Позже, "в связи с увеличением заказчиком объема работ", появилось до-
полнительное соглашение, стоившее еще 2 855 435  долларов  США,  включая
налоги. В результате общая цена контракта увеличилась до 5 855435 долла-
ров с учетом НДС и спецналога. 1 036 147 долларов должны были  вернуться
в бюджет в виде налогов, но не вернулись. Вся сумма упала на счет  "АТА"
в Женевском банке. При этом вряд ли стоит упоминать о таких мелочах, как
нарушение валютного  законодательства,  допущенное  самой  генпрокурату-
рой...
   Мы располагаем копиями нескольких заявлений в акционерный  коммерчес-
кий банк "Московский национальный банк" о переводе денег со счета  Гене-
ральной  прокуратуры  в  Швейцарию  при  посредничестве  "Bankers  Trust
Company" (Нью-Йорк). Заявления на перевод под номерами 7, 8, 14, 17  да-
тированы сентябрем-декабрем 1995 года и  подписаны  г-ном  Хапсироковым.
Только по этим четырем документам в Швейцарию ушли около 2640 тысяч дол-
ларов.
   Деньги в чужом кармане считать как-то неловко, и, конечно, прокурату-
ра вольна распоряжаться своими средствами,  пускай  даже  бюджетными.  В
конце концов, если Назир Хапсироков полагает, что седалищам его подопеч-
ных крайне необходимы стулья за 400 долларов, то почему бы и нет? Другое
дело, что, похоже, общая стоимость фактически выполненных на  Исаакиевс-
кой работ, стройматериалов, мебели и оборудования оказалась  значительно
ниже тех почти 6 миллионов долларов, что ушли за рубеж.
   Например, как следует из перечня  работ,  выполненных  фирмой  "АТА",
стоимость устройства гидроизоляции составила 385 786 долларов. На  самом
деле гидроизоляцию в  ремонтируемом  доме  сделала  петербургская  фирма
"Гидрокор" всего за 154 996 долларов. Аналогичная  история  произошла  с
работами по фасаду, которые на бумаге обошлись "АТА" в 174 140 долларов,
а в реальности были осуществлены другой российской  фирмой  и  почти  на
треть дешевле.
   Общими усилиями турецких строителей и ответственных  лиц  прокуратуры
удалось существенно сэкономить не только на строительных работах,  но  и
на материалах. Вместо дорогих импортных, предусмотренных  проектом,  ис-
пользовали преимущественно отечественные. Кроме того, поставщиками неко-
торых якобы приобретенных материалов были попросту несуществующей фирмы,
а документы на покупку оформлялись уже задним числом.
   Следует предположить, что общая сумма затрат была элементарно  подог-
нана к искомым 5,855 миллионам. Это крамольное предположение, в  принци-
пе, было бы легко проверить, сделав контрольные обмеры  казенного  дома,
экспертизу стройматериалов и инвентаризацию завезенной мебели и оборудо-
вания.
   Кстати о мебели, с которой мы начинали этот рассказ. Неудобно  ходить
по прокурорским кабинетам и спрашивать уважаемых людей,  как  называются
стулья, на которых они сидят. Но именно меблировка и оборудование  апар-
таментов горпрокуратуры должны наиболее ярко характеризовать блеск и ни-
щету наших правоохранительных органов. Судя по перечню оборудования, за-
везенного в особняк, люди, порой месяцами не получающие сравнительно не-
большую зарплату, заседают за шикарными столами в  роскошных  креслах  с
чарующими названиями.
   Случайно, либо по воле Божьей, оказавшись  в  доме  на  Исаакиевской,
первым делом взгляните под ноги. Вы рискуете испачкать коврик для чистки
обуви из комплекта за 3616 долларов 92 цента. В туалете обратите  внима-
ние на мусорные ведра по 179 690 долларов, щетки для унитазов за  142  и
коробки для мыла за 181 доллар.
   Еще можно понять, зачем прокуратуре велотренажер: начальство заботит-
ся о своих сотрудниках. Но что жарят на мангале за 2,5 тысячи  долларов,
какие цветы растут в латунном горшке за 750, из чего,  наконец,  сделано
ограждение для батареи по цене 41 804 доллара за штуку?
   По контракту, "АТА" поставила мебель и оборудование  на  сумму  более
668 тысяч долларов.
   Реально, по данным бухгалтерии и прокуратуры,  стоимость  завезенного
инвентаря составила около 298 тысяч долларов. Несложно  догадаться,  что
разница была компенсирована путем завышения цен  на  полученные  товары.
Впрочем, и это еще не все. В действительности мебель поступала  частично
как уставной фонд представительства "АТА", освобожденный  от  таможенных
сборов, а частично как  оборудование  строящейся  гостиницы  "Интеротель
Петроград", также освобожденное от налогообложения на таможне. К  слову,
к последней стройке имеют непосредственное отношение некоторые отцы  го-
рода.
   Примечательно, что на момент начала своей деятельности  в  Петербурге
"АТА" не имела ни расчетного счета, ни лицензии  на  право  производства
строительных работ, ни даже юридического  лица  в  России,  и,  следова-
тельно, в соответствии с российскими законами не могла вести  здесь  ка-
кую-либо деятельность. Позже у фирмы появился юридический адрес, значив-
шийся в налоговой инспекции... как дом N9 по Исаакиевской площади.
   Во время кампании по выборам губернатора Петербурга, "АТА" уже оказы-
валась в центре скандала. Мэр города Анатолий  Собчак  тогда  утверждал,
что именно с этой фирмой тесно связан бизнес супруги его конкурента Вла-
димира Яковлева, ставшего вскоре губернатором города.
   Информация о махинациях в связи с ремонтом здания петербургской  про-
куратуры недавно стала известна в Москве.  Согласитесь,  генпрокуратуре,
по сути, следовало бы возбудить дело против самой себя. Но так, конечно,
не бывает. Генеральная прокуратура завела дела по  ст.  162  ч.2  УК  РФ
(сокрытие налогов) в отношении "АТА" и  передала  материалы  прокуратуре
Ленинградской области. Несложно представить, в какую пикантную  ситуацию
попал следователь, которому досталось это дело: для проведения расследо-
вания не мешало бы вызвать на допрос заместителя Генерального  прокурора
г-на Хапсирокова. Вопрос на сообразительность: пойдет ли следователь  на
столь решительный шаг?


   ГЛАВА 4.
   ИЗ ЖИЗНИ ЗВЕЗД

   Самый скандальный спектакль Мариинки

"Театр - это клубок целующихся
змей".
   (Эту фразу  молва  приписывает  одному  из  бывших  директоров  Госу-
дарственного академического театра оперы и балета им. С.М.Кирова.
   Он-то знал, о чем говорил!)

   "Откровенности вы тут ни от кого не дождетесь - все  боятся,  что  не
возьмут на зарубежные гастроли. А я тоже хочу ездить".
   (Один из нынешних работников театра.)

   Пришла беда - отворяй ворота

   Национальную гордость России и одну из визитных карточек Петербурга -
Мариинский театр - преследуют неудачи. Вслед за скандалом вокруг  сенса-
ционной эпопеи со взятками в Храме культуры, последовала новая напасть.
   По некоторым сведениям, контрольные органы, проводившие проверку  фи-
нансово-хозяйственной деятельности театра, предъявили Мариинке  штрафные
санкции на сумму в 3 миллиарда рублей. Очень солидные штрафы предъявлены
и конкретным персонам. Театр, и без того переживающий не лучшие времена,
фактически оказался на грани банкротства.
   Уголовное дело по фактам получения взяток в Мариинском,  возбужденное
29 сентября 1995 года, тихо скончалось, став, тем не менее,  самой  зре-
лищной театральной постановкой последних сезонов.
   Театральная общественность, изрядно истосковавшаяся по  высокому  ис-
кусству, и просто обыватели несколько месяцев кряду следили за развитием
событий, судача на тему: "Брали - не брали, а если брали, то сколько?"
   Самый кассовый (во всех смыслах) спектакль Мариинки не принес  лавров
никому из его участников, стоив кресла бывшему директору театра Анатолию
Малькову. Обвинения во взяточничестве переквалифицировали на обвинение в
злоупотреблении служебным положением, а само дело 14 июня 1996 года зак-
рыли в связи с увольнением директора "по собственному  желанию".  Помимо
Малькова, который, по большому счету, отделался легким испугом,  в  этой
истории есть, как минимум, еще один пострадавший - опер  УБЭП,  участво-
вавший в расследовании злоупотреблений в театре, Сергей Кувакин, уволен-
ный из органов внутренних дел.
   Кроме того, прокуратура обвинила сотрудников УБЭП,  вынесших  сор  из
Мариинского театра, в "нарушении закона при производстве  первоначальных
следственных действий, которые привели к тому, что добытые  ими  доказа-
тельства признаны недопустимыми".  "Попытки  восстановить  доказательную
основу дела, предпринятые прокуратурой, не увенчались успехом", - сокру-
шался заместитель прокурора города  Борис  Доля,  представивший  доклад,
посвященный окончанию "театрального дела".
   В УБЭП, в свою очередь, считают, что прокуратура сделала  все,  чтобы
замять скандал. Начальник УБЭП Николай Данилов в частной беседе признал-
ся, что не считает историю законченной,  выражая  общую  неудовлетворен-
ность ситуацией. Ощущение незавершенности и недосказанности осталось и у
многих сторонних наблюдателей.

   Конфуз

   29 сентября 1995 года стало черным днем для  Мариинки.  В  этот  день
оперативниками в своем кабинете был задержан  директор  театра  Анатолий
Мальков, только что получивший 10 тысяч долларов от канадского  импреса-
рио, организовывавшего зарубежные гастроли прославленной труппы.  В  тот
же день в УБЭП ГУВД было возбуждено уголовное дело  по  факту  получения
взятки г-ном Мальковым. Одного этого было бы уже достаточно, чтобы  раз-
разился страшный скандал. Днем позже в  изолятор  временного  содержания
был доставлен главный балетмейстер театра Олег Виноградов. Мэтр, которо-
му также предъявили свидетельства получения денег от импресарио, написал
явку с повинной.
   Конечно  же,  операция  по  задержанию  Малькова  не  была  случайным
экспромтом. На протяжении нескольких предшествующих  месяцев  сотрудники
УБЭП вели сбор оперативных материалов по "театральному делу". На захвате
одного из фигурантов с поличным во время получения взятки настоял замес-
титель прокурора города Евгений Шарыгин, которого за несколько  дней  до
кульминации познакомили с материалами.
   Случай не заставил себя ждать. В конце сентября в Петербург для  зак-
лючения очередного контракта с театром прибыл импресарио  Джон  Криптон,
еще в январе поведавший сотрудникам УБЭП о постоянном  вымогательстве  у
него денег руководством Мариинки за сотрудничество. 28 сентября  Криптон
сообщил оперативникам, что накануне встречался с Мальковым, велевшим пе-
редать ему 10 тысяч долларов за предыдущие гастроли. Он не собирался от-
казываться от этого платежа, так как был заинтересован в подписании  но-
вого контракта. Операцию решили провести 29-го. Сыщики предложили  Крип-
тону пометить купюры, предназначенные  для  передачи  Малькову.  Канадец
предоставил сотрудникам УБЭП 10 тысяч долларов стодолларовыми  купюрами,
которые были обработаны спецсоставом и возвращены импресарио. Кроме  то-
го, Криптона снабдили диктофоном для записи разговора с Мальковым.
   Предполагалось, что, войдя в кабинет директора, Джон передаст конверт
с деньгами, подпишет контракт, ради которого приехал, и запишет разговор
на пленку. В случае, если сделка состоялась, выходящий из кабинета  имп-
ресарио должен был подать условный сигнал находившимся поблизости опера-
тивникам.
   Вроде бы ничего хитрого. Однако на месте случилась небольшая  неувяз-
ка, оказавшаяся впоследствии роковой. Около 13 часов Криптон вошел в ка-
бинет директора. Мальков деньги взял, но контракт подписывать  не  торо-
пился, заявив, что его необходимо согласовать с  Виноградовым.  Так  как
деньги были переданы, Джон вышел из кабинета и подал условный сигнал.
   К Малькову тут же проследовали сотрудники УБЭП с понятыми. Отпираться
было бессмысленно, и директор, на руках которого обнаружили следы  спец-
состава, тут же выдал полученную сумму, пояснив, правда,  что  10  тысяч
долларов являются премией за содействие в проведении гастролей.  (В  чем
выражалось это содействие - выяснить позже так и не удалось.)
   Конфуз с нестыковкой при передаче денег сразу же дал основания  пред-
полагать, что Мальков так и не предстанет перед судом. Для такого  пред-
положения были и другие основания. Скандал подобного рода - не банальная
криминальная история, это уже большая политика. А в большой политике лю-
бые законы действуют с оговоркой. Как известно, "все звери равны, но од-
ни равнее других".
   Мы вряд ли когда-либо узнаем имена высоких  покровителей  оскандалив-
шихся театральных деятелей, хотя не приходится  сомневаться,  что  такие
покровители существовали. На это намекали и многие собеседники, с  кото-
рыми мы разговаривали о ситуации в Мариинском.
   Есть данные, что за несколько дней до решающих  событий  был  записан
телефонный разговор Виноградова с неким собеседником. Балетмейстер жало-
вался на происки УБЭП в театре, а собеседник, спросив,  кто  у  них  на-
чальник, сказал,  что  "решит  все  вопросы".  Судя  по  всему,  вопросы
действительно решились. Правда, руководство УБЭП отрицает  информацию  о
давлении на оперативников после задержания руководителей театра.

   Нет дыма без огня

   Свидетельства Криптона были не единственным компроматом в багаже опе-
ративников. Сведения о финансовых злоупотреблениях в  Мариинском  театре
поступали в органы МВД еще с конца восьмидесятых.  В  1990-м  сотрудники
ОБХСС пытались задержать одного из работников театра за получение  взят-
ки, но операция сорвалась из-за утечки  информации.  Посвященные  в  та-
инства театральной жизни также давно говорили об установившейся практике
поборов руководства театра с артистов, выезжающих на гастроли.
   В апреле 1995 года в компетентные органы поступило письмо бывшего со-
листа балета Бланкова, поведавшего о неблагополучной обстановке, сложив-
шейся в театре. По  словам  автора,  "моральнопсихологическое  состояние
коллектива подавлено. Самоубийства становятся обычным делом... За грани-
цу уезжают десятки людей... Есть мнение, чте главный балетмейстер театра
О.М.Виноградов каким-то образом этому способствует, - указал Бланков.  -
Виноградов терроризирует людей... Несколько раз артисты подавали заявле-
ния на него в прокуратуру города, но бывшие партийные  власти  эти  дела
прикрывали".
   Следует заметить, что эпистолярное творчество Бланкова нельзя считать
объективным, потому что танцор был изгнан из театра Виноградовым.
   Есть и еще один нюанс, который нельзя не учитывать. Театр, как и  лю-
бой творческий коллектив, являет наглядное воплощение принципа  единства
и борьбы противоположностей. В нашем случае балет соперничает с оперой и
оркестром, солисты - с труппой и руководителями,  руководители  -  между
собой. По слухам, это противостояние подчас принимало откровенно  крими-
нальный характер, и отчасти именно "благодаря" этой  борьбе  ситуация  в
Мариинке стала достоянием гласности. Некоторые наблюдатели уверены,  что
сотрудники УБЭП встали на сторону одной из враждующих группировок.  Сами
сыщики это предположение категорически отвергают.
   Видимо, были и другие обстоятельства, заставившие оперативников прис-
тальнее присмотреться к тому, что происходит в театре. Откровения  Крип-
тона стали, казалось бы, недостающим звеном, позволяющим свести  разроз-
ненные факты воедино и наказать порок.

   Главный свидетель - лишний свидетель

   Владелец фирмы "Great World Artists" Джон Криптон начал сотрудничест-
во с театром еще десять лет назад. Трудно сказать, что все-таки побудило
его обратиться к российским правоохранительным органам.  Очевидно,  пос-
тавленный в достаточно жесткие рамки своими партнерами  из  числа  руко-
водства театра, импресарио надеялся  на  изменение  обстоятельств  после
предания огласке неблаговидного поведения своих контрагентов, но не учел
российской специфики. По крайней мере, на допросах Криптон признал,  что
рассчитывал на приход к руководству театра других людей, с которыми  ему
было бы легче договориться.
   Криптон рассказал сотрудникам УБЭП, что порядка 90 процентов  доходов
от сотрудничества с труппой "Киров-балета" должен отдавать руководителям
театра - в противном случае он остался бы без контрактов. Такие условия,
сообщил Джон, ему несколько лет назад поставил Виноградов. Большую часть
прибыли импресарио отдавал наличными или переводил на  указанные  счета.
За каждый сыгранный на гастролях спектакль, по словам Криптона, он  вру-
чал по 200 и 100 долларов наличными Малькову и его заместителю Танько, и
по 200 долларов получал еще один всемирно известный мэтр. Всего в  тече-
ние 1990-1995 годов разными способами им было выплачено "кировцам" около
5 миллионов долларов.
   Сыщики предполагают, что получение "гастрольных"  денег  руководством
театра - лишь часть общей схемы хищения, которая выглядела следующим об-
разом. Наличные деньги по контрактам, полученные за рубежом,  нелегально
ввозились в Россию и размещались на депозитных счетах в банках. Затем  с
этих счетов выплачивались гонорары сотрудникам театра, а деньги, полага-
ющиеся по последующим контрактам, переводились прямиком на личные  счета
руководства в банках Западной Европы. Причем Мальков в этой схеме был не
самым главным лидером.
   Однако на первом допросе, последовавшем после задержания Малькова при
получении очередных 10 тысяч долларов, Джон Криптон заявил, что деньги у
него не вымогали, он вынужден был их выплачивать.
   Прокол оперативников при задержании директора театра  и  сомнительные
показания импресарио не позволили уличить во взятках кого-либо из упоми-
навшихся деятелей.
   К тому же Мальков и Виноградов, оправившись от первого  шока,  смогли
выбрать правильную линию защиты.

   Линия защиты

   Действия прокуратуры, на которую свалилась столь щекотливая  история,
с самого начала выглядели несколько странно. Как правило, любое  громкое
дело сразу попадает в производство прокуратуры города. В нашем случае ни
городская, ни районная прокуратура не спешили проявить интереса к "теат-
ральному роману". Затем прокуратура СанктПетербурга направила дело в Ад-
миралтейский район, где вести следствие поручили  заместителю  прокурора
района Татьяне Москаленко. К этому времени уже  истек  трехдневный  срок
содержания под стражей без предъявления обвинения Малькова и  Виноградо-
ва, оказавшихся на свободе даже без подписки о невыезде.
   "Я действительно допустил ошибку в отношениях с одним из  иностранных
импресарио. Но ни я, ни мой адвокат не можем квалифицировать эти  деяния
как взятку", - прокомментировал ситуацию Мальков. "Признаю, что  получе-
ние денег было моей ошибкой... Премия была выплачена мне за качественное
проведение гастролей за рубежом", - добавил он уже в другом интервью.
   18 октября Мальков уволился "по собственному".
   Виноградов от комментариев воздержался. Однако известно, что он приз-
нался в неоднократном получении денег от Криптона. Сотрудниками УБЭП бы-
ли изъяты принадлежащие балетмейстеру 142 тысячи  долларов  наличными  и
три банковских чека на сумму 938872 доллара. (Позже изъятие  этих  чеков
"без надлежащего поручения" прокуратура использовала в качестве  доказа-
тельства незаконных действий сыщиков.) 2 ноября собрание балетной труппы
выразило недоверие своему руководителю. Он также подал заявление об ухо-
де, но несколько дней спустя отозвал его и остался в театре.
   Обратимся еще раз к уже упоминавшемуся докладу заместителя  прокурора
города Бориса Доли: "Факт получения Мальковым 10 тысяч долларов от Крип-
тона был достоверно установлен материалами дела.  (Отрицать  этот  прис-
корбный эпизод действительно невозможно даже при очень большом  желании.
- авт.) Вместе с тем, по делу не установлено, за выполнение или невыпол-
нение каких конкретно действий Мальков получал от Криптона эти  деньги".
Доля отмечает, что подписание контрактов не было  связано  с  получением
денег Мальковым, и аргументирует это утверждение тем, что "за  последние
десять лет Криптон был фактически единственным импресарио, работавшим  с
балетной труппой". Общий вывод, сделанный следствием  -  канадец  платил
деньги "на всякий случай", за благоприятное отношение. А раз так,  то  в
действиях Малькова нет состава преступления,  квалифицируемого  ст.  170
ч.З УК РФ - "получение взятки".
   Следствие сочло возможным переквалифицировать дело на злоупотребление
служебным положением (возможные меры ответственности -  штраф,  увольне-
ние, исправительные работы),  поскольку,  "получая  незаконное  денежное
вознаграждение, тем более от иностранного гражданина (?!), Мальков  при-
чинил существенный моральный вред репутации Мариинского театра и, в  ко-
нечном счете, государства".
   Бывшего директора к уголовной ответственности решили  не  привлекать,
учитывая положительные характеристики и проч. Виноградов и другие  фигу-
ранты под статью о злоупотреблениях не подпадали вовсе, так как не явля-
ются должностными лицами.

   Сыщики пытались взять реванш, но проиграли

   Финансовой стороной деятельности театра заинтересовалось КРУ Минфина.
В частности, проверка установила, что по  контракту  с  дочерней  фирмой
корпорации "Philips" были сделаны около 40  записей  оперных  постановок
Мариинки. Ни текстов договоров, ни их местонахождения, ни  причитавшихся
по ним денег, как уже догадался читатель, обнаружить не удалось.  Данные
проверки КРУ поступили в УБЭП, и исследованием вопроса занялся  один  из
оперативников Сергей Кувакин.
   Выяснилось, что финансовой стороной этого предприятия  занимался  по-
мощник главного дирижера Вячеслав Лупачев,  который  перевозил  наличные
суммы и выплачивал гонорары участникам записей. Во время обыска у  Лупа-
чева были изъяты расписки в получении денег - на 700 тысяч долларов.
   На следующий день после допроса Лупачева руководство УБЭП  официально
запретило оперативникам продолжать работу по Мариинскому театру. По сло-
вам Кувакина, в день допроса в Мариинском театре состоялась встреча  ру-
ководства УБЭП, заместителя начальника главного управления по  борьбе  с
экономической преступностью МВД Щербакова и  главного  дирижера  Валерия
Гергиева, после которой исполнительный директор Мариинки Юрий  Шварцкопф
объявил служителям муз, что уголовное дело в отношении руководителей те-
атра будет прекращено, а не в меру ретивые сотрудники УБЭП нейтрализова-
ны.
   Вскоре Кувакину пришлось оставить место своей службы. По  официальной
информации, он хватил лишку в кафе, устроил пьяную драку, потерял писто-
лет, а таким людям - не место в органах.
   Сам  бывший  опер  несколько  иначе  трактует  обстоятельства  своего
увольнения. Пятого марта один из коллег  сообщил  ему,  что  руководство
УБЭП не заинтересовано в продолжении "Мариинского дела", и предложил пе-
рейти на службу в РУОП. Вечером того же дня другой коллега предложил Ку-
вакину посидеть в кафе. В заведении "Наири" на углу улиц Чернышевского и
Фурштадтской сослуживец стал приставать к посетителям, а  когда  страсти
накалились - убежал, якобы за милицией. Тем временем разъяренные завсег-
датаи кафе избили Кувакина и отобрали у него табельное  оружие.  Вернув-
шийся коллега отвел опера в 78-е отделение милиции, где пострадавший на-
писал заявление об избиении и утрате оружия. На  следующий  день  группа
сотрудников УБЭП "навела порядок" в "Наири" и нашла пистолет под  сосед-
ним ларьком. А 8 марта был издан приказ об увольнении Кувакина.
   Что касается дела о записях, то, по нашим данным, обнаруженные у  Лу-
пачева расписки представляют далеко не всю сумму, полагавшуюся по  конт-
рактам. Но "не вам тем вопросом заниматься", - шепотом сказали нам в те-
атре.
   Поначалу больше других из-за скандала вокруг театра едва не пострадал
сам Криптон. В начале февраля 1996 года директор Мариинки Шварцкопф  от-
казался подписывать контракт с Криптоном, потому что "импресарио  опозо-
рил имя театра". Правда, директор оставил себе лазейку, заявив, что кон-
тракт с канадцем может быть подписан, если будет  составлен  не  на  его
имя. Не долго думая, Джон подготовил договор на имя  своей  супруги.  По
контрактам с "женой Криптона" театр, в частности, уже ездит на  зарубеж-
ные гастроли.
   В остальном, помимо не вызвавшего  особого  сожаления  у  сослуживцев
бесславного конца карьеры экс-директора, в величественном дворце на  Те-
атральной площади существенных перемен не произошло.

   Телевизионные помехи

   Смешные истории

   В конце 1980-х и начале 1990-х  годов  Петербургское  государственное
телевидение переживало не лучшие времена. Как и во всякой другой бюджет-
ной госструктуре, здесь хронически не хватало денег - на новое  оборудо-
вание, на модернизацию, на сносную зарплату не только техническим служа-
щим, но даже и признанным корифеям эфира. Всякая редакция  пыталась  ре-
шать свои проблемы на свой лад - то заказными  репортажами,  то  работой
для иностранных телекомпаний. Греха в том, что госсобственность  превра-
щали в частную лавочку, никто не усматривал: тогда всякий приватизировал
все, что мог.
   Руководство сквозь пальцы смотрело на коммерческие  инициативы  своих
подчиненных. До них ли было, если руководители хронически менялись, да и
само телевидение находилось в беспрерывном процессе переименований, рас-
почкований и переформирований.
   Например, сразу после августовского путча на пост председателя  теле-
компании заступил Виктор Югин - депутат российского  парламента,  бывший
главный редактор газеты "Смена".  Продержался  на  этой  должности  чуть
больше года. Говорят, что роковую роль в его карьере телевизионного бос-
са сыграло некое распоряжение о работе компании, принятое правительством
в марте 1992 года. Вернее, не одно, а целых два распоряжения,  подписан-
ных почему-то в один день. Как не трудно догадаться, одно из них было то
ли ошибочным, то ли подложным. Но по  одному  распоряжению  телекомпания
"Петербург" на весь 1992 год освобождалась только от обязательной прода-
жи части валютной выручки, а по другому - от уплаты всех видов  налогов,
сборов, пошлин и отчислений в бюджет, в том числе в иностранной  валюте.
Опять же не трудно представить, каким именно распоряжением  предпочитало
оперировать руководство компании. На его беду, вскоре подлог был обнару-
жен, и Виктору Югину, как говорят, пришлось выдержать процедуру нелегких
объяснений с интересующимися лицами. Так что к концу  1992  года  главой
телепредприятия стала Белла Алексеевна Куркова, тоже депутат российского
парламента. Новая руководительница имела более солидный опыт  управления
сложным коллективом журналистов, операторов, технических сотрудников. На
телевидении она, в отличие от Виктора Югина, была своим человеком.
   По поводу предприимчивости и хлопотливости Беллы, как  звали  ее  все
между собой - вечно она умудрялась где-нибудь  что-нибудь  да  раздобыть
для своих коллег-подчиненкых, - на телевидении рассказывали истории,  не
лишенные теплоты и сочувствия. Ей, бедняге, и в самом  деле  приходилось
выбивать с боем всякую мелочь для своего родного коллектива.
   Рассказывали, например, такую смешную историю под названием "Как наша
Белла перехитрила КГБ".
   Белла Алексеевна Куркова на переломе девяностых годов  была  фигурой,
влиятельной не только в городских масштабах. Ее, без преувеличения, зна-
ла вся страна. Благодаря славному "Пятому колесу" - вначале  просто  ин-
теллектуальной отдушине настроенных на перемены граждан, а затем и  мощ-
ному орудию борьбы с привилегиями партбоссов, с дурью высокопоставленных
чиновников и так далее, и тому подобное. "Пятое колесо" было  не  лишним
для паровозика, вывозившего страну из застоя.
   Белла Алексеевна умела заводить народ. Ее ценили политики новой  вол-
ны. Без преувеличения, она была крестной матерью не только для  Анатолия
Александровича Собчака. Она была в той команде, что вывела в люди и  Бо-
риса Николаевича Ельцина. Белла Куркова, Михаил Полторанин, Егор Яковлев
- все это имена из одной обоймы. Именно они повели информационную  битву
за то, чтобы Ельцин стал Президентом России. Когда это свершилось,  Пол-
торанин и Яковлев вошли в  политический  истеблишмент  первого  призыва.
Куркова в Москву не перебралась, но от этого не перестала быть  фигурой,
вхожей к Президенту.
   Так вот, Белла Алексеевна была дамой, влиятельной во всех отношениях,
еще и на закате СССР. Подходит она как-то к  председателю  союзного  КГБ
Бакатину (а "Пятое колесо" тогда основательно "наезжало" на  госбезопас-
ность за ее грехи с преследованием инакомыслящих, за энкавэдэшное  прош-
лое) и говорит:
   - Надо бы делиться...
   - Чем?
   - Да телевизионной техникой.
   - А что, у нас она есть?
   (Бакатин был на посту шефа КГБ недолго и во все дела вникнуть не  ус-
пел. Поэтому он совершил массу опрометчивых и поспешных поступков:  нап-
ример, сдал американцам весь комплекс прослушивающей  аппаратуры,  уста-
новленной в здании нового посольства США в Москве. Зубры госбезопасности
потом зубами скрежетали, столько труда пошло насмарку ради добрых  отно-
шений. Видимо, Бакатин рассчитывал на ответный жест доброй воли со  сто-
роны ЦРУ. В общем, наивный был человек.)
   - Техника у вас есть, целых три комплекта,  -  проинформировала  шефа
КГБ Белла Алексеевна, имея в виду то, что имелось на Литейном, 4.
   - Ладно, - ответил Бакатин. - Три не отдам, а один забирайте.
   Скандал разгорелся страшный, рассказывала потом сама Белла  Алексеев-
на. Выяснилось, что комплект этот был единственным. Чекисты надумали жа-
ловаться самому Президенту. Тот жалобы выслушал и говорит: "Что к ней  в
руки попало, считай, пропало. Лучше не связываться, все равно ничего  не
полните". Так ни с чем и ушли.
   И еще одна смешная история о том, как питерское телевидение  боролось
за выживаемость и процветание. Как-то в 1992-м, еще при  Викторе  Югине,
сидели его руководители и думали, где бы наскрести денег, чтобы залатать
хоть какие-то прорехи.
   - Идея! - осенило кого-то из них. - Будем продавать свою  интеллекту-
альную собственность.
   - А она у нас есть?
   - Найдем.
   Искали-искали и нашли: график выхода передач в эфир, известный народу
как "программа передач". Решили впредь не отдавать его  местным  газетам
бесплатно, а продавать. В газеты был разослан меморандум  со  словами  о
том, что "программа передач - это плод усилий больших творческих коллек-
тивов, который тоже имеет свою цену".
   История получилась и в самом деле смешная. Потому что при  всей  при-
верженности корпоративной этике, газеты получили возможность вдоволь по-
язвить: коллеги, а нет ли у вас иных, более ценных плодов усилий?  Пере-
дач там разных интересных, профессионально сделанных новостей? (А  этого
на телевидении как раз и не было, потому как его сотрудники были  озада-
чены отнюдь не творческими вопросами.)
   В общем, один из первых коммерческих опытов вышел  блином-комом.  Для
адаптации в новой экономической реальности требовалось время.  Руководи-
телям телевидения  еще  предстояло  пройти  сложный  путь  от  привычных
экспроприаций к крепко поставленному бизнесу. Все тогда были новичками в
рыночной стихии. И желание избежать ее, добиться благ  для  телевидения,
благ для себя старым советским способом - через связи, льготы  и  прочие
привычные каналы - было вполне объяснимым. Тем более,  что  эксклюзивное
положение Беллы Алексеевны, вернувшейся из высших сфер на родное Чапыги-
на, 6, ее высокая котировка в эшелонах как центральной,  так  и  местной
власти открывали неплохие возможности.

   Первый соблазн

   Пусть кинет в нее камень тот, кто  безгрешен.  Первым  соблазном  для
Беллы Алексеевны Курковой стала ее дружба  с  Анатолием  Александровичем
Собчаком, к тому времени уже мэром и полновластным хозяином города.
   Так уж получилось, что очень быстро полномочия Анатолия Александрови-
ча распространились на сферы более широкие, чем это было бы необходимо в
правовом обществе. От старых хозяев Смольного к нему  автоматически  пе-
решло право единоличного распоряжения самым ценным  -  квартирами.  Этим
идолом и проклятьем, светлой и несбыточной мечтой миллионов  горожан.  У
мэра был не такой уж маленький резервный фонд  квартир,  которые  он  по
собственному усмотрению мог выделять (а потом уже и продавать  по  очень
смешным ценам) выдающимся деятелям науки, культуры и спорта.
   Белла Алексеевна жила вместе с мужем, тоже  журналистом,  в  довольно
приличной двухкомнатной квартире недалеко от "Электросилы". Ни на  какой
городской очереди на улучшение жилищных условий они не стояли: количест-
во метров на одного человека было более чем достаточным, в Петербурге  в
подобных "двушках" обычно умудряются жить даже по  три  поколения  одной
семьи. Однако вопрос о том, чтобы перебраться в просторные апартаменты в
каком-нибудь престижном районе города, конечно же, стоял  и  перед  этой
немолодой парой. Но, увы, даже сложенных вместе гонораров  журналиста  и
солидного оклада руководительницы телекомпании не могло хватить для  то-
го, чтобы разрешить проклятый квартирный вопрос.
   Где было взять Белле  Алексеевне  немалую  сумму  на  покупку  нового
жилья? Белле Алексеевне не пришлось долго мучиться этой неразрешимой для
рядового горожанина проблемой. Новую квартиру в самом центре  города  ей
устроил лично Анатолий Александрович Собчак, с которым они  еще  не  так
давно рука об руку ходили в наступление на привилегии бессовестного пар-
таппарата. Основанием для предоставления жилья на Невском проспекте ста-
ло социальное неблагополучие той части города, в которой обиталась Белла
Алексеевна: столпу городской демократии не подобало жить в доме, кварти-
ры которого были напичканы полубезработными рабочими и пенсионерами-бло-
кадниками. Теперь ее соседом  стал  новый  демократический  руководитель
госбезопасности города Сергей Степашин, также получивший квартиру в этом
привилегированном доме.
   На этом борьба с привилегиями, которой в годы перестройки так  слави-
лось питерское телевидение, поутихла. С экрана практически  исчезли  ре-
портажи и сюжеты о злоупотреблениях городских властей. Лояльность  теле-
журналистов была куплена квартирой для госпожи Курковой.
   Позднее этот полезный опыт приручения журналистов был перенесен мэром
города и на другие средства массовой информации Петербурга. В неоплатном
долгу перед Анатолием Александровичем оказались  руководительницы  сразу
двух городских газет - "Невского времени" и "Часа Пик".

   Дела семейные

   Надо сказать, что в те времена все скандалы вокруг имени госпожи Кур-
ковой были лишь сопровождением другого большого скандала - вокруг самого
Анатолия Александровича Собчака. Петербургские депутаты  Государственной
Думы довольно безуспешно пытались прекратить те злоупотребления, которые
в больших количествах числились за Смольным. Не суть важно, что  инициа-
торами депутатских расследований подчас  становились  довольно  одиозные
фигуры - вроде Невзорова и Марычева. В конце концов  все  собранные  ими
компрометирующие мэра и его окружение материалы "имели быть место"...
   В марте 1994 года группа петербургских депутатов Госдумы  передала  в
прокуратуру города документы, свидетельствующие, по мнению депутатов,  о
финансовых злоупотреблениях председателя гостелерадиокомитета "Петербург
- 5 канал" Б.А.Курковой.
   Из этих документов следовало, что 24 февраля "5  канал"  в  лице  его
председателя и акционерное  общество  "Коммерческий  центр  ТВ  и  Радио
СанктПетербурга" в лице его  генерального  директора  Виктора  Михайлова
заключили на год договор о совместной рекламной деятельности.  По  этому
договору "5 канал" каждый месяц отдает 120 минут своего  телеэфира  г-ну
Михайлову, а точнее, рекламной продукции его фирмы. При этом  "5  канал"
заключает данный договор почему-то с явным убытком для себя  -  партнеру
предоставляется скидка в 35 процентов.
   Ключ к этому "почему-то" лежит еще в одном событии,  произошедшем  за
неделю до подписания договора между Курковой и  Михайловым.  16  февраля
"Коммерческий центр" заключает договор с неким товариществом под  назва-
нием "Невский глашатай", по которому он берет на себя  обязательства  по
спонсорству газеты с одноименным названием. "Коммерческий центр"  добро-
вольно соглашается оказывать "Невскому глашатаю" ежемесячную безвозмезд-
ную финансовую помощь в размере 12,5 миллиона рублей. Общая сумма  дого-
вора составила 150 миллионов рублей.
   И не было бы в этой истории о доброй помощи неведомой  газете  ничего
примечательного, если бы не одно обстоятельство. От имени "Невского гла-
шатая" договор подписывает директор товарищества Вадим Михайлович  Таре-
ев, а Вадим Михайлович является супругом Беллы Алексеевны...
   В разгар скандала, связанного с оглаской этой пикантной истории,  сам
"взяткодатель" Михайлов находится в Великобритании. Оттуда он  присылает
видеокассету с посланием, адресованным депутатам Госдумы. Он утверждает,
что на спонсорство "Невскому глашатаю"  его  подвиг  первый  заместитель
Курковой Евгений Никольский, что сам он вначале и не ведал  о  том,  что
Тареев является супругом госпожи председательницы. Узнав, не смог  отка-
заться от соблазнительного предложения:  после  передачи  денег  Тарееву
"все дело о рекламном договоре было решено за неделю после четырехмесяч-
ной проволочки и отказов, была открыта зеленая улица для первого  милли-
ардного заказа, как только я согласился на условия о  спонсорстве  газе-
ты", - поведал депутатам Михайлов.
   12 миллионов рублей Вадим Михайлович Тареев получил  наличными  -  из
рук в руки от одного молодого человека по имени Михаил Сыроежин. От это-
го имени до сих пор вздрагивают на телевидении, но к  истории  Сыроежина
мы подойдем позднее.
   Занятный треугольник "Куркова-Михайлов-Тареев"  вызвал,  конечно  же,
немалый интерес прессы, далекий от обывательского. Петербургское телеви-
дение, напомним, как было, так и оставалось  организацией  государствен-
ной, существующей на деньги налогоплательщиков. И совсем не лишним  было
спросить о том, в общественных или личных интересах распоряжается  руко-
водство компании и государственным имуществом, и бюджетными деньгами.
   Одновременно Белле Алексеевне были заданы и другие неприятные для нее
вопросы.  Например,  о  совместительстве.  Будучи  председателем   госу-
дарственной телерадиокомпании "Петербург - 5 канал", она в это же  время
была еще и руководителем питерской дирекции Всероссийской  гостелерадио-
компании, а также директором акционерного  общества  "Пятое  колесо",  а
также директором акционерного общества "27  канал",  образованного  сов-
местно с англичанами. Все эти совмещения должностей влекли очень  стран-
ные вещи: например, использование труда сотрудников, оборудования "5 ка-
нала" и средств "5 канала" в иных,  подведомственных  Белле  Алексеевне,
заведениях. Сотрудники уже переставали понимать, кто из них  и  на  кого
работает. И на кого, собственно, работает сама Белла Алексеевна Куркова.
   Белла Алексеевна называла все эти вопросы провокационными. Но  именно
по ним в городе начала работать комиссия Контрольного  управления  адми-
нистрации Президента, Контрольно-ревизионное управление  Минфина  России
по Петербургу, отдел по борьбе с экономическими преступлениями ГУВД, го-
родская прокуратура и налоговая инспекция.

   Линия защиты

   Белла Алексеевна,  конечно,  крайне  болезненно  переживала  все  эти
всплывающие на поверхность истории. И она выбрала  безупречную  в  своей
прямолинейной логике линию защиты. "Если целятся в меня - значит целятся
в Президента", - таким был главный девиз ее оправдательной кампании.
   Местом проведения кампании стал прямой телеэфир "5  канала",  который
г-жа председательница без лишних сомнений использовала по принципу  "чем
руковожу, тем и владею". Так что время от времени перед озадаченными те-
лезрителями появлялись взволнованные первые лица  -  Белла  Куркова,  ее
муж, ее заместители - и говорили о бешеной травле этой бескорыстной тру-
женицы великого общественного поприща. В подтверждение тезиса  о  беско-
рыстности Белле Алексеевне даже как-то раз подали прямо  в  кадре  сухой
батон без масла и без гамбургера. Батон был съеден с аппетитом, что пос-
лужило доказательством аскетических потребностей дамы, якобы  ворочающей
миллионами и миллиардами теневых денег.
   На линию защиты Курковой вышли  прогрессивные  петербургские  деятели
культуры - они направили открытое письмо Б.Н.Ельцину. В качестве  орудия
тяжелой артиллерии был привлечен старый верный друг - Михаил Никифорович
Полторанин, в те  дни  председатель  комитета  Государственной  думы  по
средствам массовой информации. В конце ноября 1994 года питерские телез-
рители, приготовившиеся посмотреть в золотое вечернее время художествен-
ный фильм "Алеко", увидели на экране трехцветный  российский  флаг.  Под
тревожную музыку кадр сменился видом Б. Курковой  и  М.  Полторанина.  И
Белла Алексеевна получила возможность задать Михаилу  Никифоровичу  свои
наболевшие вопросы: "Почему на нас все время какие-то комиссии насылают?
До каких пор мы будем это терпеть?" И еще с полчаса  друзья  судачили  о
темных и злых силах...
   Что же все-таки установили все те комиссии,  которые  так  прогневили
Беллу Алексеевну и ее влиятельных защитников?  Комиссии,  увы,  выявили,
что под прямым руководством Курковой телерадиокомпании  "Петербург  -  5
канал" за весь 1993 год и за 9 месяцев 1994  года  был  нанесен  матери-
альный ущерб на сумму 13  миллиардов  687  миллионов  800  тысяч  рублей
(часть ущерба была означена в долларовом выражении - на  2  миллиона  75
тысяч 700 долларов США). Деньги уходили на счета фирм, образованных  са-
мими руководителями компании, на ремонт квартир близкого окружения  Кур-
ковой. В ущерб было засчитано и рекламное время, использованное, но  по-
чему-то не оплаченное рекламодателями.
   Одним из самых ярких  эпизодов  экспроприации  казенных  денег  руко-
водством "5 канала" стала история, завязанная на Михаила Сыроежина.

   Маленький воришка

   У этого молодого человека, с отличием  закончившего  юридический  фа-
культет университета, была стремительная карьера на питерском  телевиде-
нии. Войдя в его стены с улицы, он за короткий срок становится  замести-
телем председателя. Затем вместе с Курковой и  другими  приближенными  к
ней лицами, заместителями Правдюком и Никольским, он учреждает в  Соеди-
ненных Штатах фирму "ТВ и Радио Санкт-Петербурга". На  счет  этой  фирмы
переводится оплата за валютную рекламу, идущую в эфире "5 канала" как бы
в благих целях - эти средства якобы должны  были  идти  на  приобретение
оборудования для "5 канала".
   В начале 1994 года коллеги-учредители проделывают следящую  операцию,
механизм которой можно назвать классикой мошенничества. Они конвертируют
в валюту те средства, что выделило им Министерство печати на оплату  ус-
луг связистов - 1 миллиард рублей. Затем валюта  (средства  из  бюджета,
заметьте) переводится за океан. В фирму "ТВ и Радио Санкт-Петербурга". В
конце января 1994 года на счете этой фирмы находятся 1 949 710  долларов
США. В феврале 1994 года фирму спешно ликвидируют по распоряжению Курко-
вой и Правдюка. При этом, по утверждению  Курковой  и  Правдюка,  деньги
бесследно исчезают: их якобы снимает со счета в  "Чейз  Манхаттен  банк"
Михаил Сыроежин и скрывается.
   Виктор Правдюк и Евгений Никольский дают интервью "Московским  новос-
тям", в котором заявляют, что их обманул "компьютерный мальчик из лизин-
говых джунглей". Так они называют Сыроежина, обвиняют его во всех смерт-
ных грехах, вплоть до того, что он и на работу на Чапыгина, 6, устроятся
с поддельной трудовой книжкой.
   В марте этого же 1994 года по каналам ИТАРТАСС проходит информация  о
том, что Сыроежин арестован в Штатах. Однако в апреле московский адвокат
Сыроежина сообщает прессе, что ее подопечный на свободе и готовит иски к
оболгавшим его средствам массовой информации.
   Затем тема "А был ли мальчик-вор?" перестает быть актуальной, и руко-
водители "5 канала" почему-то о ней забывают. Мальчика  за  кражу  почти
двух миллионов долларов, кажется, никто и не преследует.
   Мальчик весьма неплохо обосновывается в Штатах,  всем  своим  образом
жизни подтверждая легенды о "новых русских". Навещающие его бывшие  соо-
течественники рассказывают потом о  роскошных  арендованных  автомобилях
Сыроежина, о яхте. О том, что Сыроежина можно теперь  найти  под  именем
Майкла Потемкина - американцам он представляется по фамилии  жены,  Анны
Потемкиной. Майкла хорошо знают в иммигрантских кругах, потому  что  его
новый бизнес - это выправление разных бумаг,  дипломов  и  сертификатов,
которые далеко не у всех "новых русских" находятся на высоте.
   Майкл не скрывает от своего ближнего окружения,  от  какой  питерской
тетушки свалилось на него такое наследство, позволившее безбедно жить  в
Штатах. Одному из своих новых компаньонов он якобы рассказывает об удач-
ной сделке-дележе вокруг тех самых переведенных в Штаты средств "5 кана-
ла". (Впрочем, знающим людям и так не надо объяснять, что  невозможно  в
одиночку, без ведома других учредителей фирмы снять со счетов хоть  аме-
риканского, хоть российского банка столь  колоссальные  средства  и  ос-
таться целым и невредимым.)
   По неприятному совпадению, этот неплохо осведомленный в делах  Сырое-
жина компаньон скоропостижно умирает в один из своих приездов  в  Петер-
бург. Несколько странно, без должных формальностей проведенные  похороны
заставляют компетентные органы принять решение об эксгумации  покойного.
За этим следует еще одно трагическое  совпадение:  работавший  с  трупом
судмедэксперт попадает в автокатастрофу с летальным исходом.
   Итак, окружение Курковой по-прежнему  раскручивает  версию  одинокого
воришки, обманувшего маститых профессионалов.  Но  существует  и  другая
версия, которая вполне объясняет то безмятежное спокойствие,  с  которым
Сыроежин продолжает жить в Штатах.
   По этой версии деньги после ликвидации "ТВ и Радио  Санкт-Петербурга"
вовсе не исчезают. По распоряжению учредителей более  миллиона  долларов
переводятся на счет трастовой фирмы "Johan Consaltans  LTD".  Счет  этой
фирмы размещен в одном из ведущих банков Великобритании. Этим средствам,
как следует из  распоряжения  учредителейликвидаторов,  предназначено  в
дальнейшем пойти на оплату и отгрузку оборудования в адрес  "ГТРК.  -  5
канал". Обычная, не вызывающая сомнений операция,  которую  вряд  ли  бы
стоило прикрывать легендами об украденных миллионах, не так ли? Но  дело
в том, что другая часть средств оказывается в Калифорнии, где как раз  и
обосновался Сыроежин. Последнему, видимо, отдано то, что на языке  опре-
деленных кругов называется долей...
   До "5 канала", как гласит и эта вторая версия, деньги  все  равно  не
доходят (что с несомненностью подтверждает  и  обманутая  тройка  Курко-
ва-Никольский-Правдюк). Только вот опять же по какому-то странному  сов-
падению вскоре в один из крупнейших банков Санкт-Петербурга переводятся,
как говорят, полмиллиона долларов из того самого  солидного  британского
банка. Деньги предназначены "27 каналу" - совместной  российско-британс-
кой телекомпании, руководимой Беллой Алексеевной.
   Сотрудники этого канала (они же - сотрудники  Петербургской  дирекции
российского телевидения) становятся невольными свидетелями внезапных пе-
ремен в благосостоянии этого детища Беллы Алексеевны, в силу своего юно-
го возраста просто неспособного накопить собственные капиталы. Откуда-то
берется аппаратура, из каких-то средств закупаются  иномарки  для  руко-
водства. Старых скромных телевизионщиц изрядно шокирует эта жизнь на ши-
рокую ногу, эта новая публика не совсем студийного  вида  -  мальчики  с
бритыми затылками и прочими атрибутами бандитской моды.

   Разборки

   Весь 1994 год продолжается под знаком борьбы Курковой с темными сила-
ми. Сотрудники всех вместе взятых компаний, возглавляемых Беллой Алексе-
евной, продолжают проявлять законный интерес к украденным у них деньгам.
Белла Алексеевна энергично отбивает атаки любопытных, умело создавая по-
литический бэктраунд происходящему. За нее заступаются деятели культуры,
друзья-актеры. Летом 1994 года с просьбой прекратить политическое  прес-
ледование Курковой к Ельцину обращаются руководители 12  государственных
региональных телерадиокомпаний России.
   Белла Алексеевна настаивает на том, что "травля"  организована  Алек-
сандром Глебовичем Невзоровым, которого, конечно, не  надо  представлять
нашим читателям. Дескать, Невзоров делает все это для того, чтобы занять
ее место председателя "ГТРК - 5 канал".
   Очень кстати в этой борьбе случается и покушение на Куркову.  В  сен-
тябре 1994 года, когда Белла Алексеевна шла в гости к своему Другу,  ак-
теру Олегу Валерьяновичу Басилашвили, в подъезде его дома на нее  напали
неизвестные, ударили, выхватили из рук сумочку, в которой, к счастью, не
было иных ценностей, кроме только что купленной выпечки к  чаю.  Позднее
так и не было установлено, что же это было за нападение. То ли неудавше-
еся покушение, организованное противниками. То ли обычное городское  ху-
лиганство. То ли нечто, инсценированное под это хулиганство,  предприня-
тое с целью запугивания Курковой. Сама она заявляла о том, что это - де-
ло рук Невзорова.
   В освещении прессы случай с Курковой принял несколько комичный оборот
- в основном изза отобранного у нее кекса. Однако прессе было уже не  до
шуток, когда крайне серьезно пострадал другой представитель  руководства
"5 канала" - возглавлявший службу информации Вячеслав Нечаев. Нападавшие
избили журналиста резиновыми дубинками и скрылись на  "Жигулях".  Нечаев
был госпитализирован с сотрясением мозга, с серьезными травмами.
   До того никто не связывал имя Нечаева с темными махинациями, провора-
чиваемыми руководством "5 канала". Однако  Нечаев  был  мужем  одной  из
близких подруг-соратниц Беллы Алексеевны, и как знать,  что  крылось  за
этим нешуточным покушением?
   Оба покушения наделали немало шума и оставили  за  собою  шлейф  слу-
хов-предположений. Благо почва для таких предположений была  богатая,  а
Петербург - город маленький, как мудро изрек в "Осеннем марафоне"  герою
Басилашвили один человек из редакционно-издательских  кругов  города.  В
эти круги секреты попадают, кажется, из первых рук.
   Почему-то ни для кого не осталось тайной то, что в больнице, куда по-
пала Белла Алексеевна после пережитого ею в  подъезде  дома  Басилашвили
потрясения, ее, несмотря на усиленную охрану ОМОНом,  навестил  один  из
криминальных авторитетов города. Авторитет якобы предложил Курковой свою
крепкую руку для опоры, но предложение, опять же якобы, было отвергнуто.
Кто его знает, о чем они беседовали (это, конечно, знают только оба  со-
беседника). Однако от факта этого визита никто  особенно  не  отпирался.
Говорили, что в больнице Белла Алексеевна чувствовала себя  крайне  тре-
вожно, что ей казалось странным поведение призванных охранять ее людей -
якобы у нее складывалось мнение, что они не  столько  охраняли,  сколько
наблюдали за "объектом". Вроде бы она даже ушла из больницы раньше  вре-
мени, не долечившись.
   Но все-таки примечательно, что представитель криминальных кругов  на-
вестил Куркову как раз в канун акционирования "ГТРК - 5 канал". В это же
время на Чапыгина, 6, уже разворачивались нешуточные страсти. До распре-
деления акций под предлогом сокращения штатов  были  уволены  почти  300
сотрудников, в том числе и депутат Государственной Думы, бывший  руково-
дитель "600 секунд" Александр Невзоров.

   Конец главы

   2 декабря 1994 года телеэфир "5 канала" был "незапланированно  и  не-
санкционированно" (как квалифицировала это впоследствии Куркова)  захва-
чен очаровательной дикторшей Людмилой Ниловой. В 20 часов 02 минуты  ра-
ботавшая в прямом эфире Людмила Нилова закончила чтение какогото обычно-
го анонса и произнесла первые слова текста открытого письма  конференции
трудового коллектива ГТРК "Петербург - 5 канал";
   - "Мы требуем срочного вмешательства государственной власти и общест-
венности России. В течение последних двух лет наша телекомпания намерен-
но превращается в некое подобие частного предприятия, так как  подлинные
интересы подменяются корыстными интересами ее руководителей, которые ци-
нично распоряжаются судьбами коллектива, бесконтрольно - государственны-
ми средствами и имуществом компании..."
   За семь минут  Людмила  Нилова  вкратце  изложила  телезрителям  суть
больших махинаций и давних злоупотреблений, поставивших на грань развала
ту телекомпанию, что еще недавно считалась одной из лучших в стране.
   Сигнал о помощи стал сигналом и к  развязке  затянувшегося  действия.
Вначале Белла Алексеевна попыталась, правда, сопротивляться  надвигавше-
муся финалу: она пустилась в тяжбы с трудовым коллективом, пробовала ос-
паривать его полномочия на подобные заявления и даже просила ГУВД возбу-
дить уголовное дело против смутьянов. Но ничего из этого не вышло, меся-
цы борьбы были потрачены напрасно.
   И тогда Белла Куркова обратилась за милостью к  высшему  арбитру  тех
дней - всесильному начальнику Службы безопасности Президента  Александру
Коржакову.
   Встреча Курковой и Правдюка с Коржаковым состоялась 23 марта 1995 го-
да Белла Алексеевна представила себя жертвой конкурентной борьбы. Намек-
нула на то, что в свержении руководства питерского ТВ заинтересованы оп-
ределенные банковские круги Москвы, конкретно - группа "Мост",  желающая
завладеть теми телевизионными сетями, по которым распространяет свои пе-
редачи по России Петербург.
   Коржаков сочувственно выслал в Питер своих сотрудников. Однако  некто
постарался, чтобы Ельцин вскоре познакомился не только с версией  Коржа-
кова, но и с компроматом, собранным Контрольным управлением  администра-
ции Президента. Указание разобраться в запутанных коммерческих  историях
ведомства Курковой поступило от Президенту к премьеру Черномырдину.  Мо-
гущественных защитников в рядах членов  правительства  этого  состава  у
Беллы Алексеевны уже не нашлось, и было  подготовлено  постановление  об
освобождении ее от должности.
   Однако еще до огласки этого постановления произошла  утечка  информа-
ции, и Белла Алексеевна вместе с Правдюком успели хлопнуть дверью первы-
ми. В начале июня 1995 года они заявили об уходе  в  отставку,  об  уст-
ройстве на работу самыми простыми и  рядовыми  журналистами  -  в  целях
участия в оппозиции Президенту, не оправдавшему их надежд.
   Хлопнув дверью, Белла Куркова на следующий же день ушла в  оплачивае-
мый отпуск, а Виктор Правдюк сел на больничный. Смешная история, но  они
все еще надеялись на то, что им удастся  переломить  ход  вещей  в  свою
пользу...
   Постановление правительства об освобождении Курковой было  издано  13
июня. В это несчастливое число, по-видимому, и завершилась большая поли-
тическая карьера прежней любимицы питерской публики.

   Эпилог

   Белла Алексеевна Куркова и по сей день возглавляет таинственно обога-
тившийся "27 канал",  продукция  которого  выходит  в  эфир  под  маркой
"ТВ-3". Одновременно она директорствует и в Петербургской дирекции  рос-
сийского телевидения, сотрудникам которой за очень скромные зарплаты го-
сударственной телекомпании приходится трудиться и на коммерческое детище
своей патронессы.
   В политике Белла Куркова не участвует. Никто даже  не  может  припом-
нить, на чьей стороне она была во время губернаторской  и  президентской
кампаний лета 1996 года.
   Виктор Правдюк интенсивно работает на две телекомпании - на  "27  ка-
нал" и на Петербургскую дирекцию российского телевидения. На  российском
телевидении у него есть своя программа, которая  называется  "Арена  для
сенсаций". Это программа политических расследований и исторических разо-
блачений.
   Евгений Никольский работает  заместителем  Беллы  Курковой  в  Петер-
бургской дирекции российского телевидения. Он  занимается  коммерческими
вопросами.
   Михаил Сыроежин в ноябре 1995 года был арестован  в  Штатах  агентами
ФБР. Поводом для ареста стали предъявленные ему обвинения в иммиграцион-
ном мошенничестве, воровстве и отмывании денег. Одновременно власти  на-
ложили арест на его калифорнийское имущество и на яхту, оцененную в  300
тысяч долларов. Следствие по делу Сыроежина еще не завершено.
   Известно, что в 1996 году на встречу с СыроеЖ11НЫМ в Соединенные Шта-
ты вылетали два следователя МВД и представители "5 канала".  Однако  су-
дебные власти Нью-Йорка, по  ведомству  которых  проходит  Майкл  Сырое-
жин-Потемкин, разрешения на свидание с заключенным не дали. Тем  не  ме-
нее, они помогли российским следователям в рамках тех договоренностей  и
взаимных обязательств, что существуют между Россией и США.
   Так что сегодня, в феврале 1997 года, когда пишется  наша  книга,  мы
еще не можем поставить точку под эпилогом в этом теледетективе. Есть на-
дежды на то, что нас ждет небезынтересное продолжение с хеппи-эндом...

   Выдающиеся

   Говорят, кто владеет информацией - тот владеет миром. А информацией у
нас лучше всех владеют представители правоохранительных органов и журна-
листы. Миром они благодаря своей осведомленности пока еще не овладели, а
вот примерно 7 миллиардов рублей из городского бюджета увели  (не  одни,
правда: им активно помогали спортсмены, артисты, деятели  шоу-бизнеса  и
чиновники).
   Конечно, не у всякого журналиста и не у всякого участкового получится
так ловко воспользоваться возможностями, предоставляемыми  родным  горо-
дом. Но если быть, к примеру, генералом (без разницы - от mass-media или
в силовых структурах), то при желании и при дружеской помощи  главы  го-
родской администрации можно вытворять чудесные вещи. Конечно, для  этого
нужно обладать очень специфической информацией, которая и открывает лег-
кий путь к широкому бюджетному карману.
   Рядовым гражданам невдомек, что в Петербурге можно купить семикомнат-
ную квартиру с двумя балконами на Невском проспекте за 20 тысяч долларов
- по цене плохонькой "двушки" в хрущевке. Между тем хорошо осведомленная
журналистка Наталья Чаплина  (главный  редактор  городской  газеты  "Час
Пик") знала об этом еще в 1995 году.
   Дело в том, что в начале 1995 года мэр Петербурга Анатолий Собчак ре-
шил, что нехорошо, когда видные спортсмены, ученые, писатели  и  артисты
ютятся в скромных квартирках, не имея финансовой возможности  приобрести
себе достойное жилье. Добрый мэр разрешил заслуженным людям,  прославив-
шим Петербург своими выдающимися достижениями на всяческих поприщах, по-
купать квартиры у города по балансовой стоимости (которая не имеет ниче-
го общего с реальной рыночной ценой квартиры). Предполагалось, что заме-
чательным распоряжением г-на Собчака смогут воспользоваться  олимпийские
чемпионы и академики, звезды балета и оперы, знаменитые писатели и прос-
лавленные офицеры.
   Скептики, правда, с самого начала указывали, что олимпийскому чемпио-
ну, или, к примеру, звезде балета нетрудно купить квартиру в  городе  по
обычной рыночной стоимости - в этом, по  мнению  скептиков,  заключалась
особенность рыночных отношений в их цивилизованном  виде.  Мэр,  однако,
рассудил иначе - о мотивах его решения можно догадываться, но писать  не
следует, ибо г-н Собчак скорее всего обидится и станет  домогаться  суда
со слишком догадливыми писаками; доподлинно известно только, что  распо-
ряжение о льготной продаже квартир  позволило  ему  облагодетельствовать
немало полезных людей.
   Справедливости ради надо сказать, что госпожа Чаплина была далеко  не
первым человеком, кому повезло с квартирой. Сложно сказать, какие именно
выдающиеся заслуги перед петербургской культурой, наукой, искусством или
хотя бы спортом она имеет, однако ей повезло  больше  всего:  именно  ей
досталась семикомнатная квартира площадью 253 квадратных метра  с  двумя
балконами в доме 95 на Невском проспекте за  довольно  скромную  цену  -
всего 97465458 рублей (385238 рублей за квадратный метр). Здесь  госпожа
редактор впоследствии и поселилась вместе со своим законным  супругом  -
главой питерской ФСБ, генералом Виктором Черкесовым.
   Госпожа Чаплина сама выбрала себе подходящее гнездышко: возможно, она
остановила свой взор именно на этих апартаментах потому, что в них  име-
ется маленький дефект - "в комнате площадью 36 квадратных метров  ширина
простенка между окном  и  поперечной  стенкой  более  3  метров"  (а  по
действующему порядку это является основанием для существенного  снижения
стоимости жилплощади). При этом мэр разрешил журналистке оплатить  квар-
тиру в рассрочку, за четыре года, при первом взносе  в  размере  5847927
рублей.
   Коллеги главного редактора "Часа Пик" могут кусать себе локти от  за-
висти: даже лучшим из них повезло куда меньше. Главный редактор "Невско-
го времени" Алла Манилова, к примеру,  во  время  предвыборной  кампании
1996 года, пока руководимая ею газета яростно поддерживала г-на Собчака,
выпросила у города квартиру куда более скромную  -  двухкомнатную  жилой
площадью 44 квадратных метра на улице Правды (цена покупки,  разумеется,
была почти в десять раз меньшей рыночной).
   Впрочем, ласкового внимания г-на Собчака удостаивались не только жур-
налисты. Вторая категория  щедро  отмеченных  вниманием  градоначальника
граждан как раз относится ко второй из наиболее  информированных  частей
российского общества: это сотрудники  правоохранительных  органов.  Если
даже не считать г-на Черкесова, облагодетельствованного косвенно  (через
жену), то фамилии видных "силовиков" занимают внушительную часть  списка
выдающихся петербургских личностей.
   К примеру, Василий Пониделко, который служит в Главном управлении ох-
раны (и является родным сыном Анатолия Пониделко, ставшего в ноябре 1996
года начальником петербургского ГУВД) всего за 45950544 рубля купил себе
трехкомнатные апартаменты площадью 71 квадратный метр.  Всего  же  среди
выдающихся людей оказались, как минимум, 19 сотрудников ФСБ, ГУВД и про-
чих силовых ведомств - среди них и один из заместителей городского  про-
курора (прокуратура, что характерно, никак не протестовала против специ-
фического порядка распределения жилой площади, вступающего  в  известное
противоречие даже с российской Конституцией - в той части, где она уста-
навливает равенство всех граждан).
   Чтобы быть до конца справедливым, мэр облагодетельствовал  не  только
стражей закона, но и человека, который  руководит  их  обучением.  Декан
юридического факультета Петербургского университета  Вадим  Прохоров  за
72970600 рублей приобрел в собственность  трехкомнатную  квартирку  пло-
щадью 67 квадратных метров.
   Можно внять объяснениям мэра, когда он говорил, что  несчастные  сот-
рудники правоохранительных органов горбатятся на государство всю  жизнь,
а жить по-человечески не могут. Но вот за что в список тех, кого не обо-
шел своим вниманием г-н Собчак, попал певец Игорь Корнелюк - большая за-
гадка для очень многих людей. Известно, что семейство г-на Корнелюка бы-
ло достаточно неплохо обеспечено жильем, располагая по крайней мере дву-
мя пригодными для обитания квартирами (трехкомнатной  и  двухкомнатной).
АН нет: всего за 37111200 рублей г-н Корнелюк приобрел  в  собственность
еще одни трехкомнатные апартаменты площадью 70 квадратных метров. Против
подобного решения пытался протестовать глава администрации Петроградско-
го района Павел Кошелев: дело даже попало в суд, но г-н Корнелюк остался
при своем.
   Впрочем, есть в Петербурге люди и более выдающиеся, чем какой-то  пе-
вец. К примеру, Николай Смирнов, бывший вице-премьер  правительства  Ле-
нинградской области. Еще будучи высокопоставленным чиновником, он  выда-
вался настолько, что ухитрился приобрести в  собственность  по  льготной
цене сразу две квартиры - однокомнатную и трехкомнатную, -  заплатив  за
все удовольствие в целом 84138541 рубль. Если исходить из предположения,
что квартиры получали только люди, прославившие город выдающимися дости-
жениями в науке, спорте, искусстве et cetera, то сложно  понять,  почему
г-н Смирнов не удостоился памятника в полный  рост  на  какой-нибудь  из
невских набережных...
   По данным независимых экспертов,  лишь  один  процент  муниципального
жилья, введенного в Петербурге с 1991 года, достался настоящим очередни-
кам. Очередь на жилье с того же 1991 года практически не двигалась:  как
и в 1990-м, реально могли получить квартиры лишь те, кто встал в очередь
на жилье раньше 1 января 1979 года.
   Между тем всего за полтора года действия распоряжения мэра, определя-
ющего порядок продажи квартир на льготных  условиях,  было  продано  132
квартиры общей площадью 6978 квадратных метров за 3883408960 рублей (бо-
лее 800 тысяч долларов США). Рыночная  цена  этого  жилья,  по  довольно
скромным оценкам, составляет не менее 3 миллионов американских долларов.
Разница между средствами, которые бюджет мог бы  получить,  существуй  в
Петербурге единый порядок продажи квартир, и суммой, которую он  получил
волею г-на Собчака, составляет 2,2 миллиона долларов США. Достаточно для
того, чтобы построить приличный дом для городских очередников.


   Часть IV.
   МЕТАЛЛИЧЕСКИЙ БУМ

   Этот раздел -  о  контрабандистах.  Герои  его  -  реальные  люди,  в
большинстве своем и сегодня живущие в нашем славном городе. Одни на  мо-
мент выхода этой книги занимались чем-то вполне законным, другие продол-
жали делать бизнес на контрабанде, третьи в бегах, кто-то в тюрьме, кто-
то развивал свои способности на ниве других направлений преступной  дея-
тельности.
   Большинство из этих людей нажили целые состояния на контрабандном вы-
возе из России цветных металлов. О том, как конкретно  это  происходило,
мы неоднократно напишем на страницах  "Металлического  бума".  А  сейчас
попробуем понять, почему период с 1991 по 1993 годы по  праву  считается
золотой порой российских контрабандистов.
   Во-первых, наши таможенники не могли не помогать контрабандистам хотя
бы потому, что они не могли не брать взятки. А взятки они  не  могли  не
брать потому, что жить им иначе было не на что.  (Мы  не  имеем  в  виду
всех, среди работников таможенных органов совсем не мало порядочных  лю-
дей, однако, следует признать, что большинство из них на  момент  выхода
этой книги испытывали весьма серьезные материальные затруднения.)
   Должностной оклад инспектора таможенной службы самого высокого - пер-
вого - ранга составлял в начале 1997 года  220  тысяч  470  рублей.  При
удачном стечении обстоятельств этот таможенный  инспектор  мог  получать
ежеквартальную премию в размере двух должностных окладов и в редких слу-
чаях - ежемесячную персональную надбавку за особые заслуги. Размеры  та-
кой надбавки не превышали 50 процентов от должностного оклада.  Возможны
и другие, не меняющие порядок сумм надбавки.
   А инспектор таможенной службы - это  тот  самый  таможенник,  который
стоит у границы на таможенном посту и досматривает проходящие через этот
пост грузы...
   Советник таможенной службы опять же самого высокого - первого - ранга
имел в начале 1997 года должностной оклад 268 тысяч 390 рублей. Даже при
всех перечисленных приятностях типа ежеквартальной премии и гипотетичес-
кой персональной надбавки, его жизненный уровень, прямо скажем,  не  был
фантастически велик. Между тем, этот самый советник возглавляет таможен-
ный пост, через который, повторим, проходят грузы. И именно от него  за-
висит, пропустить контрабандный груз или нет.  Властных  полномочий  на-
чальника таможенного поста вполне достаточно, чтобы пропустить без  вся-
кого таможенного оформления любой груз. Вопрос в том, захочет ли он сде-
лать это.
   Желающих получить правильный ответ на сей  вопрос  отсылаем  на  нес-
колько предложений назад.

   Окно в Европу

   В Санкт-Петербургской таможне в 1995 году  проводились  40  служебных
расследований в отношении ее работников. Большинство из них были связаны
со взяточничеством. А в  1994  году  таких  расследований  было  намного
больше...
   Конечно, в любой таможне имеется постоянный  контингент  сотрудников,
работающих на контрабандистов. В принципе, это нормально даже для  самых
цивилизованных европейских стран - в любом стаде не без  паршивой  овцы.
Вопрос в том, насколько этот контингент велик.
   Если заглянуть в официальные отчеты отдела собственной  безопасности,
например, Санкт-Петербургской таможни, то окажется, что в  общем  потоке
правонарушений, имеющих к этой таможне хоть какое-то отношение, 0,3 про-
цента правонарушений произошли при непосредственном  участии  работников
Санкт-Петербургской таможни. 0,3 процента - это, конечно же, очень мало,
это очень хороший показатель.
   Авторам этих строк довелось общаться со многими работниками  таможен,
и, в частности, один из них - высокопоставленный сотрудник  Санкт-Петер-
бургской таможни - признался, что имеет все основания подозревать в при-
частности к контрабанде около 20 процентов всего личного  состава  своей
таможни. 20 процентов - это, заметим, каждый пятый...
   А в Выборгской таможне за три последних года привлекались к уголовной
ответственности десять сотрудников, что, по мнению некоторых ее  руково-
дителей, в три-четыре раза меньше реального числа таможенников, замечен-
ных в пособничестве контрабанде. Человек тридцать-сорок - так называемый
постоянный контингент помогающих контрабандистам таможенников.
   Всего в Выборгской таможне работает около семисот человек, в том чис-
ле около восьмидесяти имеют непосредственное отношение к оформлению про-
ходящих через таможню грузов. Если сравнивать с этим числом, то  40  или
даже 30 взяточников - это почти трагедия.
   Кроме того, 15-20 процентов увольняемых из Выборгской таможни сотруд-
ников идут работать в криминальные структуры, где им платят за накоплен-
ные во время работы на таможне опыт и знания. В Выборге имеется для это-
го целый ряд коммерческих фирм, которые фактически  являются  представи-
тельствами различных преступных группировок.
   Руководители таких структур получают по 1000 долларов в месяц  и  до-
вольно четко контролируют все происходящее на Выборгской таможне.  В  их
обязанности входит как вербовка действующих таможенников, так и  "трудо-
устройство" по каким-то причинам уволенных.
   Любой мыслящий работник таможни не может не видеть, что правительство
не только мало ему платит, обрекая либо на нищенское существование, либо
на позорное клеймо взяточника. Само по себе таможенное  законодательство
с начала девяностых годов было у нас направлено исключительно на  развал
любой попытки правоохранительных органов хоть как-то  противостоять  ог-
ромному контрабандному потоку, широкой рекой вымывающему  из  России  ее
стратегические запасы.
   Сначала для того, чтобы вывезти из страны цветной металл,  необходимо
было обзавестись лицензией, вписаться в утвержденные правительством кво-
ты и заплатить совсем не маленькие таможенные пошлины. Все это  хотя  бы
теоретически могло воспрепятствовать контрабанде.  Однако  не  добившись
вообще никаких успехов в борьбе с ней, наше правительство сначала ликви-
дировало квоты, потом лицензии, а потом пропала необходимость и  платить
таможенные пошлины при вывозе из страны тех же цветных металлов.  Ничего
взамен этого предложено не было.
   Почему такое произошло, можно лишь догадываться.  Однако  в  качестве
информации   для   размышления   приведем   любопытное   обстоятельство.
Большинство законов, связанных с деятельностью правоохранительных  орга-
нов, принимаются в нашей Государственной Думе  с  подачи  фракции  ЛДПР,
уголовное прошлое многих членов которой стало  уже  притчей  во  языцех.
Трогательная же история об интересе к контрабанде цветных металлов  быв-
шего первого вице-премьера российского правительства  Олега  Сосковца  и
его высокопоставленных друзей известна сейчас каждому школьнику.
   Кроме того, федеральные власти как будто сознательно всеми доступными
им средствами мешали правоохранительным органам бороться с контрабандой.
Ни для кого не секрет ведь, что до конца 1992 года контрабандистами "за-
нимались" у нас только органы государственной безопасности. К ним  можно
относиться как угодно, но фактически в то время  они  единственные  были
способны хоть както бороться с этим явлением.
   Попробуем поэтому проанализировать золотую пору российских контрабан-
дистов (1991-1993 годы) с точки зрения дееспособности органов государст-
венной безопасности.
   В указанный период КГБ претерпел четыре (за три-то года!) реорганиза-
ции, в том числе с декабря 1993-го по июнь 1995-го в Федеральной  службе
контрразведки (одно из пяти "промежуточных" названий  нынешней  ФСБ)  не
было следствия!  В  связи  с  этим  контрабандные  дела  передавались  в
следственные службы других правоохранительных органов, работники которых
никакого опыта в борьбе с контрабандой в большинстве своем тогда еще  не
имели.
   В конце 1992 года в борьбу с контрабандой в России включилась  совсем
новая тогда правоохранительная структура - РУОП. Питерский РУОП в 1993-м
нагонял уже немало страху на наших контрабандистов, но "золотая-то пора"
тогда уже практически закончилась!
   Все подряд и в неограниченных количествах из России начали вывозить в
1991 году. Тогда распался "единый и могучий" Советский  Союз,  появились
многочисленные суверенные государства, имеющие, как минимум,  одну  осо-
бенность, не свойственную другим цивилизованным странам нашей планеты  -
у них не было границ! Правительства новых стран отнюдь не  сразу  сумели
создать мощные и дорогостоящие инфраструктуры, которые фактически  явля-
лись бы современными границами, препятствовавшими бесконтрольному  пере-
сечению их гражданами России - отнюдь не добрососедского на  тот  момент
государства.
   Те же страны, у которых волею судеб оказались собственные  границы  с
европейскими государствами, вовсе не стремились  "запирать"  их,  потому
как поддержка цивилизованной Европы была для них  единственной  надеждой
на выживание. Советские же погранвойска, державшие эти  границы  раньше,
исчезли вместе с развалом своего великого хозяина - СССР. Формально  все
это произошло 8 декабря 1991 года, в день подписания  знаменитого  Бело-
вежского соглашения.
   Российских торговцев цветными металлами привлекала Европа.  Германия,
Швеция и Голландия - ближайшие к нашей стране государства, где можно бы-
ло чрезвычайно выгодно, с прибылью в несколько сотен процентов (!), про-
дать российские медь, никель, кобальт, алюминий и много чего  еще.  Туда
приезжали иностранные купцы со всего мира, чтобы разжиться дешевым  рос-
сийским сырьем.
   На Лондонской товарной бирже в 1992-м цены на никель и медь  упали  в
два раза - на Запад пошел мощный вал наших цветных металлов. А у нас они
валялись на складах и задворках, разваливающаяся экономика не  позволяла
их использовать, а потому руководители промышленных предприятий  за  ко-
пейки отдавали металлический "мусор", порой и не догадываясь о  его  ис-
тинной стоимости. А те, кто догадывались, также списывали металлы в виде
отходов за доли малые, которые благополучно рассовывали по своим  карма-
нам.
   Широкой рекой лились на Запад стратегические запасы нашей страны, вы-
возились, в основном, через Латвию и Эстонию, потому как границ с Росси-
ей и, тем более, с европейскими странами у них, повторим, тогда  еще  не
было. Сей факт автоматически снимал вопрос о неприятных эксцессах на та-
можнях - в виду их физического отсутствия. А чуть позже, когда  таможен-
ные посты стали появляться, все равно ничего  не  менялось  -  вывоз  не
оформленных в таможенном отношении цветных металлов контрабандой не  яв-
лялся, потому как контрабанда может быть  только  там,  где  есть  госу-
дарственная граница!
   Несанкционированный же вывоз из России стратегического сырья квалифи-
цировался всего лишь как административное правонарушение, а "администра-
тивками", в отличие от уголовно наказуемой контрабанды, КГБ не  занимал-
ся, то бишь в то время контрабандисты (будем уж называть их так)  вообще
ничем не рисковали. Там, естественно, где не было границ, а границ,  на-
помним, не было у России с Латвией и Эстонией.
   "Лафа" продолжалась до 4 мая 1993 года, когда вступил в действие  фе-
деральный закон "О государственной границе России". Полтора  года,  про-
шедшие к тому времени с момента подписания  Беловежского  соглашения,  и
вошли в историю как золотая пора российских контрабандистов.
   Кстати, серьезную помощь оказывали им тогда противники распада  СССР.
Одержимые имперскими амбициями, фанатики сжигали вновь появлявшиеся  та-
моженные терминалы, не догадываясь при этом, что создают тем самым вели-
колепные условия для растаскивания наследия того самого "единого и могу-
чего", за который они ратуют. Говорят, кстати, что многие случаи  сожже-
ния таможенных постов имели тогда не только политическую подоплеку...
   Тропинка к неожиданно открывшемуся "окну в Европу", как и три  столе-
тия назад, пролегла через Санкт-Петербург, который фактически стал  сто-
лицей российских контрабандистов и, кстати, является ею до  сих  пор.  В
нашем славном городе "залежалось" невероятное количество цветных  метал-
лов, благодаря практически поголовно вставшим оборонным предприятиям.  А
Эстония и Латвия со своими "прозрачными" границами - совсем близко. Так-
же близко и Финляндия, к границе с которой наши "металлисты" устремились
чуть позже - в 1993 году, когда в Латвию и Эстонию попасть было  уже  не
так просто.
   Санкт-Петербург - большой город, Тут и аэропорт, тут и морской  порт,
то и другое обеспечивало контрабандистам великолепные возможности. В об-
щем, жизнь в северной столице кипела и бурлила, что  не  могло  остаться
незамеченным представителями криминальных структур, которые довольно бы-
стро подмяли весь контрабандный бизнес под себя. Оно, впрочем, не удиви-
тельно - организованная преступность к началу 1992 года была у нас  зре-
лой и сформировавшейся, чего не скажешь о "молодых" еще контрабандистах.
   В виду близости границ и хорошо развитой инфраструктуры, Санкт-Петер-
бург стал своеобразной перевалочной базой не только для питерских  конт-
рабандистов, но и для контрабандистов  из  большинства  других  регионов
России. Через контрабандный вывоз цветных металлов  "отмывали"  огромные
деньги московские преступные сообщества, свои интересы  в  контрабандном
бизнесе Петербурга имели и многие другие группировки.

   Воркутинский транзит

   В сентябре 1992 года в истории Выборгской таможни произошло почти что
эпохальное событие. На таможенном  переходе  Брусничное  были  задержаны
пять грузовиков с никелем и медью - около 60 и 20  тонн  соответственно,
общей стоимостью более 40 миллионов рублей. Колоссальные по тем временам
деньги! А эпохальность события в том, что тогда впервые российские конт-
рабандисты пытались силой прорвать таможенные кордоны...
   За 15 минут до закрытия таможенного поста в Брусничном появились лег-
ковая иномарка и крытый грузовик. Из иномарки  вышли  трое  и  попросили
досмотреть их. Таможенники уже собрались спать, а посему предложили при-
шельцам подождать до утра.
   - Вас все равно, - говорят, - финны не пустят. У них тоже конец  сме-
ны.
   - Это мои проблемы, - ответил плотный представительный мужчина. -  До
конца вашей смены 15 минут. Досматривайте.
   Представительный мужчина неторопливо подошел к старшему смены.
   - Друг мой, нас тут трое. Я - гражданин России, мои приятели -  граж-
дане Финляндии. Если нас сейчас же не досматривают, утром все  мы  пишем
заявления о том, что вы отказываетесь выполнять свои  служебные  обязан-
ности в рабочее время.
   После смачной паузы он продолжил:
   - В твоей дальнейшей карьере могут возникнуть сложности...
   Как только начался досмотр, из леса  выехали  еще  четыре  грузовика.
Старший смены тихо матерился:
   - Ну вот, теперь эти тоже потребуют, чтоб их досматривали.
   - Спокойно, это мои машины, - сказал незнакомец, который уже чувство-
вал себя хозяином ситуации...
   По сопроводительным документам, все машины везли груз, принадлежавший
одной несуществующей фирме. Впрочем, о том, что эта фирма не существует,
обозленные таможенники тогда и не  догадывались.  Насторожил  их  совсем
другой нюанс.
   Каждый груз, пересекающий государственную границу России, должна соп-
ровождать так называемая грузовая таможенная декларация  (ГТД)  -  доку-
мент, свидетельствующий о том, что в таможенном отношении все оформлено,
что положено - уплачено, вывоз разрешен. В  правом  верхнем  углу  такой
декларации имеется номер - по сути,  своеобразный  код  соответствующего
груза. 1 сентября 1992 года принцип построения этого кода на декларациях
Санкт-Петербургской таможни был изменен. В данном случае декларации, да-
тированные 10 сентября, имели старый код.
   Были в документах и другие неточности. Например, совпадало  брутто  и
нетто груза, чего не может быть в принципе. В общем, старший смены решил
позвонить в Петербург оперативному дежурному Санкт-Петербургской  тамож-
ни, чтобы подтвердить подлинность представленных документов.  Телефонный
разговор происходил в том же помещении, где ожидал конца досмотра  высо-
кий мужчина со своими спутниками. Выглядело это примерно так.
   - Алло! Дежурный!
   - Ничего не слышу! Алло!
   - Вы оформляли такой-то груз?
   - Что? Алло!
   - Нет? Не понимаю! Что?
   Представительный мужчина ненадолго отлучился, и через пару минут  две
машины развернулись, выехали из таможенной зоны и  помчались  обратно  к
Выборгу. Случай фантастический, - с таможенной зоны никто не может выйти
или выехать ни в ту, ни в другую сторону без  разрешения  пограничников.
Игнорирование этого правила сравнимо с нарушением государственной грани-
цы России.
   С сиренами и мигалками, в стиле лучших кинобоевиков, после  15  минут
погони нарушителей задержали. Грузовики препроводили в  Санкт-Петербург,
а ночным гостям, по документам являвшимся скромными перевозчиками  конт-
рабандного груза, а не его владельцами, предложили выбор: обратно в Рос-
сию или вперед в Финляндию. Представительный мужчина выбрал первое, фин-
ны отправились к себе домой.
   Таинственного представительного мужчину звали Михаил Алексеевич  Сер-
гиенко. Перед тем как отправиться в Петербург, он набрал несколько  цифр
на мерцающей в темноте трубке сотового телефона:
   - Артем, пиздец, нас взяли.
   В следственной службе МБ (Министерство безопасности. Так  в  1992  г.
назывался КГБ.) проверку этого инцидента начали  с  проверки  заверявшей
сопровождавшие задержанный груз документы  печати  N181,  принадлежавшей
инспектору почтового отдела Санкт-Петербургской таможни, молодой и  кра-
сивой девушке Лене Никитиной. Печать оказалась подлинной, что  выглядело
особенно странно -  инспектор  почтового  отдела  никакого  отношения  к
оформлению экспортного груза иметь не должен. Для этого на  Санкт-Петер-
бургской таможне существуют грузовые отделы.
   На допросе Лена призналась, что хранила свою таможенную печать в  са-
мых разных местах, в частности, летом перед уходом в отпуск она оставила
ее на полке серванта! После возвращения из отпуска печати там  не  было,
несколько дней поисков ни к чему не привели, и как-то раз  она  устроила
по этому поводу скандал своему брату Сергею. Он успокоил Лену и пообещал
сделать ей новую печать. Совсем как настоящую, - чтобы никто  ничего  не
заметил.
   Через несколько дней Лена стала счастливой обладательницей новой, как
сказал ей Сергей, печати. На самом деле она сразу поняла, что печать эта
- та самая утерянная, а брат ее просто обманывает...
   Лене Никитиной было в то время всего девятнадцать лет, и она не отда-
вала себе отчет в том, насколько важно, например, бережное хранение лич-
ной таможенной печати. Зато брат ее Сергей - бывший офицер  -  наоборот,
прекрасно понимал это. Как-то раз он спрятал Ленину печать,  потому  как
боялся, что она ее потеряет.
   Сергей в то время собирался жениться и, соответственно, очень нуждал-
ся в деньгах. Сложилось так, что он занял у своего друга Артема  Попова,
с которым они вместе работали на таможне и с  которым  вместе  уволились
оттуда при довольно странных обстоятельствах, крупную сумму  денег  и  в
оговоренный срок не смог рассчитаться. И тогда Артем попросил у него  на
один день таможенную печать сестры, якобы для оформления  декларации  на
вывоз валюты. Сергей дал печать, хотя чувствовал, что валюта  тут  вовсе
ни при чем. А "финт" с пропавшей печатью и  изготовлением  новой  Сергей
придумал потому, что стеснялся сознаться в собственной слабости.
   Таковы его собственные свидетельские показания,  Артем  Попов  описал
потом эту историю несколько по-другому...
   Печать под N181 обнаружилась впоследствии на разных поддельных  тамо-
женных документах, не только на изъятых у контрабандистов на  таможенном
посту Брусничное.
   Как же так вышло, что контрабандисты не позаботились о том, чтобы  их
грузовики беспрепятственно миновали таможенный пост? Неужели  при  столь
тщательно подготовленной операции у них не было "своего" человека на Вы-
боргской таможне? Говорят, такой человек был, он ждал их, но колонна за-
держалась в пути,  что  и  толкнуло  наших  героев  на  столь  отчаянный
экспромт.
   А задержка произошла как раз по вине Артема  Попова,  отвечавшего  за
оформление таможенных документов в фирме "Транс-Октавиан", возглавляемой
уже знакомым нам Михаилом Алексеевичем Сергиенко. По словам  Артема,  он
вынужден был фальсифицировать документы под влиянием шантажа и угроз  со
стороны Михаила Алексеевича. Но в последний раз он  сознательно  затянул
процесс, специально оформил документы  с  очевидными  для  профессионала
ошибками, потому как больше участвовать в контрабанде не хотел. А к  из-
готовлению "фуфла" (так в преступной среде называют любые фальшивые  до-
кументы) Артем приобщился так.
   Он и Сергей Никитин  работали  в  грузовом  отделе  Морского  вокзала
Санкт-Петербургской таможни,  который  в  кругу  таможенников  назывался
"ямой". Название это появилось по двум  причинам.  Во-первых,  в  отделе
действительно имелись ямы, на которые заезжали досматриваемые  грузовики
- с целью обнаружения вероятных тайников. Кроме того, в "яме" была очень
тяжелая напряженная работа, а потому туда частенько ссылали  проштрафив-
шихся таможенников.
   Говорят, "яма" отличалась от других отделов  Санкт-Петербургской  та-
можни невероятной текучестью  кадров.  Одни  шли  на  повышение,  другие
увольнялись "по собственному желанию", третьи оказывались на скамье под-
судимых. Только работники ФСБ привлекли к уголовной ответственности в те
годы троих инспекторов этого отдела (действующих и бывших)  за  причаст-
ность к контрабанде.
   В "яме" постоянно что-то случалось. Однажды  ее  руководитель  Сергей
Владимирович Шаталин обнаружил у себя в машине подвешенную гранату. А  в
другой раз инспектор "ямы"  Дмитрий  Сборовский  был  ранен  при  весьма
странных обстоятельствах. В него стреляли через металлическую дверь  его
квартиры из неустановленного оружия, судя по всему, из помпового  ружья.
Заряд разворотил дверь и попал в Сборовского, но - не насмерть...
   Как-то раз работники "ямы", и Артем с Сергеем в том числе, празднова-
ли чей-то день рождения. Естественно,  некоторые  выпили,  причем  Артем
меньше всех, потому как  он  вообще-то  непьющий.  Застолье  закончилось
скандалом, после чего Артема вызвали "на ковер" и сказали:
   - Мы рассматриваем вопрос  о  твоем  повышении.  Ты  парень  хороший,
непьющий, скажи, пожалуйста, кто именно принимал в том застолье участие.
   Артем отказался, после чего был уволен "по собственному желанию". Из-
вестно, однако, что большинство бывших работников таможни совсем уж быв-
шими быть не стремятся, а находят себе работу "по специальности"  -  ис-
пользуют накопленный опыт, что называется, по другую  сторону  баррикад.
Так вышло, что приятель Артема, тоже таможенник, Олег Лисицин помог  ему
устроиться в фирму "Транс-Октавиан" помощником генерального директора по
таможенному оформлению грузов. Артем встретился с Михаилом  Алексеевичем
Сергиенко, и они друг другу понравились.
   Сначала ему давались мелкие поручения. Каждый раз  он  получал  некую
сумму денег на оформление очередной порции таможенных документов. Деньги
эти Артем брал себе, документы же оформлял у знакомых таможенников, уво-
ленных из "ямы" чуть позже.
   Торс Артема красиво облегали дорогие шелковые рубашки, он  носил  ши-
карные галстуки, сверкающие импортные туфли, выглядел вальяжно и респек-
табельно, чем довольно быстро обратил на себя внимание начальства. После
проведения некоего набора разведывательных мероприятий Михаил Алексеевич
"раскусил" Артема, пригласил его в свой кабинет и сказал:
   - Друг мой, ты крысятничаешь. По отношению к своим это нехорошо. При-
дется поставить тебя на ножи! Или будешь делать все, что я скажу.  Выби-
рай.
   Артем "ножи" выбирать не стал...
   Понятие "контрабандный канал" поддается определению нелегко. Это  от-
нюдь не лесная или горная тропа, по которой преступники темной ночью пе-
ретаскивают на своих плечах тюки с  металлическим  ломом.  Контрабандный
канал - это, скорее, система связей и мероприятий, позволяющих провозить
через государственную границу грузы, не платя таможенные пошлины.
   Когда автомобиль с товаром, принадлежащим  добросовестным  коммерсан-
там, минует российскую  границу,  сопровождающие  этот  автомобиль  лица
предъявляют таможенникам документы, свидетельствующие о том, что экспорт
производится на законных основаниях. Это означает, что пошлины уплачены,
все необходимые формальности соблюдены. Таможенник  просматривает  доку-
менты, проверяет их подлинность, после чего пропускает груз.
   Проверка подлинности документов, сопровождающих вывозимый товар,  как
правило, сводится к визуальному их осмотру, а также к связи с  оператив-
ным дежурным таможенного органа, выдавшего эти документы. При визуальном
осмотре любой профессионально грамотный инспектор таможенного поста ско-
рее всего сумеет определить, фальшивые документы или  подлинные.  На  то
существует четкий порядок их заполнения, который сам  по  себе  является
степенью защиты.
   Только работник таможни знает, как надо оформить документы, чтобы по-
рядок этот был полностью соблюден. А он  периодически  меняется,  о  чем
также знают лишь работники таможенных органов. Таким образом, контрабан-
дистам необходимы собственные таможенные специалисты, которые  оформляли
бы им документы. Хотя бы один из них должен быть действующим  таможенни-
ком, потому как, во-первых, все таможенные документы заверяются номерны-
ми таможенными печатями, а, во-вторых, преступникам  необходимо  вовремя
реагировать на изменения в порядке оформления таможенных документов.
   Кстати, работники правоохранительных органов  неоднократно  сталкива-
лись с таким странным обстоятельством, что  рядовые  таможенники  узнают
обо всех подобных изменениях позже контрабандистов!
   Весьма распространен вариант, когда "купленный" работник таможни,  не
глядя, заверяет своей личной номерной печатью все, подсовываемые контра-
бандистами, документы. Все остальное, в том числе и оформление этих  до-
кументов, берут на себя  бывшие  таможенники,  работающие  на  бандитов.
Впрочем, как показывает практика, те таможенники, которые за долю  малую
ставят свои печати куда попало, тоже рано или поздно  становятся  бывши-
ми...
   Правда, "опытные" работники таможни никогда не заверяют фальшивые до-
кументы подлинными печатями. Они имеют, как правило,  по  два  комплекта
печатей: настоящий - для официальной работы, и фальшивый -  для  контра-
бандного "приработка". В случае провала контрабанды, их  участие  в  ней
будет недоказуемо, - мало ли кто мог сделать поддельные печати!
   Между тем, как бы качественно не были изготовлены подделки, достаточ-
но одного звонка оперативному дежурному якобы оформлявшего их таможенно-
го органа, чтобы все встало на свои места. Поэтому одна из основных  за-
дач контрабандистов - не позволить  инспектору  таможенного  поста  свя-
заться с оперативным дежурным. Добиться этого можно разными способами.
   Сначала "Транс-Октавиан" экспедировал грузы в Калининград.  Начинался
1992 год. Страны Балтии только-только вышли  из  состава  СССР,  границы
между ними и Россией существовали лишь на бумаге и чисто символически  -
в жизни, поэтому "Калининградский транзит" ("Калининградский транзит"  -
жаргонное обозначение контрабандной  схемы,  одинаково  распространенное
как среди работников правоохранительных органов, так  и  в  криминальной
среде.) был несказанно популярен.
   Огромное  количество  грузов  отправлялось  из   российского   города
Санкт-Петербурга в российский же город Калининград, который волею  судеб
оказался отделенным от  матушки-родины  теперь  уже  иностранными  госу-
дарствами. Таможенникам на  российско-эстонской  и  российско-латвийской
границах предъявлялись безупречно исполненные договоры между  питерскими
и калининградскими коммерсантами, согласно которым товары вовсе не выво-
зились из России, а просто перемещались  из  Петербурга  в  Калининград.
Грузы эти пропускались беспрепятственно - транспортировка товаров внутри
России таможенными пошлинами не облагается!
   По совершенно необъяснимым причинам ни один из таких грузов до  Кали-
нинграда не доходил. Что-то там в  Литве,  Латвии  и  Эстонии  случалось
странное и загадочное, однако сотни тысяч тонн цветных металлов и проче-
го добра как-то "рассасывались" между двумя российскими границами. Самое
же удивительное было в том, что ни разу ни одна калининградская фирма не
жаловалась на, казалось бы, явно убыточный, а потому неприятный для  нее
факт исчезновения направлявшегося к ней товара! Как будто бы  его  и  не
ждали, как будто его и вовсе не было...
   Балтийская "прокладка" между "двумя Россиями" стала своеобразной  зо-
ной коммерческой аномалии. Как в Бермудском треугольнике,  исчезали  там
ценные грузы и странным образом "проявлялись"  потом  в  морских  портах
Германии, Швеции и Голландии. Исправно и с чрезвычайной прибылью для се-
бя ходившие тогда паромы из литовских,  латвийских  и  эстонских  портов
стали своеобразной выхлопной трубой для  несметного  количества  ценного
сырья, залежавшегося в запасниках Великой Империи...
   Фирмы "Оризон" в Калининграде, возможно, никогда не было, зато была и
успешно функционировала в  Петербурге  фирма  "Транс-Октавиан",  которая
добросовестно и регулярно возила на своих грузовиках цветные  металлы  в
эту самую фирму "Оризон". Столь же регулярно  металлы  "растворялись"  в
Эстонии, откуда из таллиннского порта отправлялись в Европу.
   Всеми этими странностями заправлял в 1992 году некий финский  коммер-
сант Кюести, которого друзья называли просто  Кеси.  Дружба  с  Михаилом
Алексеевичем Сергиенко приносила им обоим сумасшедшие  прибыли,  прибыли
настолько большие, что, например, Кеси содержал три собственных офиса  -
в Петербурге, Хельсинки и Таллинне. Господин Сергиенко также  от  скром-
ности не страдал - возглавляемая им фирма собиралась приобрести  зелено-
горский пансионат "Териоки", гостиницу "Гавань", а также Михаил Алексее-
вич предполагал обзавестись сетью адвокатских контор.
   Но планам этим сбыться было не суждено...
   На допросе Михаил Алексеевич возмущенно заявил, что никакого  отноше-
ния к контрабанде не имеет, "Транс-Октавиан", как и  следует  из  первой
части названия, предприятие транспортное, - перевозит, что заказывают, а
значит за принадлежащие заказчикам грузы ответственность не несет!
   Беседа со следователем Федеральной службы безопасности  подействовала
на него угнетающе. Михаилу Алексеевичу стало плохо с сердцем, и на  сле-
дующий после допроса день он проснулся в одноместной палате  кардиологи-
ческого отделения городской больницы N4. Впрочем, до  реанимации,  равно
как и до любого другого врачебного вмешательства, дело не дошло. В  "од-
нокоечном номере" Михаил Алексеевич принимал многочисленных посетителей,
смотрел шикарный цветной телевизор и разгуливал по коридорам  отделения,
размахивая трубкой радиотелефона, чем немало  шокировал  работавших  там
врачей, которые в то время радиотелефоны видели разве что в  иностранных
фильмах.
   Как известно, больных у нас не допрашивают,  особенно  госпитализиро-
ванных - им нужны покой и душевное равновесие: без того и другого выздо-
роветь довольно сложно. В общем, через пару часов после того, как работ-
ники ФСБ путем немалых усилий получили у лечащего  врача  разрешение  на
допрос, "тяжелобольной" пропал.
   Новым местом пребывания Михаила Алексеевича стал пансионат "Териоки",
что в Зеленогорске,  который  должен  был  вот-вот  приватизироваться  в
пользу "Транс-Октавиана", так что наш герой чувствовал там себя в полной
безопасности. А чуть позже  он  пересек  прозрачную  российско-эстонскую
границу и скрылся в Венгрии.
   Михаил Алексеевич устал и нуждался в отдыхе, работники госбезопаснос-
ти вынуждены были смириться с этим и приступили к расследованию инциден-
та на таможенном посту Брусничное с другой стороны. Они попробовали  вы-
яснить, откуда же взялся задержанный ими на границе цветной металл.
   Металл этот был приобретен путем более чем законным. Как-то раз некий
симпатичный молодой человек, Валера Кульгин, оформился на работу в некое
Санкт-Петербургское торговое товарищество (СПТТ), которое в то время за-
нималось куплей-продажей посуды и размещалось в собственном офисе у Кан-
темировского моста. Через некоторое время успешной работы Валера предло-
жил своим коллегам "толкнуть" за границу партию никеля, что сулило нема-
лую прибыль при совсем мизерных затратах труда и интеллектуальной  энер-
гии. Засомневавшихся было руководителей Валера заверил, что с  экспортом
проблем не возникнет - эту сторону сделки он брал на себя.
   Металл совершенно законно приобрели на мончегорском комбинате  "Севе-
роникель", привезли и положили на принадлежавший СПТТ склад. С предопла-
той Валере помог "Северный завод", давший ему кредит под эту, прямо ска-
жем, не совсем законную сделку. А возглавлял "Северный завод"  известный
и уважаемый в нашем городе депутат Законодательного собрания  Петербурга
Герман Гардымов. Надо ж было помочь молодому человеку  встать  на  ноги!
Опять же, сделка прибыльная, да и Валера - парень, несомненно,  хороший,
честный. У умудренного жизненным опытом Германа Гардымова никаких сомне-
ний все это, по-видимому, не вызывало.
   Обрадованные столь интенсивным и успешным развитием событий,  руково-
дители СПТТ довольно быстро рассчитались с "Северным  заводом"  -  взяли
кредит в банке, что, собственно, хорошему парню Валере Кульгину и требо-
валось. Дальше металл должен был успешно миновать границу, где-нибудь  в
Германии или Швеции превратиться в доллары, которым Михаил  Сергиенко  и
Валера Кульгин нашли бы применение. А Санкт-Петербургскому торговому то-
вариществу уготовили судьбу быть "спущенным под откос", что, собственно,
и произошло, только не совсем так, как планировали Валера и его  друзья,
которым чуть позже мы уделим особое внимание.
   Первая партия никеля - 60 тонн - была задержана в Брусничном при опи-
санных уже обстоятельствах. Остальные 40 тонн  Валера  срочно  вывез  со
склада СПТТ, якобы в надежное место на случай обыска. С тех пор ни  его,
ни металл коллеги из товарищества не видели. На Валеру был объявлен  ро-
зыск, и следующая встреча с ним у работников  госбезопасности  произошла
при весьма неожиданных обстоятельствах.
   Жил-был в Санкт-Петербурге некто Михаил Дынин. Впрочем, когда Ленинг-
рад стал Петербургом, Михаил Дынин был уже Майком  Мэлоном,  проживавшим
сначала в Израиле, а потом в США. Самым любимым занятием Михаила  Дынина
была контрабанда антиквариата. Любимым занятием Майка Мэлона стала конт-
рабанда наркотиков, а также их использование: для  дельцов  наркобизнеса
сочетание довольно редкое.
   Попался Майк в декабре 1992 года, когда на таможенном посту в  поезде
"Петербург-Хельсинки" у него в трусах обнаружили  100  граммов  кокаина.
Майк утверждал, что вез наркотик исключительно для личного  потребления,
однако ему не поверили, потому как такого количества кокаина хватило  бы
для кайфа половине всех питерских наркоманов. Кокаин у Майка  изъяли,  а
его самого отпустили под обещание явиться в отдел борьбы с  контрабандой
Выборгской таможни для дачи соответствующих пояснений по поводу  случив-
шегося конфуза.
   На таможню Майк не явился, зато отправился в  гостиницу  "Прибалтийс-
кая" вместе со своей красавицей женой Илоной - шикарной женщиной,  обла-
дающей высоким ростом и фигурой манекенщицы. Худощавый лысоватый Майк со
своими 165 сантиметрами роста смотрелся рядом с Илоной весьма трепетно.
   Группа задержания подошла к ним в холле гостиницы. В момент  щелкания
наручников на запястьях нашего иностранца к ним устремился некий молодой
человек, который явно не отдавал себе отчета в происходящем. Расталкивая
оперативников, он протянул Майку какой-то документ. На вполне логичный в
такой ситуации вопрос: "Ты кто такой?", парень представился как  Валерий
Кульгин!
   Валера тогда не знал, что числится в розыске, впрочем, сотрудники ФСБ
этого тоже еще не знали! Однако они сработали по  принципу  "держи  все,
что шевелится, потом разберемся".
   - Поедешь с нами, - сказали они Валере.
   - Хорошо, но я должен заплатить за такси.
   Вместе с одним из оперативников Валера вышел из гостиницы. Прямо  пе-
ред ними остановился автобус, из которого вывалилась толпа туристов. Ва-
лера быстро рассосался в ней и исчез вновь.
   Случилось это накануне нового, 1993 года. В это время  происходило  в
нашем городе множество других событий, некоторые из которых имели к  ге-
роям этого повествования весьма непосредственное отношение.
   Оставшиеся 40 тонн никеля Валера Кульгин  решил  "протолкнуть"  через
одного своего знакомого коммерсанта, некоего Алексея Шалаева'.  На  этот
раз все прошло, как по маслу, - металл успешно продали эстонским контра-
бандистам за 40 миллионов рублей. Было это в декабре 1992-го, через пару
месяцев после того, как Валера со своими друзьями  "кинул"  Санкт-Петер-
бургское торговое товарищество.
   Таинственным образом, говорят, не  без  помощи  знакомого  отставного
следователя, уволенного из милиции за исчезновение материалов расследуе-
мого им уголовного дела, Леша Шалаев узнал об этом Валерином подвиге и о
том, что на него объявлен розыск. Когда Валера пришел к Шалаеву с закон-
ным требованием своей доли, тот вежливо объяснил ему, что денег  никаких
не брал, знать его - Валеру - не хочет, а если тот не доволен, может жа-
ловаться, что вряд ли получится, потому как Валера с некоторых пор нахо-
дится в розыске!
   В довершении всего Леша Шалаев купил шикарную "вольво" последней  мо-
дели, которую практически сразу экспроприировали Балерины друзья - члены
так называемой "гуняшинской" бригады. (Эту бригаду, состоявшую  примерно
из 150 человек и входившую в "тамбовское" преступное сообщество, возгла-
вил некий Олег Гуняшин, который в то время рассматривался лидерами "там-
бовских" как очень перспективный лидер.  Однако  занять  следующую  сту-
пеньку в бандитской иерархии ему не удалось...)
   Отобрали они у Леши и все остальное, что у него было, взяли и  самого
Лешу. Его возили по различным фирмам, где  он  пользовался  авторитетом,
заставляли заключать с этими фирмами липовые контракты, в  общем,  приш-
лось ему "кидать" всех подряд, всех тех, с кем были у него хорошие отно-
шения. В результате хороших отношений у него не стало ни с  кем,  но,  в
общем-то, Леша получил то, к чему стремился - хотел стать  "кидалой",  и
стал им.
   Валеру Кульгина "взяли" у подъезда дома, где жил один из его  прияте-
лей, куда он подъехал на своей "восьмерке" после тяжелого рабочего  дня.
В машине, кстати, обнаружилась предсмертная записка Леши Шалаева, из ко-
торой следовало, что жилось ему у Валеры не так-то сладко. Впрочем, Лешу
не били и не пытали, потому как дойную корову необходимо холить и  леле-
ять, иначе она перестанет давать молоко.
   Операция по вызволению Леши из "гуняшевского" плена была  разработана
работниками ФСБ совместно с операми из Управления по борьбе  с  экономи-
ческой преступностью питерского ГУВД, которые также разыскивали  Лешу  в
связи с некоторыми другими его подвигами.  Операция  называлась  "Привод
свидетеля" и выглядела так.
   Квартира, в которой содержался пленник, располагалась на верхнем эта-
же пятиэтажного многоквартирного жилого дома. От внешнего мира она  была
отгорожена мощной металлической дверью, как снаружи, так и изнутри запи-
равшейся с помощью ключей, которых, естественно, у Леши не было. Там  же
постоянно находились трое вооруженных  боевиков,  они  если  и  покидали
пленника, то ненадолго.
   Сначала предполагалось,  что  "Привод  свидетеля"  осуществит  группа
"Град", но в последний момент выяснилось, что она прибыть не сможет, так
как задействована на другом мероприятии. Тогда решили подогнать  к  дому
пожарную лестницу, одеть одного из оперативников  в  бронированный  ска-
фандр, втолкнуть его в квартиру через окно, чтобы все остальное  сделать
под его прикрытием. Однако скафандр найти также не удалось, в результате
чего к моменту проведения операции у мрачного пятиэтажного  дома  оказа-
лись четверо оперативников с пистолетами и личными "Жигулями" одного  из
них.
   Позвонили Леше по телефону.
   - Ты один?
   - Да, и очень хочу отсюда выбраться.
   - Дадим веревку, спустишься из окна. Если что, мы прикроем.
   - Ребята, не могу, боюсь высоты.
   - Ладно, жди. Сейчас будет пожарная лестница...
   До лестницы дело не дошло. Как только один из оперов уехал за ней,  к
дому подкатила Лешина шикарная "вольво", из нее вышли  трое  бандитов  и
стали подниматься на пятый этаж. У группы захвата не было другого  выхо-
да, кроме как войти в квартиру "на плечах"  братанов.  "Быки"  не  спеша
поднимались по лестнице на два пролета впереди оперативников и  довольно
громко обсуждали досадные бытовые мелочи:
   - Уроды, суки, из автомата замочили.
   - Все, пиздец, гасить теперь будем всех. (Речь шла о смерти Олега Гу-
няшина. В описываемый момент "братки" возвращались с его похорон.  Неза-
долго до того Олега убили очередью из автомата.)
   Неожиданный выкрик: "Руки вверх! Не двигаться! Комитет госбезопаснос-
ти!", привел "братков" в глубокое уныние. Они даже не пытались сопротив-
ляться, и без особых проблем были доставлены в ближайшее отделение мили-
ции. Перед этим оперативники сымитировали задержание Шалаева - чтобы его
потом не убили, как наводчика...
   В общем, эта часть нашей истории завершилась для одних  успешно,  для
других, скажем так, несколько неожиданно.
   Валера Кульгин - фигура довольно типичная для нашего времени. С одной
стороны, это обычный коммерсант, в откровенно  бандитских  поступках  не
замеченный. Он что-то продает, что-то покупает, одним словом, делает  то
же, что и десятки тысяч других питерских коммерсантов. Но в  отличие  от
них, его сфера деятельности - криминал в самом широком  понимании  этого
слова.
   Коммерсанты типа Валеры Кульгина живут не в деловом Петербурге,  а  в
бандитском. Их коллеги, приятели, деловые партнеры - бандиты, либо такие
же, как они, бизнесмены криминального толка. Они легко сходятся с предс-
тавителями самых разных преступных  группировок  и  охотно  прокручивают
принадлежавшие этим группировкам деньги в разработанных ими коммерческих
операциях.
   Они выгодны всем, их радушно принимают самые разные, порой враждующие
между собой лидеры. Они везде свои, им без проблем доверяют крупные сум-
мы денег, потому как очевидно, что с деньгами этими они никуда не денут-
ся - конкретной силы непосредственно за ними нет, они очень дорожат сво-
ей репутацией в преступных кругах. И, как правило, не злоупотребляют до-
верием. Они живут в привычном для них криминальном мире,  живут  отчасти
"по понятиям", охотно "кидая лохов" - коммерческие структуры,  руководи-
тели которых пытаются заниматься хотя бы относительно  легальным  бизне-
сом.
   В данном случае закупленные Санкт-Петербургским торговым  товарищест-
вом 100 тонн никеля предназначались для экспорта через контрабандный ка-
нал, принадлежавший "воркутинской" преступной группировке, одним из чле-
нов которой и был Михаил Алексеевич Сергиенко.
   "Воркутинские" появились в Петербурге в конце 1990-го.  В  1992  году
они уже контролировали практически весь  Васильевский  остров.  Состояла
группировка, в основном, из студентов или бывших студентов Горного  инс-
титута. Тогда из горнодобывающих районов России молодые ребята отправля-
лись учиться в Петербург - там-то вузов не было.  Кроме  того,  говорят,
один из руководителей Горного был в то время связан с "воркутинскими"  и
обеспечивал их молодыми кадрами. В общем, часть студентов  вместо  учебы
занималась рэкетом, а некоторые просто  подрабатывали  таким  образом  в
свободное от занятий время!
   Популярными местами тусовок  "воркутинских"  были  общежития  Горного
института - в студенческом городке на Новоизмайловском проспекте, на Ма-
лом проспекте Васильевского острова, а также на Шкиперском протоке.  Го-
ворят, в общежитии на Малом у "братвы" были хорошие отношения  с  комен-
дантом, который покрывал их сборища. А на  Шкиперском  имелся  спортзал,
где "воркутинские" совершенствовали свою физическую подготовку.
   В группировке была очень сильная текучесть кадров. Знающие  люди  ут-
верждают, что "бандитствовали" в основном студенты первого-третьего кур-
сов, а потом, когда дело подходило к диплому, они брались за ум и  возв-
ращались на студенческую скамью!
   Знающие люди говорят, что "воркутинское" преступное сообщество всегда
было в нашем городе на особом положении. С одной стороны, за ними прочно
закрепилась слава самых "отмороженных", наверное, потому, что на  многие
"мероприятия" "воркутинские" боевики отправлялись одурманенными наркоти-
ками, что придавало их действиям особую жестокость. "Воркутинских" поба-
ивались, с ними старались не связываться, но и не уважали - за эту самую
"отмороженность", а может быть, за чтото еще.
   Во главе группировки стояли два человека: Слава по кличке "Сироп" от-
вечал за "бандитскую деятельность" группировки, а Юра по кличке "Кореец"
(он, и вправду, кореец) был мозгом "воркутинских".  У  "братвы"  была  и
собственная коммерческая структура - торговая фирма "Максим",  с  офисом
на третьем этаже гостиницы "Гавань", расположенным дверь в дверь с  офи-
сом уже известной нам фирмы "Транс-Октавиан". С  помощью  "Максима"  они
отмывали деньги, полученные, мягко говоря, не совсем  честным  путем.  В
пяти минутах езды от "Гавани", на Васильевском же острове, располагалось
кафе "Ариент", где частенько тусовались "воркутинские" бойцы.
   "Воркутинские" приложили  немало  усилий,  чтобы  контролируемый  ими
"Транс-Октавиан" успешно функционировал. В частности, первая порция  ме-
таллов была приобретена именно на их деньги. Кроме того, братва  обеспе-
чивала сопровождение контрабандных грузов. В 1992 году это  была,  пожа-
луй, единственная Преступная группировка  в  Петербурге,  которая  кроме
"тамбовских" активно занималась металлическим бизнесом.
   Интересно, кстати, что кроме общедоступных источников получения деше-
вых цветных металлов (типа мончегорского комбината "Североникель") "вор-
кутинские" пользовались и услугами так называемых "добытчиков", одним из
которых был, например, некий Александр Альбертович, ныне владелец одного
из механических заводов, что на Петергофском шоссе. В то время,  в  1992
году, Александр Альбертович арендовал на этом  заводе  несколько  цехов,
которые использовал как склады для цветных металлов. Он начал  эту  дея-
тельность в самом начале 1992-го (если не в 1991), то есть, когда в  Пе-
тербурге не было еще скупок цветных металлов!
   Возникает естественный вопрос: а где же тогда Александр Альбертович и
другие "добытчики" брали цветные металлы, кроме как на  металлоперераба-
тывающих комбинатах?
   А металлы они брали на бесчисленных промышленных предприятиях  Петер-
бурга. Металлы эти валялись там без всякой надобности и в огромных коли-
чествах. Руководителям предприятий они достались за так - еще с  советс-
ких времен, а посему они готовы были расстаться с  ними  тоже  почти  за
просто так. Это самое "почти" составляло какуюнибудь смешную  долю  про-
цента от настоящей стоимости металлов, однако  в  виде  наличных  денег,
оседавших в карманах руководителей,  оно  выглядело  довольно  соблазни-
тельно.
   Сам же факт исчезновения со склада или территории  завода  нескольких
тонн никеля или меди оформлялся как вывоз отходов или что-то в этом  ро-
де. Впрочем, нередко, а вернее, довольно часто металлы просто крались  с
заводов не без содействия купленных сотрудников внутренней охраны...
   С самого начала "воркутинские" специализировались на грабежах и вымо-
гательстве. Говорят, они охотно позволяли другим, более крупным  группи-
ровкам нанимать себя для выполнения боевых операций. В частности,  такие
услуги заказывали им "тамбовские" и "малышевские".
   Серьезные неприятности у одного из лидеров "воркутинских" Славы Сиро-
па начались после того, как он сбил насмерть двух человек, - отца с  се-
милетним сыном. Было это на Кронверкской набережной, что у Петропавловс-
кой крепости, Слава ехал тогда с несколькими "братками" на своем  шикар-
ном "БМВ". Тот факт, что это сделал именно Слава, официально не доказан,
поэтому розыск на него объявлен не был. Однако  он  вынужден  был  скры-
ваться, потому как знал из собственных источников, что "менты" наверняка
повяжут его, если только смогут.
   По времени событие это совпало с провалом контрабанды  в  Брусничном,
поэтому вся троица - Слава Сироп, Юра Кореец и Михаил Алексеевич  Серги-
енко - дружно слиняла в Венгрию, где разместилась в  скромном  пятизвез-
дочном отеле. Впрочем, Юра Кореец довольно скоро вернулся  в  Петербург,
потому как понимал, что на тот момент со стороны правоохранительных  ор-
ганов ему ничего особенного не грозило.
   В принципе, так оно и было, однако допроса в ФСБ ему избежать не уда-
лось.
   - Я бизнесмен, - сказал Кореец следователю. - Я разрабатываю  коммер-
ческие операции, с чего имею  свой  процент.  Да,  я  знаю,  что  многие
деньги, которыми я оперирую, получены путем рэкета у неспособных  посто-
ять за себя коммерсантов. Это нормально. Но то, что делают Миша со  Сла-
вой, мне не нравится. Они вывозят стратегические запасы страны и  прожи-
рают вырученные за них деньги. Это предательство. Я тоже вырос в России,
это моя страна, а потому Миша со Славой больше денег от меня не получат.
   С тех пор Юра Кореец отошел от "дел", стал заниматься легальным  биз-
несом, "воркутинские", которых насчитывалось человек сто, как-то  рассо-
сались - кто в другие группировки, кто в бизнес, а кто вновь на  студен-
ческую скамью в Горном институте. Михаил Алексеевич же со Славой Сиропом
остались в Венгрии. Говорят, Слава живет до сих пор и не бедствует.
   После исчезновения обоих лидеров, группировка развалилась сама собой,
и о дальнейшей ее судьбе после 1992 года  история  умалчивает.  Известно
лишь о некоторых подвигах уже упомянутого нами финского коммерсанта  Ке-
си, который на самом деле был одним из наиболее интересных людей практи-
чески для всех преступных структур нашего региона, делавших свой  бизнес
на контрабанде цветных металлов.
   Кюести, для друзей просто Кеси, - чрезвычайно важная фигура  в  нашем
преступном мире. Он поддерживал прочные  связи  с  европейскими  (прежде
всего финскими) фирмами, специализировавшимися  на  переработке  цветных
металлов. Фирмы эти охотно приобретали сравнительно  дешевые  российские
металлы, с чего имели немалые выгоды. Кстати, речь идет о вполне законо-
послушных европейских предприятиях с достойной репутацией. Они ни за что
не пошли бы на прямой контакт с российскими бандитами, посредничество же
финского коммерсанта их вполне устраивало. На Западе не принято  интере-
соваться происхождением покупаемого товара, однако сама  покупка  должна
выглядеть абсолютно чистой.
   Фактически Кеси и еще несколько человек, которых можно пересчитать по
пальцам одной руки, держали рынок сбыта всех контрабандных  цветных  ме-
таллов, вывозимых тогда из России. Они платили наличные деньги, а потому
были находкой для наших  контрабандистов.  Фактически  они  обеспечивали
спрос на контрабанду, а спрос, как известно, определяет предложение...
   Маленький Кеси, как называли его в Эстонии  -  светловолосый  пожилой
финн маленького роста, плотного телосложения, с явными признаками полно-
ты. Сейчас ему за шестьдесят, он вспыльчивый, осторожный  и  подчеркнуто
законопослушный, как все европейцы. Впрочем, качество  это  не  помешало
ему быть дважды судимым за мошенничество у себя на родине.  В  целом  он
отсидел около двух лет, что для Финляндии большой срок.
   Как и положено цивилизованным иностранцам, он смертельно боялся КГБ и
аккуратнейшим образом являлся туда по всем приглашениям  на  собеседова-
ния, причем с  личной  переводчицей  -  двадцатилетней  девушкой,  впос-
ледствии ставшей его женой.
   Сначала Кеси крайне осторожно и медлительно отвечал на  все  вопросы.
Когда же понял, что конкретно ему обвинения выдвинуто не будет, он успо-
коился и попросил адвоката. То обстоятельство, что в  России  свидетелям
адвокаты не положены, его слегка удивило, что, впрочем, не помешало  без
обиняков рассказывать практически все, что интересовало работников ФСБ.
   Законопослушный маленький Кеси  категорически  отказывался  обсуждать
только одну тему - свою собственную  биографию,  особенно  эстонскую  ее
часть.
   А дело в том, что в середине 1992 года коммерсант Кеси  стал  чрезвы-
чайно популярной фигурой не только для российских преступных группировок
и спецслужб. Им серьезно заинтересовались эстонские бандиты,  которые  к
тому времени уже вполне окрепли и не хотели ни с кем  делить  доходы  от
контрабанды российских металлов через территорию их страны.
   Что именно произошло между Кеси и эстонской "братвой", нам не извест-
но. Известно лишь, что в какой-то момент "воркутинские" металлы изменили
свой маршрут и стали попадать в Европу не через Эстонию, а напрямую  че-
рез Финляндию. С одной стороны, это удобнее - финны и сами охотно  поку-
пали российские цветные металлы, да и Финляндия все-таки "больше"  Евро-
па, чем Эстония. Но с другой стороны, российско-финская граница  охраня-
лась намного лучше,  нежели  прозрачная  российско-эстонская.  Последнее
обстоятельство требовало более серьезного подхода  к  механизму  контра-
бандного вывоза.
   С середины 1992-го грузовики  "Транс-Октавиана"  возили  в  Финляндию
цветные металлы по поддельным таможенным  документам,  которые  оформлял
для Михаила Алексеевича Сергиенко уже известный нам Артем Попов. Поддел-
ки эти были довольно качественными, и до описанного прокола в Брусничном
все шло, как по маслу.
   По приблизительным оценкам, к этому моменту через этот  контрабандный
канал из России утекло более тысячи тонн цветных металлов. Это стало од-
ним из основных видов бизнеса "воркутинских" и немало  содействовало  их
устойчивому финансовому положению.
   Когда Валера Кульгин оказался в следственном  изоляторе  ФСБ,  Михаил
Алексеевич отсиживался в Венгрии, распуская при  этом  усиленные  слухи,
что он - в Германии. Довольно часто он беседовал по  телефону  с  женой,
понимал, что разговоры "слушаются", поэтому немалую их часть уделял опи-
санию погодных условий. Это-то и было роковой ошибкой. Работники  ФСБ  в
какой-то момент поняли, что в Германии не может быть так тепло, как  это
описывает наш герой!
   Через некоторое время он не выдержал и позвонил следователю:
   - Я бы, - сказал, - с удовольствием приехал, рассказал бы вам все, но
боюсь, что вы меня арестуете.
   Следователь сразу понял, что Михаил Алексеевич просто не в курсе, что
находится в розыске, а санкция на его арест уже выписана.
   - Ну что вы, мы свидетелей не арестовываем, - ответил он.
   В марте 1993-го, после того, как Юра Кореец прекратил  финансирование
отсиживавшихся в Венгрии своих бывших друзей, Михаил Алексеевич  приехал
в Москву.
   В столице он поселился в престижном районе в охраняемом милицией  до-
ме. Все квартиры его лестничной площадки были отгорожены от лифта мощной
металлической дверью с сейфовыми замками.  Группа  захвата  -  несколько
спецназовцев в масках и наши фаэсбэшники - около получаса безрезультатно
нажимала кнопки звонков. Никто не открывал. Ситуация складывалась  пато-
вая - даже имевшаяся у них с собой взрывчатка не давала гарантии взлома,
а вышибать дверь плечом или прикладом автомата можно было  и  не  пробо-
вать.
   Через какое-то время лязгнули замки, и из-за  двери-крепости  высуну-
лась бабуля с пуделем. Группа захвата разделилась - двое стали приводить
в чувство "откинувшую копыта" старушку, двое  подошли  к  двери  мишиной
квартиры. В замочной скважине отчетливо просматривался чей-то глаз.
   - Мужик, дверь открывай, - прошипел подошедший вплотную следователь.
   - Не-а! - ответил Михаил Алексеевич...
   В машине по дороге в аэропорт он разговорился.
   - А мы что прямо так - с мигалкой, и к трапу?
   - Естественно.
   - И в Питере также?
   - Точно.
   - Всю жизнь мечтал об этом.
   - Дружи с нами, и мечты сбудутся...
   Самолет натужно скрипел, прорываясь сквозь  плотную  завесу  грозовых
туч. Его подбрасывало то вверх, то вниз, создавалось полное ощущение то-
го, что летательный аппарат вот-вот рассыпется в воздухе.
   - Кстати, не исключено, - сказал Михаил Алексеевич, как бы  размышляя
вслух, - что, когда самолет разобьется, вы погибнете, а  я  нет,  потому
как сижу между вами. В какую б сторону ни упал, ваши тела удар-то самор-
тизируют!
   - Миша, а ты знаешь старое правило чекистов? -  поинтересовался  один
из оперативников.
   - Нет, а что за правило?
   - Сам погибай, а задание выполняй!
   Лицо у контрабандиста слегка вытянулось:
   - Так вы что, меня застрелите? - уже менее бодро спросил он.
   - Думай, Миша! У тебя ж высшее образование...
   Михаил Алексеевич сам нашел коммерсанта Кеси, обеспечив себе тем  са-
мым  рынок  сбыта.  Он  организовал  отличную  инфраструктуру  -   фирма
"Транс-Октавиан" имела собственный транспорт и собственную  площадку  со
складскими помещениями. То и другое гарантировало спокойную  работу  без
случайных свидетелей. Он организовал  поточное  изготовление  поддельных
таможенных документов и наладил связь с поставщиками цветных металлов  -
законными (например, комбинат "Североникель") и незаконными ("добытчики"
типа Александра Альбертовича). В общем, человек он, безусловно,  талант-
ливый, а потому заслуживает особого внимания.
   Михаил Алексеевич Сергиенко родился в Гетеборге в 1957 году  в  семье
военного. Позже вместе с семьей он вернулся в Ленинград, закончил  сред-
нюю школу и поступил в Горный институт.  С  дипломом  геолога  попал  по
распределению в Воркуту, где работал на шахте мастером участка и  как-то
раз попал в аварию. Его завалило породой, и он  трое  суток  провел  под
землей без еды, питья и надежды на спасение. За это Михаила  Алексеевича
наградили орденом Дружбы народов, однако позже уволили. Говорят, связано
это было с тем, что он начал сильно пить, хотя, может быть, просто дава-
ли о себе знать последствия аварии. А может, то и другое.
   Жена Михаила Алексеевича - дочь  очень  высокопоставленного  военного
медика, занимавшего тогда пост заместителя начальника ленинградской  Во-
енно-медицинской академии. В восьмидесятые годы они вернулись в  Ленинг-
рад, где в какой-то момент он бросил пить и занялся бизнесом.
   Михаил Алексеевич - интересный собеседник, в разговоре с ним создает-
ся впечатление, что он широко образованный человек, хотя на  самом  деле
скорее эрудит, умеющий поддерживать беседу на любую тему. Он  эгоистичен
в общении - любит быть постоянно в центре внимания, обидчив, легко выхо-
дит из себя.
   По натуре он - авантюрист, игрок, но игрок большого масштаба, намного
превосходящий по уровню среднего мошенника. Работники ФСБ  считают,  что
Михаил Алексеевич без проблем мог бы стать высокопоставленным работником
любой спецслужбы, благо обладал уникальными способностями к чисто опера-
тивным ходам. Например, вербовку сотрудников таможни он проводил с  соб-
людением всех правил и традиций оперативного мастерства, хотя специально
никогда ничему подобному не обучался.
   Он физически крепкий волевой мужчина, который имеет  уникальную  спо-
собность легко и естественно находить контакт с самыми  разными  людьми.
Психологи называют такой тип "гением коммуникабельности". Он сразу  вну-
шает доверие и практически с первой же  встречи  захватывает  инициативу
общения, берет на себя роль "первого номера".
   В какой-то период своей жизни Миша запил, запил  настолько  сильно  и
надолго, что многие пророчили ему судьбу хронического алкоголика.  Но  в
один прекрасный момент он завязал, действительно перестал пить и занялся
бизнесом. Им-то и стала контрабанда цветных металлов.
   Любой контрабандный канал представляет собой сложнейшую  совокупность
основанных на взятках связей на самых разных уровнях таможенных органов.
Все эти связи должны постоянно быть "на мази" и приводиться в действие в
четко разработанных комбинациях. В них могут быть задействованы  десятки
людей, чтобы найти их, нанять и организовать, требуются  огромные  силы,
деньги и недюжинные организаторские способности. Тех,  кто  отвечает  за
все это, называют держателями или хозяевами контрабандных каналов.
   Таких людей очень мало, во времена металлического бума  в  Петербурге
их было меньше десяти, включая героя нашей истории - Михаила Алексеевича
Сергиенко, более известного в криминально-деловых кругах Петербурга  под
псевдонимом Боря Александров.
   Они-то и выходят на контакт с работниками таможен, чтобы любыми путя-
ми заставить их на себя работать. А низкие,  жалкие  зарплаты  последних
гарантируют успех с очень большой вероятностью. Мы видели, как это прои-
зошло с Артемом Поповым, и не будет лишним привести еще один пример.
   В начале 1992 года инспектор Санкт-Петербургской таможни Олег Лисицин
работал в "яме" (так, напомним, называли грузовой  отдел  этой  таможни,
расположенной в здании Морского вокзала)  и  занимался  там  оформлением
ввозимых из-за границы машин. Как-то  раз  довелось  ему  оформлять  но-
венький "форд-сиера", ввозимый из Германии Михаилом Алексеевичем  Серги-
енко. В то время эта самая массовая в Европе модель "форда" была для Пе-
тербурга писком моды.
   Олег долго выписывал круги рядом со сверкающей иномаркой, цокал  язы-
ком, трогал блестящую поверхность лобового стекла, в общем, всячески вы-
ражал свой восторг от заморского чуда автомобилестроения.
   Этих нескольких минут Михаилу Алексеевичу вполне хватило, чтобы  рас-
кусить молодого таможенника, после чего участь Олега была решена.
   - Что, нравится? - участливо спросил Михаил Алексеевич.
   - Нравится. Очень, - честно признался Олег.
   - Так купи такую же, - забросил удочку Михаил Алексеевич.
   - Денег нет, - расстроился таможенник.
   - Ты вообще, что ли, пешком ходишь? - "удивился"  контрабандист,  по-
чувствовав, что рыбка клюнула.
   - Да, вот. Хожу, - настроение  у  нашего  таможенника  упало  оконча-
тельно.
   - Но машину, небось, хочешь? - вопрос этот можно было и не  задавать,
клиент и так созрел.
   - Хочу-у-у, - протянул Олег, тоже чувствуя, видимо, что почва  уходит
у него из-под ног...
   На следующий день к зданию Морского вокзала подкатила новенькая  "се-
мерка" ослепительно белого цвета. Мягко хлопнув дверцей, Михаил Алексее-
вич вызвал Олега, протянул ему ключи и техпаспорт:
   - Тачка твоя. Поехали оформлять.
   - Да что вы! Как можно?! Это ж дорого! - Олег мялся несколько  минут,
но отказаться не смог. - Нет, я вам за нее заплачу, -  ухватился  он  за
спасительную соломинку.
   - Конечно, конечно! - заулыбался Михаил Алексеевич.  -  Машина  стоит
две тысячи долларов, бери ее, а через два месяца заплатишь.
   Ни через два месяца, ни через три Олег, естественно, вернуть долг  не
смог. И вот однажды Михаил Алексеевич попросил его помочь с  растаможкой
нескольких грузовиков. Фактически все документы (поддельные,  естествен-
но!) на эти грузовики уже были готовы, нужно было только заверить их на-
стоящей таможенной печатью, что от Олега и требовалось.
   - Извините, не могу, - сказал Олег Михаилу Алексеевичу. - Дело-то ре-
шеткой пахнет.
   Но на этот раз Михаил Алексеевич не улыбался.
   - Ты сколько на машине ездишь? - спросил он Олега.
   - Полгода.
   - Ключи, техпаспорт на стол, и посчитаем теперь,  сколько  ты  должен
мне за прокат.
   С тех пор у Михаила Алексеевича, а значит и у "воркутинской" преступ-
ной группировки появился свой человек  на  Санкт-Петербургской  таможне.
Позже Олег перешел в Пулковскую таможню, что  не  помешало  ему  успешно
продолжать взаимовыгодное сотрудничество со своим новым боссом.
   Олег стал хорошо одеваться, обзавелся всякими приятными  и  красивыми
вещами и постепенно приобрел славу человека, с  помощью  которого  можно
беспошлинно вывезти за границу что угодно и в любых количествах.
   А в поле зрения сотрудников госбезопасности он попал лишь  в  декабре
1992 года при совершенно неожиданных обстоятельствах.
   Как-то раз в ФСБ поступила информация о предстоящей контрабанде  пар-
тии орденов и медалей. Речь шла об очень серьезном грузе, в который вхо-
дили, в частности, несколько очень дорогих орденов. (Ордена, как извест-
но, у нас всегда делались из драгоценных металлов. Например, орден Лени-
на представлял собою платиновый бюст вождя на золотой основе. Один такой
орден стоил 10 тысяч рублей в старых деньгах. Для сравнения:  автомобиль
"Волга" ГАЗ-24 стоил тогда 7 тысяч рублей.)
   Олег должен был пропустить за долю малую партию такого груза, у  него
все было готово, все было готово и у комитетчиков, чтобы взять  Олега  с
поличным. Но случилась заминка, характерная, пожалуй, только  для  нашей
страны, - в оговоренный момент контрабандисты не сумели  достать  билеты
на самолет!
   У "органов", естественно, тоже все сорвалось, однако после этого Олег
уже был под колпаком и, в общем-то, очередной повод задержать его  долго
ждать себя не заставил. Довольно скоро у работников ФСБ появилась  новая
информация, суть которой сводилась к тому, что  Олег  должен  пропустить
некоего курьера с какой-то баночкой, причем в баночке должно  было  быть
что-то очень уж дорогое.
   К этой операции Олег готовился особо тщательно,  не  менее  тщательно
готовились к ней и работники ФСБ. С соблюдением всех правил  конспирации
владельцы баночки отвезли Олега на встречу с курьером - человеком, кото-
рого предстояло пропустить недосмотренным. Причем Олега курьер не видел,
таможенника привезли на машине  к  определенному  месту,  где  находился
курьер, и сказали:
   - Этого человека пропустишь.
   Поступок грамотный - в случае провала курьера, "окно" на таможне  ос-
тавалось в целости и сохранности. Проинструктированный начальником одно-
го из отделов Пулковской таможни инспектор, сидевший за стойкой, к кото-
рой проводили курьера, должен был узнать его по условному жесту - сопро-
вождающий хлопнул курьера двумя руками одновременно по обоим  плечам.  С
соблюдением тех же правил конспирации оперативники засняли  все  это  на
видеопленку.
   Курьер благополучно миновал стойку и направился к  рамке-металлоиска-
телю. Предупрежденный оперативниками милиционер позаботился о том, чтобы
рамка пищала, даже когда ничего металлического у курьера не  оставалось.
Таким образом у таможенников появились основания для  более  тщательного
досмотра, в ходе которого и обнаружилась запаянная стеклянная баночка  с
500 граммами редкоземельного металла  скандия  очень  высокой  изотопной
чистоты, стоимостью около 30 миллионов рублей, что в декабре  1992  года
было целым состоянием!
   Но тут возникли проблемы уже у работников госбезопасности. Ведь в та-
моженной зоне задержать человека могут только работники таможни,  им  же
необходимы для этого предусмотренные Таможенным кодексом основания.  Та-
ким основанием может стать, например, предмет, который человек  пытается
вывезти за границу, не вписав его в таможенную декларацию.  Но  и  здесь
есть один нюанс.
   В таможенную декларацию следует вписывать не все подряд, а строго оп-
ределенный набор вещей, список которых в бланке декларации имеется.  Ни-
кому, например, не придет в голову считать  контрабандой  незадеклариро-
ванную зубную щетку!
   Скандий же в то время относился к категории элементов, выведенных  из
гражданского обращения, а потому, в принципе, не мог оказаться на  руках
у частного лица. Не удивительно, что соответствующей графы в бланках та-
моженных деклараций тогда не было, а, значит и  декларировать  его  было
вовсе не обязательно, следовательно, и факт контрабанды в провозе  через
границу скандия отсутствовал!
   Таможенники объяснили все это сотрудникам ФСБ, что привело  последних
в состояние бешенства: огромная работа - коту под хвост. В общем,  коми-
тетчики стояли насмерть, дело дошло почти до драки, когда один из  тамо-
женников вспомнил:
   - Ваш курьер не задекларировал 120 долларов!
   На этот раз контрабанда была налицо, и бедный курьер отправился в дом
N4 на Литейном проспекте...
   А курьером был немец, гражданин ФРГ, родившийся в Казахстане и уехав-
ший оттуда вместе с семьей в Германию в 1950-х. Так что  русским  языком
он владел без всяких проблем, хотя и обладал уже психологией и привычка-
ми европейца.
   На допросе он охотно рассказал о том, как,  прогуливаясь  по  Москве,
встретил на Арбате ханыгу, который за несколько тысяч рублей продал  ему
баночку со скандием. Он же и понятия не имел о том, что  такое  скандий,
знал только, что в Германии за него огромные деньги платят. Решил, в об-
щем, подзаработать.
   Немца вежливо выслушали, поблагодарили,  подписали  пропуск,  вернули
документы и предложили возвращаться в гостиницу.
   - То есть как? - от неожиданности он даже стал заикаться.
   - Очень просто. Вы свободны, вас допросили как свидетеля. Вот повест-
ка, придете завтра, поговорим еще.
   - Простите, не понял. - На курьера было жалко смотреть. - Вы меня от-
пускаете?
   - Конечно, идите.
   - А может, я лучше переночую в камере? Завтра-то опять к вам  возвра-
щаться.
   - Нет-нет, что вы. В гостинице вам будет удобнее.
   Неуверенно ступая, слегка пошатываясь,  немец  побрел  к  выходу.  Он
чувствовал себя почти что трупом, за каждым углом ему чудились  недобрые
лица заказчиков заваленной им контрабанды...
   На следующее утро немец позвонил следователю.
   - Извините, - говорит, - вчера на таможне у меня изъяли  все  деньги,
мне не на чем к вам приехать. Вы не могли бы прислать машину?
   Получасовые лихорадочные поиски машины ни к чему не привели.  Вернее,
машина нашлась, но в ней не оказалось бензина, который в  то  время  был
жестко лимитирован. Кончилось все это тем, что одному  из  оперативников
выдали четыре жетончика для метро - на себя и курьера в обе  стороны.  В
1992 году работники ФСБ еще не пользовались правом бесплатного проезда в
муниципальном транспорте.
   На привезенного на метро немца было жалко смотреть.
   - Я знал, что КГБ хорошо работает, - сказал он, -  но  такого  ориги-
нального хода я не ожидал даже от вас! Провезти меня  по  городу,  чтобы
показать всем, про кого вы хотите узнать! Тонко. Ладно, вы меня засвети-
ли, теперь я все расскажу...
   Раскаявшийся курьер слегка расслабился.
   - Я готов нести ответственность за содеянное, - заявил он.
   - Какую ответственность? Вам же сказали, что вы - свидетель. За расс-
каз спасибо, можете ехать к себе на родину.
   - Не понял! Меня взяли с поличным на контрабанде, я во всем сознался.
Какой свидетель?! Какая родина?
   Юридические тонкости с изъятым из гражданского обращения скандием на-
шему герою объяснять не стали. Говорят, на  свой  последний  вопрос  ему
пришлось отвечать самому чуть позже - работникам немецкой контрразведки,
которые также не могли понять, почему задержанный с поличным  контрабан-
дист отпущен на свободу. Уж не завербовал ли его страшный КГБ?!
   Только три героя этой истории оказались впоследствии на скамье подсу-
димых. Осенью 1994 года выездная сессия Выборгского городского суда при-
знала организатором контрабанды Михаила Алексеевича Сергиенко и пригово-
рила его к 3 годам лишения свободы с отсрочкой на 2 года и  конфискацией
имущества.
   Артем Попов был признан соучастником преступления и  приговорен  к  3
годам лишения свободы с отсрочкой на 2 года.
   Валерий Кульгин был признан пособником преступления и  осужден  также
на 3 года лишения свободы с отсрочкой на 2 года.
   Все трое попали под амнистию и никаких фактических наказаний  не  по-
несли.




 

<< НАЗАД  ¨¨ ДАЛЕЕ >>

Переход на страницу:  [1] [2] [3] [4] [5]

Страница:  [4]