая,  чтобы
могла договориться с любым клиентом. - Оксана потянулась к  коктейлю  и,
покусывая соломинку, с достоинством продолжила: - Если честно,  я  очень
довольна, что оказалась тут... Где бы я еще заработала такие деньги!
   Солоник опустил глаза, чтобы собеседница не заметила его улыбки.  На-
верняка для этой девушки триста-четыреста баксов в месяц казались огром-
ными, баснословными деньгами, почти что богатством Шехерезады.
   - Как хозяева? Не обижают? - поинтересовался он.
   - Ну что ты! - сразу перешла Оксана на "ты", и это получилось  у  нее
очень непосредственно. - Они приличные люди. Тоже  из  бывшего  Союза...
Так называемые понтийские греки.
   - Кто-кто?
   - Между нами, они грузины, купившие документы, где было указано, буд-
то бы у них греческие корни. Мне рассказывали, что в Батуми можно купить
любой паспорт, записаться хоть китайцем, хоть нанайцем, - сообщила Окса-
на.
   - Ну, наверное, тут, в Греции, у твоих хозяев куда меньше проблем,  -
небрежно бросил в ответ Саша, прикидывая, сколько он еще  будет  беседо-
вать с Оксаной перед тем, как везти к себе на виллу, чтобы трахнуть. Ин-
тересно, какое впечатление произведет его новый дом на эту продавщицу из
украинской провинции.
   - Каких это проблем? - Допив коктейль, Оксана извлекла из пачки  тон-
кую коричневую сигарету, Саша предупредительно щелкнул зажигалкой.
   - Ну - бандиты не наезжают, "крыш" своих долбаных не предлагают,  вы-
могательством не занимаются. Платить никому не надо.
   - Как бы не так! - хохотнула девушка. - Они сами  с  какой-то  мафией
связаны!
   Солоник сделал вид, что удивился.
   - Вот как?
   - Я точно не знаю, но у них тут какие-то свои дела. Они же все выход-
цы из Грузии, - разоткровенничалась новая Сашина знакомая, начисто забыв
о том, что молчание золото.
   - Ну, если какие-то мафиози начнут вас обижать, скажешь мне, -  заме-
тил Солоник.
   Оксана хотела было что-то сказать в ответ, но в этот самый  момент  к
столику подошел молодой человек. Бычья шея с  массивной  золотой  цепью,
дорогой спортивный костюм "Адидас", огромные кулаки, необремененный  ин-
теллектом взгляд - типаж, до боли знакомый еще по Москве...
   Атлет, наклонившись к уху девушки, что-то произнес, и Оксана  тут  же
изменилась в лице. На нем одновременно читались страх, отвращение,  рас-
терянность и покорность.
   Она поднялась и, нервно теребя ремешок сумочки, произнесла виновато:
   - Саша, извини, но мне надо идти.
   Солоник нахмурился.
   - Что случилось?
   - Да так, ничего... - В глазах Оксаны неожиданно блеснули слезы.
   - Тебя обидели?
   - Да нет.
   - У тебя неприятности?
   - Нет, все в порядке.
   - Ты же не хочешь идти, я вижу, - твердо заявил Македонский.
   Оксана скосила глаза в сторону качка, который стоял рядом с  соседним
столиком, давая понять, что при нем она ничего больше сказать не может.
   Поднявшись, Македонский подошел к девушке и демонстративно  обнял  ее
за плечи.
   - Ну, что такое? - спросил он. - Скажи мне, не бойся. Может  быть,  я
смогу тебе чем-то помочь.
   Девушка была на грани истерики. Она что-то возбужденно шептала ему на
ухо, а по щекам ее быстро-быстро катились горючие слезы. Из ее  объясне-
ний Саша понял, что амбал в спортивном костюме - один из бандитов, окру-
жавших фактического владельца магазина, где она работает. Хозяина, якобы
грека, зовут Резо, он отпетый мафиози, к тому же садист и извращенец. Он
и прислал этого амбала, чтобы тот отвез ее на виллу, где ее будут  наси-
ловать все, кому не лень. Отказаться она не может,  потому  что  целиком
зависит от Резо и до смерти его боится.
   - Я помогу тебе, - твердо пообещал Саша.
   - Ой, не надо! - испуганно зашептала Оксана, косясь на качка, продол-
жавшего издали наблюдать за разговором. - Резо, кажется, вор  в  законе,
он мне сам много раз об этом говорил. Жуткий мафиози, страшный  человек,
ему ничего не стоит тебя убить. Ты таких никогда не видел - и не дай Бог
тебе увидеть его когда-нибудь.
   Она, будто клюнув, поцеловала его в щеку и, пробормотав  что-то  нев-
нятное, понуро пошла следом за амбалом. Тот бросил на  Солоника  взгляд,
полный презрения, и Саша ощутил себя оплеванным с головы до ног.
   Его, который вершит судьбы многих людей, именем которого пугают  едва
ли не весь российский криминалитет, человека, который при жизни  превра-
тился в живую легенду, смеет оскорблять жалкий кавказский барыга, подсы-
лать к девушке, на которую он положил глаз, быка,  чтобы  увести  из-под
носа?
   Кровь шумно приливала к вискам, и  Саша  ощутил  в  себе  неожиданный
приступ бешенства. Он поднялся из-за стола и,  бесцеремонно  расталкивая
танцующих, решительно двинулся к выходу.
   Оксана обреченно сидела на заднем сиденье роскошного белого кабриоле-
та "БМВ" в окружении угрюмых качков в тесных "адидасах". На переднем си-
денье рядом с водителем развалился невысокий,  плотненький  мужчина  лет
тридцати пяти. Крючковатый нос, набрякшие  мешки  под  черными  глазами,
густые курчавые волосы выдавали в нем типичного уроженца Кавказа. Он был
сильно пьян - даже в метре от кабриолета  Солоник  ощутил  резкий  запах
винного перегара.
   По-видимому, это и был тот самый Резо, о котором рассказывала Оксана.
И все-таки в этом следовало убедиться.
   - Кто из вас Резо? - спросил Саша по-русски, подходя к машине.
   Тот недоуменно уставился на подошедшего.
   - Ну, я Резо...
   - Выйди на минутку, базар к тебе один деликатный есть,  -  прищурился
Македонский.
   Быки, сидевшие в машине, пытались было выскочить, чтобы наказать  не-
известного наглеца, но Резо, сделав знак рукой, вылез из  автомобиля  и,
надменно взглянув в глаза незнакомца, спросил:
   - Чего надо?
   - Эта девушка сегодняшний вечер проведет со мной, -  твердо  произнес
Саша.
   - Ва! Ты чего, пьяный? Или не понимаешь, с кем говоришь?  -  удивился
Резо, бесцеремонно рассматривая подошедшего.
   - Я никогда не бываю пьян и сказанное никогда не повторяю  дважды,  -
Македонский взглянул грузину прямо в глаза,  и  от  этого  его  колючего
взгляда тот непроизвольно поежился.
   - Ты что, не знаешь, кто перед тобой? - казалось, удивлению  кавказца
нет границ.
   - Я знаю твое имя, для разговора этого достаточно, - Саша уже  шагнул
к машине, чтобы открыть дверцу и выпустить Оксану.
   - Ты что, жизни меня учить вздумал? Или тебе своего здоровья не жаль?
- Резо ошалело смотрел на Сашу, явно не представляя, как лучше поступить
в такой ситуации - то ли разобраться с наглецом  самостоятельно,  то  ли
кивнуть быкам, ожидавшим команду "фас". - Ты на кого  наезжаешь,  баклан
дешевый?
   - Пальцы гнешь, под жулика косишь? -  с  усмешкой  произнес  Солоник,
вспомнив слова девушки о том, будто бы этот тип - вор в законе.
   - Реваз, позволь, я этому хмырю череп проломлю, - предложил из машины
один из быков.
   Кавказец оценивающе смерил взглядом неизвестного  наглеца:  невысокий
рост, комплекция так себе... Разве он может сравниться хоть с  одним  из
его быков?
   - Давай, Мамука, - кивнул он и в предвкушении зрелища избиения отошел
в сторону.
   Солоник тут же сгруппировался для отражения нападения. Из  кабриолета
вылез тот самый амбал в "Адидасе", который увел от него Оксану. В  туск-
лом лунном свете блеснуло лезвие ножа, и это решило все...
   Резко нагнувшись, Саша быстрым движением отодрал скотч, которым перед
поездкой в ночной клуб "Морской" прикрепил к ноге пистолет. Мгновение  -
и ствол уперся в грудь быка.
   - Нож бросай, - ледяным шепотом произнес Александр.
   - Что? - качок явно не ожидал, что противник вооружен.
   - Нож на землю, - интонации Македонского были спокойны и даже ленивы.
Он был уверен, что победа будет за ним.
   Нож с металлическим лязгом упал на асфальтированную дорожку.
   - А теперь - в машину! - последовала новая команда.
   Безусловно, ни Резо, ни его люди не ожидали подобного поворота  собы-
тий. Амбал с золотой цепью на шее, еще недавно мнивший себя таким  гроз-
ным, послушно выполнил распоряжение неизвестного парня далеко не атлети-
ческого сложения.
   Спустя мгновение "глок" уперся в грудь Резо - тот, ощутив прикоснове-
ние тупого ствола, казалось, сразу же протрезвел.
   - А теперь слушай, скотина черножопая, - произнес  Саша  спокойно,  и
лишь крылья носа его слегка раздувались, свидетельствуя  о  волнении.  -
Кто ты, я не знаю и знать не хочу. А я - Македонский, Саша  Македонский.
Слышал, может быть?
   - Ва! Нравится девушка - забирай, нет проблем, у нас еще много таких,
- стараясь унять предательскую дрожь в голосе, ответил кавказец. -  Нра-
вится - так бы сразу и сказал. Крутой ты, в натуре крутой, и так  видно.
Только пистолет убери, пожалуйста, а то он еще случайно выстрелит...
   Сунув оружие в карман, Солоник открыл дверку и коротко бросил Оксане:
   - Выходи и иди вон к тому джипу...
   Та послушно вышла и двинулась в сторону "Тойоты", белевшей  неподале-
ку.
   - А теперь опять слушай, и слушай внимательно, -  Солоник,  прищурив-
шись, снова обратился к грузину. - Вали отсюда, и если не хочешь в своей
жизни проблем, никогда больше не попадайся мне на глаза.
   - Нет вопросов, нет вопросов, - испуганно прошептал Резо и, неожидан-
но с хитрецой взглянув на собеседника, поинтересовался:  -  А  где  тебя
завтра можно найти, чтобы как следует извиниться?
   Солоник не удостоил его ответом. Круто развернувшись, он направился к
своей машине, рядом с которой, переминаясь с ноги на ногу, стояла  Окса-
на...
   - Зачем ты это сделал? - прошептала девушка, когда джип выехал с пар-
кинга.
   Саша и сам не знал - зачем, для чего он назвался  этому  козлу  своим
настоящем именем.
   Ради самоутверждения? Чтобы нагнать страха на мелких торгашей, мнящих
себя крутыми бандитами?
   Из-за стойкой ненависти к этим тупым быкам в "адидасовских" костюмах?
   Поступок, что ни говори, глупый,  так  может  вести  себя  разве  что
пьяный пэтэушник на дискотеке в курганском Доме культуры, но не  серьез-
ный человек, находящийся к тому же в федеральном розыске.
   Да и склоку он из-за кого начал, из-за кого назвался  настоящим  име-
нем?
   Из-за бабы - стыдно сказать... Но отмотать  время  назад,  переиграть
было невозможно, и теперь оставалось лишь признать, что слово  не  воро-
бей...
   Саша, покусывая губы, сосредоточенно вел машину, ощущая на себе недо-
уменные взгляды спутницы. По всему было заметно:  девушка  хочет  что-то
сказать, о чем-то предостеречь, но происшедшее  напугало  ее  настолько,
что она не могла произнести ни слова.
   Спустя минут двадцать белоснежный джип, свернув с трассы, неторопливо
катил вниз, к виллам на берегу  моря,  огоньки  которых  разряжали  чер-
нильную темноту августовской ночи.
   Оксана забеспокоилась.
   - Куда ты? Чего ты хочешь?
   Остановив машину, Солоник резко обернулся к ней и привлек к себе.
   - Тебя... Тут и немедленно...
   Блестевший в свете луны никелем джип стоял на  краю  крутого  обрыва.
Внизу" под темными скалами, плескалось море, лунная  дорожка  на  водной
глади казалась глянцевой, будто нарисованной.
   Оксана судорожным движением расстегнула блузку - оторвавшаяся пугови-
ца осталась зажатой между пальцами, и рука ее дрогнула.
   - Спасибо тебе, - произнесла она, и в этой фразе Саша почувствовал  и
ее животный страх, и уважение самки, отдающейся более сильному самцу.
   Она хотела что-то еще добавить, но Македонский не желал  больше  слу-
шать ни слова. Мгновенно опустив спинку сиденья,  набросился  на  нее  и
рывком сорвал с Оксаны одежду.
   Наверное, никогда Резо не чувствовал себя таким оскорбленным  и  уни-
женным, как теперь, после разговора с  неизвестным  парнем,  назвавшимся
странной кличкой Македонский. Никогда и никто еще не разговаривал с  ним
в подобной манере, даже не пытался.
   Кавказец жил в Греции уже третий год и был человеком далеко  не  бед-
ным. Он обладал определенным весом среди выходцев из  бывшего  Союза,  а
главное - изображал, будто бы является вором в законе,  подчеркивая  это
кстати и некстати. В отличие от настоящих, патентованных законников, Ре-
зо не отличался особой скромностью, когда заводил речь о себе самом.
   Уроженец из небольшого грузинского городка Марнеули,  что  неподалеку
от Тбилиси, Резо сызмальства впитал в себя специфическую атмосферу мест-
ных базарчиков, пропахших дымом шашлычных и  пыльных  окраин.  Для  него
"казаться" всегда было важней, чем "быть". Впрочем, это  характерно  для
многих выходцев с Кавказа казаться богатыми и уважаемыми, авторитетными,
справедливыми.
   После окончания кооперативного техникума Резо последовательно работал
продавцом, водителем автобуса, таксистом, официантом, буфетчиком, рубщи-
ком мяса на рынке в Тбилиси. Одно время  был  владельцем  кооперативного
кафе, а также мотался в Турцию, где на дрянных базарчиках и в мелких ма-
газинах за бесценок скупал тряпье и втридорога перепродавал его на роди-
не...
   В 1992 году к власти в Грузии пришел Звиад  Константинович  Гамсахур-
диа, столь же замечательный филолог и переводчик, сколь и недальновидный
политик. Вскоре древняя земля Картли погрузилась  в  пучину  мятежей.  В
Грузии разваливалось все, что можно, - бизнес заглох, народ нищал.  Нас-
тоящее казалось кошмаром, но перспективы страшили еще  больше,  чем  ре-
альность.
   Впрочем, несговорчивому Звиаду быстро  нашли  замену:  бывший  комсо-
мольский функционер, бывший министр МВД и председатель КГБ, бывший  пер-
вый секретарь ЦК компартии Грузии, бывший министр иностранных дел бывше-
го Советского Союза Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе при помощи всемогуще-
го грузинского мафиози Тенгиза Китовани и  натурального  вора  в  законе
Джабы Иоселиани при не такой уж тайной, но крайне существенной поддержке
Москвы развязали в этой замечательной солнечной  стране  кровавую  граж-
данскую войну.
   Просчитав перспективы, Резо встал на сторону  Шеварднадзе.  Ходил  на
митинги, скандировал "Дзирс Гамсахурдиа! ", то есть "Долой!.." А  вскоре
вступил в ряды опальных "Мхедриони", так называемого  "Корпуса  спасате-
лей", организованного законником  Иоселиани  преимущественно  из  крими-
нальных элементов.
   Получив автомат Калашникова, бывший торговец умудрился повоевать и  в
Менгрелии, и в Абхазии, и в Южной Осетии, но ситуация вскоре  нормализо-
валась, и военная карьера Резо прервалась.
   Зато он вскоре сошелся на короткой ноге с местными жуликами и, нахва-
тавшись верхушек от понятий, быстро проникся воровской идеей.
   Так уж издавна повелось, на Кавказе  можно  купить  практически  все:
школьный аттестат, диплом об окончании института, ученую степень,  долж-
ность мэра города, даже, наверное, министра внутренних дел.  И  было  бы
удивительно, если бы места в криминальной иерархии также не  продавались
за деньги.
   Во время грузино-абхазского конфликта Резо мародерничал и сумел  ско-
пить довольно серьезную сумму денег. Большей части ее хватило на покупку
звания вора в законе.  Резо,  никогда  не  сидевший  даже  в  ментовском
обезъяннике, не знавший, что такое изолятор  временного  содержания  (не
говоря уже о следственных изоляторах и исправительно-трудовых учреждени-
ях), быстро научился гнуть пальцы на блатной манер и, выучив  с  десяток
слов блатной фени, возомнил себя настоящим вором. Новый "апельсин",  как
называют законников вроде его, намекая на их скороспелость,  вскоре  по-
нял, что на родине, измученной гражданской войной, делать нечего,  и  по
примеру многих земляков подался в Грецию, предварительно купив  знамени-
тый "батумский" паспорт, который был оформлен за несколько минут  в  его
присутствии, с его же слов.
   В Афинах дела "апельсина" пошли в гору. Он  быстро  прибрал  к  рукам
несколько меховых магазинов и небольших оптовых баз,  которые  содержали
его соотечественники. Немало не беспокоясь о понятиях, согласно  которым
истинный законник не может стоять во главе силовой  структуры,  сколотил
бригаду. Стали дербанить русских челноков. Регулярные отчисления в общак
давали основания тем, кто короновал его, закрывать глаза на многое.  Тем
не менее в России Резо никто никогда не принял бы за серьезного  челове-
ка.
   К середине 1996 года Резо чувствовал себя на редкость уверенно. Этому
способствовали не только накачанные быки, не только деньги, но и связи с
короновавшими его "лаврушниками", то есть соотечественниками.
   Если такой человек ощущает себя чуть ли не царем Давидом во всей сла-
ве своей, он не может просто так снести оскорбление, прилюдно нанесенное
ему каким-то русским недомерком, как мысленно  назвал  Македонского  сам
Резо. Авторитет в понимании кавказца можно купить столь же быстро, как и
завоевать, но утратить - быстрей. За звание  вора  были  отданы  большие
деньги, а нанесенное ему оскорбление опускало грузина в  глазах  многих,
а, следовательно, ударяло по карману. Это означало лишь одно: для сохра-
нения купленного авторитета необходимо отомстить во что бы то ни стало!
   Проводив наглеца недобрым взглядом, Резо обернулся к своим быкам.
   - А вы что сидели, молчали?
   Те принялись оправдываться.
   - Так у него же пистолет был!
   - Ва! На вашего  пахана  наезжают,  а  вы  молчите?  -  взъерепенился
"апельсин". - А если бы этот придурок убил меня? Тоже сидели бы и молча-
ли?!
   Качок, который первым вытащил нож, невнятно пробубнил:
   - Давай разыщем его... Он русский, можно как-нибудь пробить.
   - Как?
   - Через челноков, репатриантов. Наверняка его кто-то знает!
   - Вот ты, Мамука, этим и займись, - поджал змеиные губы Резо.
   - Придется пол-Афин на уши поставить. Несколько месяцев  понадобится,
- наморщил лоб Мамука, судорожно соображая. - Спрашивать о нем у всех  в
открытую не стоит - вспугнем, уйдет...
   - Он ведь Ксюху с собой увез, - подсказал другой качок.  -  Наверняка
дома пендюрить будет. Вот мы потом у нее и узнаем, где этот  Македонский
живет... А не скажет - жалеть будет, мамой клянусь, шени дэда мовтхэн! -
выругался он напоследок по-грузински.
   Вспоминать недавние события и свою позорную растерянность, так  опус-
тившую его в глазах бригады, Резо не хотелось,  и  потому  он,  мысленно
поклявшись отомстить обидчику, решил остаток ночи провести в собственное
удовольствие.
   Скоро шикарный белоснежный кабриолет "БМВ" отъехал от ночного  клуба.
Забитый спиртным багажник и недорогие, но свежие проститутки, сидевшие в
салоне, позволяли рассчитывать, что отдых действительно будет  полноцен-
ным...
   Гулянка, начавшаяся в ту памятную ночь, продолжалась три дня. Выпивка
и закуска на столах менялись каждые шесть часов, а  проститутки  и  того
чаще.
   Третьи сутки загула подходили к концу. Резо открыл глаза, пытаясь со-
образить, где он находится и что с ним вообще произошло за последние дни
и ночи. Окинув взглядом комнату, он обнаружил рядом  с  собой  загорелую
худосочную девицу, раскинувшуяся на постели в чем мать родила.  Пригубив
пива, чтобы очухаться, Резо начал было припоминать, что вчерашняя пьянка
закончилась жуткой оргией, в которой кроме него и двух быков участвовали
три искусницы акробатического секса.
   На соседней кровати, прижавшись друг к дружке, спали две  из  них.  А
девица, лежавшая рядом, продолжала тихонько посапывыть, уткнувшись лицом
в подушку. Резо вдруг захотелось узнать, кто же все-таки она  такая.  Но
попытки перевернуть ее лицом вверх ею успешно отбивались.
   Тогда кавказец избрал другой способ: просунув руку под  тело  спящей,
он нащупал округлость маленькой груди и тут же удовлетворенно  произнес,
обнажая в улыбке золотые коронки зубов:
   - Галька...
   Девушки, спящие на соседней кровати, зашевелились. Одна из  них  при-
поднялась, уставившись на него ошалевшими глазами.
   - Который час?
   - А хрен его знает, - отмахнулся Резо, - видишь на тумбочке мою руба-
ху, под ней часы, посмотри сама.
   Девка с трудом заставила себя спустить с  кровати  ноги  и,  растирая
отекшее после сна лицо, медленно подошла к тумбочке.
   Резо, мгновенно забыв о головной боли, уставился на округлости ее за-
горелого зада, размышляя, не сделать ли еще один заход.
   И тут некстати зазуммерил мобильный. Звонил тот самый качок, которому
он поручил выяснить место жительства того наглеца. Зная крутой нрав  хо-
зяина, качок отказался от участия в недавних оргиях.
   - Короче говоря, Саша Македонский - это кличка, а зовут его Александр
Солоник, - доложил он. - Профессиональный киллер.
   - Кто? - переспросил Резо.
   - Наемный убийца, - объяснил качок, - знаменитый. Сидел на зоне,  по-
том бежал, убивал воров в законе и авторитетов. Помнишь, в Москве  зава-
лили Калину, Глобуса и Бобона? Говорят, Отарик Квантришвили -  тоже  его
работа... Потом его взяли, посадили в "Матросскую тишину". Он  и  оттуда
бежал. Спустился по веревке, и все. О нем в газетах разное писали. То ли
он тайный агент КГБ, то ли сам по себе, но есть сильные покровители. Пи-
шут даже, будто бы он по заказу самого Сильвестра работал.
   - Постой, постой, кажется, что-то припоминаю, - произнес  "апельсин",
прикладывая трубку к другому уху. - Как ты говоришь его зовут?
   - Солоник. Александр Солоник.
   - Перезвони-ка через полчаса.
   Нажав "сброс", Резо принялся названивать в Москву, своему  крестному,
лаврушнику, который в свое время за немалую сумму короновал его на вора.
   После взаимных приветствий и расспросов "апельсин" осторожно  поинте-
ресовался:
   - А кто такой Македонский - не слышал, брат? Настоящее  имя  -  Алек-
сандр Солоник. Киллер он, что ли? Говорят, нас, воров, убивал, из тюрьмы
бежал...
   - А зачем тебе он понадобился? - насторожился крестный.
   Резо коротко рассказал, в чем дело.
   - Говоришь, он Македонским представился? - переспросил московский вор
в законе. - Ты ничего не путаешь?
   - Ну да... Македонским.
   - А как он выглядит?
   - Небольшого роста, волосы светло-русые. Но крутой сверх всякой меры!
Из-за какой-то грязной подстилки едва меня не вальнул!
   Объяснения  из  Москвы  прозвучали  ошеломляюще.  Резо  действительно
повстречал того самого страшного киллера, о котором теперь в Москве мно-
го разговоров. Все, что о нем рассказывают, сущая правда. И отстрелы во-
ров и авторитетов, и побеги из зоны и следственного изолятора. А главное
- лидеры российского криминалитета назначили за его голову премию - мил-
лион долларов.
   Резо понял, что у него появился редкий шанс:  расправившись  с  Маке-
донским, поднять свой авторитет на немыслимую высоту.
   И он не ошибся...
   - Резо, дорогой, - продолжал крестник, - ты не мог бы за ним  просле-
дить? Паучина он, негодяй, крови на нем много...
   - Мои пацаны уже пасут его, - на всякий случай соврал "апельсин".
   - А как выпасут, звони мне, в любое время, я сообщу кому следует, и к
вам бригада вылетит.
   - Ва! Обижаешь! Зачем бригада, шмигада? Что, у моих ребят своих ство-
лов, что ли, нет? - возмутился кавказец, начисто забыв о недавнем проис-
шествии на автостоянке у ночного клуба и о нанесенном ему оскорблении.
   - Там разберемся... Как что узнаешь, звони сразу же!
   После телефонного  разговора  мгновенно  посерьезневший  Резо  выгнал
проституток и принялся названивать своим быкам...


   ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

   Девушка, случайно подснятая в "Морском", ничем не отличалась от сотен
точно таких же девушек, бывавших у Солоника раньше:  миловидная,  ласко-
вая, покорная, в меру глупая и ограниченная.  Она  просидела  почти  всю
сознательную жизнь в своем замечательном райцентре Бахмаче. И вот  нако-
нец-то выбилась в мир, прежде ей недоступный,  -  белых  лимузинов,  мо-
бильных телефонов, ночных клубов и вообще  красивой  жизни.  Оксана  изо
всех сил цеплялась за этот волшебный в ее представлении мир  с  энергией
человека, которому смертельно не хочется возвращаться обратно.
   Оксане было совершенно безразлично, кто на самом деле этот невысокий,
но такой мужественный незнакомец, спасший ее в тот памятный вечер от до-
могательств страшного кавказского мафиози Резо. Да будь он кем угодно  -
преуспевающим московским  бизнесменом,  каковым  представился  при  зна-
комстве, знаменитым дирижером симфонического оркестра, удачливым сутене-
ром, законспирированным агентом Службы внешней разведки, контрабандистом
или наемным убийцей! Важно другое: Саша очень богат и в то же время  об-
ходителен и галантен, не жаден, у него крутая машина, и он ничего и  ни-
кого не боится. А самое главное - он принадлежит тому самому  сказочному
миру, куда ей, уроженке маленького местечка, еще недавно путь был  зака-
зан...
   И она сделала все, чтобы их первая встреча не стала последней. Приве-
ла в порядок комнаты шикарного коттеджа, в котором жил  новый  знакомый.
Приготовила вкусный обед, постирала обнаруженное грязное белье,  вытерла
повсюду пыль, а когда Саша вернулся из стрелкового тира,  сама  затащила
его в кровать. И похвала, вскользь брошенная  мужчиной,  вселила  в  нее
пусть зыбкую, но все же надежду, а улыбка  позволила  предположить,  что
она останется тут хотя бы еще на несколько дней.
   Впрочем, сам Солоник совершенно не разделял планов и намерений  Окса-
ны. Для него она была обыкновенной, ничем не выдающейся телкой, одной из
многих. И потому, насытившись, Саша сунул ей несколько стодолларовых ку-
пюр и вызвал такси. Пообещал, как и водится в таких  случаях,  когда-ни-
будь позвонить.
   - И все? - не в силах сдержать разочарования, спросила девушка.
   - Потом, потом, - Саша сделал вид, что страшно спешит и  у  него  нет
времени для задушевных разговоров. - Позвоню, жди.
   Разумеется, Оксана обиделась и затаила злобу. Но Солоник и  думать  о
ней забыл - теперь у него появились дела куда более важные...
   Несколько дней назад он наконец вышел на контакт с шадринскими, и  те
заверили, что с радостью возобновят отношения. Более того, у них для Ма-
кедонского имеется замечательное деловое предложение. Для обсуждения его
один из лидеров шадринских по кличке Ракита должен был вылететь  в  Гре-
цию.
   Встреча эта, назначенная в афинском аэропорту "Эллиникон"  на  первое
сентября, могла, по мнению Солоника, изменить в его жизни многое...
   - Короче говоря, ситуация такова: наш банкир дал одному козлу крупный
кредит. Вроде бы риска не было никакого - фирма солидная, залог  прилич-
ный: несколько богатых магазинов в Москве. Наши эксперты проверяли - все
сошлось. А главное - этот козел обещал  банку  фантастические  проценты,
что по бизнес-плану выглядело вполне реально. Ну, а дальше случилось вот
что...
   Огромный джип "Тойота" неторопливо проплывал  по  центральным  улицам
Афин, забитым транспортом. Конец рабочего дня - не лучшее время для езды
по узким улочкам на такой машине, и сидевшему за рулем Македонскому при-
ходилось проявлять чудеса шоферского мастерства.
   Ракита, высокий, плечистый атлет с открытым лицом простого крестьянс-
кого парня, одетый, несмотря на жару, в строгий серый костюм и при галс-
туке, подробно рассказывал о предстоящем заказе.  Он  прилетел  в  Афины
всего полтора часа назад, и Македонский встретил его в аэропорту. И  вот
теперь, едва поведав о последних московских новостях,  гость  из  России
сразу же перешел к делу, побудившему его приехать в Грецию.
   - Козел этот нас внаглую кинул, - продолжал приезжий. - Магазины, ко-
торые вроде бы представляли залог, оказались  вовсе  не  его:  документы
подделал, сукин сын. Проект, который он так нахваливал, вышел голимым на
корню. А деньги, как понимаешь, растворились. Ну а наш банкир из  креди-
тора автоматически превратился в должника: деньги, которые он зарядил  в
заем, - из оборотных средств, то есть других людей. Ссориться с ними оз-
начает войну, а война - дело накладное. Сам понимаешь:  в  случае  войны
никакого бизнеса, никаких серьезных дел. К тому же можно и  людей  поте-
рять немеренно... Да и люди-то те тут ни при чем - потому  как  мы  сами
виноваты.
   Доехав до перекрестка, джип свернул налево  и,  притормозив,  покатил
вдоль ряда припаркованных автомобилей.
   - Вы его искали? - не глядя на собеседника, поинтересовался Солоник.
   - А чего искать? Он и так на виду, - и Ракита нехорошо выругался.
   - То есть?
   - Сам из Москвы, но живет на постоялке в  Иерусалиме,  получил  изра-
ильское гражданство. Свалил туда лет пять назад. Говорят, даже собирает-
ся баллотироваться в кнессет, ихний парламент.
   - Так о чем базар? - искренне удивился Македонский. - Если вы его вы-
числили, знаете, где живет, и если он не шифруется... Отправьте в  Иеру-
салим бригаду, поставьте на понятия! Он ведь по-любому  неправ  -  пусть
отстегивает и за моральный ущерб.
   - Тут не все так просто, - вздохнул собеседник. - Во-первых, это тебе
не Россия, израильская полиция - не то, что наши менты. К тому же у  ки-
далы нашлись серьезные заступники. "Крыша" не "крыша", только с  наскоку
ничего не получится. Его прикрывают в Москве какието серьезные люди, че-
кисты или что-то вроде этого. Точно не знаем, но пробить его не удалось.
Ну а еще за ним стоит одна сильная подмосковная группировка.
   - А вы с пацанами той группировки встречались, объясняли ситуацию?  -
джип уже подъезжал к вилле Солоника, и он притормозил.
   - Было дело. Они что говорят? Все, мол, правильно, но  мы  не  знали,
что он ваш банкир! Сам лоханулся, типа такого. Четверть, как и положено,
кидала слил в общак, ну а остальное - его законное. Правду  говорят  или
на понт берут, неизвестно. В случае дальнейших  разборов  дело  кончится
войной, а нам, как понимаешь, одних клинских выше крыши хватает. -  Шад-
ринский посол имел в виду противостояние с клинской  преступной  группи-
ровкой, продолжавшееся больше года и ставшее в Москве притчей во языцех.
   Заглушив двигатель, Саша вышел из машины и, указав на роскошный особ-
няк, заметил не без затаенной гордости:
   - Вот тут я и живу.
   Ракита внимательно осмотрел белоснежный фасад виллы,  не  удержавшись
от восхищенного восклицания:
   - Классно! Три этажа... Сколько же у тебя комнат?
   - То ли тридцать пять, то ли тридцать шесть... До сих пор  не  сосчи-
тал, - улыбнулся Македонский чуть надменно, а собеседник продолжил,  ос-
матривая виллу:
   - Один живешь?
   - Почти.
   - Менты, значит, жопу рвут, по всей России тебя ищут, в  "Интерполе",
по слухам, тоже тобой занимаются, а ты, значит, тут прохлаждаешься, -  с
восхищением заметил собеседник. - Тридцать шесть комнат, говоришь? Да  в
твоей хавере можно такую групповуху бадяжить! Прикидываешь - если в каж-
дой комнате по лярве поселить... Недели не хватит, чтобы  всех  перетра-
хать!
   - Насчет недели ты это загнул, - понимающе хохотнул Солоник. И  доба-
вил с серьезностью: - Если я тебя с нашими пацанами позову, тогда  точно
хватит... Ладно, пошли перекусим, вечерком съездим куда-нибудь, а о  де-
лах завтра поговорим...
   Третьего сентября Македонский вылетел в Израиль. Предложение шадринс-
ких сулило немалую выгоду: в случае возвращения денег и процентов к  ним
ему была обещана четверть со всей суммы. Конечно же классические россий-
ские бандиты в подобных случаях берут половину, но ведь и случай был не-
ординарным - уж на слишком большую сумму кинули банк  шадринских!  Да  и
кроить от своих было для Саши как-то неудобно...
   Солоник никогда прежде не занимался выбиванием долгов и  в  Иерусалим
отправлялся без  какого-либо  определенного  плана.  Ну,  посмотреть  на
объект, еще раз прикинуть ситуацию... А дальше?
   Дальнейших своих действий он и сам не представлял.  Оставалось  пола-
гаться лишь на собственную интуицию, которая, как  правило,  никогда  не
подводила Сашу Македонского.
   Несмотря на начало осени, Израиль встретил Солоника изматывающей  жа-
рой. Деревья стояли не шелохнувшись, и в послеполуденное время Иерусалим
вымирал до четырех часов дня. На раскаленные камни мостовой нельзя  было
ступить даже в обуви. Лишь изредка проплывали в  солнечном  мареве  тем-
но-зеленые армейские джипы, напоминающие огромных жуков, да  вооруженные
военные патрули искали спасения от зноя в тенистых лабиринтах  старинных
улочек - недавно мусульманские фанатики провели очередной теракт,  взор-
вали набитый пассажирами маршрутный  автобус,  и  меры  предосторожности
выглядели вполне оправданными.
   Еще в аэропорту Бен-Гурион Сашу встречали двое шадринских. По замыслу
Ракиты они должны были выполнять роль чичероне и одновременно телохрани-
телей. Усадили в машину, отвезли в отель. Спустя сутки  Солоник  знал  о
кидале все, что ему требовалось.
   Гринберг, сменивший после "алии", то есть исхода на Землю Обетованную
имя Борис на Борух, проживал в еврейском квартале новой столицы  Израиля
и слыл человеком богатым и влиятельным. Его одиннадцатиметровый  шестид-
верный "Линкольн" был известен едва ли  не  всему  деловому  Иерусалиму.
Владелец крупной фабрики по огранке алмазов, трастовой компании  и  нес-
кольких торгово-закупочных фирм, он имел все основания опасаться за свою
жизнь. Да и банк шадринских, по всей вероятности, стал  не  единственной
жертвой кидалы. Видимо, потому Боруха Гринберга, как Ясера Арафата, пов-
сюду сопровождали вооруженные до зубов охранники в камуфляже.
   Подступиться к кидале вплотную не было никакой возможности - по край-
ней мере, на первый взгляд. А уж тем более заставить этого человека вер-
нуть по-хорошему деньги. Классический силовой наезд  тут,  в  нескольких
тысячах километрах от Москвы, выглядел бы как минимум нелепо. За  спиной
"добропорядочного еврейского коммерсанта" стоял  мощный  государственный
аппарат новой родины. У него имелись связи в кнессете.  Сверх  того,  он
мог рассчитывать на корпоративную поддержку и солидарность деловых  кру-
гов. Уголовные статьи по вымогательству тут, в Израиле,  всегда  отлича-
лись суровостью - на наезд мог решиться лишь сумасшедший. А кроме  того,
Гринберг вполне мог опираться и на помощь из России. Имелись в виду  ка-
кие-то загадочные, но тем не менее всесильные "чекисты", о которых  упо-
минал шадринский, а также подмосковная группировка,  которой  профессио-
нальный кидала предусмотрительно отстегнул на общак.
   Ракита приехал в Иерусалим спустя несколько дней после появления  там
Македонского. Видимо, дела в Москве были столь плачевны, что, едва  поз-
доровавшись, он сразу же перешел к делу.
   - Ну, что скажешь? - спросил он, морщась, словно от зубной боли.
   Встреча происходила в номере отеля, в котором остановился  Александр.
По случаю полуденной жары окна были наглухо зашторены. В комнате  стояла
духота, лениво вращались лопасти мощного вентилятора, но и он не спасал.
   - Даже не знаю, что делать, - честно признался Солоник и тут же  про-
должил: - Ты ведь понимаешь, что я не по этим делам... Никогда не прихо-
дилось долги выбивать.
   - Вот и я не знаю, - Ракита плюхнулся в глубокое кожаное кресло.  За-
курил и, поставив на колени хрустальную пепельницу,  неожиданно  предло-
жил: - А может быть, ты с ним встретишься?
   Македонский нахмурился.
   - То есть?
   - Ну, о тебе ведь самые невероятные слухи ходят. Будто бы и в спецна-
зе служил, и по заказу "конторы" работаешь. Твой  побег  из  "Матросской
тишины" до сих пор помнят. Фильмы о тебе по "ящику" крутят, и в  книжках
разных пишут, и в газетах. А то, что ты с нами кантуешься, Гринбергу на-
верняка известно. Хотя он и негодяй редкостный, но в таких вещах - чело-
век очень серьезный. И разведка, и контрразведка в его  фирмах  налажена
по полной программе.
   - И что это даст, если я с ним встречусь?
   Ракита вздохнул тяжело и осторожно предложил:
   - Ну как это что? Если тебя перед ним  засветить,  он  поймет:  лавье
лучше отдать - все, и проценты тоже. А не то...
   Дальше можно было и не продолжать: Солоник прекрасно понял мысль  со-
беседника. Деньги, на которые Гринберг кинул банк шадринских, не  давали
гарантию его безопасности, как и охрана, купленная на те же деньги.  Вон
сколько лавья было и у Глобуса, и у Бобона, и  у  Коновала,  и  у  Отари
Квантришвили, которого, по слухам, тоже  якобы  вальнул  Саша  Македонс-
кий...
   Не помогли. Не спасли.
   И уж если этот иерусалимский козел действительно не собирается  возв-
ращать кредит и проценты московскому банку, шадринским остается лишь од-
но - засветить перед ним главный козырь, знаменитого киллера, не знающе-
го промаха и пощады.
   Подтекст такого хода выглядел бы более чем красноречивым: нам  терять
все равно нечего, но ради морального удовлетворения Македонский тебя за-
валит. Ни охрана тебя не спасет, ни деньги, ни московские да тель-авивс-
кие "крыши". Не вернул долг? Опустил нас в сферах бизнеса  и  криминала,
тесно переплетенных между собой? Ну и получай! Мы опускать  себя  никому
не позволим...
   Ракита смотрел на Солоника выжидательно, пристально и  не  мигая.  От
согласия киллера зависело слишком многое.
   - Ну, что ответишь?
   - Думаешь - купится?
   - У нас больше ничего другого не остается.
   - А если стукнет куда? - поинтересовался Солоник. - В ментовку  мест-
ную, в отделение "Интерпола". Ты ведь сам понимаешь, в какой я ситуации.
   - Побоится стучать, - Ракита подсел поближе  к  вентилятору  -  струи
воздуха мигом растрепали его прическу. - Да и крышники его  вряд  ли  за
стукачество спасибо скажут. По логике,  сегодня  он  ментам  тебя  сдал,
завтра - их... Нет, вряд ли он в мусарню ломанется, - уверенно  закончил
собеседник.
   - Ты мог бы организовать с ним встречу? - подумав, спросил Солоник.
   - Попробовать можно.
   - Думаешь, подействует и он согласится? - Саша подошел к  окну,  при-
поднял жалюзи - в комнату хлынул яркий солнечный свет.
   - А хрен его знает! Посмотрим, - собеседник был уклончив. - Я об этом
варианте давно думал... Ты, главное, не менжуйся: стучать на тебя в "Ин-
терпол" ему не с руки так же, как и твоим врагам. А главное - твое  нас-
тоящее место жительства ему неизвестно. Ты только подумай, как будешь  с
ним базарить и в какой форме мы тебя преподнесем. Ну, так что скажешь?..
   Встреча состоялась через три дня. Удивительно, но  Гринберг  все-таки
согласился поговорить с шадринскими. Правда, непонятно, для чего ему это
понадобилось: то ли для демонстрации  своей  независимости,  то  ли  для
удовлетворения самолюбия, то ли для того, чтобы в последний раз заявить:
никаких кредитов, а тем более процентов возвращать не собираюсь.
   Впрочем, кидала, конечно, еще не знал, кто еще, кроме  Ракиты,  будет
представлять на этих переговорах шадринских.
   Беседа проходила в Тель-Авиве, в головном офисе одной из многочислен-
ных  фирм  Гринберга.  Меры  безопасности  наверняка  бы  сделали  честь
Форт-Ноксу, месту хранения золотого запаса Америки. Сперва Ракиту и  Со-
лоника просветили металлоискателем и предложили пройти под "аркой",  ка-
кие устанавливаются в аэропортах. Затем на  всякий  случай  обыскали,  и
только после этого повели в кабинет Боруха Гринберга.
   Вооруженная охрана бизнесмена хранила бдительность, не спуская с  ви-
зитеров глаз, - наметанный глаз Саши Македонского  сразу  же  определил,
что пистолеты-пулеметы "узи" сняты с предохранителей.
   Борух Гринберг - невысокий, сутулый, с глубокими залысинами,  похожий
на комичного местечкового еврея-ростовщика, героя ШоломАлейхема, был яв-
но в настроении. Об этом свидетельствовала и не сходившая с лица доволь-
ная усмешка, и надменный взгляд, который он почему-то никак не  мог  за-
фиксировать на чемто одном, и покровительственно-барские жесты. Весь его
облик как бы говорил: присаживайтесь, господа российские бандиты, време-
ни у меня не так уж и много, но так уж и быть, готов вас выслушать...
   Первым начал Ракита. Выложив перед кидалой финансовые  документы,  он
официальным тоном вновь напомнил о совместном проекте, о  кредите,  и  о
поддельном залоге, и о многом другом, после чего, вопросительно взглянув
на собеседника, поинтересовался:
   - Мы только хотим услышать еще раз: да или нет? Получит ли наш банкир
деньги и обещанные проценты?
   Гринберг для вида пошелестел бумагами и, отодвинув их, произнес:
   - Бизнес - это всегда риск. И уж если человек  человеку  -  волк,  то
бизнесмен бизнесмену - тем более. Никто не заставлял вашего банкира  да-
вать мне кредит. Никто не стоял над ним с пистолетом -  мол,  подписывай
бумаги, а то убью. Он подписал сам и лоханулся, а значит - вы тоже, коли
дали согласие. - Кидала немного помолчал, а затем добавил с  подкупающей
откровенностью: - Да, я кинул вас вчистую. Признаю честно. Хватит у  вас
ума и изворотливости - киньте меня в следующий раз.
   Впрочем, на Ракиту эти слова никакого впечатления не  произвели.  Бе-
зусловно, он был готов к такому продолжению беседы.
   - Господин Гринберг, - невозмутимо произнес он, - вы знаете, кто  си-
дит слева от вас?
   Тот с нескрываемым высокомерием взглянул на Солоника.
   - Какой-то из ваших... Этих самых, - и он прищелкнул пальцами, подра-
зумевая под "этими самыми" бандитов.
   - Не совсем, господин Гринберг, - со значением продолжил  шадринский.
- Если мы с вами переговорим конфиденциально, вдвоем и без свидетелей, я
вам кое-что объясню.
   В специальной комнате для переговоров, куда несколько удивленный  хо-
зяин пригласил одного Ракиту, они пробыли недолго  -  минут  десять.  Но
когда Гринберг, пропустив гостя вперед, вышел в кабинет, его нельзя было
узнать: куда только подевался наглый, уверенный в себе и своих неограни-
ченных возможностях господин?!
   Взглянув на Солоника так, будто бы это был, как минимум, шиитский фа-
натик-смертник, пришедший по его душу, Борух пробормотал растерянно:
   - Зачем же так сразу?
   - Вы знаете нас как серьезных людей, - пожал плечами Ракита. - Мы  не
стали бы приводить к вам самозванца. Не верите -  наведите  справки.  Но
повторяю, в этом деле наши интересы представляет и он - Александр  Соло-
ник, известный также как Саша Македонский.
   Вскоре Гринберг немного совладал с собой -  лишь  волосатые,  похожие
формой на сосиски пальцы нервно барабанили  по  инкрустированной  крышке
стола.
   - Мне надо подумать, - пробормотал он. - Слишком большая сумма,  если
с процентами, я сразу не смогу найти такие деньги.
   - На раздумья - три дня, - жестко объявил  шадринский.  -  Кстати,  в
Москву звонить не советую. Не поможет. Против лома нет приема...
   Спустя полчаса Солоник и Ракита, взяв напрокат машину, возвращались в
Иерусалим. Израиль - страна небольших расстояний, и чтобы  добраться  из
одного конца в другой, достаточно нескольких часов...
   - Ну, что скажешь? - спросил Ракита, обгоняя армейский грузовик.
   - А что я должен сказать? - отозвался Саша весело. - Тер с Гринбергом
ты, а я помалкивал.
   - Я тебе говорил, что все решится, - усмехнулся собеседник. -  Стоило
тебе появиться, чтобы он понял: закрысить лавье не удастся.  Понял,  чем
это может для него закончиться. Тебе даже выступать не пришлось...
   Ракита говорил что-то еще, но Македонский уже не слушал собеседника.
   Сегодняшняя сцена в офисе Гринберга вновь воскресила в памяти  давнюю
беседу с чекистским генералом из Москвы. Происходила она  в  специальном
Центре подготовки в Казахстане и во многом стала для Солоника этапной.
   "Александр Сергеевич, - спросил тогда человек, назвавшийся  оператив-
ным псевдонимом Координатор, - скажите, скажите  честно:  вам  нравится,
когда вас боятся?"
   Да, умение внушать страх - капитал, который Македонский обрел  вместе
с умением метко стрелять. Страх всегда стоит денег. И  вовсе  не  обяза-
тельно выслеживать жертву, ловить ее в перекрестье оптического  прицела.
Знаменитому киллеру, никогда не знавшему промаха, достаточно просто поя-
виться и назвать себя. Одно его появление даст гарантию, что вопросы бу-
дут решены в его пользу...
   Вопрос Ракиты прозвучал словно в подтверждение этим мыслям:
   - Так на какой счет тебе деньги перечислять?
   - Потом, потом, - отмахнулся Саша. И неожиданно вспомнил  о  каких-то
загадочных "чекистах", служивших, согласно туманным объяснениям  Ракиты,
"крышей" Гринберга.
   Уж не их ли заказы все это время и он сам исполнял?
   Вопрос остался без ответа. Впрочем, встреча с Куратором,  назначенная
на пятнадцатое сентября, должна была кое-что прояснить...


   ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

   Человек, отдавший "органам" едва ли не половину  сознательной  жизни,
как никто другой умеет сдерживать эмоции. Взрываться, кричать,  метаться
по комнате, опрокидывая стулья, - занятие столь же глупое, сколь и  бес-
полезное. Нервные срывы никому и никогда еще в серьезных делах не  помо-
гали. Скорей, наоборот, всплески эмоций как, пожалуй, ничто другое меша-
ют сосредоточиться и принять единственно правильное решение...
   Координатор, прослуживший на Лубянке двадцать семь лет,  всегда  при-
держивался этого немудреного правила. Точнее,  старался  придерживаться.
Однако новости, полученные им сегодняшним утром из Израиля,  вывели  его
из равновесия.
   Приехав в офис, расположенный в старинном особняке Китай-города, быв-
ший кагэбэшный генерал никак не мог прийти в себя. Долго разминал  сига-
рету тонкими пальцами, крошил на полировку стола  табак,  нервно  щелкал
зажигалкой, так и не прикуривая. А прикурив наконец и  сделав  несколько
затяжек, сразу же потушил окурок. В возбуждении ходил по кабинету,  бес-
цельно снимал трубку телефона, словно намереваясь кому-то позвонить,  но
затем бросал ее на рычаг.
   - Крошка Цахес, - шептал он, глядя в окно, - вырастили на свою  голо-
ву...
   Причина, выведшая этого обычно уравновешенного человека из себя, была
более чем серьезной.
   Около полугода назад в поле зрения охранной фирмы Координатора  попал
серьезный международный аферист: бывший советский,  а  ныне  израильский
гражданин Борис Моисеевич Гринберг. Он профессионально специализировался
на невозвратных банковских кредитах. Иногда действовал от своего  имени,
иногда через подставных людей и фиктивные фирмы. На репутацию  солидного
израильского бизнесмена и политического деятеля, кандитата в кнессет по-
купались многие. Наведя подробные справки, руководитель коммерческой лу-
бянской структуры выяснил любопытную подробность: еще в начале восьмиде-
сятых этот человек был без особого труда завербован Пятым, так  называе-
мым "идеологическим" Главупром союзного КГБ. Ценой стукачества на сооте-
чественников он получил право выезда на историческую родину.
   Правда, теперь Борух Гринберг считался респектабельным дельцом,  вла-
дельцем нескольких совместных российско-израильских  предприятий  (и  не
только!), но все это было лишь на руку Координатору. Достаточно было об-
народовать факт сотрудничества Гринберга со страшной и всемогущей  поли-
тической полицией тоталитарного СССР, и это поставило бы  крест  на  его
финансовой и политической карьере.
   Вскоре с Гринбергом встретился один из людей гэбэшного генерала.  Де-
ликатно напомнив о сексотском прошлом уважаемого в криминальном  настоя-
щем преуспевающего бизнесмена,  предложил  взаимовыгодное  экономическое
сотрудничество. Кидала колебался недолго - выбора у  него  действительно
не было. До сих пор он еще ни разу не пожалел о согласии.
   Структура Координатора намечала банк или фирму, как правило,  имевшую
"крышей" одну из московских бандитских группировок, и оказывала ей  тех-
ническое содействие. В него входило оформление залогов, бизнес-планов  и
прочей документации, контроль за прохождением денег. Гринбергу позволяли
кидать банкиров, но за это он перечислял на счета подставных фирм,  под-
контрольных Координатору, загодя оговоренные суммы.
   Так случилось и с банком, подконтрольным шадринской  группировке.  На
всякий случай прогнав деньги по заграничным счетам, кидала  предусмотри-
тельно часть перевел бандитам, враждовавшим с  шадринскими.  Оговоренную
сумму он обещал перевести на счет чекистской крыши  до  конца  сентября,
но, позвонив сегодня утром, в полной растерянности сообщил, что  сделать
этого не может...
   После чего подробно, в деталях пересказал содержание разговора с  Ра-
китой и Солоником. В том, что его тель-авивский офис действительно посе-
тил знаменитый российский киллер, Борух Гринберг не сомневался. А гэбэш-
ному генералу изложил собственные недвусмысленные выводы,  проистекающие
из состоявшегося в офисе разговора.
   Было очевидно: Саша Македонский заигрался. Он  становится  все  более
независимым и медленно, но неотвратимо выходит из-под контроля.
   Или уже вышел?! Как бы то ни было, но теперь у  Координатора  имелось
два варианта дальнейших действий.
   Первый - надавить на Солоника. Средств оказать давление на  человека,
находящегося в федеральном розыске, у бывшего  генерала  КГБ  более  чем
достаточно. В любом случае деньги должны вернуться в Тель-Авив.  Но  это
значило бы засветить ценного агента не только перед  шадринскими,  но  и
перед всей российской оргпреступностью. Что крайне  нежелательно  -  как
следствие, засветится и собственная структура, а это уже катастрофа.
   Теми же средствами шантажа и скрытых угроз можно было бы дать  понять
Солонику, что он не имеет права действовать самостоятельно. У него  есть
хозяева, которым он и обязан всем, что имеет, и хозяева эти не  потерпят
никакой самодеятельности. Впредь и навсегда.
   Наконец Македонского можно и принести в жертву, ликвидировать, как  в
свое время сам он ликвидировал заказанные объекты. Но этот вариант  сле-
дует держать про запас, на тот случай, если киллер  окончательно  выйдет
из-под контроля.
   Хозяин охранной фирмы приходил в себя медленно. Лишь спустя минут со-
рок после приезда в офис мысли его обрели былую стройность, а  размышле-
ния - логическую аргументацию.
   Усевшись за стол, Координатор по селектору распорядился ни с кем  его
не соединять по телефону и, взяв лист бумаги, попытался  набросать  слу-
жебный меморандум для куратора, ответственного  за  Македонского.  Писал
неторопливо, подолгу обдумывал каждую формулировку. Лишь к обеду  опера-
тор сетевого компьютера, зашифровав письмо, отослал его по системе  "Ин-
тернет" в Грецию.
   Встреча, о которой Солоник вспомнил по дороге из Тель-Авива в Иеруса-
лим, началась как обычно. Загородный ресторанчик, "точку номер семь" Ку-
ратор в последнее время предпочитал всем другим. Привычными стали и при-
глушенный шум застольных разговоров, и традиционное сиртаки в исполнении
игравшего на открытой веранде греческого оркестра, и  шелест  бамбуковой
шторы на дверях, и вышколенный официант, узнающий двух русских завсегда-
таев, и терпкий аромат свежесваренного кофе.
   Как и на прошлых встречах, серенький выглядел подчеркнуто  невозмути-
мо. Сдержанно поздоровался, поинтересовался, как дела, как здоровье, ус-
пешны ли тренировки. Заказал кофе для себя и собеседника,  посетовал  на
жару, которая, несмотря на середину сентября, никак не спадала.
   - Кстати, а в Израиле тоже было жарко? - неожиданно спросил он.
   Солоник вздрогнул: вопрос был задан неспроста.
   - Да, - подтвердил он, помешивая кофе пластиковой ложечкой.
   - Как вам Иерусалим? Были у Стены Плача?  Видели  Гроб  Господний?  А
библейские достопримечательности произвели на вас впечатление? - как  ни
в чем не бывало продолжал расспросы собеседник. - А может быть, вы лета-
ли туда вовсе не с познавательными целями?
   Саша угрюмо молчал. Стало очевидно, что серенькому известно обо  всех
перипетиях иерусалимского вояжа. Впрочем, у Солоника не  было  сомнения,
что разговор пойдет о Борухе. Пауза затягивалась. Он  прикидывал  в  уме
возможные варианты продолжения разговора, но ничего путного не приходило
в голову.
   - Зря отмалчиваетесь, - продолжал Куратор и неожиданно достал  лежав-
ший на свободном стуле компьютер-ноутбук. Щелкнул  застежками,  поднимая
экранчик, поставил компьютер на столик. - Вот, взгляните, это любопытно.
Пересядьте, пожалуйста, поближе.
   Стараясь  казаться  спокойным  и  невозмутимым,  Солоник   подсел   к
компьютеру. То, что он увидел на  мониторе,  оказалось  самым  настоящим
досье. Как и положено, сканированные фотографии, отпечатки пальцев,  ко-
пии документов - свидетельства о рождении и браках,  паспорта,  военного
билета, уголовных дел, характеристик, полученных  в  местах  заключения,
подробная биография. Там же были зафиксированы подробности  ликвидацион-
ных акций с его участием: объект, время, место, оружие, реакция РУОПа  и
МУРа.
   - А теперь, взгляните сюда, - с бесстрастностью автоответчика продол-
жил серенький.
   Саша прищурился - в отдельном файле значилась руоповская  ориентиров-
ка:
   8 июня 1995 г. из московского следственного изолятора N 1 бежал нахо-
дившийся там под стражей СОЛОНИК Александр Сергеевич.
   Приметы Александра Солоника: на вид 30-35 лет, рост 165-170 сантимет-
ров, среднего телосложения, лицо овальное, заметны лобные залысины, бро-
ви дугообразные, глаза карие, губы тонкие, подбородок закругленный,  уши
средние, борцовские (с деформированной хрящевой основой,  оттопыренностъ
верхняя), шея короткая, толстая, мускулистая.
   Особые приметы: на среднем пальце левой руки татуировка с изображени-
ем короны, которая выведена косметическим путем. На верхней губе шрам от
удаления родинки, в области поясницы с правой стороны шрам...
   Физически развит хорошо, знает приемы карате и самбо, может быть воо-
ружен.
   - Для чего вы мне это показываете? - с деланным  равнодушием  спросил
Солоник. - Свои приметы и я без того знаю.
   Куратор щелкнул клавишами, и досье исчезло с экрана монитора.
   - Кроме вас, они известны слишком многим. Кстати, могу поздравить, вы
вышли на международный уровень, и теперь с подачи РУОПа вашими  поисками
вплотную занялся "Интерпол", - объявил он. - Вас наверняка ищут и в  Из-
раиле. А вы так неосторожны: вылетаете туда, куда вас не приглашали, ве-
дете переговоры с людьми, на которых вам не указывали.
   - Но ведь в Греции меня тоже ищут? - заметил Солоник, пожимая  плеча-
ми.
   - Конечно.
   - Но ведь не нашли до сих пор! А я тут уже больше года.
   - Думаю, успех или неудача этих поисков зависит от вас самого.
   Эти слова внесли полную ясность и в вопросы об израильском вояже, и в
демонстрацию компьютерного досье.
   Обескураженный Саша молчал. Не нарушал молчания и серенький,  видимо,
посчитав, что для осмысления информации, а главное, для правильных выво-
дов подопечному необходимо какое-то время.
   Наконец Солоник напомнил:
   - Насколько я понимаю, вы сами свели меня с шадринскими  -  тогда,  в
Москве, когда вывозили на ликвидацию Липчанского.
   Куратор не стал возражать.
   - Да, тогда мы действительно были за возобновление ваших контактов. И
вы прекрасно знаете, почему: это давало вам прикрытие -  в  особенности,
когда кандидатура объекта на ликвидацию  устраивала  и  шадринских.  Вас
считали наемником русской мафии, что устраивало всех,  и  вас  в  первую
очередь. Но это вовсе не значит, что вы теперь можете действовать самос-
тоятельно. Запомните это раз и навсегда. Еще раз обращаю ваше  внимание:
там, в специальном Центре подготовки в Казахстане,  готовили  не  только
вас. У нас было достаточно классных исполнителей. Андрея Шаповалова, на-
деюсь, хорошо помните?
   Да, конечно же Солоник отлично помнил того рослого русоволосого парня
из Питера. Биографии его и Андрея были чем-то схожи: зона, беседа с  че-
кистом, согласие стать наемным убийцей, по сути,  государственным  пала-
чом...
   Македонский,  имея  на  то  основания,  предполагал,  что  нашумевшее
убийство Отари Квантришвили у Краснопресненских бань - дело рук  Шапова-
лова. Знал и то, что после этого Андрея ликвидировали.
   За ненадобностью? А может быть, он тоже пытался играть в  рискованные
игры?
   - Александр Сергеевич, - очень серьезно  произнес  Куратор,  -  будем
откровенны. Вы целиком и полностью от нас зависите и обязаны  нам  всем.
Хотя бы тем, что теперь не носите полосатый клифт и не хлебаете  баланду
в тюрьме для смертников на острове Огненном, а живете в комфорте и  рос-
коши, изображая из себя преуспевающего хозяина жизни, эдакого денди.  Вы
не располагаете собой, вам это не нравится, но ведь вы сами выбрали  та-
кую жизнь. Или я не прав? Раз и навсегда! - В голосе серенького послыша-
лась плохо скрытая угроза. - Запомните, мы не потерпим никакой  самодея-
тельности. Да, вы имеете право и в дальнейшем  поддерживать  контакты  с
шадринскими, можете принимать от них заказы на ликвидации, но  обо  всем
обязаны ставить нас в известность, согласовывать каждый  свой  шаг.  То,
что произошло с Гринбергом, не должно повториться. Мы никогда не предуп-
реждаем дважды: кому, как не вам, это знать!
   Допив кофе, серенький едва заметно кивнул на прощание и ушел, оставив
подопечного в глубокой задумчивости.
   Наверное, никогда прежде Саша не чувствовал  себя  так  омерзительно,
как теперь. Деньги, красивая жизнь, даже страх,  который  превратился  в
его капитал, - все это в свете недавней беседы теряло смысл. Какой смысл
в деньгах, если они не делают человека хозяином своих поступков?
   Зачем, для чего рисковать? Ведь к нему, каким бы богатым, известным и
страшным он ни был, все равно будут относиться как к вещи, предмету.  Им
пользуются и будут пользоваться впредь. А когда он  сделается  ненужным,
его просто выбросят: не зря ведь серенький как бы невзначай  напомнил  о
Шаповалове!
   А это означало, что ему, Александру Македонскому, надо  как-то  выхо-
дить из-под контроля тех, кто его создал.
   Но как? Он, Александр Македонский, находился в розыске. Его  поисками
занимались самые лучшие сыщики, и не только российские. Данные, записан-
ные в портативном компьютере Куратора, соответствовали действительности.
Он был обложен со всех сторон. В России задействованы РУОП, МУР,  проку-
ратура, поисковая группа ГУИНа и, возможно, ФСБ. Кроме того, на него то-
чат зубы люди из окружения тех, кого он когда-то завалил. В  Европе  его
ищет "Интерпол". Да и афинская полиция наверняка  информирована  о  том,
что знаменитый российский киллер может появиться и в Греции.
   Серьезная, но тем не менее очень загадочная структура, деликатные за-
казы которой он, Саша Солоник, периодически выполнял, была  единственной
силой, которая могла прикрыть его. Ей под силу и оформлять документы,  и
обеспечивать его передвижение по Европе, и снабжать оперативной информа-
цией, и вытаскивать из зон и следственных изоляторов, и, в конце концов,
щедро оплачивать заказы.
   Человек, ведущий двойную,  тройную  жизнь,  волей-неволей  становится
много проницательней обычного. Сразу же после упоминания Куратора об из-
раильском вояже Саша отлично понял - его нечаянное вторжение в сферу ин-
тересов истинных хозяев в  следующий  раз  может  закончиться  плачевно.
Вспомнились полузабытые беседы на "идеологических обработках" в  казахс-
танском лагере, о том, что Россию может спасти лишь черный беспредельный
террор против паханов, воров и авторитетов. Теперь ясно, что эти  беседы
были лишь демагогией, но имели и скрытую подоплеку. И  такой  подоплекой
могли стать лишь деньги. В теперешней  России  система  ценностей  давно
превратилась в систему цен. Продается и покупается абсолютно все!  Соло-
нику было очевидно, что его хозяевами движет не благородное желание  на-
вести в стране порядок, а элементарная корысть. Логика существования по-
добной тайной структуры подсказывала:  если  она  не  финансируется  ле-
гально, из бюджета, стало быть, сама должна добывать себе средства к су-
ществованию. Но как именно?  Механизм  просчитывался  однозначно:  после
отстрела лидеров криминала такая структура вполне могла подмять под себя
фирмы, банки и компании, которым покойные ставили "крышу". Налог на  ох-
рану запросто переадресовывался на нее.
   А это означало, что в следующий раз Македонский мог наступить  на  те
же грабли.
   Солоник поднялся и, оставив официанту  на  чай,  двинулся  к  автомо-
бильной стоянке. Уселся за руль и, откинувшись  на  подголовник,  смежил
веки. Кровь приливала к вискам,  пульсируя:  "Выйти  из-под  контроля...
Выйти из-под контроля..."
   Но эта фраза вновь и вновь упиралась в естественный вопрос: как имен-
но?
   Ситуация казалась безвыходной. Так уж получается, что он ведет  двой-
ную, тройную жизнь. Один Александр Солоник тот, каким его знают  многие,
- страшный и беспощадный "наемник  русской  мафии",  киллеродиночка,  не
знающий промаха. Другой, неизвестный для всех, - тайный агент  секретной
спецслужбы, ею же подготовленный. Третий - обыкновенный  курганский  па-
рень, которому по большому счету наплевать и на мафию, и на  все  спецс-
лужбы, вместе взятые, и который просто  хочет  остаток  дней  прожить  в
собственное удовольствие.
   Неожиданно вспомнился Берлин, бар в "Европа-центрум", фонтан с  бута-
форской лилией и пожилой немец, явно мелкий рантье, которого он поначалу
принял за Шакро Какачия. Типично кавказские черты лица,  фигура,  манера
двигаться...
   Удивительно, но почему-то никому из мафиозных лидеров никогда не при-
ходила в голову мысль о двойнике, который дублировал бы  их,  тем  самым
выводя из-под возможного удара!
   Внезапная догадка словно острой иглой кольнула мозг: а если  -  двой-
ник? Да, нанять двойника! Пусть этот человек и будет для всех  Александ-
ром Македонским.
   А с него, Саши, достаточно. Деньги есть - хватит до  конца  жизни.  А
имея деньги - не проблема оформить документы  и  выехать  в  какуюнибудь
третью страну, где не будет ни всех этих шадринских, клинских, урицких и
прочих группировок, ни РУОПа, ни ФСБ.
   И постоянных заказчиков в лице серенького Куратора тоже.
   Усевшись за руль, Солоник выехал со стоянки. Джип катил по узкой гор-
ной дороге, обсаженной кипарисами и пиниями. Теперь, как никогда прежде,
необходимо было сосредоточиться, обрести ясность мыслей.
   Да, двойник - это, наверное, единственно верное решение.
   Саша мельком взглянул на свое отражение в зеркальце заднего вида. Все
правильно, ментовские ориентировки, как всегда, предельно точны: на  вид
тридцать-тридцать пять лет, среднего телосложения, лицо овальное, замет-
ны лобные залысины, брови дугообразные, глаза карие, губы  тонкие.  Если
сильно захотеть, можно будет найти человека с  такими  же  приметами.  А
дальше - пластическая операция, искусственные шрамы, известные на  языке
сыскателей как "особые приметы", и тогда...
   Джип, обогнав туристический автобус, катил под гору. Внизу, у моря, в
зелени садов и парков расстилались пятимиллионные Афины.
   Ведя машину, Солоник всю дорогу размышлял. Идея подыскать себе  двой-
ника настолько захватила его, что он даже не  заметил,  как  подъехал  к
своей вилле.
   Мужчина похожей внешности, пластическая операция, поддельные шрамы  -
все это представлялось реальным.
   Впрочем, у Македонского не было выбора...


   ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

   После взрыва в Сусальном переулке Свеча и его пацаны благоразумно уе-
хали из Москвы. Не надо было быть большим провидцем,  чтобы  догадаться,
кто отправил братьев Лукиных на тот свет и что за  этим  может  последо-
вать. Деньги, которые бандиты выкачали из  бензоколонщика  Дюни,  давали
возможность несколько месяцев жить в свое удовольствие, не думая о рабо-
те. Уже через два дня после убийства обоих Лукиных Свечников с  бригадой
оказались в ближнем зарубежье - сперва под Одессой, где провели пару ме-
сяцев, а затем в Ялте.
   Сезон заканчивался, и город словно вымирал. По набережной еще бродили
редкие курортники, еще работали кафе под разноцветными зонтиками, из му-
зыкальных колонок, выставленных прямо на бетонные плиты, гремела музыка,
но отдыхающие активно разъезжались. Стали привычными сетования ялтинских
барменов, таксистов, официантов, продавцов и прочей обслуги: "А в  прош-
лом году было гораздо лучше..."
   Бригада Свечникова остановилась в "Ореанде" - самой дорогой  и  прес-
тижной гостинице города, нарядном полукруглом здании в самом конце набе-
режной, напротив остановившейся после киносъемок бригантины,  переделан-
ной под ресторан. Сто баксов в сутки за номер после сверхдорогой  Москвы
не показались пацанам чрезмерно высокой платой. Комфорт стоил того, и  в
первый же день урицкие предались полноценному отдыху. В их понимании та-
ковым прежде всего стал съем удивительно дешевых малолеток,  в  изобилии
водившихся под Домом торговли, что у кинотеатра "Сатурн". Практиковались
совместные походы с девками в гостиничную сауну и выезды  на  дегустацию
крымских вин.
   После бурных московских событий Свеча старался расслабиться вместе со
всеми, отрешиться от прошлого, но это никак не получалось. Мысли  неотс-
тупно возвращались к ситуации в столице.
   Кроме Лукиных, в Москве оставался еще один человек, которого бригадир
урицких имел все основания опасаться: уважаемый законник Крапленый. При-
чин было несколько: во-первых, Свеча не знал, как отреагирует вор на то,
что он завалил братьев, а во-вторых, слово, которое он однажды  дал  за-
коннику, обязывало к более решительным действиям, которые Свеча по неза-
висящим от него причинам пока не мог предпринять.
   Через неделю после приезда Свечников и Мустафа, которого  бригадир  в
последнее время приблизил к себе, подустав от недавнего загула, прогули-
вались по ночной набережной и прикидывали план дальнейших действий.
   - Наверное, надо было бы первыми с Крапленым связаться,  -  осторожно
предложил Мустафа. - Все-таки, как ни крути, а он имеет свой интерес.
   - Да я сам понимаю, - Свечников, встав у бетонного парапета,  закурил
и, глядя на лунную дорожку, продолжил: -  Крапленый  у  нас  вроде  кон-
сультанта. Лукиных нет, и непонятно, что в Москве теперь происходит. Мо-
жет быть, все уже разбежались, развалилась группировка, раздробилась  на
мелкие. А может быть, и нет. Только если урицкие  вообще  перестали  су-
ществовать, Крапленому это вряд ли понравится.
   Водная гладь с тусклой лунной дорожкой сумрачно светилась у берега. В
тишине слышались ее ритмичные сонные всплески. Вспыхивал и гас маяк. Все
это должно было действовать умиротворяющим образом, но Свече теперь было
явно не до умиротворения.
   - Кстати, Крапленый вроде бы в последнее  время  тоже  был  недоволен
братьями, - напомнил Мустафа. - На общак мало давали,  зато  тачки  себе
раз в полгода меняли да на блядей тратили больше, чем на залетевших  па-
цанов. Я как-то краем уха слышал их  разговор,  Миша  еще  оправдывался:
мол, если на "Жигулях" буду ездить, меня не поймут.
   - Сам знаю... Так что ты предлагаешь?  -  не  глядя  на  собеседника,
спросил бригадир. - Явиться  к  Крапленому  и  сказать:  да,  братьев  я
вальнул, но за дело, за беспредел. Чистильщика этого, Чижа, они  ко  мне
послали. Разве я что не так сделал? Или мне надо было тогда  в  подъезде
на колени перед Чижом встать, лоб свой подставить - мол,  давай,  дырявь
на хрен?! Я-то за братьев отвечу, не вопрос. Но не могу я  теперь  выхо-
дить на Крапленого. Сам понимаешь, почему.
   Свечников затушил сигарету, и они неторопливо, не говоря больше  друг
другу ни слова, двинулись по набережной -  мимо  курортного  концертного
зала, кафе "Таврида", гастронома, торговых ларьков. По небольшому мости-
ку вышли на улицу Рузвельта.
   У небольшого ночного магазинчика стояла шумная компания.  Раздавались
взрывы смеха, шутки, звон бутылок, кокетливо повизгивали девки,  видимо,
недавно подснятые тут же, у магазина.  Компания  громко  обсуждала,  где
продолжить вечер: в Интуристе "Ялта", в ночном клубе "Черное  море"  или
же прямо на набережной, в одном из многочисленных кафе.
   - Ну и городок, твою мать, - выругался Свеча, - никаких  тебе  забот,
вечный праздник.
   Бросив в сторону компашки возле магазинчика злобный взгляд,  бригадир
отвернулся, а его спутник, уставившись на ритмично мерцающий маяк, выжи-
дающе помалкивал.
   - Я так думаю, что Крапленый не был бы на тебя в обиде, если бы мы до
того киллерюгу Македонского серьезно искали. Как ты и обещал. -  Мустафа
первым нарушил неловкое молчание. - Заявился бы к нему: так, мол, и так,
слово свое сдержал. Тогда с тебя и взятки гладки. Мы тут  прохлаждаемся,
а дела стоят... И сучонок тот все еще живой.
   - Так что, по-новой в Курган махнуть? - вяло возразил Свечников.  Ос-
тановился посередине узкой улочки, вздохнул, вновь  закурил.  -  Знаешь,
завтра я все-таки ему позвоню, Крапленому. Я уже понял, как с ним разго-
варивать.
   - Как знаешь, - поморщился Мустафа. - Смотри только,  чтобы  хуже  не
было. Что ты ему скажешь? Братьев вальнул и в бега подался?!
   - Сидим тут, как на иголках, ни хрена не знаем, что и как повернется,
- бригадир махнул рукой с зажатой в ней сигаретой. -  Неопределенно  все
как-то. Надо прибиваться к какому-то берегу... Ладно, Мустафа, давай об-
ратно двинем. Завтра же в Москву звоню. Крапленый - человек  порядочный,
думаю, поймет нас правильно...
   Удивительно, но на следующий день Сергею Свечникову сказочно повезло.
   Крапленый, которому бригадир сразу же дозвонился на мобильный, был  в
отличном расположении духа. Приветливо отозвался,  поинтересовался  здо-
ровьем, текущими делами...
   - Кстати, ты откуда звонишь? - поинтересовался законник.
   Врать в подобных случаях себе дороже, и Свечников признался:
   - Из Ялты. Отдыхаю здесь... Да и в Москве не с руки было  оставаться,
сам понимаешь.
   - Ты смотри, как совпало - я как раз туда собираюсь. Тоже  отдохнуть,
проветриться. А где ты остановился? Может быть, с пацанами встретишь ме-
ня?
   Встречали через два дня в симферопольском аэропорту. Крапленый прибыл
один, без сопровождения, что  выглядело  весьма  странным:  киллеры  уже
дважды покушались на него.
   - Зачем внимание привлекать! - словно угадав мысли бригадира,  объяс-
нил Крапленый. - Ладно, вы на чем приехали?
   Через полчаса такси, нанятые Свечниковым, катили по горному серпанти-
ну. Свеча и Крапленый в головной машине перебрасывались  ни  к  чему  не
обязывающими фразами о погоде и природе. Свеча по интонации, по  выраже-
нию лица собеседника, даже по движениям его рук пытался определить,  из-
менилось ли к нему отношение после убийства Лукиных, а если  изменилось,
то в какую сторону.
   - Давай вечером посидим где-нибудь, расслабимся, -  предложил  закон-
ник, - о делах наших скорбных поговорим. В Москве теперь такое заворачи-
вается... Этот, который с птичьей фамилией, что в президенты  баллотиро-
вался, к власти пришел - в курсах? Теперь в  Совете  Безопасности  вроде
как самый главный. Обещал за два месяца очистить столицу  от  криминала.
Нелегкие времена настали, нелегкие. Менты совсем озверели, пацаны в ужа-
се, дела стоят, работать совсем невозможно. Может, и хорошо, что  Лукины
до сегодняшнего дня не дожили: со своими беспредельными замашками первы-
ми под ментовский нож пошли бы...
   Свеча не мог удержаться от вздоха облегчения. По последней фразе мож-
но было предполагать - Крапленый на него не в обиде, братья ему сами по-
перек горла стояли, а это значит, что бригадиру  можно  не  беспокоиться
насчет взрыва в Сусальном переулке...
   Серьезный разговор проходил в кафе "Ореанды",  что  на  первом  этаже
гостиницы. Посетителей было немного, и прислуга, обрадованная тем, что в
отеле осталась только солидная и респектабельная публика, стала еще пре-
дупредительней и вежливей. Свечников хотел было сделать  богатый  заказ,
но Крапленый попросил не брать спиртного: только по  этой  детали  можно
было догадаться, что разговор будет непростой.
   Вор выжидательно молчал, и Свеча, предугадав первые, самые щекотливые
вопросы, начал разговор сам. Признался, что ликвидация Лукиных  его  рук
дело, но братья сами виноваты: зачем его  и  пацанов  на  той  "стрелке"
подставили? Да еще Чижа, чистильщика долбаного, к нему домой  подсылали.
Что он после этого должен был сделать? Оставалось одно - первым  нанести
удар...
   Крапленый слушал его молча, лишь иногда кивал в ответ.  По  его  лицу
нельзя было понять реакции.
   - Ладно, об этом чуть погодя. Помнишь свой день рождения?
   Свечников кивнул, уже зная, о чем пойдет разговор.
   - Да.
   - А слова свои помнишь?
   - Я за свои слова всегда отвечаю, - с несколько большей поспешностью,
чем следовало, произнес в ответ бригадир. - Обещал Солоника найти - най-
ду, бля буду! Для того и в Курган мотались, думали, кого-то из его своя-
ков в заложники взять. Хорошего пацана в этом деле  потеряли,  а  второй
ссучился, раскололся. Да что говорить - сам  все  знаешь.  Только  пойми
правильно: как я могу теперь его искать? Он ведь наверняка где-то  дале-
ко. И пробить не через кого. Я уже думал, может,  ментов  каких  купить,
через них чтобы...
   - Вот об этом я с тобой как раз и хочу поговорить, -  размяв  желтыми
от никотина пальцами сигарету, Крапленый взглянул не на  собеседника,  а
поверх его головы. - Македонский недавно засветился...
   Свеча вскочил, едва не перевернул столик.
   - Где? Как?
   - Он теперь в Греции, в Афинах, - с усмешкой ответил вор. -  Ты  Вах-
танга, Вахо, - не знал такого? -  законник  назвал  довольно  известного
кавказского вора, с которым в свое время сидел в печально известном Вла-
димирском централе. - Так вот я с ним встречался недавно. Сам мне "стре-
лу" кинул по этому самому делу. Так вот, Вахо рассказал мне следующее...
   Спустя полчаса Свече было известно все: и  о  грузинском  "апельсине"
Резо, которого короновал этот самый Вахтанг, и  о  случайном  знакомстве
Резо с Солоником, и о том, что Резо вроде бы как уже  вычислил  местона-
хождение Македонского.
   - А этот Резо не мог ошибиться? - спросил Свечников, явно недовольный
тем, что кто-то нашел Солоника раньше его.
   - Вроде бы нет. По описанию он, сходится. Да и  через  своих  мусоров
наши жулики пробивали: такое очень даже возможно, чтобы он в Грецию сва-
лил.
   - Так мы в эти самые Афины хоть завтра! - воодушевился Свеча.
   Кто знает, что такое этот Резо. Если человек неглупый, сам  поймет  -
убийство знаменитого киллера принесет ему  не  только  авторитет,  но  и
деньги. По слухам, за голову Македонского деньги назначены немалые.
   Крапленый помолчал и, пожевав сигаретный фильтр, произнес веско:
   - Свеча, ты ведь нормальный пацан.  Ну,  вышел  с  братьями  Лукиными
рамс, вальнул ты их - так они того сами заслужили.  Я  тебе  еще  вчера,
когда из Симферополя ехали, намекнул.
   У Свечникова после этих слов окончательно отлегло от сердца. Вор  го-
ворил совершенно искренне, и это не вызывало сомнений.
   - Мы в Москве рассудили - поступил ты правильно. Думаю, что и  тогда,
на дне рождения, ты не напрасно метлой махал. Короче, отдохни тут еще  с
недельку, возвращайся с пацанами в Москву, не спеша оформляй документы и
- в Грецию. За братана своего кровнику отомстишь, слово  свое  пацанское
сдержишь...
   Больше о делах не говорили. Лишь через два дня Крапленый как бы между
делом завел разговор об оставшихся в столице урицких.
   - Лидера теперь нет - вот что плохо, -  сказал  он  задумчиво  и  пе-
чально. - Теперь главное, чтобы ваши пацаны не разбежались, не раздроби-
лись. Нужен такой человек, который бы  всех  авторитетом  держал,  а  не
страхом. Понимаешь мою мысль, Свеча? - спросил законник  и  выразительно
взглянул на собеседника.
   Нет ничего хуже, чем ждать и догонять - с  этим  утверждением  офицер
столичного РУОПа Олег Иванович Воинов был согласен на сто процентов.
   Впрочем, догонять, задерживать, сажать в следственный изолятор,  шить
дела - эти профессиональные занятия руоповца все-таки были немного  про-
ще: сказывался богатейший опыт.
   А вот ждать... Воинов умел и ждать. В отличие от  многих  коллег,  он
никогда не стремился к дешевым, сиюминутным победам, о которых  забывают
на следующий же день, предпочитая вдумчивую, кропотливую работу, которая
рано или поздно оборачивается серьезным успехом. А такая  работа  невоз-
можна без ожидания.
   За Свечниковым и его быками продолжали следить. Правда, урицкие спеш-
но выехали из Москвы, но прослушка телефонов  родственников  и  знакомых
позволила быстро вычислить их местонахождение.  Не  рискуя  появиться  в
столице, бандиты  сидели  в  Ялте,  ожидая,  как  будут  разворачиваться
дальнейшие события.
   Вчера стало известно: Виктор Гольянов, один из самых  приближенных  к
Свечникову людей, известный в группировке под  кличкой  Мустафа,  звонил
своей московской подружке и в разговоре между делом сообщил, что сегодня
утром прилетает в столицу. Воинов сразу же распорядился выслать в  Домо-
дедово "наружку" для наблюдения.
   Топтуны вели Мустафу несколько дней, и за это время вот  что  выясни-
лось. Гольянов побывал в нескольких туристических фирмах и во всех инте-
ресовался турами в Грецию.
   Интуиция подсказала Воинову: эта поездка прямым или косвенным образом
связана с Солоником. Дождавшись возвращения из Ялты Свечи  с  остальными
бандитами, он отдал приказ...
   Конец ноября выдался в Москве хмурым, холодным и дождливым. С  самого
утра накрапывал мелкий дождик, порывистый ветер  морщил  лужи,  и  толпы
пассажиров, мерзшие на остановках юго-западной окраины  столицы,  прята-
лись в ожидании транспорта под навес.
   Впрочем, невысокому, чернявому - похожему на татарина - молодому  че-
ловеку долгое ожидание общественного транспорта не грозило: его  автомо-
биль  -  длинная,  зализанная  "Тойота-Кэмри"  -  гарантировал  максимум
удобств и комфорта в любую погоду.
   Выйдя из подъезда, он привычным движением нащупал в  кармане  кожанки
ключи и двинулся по направлению к паркингу. Неожиданно перед  ним  вырос
высокий, плечистый мужчина.
   - Виктор Гольянов?
   Владелец "Тойоты", едва взглянув на подошедшего,  инстинктивно  сунул
руку в карман, но в это самое время двое точно таких же мужчин професси-
онально заломили ему руки за спину, щелкнув на запястьях наручниками,  а
четвертый, взявшийся невесть откуда, как чертик из табакерки, сунув  под
нос красную корочку, произнес суконным голосом:
   - Ну что, Мустафа, добегался? Московское Региональное  Управление  по
борьбе с организованной преступностью. Ты задержан по подозрению в  свя-
зях с организованной преступностью и потому веди себя спокойно.
   Спустя минут пять порученец Сергея Свечникова в  наручниках  сидел  в
салоне ментовского джипа. С обоих боков его подпирали  плечистые  опера-
тивники. На переднем сиденье, рядом с водительским, восседал  достаточно
немолодой мужчина с редкими желтыми зубами и короткой стрижкой. Судя  по
всему, он и был среди оперов главным.
   - Гражданин Виктор Гольянов, уроженец Казани, одна  тысяча  девятьсот
семьдесят второго года рождения, временно не работающий, прописанный  по
адресу: Москва, улица Могилевская, дом... квартира... это вы?
   Тот, кого желтозубый назвал Виктором Гольяновым, промолчал.
   - Зря отмалчиваешься, Мустафа, - вздохнул главный опер. -  Тебя  ждут
очень крупные неприятности. Двести восемнадцатая на тебе  уже  висит.  -
Достав из кармана только что изъятый браунинг, он предусмотрительно изв-
лек обойму, передернул затвор и, повертев оружием перед носом  задержан-
ного, снова спрятал его в карман. - Организовать тебе семьдесят  седьмую
статью тоже несложно. Короче, у меня есть все основания для  возбуждения
против тебя уголовного дела. А теперь все по порядку:  меня  зовут  Олег
Иванович Воинов, я - офицер московского РУОПа. Больше тебе обо мне ниче-
го знать не надо. Зато мы о тебе наслышаны. Ты один из боевиков так  на-
зываемой урицкой преступной группировки. Или я неправ?
   - Не бери на понт, начальник, -  наконецто  оправившись  от  первона-
чальной растерянности, процедил Мустафа сквозь зубы. -  Стволто  вы  мне
сами подкинули. Понятых не было, протокола тоже. А пальчики-то мои вы  в
запарке затерли. И вообще: любой базар - только в присутствии  адвоката.
Почитай как-нибудь Уголовно-процессуальный кодекс - интересная книга.
   Нехорошая улыбка скривила лицо Воинова.
   - Ну зачем же так: "пальчики",  "понятые",  "протокол"...  И  Уголов-
но-процессуальным кодексом меня пугать не надо. Читал, знаю. Только  те-
перь в Москве другие  времена,  можно  и  без  формальностей.  Гражданин
Гольянов, вы, кроме УПК, газеты читаете?
   Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Мустафа не нашелся с отве-
том.
   - И телевизор тоже не смотрите? - продолжал руоповец откровенно изде-
вательски. - А зря, зря... Надо быть в курсе событий. Вы ведь не в  лесу
живете. - Неожиданно голос мента окреп, зазвучав металлом.  -  Так  вот,
поясню: в свете последних событий председатель Совета  Безопасности  дал
нам неограниченные полномочия в борьбе с  организованной  преступностью.
Подчеркиваю: не-о-гра-ни-чен-ны-е, - по слогам повторил он. - Теперь  мы
не нуждаемся даже в формальном обосновании наших действий. И ты,  скоти-
на, сейчас в этом убедишься... Поехали, - скомандовал он водителю.
   Урча прожорливым мотором, ментовский джип тронулся и взял курс на вы-
езд из Москвы...
   Во время памятной для Свечникова беседы в  кафе  гостиницы  "Ореанды"
Крапленый вскользь упомянул о новых реалиях борьбы с оргпреступностью. И
не ошибся: после того как во главе Совета Безопасности утвердился бывший
десантный генерал с птичьей фамилией, прославившийся миротворческой дея-
тельностью в Приднестровье и Республике Ичкерия,  московские,  да  и  не
только московские бандиты взвыли, потому как их извечные оппоненты в ли-
це мусоров получили воистину неограниченные полномочия.
   И вскоре Мустафа убедился в этом. Выкатив на загородное шоссе, джип с
руоповцами и задержанным проехал  от  кольцевой  километров  пятнадцать,
после чего свернул на раскисшую от дождей проселочную дорогу.
   Вода ртутно блестела в разъезженной колее проселка, отражая серое но-
ябрьское небо. Углубившись в редкий лесок, притаившийся за шоссе, машина
остановилась, и задержанного вытолкнули в липкую, черную грязь.
   - Поднимайся, поднимайся... - услышал Мустафа,  и  две  пары  сильных
рук, подняв его из лужи, поставили на колени, лицом к передку машины.
   Звякнули ключи, и один из руоповцев, сняв  наручники,  положил  их  в
карман. Второй, подойдя поближе, сунул в руки Мустафы черенок лопаты.
   - Копай, - последовала команда столь же лаконичная, сколь  и  недвус-
мысленная.
   Мустафа понял все: сейчас эти беспредельщики-мусора заставят его  вы-
копать себе могилу, после чего в лучшем случае забьют  штыком  лопаты  и
засыпят землей, а в худшем живым закопают в подмосковный  суглинок...  И
никто ничего не узнает, потому что даже искать его никто никогда не  бу-
дет.
   - Копай, скотина! - повысил голос желтозубый и  едва  заметно  кивнул
оперативнику.
   Тот нанес ему резиновой дубинкой страшной силы удар по пояснице,  как
раз по почкам. И тут же свет померк в глазах задержанного.
   Он долго барахтался в грязи, пытаясь подняться. Никто и не думал  по-
могать ему. Желтозубый стоял неподалеку, курил,  и  взгляд  его  выражал
полное равнодушие.
   Сопротивляться, а тем более бежать - не приходилось,  и  Гольянов,  с
трудом поднявшись, утер с лица грязь.
   - Копай, кому сказано! - повторил Воинов.
   Мустафа, уперев блестящий штык лопаты в землю, принялся за работу.
   - Быстрей! Что у нас, кроме тебя, других дел нет? - рявкнул оператив-
ник с резиновой дубинкой в руках. - Ты у нас такой не  один.  Скоро  все
вы, гады, в земле лежать будете!
   Минут через двадцать яма была выкопана - правда, неглубокая, но  дос-
таточная для того, чтобы в ней поместился труп.
   - А теперь становись лицом к могиле, - последовала новая команда.
   Мустафа приготовился к самому худшему. Он стоял вполоборота  к  своим
мучителям и боковым зрением видел, как один из руоповцев извлек из кобу-
ры под мышкой пистолет, достал обойму, критически осмотрел ее и, вставив
обратно, передернул затвор.
   Гольянов инстинктивно вжал голову в плечи, всем своим естеством  ожи-
дая выстрела...
   Но выстрела не последовало: лишь гулкий щелчок нарушил тишину  вечер-
него леса.
   - Повезло тебе - осечка, - послышался изза спины голос палача. - Олег
Иванович, давай я из твоего пистолета эту суку добью.
   - Да обожди, я у него кое-что спросить хочу, - вступил желтозубый.  -
Может быть, и не придется его стрелять. А если не ответит, мы его  лучше
живьем закопаем. Еще на такое дерьмо патроны переводить?! Слышь,  скоти-
на, отойди от ямы, переговорим...
   Не веря в свое счастье, Мустафа приблизился к руоповцу.  Лицо  жертвы
было бледней ноябрьского неба.
   - Закуривай, - снисходительно предложил желтозубый, протягивая откры-
тую пачку.
   Тот судорожно закурил.
   - А теперь слушай внимательно. Ты понимаешь, что теперь целиком в на-
шей власти?
   - Да, - деревянным голосом отозвался Гольянов.
   - Ты понимаешь, что мы не шутим? Мы можем тебя застрелить, можем  за-
бить лопатами, можем закопать живьем. И никто не будет  тебя  искать.  В
Москве пропадает без вести много людей - уголовные дела по таким  исчез-
новениям, как правило, остаются висяками. Не слышу! - неожиданно повысил
голос мент.
   - Да, понимаю, - прошептал Мустафа, жадно затягиваясь сигаретным  ды-
мом.
   - Ты понимаешь, что у тебя есть шанс? И ты сам  знаешь,  какой  имен-
но... Так вот... - Внезапно руоповец улыбнулся, но улыбка у  него  вышла
страшной, как оскал людоеда. - Давай поможем друг другу. Я буду задавать
тебе вопросы, а ты будешь отвечать. Но если попытаешься от  нас  что-ни-
будь скрыть, если будешь неискренен... - И мент  выразительно  кивнул  в
сторону черневшей ямы.
   Спустя полтора часа старший поисковой  группы  Олег  Иванович  Воинов
знал о положении дел в урицкой группировке  все  или  почти  все.  И  об
убийстве братьев Лукиных, и о поспешном бегстве Свечникова на юга,  и  о
разговоре последнего с уважаемым законником Крапленым...


 

<< НАЗАД  ¨¨ ДАЛЕЕ >>

Переход на страницу:  [1] [2] [3] [4]

Страница:  [3]