религиозные издания - электронная библиотека
Переход на главную
Жанр: религиозные издания

Абрамович Марк  -  Иисус, еврей из Галилеи


Переход на страницу:  [1] [2] [3] [4]

Страница:  [3]



     Знаменитый учитель еврейского народа Рамбан* (р. Моше  бен
Нахман)  по  этому  поводу  в  своем  комментарии к Торе пишет:
"Поскольку Тора разрешает  человеку  вести  супружескую  жизнь,
есть  мясо  и  пить  вино,  он,  жадный  до  наслаждений, может
неограниченно использовать эту возможность  для  удовлетворения
своих  вожделений  и всецело предастся разврату со своей женой,
станет обжорой и пьяницей, будет не задумываясь говорить  любые
непристойности,  поскольку  в  Торе нет прямого запрета на это.
Одним словом, станет "мерзавцем с разрешения Торы".  Именно  по
этой  причине,  перечислив  все, что запрещено безусловно, Тора
добавляет,  что  и  в  том,  что  она  разрешает,  мы   обязаны
стремиться к физической и духовной чистоте..."
     Иисус  говорил:  "Сказано также, что если кто разведется с
женою своею, пусть даст ей  разводную.  А  Я  говорю  вам:  кто
разведется  с женою своею, кроме вины любодеяния, тот подает ей
повод прелюбодействовать; и кто  женится  на  разведенной,  тот
прелюбодействует"   (Матфей,   5:31-32).  Основание  для  этого
заключения,  Иисус  опять-таки  видит  все  в  том  же  "законе
Моисея",  говоря,  что Моисей разрешил разводы только в связи с
жестокосердием  людей.  В  этом  своем  толковании  Торы  Иисус
полностью  исходит  из  мировоззрения  ессеев,  рассматривавших
вопрос женитьбы и развода  с  этой  же  позиции.  В  "Дамасском
документе",  где  сообщество  ессеев  впервые называется "Новым
заветом", на первое  место  по  тяжести  греха  ставится  блуд:
"Ограда  построена,  Закон  распространился.  Во  все  эти годы
Велиал* будет пущен по Израилю... три сети Велиала,  о  которых
говорил  Левий, сын Иакова, которыми он (Велиал) ловит Израиль,
а выдает их перед ними за три вида праведности. Первая (сеть) -
это блуд, вторая - богатство,  третья  -  осквернение  святыни"
(Дамасский документ, IV, 14 - 18). В полном соответствии с этим
документом он рассматривает и богатство.
     Идентично  Иисус  относился  и к клятвам: "Еще слышали вы,
что сказано древним: "не преступай клятвы,  но  исполняй  перед
Господом  клятвы  твои".  А  Я говорю вам: не клянись вовсе: ни
небом, потому что оно Престол Божий; ни землею, потому что  она
подножие  ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого
Царя; ни головою твоею, потому что не можешь ни одного волоса
сделать белым или черным. Но да будет  слово  ваше:  "да,  да",
"нет,  нет";  а  что  сверх  этого,  то  от  лукавого" (Матфей,
5:33-37).
     Ессеи очень отрицательно относились к  клятвам  В  том  же
"Дамасском  документе"  можно  найти  такие  слова:  "О клятве:
(поскольку)  сказал  "не  самоуправствуй",  тот  кто  вынуждает
клясться  на  поле,  а  не перед судьями или по их приказу, тот
самоуправствует" (IX, 8 - 10). Так же отрицательно относится  к
клятвам  и обетам и весь иудаизм в целом. Во Второзаконии (23 -
22) написано: "Если же ты не дал обета, то  не  будет  на  тебе
греха",  то есть за тысячу лет до Иисуса всем было ясно, что не
давать обет лучше чем, его давать. Еврейские мудрецы задолго до
Иисуса предостерегали  от  принятия  обетов.  Они  приравнивали
давшего  обет  к  тем,  кто  вопреки Галахе построил жертвенник
Всевышнему, тогда как существует Храм; а того,  кто  этот  обет
выполняет,  - с принесшим на таком жертвеннике жертву, несмотря
на строжайший запрет Торы. Верующие евреи по сей  день,  обещая
что-либо,  непременно  прибавляют  "бли  недер",  то  есть "без
обета".
     Есть  еще  одно  высказывание  Иисуса,  которое  христиане
выдают  за  образец новой христианской морали: "Вы слышали, что
сказано: "око за око, и  зуб  за  зуб".  А  Я  говорю  вам:  не
противься  злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати
к нему и другую" (Матфей, 5:38-39). Во-первых, ничего нового  в
данном  случае  Иисус  не  сказал, это положение существовало в
иудаизме задолго до него. Достаточно  открыть  "Ветхий  завет",
найти  там "Плач Иеремии", прочитать в главе 3 стихи с 26 по 30
и убедится, что эти мысли сформулированы за сто лет до рождения
Иисуса: "Благо тому, кто терпеливо ожидает спасения от Господа.
Благо  человеку,  когда  он  несет  иго   в   юности   своей...
Подставляет  ланиту* свою бьющему его, пресыщается поношением".
Так что новость вовсе не нова.
     Что   же   касается   противоречия   между   этими   двумя
положениями,  то оно существует только для тех, кто плохо знает
Писание.  И  предшественники  Иисуса,  и  его  современники   -
фарисеи,  разъясняли  положение  "око  за око" в соответствии с
устной Торой, т.е. речь шла о возмещении за  причиненный  ущерб
здоровью. В комментариях к этому месту Торы пишется: "этот стих
нельзя понимать буквально. Ведь если кого-либо лишили зрения на
одну треть, невозможно нанести удар, который лишил бы виновного
зрения  в  такой же степени. Виновный должен заплатить столько,
на сколько уменьшилась бы стоимость раба после  того,  как  тот
лишился  глаза".  Таким  образом, смысл заповеди "око за око" в
неизбежности расплаты за содеянное, а не в требовании  кровавой
мести.
     Далее Иисус поучает: "Смотрите, не творите милостыни вашей
пред людьми  с  тем,  чтобы  они видели вас: иначе не будет вам
награды  от  Отца  вашего  Небесного.   Итак,   когда   творишь
милостыню,   не  труби  перед  собою,  как  делают  лицемеры  в
синагогах и на улицах,  чтобы  прославляли  их  люди"  (Матфей,
6:1).
     Лицемеры  были  всегда,  так  что  в  словах Иисуса ничего
нового для иудаизма нет, верующие иудеи  и  за  тысячи  лет  до
Иисуса, творя милостыню, не "трубили перед собою".
     Тора  велит  нам  оказывать  помощь другому человеку: "ибо
нищие всегда будут среди земли  твоей,  потому  Я  и  повелеваю
тебе: раскрывай руку свою брату твоему, бедному твоему и нищему
твоему на земле твоей" (Дварим, 15:11. Второзаконие, 15:11). "И
если  обеднеет  брат твой и придет в упадок у тебя, то поддержи
его, пришелец ли он или поселенец, и будет  он  жить  с  тобой"
(Ваикра,  25:36.  Левит,  25:36). Кто поступает иначе, нарушает
запрет Торы: "Не ожесточай сердца твоего и не сжимай руки твоей
перед братом твоим нищим" (Дварим, 15:7. Второзаконие, 15:7).
     Такая помощь называется у евреев "цдака", т.е.  "свершение
справедливости", а вовсе не милостыня! В слове "милостыня" есть
оттенок  бахвальства  - дескать, я в общем-то бедняку ничего не
должен,  но  я  такой  хороший  и  добрый,  что  оказываю   ему
"милость".   Слово  "цдака"  отражает  фундаментальный  принцип
иудаизма: все  блага  человек  получает  от  Всевышнего,  Он  -
подлинный  хозяин  всякого  достояния,  и  если Он предписывает
делиться с братом, то человек должен делать это с радостью.
     Размер цдаки по Торе - 1/10 часть дохода,  которая  обычно
поступает  в  распоряжение  общины,  которая затем распределяет
средства нуждающимся. Закон специально оговаривает,  что  лучше
всего  давать  цдаку  тайно,  когда  дающий  не  знает,  кто ее
получает,  а  получающий  -  кто  ее  дает.  В  любом   случае,
запрещается хвалиться размерами цдаки.
     Далее Иисус говорит: "Не собирайте себе сокровищ на земле,
где моль  и  ржа истребляет и где воры подкапывают и крадут; но
собирайте себе сокровища на  небе,  где  ни  моль,  ни  ржа  не
истребляет  и  где  воры  не  подкапывают и не крадут" (Матфей,
6:19-20). Это высказывание Иисуса  настолько  перекликается  со
всем  духом  Танаха,  что  в  комментариях  не нуждается. Можно
только привести слова пророка Исайи: "А вот на кого  Я  призрю:
на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом
Моим.  Как  утешает  кого-либо  мать его, так утешу Я вас, и вы
будете утешены в Иерусалиме" (Исайя 66:2-3).
     Нет противоречия между словами Иисуса "Не судите, да и  не
судимы  будете;  ибо  каким судом судите таким будете судимы; и
какою мерою мерите, такою и вам будут мерить" (Матфей,  7:1)  и
духом заповедей, данным евреям на горе Синай. Мы уже достаточно
говорили  об  этом раньше. Нового завета не получилось. Это еще
ждет человечество в будущем. Наступят времена,  когда  "Господь
будет  един  и  имя Его будет едино", и придет время для нового
завета, как предсказывал пророк Иеремия:  "Вот  наступают  дни,
говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды
новый  завет,  -  не  такой  завет когда взял их за руку, чтобы
вывести их из земли  Египетской...  Но  вот  завет,  который  я
заключу  с  домом  Израилевым  после тех дней, говорит Господь:
вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу  его,
и буду им Богом, а они будут Моим народом" (Иеремия, 31:31-33).
     После  смерти  Иисуса его ученики не только сами соблюдали
законы  Галахи*,  но  и  проповедовали  их   соблюдение   своим
ученикам.  Так,  например,  в  книге  "Деяния святых апостолов"
говорится, что они регулярно молились в Храме: "И  каждый  день
единодушно  пребывали  в  храме,  и,  преломляя  по домам хлеб,
принимали пищу в веселии и  простоте  сердца"  (2:46).  Апостол
Петр  строго  соблюдал правила кашрута* (Там же, 10:14). Многие
последователи Иисуса настаивали  на  соблюдении  обращенными  в
христианство  язычниками  закона  обрезания  (Там же, 15:1), по
этому  вопросу  даже  разгорелся  спор   между   апостолами   и
пресвитерами.  Сам  Павел  соблюдал заповеди "Закона Моисеева".
Иерусалимские последователи Иисуса посоветовали Павлу  публично
принести  в  Храме  очистительную  жертву,  "и  узнают все, что
слышанное о тебе несправедливо, но что  и  сам  ты  продолжаешь
соблюдать закон" (Там же, 21:24).
     Нет,  не  Иисус  был основателем христианства, еврей Иисус
чувствовал бы себя лучше в синагоге, а не в христианском храме!

     Глава 9. Основные направления еврейской
      религиозной жизни эпохи второго Храма

     Для  полного  понимания  картины   общественно-религиозной
жизни  того  бурного времени просто необходимо проанализировать
расклад всех сил, составлявших еврейское общество.  Без  такого
анализа,  довольно  трудно  подойти  объективно  к  той картине
жизни, которую рисуют нам Евангелия.
     Еще   со   времен   Хасмонеев,    возродивших    еврейскую
государственность,     еврейское    общество    распалось    на
многочисленные  группы,  по-разному  видевшие  дальнейшие  пути
своего развития. Появились различные группы, резко отличающиеся
друг  от  друга своими взглядами, пониманием действительности и
своими  стремлениями,   начиная   от   крайних   "хасидеев"   -
мечтателей,   ожидавших   прихода  царства  Божьего,  фарисеев,
верящих в  бессмертие  души  и  кончая  сторонниками  умеренной
эллинизации из среды священнической аристократии.
     В  Евангелиях часто упоминаются фарисеи. Сам новый учитель
неоднократно поносит и уличает их во всех мыслимых и немыслимых
грехах: они и лицемеры, и порождения ехиднины, и  лжецы  -  как
только  не  называл  их  Иисус,  по словам евангелистов. Однако
Иосиф  Флавий,  прекрасно  знавший  современное  ему  еврейское
общество,  высказывался  о фарисеях иначе: "Влияние фарисеев на
народные массы до того велико, что к ним относятся с доверием и
тогда, когда они выступают против царя и первосвященников". Кем
же на самом деле были фарисеи и что они исповедовали?
     Довольно  точную  картину  общественной  обстановки   того
времени  дает  в "Иудейских древностях" Иосиф Флавий. Он пишет:
"У иудеев с давних  пор  существовали  три  философских  школы,
основывавшиеся  на  толковании  древних  законов: школы ессеев,
саддукеев и фарисеев". Далее  он  приводит  довольно  подробную
характеристику всех этих школ:

     Фарисеи

     "3.  Фарисеи  ведут  строгий образ жизни и отказываются от
всяких удовольствий. Всему тому, что разум признает  за  благо,
они  следуют, считая разум лучшим охранителем во всех желаньях.
Они выдаются своим почтительным отношением к людям  престарелым
и  отнюдь  не осмеливаются противоречить их предначертаниям. По
их мнению, все совершающееся происходит  под  влиянием  судьбы.
Впрочем, они нисколько не отнимают у человека свободы его воли,
но  признают,  что  по предначертанию Божию происходит смешение
Его  желания  с  желанием  человека,  идти  ли  ему   по   пути
добродетели или злобы. Фарисеи верят в бессмертие души и что за
гробом людей ожидает суд и награда за добродетель или возмездие
за   преступность  при  жизни;  грешники  подвергаются  вечному
заключению,  а  добродетельные  люди  имеют  возможность  вновь
воскреснуть.  Благодаря этому они имеют чрезвычайное влияние на
народ,  и  все  священнодействия,  связанные  с  молитвами  или
принесением  жертв,  происходят  только  с их разрешения. Таким
образом, отдельные общины засвидетельствовали  их  добродетель,
так  как  все  были  убеждены,  что фарисеи на деле и на словах
стремятся лишь к наиболее высокому"  (Иосиф  Флавий.  Иудейские
древности, 18:1).
     Главное,   о  чем  следует  знать  современному  читателю:
фарисеи -  духовные  предки  современного  иудаизма.  Из  среды
фарисеев  вышли  величайшие  учителя еврейского народа: Гилель,
раби Йоханан бен Закай и раби Акива (к слову, и сам  Иосэф  бен
Маттатьягу,   ставший  впоследствии  историком,  известным  под
именем Иосиф Флавий, тоже был  фарисеем),  оставившие  глубокий
след  в  мистике  и  воззрениях многих народов. Однако в "Новом
завете" фарисеи неизменно описываются как  узколобые  лицемеры.
Благодаря  евангелистам слово "фарисей" стало синонимом понятия
"лицемер".
     После разрушения Второго храма,  когда  фарисеи  перестали
называться   именно   так,   их   религиозная   практика  стала
общееврейской нормой. Основой мировоззрения  фарисеев  являлась
вера  в  Устный Закон. Они были убеждены, что Моисей получил на
горе Синай не только Закон - Тору, но и основы ее  понимания  и
толкования.  Фарисеи  утверждали,  что известное положение Торы
"око за око", давшее основание многим критикам Торы говорить  о
"жестокости"  еврейского  Бога,  не следует понимать буквально.
Бог  в  своем  человеколюбии  не  мог   требовать   физического
возмездия  за  совершенное  увечье, а требует лишь материальной
компенсации.  В  толкованиях  священных  книг,  основной   упор
делался  ими на извлечение из них "вечных" формулировок и норм,
пригодных  для  регулирования   всех   отношений   в   условиях
современного им мира.
     Термин  "фарисеи"  происходит  скорее  всего от еврейского
слова  "перушим"  -  толкования,  хотя  есть  мнение,  что   он
обозначает "отделившиеся, обособившиеся". От чего же отделились
фарисеи  и  как  они  толковали  Закон? Основой, фундаментом их
учения была чистота иудаизма, они боролись против  контактов  с
чужеземцами,  против  участия  евреев  в  каких  бы  то ни было
празднествах  язычников,   даже   частных,   против   отрицания
саддукеями  устных  учений и дополнений. Они прилагали огромные
усилия  к  тому,  чтобы  изучение  Торы  и  ее  законов   стало
достоянием  масс  и чтобы ее заветы определяли весь уклад жизни
еврейского  народа.  Только   незначительная   часть   фарисеев
выступала за скрупулезное соблюдение внешних форм поведения, за
что  они  получили  заслуженные  упреки  и  в христианской, и в
талмудистской литературе.
     Социальный  состав  фарисеев  был  очень  неоднороден,   в
основном   это   были   средние   слои   населения:   торговцы,
ремесленники, учителя в синагогах... Со временем  фарисейство
превратилось в истинно народное движение, руководители которого
представляли  собой  самую  влиятельную  в народе группу. Очень
вероятно, что, разрастаясь, движение разделилось  на  различные
течения,   в   основе  которых  лежали  расхождения  в  вопросе
отношения к  римской  власти.  Самая  значительная  группировка
фарисеев в конце эпохи Второго Храма осталась верна руководству
дома  Гилеля,  во  главе  которого  в  это  время стояли раббан
Гамлиель Старший и его сын раббан Шимон.  Раббан  Гамлиель  был
вождем  фарисеев,  заседавших  в  Синедрионе, и его мнение было
решающим в судебном процессе последователей Иисуса. Всем  своим
авторитетом он защищал их от преследований высшего духовенства.
У   него   было  много  учеников,  и  он  пользовался  всеобщим
признанием. Его сын Шимон был духовным  и  политическим  вождем
фарисеев в годы, предшествовавшие разрушению Второго Храма.
     В  конце  1 в. до н.э. - начале 1 в. н.э. в рядах фарисеев
сформировалось крайне  радикальное  движение  зелотов,  которые
выступали  за  непримиримую  борьбу  с Римом и со своей местной
знатью. Позднее  к  этому  движению  примкнула  самостоятельная
группа сикариев (кинжальщиков). Именно сикариями впоследствии
был убит первосвященник Ионатан.

     Саддукеи

     "4.  По  учению  саддукеев,  души  людей  умирают вместе с
телом; они не  признают  никаких  других  постановлений,  кроме
постановлений  закона.  Они  считают  даже похвальным выступать
против учителей своей собственной философской школы. Это учение
распространено  среди  немногих  лиц,  притом  принадлежащих  к
особенно  знатным родам. Впрочем влияние их настолько ничтожно,
что  о  нем  и  говорить   не   стоит.   Когда   они   занимают
правительственные  должности,  что  случается, впрочем, редко и
лишь по принуждению, то  саддукеи  примыкают  к  фарисеям,  ибо
иначе  они  не  были бы терпимы простонародьем". (Иосиф Флавий.
Иудейские древности, 18:1).
     Термин  "саддукеи"  происходит  скорее  всего   от   имени
первосвященника  Саддока.  К  этому  направлению  относили себя
высшие слои еврейского общества - представители аристократии  и
финансовой  знати. Хотя саддукеи и были в явном меньшинстве, но
все же, благодаря своему общественному положению  и  богатству,
они  являлись  самой  влиятельной  частью  еврейского общества.
Многие представители саддукеев были священниками Храма и в силу
этого более близки к библейскому фундаментализму. Закон "око за
око" интерпретировался ими буквально,  притом  иное  толкование
просто исключалось. Ими полностью отвергалось бессмертие души и
загробная жизнь, поскольку в Торе об этом ничего не сказано.
     Религиозным  средоточием  саддукеев  был храмовый ритуал и
жертвоприношения. Фарисеи обвиняли саддукеев в одержимости, они
заявляли, что "(Ритуальная) нечистота ножа  (используемого  для
жертвоприношений)  была  для  них хуже, чем убийство" (Тосефта,
Йома,  1.10).  Религиозная  жизнь  саддукеев   была   настолько
сосредоточена  вокруг  Храма,  что после его разрушения в 70 г.
н.э.  саддукеи  окончательно  сошли   с   исторической   сцены.
Некоторые ученые полагают, что религиозные установки и практика
караимов  (секта, которая также полностью отрицает Устный Закон
и Талмуд) частично базируются на учении саддукеев.

     Ессеи

     "5. Учение ессеев требует все представлять на волю  Божию;
они   признают   бессмертие   душ   и   считают   стремление  к
справедливости   высшею   целью.   В   храм   они    доставляют
пожертвования,  но  сами  они не занимаются жертвоприношениями,
признавая другие  способы  более  целесообразными.  Поэтому  им
запрещен  доступ в общий храм и они совершают свое богослужение
отдельно.  Впрочем,  это  наилучшие  люди,   которые   отдаются
земледельческому  труду. Достойно удивления то чувство справед-
ливости у них, которое они, помимо всех прочих народов,  ставят
не  ниже  добродетели  и  которого не знают ни греки, ни другие
народы. Это столь в них развитое чувство укоренилось у  них  не
со вчерашнего дня, а издревле, и в силу его они не препятствуют
никому  жить  со  всеми  общею,  равною жизнью: имущество у них
общее, и богач пользуется у  них  не  большим,  чем  ничего  не
имеющий  бедняк.  Такой  образ жизни ведут эти люди, и число их
превышает четыре тысячи человек. Они  не  имеют  ни  жен  ,  ни
рабов,  полагая,  что женщины ведут лишь к несправедливостям, а
вторые подают повод к недоразумениям. Живя сами  по  себе,  они
услуживают друг другу. Для заведования доходами и плодами земли
они  с  помощью  голосования  избирают  наиболее  достойных лиц
изсвященнического сословия; последние и должны  заботиться  о
доставлении  хлеба  и  прочих  съестных припасов. Они живут все
одинаково и наиболее подходят к тем дакийским племенам, которые
носят название полистов". (Иосиф Флавий.  Иудейские  древности,
18:1).
     Еще более обширная информация о ессеях содержится в другой
книге Иосифа Флавия - Иудейская война. Да простит меня читатель
за обилие  цитат,  но  они  просто необходимы для понимания как
общественно-полити-ческой  обстановки  того  времени,   так   и
истоков  христианства. В главе восьмой этой книги, Иосиф Флавий
пишет:
     "2. Существуют именно у иудеев троякого  рода  философские
школы:  одну  образуют фарисеи, другую - саддукеи, третью - те,
которые, видно,  преследуют  особую  святость,  так  называемые
ессеи.  Последние  также  рожденные  иудеи,  но еще больше, чем
другие, связаны между собой  любовью.  Чувственных  наслаждений
они  избегают  как  греха  и  почитают  величайшей добродетелью
умеренность и поборение страстей.  Супружество  они  презирают,
зато  они принимают к себе чужих детей в нежном возрасте, когда
они еще восприимчивы к учению, обходятся с ними, как со  своими
собственными,  и  внушают  им  свои  нравы.  Этим, впрочем, они
отнюдь  не  хотят  положить  конец  браку  и  продолжению  рода
человеческого,  а  желают  только  оградить  себя от распутства
женщин, полагая, что ни одна из них  не  сохраняет  верность  к
одному только мужу своему.
     3.  Они  презирают  богатство,  и достойна удивления у них
общность имущества, ибо среди них нет ни одного, который был бы
богаче  другого.  По  существующему  у  них  правилу,   всякий,
присоединяющийся   к  секте,  должен  уступить  свое  состояние
общине; а потому у них нигде нельзя видеть ни крайней нужды, ни
блестящего богатства -  все  как  братья  владеют  одним  общим
состоянием,  образующимся  от соединения в одно целое отдельных
имуществ  каждого  из  них.  Употребление  масла  они   считают
недостойным,  и  если  кто  из  них  помимо  своей  воли бывает
помазан, то он утирает свое тело, потому что в жесткой коже они
усматривают честь, точно так же и в  постоянном  ношении  белой
одежды.  Они  выбирают  лиц  для  заведования  делами общины, и
каждый без различия обязан посвятить себя служению всех.
     4. Они не имеют своего отдельного города,  а  живут  везде
большими  общинами.  Приезжающие  из  других  мест члены ордена
могут располагать всем, что находится у их собратьев, как своей
собственностью, и к сочленам, которых  они  раньше  никогда  не
видели  в глаза, они входят, как к старым знакомым. Они поэтому
ничего решительно не берут с собою в дорогу, кроме  оружия  для
защиты  от  разбойников. В каждом городе поставлен общественный
служитель  специально  для  того,  чтобы  снабжать  иногородних
одеждой  и  всеми необходимыми припасами. Костюмом и всем своим
внешним видом они производят впечатление мальчиков, находящихся
еще под строгой дисциплиной школьных учителей. Платье  и  обувь
они   меняют   лишь   тогда,   когда   прежнее  или  совершенно
разорвалось,  или  от  долгого  ношения  сделалось  негодным  к
употреблению.  Друг  другу они ничего не продают и друг у друга
ничего не покупают, а каждый из своего  дает  другому  то,  что
тому  нужно,  равно  как  получает  у  товарища  все, в чем сам
нуждается;  даже  без  всякой  взаимной  услуги  каждый   может
требовать необходимого от кого ему угодно.
     5.  Своеобразен также у них обряд богослужения. До восхода
солнца они воздерживаются  от  всякой  обыкновенной  речи;  они
обращаются   тогда   к   солнцу   с   известными   древними  по
происхождению молитвами, как будто испрашивают его восхождения.
После этого они отпускаются своими старейшинами, каждый к своим
занятиям. Проработав  напряженно  до  пятого  часа,  они  опять
собираются  в определенном месте, опоясываются холщевым платком
и умывают себе тело холодной водой. По окончании  очищения  они
отправляются   в   свое   собственное  жилище,  куда  лица,  не
принадлежащие к секте, не допускаются, и,  очищенные  словно  в
святилище,  вступают  в столовую. Здесь они в строжайшей тишине
усаживаются вокруг стола, после чего  пекарь  раздает  всем  по
порядку    хлеб,    а    повар    ставит   каждому   посуду   с
одним-единственным   блюдом.   Священник   открывает    трапезу
молитвой,  до которой никто не должен дотронуться к пище; после
трапезы он опять читает молитву. Как до, так и  после  еды  они
славят  Бога  как  дарителя  пищи.  Сложив  с  себя  затем свои
одеяния, как священные, они снова отправляются на  работу,  где
остаются до сумерек. Тогда они опять возвращаются и едят тем же
порядком.  Если  случайно  являются  чужие,  то они участвуют в
трапезе. Крик и  шум  никогда  не  оскверняют  места  собрания:
каждый  предоставляет  другому  говорить  по  очереди.  Тишина,
царящая  внутри  дома,   производит   на   наблюдающего   извне
впечатление  страшной  тайны;  но  причина этой тишины кроется,
собственно, в их всегдашней воздержанности, так как они едят  и
пьют только до утоления голода или жажды.
     6.  Все действия совершаются ими не иначе как по указаниям
лиц, стоящих во главе их; только в двух случаях они  пользуются
полной  свободой:  в  оказании  помощи  и  в  делах милосердия.
Каждому предоставляется помогать людям,  заслуживающим  помощи,
во  всех  их нуждах и раздавать хлеб неимущим. Но родственникам
ничто не может быть подарено без разрешения предстоятелей. Гнев
они проявляют только там,  где  справедливость  этого  требует,
сдерживая,  однако, всякие порывы его. Они сохраняют верность и
стараются распространять мир. Всякое  произнесенное  ими  слово
имеет   больше   веса,   чем   клятва,  которая  ими  вовсе  не
употребляется,  так  как  само  произнесение  ее  они  порицают
больше,  чем  ее  нарушение..  Они считают потерянным человеком
того, которому верят только тогда, когда он призывает имя Бога.
Преимущественно   они   посвящают   себя    изучению    древней
письменности, изучая главным образом то, что целебно для тела и
души;  по тем же источникам они знакомятся с кореньями, годными
для исцеления недугов, и изучают свойства минералов.
     7. Желающий присоединиться  к  этой  секте  не  так  скоро
получает  доступ  туда:  он  должен,  прежде чем быть принятым,
подвергнуть себя в течение года тому же  образу  жизни,  как  и
члены   ее,   и   получает  предварительно  маленький  топорик,
упомянутый выше передник и белое облачение. Если  он  этот  год
выдерживает испытание воздержанности, то он допускается ближе к
общине:  он  уже участвует в очищающем водоосвящении, но еще не
допускается к общим трапезам. После того как он выказал также и
силу самообладания, испытывается  и  два  дальнейших  года  его
характер. И лишь тогда, когда он и в этом отношении оказывается
достойным,  его  принимают  в  братство.  Однако, прежде чем он
начинает участвовать в общих трапезах, он дает своим  собратьям
страшную  клятву  в  том, что он будет почитать Бога, исполнять
свои  обязанности  по  отношению  к   людям,   никому   ни   по
собственному  побуждению,  ни  по  приказанию  не причинит зла,
ненавидеть всегда несправедливых и защищать правых; затем,  что
он  должен хранить верность к каждому человеку, и в особенности
к правительству, так как всякая власть исходит от Бога.  Дальше
он должен клясться, что если он сам будет пользоваться властью,
то никогда не будет превышать ее, не будет стремиться затмевать
своих  подчиненных  ни одеждой, ни блеском украшений. Дальше он
вменяет себе в обязанность говорить всегда правду,  разоблачать
лжецов,  содержать  в  чистоте  руки  от воровства и совесть от
нечестной наживы, ничего не скрывать  перед  сочленами;  другим
же,  напротив,  ничего  не  открывать,  даже  если  пришлось бы
умереть  за  это  под  пыткой.  Наконец,  догматы  братства  не
представлять в другом виде, чем он их сам изучил, удержаться от
разбоя и одинаково хранить и чтить книги секты и имена ангелов.
Такими    клятвами    они    обеспечивают   себя   со   стороны
новопоступающего в члены.
     8. Кто  уличается  в  тяжких  грехах,  того  исключают  из
ордена; но исключенный часто погибает самым несчастным образом.
Связанный  присягой и привычкой, такой человек не может принять
пищу  от  несобрата  -  он  принужден  поэтому  питаться  одной
зеленью,   истощается   таким  образом  и  умирает  от  голода.
Вследствие этого они часто  принимали  обратно  таких,  которые
лежали  уже при последнем издыхании, считая мучения, доводившие
провинившегося  близко  к  смерти,  достаточной  карой  за  его
прегрешения.
     9.   Очень   добросовестно  и  справедливо  они  совершают
правосудие. Для судебного заседания требуется по  меньшей  мере
сто  членов. Приговор их неотменим. После Бога они больше всего
благоговеют перед  именем  законодателя:  кто  хулит  его,  тот
наказывается  смертью.  Повиноваться  старшинству и большинству
они считают за долг и обязанность, так что  если  десять  сидят
вместе,  то  никто  не  позволит  себе  возражать против мнения
девяти.  Строже,  нежели  все  другие   иудеи,   они   избегают
дотронуться  до  какой-либо  работы  в  субботу.  Они не только
заготовляют пищу с кануна для того, чтобы не разжигать  огня  в
субботу,  но не осмеливаются даже трогать посуду с места и даже
не  отправляют  естественных  нужд.  В  другие   же   дни   они
киркообразным     топором,     который     выдается     каждому
новопоступающему, выкапывают яму глубиной в  фут,  окружают  ее
своим  плащом,  чтобы  не  оскорбить лучей божьих, испражняются
туда и вырытой землей засыпают опять отверстие; к тому  же  еще
они  отыскивают  для этого процесса отдаленнейшие места. И хотя
выделение   телесных   нечистот   составляет    нечто    весьма
естественное, тем не менее они имеют обыкновение купаться после
этого, как будто они осквернились.
     10. По времени вступления в братство они делятся на четыре
класса; причем младшие члены так далеко отстоят от старших, что
последние,  при  прикосновении к ним первых, умывают свое тело,
точно их осквернил чужеземец. Они  живут  очень  долго.  Многие
переживают   столетний   возраст.  Причина,  как  мне  кажется,
заключается в простоте их образа жизни и в порядке, который они
во всем соблюдают. Удары судьбы не производят на  них  никакого
действия,  так  как  они всякие мучения побеждают силой духа, а
смерть, если она только сопровождается славой, они предпочитают
бессмертию. Война с римлянами представила  их  образ  мыслей  в
надлежащем  свете.  Их  завинчивали  и растягивали, члены у них
были спалены и  раздроблены;  над  ними  пробовали  все  орудия
пытки,  чтобы  заставить  их  хулить  законодателя или отведать
запретную пищу, но их ничем нельзя было склонить ни к тому,  ни
к другому. Они стойко выдерживали мучения, не издавая ни одного
звука  и  не  роняя  ни  одной  слезы.  Улыбаясь  под  пытками,
посмеиваясь над теми, которые их пытали,  они  весело  отдавали
свои души в полной уверенности, что снова получат их в будущем.
     11.  Они  именно  твердо  веруют,  что, хотя тело тленно и
материя невечна, душа  же  всегда  остается  бессмертной;  что,
происходя  из тончайшего эфира и вовлеченная какой-то природной
пленительной силой в тело,  душа  находится  в  нем  как  бы  в
заключении,  но,  как  только  телесные  узы  спадают, она, как
освобожденная от долгого рабства,  весело  уносится  в  вышину.
Подобно  эллинам,  они учат, что добродетельным назначена жизнь
по ту сторону океана - в местности, где нет ни дождя, ни снега,
ни зноя, а вечный, тихо приносящийся с океана нежный и приятный
зефир. Злым  же,  напротив,  они  отводят  мрачную  и  холодную
пещеру,  полную  беспрестанных  мук.  Эта  самая мысль, как мне
кажется, высказывается также эллинами, которые своим богатырям,
называемым ими  героями  и  полубогами,  предоставляют  острова
блаженных,  а  душам  злых  людей - место в преисподней, жилище
людей безбожных, где предание знает  даже  по  имени  некоторых
таких   наказанных,   как  Сизиф  и  Тантал,  Иксион  и  Титий.
Бессмертие души, прежде всего, само по себе составляет у ессеев
весьма важное учение, а затем они  считают  его  средством  для
поощрения  к  добродетели  и  предостережения  от  порока.  Они
думают, что добрые, в  надежде  на  славную  посмертную  жизнь,
сделаются еще лучшими; злые же будут стараться обуздать себя из
страха перед тем, что даже если их грехи останутся скрытыми при
жизни,  то,  по  уходе  в  другой мир, они должны будут терпеть
вечные муки.  Этим  своим  учением  о  душе  ессеи  неотразимым
образом  привлекают  к себе всех, которые только раз вкусили их
мудрость.
     12. Встречаются между ними и такие, которые после  долгого
упражнения  в  священных  книгах,  разных  обрядах  очищения  и
изречениях пророков утверждают, что умеют  предвещать  будущее.
И,  действительно,  редко  до  сих  пор  случалось,  чтобы  они
ошибались в своих предсказаниях.
     13. Существует еще другая ветвь ессеев,  которые  в  своем
образе  жизни, нравах и обычаях совершенно сходны с остальными,
но отличаются своими взглядами на брак. Они полагают,  что  те,
которые  не  вступают  в  супружество,  упускают  важную  часть
человеческого назначения  -  насаждение  потомства;  да  и  все
человечество  вымерло  бы  в  самое короткое время, если бы все
поступали так. Они же испытывают своих невест  в  течение  трех
лет,  и,  если  после  трехкратного  очищения  убеждаются  в их
плодородности, они женятся на них. В период беременности  своих
жен они воздерживаются от супружеских сношений, чтобы доказать,
что   они  женились  не  из  похотливости,  а  только  с  целью
достижения потомства. Жены их купаются в рубахах, а  мужчины  в
передниках.  Таковы  нравы этой секты" (Иосиф Флавий, Иудейская
Война, 8).
     Как видим, Иосиф Флавий дал весьма обширную характеристику
этого движения,  ставшего  основой  деятельности  евангельского
Иисуса.   Не   зная   философских   установок   ессеев,  трудно
разобраться в направлении мыслей евангелистов, конструировавших
образ своего "Христа".
     К сказанному Флавием, можно было бы добавить только,  что,
в  отличие  от саддукеев, ессеи не хотели иметь ничего общего с
Храмом и считали, что он осквернен саддукейскими  священниками.
Они   проживали   в  городах  и  деревнях  Иудеи  и  занимались
земледелием, скотоводством и пчеловодством. Были  среди  них  и
ремесленники,  но  и  они вручали заработанные деньги выборному
казначею   общины   для   закупок   всего   необходимого.   Они
принципиально  не  занимались производством оружия и торговлей.
Многие не имели собственного дома, но не все жили в коммунах, а
те из них, кто жил в домах, всегда  держали  их  открытыми  для
единомышленников,  так  как  все их имущество, включая деньги и
одежду, принадлежало коллективу. Словом,  правила  общежития  в
общине  походили  на  монашеские  и,  скорее  всего, именно они
послужили основой устава многих монашеских орденов.
     Уклад  жизни  ессеев,  окружавший  их  флер   святости   и
непричастности  ко  всем  грехам  мирской  жизни  определяли их
исключительное положение в еврейском обществе. Несмотря на свою
относительную малочисленность (всего 4000), значимость ессеев
в обществе превосходила даже саддукеев. Не  саддукеи,  а  ессеи
удостоились  того,  что в их честь одни из городских ворот были
названы "воротами ессеев".
     В своих  трудах  Филон  Александрийский  отмечает  крайнее
миролюбие  ессеев,  но  и они не только сочувствовали борцам за
освобождение от римского владычества,  но  и  приняли  активное
участие  в  Великом  восстании  и  полной  мерой  испытали  все
жестокости победителей.
     Центром   движения   ессеев   была   Кумранская    община,
расположенная на берегу Мертвого моря. О ее существовании стало
известно  только в 1947 г. , когда пастух-бедуин нашел свитки в
одной из пещер вади-Кумран. Кумраниты  не  только  порвали  все
отношения с Храмом, но и стали называть себя "Новым союзом" или
"Новым  заветом",  поскольку  старый союз с Богом, старый завет
был, по мнению кумранитов, нарушен сторонниками ортодоксального
иудаизма. Существовало два  других  названия  этой  общины.  Из
рукописей можно узнать, что кумраниты называли себя "эвйоним" -
нищие,  или  "община  нищих".  Повидимому  этим названием члены
общины хотели подчеркнуть свое отношение  к  богатству.  Второе
название,   фигурирующее   в  рукописях  -  "сыны  света".  Так
кумраниты называли себя в  противоположность  "сынам  тьмы",  к
которым   относили  все  остальное  человечество.  Кроме  этого
кумраниты часто называли себя "простецами", "немудреными",  в
отличие  от профессиональных законоучителей фарисеев (вспомните
евангельских  "нищих  духом",  которым  "принадлежит   царствие
небесное").
     Ессеи, и кумраниты в особенности, стремились сделать культ
не столь формальным и более духовным. Особенно это проявилось в
их отношении   к   жертвоприношениям.  Порвав  с  Иерусалимским
Храмом, кумраниты утверждали, что "дух  святости"  важнее,  чем
"мясо  всесожжений",  а  "совершенство пути" равнозначно "дарам
благоволения", то есть жертвам.
     Кумраниты посвятили  себя  подготовке  к  решающей  борьбе
"сынов  света"  с  "сынами  тьмы",  которая  должна закончиться
победой "сынов света", и поэтому они  "отделились  от  людей
кривды",   как   велел   им   основатель   общины   -  "учитель
праведности".  По  мнению  большинства  ученых,   это   реально
существовавший  человек.  Согласно кумранским рукописям, против
него выступил  "нечестивый  жрец".  Вероятнее  всего,  "учитель
праведности" жил во II веке до н.э. Основателя общины кумраниты
ставили  выше  древних  пророков,  потому  что  он  знал истину
"непосредственно  из  уст  Бога".  Вполне  вероятно,  что   они
искренне  верили  в  возможность  воскресения  "учителя"  и его
возвращения на землю.

     Римляне и Пилат

     В начале мы уже касались  темы  взаимоотношений  римлян  с
порабощенным  ими еврейским народом. Настало время остановиться
на этом более подробно.  Прежде  всего  следует  отметить,  что
римляне  считали Иудею самым беспокойным своим "приобретением",
и  дело  здесь  совсем  не  в  обычном   противостоянии   между
поработителями    и    порабощенными.   Здесь   взаимоотношения
осложнялись еще и тем, что основа миропонимания и  мироощущения
у  римлян  и  евреев  была  абсолютно  не схожа и несовместима.
Римляне впервые столкнулись с идеологией богоизбранного народа,
который воспринимал свое порабощение не как военное поражение и
не как  победу  более  сильного  "бога",  а  как  наказание  за
собственные   грехи.   Более   того,   этот  народ  воспринимал
победителей как людей "нечистых", причем  не  только  в  прямом
смысле  этого слова (римляне, не практикующие правил ритуальных
омовений и  кашрута,  считались  источником  ритуальной  нечис-
тоты),  нет,  римлянин для еврея был нечист изначально, ибо был
носителем разврата и идолопоклонства. Духовный мир еврея  ни  в
какой  точке  не  пересекался  с  духовным  миром  римлянина. В
отличие от  других  покоренных  народов,  стремящихся  перенять
культуру   победителей   и   заискивавших   перед  ними,  евреи
относились к  победителям,  как  к  париям  -  с  презрением  и
отвращением."Покорителям  мира"  было  очень  трудно не столько
понять  (они  и  не  пытались  разобраться  в  истоках   такого
отношения  к  себе),  сколько вынести эту атмосферу презрения и
неприятия. Тацит по этому поводу говорил, что "все, что для нас
свято, для них богохульно" (Тацит, История. V, 5).
     Даже вполне обычные для римлян действия в  подвластных  им
провинциях,  в  Иудее  вызывали  взрыв  всеобщего  негодования.
Особым "даром" вызывать негодование отличался прокуратор Понтий
Пилат. Даже в малом он стремился сделать все  возможное,  чтобы
ущемить национальные и религиозные чувства подвластного народа.
     Попробуем   проследить   всю   череду   его  поступков  от
вступления в должность и до отстранения от нее в 36 г. н. э.
     Свое вступление в должность в 26  г.  н.  э.  Пилат  решил
отметить  поступком,  на  который  не  решался  до него ни один
прокуратор и тем самым  раз  и  навсегда  поставить  непокорных
иудеев  на  место.  Вот  как описывает это Иосиф Флавий: "Когда
претор* Иудеи Пилат повел свое войско из Кесарии в Иерусалим на
зимнюю стоянку, он решил для надругания над иудейскими обычаями
внести в город изображения императора на древках знамен.  Между
тем  закон  наш  возбраняет  нам  всякие  изображения.  Поэтому
прежние  преторы  вступали  в  город  без  таких  украшений  на
знаменах.  Пилат  был  первым,  который  внес эти изображения в
Иерусалим, и сделал это без ведома населения, вступив  в  город
ночью" (Иосиф Флавий, Иудейские древности, 18, 3:1).
     Пилат  был  хитер, он хотел поставить жителей города перед
свершившимся  фактом  и  при  этом  избежать  немедленной  бури
возмущения  и  потерь.  Сам  он  предусмотрительно остался в
Кейсарии*. Далее Флавий  продолжает:  "Когда  узнали  об  этом,
население  толпами отправилось в Кесарию и в течение нескольких
дней умоляло претора убрать изображения. Пилат  не  соглашался,
говоря, что это будет оскорблением императора, а когда толпа не
переставала  досаждать  ему,  он  на шестой день приказал своим
воинам  тайно  вооружиться,  поместил  их  в  засаде  в  здании
ристалища,  а  сам взошел на возвышение, там же сооруженное. Но
так как иудеи опять возобновили свои просьбы, то он дал знак  и
солдаты  окружили их. Тут он грозил немедленно перерубить всех,
кто не перестанет шуметь и не удалится восвояси. Иудеи, однако,
бросились на землю,  обнажили  свои  шеи  и  сказали,  что  они
предпочитают  умереть,  чем  допускать  такое  наглое нарушение
мудрого  закона.  Пилат  изумился  их  стойкости  в  соблюдении
законов, приказал немедленно убрать из Иерусалима императорские
изображения и доставить их в Кесарию" (Там же).
     Преподать  урок  евреям  не удалось, Вывод, который сделал
для себя из  этого  урока  Пилат,  как  оказалось,  был  весьма
своеобразным.  Через  некоторое время, желая продемонстрировать
заботу о нуждах Иерусалима, он не находит ничего  лучшего,  как
изъять  средства  для  строительства  водопровода из жертвенных
денег Храма. Естественно, "население  воспротивилось  этому,  и
много  десятков  тысяч  иудеев собралось около рабочих, занятых
сооружением  водопровода,  и  стало  громко  требовать,   чтобы
наместник оставил свой план" (Там же, 18, 3:2). Как поступает в
этом  случае  "заботливый" Пилат? Он переодевает своих солдат в
местные одежды, вооружает их дубинами, которые они должны  были
спрятать  до  поры в складках одежды, и приказывает им окружить
толпу протестующих. После  этих  приготовлений  он  приказывает
всем  разойтись. Демонстранты этот приказ не выполняют. В ответ
Пилат "подал  воинам  условный  знак  и  солдаты  принялись  за
дело..."  Желая смягчить впечатление, Флавий пишет, что солдаты
действовали более рьяно, чем желал того сам Пилат (оставим  это
на   совести   историка).   Солдаты  же,  "Работая  дубинами...
одинаково поражали как шумевших мятежников,  так  и  совершенно
невинных  людей. Иудеи, однако, продолжали держаться стойко; но
так как они были  безоружны,  а  противники  их  вооружены,  то
многие  из  них  тут  и  пали мертвыми, а многие ушли, покрытые
ранами. Таким образом было подавлено возмущение"  (Там  же).  В
"Иудейской  войне", Флавий говорит, что "многие были растоптаны
в смятении своими  же  соотечественниками.  Паника,  наведенная
участью  убитых,  заставила народ усмириться" (Иудейские войны,
2, 9:4).
     Последним "подвигом" Пилата, который он совершил в  Иудее,
стало  избиение  самаритян.  Вот  как пишет об этом Флавий: "Их
смутил некий лживый человек, который легко  во  всем  влиял  на
народ,  Он побудил их собраться к нему на гору Гаризим, которую
они считают священною. Тут он стал уверять пришедших (отовсюду)
самарян, что покажет им зарытые здесь священные сосуды  Моисея.
Самаряне  вооружились,  поверив  этой  басне, и расположились в
деревушке  Тирафане.  Тут  к  ним  примкнули  новые   пришельцы
(видимо,  и  из  Галилеи.  Прим.  мое) , чтобы возможно большею
толпой подняться на гору. Однако Пилат предупредил это,  выслав
вперед  отряды всадников и пехоты, которые, неожиданно напав на
собравшихся  в  деревушке,  часть  из  них  перебили,  а  часть
обратили в бегство. При этом они захватили также многих в плен,
Пилат   же   распорядился  казнить  влиятельнейших  и  наиболее
выдающихся из этих пленных и беглецов" (Иосиф Флавий. Иудейские
древности, 18, 4:1).
     Характеристика Пилата будет неполной, если мы не  приведем
слова   Филона   Александрийского,   современника  прокуратора:
"Однажды иудеи  стали  увещевать  его  добрыми  словами,  но
свирепый  и  упрямый Пилат не обратил на это никакого внимания;
тогда те воскликнули: "Перестань дразнить народ,  не  возбуждай
его  к  восстанию!  Воля  Тиберия  клонится  к тому, чтобы наши
законы пользовались уважением. Если же ты, быть  может,  имеешь
другой  эдикт  или  новую  инструкцию,  то  покажи их нам, и мы
немедленно отправим депутацию в Рим". Эти слова  только  больше
раздразнили  его, ибо он боялся, что посольство раскроет в Риме
все его преступления, его продажность и хищничество,  разорение
целых  фамилий,  все  низости, затейщиком которых он был, казнь
множества людей, не подвергнутых даже никакому суду,  и  другие
ужасы, превосходящие всякие пределы" (Legatio ad Cajum, 38).
     Если учесть, что Понтий Пилат практически исполнял в Иудее
роль наместника  императора  и  обладал  в  связи с этим высшей
юрисдикцией над провинциалами,  в  частности,  правом  жизни  и
смерти,  да  еще правом назначать и смещать первосвященника, то
можно понять какую атмосферу правления создал он в  подвластной
провинции!
     Во   времена  правления  более  "либеральных"  правителей,
таких,  каким  был  первый  прокуратор  Иудеи   Капоний*,   эта
обстановка   уже   была  напряженной:  "В  его  правление  один
известный галилеянин по имени  Иуда  объявил  позором  то,  что
иудеи  мирятся  с положением римских данников и признают своими
владыками, кроме бога, еще и смертных людей. Он побуждал  своих
соотечественников  к  отпадению и основал особую секту, которая
ничего общего не имела с остальными" (Иосиф  Флавий,  Иудейская
война,  2,  8:1).  Речь идет о зелотах, которые к этому времени
стали в Иудее влиятельной политической силой.

     Зелоты

     О зелотах  Иосиф  Флавий  упоминает  вскользь.  Это  можно
понять.  Во-первых, Иосиф говорит о философских школах, а не об
общественных движениях,  хотя  в  описываемые  им  времена  эти
понятия   во   многом   совпадали.   Но  основная  причина  его
сдержанности в том, что зелоты были главной силой сопротивления
римскому владычеству, и потому говорить о них  в  полный  голос
было небезопасно (тем более для Иосифа "из дома Флавия"!). Но и
не упомянуть о них хотя бы кратко он тоже не мог.
     "6.   Родоначальником  четвертой  философской  школы  стал
галилеянин  Иуда.  Приверженцы  этой  секты  во   всем   прочем
примыкают  к  учению  фарисеев.  Зато у них замечается ничем не
сдерживаемая любовь к  свободе.  Единственным  руководителем  и
владыкою  своим  они  считают  Господа Бога. Идти на смерть они
считают  за  ничто,  равно  как  презирают  смерть   друзей   и
родственников,  лишь  бы  не  признавать  над  собой главенства
человека. Так как в этом лично может  убедиться  воочию  всякий
желающий,  то  я  не  считаю нужным особенно распространяться о
них. Мне ведь нечего бояться, что моим словам о  них  не  будет
придано  веры;  напротив, мои слова далеко не исчерпывают всего
их великодушия и готовности их подвергаться страданиям.  Народы
стали  страдать  от  безумного  увлечения ими при Гессии Флоре,
который был наместником и довел иудеев  злоупотреблением  своей
власти  до  восстания  против римлян". (Иосиф Флавий. Иудейские
древности, 18:1).
     В начале новой эры в  еврейском  обществе  возникла  новая
группа  -  зелоты  (на  иврите  канаим).  Иосиф  Флавий относит
зарождение активного освободительного движения к 6 году н.э.  ,
когда  Иудея  была превращена в римскую провинцию. Зачинателями
движения были Иуда из Гамалы в Голане и фарисей Цадок. Согласно
Флавию, Иуда и Цадок побудили народ  к  восстанию,  порицая  их
готовность  примириться  с  уплатой налогов Риму и признать над
собой какую-либо власть, помимо власти Господа.
     Само собой разумеется, что  это  освободительное  движение
еврейского  народа  по  своему  религиозному мировоззрению было
фарисейским, однако оно,  в  отличие  от  фарисейства,  возвело
политическую   свободу   народа   в   религиозную  заповедь,  а
подчинение  власти   римского   императора   воспринимало   как
тягчайший   грех.   Иуда   бескомпромиссно  провозгласил  такое
подчинение   грехом,   равным   самому    тяжкому    греху    -
идолопоклонству. Неизбежным следствием этого мировоззрения были
готовность  к  самопожертвованию во имя священной цели и вера в
полное право навязывать свои взгляды  тем,  кто  по  каким-либо
причинам не был готов идти этим путем.
     "Галилейская  ветвь  этого  движения  осталась верной роду
Иуды... Его сыновья Иаков и Шим'он,  играли  активную  роль  во
время  прокураторства  Тиверия  Александра  (46-48гг. н. э.), а
один из этого рода  Элеазар  бен-Яир  стоял  во  главе  обороны
Масады  в  конце Великого Восстания" (Очерки истории еврейского
народа под ред. Ш. Этингера, гл. 4).

     Синедрион и первосвященник.

     За время римского  правления  провинцией  Иудея  до  дней,
которые  интересуют  нас,  т.е.  с  6  по 36 гг. н.э. сменилось
четыре прокуратора. Первым прокуратором стал  Капоний  (6  -  9
гг.), его сменил Марк Амбивий (9 - 12 гг.), затем Анней Руф (12
- 15  гг.),  Валерий Грат (15 - 26 гг.), и, наконец, его сменил
Понтий Пилат. Каждый прокуратор, пользуясь предоставленным  ему
правом,  назначал  угодного ему первосвященника. Только Валерий
Грат сменил и назначил четырех первосвященников. Вот что  пишет
об этом Иосиф Флавий: при третьем римском императоре был послан
наместником  в  Иудею Валерий Грат, "Он сместил первосвященника
Анана и поставил на его  место  Исмаила,  сына  Фаби.  Впрочем,
недолго  спустя  он  уволил  и  Исмаила и назначил на его место
Элеазара, сына первосвященника Анана.  По  прошествии  года  он
удалил  и его и передал этот пост Симону, сыну Камифа. Однако и
последний  удержался  не  более  года,  и  преемником  ему  был
назначен   Иосиф,  прозванный  также  Каиафой"  (Иосиф  Флавий,
Иудейские древности, 18, 2:2).
     Уже одно это иллюстрирует отношение римских  правителей  к
законам  и  обычаям подчиненной им провинции, ведь по еврейским
законам  первосвященник  назначался  Синедрионом  и  назначался
пожизненно.   С  этого  времени  символ  еврейской  религиозной
гордости  и  независимости  стал  марионеткой  в  руках   Рима.
Унижение  усиливалось  еще  и  тем,  что  ритуальное  облачение
первосвященника стало храниться у римского прокуратора в  башне
Антония  и  выдавалось  первосвященнику  только  перед четырьмя
основными религиозными праздниками:  "Римляне  держали  у  себя
также  облачение  первосвященника, которое хранилось в каменном
здании, запечатанном печатями священнослужителей  и  казначеев,
причем начальник стражи башни обязан был ежедневно заботиться о
том,  чтобы  перед  этим помещением всегда горел светильник. За
семь  дней  до  наступления  праздника   облачение   выдавалось
священнослужителям   начальником   стражи.  Освятив  облачение,
первосвященник  возвращал  его  через  день   после   окончания
праздников,  и  оно  продолжало  по-прежнему храниться в башне"
(Иосиф Флавий, Иудейские древности, 18, 4:3). Только  наместник
Вителий в 37 г. н. э. отменил это унизительное правило.
     Вернемся   однако   к   первосвященнику   Каиафе.  Он  был
единственным первосвященником, который так  долго  находился  в
этой  должности  (с  18  по  36  год).  Это  говорит  о многом.
Назначенный на пост Валерием Гратом, он не был  смещен  Понтием
Пилатом  и  даже  "пережил"  его  на  своем  посту. В еврейских
источниках  можно  прочитать:   "Так   как   деньги   за   пост
первосвященника  платились  раз  в  год,  то  и срок его службы
возобновлялся ежегодно" (Б Йома 8 б).  Только  беспринципность,
взятки  и  личное богатство, могло удержать Каиафу у власти так
долго, особенно если учесть личные качества Понтия Пилата.
     Коллаборационистов не любят нигде, а в Иудее их  презирали
и  ненавидели  с особой силой. Достаточно сказать, что человек,
уличенный в связях с римлянами, не мог давать показания в  суде
в   качестве  свидетеля.  Это  отношение  к  коллаборационистам
распространилось и на первосвященника,  и  на  весь  его  клан.
Евреи хорошо видели истинное лицо клана священников: извлечение
личной  выгоды  из  культа  Храма, продажность, пренебрежение и
жестокость по отношению к простому народу. Отголоски  этого  мы
можем  найти в Вавилонском Талмуде и в Тосефта: "Проклятие дому
Боэфа! Проклятие им за их палки! Проклятие дому Анны! Проклятие
им за их заговоры! Проклятие дому Канферы! Проклятие им  за  их
халамы!  Проклятие семье Измаила сына Фабия! Проклятие им за их
кулаки! Они первосвященники,  сыновья  их  казначеи;  зятья  их
надзиратели;  а  слуги  их избивают нас палками" (Цитируется по
Робертсону, "Происхождение христианства", гл. 4).
      Особой  "любовью"  соотечественников  пользовалась  семья
первосвященника  Анны,  члены  которой  дольше всех пребывали в
этой должности в годы римского  владычества.  К  слову,  Каиафа
тоже,  хоть  и  косвенно,  входил  в эту семью, он был женат на
дочери Анны, и тоже удостоился проклятия народа, ведь "Канфера"
- это не кто иной  как  первосвященник  Каиафа  (Иосиф  Флавий,
Иудейские  древности, 19, 8:1). Далее Иосиф Флавий пишет: "Анан
старший, был очень счастлив: у него было пять сыновей,  которые
все  стали  первосвященниками  после  того,  как  он  сам очень
продолжительное время занимал это почетное место. Такое счастье
не выпадало  на  долю  ни  одного  из  наших  первосвященников"
(Иудейские  древности,  20,  9:1). Какую изворотливость и какое
богатство надо было иметь,  чтобы  так  преуспеть  при  римском
владычестве!   Евреи   справедливо   считали,   что   если   уж
первосвященник является  марионеткой,  то  остальные  могут  не
мараться  связями  с  римлянами.  Римлян это вполне устраивало,
поэтому сложилась ситуация, когда  первосвященник,  презираемый
как  римлянами так и евреями, тем не менее являлся единственным
официальным посредником между оккупантами и обществом. Несмотря
на  всю  двусмысленность   положения   первосвященника,   евреи
признавали  за ним и за саддукеями право на первосвященничество
и на исполнение ими всего ритуала храмовой службы.
     При первосвященнике  существовал  и  совет,  состоящий  из
членов  высшей храмовой иерархии, свой Малый Синедрион. Следует
здесь  отметить,  что  в  те  времена  любой   совет   называли
Синедрионом.  Кто  же  входил  в  этот  совет?  Конечно же, все
начальники многочисленных храмовых служб и  начальник  храмовой
стражи,  т.е.  те  люди, которых Евангелия называют "начальники
храма".  В  это  число  входил  Замещающий  Первосвященника   и
Замещающие  священников. Заместитель первосвященника отвечал за
порядок службы в Храме и при необходимости выполнял ту  работу,
которая  входила  в  обязанности  первосвященника  (Йома  39а).
Заместители же  священников  руководили  всеми  многочисленными
ответвлениями   ритуала,   вплоть   до   встречи  паломников  и
направления их потоков в нужном направлении (Там же).
     Вторым человеком в Храме после заместителя первосвященника
был начальник многочисленной храмовой стражи. В том, что стража
эта была многочисленной, можно судить  хотя  бы  по  сведениям,
приведенным  в  "Деяниях  апостолов", где начальник этой стражи
называется   "тысяченачальником",   в    подчинении    которого
находились "сотники" (Деяния апостолов, 23:10-19).
      Однако,  несмотря  на  всю  эту  пышность  и великолепие,
политический   вес   первосвященника   в   общественной   жизни
постепенно   падал  и  к  рассматриваемому  нами  периоду  упал
настолько, что Синедрион  почти  полностью  попал  под  влияние
фарисеев.  Более  того,  первосвященник потерял к этому времени
право  созыва  Большого  Синедриона  (Иосиф  Флавий,  Иудейские
древности,  20, 9:1), а сам этот верховный орган страны - право
выносить смертные приговоры (Авода Зара 8 б).
     Рассмотрим, как функционировал этот государственный орган,
как он  избирался  и  каковы   были   основные   принципы   его
функционирования.  Думаю,  такой  анализ  с полной очевидностью
докажет всю нелепость описываемой Евангелиями ситуации.
     Итак, Синедрион.  На  иврите  это  слово  звучит  иначе  -
Сан'эдрин - Верховный Суд Израиля. Большой Сан'эдрин состоял из
71  человека,  которых  называли Мудрецами. Члены суда во время
заседаний сидели полукругом, центральное  место  занимал  Глава
Суда  (Наси)  или  его  главный  заместитель  (Ав Бейт Дин). За
каждым членом суда, имевшим право голоса закреплялся порядковый
номер, и этот номер был настолько важен,  что  даже  в  частной
переписке члены суда, подписываясь, указывали свое место в ряду
судей, например, имя рек 4.
     Перед  судьями,  лицом  к  ним сидели сыновья Мудрецов. За
ними шли ряды других Мудрецов и их  учеников,  по  23  места  в
ряду. За каждым было закреплено определенное место. Если кто-то
из  них  по  каким-либо  причинам  выбывал,  его  место занимал
следующий по иерархии.
     Все  разбирательства  в  суде  были  открытыми,   на   них
разрешалось  присутствовать  всем  ученикам.  Если  у  них были
возражения, им  разрешалось  и  даже  вменялось  в  обязанность
высказывать свое мнение, ибо даже простые люди знали, что любая
судебная ошибка является преступлением перед Творцом.
     Само  понятие  "судья"  во  времена  Синедриона отличается
нынешнего. Законы Торы охватывают все стороны  жизни  человека:
рождение  ребенка, семейные отношения, законы взаимоотношений
между человеком и обществом, управление общиной и государством,
вопросы питания, наконец. К компетенции  Синедриона  относились
все  дела,  проблемные  для  всего народа. Синедрион мог судить
царя, первосвященника, ложного  пророка;  он  давал  разрешение
объявить   войну,   принимал   решение   о  разрушении  города,
отступившего от законов Торы, давал расширенные  толкования  ее
законов,  и  эти  толкования  имели  силу  прецедента.  Другими
словами, Большой Синедрион был скорее законодательным  органом,
чем  судом.  В  качестве  суда он как раз выступал очень редко,
когда этого требовали дела государственной важности. И  еще:  в
Израиле  того  времени  не  было  собственно  судей, в качестве
таковых выступали члены синедрионов - мудрецы, знатоки Торы,  а
значит, и изложенных в ней законов.
      Перечень   вопросов,  рассматриваемых  Синедрионом  можно
продолжить, он бесконечен, как жизнь.  Само  собой  разумеется,
что  разбираться  в  этом нагромождении дел мог только человек,
который всецело посвятил  себя  изучению  Торы.  В  обязанности
Мудрецов  входило  не только вынесение решений в соответствии с
законами  Торы,  они  должны  были  разъяснять,  что   является
разрешенным,   а  что  запрещенным  в  вопросах  брака,  семьи,
приготовления пищи, земледелия, торговли, празднования  Субботы
и многое другое...
     Мудрецы  представляли собой образованнейший элитарный слой
общества. Их  знания  не  ограничивались  вопросами  Торы,  они
должны были знать языки, знать другие религиозные направления и
философские течения, даже разбираться в магии и колдовстве, так
как в суде приходилось разбирать и эти вопросы.
     Среди   Мудрецов   не   было   равенства,  сама  структура
Сан'эдрина  и   правила   его   функционирования   предполагали
иерархию.  Непрерывная  цепочка  передачи  знаний  должна  была
тянуться  от  Моисея  (Моше)  через  все   поколения,   поэтому
процедура  передачи  полномочий  проходила очень торжественно и
при большом  скоплении  народа.  Громогласно  объявлялось,  что
такой-то  ученик  достиг  уровня  Мудреца и отныне будет носить
титул "Рэбе". Четыре ученика Рабби Акивы были  последними,  кто
получил  этот  титул  в  соответствии  со  всеми законами Торы.
Йеhуда бен Бава (Йеhуда а-Наси),  наделивший  их  полномочиями,
был  убит  римлянами,  и  непрерывная  цепь  поколений Мудрецов
прервалась. Это произошло в 200 году н.э. В  описываемое  время
Синедрион  возглавлял  раббан Гамлиель Первый Старший (Раббан -
наш учитель -титул Главы Сан'эдрина). Запомните этот факт и это
имя, мы еще вернемся к нему.
     Синедрион всегда собирался в  одном  из  помещений  Храма,
специально  предназначенном  для  этих  целей.  Оно состояло из
одного зала неподалеку от  жертвенника,  потому  получило  свое
название  "Зал  из  тесаных камней" (жертвенник был выстроен из
камней  неотесанных).  За  все  время  существования  Храма  не
зафиксировано  ни  одного  случая заседания Синедриона в другом
месте. Вплоть до того момента, когда римский прокуратор  Понтий
Пилат  по  велению  императора  лишил  Синедрион права выносить
смертные приговоры.  В  знак  протеста  и  в  связи  с  потерей
подлинного  суверенитета  Синедрион  покинул территорию Храма и
перенес свою деятельность в другое городское здание.
     Рядом с "Залом из тесаных камней" располагались сойферы  -
книжники - писцы, обладающие определенными навыками и знаниями,
своего  рода  делопроизводители,  так  как  на  них возлагалась
обязанность  не  только  вести   протокол,   записывая   мнения
Мудрецов,  но  и  выписывать векселя, долговые обязательства, а
также записывать решение суда.
     Кроме Большого Синедриона,  практически  в  каждом  городе
Иудеи  действовали  Малые Синедрионы, состоящие из 23 мудрецов.
Еще при Гиркане, римский полководец Габиний  практически  лишил
Иерусалим  статуса  столицы:  "После этого Габиний учредил пять
синедрионов и разделил весь народ на пять округов, так что одна
часть иудеев имела  свое  управление  в  Иерусалиме,  другая  в
Гаддаре,  третья  в  Амафунте,  четвертая в Иерихоне, а пятая в
галилейском Сепфорисе" (Иосиф Флавий, Иудейские древности,  14,
5:4). До этих нововведений существовал только Большой Синедрион
в  Иерусалиме.  С этих пор всеми уголовными делами ведали Малые
Синедрионы - Суды двадцати  трех,  именно  эти  суды  разбирали
дела,  связанные  с  нарушениями еврейского законодательства, в
том числе и по делам, требующим вынесения смертного  приговора.
Однако существовало правило: если Большой Синедрион покидал Зал
из  Тесаных Камней, ни один суд не имел право выносить смертный
приговор (Тосефта 11, Иерусалимский Талмуд 57).

     Глава 10. Крестный путь

     Есть  в  синоптических  Евангелиях  место,  которое  можно
назвать  стержневым и кульминационным - это последнее посещение
Иисусом святого города и так называемая "тайная вечеря". Именно
в иерусалимский период окончательно сложилось то, что христиане
называют "Новым заветом". Во  время  пасхальной  трапезы  Иисус
окончательно утвердил "Новый завет".
     Важную  роль в этих событиях играет время, точная фиксация
момента, когда происходил тот или иной эпизод. Для читателя, не
знакомого  с  еврейскими  законами,   они   выглядят   довольно
правдоподобно.
     По  Евангелиям,  основная  драма  начинает разворачиваться
после прибытия Иисуса в Иерусалим. Вдохновленный  торжественной
встречей, Иисус отправляется в Храм. Итак, Евангелие от Матфея,
глава 21:
     8.  Множество же народа постилали свои одежды по дороге, а
другие резали ветви с дерев и постилали по дороге;
     9. Народ же, предшествовавший и сопровождавший  восклицал:
осанна  Сыну  Давидову!  Благословен  Грядущий во имя Господне!
Осанна в вышних!
     10. И когда вошел Он в  Иерусалим,  весь  город  пришел  в
движение и говорили: кто Сей?
     11.  Народ  же говорил: Сей есть Иисус, Пророк из Назарета
Галилейского.
     По  Марку,  все  выглядело  несколько  иначе,   никто   не
спрашивал,  "кто  Сей?", все знали что это Спаситель, что с его
приходом  начинается  эра  Мессии  и,  встречая  его,  кричали:
"осанна!  Благословен  грядущий  во  имя Господа! Благословенно
грядущее во имя Господа царство отца нашего  Давида!  Осанна  в
вышних!" (Марк, 11:9)
     По  Луке,  вырисовывается  совсем другая картина. Народ не
собирался,  торжественной  встречи  не  было,  а   славословили
прибывшего  только  ученики: "А когда Он приблизился к спуску с
горы  Елеонской,  все  множество  учеников  начало  в   радости
велегласно  славить  Бога  за  все  чудеса,  какие  видели они,
говоря: благословен Царь  грядущий  во  имя  Господне!  Мир  на
небесах  и  слава в вышних!" Народ же молча наблюдал за этим, а
"некоторые  фарисеи  из  среды  народа  сказали  Ему:  Учитель!
Запрети  ученикам  Твоим".  На  что Иисус им ответил: "сказываю
вам,  что,  если  они  умолкнут,  то  камни  возопиют"   (Лука,
19:37-40). Камни так и не возопили, а вот народ молчал.
     Насколько  правдоподобна  такая  встреча  Иисуса,  как она
описана  у  Матфея  и  Марка?  Иерусалим  всегда  был   городом
ортодоксальным*.  В  описываемые  же  времена, это его качество
проявлялось  наиболее   сильно.   Иерусалим   был   средоточием
еврейской  религиозной жизни. Здесь стоял Храм, куда три раза в
год  собирался  практически   весь   Израиль,   здесь   заседал
Синедрион,  дававший  толкование  всем  положениям Торы, законы
которой регулировали повседневную жизнь еврейского  общества  в
стране.  Сказанное  в  Иерусалиме мгновенно разносилось по всей
Иудее и становилось достоянием  народа  и,  наоборот,  все  что
делалось  и говорилось в стране, тут же становилось известным в
Иерусалиме.  Стало  быть,  деятельность  новоявленного  пророка
наверняка   была   хорошо   известна   в   Иерусалиме  во  всех
подробностях. Его могли не знать  в  лицо,  но  были  прекрасно
осведомлены  о  каждом  его  шаге,  в том числе и о том, что он
принципиально не соблюдал  субботу.  Можно  подумать,  что  эта
деталь   малозначительна,  но  это  далеко  не  так.  Еврейский
религиозный закон говорит однозначно: если человек  сознательно
нарушает  субботу,  и  это  становится известным хотя бы десяти
евреям, такой человек становится неевреем. Не просто неевреем -
среди евреев всегда жило много "пришельцев", и Тора  заповедала
любить и не притеснять их - такой человек считается грешником и
отступником.  Ему  запрещается  посещать синагогу и, тем более,
Храм. С ним никто не разделит трапезу, не впустит в  свой  дом,
не  вступит  в  беседу.  Его прикосновение оскверняет, человек,
имевший с ним контакт, перестает быть ритуально чистым со всеми
вытекающими  из  этого  последствиями.  Верующий  еврей  скорее
умрет,  чем  позволит отверженному вылечить себя. Судьба такого
человека в еврейском обществе была плачевна,  его  сторонились,
как прокаженного.
     А  теперь посудите сами: весь Иерусалим знал, что Иисус не
соблюдает субботу, что он вкушает пищу, не  соблюдая  еврейских
законов  чистоты, что он порой превратно толкует законы Торы и,
главное, богохульствует, объявляя себя  сыном  самого  Господа.
Нет,  не такая встреча ожидала бы "Христа", если бы он на самом
деле вздумал торжественно въехать  в  святой  город  Иерусалим!
Возмущенная  толпа забросала бы его камнями. Что-то тут не так.
Видимо, евангелисты умышленно исказили образ  Иисуса,  ставя  в
основу  его разногласий с правящей верхушкой нарушение святости
субботы. Водораздел проходил совсем по другой линии!
        Последуем  же  дальше,   за   "правдивыми"   описаниями
евангелистов.  Едва  успев  торжественно  въехать  в Иерусалим,
Иисус тут же отправился в Храм и начал  наводить  там  порядок.
Матфей говорит:
     Глава 21.
     12.  И  вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и
покупающих в храме,  и  опрокинул  столы  меновщиков  и  скамьи
продающих голубей,
     13.   И  говорил  им:  написано  "дом  Мой  домом  молитвы
наречется"; а вы сделали его вертепом разбойников.
     Лука более краток, он говорит об этом так:
     Глава 19.
     44. И вошед в храм,  начал  выгонять  продающих  в  нем  и
покупающих.
     45.  Говоря им: написано: "дом Мой есть дом молитвы"; а вы
сделали его вертепом разбойников.
     Марк добавил еще один штрих:
     Глава 11:
     16. И не позволял, чтобы кто пронес чрез  храм  какую-либо
вещь.
     17.  И  учил  их,  говоря:  не написано ли: "дом Мой домом
молитвы наречется для всех народов"? а вы сделали его  вертепом
разбойников.
     18.  Услышав  это книжники и первосвященники и искали, как
бы погубить  Его,  ибо  боялись  Его,  потому  что  весь  народ
удивлялся учению Его.
     Евангелист   Иоанн,   добавляет   свои  подробности  этого
события:
     Глава 2.
     13.  Приближалась  Пасха  Иудейская,  и  Иисус  пришел   в
Иерусалим.
     14.  И нашел, что в храме продавали волов, овец и голубей,
и сидели меновщики денег.
     15. И сделав бич из веревок, выгнал из храма всех, также и
овец и волов, и  деньги  у  меновщиков  рассыпал,  а  столы  их
опрокинул;
     16.  И  сказал  продающим  голубей: возьмите это отсюда, и
дома Отца Моего не делайте домом торговли.
     Вот образец абсолютного незнания храмового  ритуала.  Храм
жил   своей,   установленной   законами   Торы   и   освященной
тысячелетней   традицией,   жизнью.   Эти   законы    тщательно
соблюдались.  Многочисленные паломники, заполнявшие Храм с утра
и до позднего вечера, направлялись бдительной храмовой  стражей
по  установленному  пути.  Стража  встречала  каждого у ворот и
давала незнакомому с правилами точные указания, куда и как  ему
пройти, чтобы не нарушить святость места: с жертвой из животных
- по  одному  пути,  к  жертвеннику, с денежным приношением - к
сокровищнице.  Запрещалось  входить  на  территорию   Храма   с
кошельком   и   с  обычными  "повседневными"  деньгами.  Деньги
оставлялись  дома,  на  территорию   Храма   приносили   только
пожертвования   и   приводили   животных,  предназначенных  для
жертвоприношения. Поэтому вся предварительная деятельность была
вынесена за пределы  Храма.  Жертвенных  животных  продавали  и
покупали на Овечьем рынке, около Овечьих ворот, на северо-запад
от  башни  Антония.  Там  толпилась  масса народа: торговались,
покупали,   пользуясь   советами    левитов,    животных    для
жертвоприношения.  Тут  же,  в  Овечьем бассейне (по Евангелиям
"Вифезда") левиты тщательно мыли жертвенных животных. Шум, гам,
крики торговцев, блеяние и мычание животных - словом, Восточный
базар.
     На  Храмовой  горе  (но  не  на  территории  Храма!),   на
специальном,  издревле выбранном месте, по преданию, у высокого
кипариса  стояли  клетки  с  голубями,   предназначенными   для
жертвоприношения.  Голуби  пользовались особым спросом, так как
были доступны самым  бедным  людям,  желающим  принести  жертву
Господу:  "Если  же  он  не  в  состоянии  принести  овцы, то в
повинность за грех свой пусть принесет Господу двух горлиц  или
двух  молодых  голубей,  одного  в жертву за грех, а другого во
всесожжение" (Левит, 5:7). Во исполнение другой заповеди:  "Вот
закон  о  жертве  мирной,  которую приносят Господу: если кто в
благодарность принесет  ее,  то  при  жертве  благодарности  он
должен  принести  хлебы,  смешанные с елеем, и пресные лепешки,
помазанные  елеем,  и  пшеничную  муку,  напитанную   елеем..."
(Левит,  7:11  -  12),  здесь  же  продавался  елей*, прошедший
проверку на ритуальную чистоту.
     На  территории  же  Храма  царила  торжественная   тишина,
нарушаемая   только   ритуальными   возгласами   священников  и
молитвами паломников. Любой нарушитель был бы тотчас же схвачен
храмовой стражей и примерно наказан.  Немыслимо,  чтобы  кто-то
мог  бичом наводить на территории Храма свои порядки и выгонять
кого бы то ни было. Утверждать, что на территории  Храма  могли
находиться  менялы  и  торговцы,  а тем более волы и овцы - это
значит не знать законов абсолютно!
     Менялы, по всей вероятности, относились к храмовой службе,
так как трудно предположить, что первосвященник предоставил  бы
любому,  такую прибыльную деятельность, как обмен денег. Мы уже
говорили, что единственной узаконенной  монетой  на  территории
Храма  являлся шекель. Менялы были обязаны занять свои места на
Храмовой горе (не в Храме!) на отведенной для этого  территории
за три недели до наступления основных праздников: Песах, Шавуот
и Суккот* (М Шкалим 13). Еще со времен сооружения Второго Храма
специально  для этой цели была выделена территория, и ни у кого
из верующих это традиционное  положение  никакого  протеста  не
вызывало.
     Вышеописанный  эпизод  перекликается  со случаем исцеления
слепого. Иоанн пишет:
     Глава 5.
     После сего  был  праздник  Иудейский,  и  пришел  Иисус  в
Иерусалим.
     2.   Есть  же  в  Иерусалиме  у  Овечьих  ворот  купальня,
называемая по-еврейски Вифезда, при которой  было  пять  крытых
ходов:
     3. В них лежало великое множество больных, слепых, хромых,
иссохших, ожидающих движения воды;
     4.  Ибо  Ангел  Господень  по временам сходил в купальню и
возмущал воду, и кто первый входил в нее  по  возмущении  воды,
тот выздоравливал, какою бы ни был одержим болезнью.
     5. Тут был человек, находившийся в болезни тридцать восемь
лет.
     Увидел  этого человека Иисус и спрашивает: "хочешь ли быть
здоров?". Больной, впервые увидевший его, тут же признал в  нем
самого  Всевышнего  и  "отвечал  Ему:  так, Господи; но не имею
человека, который опустил бы меня в купальню, когда  возмутится
вода;  когда  же  я  прихожу,  другой  уже сходит прежде меня".
Иисус,  разумеется,  тут  же  вылечил  больного,  сказав   свою
знаменитую  фразу:  "встань,  возьми  постель твою и ходи". Это
было в субботу, что, опять-таки вполне  естественно,  возмутило
фарисеев.
     Но  не  в  этом  суть. По поводу чудес спорить не будем. В
чудо  надо  просто  верить  или   быть   его   непосредственным
участником,  или  услышать  о  нем  от заслуживающего доверия
свидетеля. Является ли  таковым  свидетелем  евангелист  Иоанн?
Нет,  не  является,  и  вот  почему.  Ни  одна  из подробностей
события, которая поддается проверке, не подтверждается.
     Действительно, были такие ворота в Иерусалиме, был и такой
бассейн, но вот дальше - полная нелепица. Как уже говорилось, у
Овечьих ворот был рынок по продаже жертвенных животных: он  так
и назывался "Овечий рынок". Народ здесь действительно толпился,
но  он ждал не исцеления в водах бассейна, а очереди к левитам,
которые отмывали от грязи будущие жертвы, ибо грязное  животное
нельзя   было   вести   в  Храм.  Люди  в  бассейн  никогда  не
погружались, ибо для людей  он  был  нечист!  Действительно,  в
Иерусалимском  Храме  совершалось  множество  жертвоприношений.
Ежедневно в этом бассейне отмывали  от  грязи  сотни  животных.
Можно  себе  представить  какая  была  в нем вода! Этот бассейн
никогда не был купальней. Что же касается легенды о "возмущении
вод Ангелом Господним", то это было совсем в  другом  месте,  в
юго-западной  части  города, и связана эта легенда с источником
Гихон.
     Иудейский  царь  Хизкияху  (Езекия),  опасаясь   вторжения
ассирийцев,   предпринял  ряд  шагов  по  подготовке  города  к
длительной осаде. В числе прочих  мер  он  решил  отвести  воды
источника  по  подземному  туннелю в город. Туннель пробивали с
двух сторон. Обе группы рабочих встретились  в  точке,  которую
можно определить и в наши дни. Общая длина туннеля 533 метра, и
заканчивается   он  бассейном  Шиллоах  (знаменитая  Силоамская
купель). Об этом знаменательном событии упоминается  в  Библии.
Во Второй книге царств написано: "...Он сделал пруд и водовод и
провел  воду  в город". Вода в тоннеле как бы пульсировала - то
прибывала,  то  убывала.   В   нужное   горожанам   время   она
поднималась,  как  бы  облегчая нуждающимся доступ к воде. Люди
говорили, что это Ангел Господень поднимает воду.
     Эти два бассейна расположены  в  разных  концах  города  и
предназначались  для  разных целей, но ни один из них не служил
купальней! Не хотел бы я  быть  на  месте  "болящего",  который
вздумал погрузиться в тот бассейн, из которого почти весь город
брал воду для питья...
     Вернемся  однако  к основным событиям, которые произошли в
праздник Пасхи в Иерусалиме. В один из предпасхальных дней, как
говорит Матфей, Иисус объявил своим ученикам:
     Глава 26.
     2. Вы знаете,  что  через  два  дня  будет  Пасха,  и  Сын
Человеческий предан будет на распятие.
     Заметьте,  все  началось за два дня до празднования Пасхи.
Именно "Тогда собрались первосвященники и книжники и старейшины
народа во двор первосвященника, по имени Каиафы, и  положили  в
совете  взять  Иисуса хитростью и убить..." (Там же, 3 - 4). Но
была  одна  деталь  -  Пасха.  Весьма  опасно   было   что-либо
предпринимать   в  это  время,  так  как  в  праздник  подобная
деятельность  была  категорически  запрещена  законом.   Однако
евангелист  выдвигает другую причину опасений первосвященников,
книжников и старейшин, а именно - популярность Иисуса.
     5. Но говорили: только не в праздник, чтобы  не  сделалось
возмущение в народе.
     По Марку же, было так (гл. 14.):
     Чрез  два дня надлежало быть празднику Пасхи и опресноков;
и искали первосвященники и книжники, как бы взять Его хитростью
и убить;
     К слову, нет у  евреев  отдельного  праздника  опресноков!
Есть праздник Песах, во время которого вместо хлеба едят мацу -
опресноки...  Откуда  же появилось название "опресноки"? Скорее
всего, из трудов Иосифа Флавия,  который  в  "Иудейской  войне"
пишет   между   прочим:   "Так  как  предстоял  тогда  праздник
опресноков  (который  именуется   у   иудеев   Пасхой),   когда
совершается много жертвоприношений, то со всей страны стекалась
в  Иерусалим несметная масса народа" (Иудейская война, 2, 1:3).
Для историка была важнее другая тема - смерть Ирода и  траурный
пир,  который  дал  народу  сын  Ирода  -  Архелай,  поэтому он
упоминает о празднике  вскользь,  употребив  знакомое  римлянам
название  -  праздник  опресноков. Видимо, этот внешний признак
праздника  -  добровольный  переход  всего  народа,   наперекор
обычной  логике, с вкусного хлеба на пресные лепешки (мацу) так
поразил римлян, что за праздником закрепилось  такое  название.
Еврей  не  употребил бы такого названия Пасхи, и это лишний раз
подтверждает мысль, что Евангелия были написаны не евреями.
     Вернемся однако к основной теме:
     2. Но говорили: только не в праздник, чтобы  не  произошло
возмущение в народе (Марк, гл. 14).
     В    самом    деле,   как   избежать   возмущения   народа
святотатственными  поступками,  если  таковые  прямо  запрещены
Торой,   как   письменной,  так  и  устной?  Оставалась  только
"хитрость".
     По утверждению синоптиков, Иисус в это время  находился  в
Вифании  в  доме  Симона прокаженного. Иоанн же утверждает, что
именно в это  время  Иисус,  окруженный  пришедшим  к  нему  из
Иерусалима  народом,  находился в доме воскрешенного им Лазаря.
Именно оттуда, из последнего пристанища  Иисуса  отправился  на
свое подлое дело Иуда Искариот:
     14.  Тогда  один  из двенадцати, называемый Иуда Искариот,
пошел к первосвященникам
     15. И сказал: что вы дадите мне, и я вам предам  Его?  Они
предложили ему тридцать сребренников;
     16.  И с того времени он искал удобного случая предать Его
(Матфей, гл. 26).
     На все эти действия и у первосвященников,  и  у  предателя
оставалось  всего  два  дня...  Но дни эти пролетели, а удобный
случай так и не подвернулся.
     Есть еще один момент, на который стоит обратить  внимание.
Говоря  о  том,  что  все  ученики  "соблазнятся"  в ночь перед
распятием, Иисус говорит Петру:
     34. Иисус сказал ему: истинно говорю тебе, что в эту ночь,
прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня.
     Так, по Евангелию, все и произошло. Дважды уличили Петра в
том, что он из учеников Иисуса, и дважды он отрекался от этого.
И вот, когда его уличили в третий раз:
     74. Тогда он начал клясться и божиться, что не знает  Сего
Человека. И вдруг запел петух.
     75.  И  вспомнил Петр слово, сказанное ему Иисусом: прежде
нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня. И  вышед  вон,
плакал горько.
     Испокон  века  не  было  в  Иерусалиме  петухов!  Это была
запрещенная для Иерусалима птица. Только в наши дни в армянском
патриаршем  подворье,  видимо,  в  подтверждение  евангельского
"свидетельства"   завели   петуха,   который   своим   одиноким
кукареканьем  только  указывает  на   нелепость   евангельского
слова...
     Вообще,  осуждение  и  распятие Иисуса, как оно описанно в
одежду свою и купи  меч".  Получив  это  конкретное  задание  -
просто-напросто  не  могли  произойти. Вернемся к началу главы:
"тогда собрались первосвященники и книжники и старейшины народа
во двор первосвященника, по имени Каиафы, и положили  в  совете
взять Иисуса хитростью и убить".
     Разберемся  прежде  всего,  о  чем идет речь? Христианские
богословы говорят, что речь идет об искупительной  жертве  Сына
Человеческого  -  Бога, воплощенного в человеческое тело. Так и
написано в Евангелии заглавными  буквами  -  Сын  Человеческий,
хотя  на  иврите  "бэн  адам"  означает  не Сын Человеческий, а
просто "человек" (Бог принес самого себя себе в жертву?..).
     Во имя чего  же  было  совершено  величайшее  человеческое
жертвоприношение,  не  совершавшееся  уже более двух тысяч лет?
Христианские  богословы  утверждают,  что  во  имя   искупления
первородного  греха... Адам и Ева нарушили заповедь Всевышнего.
Наказаны были не только они, наказано и все их  потомство.  Это
наказание  выразилось  в  том, что за свое ослушание Адам и Ева
изгнаны Богом из рая и обречены: Адам - на труд "в поте  лица",
а  Ева  - на рождение детей "в болезнях"; была проклята земля и
все живущие на ней; болезнь и смерть стали всеобщим уделом.  Но
первородный  грех не может быть искуплен жертвой. Искупительная
жертва не состоялась. Как и прежде, женщины рождают в муках,  а
мужчины  вынуждены  трудиться.  Но это так, к слову. Вернемся к
Евангелиям...
     Итак,   во   двор   первосвященника    Каиафы    собрались
первосвященники,   книжники   и   старейшины,   словом,   совет
знатнейших людей  города  и  государства.  Это  было,  по  всей
вероятности,  чрезвычайное собрание. Сам факт его созыва за два
дня до праздника Пасхи и в таком  расширенном  составе  говорит
сам  за  себя.  Для  решения  каких  экстраординарных  вопросов
собрали расширенный состав Синедриона? Ответ содержится в стихе
4 - на повестке дня стоял только один вопрос -  как  избавиться
от   Иисуса.  Постановили:  взять  Иисуса  хитростью  и  убить.
Евангелие  указывает,   что   собрание   проходило   на   дворе
первосвященника  Каиафы.  Но... Ничего подобного не было за всю
историю Израиля. Судите сами... Синедрион со времен Моисея и до
конца своего существования (а он  функционировал  еще  примерно
четыреста  лет  после разрушения Храма и Иерусалима) никогда не
собирался в таком составе. Даже при обсуждении особо важных для
государства вопросов, его состав всегда оставался неизменным.
Отдельных старейшин и книжников приглашали на заседания лишь по
необходимости в особых случаях.
     И вот этот представительнейший орган собрался за  два  дня
до  праздника  на внеочередное заседание только для того, чтобы
решить один "архиважный" вопрос -  как  "хитростью"  арестовать
одного  смутьяна?  Более  того,  кроме  состава Синедриона, для
этого потребовалось еще  собрать  всех  книжников  и  старейшин
народа? Да еще во дворе первосвященника? Полнейший абсурд.
     Любое   заседание   Синедриона  тщательно  записывалось  и
оставляло определенный след.  Решения  органа  государственного
управления  являются  основным  содержанием  Талмуда, следов же
этого "чрезвычайного собрания" в Талмуде нет.
     Давайте восстановим хронологию событий этих дней.
     Итак:

     1. День, в который произошла "Тайная вечеря"

     По Матфею, это "первый  день  опресночный".  В  этот  день
ученики  спросили  Иисуса,  где  он  желает провести пасхальный
сэдер? Иисус ответил вполне определенно:  "Пойдите  в  город  к
такому-то  и скажите ему: "Учитель говорит: время Мое близко, у
тебя совершу пасху с учениками моими" (Матфей, 26:17-18).
     Лука  высказывается  более  конкретно:  "Настал  же   день
опресноков,  в  который надлежало закалать пасхального агнца. И
послал Иисус Петра и Иоанна, сказав: пойдите,  приготовьте  нам
есть  пасху"  (Лука,  22:7). Петр и Иоанн отправились в город и
проделали все необходимое для  проведения  пасхального  сэдера.
Работа  им  предстояла немалая: во-первых, надо было приобрести
пасхального агнца - ягненка без порока. Во-вторых,  нужно  было
привести   в   состояние   ритуальной   чистоты   и   себя,   и
приобретенного агнца. Что касается агнца, то, как  вы  помните,
его очищение производилось левитами прямо на Овечьем рынке, что
же до личного очищения - нужно было еще успеть посетить "микву"
(ритуальный бассейн) и погрузиться в ее воды. Затем отправиться
в  Храм  и  там принести этого агнца в жертву Господу, и только
после этого  с  частью  пасхальной  жертвы  (которую  следовало
съесть  в  эту  же ночь до первых лучей восходящего солнца) они
должны были отправиться по указанному адресу  и  накрыть  стол,
соблюдая  все  положенные  для  такого  случая правила. Правда,
комната была уже заранее подготовлена. Петр и Иоанн  "пошли,  и
нашли,  как сказал им и приготовили пасху. А когда "настал час,
Он возлег, и двенадцать Апостолов с Ним"(Там же, 13-14).
     С заходом  солнца  и  с  появлением  на  небе  трех  звезд
наступил  пасхальный  вечер,  который  Иисус как истинный иудей
отмечал вместе со своими  учениками  в  соответствии  со  всеми
правилами. Это и подтверждается Лукой в стихе 15, главы 22, где
он говорит, что после того, как возлегли они, Иисус обратился к
ученикам с такими словами: "Очень желал Я есть с вами сию пасху
прежде моего страдания;"

     2. Переход Иисуса с учениками в Гефсиманию.

     Дальнейшие   события,  по  Матфею,  происходили  следующим
образом: встав из-за стола, и "воспевши" , все вместе "пошли на
гору  Елеонскую".  Здесь,  по   дороге   в   Гефсиманию   Иисус
предупреждает   всех   учеников   и  особенно  Петра,  что  все
"соблазнятся о нем в эту ночь". "Потом приходит с ними Иисус на
место, называемое Гефсимания, и говорит ученикам: Посидите тут,
пока Я пойду помолюсь там" (Матфей, 26:36).
     Марк уточняет в главе 14, что пришли  они  в  эту  ночь  в
"селение,  называемое  Гефсимания;  и Он сказал ученикам своим:
посидите здесь, пока Я помолюсь".

     3. Арест Иисуса.

     Помолясь, Иисус возвращается к своим ученикам и застает их
спящими. Дважды он будит их, но каждый раз они засыпают  вновь.
Заснули   и   в  третий  раз...  Третье  пробуждение  было  уже
драматичным. Учитель будит своих учеников  словами:  "Встаньте,
пойдем:   вот  приблизился  предающий  Меня"  (Матфей,  26:46).
Действительно, "И когда еще говорил  Он,  вот,  Иуда,  один  из
двенадцати,  и  с  ним  множество народа с мечами и кольями, от
первосвященников и старейшин народных" (Там  же,  47),  пришли,
схватили  Иисуса,  и  отвели  его  к  первосвященнику. "Петр же
следовал за Ним издали, до двора  первосвященникова"  (Там  же,
58). Шла еще первая пасхальная ночь...

     4. Суд.

     В  эту  же  ночь  "первосвященники  и  старейшины  и  весь
синедрион искали лжесвидетельства против Иисуса, чтобы  предать
его  смерти".  И Синедрион, и книжники, и старейшины развернули
активную деятельность, но "хотя много лжесвидетелей  приходило,
не  нашли".  Но,  видимо,  уже  под  самое  утро,  "пришли  два
лжесвидетеля". (Матфей,  26:59).  После  того,  как  сам  Иисус
признал  себя  Мессией  (Христом)  и  сыном  Божьим  и произнес
пророчество, был вынесен вердикт: "повинен смерти".

     5. Предание Иисуса Понтию Пилату.

     "Когда же настало утро", говорит евангелист  Матфей,  "все
первосвященники  и старейшины народа имели совещание об Иисусе,
чтобы предать его смерти"(Матфей, 27:1),  шел  все  еще  первый
пасхальный день. В результате этого совещания, Иисуса связали и
отвели к Пилату. Увидев все это, раскаявшийся Иуда отправился в
Храм  и  бросил  "сребренники"  первосвященникам и старейшинам,
после чего "пошел и удавился".
     Евангелист   Марк   подчеркивает,   что   это    произошло
"Немедленно  поутру".  Все  "первосвященники  со старейшинами и
книжниками и весь Синедрион  составили  совещание  и,  связавши
Иисуса, отвели и предали Пилату" (Марк, 15:1).
     В  это  же  утро, Понтий Пилат под давлением возбужденного
первосвященниками  народа,  приговаривает  Иисуса  к  распятию.
После этого Иисус переводится в преторий.

     6. Распятие Иисуса

     В  этот же день приговоренного к смерти повели на Голгофу,
где он при большом стечении народа и был пригвожден к кресту. И
собравшиеся, и распятые с Иисусом разбойники издевались над ним
и "злословили Его". После недолгих крестных мук Иисус  испустил
дух...
     Вечером  Иосиф  из  Аримофеи,  ученик  Иисуса с разрешения
Понтия  Пилата,  взяв  тело  покойного,  и  обвив  его  "чистою
плащаницею",  помещает  его "в новом своем гробе, который высек
он  в  скале;  и,  привалив  большой  камень  к  двери  гроба",
удаляется (Матфей, 27:60).
     Евангелист  Марк  и здесь более подробно излагает события:
"В шестом же часу настала тьма по всей земле, и продолжалась до
часу девятого". Именно в девятом часу  "возопил  Иисус  громким
голосом"  и  "испустил  дух",  "И  завеса  в  храме разодралась
на-двое, сверху до низу"(Марк, 15:33-37). Ввиду того, что смена
чисел  календаря  по  еврейской   традиции   происходит   после
появления  на  небе  трех первых звезд, т.е. в седьмом часу для
этого времени года, по Марку,  Иисус  умер  лишь  на  следующий
день.  Марк  прямо  ссылается на это обстоятельство: "И как уже
настал вечер, потому что была  Пятница,  то  есть,  день  перед
субботою,  пришел  Иосиф  из  Аримафеи, знаменитый член совета,
который и сам ожидал Царствия Божия, осмелился войти к Пилату и
просил Тела Иисусова" (Марк, 15:42-43).

     7. Учреждение стражи у временной могилы Иисуса.

     Обеспокоенные фарисеи  и  первосвященники,  вспомнив,  что
Иисус  обещал  на третий день воскреснуть, просят Понтия Пилата
поставить у могилы стражу: "На другой день, который следует  за
пятницею,  собрались  первосвященники  и  фарисеи  к  Пилату  и
говорили: господин! мы вспомнили, что обманщик тот, еще  будучи
в  живых,  сказал:  "после  трех  дней воскресну"; итак прикажи
охранять гроб до  третьего  дня,  чтоб  ученики  Его,  пришедши
ночью, не украли Его и не сказали народу: "воскрес из мертвых";
и будет последний обман хуже первого" (Матфей, 27:62-63).
     Итак,  можно  считать  установленным, что суд над Иисусом,
его распятие и смерть имели место в пятницу, а  так  называемая
"Тайная вечеря" - в четверг, с наступлением праздника Песах.

     8. Воскресение Иисуса.

     В  Евангелии  от  Матфея  говорится, что Мария Магдалина и
"другая Мария", скорее всего мать Иисуса, пришли  к  гробу  "по
прошествии  Субботы,  на  рассвете первого дня недели" (Матфей,
16:1). Поныне этот день в еврейском календаре так и  называется
- "йом  ришон"  -  день первый. У христиан его принято называть
"воскресенье", в честь воскресения Иисуса.
     Теперь,   зная   хронологию   событий,   можно    детально
рассмотреть  все  перипетии  трагических  событий, так красочно
описанных евангелистами...

     1.День "Тайной вечери".
     17. В первый же  день  опресночный  приступили  ученики  к
Иисусу  и  сказали  Ему: где велишь нам приготовить Тебе пасху?
(Матфей, 26:17)
     Получив  подробные   указания,   ученики   отправились   в
Иерусалим  и  "...сделали,  как повелел им Иисус, и приготовили
пасху"
     20.  Когда  же  настал  вечер,  он  возлег  с  двенадцатью
учениками;
     21.  И когда они ели, сказал: истинно говорю вам, что один
из вас предаст Меня.
     22. Они весьма опечалились и начали говорить  Ему,  каждый
из них: не я ли, Господи?
     23. Он же сказал в ответ: опустивший со Мною руку в блюдо,
этот предаст меня;
     25.  При  сем  Иуда, предающий Его, сказал: не я ли Равви?
Иисус говорит ему: ты сказал.
     26. И  когда  они  ели,  Иисус  взял  хлеб  и  благословив
преломил  и раздавая ученикам, сказал: примите, ядите: сие есть
Тело Мое.
     27. И взял чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте  из
нее все;
     28.  Ибо  сие  есть  Кровь  Моя  нового  завета, за многих
изливаемая во оставление грехов (Там же).
     О чем идет речь в этой части Евангелия? По крайней мере, о
трех вещах: о праздничном пасхальном ужине Иисуса с учениками в
доме знакомого им жителя Иерусалима, об  изобличении  неверного
Иуды  Искариота и о новом завете. Рассмотрим несколько аспектов
одной  из  этих  линий,  обозначенных  в  данном   сюжете   как
пасхальный ужин.
     Уже сам факт его свершения говорит нам о многом:
     1.  Это  был  дом верующего иудея, так как закон запрещает
совершение пасхального ужина в домах язычников;
     2. Все ученики Иисуса и сам Иисус -  истинные  иудеи,  так
как закон запрещает присутствие за праздничным столом неевреев;
     3. Ужин в связи с этим должен был проводиться по правилам,
которые остаются неизменными вот уже более трех тысяч лет, и по
этой же    причине   получивший   свое   название   "пасхальный
седер"(седер - порядок).
     И тут автор обнаруживает полную неосведомленность о  самом
порядке  его  проведения.  Так,  как  он  описан  Матфеем, ужин
проходить не мог ни прежде, ни в настоящее время.
     Существует устоявшийся ритуал  подготовки  к  празднованию
Пасхи  и  порядок  самого  праздничного ужина. В соответствии с
ритуалом, хлеб в эти дни категорически запрещен к употреблению.
Не мог Иисус, возлежа за пасхальным  столом,  преломлять  хлеб.
Есть   русская   поговорка   "искать  днем  с  огнем",  которая
определяет  бессмысленность  поисков.  Истоки  этой   поговорки
кроются  в  приготовлении к Пасхе: накануне праздника вся семья
верующего еврея проводит тщательную  уборку,  обращая  основное
внимание  на  то,  чтобы в доме не осталось ни крошки квасного.
После уборки хозяин дома зажигает свечу (в дневное время!) и со
всеми членами семьи осматривает все укромные места,  где  могли
сохраниться  остатки  квасного. Как правило, после такой уборки
ничего обнаружить не удается... Все приготовленное  из  муки  и
крупы, не съеденное до Пасхи, сжигается на костре. Все продукты
длительного  хранения,  запрещенные  к  употреблению  в  Песах,
собираются и продаются на время праздника нееврею. Вместо хлеба
на Песах едят мацу,  или,  по-русски  -  опресноки.  Евангелист
называет  этот  день  "первый  день опресночный", видимо, не
понимая до конца его значения.
     Тремя   непременными   элементами    застолья    являются:
пасхальный  агнец,  маца  и  марор  (любая  зелень  с  горькими
листьями). Центральным символом праздника  является  пасхальный
агнец,  а  не  "опресноки",  как  об  этом говорят евангелисты.
Каждый, кто не вспомнил об  этом,  не  исполнил  своего  долга.
Сказано в завещанном самим Господом:
     Исход, глава 12.
     25.  Когда  войдете в землю, которую Господь даст вам, как
Он говорил, соблюдайте сие служение.
     26. И когда скажут вам дети ваши: "что это за служение?"
     27.  Скажите:  "это  пасхальная  жертва  Господу,  который
прошел  мимо  домов  сынов  Израилевых  в Египте, когда поражал
Египтян,  и  домы  наши  избавил".  И   преклонился   народ   и
поклонился.
     И далее:
     42.  Это  -  ночь  бдения Господу за изведение их из земли
Египетской; эта самая  ночь  -  бдение  Господу  у  всех  сынов
Израилевых в роды их.
     Глава 13.
     10.  Исполняй  же устав сей в назначенное время, из года в
год.
     Эта заповедь - закон для верующего в Единого, и нет  такой
силы,  которая  отменила  бы этот закон, так как в Библии мы не
найдем даже намека на то, что Бог изменил свои  указания.  Судя
по тексту Евангелия, ужин уже был в полном разгаре, когда Иисус
сначала  преломил  пресловутый  "хлеб"  и благословил его, а уж
затем произнес благодарение над чашей вина. Такого в Иерусалиме
за пасхальным столом просто не могло быть...  Если  в  субботу,
действительно,  сначала  произносят  благословение хлеба, то за
пасхальным столом - первым благословляется вино.  Отсюда  можно
сделать  два  предположения:  либо  евангелист  не знал порядка
проведения пасхального ужина, либо "Тайная  вечеря"  пасхальным
седером  не  являлась.  Но  и это еще не все. Если бы в Израиле
кто-то вздумал сказать, подавая чашу с пасхальным вином: "Пейте
из нее все, это  моя  кровь...",  или,  как  утверждает  Иоанн,
заявил  бы,  что:  "Ядущий  Мою  Плоть и пиющий Мою Кровь имеет
жизнь вечную" (Иоанн, 6:54), его  немедленно  выволокли  бы  на
улицу  и, невзирая на сан и звание, забросали бы камнями. Закон
запрещает употреблять в пищу кровь всех животных (Бытие, 9:4-5;
Левит, 3:17; 17:10), что уж говорить о  крови  человека?!  "Кто
прольет   кровь   человеческую,   того  кровь  прольется  рукою
человека: ибо человек создан по образу Божию" (Бытие, 9:6).
      В одном из обрядов культа Исиды есть такой ритуал:  жрец,
благословляя чашу с вином, произносил следующие слова: "Ты есть
чаша  вина,  но  не  вина, а лона Осирисова". Но это из другого
культа...
     Есть еще одна пикантная  особенность  пасхального  седера,
которую  тщательно умалчивают апологеты христианства. А именно:
во время пасхального ужина в каждом доме  у  пасхального  стола
стоит пустой стул (а в древние времена - место для возлежания),
перед которым ставится чаша вина. После трапезы открывают дверь
в  дом:  евреи  ожидают  пророка  Илию,  который может прийти и
возвестить приход  Мессии  (по-гречески  -  Христа).  По  этому
поводу  все  участники  ужина  произносят  специальную молитву.
Обращаясь к Господу, все присутствующие произносят:
     "Да  пришлет  нам  (Всевышний)  пророка   Элиягу   (Илию),
блаженной памяти, который сообщит нам добрые вести о спасении и
утешении.  Милосердный,  да  сподобимся  мы  дней Мессианских и
будущей вечной жизни. Он башня спасения Царя Своего и оказывает
милость помазаннику Своему, Давиду,  и  потомству  его  вовеки.
Тот,  Кто  водворяет мир в высотах Своих, да водворит мир среди
нас и всех израильтян, и провозгласите Аминь!"
     "Благая весть" на греческом языке - "Евангелие", а  слово,
обозначающее  понятие  "спаситель" - Христос! Таким образом, за
пасхальным столом,  где  возлежал  Иисус  со  своими  учениками
должно  было  быть  заранее  освобождено место для возлежания и
чаша, приготовленные  специально  в  ожидании  прихода  пророка
Элиягу,  который  принесет "Евангелие" о явлении "Христа", т.е.
спасителя. Все присутствовавшие за столом, в том числе и Иисус,
должны были произнести и эту  молитву!  Однако  мы  знаем,  что
Иисус  к этому времени сам объявил себя Мессией, более того, он
объявил себя Богом! Вспомните его слова, сказанные  всенародно,
перед   "тысячами"  слушателей:  "Сказываю  вам:  всякого,  кто
исповедает Меня пред человеками, и Сын Человеческий  исповедает
пред  Ангелами Божиими" (Лука, 12:8); перед учениками своими он
высказал эту  же  мысль  еще  конкретнее:  "Итак  всякого,  кто
исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим
Небесным; а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того
и  Я  пред  Отцем  Моим Небесным", и еще "Все предано Мне Отцем
Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто,
кроме Сына, и кому Сын хочет  открыть"  (Матфей,  10:32  -  33,
11:27).  Нет,  по всем признакам, это был не пасхальный ужин, а
под видом его тайное собрание  ("Тайная  вечеря"),  на  котором
решались особые вопросы. Но об этом позже...

     2. Переход Иисуса с учениками в Гефсиманию.

     Согласно   евангельской   версии,   первый   вечер   Пасхи
продолжается. Как и все  правоверные  иудеи,  Иисус  со  своими
учениками  возлежит  за  пасхальным столом, и, в соответствии с
традициями,   отмечает   праздник   освобождения   евреев    от
египетского  рабства.  Но  вдруг  он  объявляет "новый завет" и
делится  своими  предчувствиями  и   подозрениями.   Содержания
"Нового  завета"  он почему-то не раскрывает. Окончив застолье,
Иисус выходит из дома и  отправляется,  несмотря  на  ночь,  за
пределы города в Гефсиманию.
     Довольно  странные,  с  точки  зрения  иудаизма  поступки.
Евреям категорически запрещается в праздник и субботу  выходить
за  пределы городской черты. Правда, Иисус и его ученики уже не
раз нарушали правила субботы, и сейчас только повторили то, что
уже делали не раз. Да, это так, но все  это  происходило  не  в
Иерусалиме!  А  теперь представьте такую картину: все празднуют
Пасху, у закрытых на ночь  городских  ворот  усиленная  стража.
Представили?  И вот человек, который уверен, что его собираются
арестовать (иначе  в  чем  тогда  смысл  "тайности"  пасхальной
"вечери"?),  выходит  со  своими двенадцатью учениками из дома,
идет "воспевши" по пустынным улицам города, подходит к  караулу
римских  солдат  и  просит их открыть ворота, так как он желает
отправиться в Гефсиманию и там помолиться. Я думаю,  что  после
этого  поступка  предательство  Иуды  уже  не понадобилось, вся
компания была бы немедленно арестована и отправлена в тюрьму.
     Однако Иисус  беспрепятственно  попадает  в  Гефсиманию  и
просит  своих  учеников пободрствовать, пока он будет молиться.
Естественно, ученики заснули. Трижды их будит учитель,  но  все
повторяется  снова.  И  только  под  утро  произошло  то, что с
трепетом ожидал Иисус.

     3. Арест Иисуса

     Вот как это описано:
     45. Тогда приходит к ученикам Своим и говорит им:  вы  все
еще спите и почиваете? вот, приблизился час, и Сын Человеческий
предается в руки грешников;
     46. Встаньте, пойдем: вот, приблизился предающий Меня.
     47. И когда еще говорил Он, вот, Иуда, один из двенадцати,
пришел,  и  с  ним  множество  народа  с  мечами  и кольями, от
первосвященников и старейшин народных.
     48. Предающий же Его дал им знак, сказав: Кого я  поцелую,
Тот и есть, возьмите его.
     49.  И  тотчас  подошед к Иисусу, сказал: радуйся Равви! И
поцеловал его (Матфей, 26).
     Знаменитый "иудин поцелуй"! Скольких поэтов,  писателей  и
политиков  вдохновил он на пламенные выступления! Хотя поступок
сам по себе бессмысленный... Тысячи людей знали Иисуса в  лицо,
он проповедовал в Храме, творил чудеса, дискутировал публично с
книжниками и фарисеями. Для тридцатитысячного города, каким был
Иерусалим в то время, это слишком - каждый житель города должен
был знать его в лицо! Сам Иисус удивлен:
     55. В тот час сказал Иисус народу: как будто на разбойника
вышли  вы  с  мечами  и  кольями взять Меня; каждый день с вами
сидел Я, уча в храме, и вы не брали Меня.
     Однако здесь важно другое.
     57. А взявшие Иисуса отвели Его к Каиафе  первосвященнику,
куда собрались книжники и старейшины (Там же).
     Надеюсь, вы не забыли, что все события происходят в первую
ночь Пасхи.  После  этого  можно  закрыть Евангелие и больше не
читать. Нет такой силы, которая заставила  бы  верующих  евреев
нарушить  святость  праздника  ради  ареста  преступника любого
ранга. Евреи в субботу и праздники порой прерывали даже военные
действия,  рискуя  потерпеть  поражение  в  войне!  Такое   мог
написать  только  человек,  совершенно  не  знакомый с законами
иудаизма или страдающий  выпадением  памяти  -  ведь  вся  суть
заключалась  в том, чтобы не возмутить в праздник народ и взять
Иисуса хитростью! Для  этого  и  понадобился  Иуда,  но  в  чем
конкретно  заключалась "хитрость" его поступка, Евангелия так и
не говорят. Правда, в Евангелии от Иоанна говорится,  что  Иуда
просто  знал  место,  где  обычно  Иисус  встречался  со своими
учениками, и привел туда отряд воинов: "Знал  же  это  место  и
Иуда,  предатель  Его,  потому  что Иисус часто собирался там с
учениками  Своими"  (Иоанн,  18:2).  Но  и  это  не  объяснение
хитрости, позволившей бы избежать гнева народа.
     Еще более противоречиво ведет себя народ. Тот самый народ,
который  настолько  симпатизировал Иисусу, что "начальники" все
время  остерегались  его,  проникся  вдруг  к  нему  ничем   не
объяснимой  ненавистью и, невзирая на все религиозные запреты и
святость дня, бросился с  оружием  в  руках  хватать  "Мессию",
любимого  чудотворца  и  учителя!  А  Синедрион?!.. Синедрион -
блюститель законности, верховный  орган  страны  -  организовал
поимку   человека   и   собрался  в  пасхальную  ночь  (!)  для
рассмотрения дела  рядового  еретика,  каким  в  глазах  евреев
являлся Иисус? Бред!

     4. Суд

     Глава 26.
     Итак, "взявшие Иисуса отвели Его к Каиафе первосвященнику,
куда собрались  книжники  и старейшины" (Матфей, 26:57). Отвели
не куда-нибудь, а прямехонько к нему домой. Ночью. Невзирая  на
праздник.  Но  их не прогнали, не осудили за нарушение святости
праздника - их ждали.
     58.  Петр  же   следовал   за   Ним   издали,   до   двора
первосвященникова;  и  вошел  внутрь, сел со служителями, чтобы
видеть конец (Там же).
     Советую приезжающим в Иерусалим многочисленным паломникам,
посетить музей, находящийся под главной площадью Старого города
в еврейском   квартале.   Здесь    вам    покажут    резиденцию
первосвященника.   Узкая  улочка  с  глухими  стенами.  Ворота,
ведущие во внутренний двор  (примерно  10  метров  длиной  и  5
метров  шириной).  Вся жилая часть резиденции высшего сановника
Израиля составляет не  более  200  квадратных  метров.  Все.  А
теперь  представьте,  что  на  этой  площади  (250  м. вместе с
двором)  собрался  весь  Синедрион  (71  человек),  книжники  и
старейшины  (предположительно  человек  сто),  служители, толпа
жителей города с копьями и кольями и Петр, вошедший "внутрь"  и
севший  со  служителями  "чтобы видеть конец". Представили? Это
превосходит чудо, совершенное Иисусом с пятью хлебами. С чистой
совестью можете  снова  закрыть  Евангелие,  и  больше  его  не
открывать.  Правда,  евангелист  Лука,  не  отрицая, что первое
разбирательство происходило  так,  как  описывает  это  Матфей,
говорит,  что  утром  Иисуса  все  же  отвели  в  Синедрион,  и
дальнейшее делопроизводство происходило уже в надлежащем месте,
но сути дела это не меняет...
     Вернемся же к Евангелию от Матфея.
     59. Первосвященники и старейшины и весь  синедрион  искали
лжесвидетелей против Иисуса, чтобы предать Его смерти,
     60.  И  не находили; и хотя много лжесвидетелей приходило,
не нашли. Но наконец пришли два лжесвидетеля
     61. И сказали: Он говорил: "могу разрушить храм Божий и  в
три дня создать его".
     62.  И  встав  первосвященник сказал Ему: что же ничего не
отвечаешь? что они против Тебя свидетельствуют?
     63. Иисус молчал. И первосвященник  сказал  Ему:  заклинаю
Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий?
     64.  Иисус  говорит  ему:  ты  сказал;  даже сказываю вам:
отныне узрите  Сына  Человеческого,  сидящего  одесную  силы  и
грядущего на облаках небесных.
     65. Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: Он
богохульствует!  На  что  нам  еще  свидетелей?  вот, теперь вы
слышали богохульство его!
     66. Как вам кажется?  Они  же  сказали  в  ответ:  повинен
смерти.
     Такого  судилища  не  было  и  быть не могло. Разберем его
подробно. Итак: стих 59. По какой причине  собрался  Синедрион?
Какое  конкретное  дело  он  должен  был разобрать? Сразу же мы
сталкиваемся  со  странным  случаем  в  деятельности   судебных
органов.  Дела не было! Арестант был. Его привели. Только после
этого начался поиск людей, которые могли бы возбудить дело,  да
и  те,  по Евангелию, явились в суд в пасхальную ночь. Этого не
совершил бы ни один еврей... Верховный  суд  Израиля  собирался
только  по заявлению от конкретного лица, и то лишь по причинам
государственной важности - для  более  простых  дел  собирались
суды рангом пониже...
     Стихи 60, 61.
     Наконец  свидетели  были  найдены.  Но  о каких свидетелях
могла идти речь, если против подозреваемого не  было  выдвинуто
обвинение?   За  что  конкретно  он  был  арестован?  Свидетели
показали, что он хвастал, дескать, может разрушить Храм и в три
дня воссоздать его снова... Ну и что? Нет  в  еврейском  законе
такого  преступления,  и  по  такому поводу в Израиле никого не
могли арестовать.
     Стихи 62, 64.
     Тогда  первосвященник  (видимо,  понявший  всю   нелепость
создавшегося  положения)  встал и задал ему вопрос напрямую: ты
ли Христос, Сын Божий? Что же ответил Иисус? -  "Ты  сказал".
Другими словами, версия первосвященника получила лишь косвенное
подтверждение  того, что Иисус признает себя не только Мессией,
но и сыном самого Всевышнего. Сам обвиняемый этого на  суде  не
признал. Правда, он тут же при всех собравшихся предсказал, что
отныне   все   увидят  Сына  Человеческого,  то  есть  простого
человека, восседающего на облаках. По закону его тут же  должны
были  отпустить и проверить, не является ли он пророком ложным.
Если предсказание не сбылось, его  могли  наказать,  но  только
удушением.  И  до  Иисуса  и после него, были люди, объявлявшие
себя спасителями, но ни одного за это не судил Синедрион!
     Стих 65. Как же реагирует на эти слова первосвященник?  Он
разрывает  свои  одежды!  Одежды,  являющиеся  святыней Храма и
народа, хранимые и передаваемые из поколения в поколение? Более
того, в то время эти одежды  постоянно  находились  у  римского
наместника  и выдавались первосвященнику только в определенных,
вызванных надобностями  культа  случаях.  Пасха  -  именно  тот
случай,   и  первосвященник,  возложивший  на  себя  ритуальные
одежды, не имел права появляться публично в другом  одеянии  во
все  дни  праздника.  Так  что  Каиафа,  явившийся на заседание
Синедриона в пасхальный праздник, должен был быть в  ритуальных
одеждах.  Если  бы  он  действительно  их порвал, то к смертной
казни приговорили бы не Иисуса, а первосвященника!
     Описывая сцену судилища, евангелист  приводит  два  стиха,
которые  христиане воспринимают как пример глумления Синедриона
над спасителем:
     67. Тогда плевали Ему в лице  и  заушали  Его;  другие  же
ударяли Его по ланитам
     68.  И  говорили: прореки нам, Христос, кто ударил Тебя? В
устной еврейской традиции и в Писании сказано, что Мессия будет
обладать такой силой убеждения, что все  без  исключения  будут
немедленно выполнять каждое его слово. Кроме того, Мессия будет
знать  обо  всех все, ни одна самая потаенная мысль не скроется
от него. Евангелист что-то слышал об  этом  и  попытался  такую
проверку описать.
     Во-первых,   члены  Синедриона  не  могли  называть  Иешуа
бен-Йосефа Христом, так как слово это именем  не  является  (мы
уже  достаточно говорили об этом). В лучшем случае, они могли с
насмешкой  назвать  его  Машиахом.   Но   терять   достоинство,
занимаясь рукоприкладством во время суда?!
     Есть еще одна существенная подробность (о которой не знали
евангелисты).  Матфей,  описывая  суд над Иисусом, говорит, что
решение о предании смерти еретика и ложного  мессии,  а  именно
таким преступником в глазах собравшихся был Иисус, было принято
единогласно.   Но   по   законам   иудейского  судопроизводства
существовало особое правило, которое гласило,  что  если  члены
Синедриона    единогласно    признали   человека   виновным   в
преступлении, караемым смертной казнью, - его  не  имели  права
казнить,  -  само  единогласие означало, что никто не искал как
следует опровергающих обвинение свидетельств!
     Для рассмотрения таких дел, каким  являлось  дело  Иисуса,
Синедрион   должен   был  назначить  разных  судей:  одних  для
расследования свидетельств против  обвиняемого,  других  -  для
сбора  доказательств  его  невиновности.  Эти судьи должны были
сообщить результаты своих расследований  членам  Синедриона,  и
только после этого приступали к допросу свидетелей той и другой
стороны.  Все  сомнения по поводу вины подсудимого трактовались
всегда в его пользу. Более того, такое разбирательство  длилось
несколько  дней,  и  все  это  время  судьям запрещалось есть и
употреблять вино.
     Вернемся однако к Евангелию... Небывалый в истории Израиля
суд закончен. Иисуса  собираются  отвести  к  правителю  Понтию
Пилату    для    утверждения    смертного   приговора.   Зачем?
Преступления, не направленные  непосредственно  против  Римской
империи,    подлежали   юрисдикции   местных   судов.   Никогда
прокураторы  Иудеи  не  опускались   до   того,   чтобы   лично
допрашивать преступников, осужденных местным Верховным судом, и
тем  более,  Синедрион  не  мог  выступить  инициатором  такого
допроса.
     Как же разворачивались события дальше?
     Вспомним, что все это время Петр сидел во дворе  и  ожидал
конца  разбирательства.  Евангелист  Марк говорит, что Петр все
это время "сидел  со  служителями,  и  грелся  у  огня"  (Марк,
14:54).
     У Луки, в главе 22 об этом сказано:
     54.  Взявшие Его, повели, и привели в дом первосвященника.
Петр же следовал издали.
     Когда они развели огонь среди двора и сели вместе,  сел  и
Петр между ними.
     Так  и  написано:  "они  развели  огонь".  Кто  эти "они",
которые осмелились развести огонь во  дворе  первосвященника  в
пасхальную  ночь?  Лука  говорит,  что  это "начальники храма и
старейшины народные", которые  привели  Иисуса,  но  не  будучи
допущены   в   покои  первосвященника,  остались  во  дворе.  В
пасхальную ночь собственными руками они развели огонь и сели  у
него  греться,  да  еще  во  дворе  первосвященника. Это просто
немыслимо. Евреям категорически запрещается в  такой  праздник,
не  то  что  развести  огонь,  запрещается  даже  оставлять его
горящим. Вот что говорит об этом  закон:  запрещается  собирать
разбросанные дрова, чтобы разжечь огонь, - даже на своем дворе,
не  говоря  уже  о  лесе  или поле, даже если они собраны там в
одном месте. Если огонь уже горит, закон запрещает изменять это
его состояние. Нельзя подбрасывать в огонь дрова или  совершать
какие-либо  действия,  чтобы  он  погас.  Накануне  наступления
субботы или праздника, нужно сделать все  возможное,  чтобы  от
огня  остались  только угли, покрытые слоем пепла. Делается это
для  того,  чтобы  оставленный  без  присмотра  огонь  не   мог
усилиться самостоятельно до открытого пламени.

     5. Предание Иисуса Понтию Пилату.

     Глава 27.
     Когда  же  настало  утро, все первосвященники и старейшины
народа имели совещание об Иисусе, чтобы предать его смерти;
     2. И связавши Его, отвели и  предали  Его  Понтию  Пилату,
правителю.
     И  это  в  первый  день Пасхи, когда запрещено ловить, или
ограничивать свободу передвижения любых живых  существ,  лишать
свободы  даже  насекомых,  не  то что человека. Даже назойливую
муху, ползающую по лицу, можно только согнать!
     Трудно  предположить,  что  Синедрион   забыл   содержание
законов Торы. Если бы это произошло, то члены Синедриона должны
были  приговорить  самих  себя  к  наказанию.  За  неумышленное
нарушение святости праздника полагалась  публичная  порка,  но,
поскольку нарушение было умышленным, наказание должно было быть
более строгим.
     В  этот  же  праздничный  день  происходит  еще  несколько
необычных событий. Иуда, увидев, что Иисус осужден, раскаялся и
возвратил    тридцать    серебренников    первосвященникам    и
старейшинам.
     4.  Говоря:  согрешил  я,  предав  Кровь  невинную. Они же
сказали ему: что нам до того? смотри сам.
     5. И  бросив  сребренники  в  храме,  он  вышел,  пошел  и
удавился.
     Если  бы все происходило так, как написано, не довелось бы
Иуде вешаться. По еврейскому закону в  субботу  и  в  праздники
запрещается  писать,  решать любые дела, заключать и расторгать
сделки, говорить о деньгах и просто  брать  их  в  руки.  Более
того,  в  праздничные  дни  запрещается  даже  думать о делах и
деньгах! За осквернение храма, за нарушение  святости  места  и
праздника любой был бы немедленно схвачен Храмовой стражей.
     Но и это еще не все.
     6.   Первосвященники,   взявши  сребренники,  сказали:  не
позволительно положить их в сокровищницу церковную, потому  что
это цена крови.
     Верующий иудей, тем более первосвященник, скорее умрет под
пытками,  чем  прикоснется  к деньгам в праздничный день! Можно
поверить  в   греховность   Иуды,   но   чтобы   первосвященник
прикоснулся  к  деньгам прилюдно, в Храме? Нет, на такое не мог
бы решиться никто!
     Цепь невероятных событий этого дня на этом не закончилась.
Члены Синедриона:
     7. Сделавши же совещание, купили на них землю  горшечника,
для погребения странников;
     8.  Посему  и  называется  земля та "землею крови" до сего
дня.
     Вот неопровержимое доказательство, что Евангелие от Матфея
писалось  не  современником  этих  событий,   современник   так
написать не мог.
     9.  Тогда  сбылось  реченное чрез пророка Иеремию, который
говорит:  "и  взяли  тридцать  сребренников,  цену  Оцененного,
Которого оценили сыны Израиля,
     10. И дали за землю горшечника, как сказал мне Господь".
     Давайте  посмотрим,  что  сбылось  из "реченного" пророком
Иеремией, благо в Евангелии есть прямая ссылка: глава 32,  стих
9. Для полноты картины расширим цитату:
     6. И сказал Иеремия: таково было ко мне слово Господне:
     7.  Вот  Анамеил,  сын  Саллума,  дяди твоего, идет к тебе
сказать: купи себе поле мое, которое в Анафофе, потому  что  по
праву родства тебе надлежит купить его.
     8.  И  Анамеил,  сын  дяди  моего, пришел ко мне, по слову
Господню, во двор стражи и сказал мне: купи поле мое, которое в
Анафофе, в земле Вениаминовой,  ибо  право  наследства  твое  и
право выкупа твое; купи себе. Тогда я узнал, что это было слово
Господне.
     9.  И  купил я поле у Анамеила, сына дяди моего, которое в
Анафофе,  и  отвесил  ему  семь   сиклей   серебра   и   десять
серебренников;
     10.  И  записал в книгу и запечатал ее, и пригласил к тому
свидетелей и отвесил серебро на весах.
     Где Анафофа, а где поле горшечника? Какое отношение  имеет
это высказывание к казни Иисуса?
     Но,  последуем  за  текстом.  Связанного Иисуса приводят к
Понтию Пилату:
     11.  Иисус  же  стал  перед  правителем.  И  спросил   Его
правитель: Ты Царь Иудейский? Иисус сказал ему: ты говоришь.
     12.  И когда обвиняли Его первосвященники и старейшины, Он
ничего не отвечал.
     13.  Тогда  говорит  Ему  Пилат  -  не  слышишь,   сколько
свидетельствуют против тебя?
     14.  И  не отвечал ему ни на одно слово, так что правитель
весьма дивился.
     Версия евангелиста Луки еще более невероятна:
     Глава 23.
     И поднялось все множество их, и повели Его к Пилату.
     2. И  начали  обвинять  Его,  говоря:  мы  нашли,  что  Он
развращает  народ наш и запрещает давать подать кесарю, называя
Себя Христом Царем.
     3. Пилат спросил Его: Ты Царь Иудейский? Он сказал  ему  в
ответ: ты говоришь.
     4.  Пилат  сказал  первосвященникам  и народу: я не нахожу
никакой вины в Этом Человеке.
     Совершенно необычно ведет себя Пилат, можно сказать,  даже
странно,  особенно  если  вспомнить  о  методах  его  правления
Иудеей. О них можно  судить  хотя  бы  по  выдержке  из  письма
Агриппы  первого,  которую  привел Филон для характеристики его
методов администрирования: "Взяточничество,  насилие,  грабежи,
жестокое  обращение, оскорбления, постоянные казни без судебных
приговоров, бесконечная и невыносимая жестокость".
     И вот, этот жестокий самодур, абсолютно не  считающийся  с
общественным мнением, ненавидящий лютой ненавистью и Иерусалим,
и подчиненный ему народ, ни с того, ни с сего вдруг проникается
сочувствием  к человеку, объявившему себя царем Иудеи? Несмотря
на то, что с  точки  зрения  римского  законодательства,  Иешуа
бен-Йосеф обвиняется в преступлении против римского государства
и  Цезаря,  Пилат  уговаривает  народ,  чтобы  он согласился на
помилование  Иисуса?  Но  это  не  тот  Пилат,  которого  знает
история!   В   тревожной   обстановке  того  времени,  на  фоне
постоянных  мятежей  против  римского   господства   появляется
человек,  подстрекающий народ к неуплате податей Цезарю и, мало
того, объявляющий себя царем Иудеи, а жестокий и непреклонный в
своем  всевластии  правитель  не  видит   в   Иисусе   опасного
политического  преступника,  готового  поднять восстание против
римского  владычества,  и  "не  видит  никакой  вины   в   Этом
Человеке"?   У  евангелистов  получается  так,  что  на  страже
интересов Римской империи стоит не наместник,  а,  как  это  ни
странно,  евреи.  Но  такой наместник в неспокойной пограничной
провинции просто немыслим.
     Евангелист  Иоанн,  видимо,  лучше  других  разглядел  это
противоречие,  и, чтобы окончательно "обелить" Пилата, приводит
свою версию "случившегося":
     Евангелие от Иоанна, глава 18.
     33. Тогда Пилат опять вошел в преторию, и призвал  Иисуса,
и сказал Ему: Ты Царь Иудейский?
     34.  Иисус  отвечал  ему:  от себя ли ты говоришь это, или
другие сказали тебе о Мне?
     35.  Пилат  отвечал:  разве  я   иудей?   Твой   народ   и
первосвященники предали Тебя мне; что Ты сделал?
     36. Иисус отвечал: Царство Мое не от мира сего; если бы от
мира сего  было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за
Меня, чтобы Я не был предан Иудеям;  но  ныне  Царство  Мое  не
отсюда.
     37.  Пилат  сказал  Ему:  итак  Ты Царь? Иисус отвечал: ты
говоришь, что Я Царь; Я на то родился и на  то  пришел  в  мир,
чтобы  свидетельствовать  об  истине;  всякий,  кто  от истины,
слушает гласа Моего.
     38. Пилат сказал Ему: что  есть  истина?  И,  сказав  это,
опять  вышел  к  Иудеям и сказал им: я никакой вины не нахожу в
Нем;
     В версии Иоанна, свою миссию  в  мире  Иисус  видит  не  в
мессианском  предназначении,  а  в  том,  что  он  пришел  лишь
свидетельствовать об истине.  Разумеется,  скептик  и  циник  -
Пилат не усматривает в этом никакой вины перед Римской империей
и,  лишь  бросив  пренебрежительное  -  "что есть истина?" - не
дожидаясь ответа, уходит. Для него вопрос неактуален, для  него
существует  только  политическая целесообразность, определяемая
интересами Римской империи и его собственным благополучием.
     Собравшиеся знают Пилата очень хорошо и потому прибегают к
единственному в этой ситуации сильнодействующему аргументу, они
кричат ему: "если отпустишь Его, ты  не  друг  кесарю;  всякий,
делающий  себя  царем, противник кесарю" (Иоанн, 19:12). Делать
нечего, "бедный Пилат" вынужден принять  решение  о  казни,  но
оставляет за собой еще один ход...
     Лука в главе 23 говорит:
     6. Пилат, услышав о Галилее, спросил: разве Он Галилеянин?
     7.  И  узнав,  что  Он  из  области Иродовой, послал Его к
Ироду, который в эти дни был также в Иерусалиме.
     8. Ирод, увидев Иисуса, очень обрадовался, ибо давно желал
видеть Его, потому что много слышал о Нем и надеялся увидеть от
Него какое-нибудь чудо,
     9. И предлагал Ему многие вопросы, но Он ничего не отвечал
ему.
     10.  Первосвященники  же  и  книжники  стояли  и   усильно
обвиняли Его.
     Вы   замечаете  основную  линию  изложения  событий  всеми
евангелистами?  И  Ирод,  и  Пилат   всеми   силами   стараются
выгородить  Иисуса.  Не  желая взять на себя ответственность за
его  смерть,  они  пересылают  его  от  одного  к  другому,  но
неотступно    следующая    за   узником   толпа   книжников   и
первосвященников  требует  его  казни.  Ах,  если  бы  не   эти
книжники!
     Непреодолимое  желание  полностью переложить вину за казнь
Иисуса на евреев приводят евангелистов еще к одному абсурду:
     Матфей, глава 27
     15. На праздник же Пасхи правитель имел  обычай  отпускать
народу одного узника, которого хотели.
     У  Луки,  это  звучит  еще более определенно: "А ему нужно
было для праздника отпустить им одного узника". (Лука,  23:17).
Иоанн выражается столь же недвусмысленно:
     Глава 18.
     38.  Есть  же у вас обычай, чтобы я одного отпускал вам на
Пасху: хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского?
     39. Тогда опять закричали все, говоря: не Его, но Варавву.
Варавва же был разбойник.
     Другими   словами,    евангелисты    приписывают    Пилату
настойчивое  предложение  отпустить "Царя Иудейского", но евреи
якобы потребовали отпустить им не  Иисуса,  а  Варавву.  Откуда
взяли  авторы Евангелий этот обычай, сказать трудно, но в Иудее
и Израиле с древнейших времен и  до  дней  прокуратора  Пилата,
такого обычая не существовало.
     Не  менее необычно ведет себя народ. Вспомним, что все это
происходит в  Пасху,  когда  законом  запрещена  любая  работа.
Вдруг,   не   сговариваясь,   все  жители  Иерусалима  вкупе  с
паломниками нарушают святость пасхи и собираются на судилище на
центральной  площади.  Правда,  Евангелие  утверждает,   что
"первосвященники и старейшины возбудили народ".
     Видимо, евангелист не знал, что еврейское законодательство
в корне  отличается от законодательства других народов. Право и
обычаи,  установленные  в  Израиле  и  Иудее,  нельзя  было  ни
отменить,  ни  нарушить,  так  как они записаны Моисеем со слов
самого Всевышнего и содержатся в  Торе.  Ни  одно  распоряжение
какого  бы  то  ни  было  правителя,  не  считается  законным и
обязательным к исполнению, если оно нарушает законы  Торы.  Так
есть  и  так  было во все времена. Первыми, кто пострадал бы от
такого  "возбуждения  народа",  были  бы  сами   старейшины   и
первосвященник - возмущенный народ забросал бы их камнями. И не
помог бы им ни Понтий Пилат, ни римские солдаты...
      Сидя   на   судейском  возвышении,  правитель  спрашивает
собравшихся:
     22.  ...что  же  я  сделаю  Иисусу,  называемому  Христом?
Говорят ему все: да будет распят!
     23.  Правитель  сказал: какое же зло сделал он? Но они еще
сильнее кричали: да будет распят!
     24. Пилат,  видя,  что  ничто  не  помогает,  но  смятение
увеличивается,  взял  воды  и умыл руки пред народом, и сказал:
невиновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы.
     О,  это   знаменитое   умывание   рук!   Сколько   авторов
использовали   этот   символ   в   своих  произведениях.  Но...
Во-первых,  с  чего  бы  это  прокуратору  Иудеи  прибегать   к
"варварскому"  обычаю презираемых им иудеев? Дабы показать свою
непричастность к этому приговору?  Мог  ли  он  устраниться  от
решения?    Если   действительно   в   процессе   расследования
выяснилось, что подозреваемый объявил себя царем иудейским,  то
устраниться  от  вынесения  смертного  приговора Пилат никак не
мог! Его самого обвинили бы в измене. Таким  образом,  уже  сам
факт   делает  эту  сцену  неправдоподобной.  Это  очень  тонко
подметил Михаил Булгаков в романе "Мастер и Маргарита".
     Во-вторых, существовал ли у евреев  такой  обычай  вообще?
Да,  существовал,  но  применялся  он  только  в  одном, строго
определенном случае. Вот что говорится в  Талмуде:  если  между
несколькими   городами   найден   убитый   человек,   а  убийца
неизвестен,  то  измеряют  расстояние  от  тела  до  ближайшего
города.  Измерение  производится  мудрецами  Синедриона.  Затем
приходят мудрецы города, оказавшегося ближайшим к телу убитого,
и приводят телицу, которая никогда  не  использовалась  ни  для
какой   работы.  Спускаются  с  ней  к  реке,  где  никогда  не
обрабатывали почву, и там проламывают телице  затылок.  Мудрецы
ближайшего  города  омывают  руки в реке и заявляют, что они не
причастны к убийству. После этого дело закрывается. Если убийца
найден, закон не применяется.
     Видимо, ни Пилат, ни Матфей не знали еврейских законов!  А
вообще,   кем   являлся  Пилат  на  самом  деле  и  мог  ли  он
председательствовать на  таком  суде?  Евангелия  называют  его
правителем,  а  евангелист  Лука  в  прологе  главы 3, говоря о
Пилате,  пишет,  что  он  "начальствовал"   в   Иудее.   Как
начальствовал,  кем  он  был,  Лука  не  говорит.  А  вот Тацит
говорит. И говорит он, что  Пилат  был  прокуратором,  то  есть
представителем  легата Сирийской провинции, к которой в 6 г. н.
э. была присоединена  Иудея.  Недавно  обнаруженные  в  Израиле
надписи  на  камне  свидетельствуют,  что  Пилат был во времена
императора Тиберия префектом,  и  это  одно  из  неопровержимых
доказательств  его  действительной  роли в Иудее. Уже через сто
лет даже римские историки  не  могли  точно  припомнить  звание
Понтия Пилата. В любом случае Пилат не мог председательствовать
на  суде,  ибо  такие суды не были в обычаях того времени. Если
человек был римским гражданином, то его просто  отправляли  для
рассмотрения  дела к наместнику или к прокуратору; еврея судили
по еврейским законам, и решение суда без  лишних  формальностей
приводилось в исполнение. Но об этом позже.
     Теперь  о способе казни. Не могли кричать собравшиеся на
площади  люди:  "распни  его!",  так  как  такой  способ  казни
еврейским  законом  не  предусмотрен,  в  Иудее же, несмотря на
римское    владычество,    действовали    законы    Торы.    За
инкриминируемые  Иисусу  преступления,  Синедрион мог присудить
его только к одному виду смертной казни - сбрасыванию на  камни
с  высоты.  Все.  Для  этого  не  нужно  было  собирать всех на
площади, не нужно было Пилату выступать перед  народом  и,  тем
более,  выслушивать его мнение на этот счет. Так в Израиле и не
поступали. Достаточно было  приговор  Синедриона  отправить  на
утверждение   Пилату  в  его  резиденцию  в  Кейсарию,  которая
расположена  в  ста   километрах   от   Иерусалима.   Если   же
действительно   Иисуса  судили  за  то,  что  он  объявил  себя
иудейским  царем,  Пилат  мог  затребовать  его  в  Кейсарию  и
допросить  лично, и на этом бы дело и закончилось. За все время
римского  владычества  Синедрион   вынес   несколько   смертных
приговоров  и  все они зафиксированы в Талмуде. Но не ищите там
следов этого судебного разбирательства, их там нет!

     6. Распятие Иисуса.

     Так ли, не так, но суд завершился, и приговоренного  Пилат
"предал  на  распятие".  Вот  как  описывает  это  в  главе  15
евангелист Марк:
     16. А воины отвели Его внутрь двора, то есть в преторию, и
собрали весь полк;
     17. И одели Его в багряницу, и,  сплетши  терновый  венец,
возложили на Него;
     18. И начали приветствовать Его: радуйся, Царь Иудейский!
     19.  И  били  Его  по голове тростью, и плевали на Него и,
становясь на колени, кланялись Ему.
     20. Когда же насмеялись над Ним, сняли с  Него  багряницу,
одели  Его в собственные одежды Его и повели Его, чтобы распять
Его.
     Что ж, описание весьма подробное  и  красочное,  создается
впечатление что там присутствовал сам евангелист. Но, простите,
не  было  тому  свидетелей.  Во-первых,  все ученики Иисуса еще
накануне, "оставивши Его  бежали".  Об  этом  же  пишет  и  сам
евангелист Марк: "Тогда, оставивши Его, все бежали. Один юноша,
завернувшись  по  нагому  телу  в покрывало, следовал за ним; и
воины схватили его. Но он, оставив покрывало, нагой  убежал  от
них"  (Марк,  14:50-52).  А во-вторых, никто не мог видеть этой
сцены по той простой причине, что ни один посторонний  человек,
особенно иудей, не мог находиться в римском претории.
     Далее  события развивались следующим образом: поглумившись
над осужденным, его повели на место казни. По пути к Голгофе  и
был  встречен Симон Киринеянин, которого заставили нести крест.
Евангелист Матфей пишет об этом довольно туманно (гл. 27):
     32. Выходя, они встретили  одного  Киринеянина,  по  имени
Симона; сего заставили нести крест Его.
     Казалось  бы,  ничего  необычного,  встретили  человека  и
заставили нести крест. Но евангелист Марк в главе 15 уточняет:
     21. И заставили проходящего  некоего  Киринеянина  Симона,
отца Александрова и Руфова, идущего с поля, нести крест Его.
     Это в первый день Пасхи, в праздник праздников, когда даже
думать  о  работе величайший грех, человек возвращался с поля?!
Да-а. Нет слов... Вернемся, однако к Евангелию от Матфея.
     33. И пришедши на место, называемое Голгофа,  что  значит:
"лобное место",
     34. Дали Ему пить уксуса, смешанного с желчью; и, отведав,
не хотел пить.
     Лучше  бы не переводил Матфей слово Голгофа! На арамейском
это означает "маковка", иногда - "череп", и происходит от слова
"гулголет"  -  череп.  Холм   получил   свое   название   из-за
характерной  формы,  напоминающей  голову  человека.  Лобное же
место (место казней) находилось в Иерусалиме  совсем  в  другой
стороне.
     35. Распявшие же Его делили одежды Его, бросая жребий;
     Интересно,  представлял  ли  Матфей,  о  чем пишет? Скорее
всего, нет. Вряд ли римские солдаты бросали жребий из-за одежды
странствующего  проповедника,  которая  состояла  из  штанов  и
длинной рубахи...
     Евангелист  Иоанн  и  тут  оказался осведомленнее всех, он
точно знал, какая  была  одежда,  и  как  конкретно  делили  ее
солдаты:
     Глава 19
     23.  Воины  же,  когда  распяли Иисуса, взяли одежды Его и
разделили на четыре части, каждому воину  по  части,  и  хитон;
хитон же был не сшитый, а весь тканый сверху.
     24.  Итак  сказали  друг другу: не станем раздирать его, а
бросим о нем жребий,  чей  будет,  -  да  сбудется  реченное  в
Писании:  "разделили  ризы  Мои  между  собою  и об одежде Моей
бросали жребий". Так поступили воины.
     Мало того, что Иоанн одел Иисуса в греческую одежду (евреи
не носили хитонов), но еще и  наделил  римских  солдат  знанием
Писания, которым могли похвастать только знатоки из книжников и
фарисеев:  "  да  сбудется,  мол, реченное в Писании..." (Книга
псалмов, 21:19). Откуда римской солдатне было  знать  еврейское
Писание и тем более псалмы царя Давида?
     Вернемся  однако к Евангелию от Матфея. Довольно любопытна
следующая сцена:
     45. От шестого же часа тьма была по  всей  земле  до  часа
девятого.
     46.  А  около девятого часа возопил Иисус громким голосом:
Или, Или! лама савахфани? то есть: Боже  Мой,  Боже,  Мой!  для
чего Ты Меня оставил?
     Правда, ни один исторический источник ничего не сообщает о
тьме,  покрывшей  всю землю на целых три часа. Даже если бы это
было полное солнечное затмение,  то  и  оно  длилось  бы  всего
несколько  минут, но его не было на территории Иудеи в эти дни.
Что же до тьмы, то она действительно "была по всей земле"  с  6
часов  29  минут,  в  это  время  без  всякого  чуда  заходит в
Иерусалиме солнце. Но на этот  раз  евангелист  не  погрешил  в
переводе  смысла  сказанного  на  арамейском,  но вот следующий
стих...
     47. Некоторые из стоявших там, слыша это,  говорили:  Илию
зовет Он.
     Человек произносит: "Боже мой, почему ты меня оставил", на
понятном  для  всех  языке, а окружающие, для которых этот язык
тоже является родным, думают, что он зовет  Илью?!  Для  Матфея
имя "Илья" созвучно со звательным падежом выражения "Боже мой".
Но  эта  схожесть  звучания  может  смутить  только иноязычного
человека.  На  арамейском  "Или"  -  это  Боже   мой,   а   имя
"Илья-пророк"  звучало  бы  "Илияhу нави!" Согласитесь, что это
совсем не одно и то же.
     Итак,  испытав  все  предсмертные  муки,  распятый   узник
скончался....
     51.  И  вот, завеса в храме разодралась на-двое, сверху до
низу; и земля потряслась; и камни расселись;
     52. И гробы  отверзлись;  и  многие  тела  усопших  святых
воскресли,
     53.  И  вышедши  из  гробов  по  воскресении Его, вошли во
святый град и явились многим.
     Надеюсь, вы не забыли, что по  еврейскому  календарю  даты
меняются не в 12 часов ночи, а с заходом солнца? Таким образом,
по  Матфею,  Иисус  скончался вечером в пятницу по европейскому
календарю,  и  в  субботу  -  по  еврейскому.  Праздник   Песах
продолжается.  Именно  в  это  время,  по  Матфею, произошли на
глазах всего народа, паломников и священнослужителей Храма  все
эти страшные события с завесой в Храме и землетрясением.
     Евангелист  Лука  дополняет картину катаклизма, постигшего
Иудею следующей подробностью: "И померкло солнце,  и  завеса  в
храме раздралась по средине" (Лука, 23:45).


 

<< НАЗАД  ¨¨ ДАЛЕЕ >>

Переход на страницу:  [1] [2] [3] [4]

Страница:  [3]

Рейтинг@Mail.ru














Реклама

a635a557