Безмолвные улицы  разворачивались  перед ним.  Впереди показался
пансион миссис Бартлетт.  Он затормозил, свернул на обочину и остановил-
ся. Через газон двигалась какая-то фигура.

        Нили, с капельками пота на лице,  быстро скользнул внутрь и тихо
прикрыл дверь. Эван набрал скорость, развернулся кругом и повернул к вы-
езду из деревни.

        - Это на западЄ- начал Нили.

        - Я  знаю,-  сказал Эван.  У границы деревни он включил основные
фары. Дорога устремилась навстречу ему.

        Нили улавливал напряжение, которое излучал Эван. Его сердце гул-
ко колотилось. Он пошарил в кармане своей рубашки.

        - Не будете возражать, если я закурю?

        Эван покачал головой.

        Нили вытащил  сигарету,  уставился на несколько секунд на разго-
равшееся пламя спички,  затем задул его.  В овальных стеклах  его  очков
отсвечивали зеленые огоньки на циферблатах приборной панели.

        - Одной сигареты для них достаточно,- сказал он сам себе.

        - Что? - переспросил его Эван.

        - Одна сигарета.  Выбросишь ее из окна и - ПУФ! Солнце спалило и
высушило все в округе на целые мили. Леса так пересохли, что трещат. Уже
несколько недель не было дождя.  Да, сэр. Достаточно всего одной сигаре-
ты.- Он посмотрел на ее красный тлеющий кончик.

        Впереди на дороге была развилка.

        - Поворачивай направо,- сказал Нили и снова засунул  сигарету  в
рот. В следующую секунду он заерзал на сиденье и спросил:

        - Почему  вы так уверены,  что найдете там что-нибудь?  И к чему
вся эта чертова секретность?

        - Надеюсь, ты ничего не рассказал обо всем этом миссис Бартлетт,
не так ли? - Эван повернул голову, чтобы посмотреть на него.

        - Нет. Ничего.

        - Хорошо.-  Эван замолчал глядя на дорогу.  Из зарослей выскочил
олень,  метнулся в чащу и исчез.- Я не уверен,  что найду на свалке  то,
что ищу.  По правде сказать,  надеюсь,  что не найду. Хотелось бы верить
что я впал в полнейшее безумие и бред,  то есть до того сошел с ума, что
воспринимаю  все  в искаженном свете.- Он замолчал.- Но увы,  все это не
так.

        - Я не вижу никакого смысла в ваших словах.

        - Это все имеет отношение к тем женщинам,  которых ты  видел  на
Кингз-Бридж-роуд,-  сказал ему Эван.- Я считаю,  что они ворвались в дом
Пола Китинга и убили его.  И я верю,  что они унесли его тело на свалку.
Что  касается  секретности,- его глаза блеснули,- мы же не хотим кончить
так, как Пол Китинг, не правда ли?

        - Поверните здесь налево,- тихо сказал Нили.  Он  начал  ощущать
кисло-сладкий запах с примесью еще тысячи зловонных ароматов,  характер-
ный для свалки,  и опасался того, что ждало его впереди. Прокопать наск-
возь все это месиво?  Вскрывать потихоньку пласт за пластом? Господи! Во
что я влип!

        Серые щупальца дыма стелились по дороге, как змеи.

        - Затормозите,- сказал Нили, вдыхая отвратительную вонь горящего
мусора.- Мы на месте.

        Эван остановил  микроавтобус на обочине дороги,  выключил двига-
тель и потушил фары.  Справа от них простиралась темная  гора  свалки  с
тлеющими красными огоньками. Они вышли из машины и обошли ее сзади. Эван
взял лопату,  а Нили протянул кирку и круглый фонарь,  который  купил  в
"Вестерн Ауто".

        - Теперь показывай,- сказал он.

        - Хорошо. Идите осторожней.

        Нили включил фонарь,  взвалил на плечо кирку,  отражающую лунный
свет, и стал осторожно пробираться через черную равнину. Эван шел по его
следам,  поднимая  ботинками  толстые клубы пыли.  Едкий запах носился в
воздухе, цепляясь за их волосы и одежду, словно живое существо; горы му-
сора  приняли неясные очертания;  со всех сторон слышался крысиный визг.
Вонь жестоко терзала Эвана;  он стиснул зубы и переборол волну  тошноты,
думая  только о том,  что ему необходимо было сделать.  Огромные трещины
раскололи землю, лунный свет обнажал в них слой за слоем дышащую зловон-
ными испарениями мусорную трясину,  которая колыхалась и двигалась после
жуткого воздействия на них солнечных лучей. Теперь ему казалось, что да-
же луна жестоко обжигала его лицо холодный огнем,  от которого ему хоте-
лось кричать.  Нили пошарил лучом фонаря по поверхности,  земля хрустела
под его ботинками.  Жар гниющего месива плотно окутал их.  Пот бусинками
выступил на коже,  и словно вихрь, словно гудящие облака темной пыли, на
них навалились мухи.  Дюжина их ударила Нили прямо в лицо,  запуталась в
волосах,  завертелась вокруг головы. "Христос!"- в отвращении воскликнул
он  и замахал фонарем,  отгоняя этих тварей.  Они разлетелись в стороны,
жужжа и снова вернулись.  Мухи прилипли к капелькам пота, выступившим на
лице и руках Эвана, и начали жадно высасывать человеческие соки.

        - Подождите минутку,- сказал Нили.  Он остановился и замахал ру-
кой,  отгоняя мух, Его глаза следили за дорожкой света от фонаря, протя-
нувшейся по земле. Слева от них возвышалась огромная гора разлагающегося
мусора, увенчанная лысыми автомобильными шинами и закрылками. Проржавев-
ший  разбитый холодильник валялся на боку,  словно раскрытый гроб.  Нили
прошел вперед еще несколько ярдов,  оглядываясь по сторонам, чтобы сори-
ентироваться;  он водил лучом фонаря из стороны в сторону,  выискивая ту
широкую щель,  в которой обнаружил зубы.  Но, Господи Иисусе на небесах,
земля была вся усеяна зигзагами трещин и невозможно было найти то место.

        Сейчас мне надо было бы упаковывать свой чемодан, говорил он се-
бе,  а не торчать в этом жалком проклятом месте. Боже, какая здесь вонь!
Еще эти сраные мухи!

        - В чем дело? - спросил Эван, идущий сзади.

        Нили прошел несколько шагов к еще одной трещине, в ней поблески-
вало стекло от пивных бутылок.  Почему бы не сказать,  чтобы этот парень
копал прямо здесь, подумал он. Надо скорее покончить со всем этим и ско-
рее уносить ноги.- Это здесь,- сказал он не оглядываясь.

        - Ты уверен?

        - Да,  я уверен!  - сказал он и поставил фонарь на  перевернутый
бок холодильника так,  чтобы его луч светил вниз, в расщелину. Это место
прекрасно подходит, чтобы со всем этим покончить! Он отмахнулся от мель-
тешащих перед глазами мух.- Отойдите назад,- сказал он Эвану и,  собрав-
шись с силами,  ударил киркой по земле.  Стекло хрустнуло;  Эван услышал
звук  металла.  Нили вытянул кирку и снова ударил,  затем еще и еще раз.
После того он вытер каплю пота с кончика подбородка и отступил в  сторо-
ну.- Теперь ваша очередь.

        Эван стал  копать  своей  лопатой.  Ему попадались куски стекла,
пустые жестяные банки,  сплющенные пакеты из-под молока, обрывки газет и
журналов. Он взял поглубже, налегая на лопату плечом; опять тот же хлам:
стеклянные осколки, жестянки, мусор.

        - Что это? - вдруг спросил Нили.

        Эван решил, что он имеет в виду моток проржавевшей стальной про-
волоки. Он обернулся и сказал:

        - Ничего. Просто хлам.

        Но Нили не всматривался в расширяющееся отверстие;  вместо этого
он повернул голову направо, в темноту.

        - Нет,- тихо сказал Нили.- Я что-то слышал.- Лунный свет  отсве-
чивал от стекол его очков.- Далеко отсюда.

        - На что это было похоже? - Эван оперся на лопату.

        - Не знаю. На жалобный войЄ что-то в этом роде.

        - Свисток поезда?  - предположил Эван. Он взглянул в том направ-
лении,  в котором смотрел Нили,  затем снова воткнул лопату  в  яму.  Но
наткнулся на более плотную почву.- Здесь снова нужна кирка.

        Нили повернулся к яме,  взмахнул киркой. Снова их окутало облако
пыли и налетели мухи.  "Здесь Смерть,- подумал Эван, кровь застыла в его
жилах.- Где-то здесь Смерть".  Он шагнул вперед,  работая лопатой следом
за Нили.  Еще через несколько минут он откопал то, что сперва показалось
целой рубашкой,  но,  приподняв ее,  он понял,  что она была разорвана в
лохмотья для каких-то домашних дел. Отбросив ее в сторону, он снова стал
углубляться в грязь. Лунный свет тяжело опустился на лицо Нили; он вгля-
дывался вдаль,  прислушиваясь. О чем напомнил ему этот звук? - спрашивал
он себя. Да. О чем-то, что уже слушал раньше.

        - Давай кирку,- сказал Эван.

        Еще немного поработав киркой, Нили спросил:

        - Вы не думаете,  что это совершенно бессмысленно? Если вы ищете
здесь кости, то вам нужно раскопать чертовски огромную территорию.

        Эван ничего не сказал;  он вкапывался  вглубь,  вывернул  лопату
глины, поднес ее к свету, затем отбросил в сторону. Снова копнул и снова
посмотрел.  И так много раз. Мухи облепили его потное лицо, и он покачал
головой,  чтобы избавиться от них.  Смерть. Смерть. Где-то здесь смерть.
Внезапно он замер.  Вдалеке  послышался  скрипящий  звук;  он  посмотрел
вверх, затем обвел глазами темную, скрытую лесом линию горизонта.

        - Вы услышали его,  не так ли?  - спросил Нили.- Что, к дьяволу,
это было?- Его глаза округлились и сверкали из-под очков.

        - Какое-то животное в лесу,-  спокойно  ответил  Эван,  напрягая
зрение,  но не видя ничего,  кроме лунного света, гор мусора и темноты.-
Кирку.

        - Животное,  дьявольщина! - резко вскрикнул Нили.- Это совсем не
похоже ни на одно чертово животное, которое я когда-либо слышал!

        - Мне нужно вскрыть еще один пласт земли,- сказал ему Эван,  вы-
бираясь из углубляющейся траншеи.

        Нили, бранясь и ворча, спустился вниз и монотонно заработал кир-
кой, которая поблескивала. Вдалеке что-то снова заскрежетало.

        - Ей-богу, здесь ничего нет! - сказал Нили.- Господи! Я не знаю,
то это место или нет!  Как я могу сказать?- Он выбрался из трясины грязи
и мусора.

        Эван, в  промокшей насквозь рубашке,  тщательно просеивал мусор:
бутылки из-под кока-колы,  помятые банки из-под пива, коробки из-под де-
зинфицирующих средств, куски туалетной бумаги, жестяные банки из-под ли-
зола.  Тошнотворный запах усиливался. Мухи роились вокруг в ожидании ла-
комства.

        Послышался СКРИП.  Ближе. Теперь слева. Жуткое завывание, от ко-
торого внутри у Нили все сжалось.

        Эван вкапывался в землю,  поднимал  лопату  за  лопатой.  Темный
твердый предмет выскочил наружу вместе с глиной.  Он подобрал его и под-
нес к свету. Это был измазанный глиной и нечистотами ботинок, съеживший-
ся и покоробившийся от долгой носки. Пока он держал его, мухи опустились
ниже, чтобы рассмотреть добычу, затем вихрем взметнулись прочь. Он выки-
нул  его из траншеи,  которая была теперь глубиной по пояс,  и продолжал
копать.

        - Вы ничего не найдете,- сказал Нили возбужденным голосом.-  Да-
вайте уберемся отсюда!

        - Еще минуту,- сказал Эван.  Копать.  Копать. Копать. Края окопа
начали осыпаться вокруг.  Мухи роились над ним - посланцы смерти и пожи-
ратели плоти. Его плечи отчаянно ныли, и он едва расслышал очередной по-
лучеловеческий вопль, раздавшийся справа, ближе, чем все предыдущие.

        Нили круто развернулся на звук, его сердце бешено колотилось.

        Он уже слышал его раньше на Кингз-Бридж-роуд,  когда  женщина  с
пылающими синими глазами глядела на него через окно грузовика за секунду
до того,  как сверкнул топор.  Жара окутывала пеленой и было трудно  ды-
шать.

        - Кирку,-  сказал Эван.- Нили не шевелился.- Кирку,  к черту!  -
Эван потянулся наверх, выхватил кирку у Нили, замершего от страха, и на-
чал торопливо разбивать землю.

        - Они идут,- прошептал Нили,  пристально глядя в темноту и боясь
в ней что-либо увидеть.- Господь милосердный, они идутЄ

        Края траншеи уже были Эвану выше пояса; он отключил свой слух от
приближающегося военного клича,  отключил свой разум от того, что сейчас
мчалось верхом на лошадях по направлению к ним,  сверкая топорами в лун-
ном свете.

        - К черту,  я знаю,  что они здесь! - пронзительно закричал Эван
ломающимся голосом и со всей силой ударил киркой в одну из стен траншеи.
Стена треснула,  разделилась надвое и начала кусками обваливаться вокруг
него.

        И отовсюду начали выпадать кости,  они текли,  словно поток зло-
вонной жидкости, крушащий стены земляной дамбы.

        Целые скелеты в прогнивших одеждах,  проломленные черепа и тазо-
бедренные кости, руки и ноги с остатками серой разложившейся плоти; поз-
воночники, похожие на жуткие лестницы, громоздились вокруг ног Эвана. Он
повернулся,  крик застрял у него в горле.  Собрав все последние силы, он
стал еще глубже вгрызаться в траншею.  Посыпался домашний мусор:  ящики,
жестянки, бутылки. Он ударил еще раз. Опять кости: ухмыляющиеся беззубые
черепа.  Каскадом осыпалась глина и вместе с ней разбитые бедра, сломан-
ные пальцы, челюсти, череп со скальпом черных волос, грудная клетка, за-
битая грязью,  облаченная в синюю клетчатую рубашку. Он снова ударил ло-
патой, ужас, казалось, разрывал его на части. На этот раз из глины посы-
пались крошечные черепа и кости позвоночника.  Да.  Да. Ужас охватил его
сердце, разрывая на куски. Маленькие мальчики. Вот куда отправляются ма-
ленькие  мальчики,  чтобы  уснуть и навсегда успокоиться.  Его сознание,
трещавшее от нестерпимого шока,  вдруг безумным  образом  напомнило  ему
строчку из песни "Битлз":  "Все хорошие дети отправляются на небеса. Все
хорошие дети отправляются на небеса".  Он глотал  пыль,  мухи  пировали,
упиваясь запахами Смерти,  они пожирали засохшее мясо, все еще свисавшее
с человеческих костей.  Это было нечестивое место  Смерти  в  Вифаниином
Грехе;  нет,  не кладбище, нет, потому что там было освященное место, и,
вероятно, в нем покоились только женщины. Сюда приносили убитых мужчин и
младенцев мужского пола, бросали их вместе с остальным мусором, покрывая
нечистотами и подвергая забвению.  Это была территория для резни и бойни
амазонок.  Трупы были свалены здесь подобно телам на промокшем от крови,
пропитанной дымом древнем поле битвы.

        - ЄОНИ ИДУТ!  - прокричал ему Нили, увидев первую быстро прибли-
жающуюся фигуру, но Эван не услышал его.

        Он почувствовал, что теряет сознание и не может найти в себе си-
лы,  чтобы выбраться из этой проклятой Богом забытой канавы.  Моя жена и
ребенок, мне надо забыть мою жену и ребенкаЄ

        - ВЫХОДИ,  ПРОКЛЯТЬЕ! - крикнул Нили и протянул руку, чтобы Эван
мог уцепиться за нее.- ВЫЛЕЗАЙ СКОРЕЙ!  - он посмотрел через плечо. Тени
начинали  принимать очертания.  От топота лошадиных копыт дрожала земля,
горящие синие орбиты глаз выслеживали его. Он снова посмотрел на Эвана и
увидел, что тот полностью поражен шоком. Нили нагнулся, схватил запястье
Эвана и потянул за него. Его нервы были на пределе.

        В следующую секунду раздался душераздирающий пронзительный вопль
"И-И-ИИИХ"  прямо сзади Нили Эймса:  он повернулся кругом,  открывая рот
для крика.  И в этот момент он увидел над собой черную как ночь лошадь и
лезвие топора,  светившееся энергией, словно оголенный электрический ка-
бель. Он услышал свист ветра, пока металл разрезал воздух.

        Голову Нили,  разбрасывающую спиральные потоки крови, перекинуло
ударом через плечо Эвана; кровь брызнула на его лицо. Обезглавленное те-
ло, все еще сжимавшее запястье Эвана, рухнуло на колени и соскользнуло в
траншею.  Горячие капли крови вернули Эвана к действительности, к реаль-
ности кошмарных тварей,  которые приближались к  нему.  Эван  высвободил
свою  руку  из  мертвой хватки трупа и потянулся за киркой.  Амазонка на
черном коне отступала назад для удара,  который должен был  разбить  его
череп; Эван, пригнувшись, швырнул кирку в передние ноги коня. Конь резко
вскрикнул,  зашатался,  потерял равновесие и тяжело упал,  похоронив под
собой женщину-тварь.  Раздался резкий звук ломающихся костей и гортанный
нечеловеческий крик боли.

        Эван уже выбрался из траншеи и побежал  через  свалку  к  своему
микроавтобусу. Другие развернули к нему своих лошадей: их глаза пламене-
ли ненавистью,  топоры блестели над головой.  Они пришпоривали каблуками
своих коней и глина отлетала из-под копыт. На бегу Эван успел посмотреть
через свое плечо.  Та,  скачущая верхом на сером в яблоках коне  впереди
всех,  поймает его до того,  как он добежит до машины.  Он продолжал бе-
жать, в изнеможении отталкиваясь ногами от земли. Дрожание почвы под но-
гами говорило о том, что лошадь приближалась. Он успел увернуться в сто-
рону, и лезвие топора просвистело мимо его щеки. Он упал на живот, зако-
павшись в землю кулаками,  затем снова побежал. Конь мчался рядом с ним,
и рука амазонки поднялась для второго удара.  Эван остановился и  бросил
ей  в лицо кучу грязи.  На этот раз топор почти коснулся его левой руки,
разорвав ткань на рубашке.  Лошадь стала бешено кружиться, пока ее всад-
ница пыталась протереть глаза. Все остальные быстро приближались.

        Но Эван уже добрался до микроавтобуса. Он рухнул на сиденье, за-
пер все двери и воткнул ключ в зажигание.  Шины отбрасывали комья земли,
пока  он  давил на акселератор.  Позади раздавался пронзительный военный
клич, от которого кровь сворачивалась в жилах, и он знал, что они гонят-
ся за ним. "Вифаниин Грех",- подумал он. Его мозг, казалось, пульсировал
в такт с сердечным ритмом.  Мне необходимо  добраться  туда.  Необходимо
взять Лори и убраться прочь.  А Кэй?  Что будет с Кэй? Нет, я не вернусь
назад. Сперва обращусь в полицию штата. Потом приведу их сюда. Но снача-
ла надо забрать Лори. ЛОРИ.

        Он резко  дернул руль налево,  и микроавтобус завертелся,  почти
разрывая шины по кругу.  Этот рывок почти забросил машину  в  канаву  на
противоположной стороне дороги.  Затем он снова прибавил скорость, заск-
режетав зубами.  Горящие фары высвечивали впереди пустынное шоссе.  Оче-
редной  вопль амазонки раздался почти над самым его ухом,  а затем перед
ним на дороге возникли очертания фигуры:  большая гнедая лошадь с огром-
ными боками и всадница. Ее горящий взгляд и оскаленные зубы пронзили его
до мозга костей.  У него была секунда, чтобы осознать, что эта женщина -
та самая библиотекарша,  которая спрашивала его,  не хочет ли он посмот-
реть какие-нибудь книги по искусству.  Но сейчас у нее было совсем  дру-
гое,  похожее  на  маску лицо,  и ненависть струилась из раскрытого рта.
Эван надавил на тормоза,  но лошадь была  слишком  близко;  микроавтобус
глубоко врезался в животное,  увлекая его назад и в сторону. Он услышал,
как разбилась решетка и погасла одна из фар. Тело амазонки, сброшенное с
лошади силой удара,  перелетело через капот машины, ударилось о ветровое
стекло и разбило его. Неровные осколки задребезжали вокруг Эвана, остав-
ляя царапины на его щеках,  лбу и подбородке. Тело с изрубленным лицом и
горлом,  из которого ручьём хлестала кровь, перевалилось через приборную
панель.  Ничего  не  видящие  глаза еще одно мгновение отражали огромную
мощь сущности,  находящейся в этом телесном облике,  и затем синева  по-
меркла.  Глаза превратились в черные пустые дыры, и кожа на лице сморщи-
лась, придавая ему вид давно уже мертвого черепа.

        Эван уперся ногами в пол, прокладывая свой путь по направлению к
Вифанииному  Греху,  обратно в это отвратительное гнездо злаЄ ИХ гнездо.
На этот раз он не пытался сохранить тишину;  его шины визжали на поворо-
тах, и двигатель микроавтобуса гудел на последних пределах своих возмож-
ностей.

        Темные улицы.  Темные дома.  Ужасная сгустившаяся тьма.  Луна, с
ухмылкой заглядывающая в это окно, и в это, и в это.

        Мак-Клейн-террас. Его дом, черный и безмолвный. Он заехал на га-
зон, оставляя следы покрышек на траве, и выпрыгнул наружу, направляясь к
парадной двери.  Конечно, они продолжают погоню и через считанные минуты
найдут его.  Он возился с ключами в замке.  Спешить. Необходимо спешить.
Необходимо.  Они идут. Они идут. Его ключ наконец попал в замочную сква-
жину. Где-то залаял пес.

        И в следующее мгновение его рванули в сторону от двери.  Рука  с
крашеными  ногтями схватила его за запястье и втащила в прихожую с такой
силой,  что он повалился на пол. Из темноты к нему медленно приближалась
фигура.  Ее глаза горели и были ужасны. Он заскулил, как пойманное в ло-
вушку животное.  Его подняли, протащили через расступающуюся тьму и бро-
сили на пол в освещенном кабинете.

        Эван скорчился,  ожидая смертельного удара топором, и дико огля-
делся по сторонам.  Четыре фигуры темнели в лунном свете.  Четыре  тени.
Четыре женщины. Четыре пары безжалостных жаждущих крови глаз.

        Одна из них сидела в кресле по другую сторону кофейного столика,
наблюдая за ним, и не говорила ни слова.

        "Господь милосердный",- подумал он,  рот его был таким же сухим,
как глина на свалке. Образ оседающего обезглавленного тела вспышкой осе-
нил память. Все это время они поджидали меня. Они ждали меня.

        Тварь-Драго заговорила из своего кресла двумя голосами: один был
ее собственный, говорящий на английском языке с греческим акцентом, дру-
гой - гортанный и грубый,  говорящий на странном языке амазонок. Оба го-
лоса  странным  образом  соединялись,  звучали из одной и той же глотки,
глухо и мрачно: - Теперь,- тихо сказала она,- мы поговорим.





27. Женщины


        - Вы значительно более разумный человек, чем я считала сначала,-
сказала со своего кресла тварь-Драго.- Я восхищаюсь вашим интеллектом. Я
также восхищаюсь вашей целеустремленностью.

        Глаза Эвана чуть шевельнулись.  Миссис Джайлз - или то, что было
когда-то миссис Джайлз - стояла в углу кабинета.  Та,  что уже  не  была
миссис Демарджон, стояла у подножия лестницы, молодая блондинка, на лице
которой застыла маска бессердечной ненависти,  стояла справа  от  кресла
Драго. Он стал соразмерять расстояния: дюймы и секунды.

        - Не будьте глупцом,- сказала женщина в кресле.

        Он посмотрел  на нее.  Глаза женщины-твари горели ярким свирепым
пламенем. Лори. Страх вонзился в него, словно блестящее лезвие топора.

        - Где моя дочь?

        - Она спит.

        Эван посмотрел на лестницу.

        - Не здесь,- сказала женщина.  Звуки  ее  голоса  отражались  от
стен, словно слова произносились внутри пещеры, затерянной во времени, а
не в кабинете дома, обшитого деревянными панелями.- В другом месте.

        - Где она? - Он пытался сохранить свой взгляд спокойным и устой-
чивым,  но это было очень трудно, поскольку энергия, скрытая в этой жен-
щине, была равносильна раскаленному до бела пламени.

        - Она в безопасности.  Я обещаю вам это. Интересно. До конца ва-
шего существования возможно остались секунды. Почему вы заботитесь о ре-
бенке?

        - Потому что я человек,- сказал Эван,  осторожно выбирая слова.-
Сомневаюсь, что вы теперь много знаете о чувствах настоящих человеческих
существ.- Тварь-Драго на минуту замолчала, рассматривая его.

        - О,  да,- наконец сказала она.- Вы  ссылаетесь  на  материнский
инстинкт.  Это  необязательно.  Сильная воля всегда позаботиться о себе.
Слабые должны быть истреблены, как сорняки, угроза продолжению рода.

        Глаза Эвана сузились.

        - Сегодня ночью я видел то, что вы "истребили как сорняки".

        - Да,- сказала женщина.- Вы видели это.  Вы отправились на  Поле
Костей, где лежат наши враги, пораженные волей АртемидыЄ

        - Враги? - недоверчиво сказал Эван.- Мужчины и младенцы?

        - Мужчины и будущие мужчины,- тихо и спокойно сказала Драго,  ее
голос был мягкий,  но твердый,  голос амазонки звучал на тон ниже и гру-
бее.

        - Двое  из вас отправились на Поле Костей.  Только вы вернулись;
где работник?

        - Он мертв. Убит одной из этихЄ тварей на лошадях.

        - Воительницами.  Жаль,  что мистер Эймс был поражен ими; он те-
перь никогда не увидит своих детей.

        - Детей?

        Она ответила ему кивком головы.

        - Две женщины забеременели от его семени.  Мы надеемся, что одна
из них родит нам дочь.  Конечно, сам мистер Эймс не догадывался об этом;
зелье  Антигаты  усиливало  его сексуальную потенцию и стирало память об
этом.

        - Антигата? - сердце Эвана заколотилось.- Миссис Бартлетт?

        - Да,  та самая, кого вы называете Бартлетт. Вы недооценили наше
зрение,  обоняние  и  слух,  превосходящие человеческие.  Антигата легко
подслушала ваш разговор за запертой дверью. Но мне жаль, что так вышло с
этим  мужчиной;  молодым воительницам придется поучиться сдерживать свои
чувства даже по отношению к врагу.  Я надеялась,  что из него  получится
превосходный производитель.

        - Так значит их послали не убивать нас?

        - Нет.  ТолькоЄ-  она  замолчала,  подыскивая подходящее слово,-
только вернуть вас обратно в деревню.  Уверяю вас,  если бы я  приказала
убить вас, то вы сейчас и в самом деле были бы мертвы. Пока не хочу.

        Эван быстро оглядел комнату; остальные женщины стояли неподвижно
и смотрели на него как звери,  жаждущие убийства.  Дрожь пробежала вверх
по его позвоночнику;  паукообразные тени, отбрасываемые лунным светом на
стены, казалось, подползали все ближе и ближе.

        - Кто вы, во имя Господа? - спросил он дрожащим голосом.- Кто вы
такие?

        - МыЄ выжившие,- ответила тварь-Драго,  два ее голоса отдавались
эхом,  переплетаясь друг с другом.- Выжившие только в силу  концентрации
энергии  наших индивидуальных воль,  собранных вместе и ожидавших своего
часа во мраке в течениеЄ длительного периода.  Мы  избранницы  Артемиды,
авангард  ее  могущества,  и наша ненависть поддерживала нас,  когда нас
согнули,  вынудили встать на колени и бросили в черную пасть  Аида.-  На
секунду она закрыла глаза,  затем открыла и посмотрела на человека,  си-
девшего на полу перед ней.- Мы прежде всего воительницы и  всегда  оста-
немся  ими,  сражаясь в царстве Аида так же яростно,  как в степях перед
Афинами.  Можно сражаться с Властелином Смерти совместным усилием воль и
с божественной помощью Артемиды победить. Да. Победить! - Ее глаза заго-
релись;  их энергия обжигала лицо Эвана, и он отпрянул назад.- Вы ничего
не знаете о желании выжить,- сказала она, скривив губы в каком-то звери-
ном оскале.- Вы ничего не знаете о воле к жизни,  о  желании  ходить  по
земле и лесам,  снова вдыхать запахи моря, встать под пылающим солнцем и
устремить в небеса свой клич!  Мы знаем все это,  и нам знакомы  горький
безграничный  холод и тьма.  Мы знаем,  что такое хотеть вскрикнуть и не
иметь голоса, хотеть видеть, но не иметь глаз! - Ее голос все поднимался
и  поднимался,  гулко отражаясь от стен.- Нам знакома хватка Тарантоса с
его чешуйчатыми лапами и горящими красным пламенем глазами,  и мы знаем,
что значит сражаться с этим смертельным захватом. Одна свирепая яростная
сила - против другой!  И мы знаем,  что такое ждать, И ЖДАТЬ, И ЖДАТЬ! -
Она  вскинула  руку сверкнув золотым браслетом на предплечье,  и со всей
силой ударила кулаком  по  кофейному  столику.  Раздалось  пронзительное
"краааак!",  и столик раскололся пополам. Она моргнула, словно сдерживая
энергию,  заключенную в теле и стремящуюся  вырваться  из-под  контроля,
опустила руку и уставилась на него поверх разломанного столика.

        Его сознание все куда-то ускользало и ускользало;  стиснув зубы,
он постарался сдержать крик, вырывавшийся из его души.

        - Вы больше не Катрин Драго,- сказал он в следующий момент.- Кто
же вы?

        Женщина-тварь подняла свой плотно сжатый кулак,  дрожащий от по-
давляемого бешенства.

        - Я последняя,  в ком течет королевская кровь,- прошептала она.-
После  Трои,- казалось,  она выплюнула наружу это слово.- После убийства
Пенфесилии Трон Власти перешел ко мне.  Но это уже были последние дни, и
мы были ослаблены войнами, опустошившими наши ряды.- Ее глаза теперь бы-
ли полузакрыты, затуманены воспоминаниями.- И поэтому пришли трусы, орда
за ордой, разрушители и убийцы с черными бородами, заполонившие наши бе-
рега,  окружившие стены нашего города. Мы отражали их бесконечные атаки.
Артемида  вновь  поднимала  трупы и вдыхала в них жизнь для того,  чтобы
сражаться,  и мы сражались день и ночь без отдыха.  До самого конца.- Ее
голос затих до шепота.

        - Конец наступил в этой пещере,  не так ли?  - спросил Эван. Она
раздраженно посмотрела на него.- Трупы свалили в кучу и  сожгли.  Пещеру
запечатали, и захватчики овладели Темискрией.

        - Довольно! - завопила тварь-Драго, это слово прозвучало хриплым
рыком на языке амазонок. Та, что была уже не миссис Джайлз, сделала нес-
колько шагов вперед, за ней - та, что уже была не миссис Демарджон.

        - Почему  нужно было воплотиться в теле Катрин Драго?  - спросил
он,  внимательно наблюдая за ней,  готовый немедленно отпрыгнуть  назад,
если она нападет на него. Ножи. В кухне были ножи. Сможет ли он добрать-
ся до них вовремя?

        Но она не шевельнулась.  Вместо этого она улыбнулась, и эта лег-
кая  призрачная улыбка туго натянула кожу на ее скулах,  придавая ей вид
мертвой головы с пламенеющими глазами.

        - Потому что эта женщина была приведена к  нам  волей  Артемиды.
Она  вершила свою собственную судьбу,  притягиваемая нашим ожиданием.  И
эта женщина уже свершила правосудие над разрушителем.

        Эван не шевельнулся;  его сознание бешено работало. Ножи. Ножи в
кухне.

        - Может быть, вы поймете, если я скажу вам ее девичье имя: Вифа-
ния Катрина Никос.  Ее мать и отец эмигрировали из Греции в  1924  году;
отец  купил участок земли под ферму и построил деревянный каркасный дом,
а в 1932 году у него родилась дочь. Он был грубым и необразованным чело-
веком  и  знал только физический труд;  его жена была хрупкой и интелли-
гентной женщиной, и она уступала и подчинялась его гневу и ярости, пото-
му что не знала ничего лучшего.

        Когда его урожаи стали ухудшаться,  он напивался допьяна и выме-
щал свой гнев,  избивая до крови свою жену;  очень часто  его  маленькая
дочь просыпалась среди ночи от звука ударов и пронзительных ужасных воп-
лей.- Она вдруг открыла глаза,  и Эван понял, что маленькая часть Катрин
Драго, которая служила маскировкой для более сильной и злобной мощи, те-
перь вспоминала.- Ужасные вопли,- прошипела она.- К этому времени дерев-
ня начала разрастаться.  Все знали,  что этот человек бьет свою жену, но
что они могли поделать?  Это было его дело.  И по ночам я  вспоминаюЄ  Я
вспоминаю мою матьЄ С распухшим от кровоподтеков лицом она сидит на кра-
ешке моей кровати и рассказывает истории о стране,  где мужчины не осме-
ливаются причинять женщинам такие страдания,  о стране, где женщины были
повелительницами,  а мужчины занимали надлежащее место.  Когда отец  был
пьян и спал,  она рассказывала мне истории об амазонках, и эти рассказы,
казалось,  разожгли огонь в моей душеЄ - Она снова моргнула,  и ее  лицо
исказилось в ухмылке.- Он убил ее ночью, когда ветры завывали вокруг до-
ма и снег заморозил землю.  Он ударил ее,  затем еще раз,  и она упала с
лестницы и сломала себе шею. Маленькая девочка услышала хруст ломающихся
костей.- Она стиснула зубы и уставилась в его  лицо.-  Конечно,  полиция
приехала,  но маленькая девочка боялась заговорить.  А он сказал им, что
они подрались с женой по поводу его пьянства,  и  она  поскользнулась  и
упала. Все эти мужчиныЄ ухмылялись друг другу так, словно бы делили один
общий секретЄ- она снова моргнула, и тень набежала на ее глаза,- в цент-
ре которого была моя мать.  Да, да. Чудесный, превосходный секрет. И так
я продолжала жить вместе с ним в доме, а он стал пить все больше и боль-
ше  и  начал подыскивать себе еще какое-нибудь женское тело,  к которому
можно было бы приложить руку. Но я знала, что делать, иЄ ждала.

        Ждала до того момента, когда он снова напился допьяна и улегся в
ванну,  наполненную теплой водой.- Энергия снова засверкала в ее глазах,
губы злобно изогнулись.- Дождавшись когда он  уснет,  маленькая  девочка
взяла его опасную бритву иЄ- Язык высунулся наружу, как у ящерицы, и об-
лизал губы.- И начала резать,  резать до тех пор,  пока горькие слезы не
заструились  у  него  по лицу.  Вода и стены стали красные от его крови.
После этого она пошла в полицию рассказать им,  что  сделала  и  почему.
Справедливость.  Она хотела справедливости и правосудия. Ее послали жить
к родственникам в Афины. И уже оттуда она начала свои поиски.

        - Вифаниин Грех,- без выражения произнес Эван,-  жители  назвали
так после того,  что она сделала.  Грех Вифании заключался в этом убийс-
тве, в том, что она убийца.

        - НЕ УБИЙСТВО! - прошипела тварь-Драго, наклоняясь вперед.- ПРА-
ВОСУДИЕ!  Настоящее правосудие амазонок!- Ее взор блестел и тени от лун-
ного света сгустились под ее скулами.- Когда мы вернулись сюда вместе  с
ней,  она  купила эту землю и построила храм Артемиды,  мы приказали ей,
чтобы она начала сезон охоты.  Мы нашли другие подходящие сосуды для се-
бя, а некоторые неподходящие уничтожили. Самые молодые из нас собираются
в имении и в полнолуние скачут верхом в честь Артемиды.

        Жара, казалось,  медленно убивала Эвана;  он встряхнул  головой,
ошеломленный, неспособный думать, что же делать. Побежать на кухню? Сра-
жаться там?  Что? В его голове все гудело и кричало, и поверх этого шума
слышалось дыхание других тварей.

        - Этот  мир  странный,- прошептала тварь-Драго.- Очень странный.
Наполненный тайнами,  которые мы даже не осмеливаемся вообразить.  Но он
все тот же; ты и твой род - наши враги, и у нас не будет отдыха, пока мы
вас не уничтожим.

        - Что вы собираетесь сделать со мной? - он услышал свой голос.

        - Нам нужен твой интеллект и запас жизненных сил для наших доче-
рей,- тихо сказала она.- Мы хотим использовать тебя для размножения.

        Образы уродливых  и  искалеченных тел пронеслись в его сознании:
отрезанные и отрубленные руки и ноги,  искаженные лица. Он покачал голо-
вой:

        - Нет! Нет! Я не хочу!

        - Это  может оказаться для тебя не так уж плохо,  если ты не бу-
дешь сопротивляться. Мы удостоим тебя чести быть особым пленникомЄ

        - НЕТ! - завопил Эван.- НЕТ, ГОСПОДИ, НЕТ!

        Женщина пристально посмотрела на него,  и ярость вскипала у  нее
на лице.  И ему показалось,  что сейчас он либо закричит,  либо сойдет с
ума.

        - У тебя есть другой выбор,- прошептала она и нагнулась  к  полу
рядом со своим креслом;  на золотом браслете заиграл лунный свет и отра-
зился на лице Эвана.

        Она приподняла отрубленную голову Гарриса Демарджона за волосы и
положила ее перед собой на расколотый кофейный столик.

        Мертвые глаза закатились,  и белки напоминали невидящие глазницы
статуи; рот безвольно открылся.

        - Теперь решай,- сказала амазонка.






28. Решение


        Угрожающие слова женщины еще разносились эхом, отражаясь от стен
кабинета, а Эван уже прыгнул вперед, понимая, что если не будет двигать-
ся со скоростью молнии,  то они набросятся на него,  словно  мстительные
львицы. Он ухватился за край кофейного столика, рванул его вверх и швыр-
нул в Драго;  голова Гарриса Демарджона скатилась в темноту,  гулко уда-
рившись о стену.  Тварь-Джайлз разразилась полным злобной ненависти воп-
лем и,  оскалив зубы, бросилась к нему. Нацеленный на нее столик она от-
разила рукой. Но к тому времени Эван уже пересек комнату, схватил стул и
разбил им окно;  стекло с грохотом  посыпалось  из  оконного  переплета.
Обернувшись через плечо, Эван увидел тянущиеся к нему фигуры с замедлен-
ными движениями,  словно в ночном кошмаре.  Тварь-Драго,  встав на ноги,
показывала  на  него и отдавала команды.  Эван швырнул стул в центр этой
толпы и увидел,  как тварь-Джайлз отбросила его в сторону так,  как если
бы  он  был  сделан из папье-маше.  После этого он прыгнул во тьму через
разбитое стекло.

        Через отлого спускающийся задний двор,  не осмеливаясь оглянуть-
ся,  он добежал до забора, перелез через него и спрыгнул в дренажную ка-
наву с бетонированным дном. Только тогда он посмотрел назад, ожидая, что
они приближаются к нему через двор,  но увидел только фигуру Катрин Дра-
го,  стоящую в проеме разбитого окна и наблюдающую за ним.  Он глядел на
нее несколько секунд;  их глаза встретились.  После этого Эван побежал к
лесу.

        Ноги подкашивались под ним.  Кустарник больно жалил лицо, и тени
тяжело и мрачно нависали со всех сторон.  Сейчас его единственной мыслью
было убежать отсюда,  каким-то образом пройти через весь лес и добраться
до Спэнглера или Бэрнсборо - до любого места с огнями и настоящими людь-
ми. До любого места, где бы он мог получить помощь. Он продолжал бежать,
белая луна просвечивала через густые заросли леса, словно прожектор, на-
целенный на него. Вскоре его ботинок зацепился за низкий кустарник, и он
повалился  на землю.  От сильного удара его дыхание со свистом вырвалось
из легких.  Прижав лицо к пахнущей пеплом земле,  он пытался отдышаться,
как загнанное животное, его грудь горела от удушливого зноя, который да-
вил со всех сторон,  как обжигающие тиски.  В голове пульсировали боль и
смятение. Он подтянулся и прильнул к стволу дерева.

        После этого он внезапно осознал,  что бежит,  снова бежит, как и
раньше,  спиной к злу,  которое ползет по этому миру. Когда-то так же он
повернулся спиной к собственному брату, лежащему покалеченным и бессиль-
ным на золотом поле,  пока призрак Смерти подползал к нему все ближе; он
повернулся спиной к людям в лохмотьях, сидящим в бамбуковых клетках, ос-
тавляя их в плену на милость врагов.  Сознание Эвана  шаталось,  колеба-
лось, словно человек под тяжестью, наваленной на его плечи. Да. Рука Зла
существовала;  она была реальна и все это время ждала его  в  Вифаниином
Грехе.  И последние годы, думая, что освобождается от ее хватки, на деле
он подходил к ней все ближе и ближе.  Пока, наконец, она снова не протя-
нулась к нему.

        Прижимаясь к  дереву,  Эван почувствовал,  как его душевное здо-
ровье начинает расшатываться.

        - О, Господи,- выдохнул он.- О, Господи, помоги мне, помоги мне,
помоги мне!

        Словно красные порезы от бритвы,  в его сознании проносились об-
разы,  один за другим:  амазонка с обжигающими глазами, тянущаяся к нему
одной рукой,  пока ее другая рука заносит окровавленный топор для удара;
место,  где стоят статуи с пустыми глазами и отбрасывают на стены  тени,
напоминающие  пауков,  а луна яростно светит вниз через стеклянный пото-
лок, и где амазонки столпились в круг и подходят все ближе, ближе и бли-
же; Кэй, с закрытыми глазами и обнаженной грудью, окруженная клубами ды-
ма;  ухмыляющееся лицо твари-Драго; и он сам, объятый взметнувшимся пла-
менем Аида.

        Он рывком  вернул  себя к действительности;  с его подбородка на
землю капал пот.  Боже,  помоги мне.  Боже, помоги мне. Его здравомыслие
начало разрушаться,  рваться.  НЕТ!  - выкрикнул он сам себе.- НЕТ! ДЕР-
ЖИСЬ! ВО ИМЯ ГОСПОДА, ДЕРЖИСЬ!

        Потому что через пелену этих жутких видений он понял, что должен
сделать:  вернуться к ним и забрать свою жену и ребенка. Потому что если
он отвернется,  если убежит в Бэрнсборо,  Спэнглер,  Марстеллер или  ку-
да-нибудь еще,  то навсегда потеряет их.  Он прижимался к дереву,  как к
последней прочной реальной вещи в его жизни;  и мысль,  полная  холодной
кристаллической ясности, пришла ему в голову. Почему вообще они позволи-
ли ему убежать? Почему они это ему позволили?

        В следующее мгновение он понял это.

        Справа послышался пронзительный вопль всадниц-амазонок, и он по-
нял,  что они находятся менее чем в одной миле от него. Они могут видеть
в темноте,  а их лошади инстинктивно найдут в этих лесах, скрытые темно-
той тропинки.  Так что даже здесь от них невозможно скрыться. Его сердце
бешено заколотилось,  он поднялся на ноги и огляделся. Раздался еще один
вопль, теперь слева и ближе, чем первый. Они окружали его, затравливали.
Бэрнсборо и Спэнглер теперь были отрезаны от него, а сзади лежала дерев-
ня  Вифаниин  Грех,  словно  паучиха в центре своей паутины,  беременная
злом.

        В которой теперь запутались его жена и ребенок.

        Он еще несколько секунд вглядывался в темноту и прислушивался  к
их крикам слева и справа,  приближающимся к той точке, где он стоял, со-
вершенно беззащитный.  И тогда он принял решение:  повернулся и  побежал
обратно к деревне.  Он держался ближе к деревьям, избегая белых прорезей
лунного света, и через некоторое время снова прокрался в дренажную кана-
ву  за  своим домом.  В полумиле от него раздался еще один военный клич.
Этот звук приближался, молотом отдаваясь у него в барабанных перепонках.
Он прополз по канаве на животе до забора и посмотрел внимательно на зад-
нюю часть своего дома.  Там полностью властвовали ночь и растворенное  в
ней абсолютное Зло. Лунный свет искрился на острых краях разбитого стек-
ла.  Ему послышался треск ветки за спиной, и он резко обернулся, готовый
отпрыгнуть в сторону. Но там ничего не было. Он продолжал лежать, соблю-
дая полную тишину,  словно тень среди тысячи прочих теней.  Его мозг пы-
лал; конечно, они ждут его там, зная, что он может вернуться домой, ког-
да поймет,  что всадницы отрезали ему путь к бегству. Он попытается воо-
ружиться  или  воспользоваться телефоном,  чтобы позвать на помощь.  Его
глаза, сузившиеся до тоненьких щелочек, скользнули влево.

        Дом Демарджонов окутывала тьма,  но он смог различить дверь, ве-
дущую в подвал:  четыре стеклянные панели, точно такие же, как в подвале
его дома.  Сзади него по лесу прокатился еще один военный клич.  Близко.
Очень близко.  Он больше не мог оставаться на улице.  Догадаются, что он
забрался в дом Демарджонов?  Что он попытается укрыться там до тех  пор,
пока дневной свет не очистит эти улицы?

        Он дополз до забора,  собрался с силами и перелез через него. Во
дворе он прислушался,  там было тихо.  Перебегая от тени к  тени,  низко
пригибаясь  к  земле,  он прокрался через сад и огород миссис Демарджон,
теперь полностью высохший от жары.  Добравшись до двери в  подвал,  Эван
ударил кулаком по нижней стеклянной панели,  она надломилась и треснула.
Он выломал куски стекла, бросил их на траву и нащупал ручку двери. Нада-
вил на кнопку, отпирающую дверь, повернул ручку и вошел внутрь.

        Заперев за собой дверь,  Эван, тяжело дыша, сполз на пол у одной
из стен подвала. Он долго прислушивался, но не слышал ничего, кроме ред-
ких выкриков воительниц в лесу;  постепенно эти крики смолкли, как полу-
забытое эхо.  По размерам полуподвал был почти такой же, как и в его до-
ме,  деревянная лестница вела наверх, к закрытой двери. Груды ящиков со-
держали всякий мусор:  старую одежду, пропахшие плесенью и сыростью жур-
налы,  сломанную лампу,  разбитые цветочные горшки.  В углу валялся стул
без одной ножки,  и рядом с ним стояла жаровня на роликах и пара канистр
со  спиртом для розжига угля.  Около двери из стойки выглядывали всевоз-
можные садовые инструменты:  приспособление  для  уничтожения  сорняков,
ручная лопатка, скатанный зеленый шланг. В углу рядом с Эваном стоял ме-
шок с удобрениями.

        Ему ничего не оставалось делать,  кроме как дожидаться рассвета,
до которого все еще оставались долгие часы. Он закрыл лицо руками и пос-
тарался уснуть,  но каждые несколько минут ему казалось,  что фигура  из
кошмара проскользнула в подвал и медленно крадется по полу к нему,  и он
открывал глаза с криком, готовым вот-вот слететь с его губ.

        Когда он все же уснул,  ему приснился сон: огромное красно-оран-
жевое  пламя заполнило небо почерневшим тлеющим пеплом и обгорелыми кус-
ками древесины.  Потом он увидел маленькие язычки пламени посреди  руин,
черные обуглившиеся дома,  кирпичи, обваливавшиеся со стен по мере того,
как пятно багрового дыма наползало на горизонт. Ему привиделось призрач-
ное  место,  где  медленными ленивыми спиралями скручивался пепел,  и ни
трава,  ни цветы не росли среди растрескавшихся обугленных руин и почер-
невших полей.

        Даже во сне Эван понял, что такая судьба ждет Спэнглер или Марс-
теллер,  или Сан-Бенедикт, или любой из дюжины маленьких городков, окру-
жающих  Вифаниин  Грех,  когда всадницы начнут разъезжать в полную силу.
Когда амазонки научат своих дочерей обращаться с огненным топором ярости
и мести,  а эти дочери научат своих собственных дочерей, и злоба, жесто-
кость и кровожадность будут передаваться по наследству  из  поколения  в
поколение.  Их страсть к насилию обратится против целых общин. Они будут
наносить свои удары по ночам,  быстро и без предупреждения,  и эта мест-
ность станет местностью призрачных городов,  где собаки воют в темноте и
пронзительный крик орла разносится среди руин.  Рассказы об этом  ужасе,
передаваемые шепотом,  превратят эти места в покинутую, населенную приз-
раками зону,  но в Пенсильвании еще найдутся люди, которые по неосторож-
ности проедут по 219 шоссе,  пролегающему около деревни Вифаниин Грех. И
для этих людей пути назад уже не будет.

        Сон исчез.

        Жаркий белый солнечный свет коснулся лица  Эвана.  Он  проснулся
так же,  как просыпался во время войны - настороженный, с ясным сознани-
ем,  уже вырабатывающим шаги,  которые необходимо предпринять, чтобы ос-
таться в живых. Он перебрался из полосы света в тень, где ему необходимо
было спрятаться.  Птицы пели на деревьях, и Эван услышал вдалеке автомо-
бильный сигнал, вероятно в районе Круга. Через дверь с четырьмя панелями
- нет,  теперь уже с тремя - он поискал глазами солнце.  Вероятно, время
приближалось к восьми часам. Что-то сверкнуло серебряной искоркой в тем-
но-синем небе: самолет, летящий в аэропорт в Джонстауне. Он подумал, что
же  эти твари думали о самолетах,  небоскребах,  автомобилях и океанских
лайнерах, о телевидении и электрических консервных ножах, о газонокосил-
ках и о тысячах других предметов,  которые он воспринимал как само собой
разумеющееся.  Что эти твари понимают о современном мире и как они могли
привыкнуть к нему? Но Эвану казалось, что обладая телом, они также долж-
ны обладать памятью,  интеллектом и быть личностями в некоторой степени;
он  видел,  как женщина,  сидящая перед ним в кабинете,  скользила между
двумя мирами - от Катрин Драго к той силе,  что обосновалась внутри нее,
и  обратно.  Возможно,  сущность амазонки пряталась глубоко за личностью
Драго,  пока не наступала необходимость вынырнуть из нее в  полную  силу
своего буйства и дикости.  То же самое происходило и с остальными.  Даже
язык,  на котором они изъяснялись,  колебался между двумя мирами: голос,
говорящий по-английски, и этот гортанный леденящий рык.

        И в этот момент он подумал о Кэй,  лежащей в клинике,  пока ама-
зонка по имени Оливиадра медленно завоевывала ее душу.  Он провел руками
по лицу. Когда превращение закончится, останется ли в Кэй хотя бы части-
ца той женщины,  которую он знал и все еще любил,  или же Оливиадра пол-
ностью загасит в ней искру жизни?  Мне необходимо пойти к ней! - завопил
его внутренний голос. Мне необходимо пойти и забрать ее оттуда! Нет. Еще
нет.  Они убьют тебя до того,  как ты сможешь выбраться с Мак-Клейн-тер-
рас. Но тогда как? Как, Господи, я собираюсь освободить свою жену? И что
случилось  с Лори?  Он был уверен,  что они не повредили ей,  но мысль о
том, что они предпримут, вызвала у него озноб.

        Он вдруг вскочил,  услышав наверху телефонный звонок.  Через ка-
кое-то время раздался приглушенный дверями голос.

        Эван тихо встал и двинулся к лестнице.  Затем остановился, осоз-
нав,  что ему потребуется какое-нибудь оружие;  он дотянулся до стойки с
сельскохозяйственными инструментами, взял лопатку, осторожно поднялся по
лестнице и приложил ухо к двери.

        - Єя ничего не слышала ни от кого из них,-  не-миссис  Демарджон
говорила обычным голосом миссис Демарджон, и Эван представил ее в халате
и тапочках; сущность амазонки теперь затаилась внутри нее, выжидая. Пос-
ледовала длинная пауза.- Да, это верно.- Еще одна пауза.- Он не мог уйти
очень далеко от деревни.  Мы это знаем. Они обыскивали лес между его до-
мом и шоссе всю ночь. Если он там, они найдут его.- Пауза. Она прокашля-
лась.  Эван начал было приоткрывать дверь, но остановился.- Нет. Сивилла
говорит,  что опасность нам не грозит; я оставалась с ней до раннего ут-
ра, ожидая доклада. Он не добрался до шоссе.

        - Подойди сюда и открой дверь,  сука,- бормотал  Эван.-  Подойди
сюда.

        Женщина послушала  в трубке и ответила:- Нет.- Снова послушала и
снова сказала:- Нет,- громко и выразительно. Затем добавила более утеши-
тельным голосом:  - мы подождем и посмотрим.  Он не представляет для нас
проблемы. А пока мы проведем Обряд Огня и Железа. Сегодня ночью - Оливи-
адра становится беспокойной.

        В горле Эвана все сжалось. Что она имела в виду, говоря об обря-
де? И Оливиадре? Он наклонился вперед и плотно прижал ухо к двери. Дере-
во издало тихий треск, и Эван вздрогнул.

        - Євстретила  молодую пару вчера в Вэстбери-Молл,- говорила жен-
щина.- Даниэлы. Он исполнительный страховой агент у Хартфорда в Бэрнсбо-
ро;  она - домохозяйка, на пятом месяце беременности. Очень приятные лю-
ди. Бремуза считает, что они благополучно впишутся в деревенскую общину,
на  следующей  неделе  она  собирается показать им тот пустой дом на Ди-
эр-Кросс-Лэйн.- Последовала небольшая пауза.-  Да.  Да,  хорошо.  Потом.
Сейчас мне надо идти. До свидания.- Она положила трубку и вышла.

        Эван постоял еще несколько секунд плотно прижавшись к двери. Ви-
фаниин Грех собирался заманить и поглотить пару  по  фамилии  Даниэл;  у
Бремузы - миссис Джайлз были кое-какие планы на их счет.

        О, да;  точно  так же,  как она имела планы по отношению к Кэй и
Эвану.  Она покажет красивый домик на красивой улице в красивой деревне,
предложит его по невероятно низкой цене и затемЄ

        Дверь открылась так быстро, что у Эвана не осталось даже времени
отреагировать на это,  и перед ним оказалась женщина в  ярком  канарееч-
но-желтом  халате и с сонным лицом.  Ее глаза были темны и бессмысленны,
но за долю секунды энергия вновь хлынула в них потоком - яростная  дикая
синева  необузданной силы амазонки.  В следующее мгновение с пламенеющей
ненавистью и гортанным рыком чистой ярости женщина подняла топор,  кото-
рый был у нее в руках, и со свистом запустила его в плечо Эвану.

        Но он,  пригнувшись,  увернулся  от удара и набросился на нее со
всей силой;  топор врезался в перила в верхней части лестницы и разрубил
их. Они сцепились друг с другом, упали на пол, и, катаясь по полу, пере-
вернули стол и лампу с телефоном.  Она подобрала топор, но он перехватил
ее запястье,  предупредив следующий удар.  Изогнувшись и рыча как живот-
ное,  она вцепилась в его руку с лопаткой и начала сдавливать ее. Закри-
чав от дикой боли в руке, он выронил лопатку. Они катались туда и обрат-
но, ударяясь о стену. Она плюнула ему в лицо и постаралась рывком высво-
бодить свою руку,  но он крепко держал ее,  борясь за свою жизнь.  Тогда
она снова изогнулась и, выставив вперед ногу в шлепанце, лягнула и сбро-
сила с себя Эвана.  Пролетев половину гостиной,  он упал,  стукнувшись о
стул,  потом снова обрел устойчивость и подобрал лопатку как раз  в  тот
момент, когда она прыгнула на него с топором, целясь ему в голову.

        Откинув голову назад,  он увидел отражение своего лица на лезвии
топора и решил,  что лезвие срезало волосы, нависавшие у него надо лбом.
Он  стиснул  зубы,  чувствуя внутри мучительную ярость и разгоравшееся с
каждой секундой инстинктивное желание убить.  Эван  сделал  выпад  вверх
своей  лопаткой,  но женщина оказалась быстрее;  она снова ухватилась за
его запястье и вывернула его руку в сторону. От пронзительной боли паль-
цы  непроизвольно разжались,  и он снова выронил лопатку.  Женщина-тварь
нанесла ему удар тыльной стороной руки, который угодил в челюсть и почти
сломал ему шею.  Эван пошатнулся.  Она ринулась вперед,  вцепилась в его
плечо острыми как когти ногтями и оторвала половину его рубашки,  открыв
грудь,  покрытую неровными шрамами.  Он упал навзничь.  Голова гудела от
удара. Тварь, которая была раньше Джанет Демарджон, наклонилась над ним,
занося топор для смертельного удара. Посмотрев ей в лицо, он увидел в ее
глазах жажду крови.  Шрамы,  крест-накрест пересекавшие его грудь, прив-
лекли особое внимание твари, так же, как в ту ночь, в прихожей его дома.
Наверное тогда эти шрамы напомнили таившемуся в ней существу о кровопро-
литной битве,  и поэтому она быстро ушла, подавив желание напасть на не-
го. Тень от поднимавшегося топора упала на его лицо, а он чувствовал се-
бя слишком слабым и разбитым, чтобы шевельнуться.

        Но в этот критический момент инстинктивное умение убивать заста-
вило его зубы ощериться в рычании и рывком правой руки схватить лопатку,
лежавшую всего лишь нескольких футах. Когда топор достиг сверкающей точ-
ки своего зенита и застыл в ней на долю секунды, Эван уперся каблуками в
ковер и бросился на нее. Со всей силой, на какую были способны мышцы, он
метнул садовую лопатку в нависший над  ним  силуэт.  Желтая  канареечная
ткань остановила его руку.

        Женщина откинула голову назад и завопила от боли и гнева.  Кана-
реечно-желтая ткань покраснела.

        Она попыталась отшатнуться назад,  чтобы все-таки  нанести  свой
удар,  но  Эван опередил ее,  ударив свободной рукой по лодыжкам,  и она
упала,  все еще сжимая топор в белых восковых руках.  Он сразу же  отвел
назад лопатку и,  продолжая рычать, нанес новый удар. Она кричала, боро-
лась,  пыталась расцарапать ему лицо,  но промахнулась;  Эван  навалился
всем весом на свое импровизированное оружие и почувствовал, что оно вон-
зилось в нее еще глубже.  Тело под ним бешено билось, и топор просвистел
мимо его левого плеча.  Другой рукой она ухватилась за его щеку, оставив
в коже глубокие царапины. Он отшатнулся и ударил ее еще раз, затем снова
и снова.

        Пока наконец не осознал, что она мертва.

        Он отступил назад,  упираясь в пол липкими от крови руками.  Ло-
патка по самую рукоятку погрузилась в ее тело, под которым собралась лу-
жа крови.  Эван отполз прочь, больной и потрясенный, в углу гостиной его
вырвало.  В течение долгого времени он лежал на спине,  неспособный  ше-
вельнуться;  тонкие красные ручейки струились по его щеке из трех глубо-
ких царапин. Он понял, что женщина, должно быть, услышала, как заскрипе-
ла  дверь,  и  почувствовала  что-то:  запах его пота или страха.  Снова
взглянув на труп,  он увидел,  что ее глаза темны и  безжизненны;  лицо,
усохшее и сморщенное, было похоже на череп и утратило свою ужасную силу.
Но он все еще опасался повернуться к ней спиной.  Он уставился  на  свои
окровавленные руки, пальцы дрожали и подергивались. Шатаясь, он дотащил-
ся до ванной комнаты и увидел в зеркальце аптечки лицо, которое потрясло
его:  глаза ввалились, на бледной коже чернели синяки - один на челюсти,
другой - на правой щеке - и краснели окровавленные  царапины.  На  обоих
плечах и поперек груди виднелись кровавые рубцы.  Рубашка была разорвана
в клочья.  Он вымыл лицо холодной водой,  его снова едва не вырвало  при
этом, и потом осмотрел остальную часть дома Демарджонов.

        Маленькие, уютные  комнаты  казались  сошедшими прямо со страниц
каталога мебели.  В самой задней части дома он обнаружил  обезглавленное
тело Гарриса Демарджона,  все еще сидящее в своем кресле на колесиках. В
его комнате не было окон и мебели,  только  кровать  с  темно-коричневым
покрывалом.

        Эван быстро закрыл дверь.

        В гостиной  он сел на диван и понял,  что с любопытством смотрит
на труп женщины. Итак, они умирают вместе со своим телом. Но умирают ли?
Он не мог быть в этом уверен. Но он твердо знал одну вещь: чтобы держать
топор, необходима материально существующая рука, а рука этой женщины ни-
когда не сможет подняться.  Он встал с дивана, наклонился к телу и расс-
тегнул халат.

        Левая грудь отвисла,  ее сосок расплющился и выглядел серым;  на
месте правой груди был коричневый звездообразный шрам,  который указывал
на жестокий ожог.

        "Обряд Огня и Железа",- сказала эта  женщина.  "Сегодня  ночью";
"Оливиадра  становится  беспокойной".  Эван  запахнул халат,  потому что
больше не хотел смотреть на этот шрам. Мертвые глаза женщины, полузакры-
тые, уставились в потолок.

        Теперь, сидя  на  полу в присутствии Смерти и закрыв свою голову
руками,  Эван ясно понял,  что должен сделать,  чтобы спасти свою жену и
ребенка.






29. Эван в ожидании ночи


        В доме Демарджонов, в кухне под раковиной, Эван нашел шесть пус-
тых бутылок из-под кока-колы.  Взяв две из них,  он спустился в подвал и
начал шарить в ящиках в поисках подходящих тряпок - не слишком грязных и
достаточно тонких,  чтобы запихнуть их в горлышки бутылок.  Наполнив бу-
тылки примерно на три четверти бензином,  запихнул в них кончики тряпок,
свернутых в качестве запалов для своих самодельных бомб.

        Потом он вернулся наверх и повесил телефонную трубку  на  рычаг,
опасаясь, что продолжительный сигнал "занято" привлечет к себе внимание.

        Он собирался устроить диверсию, чтобы выиграть время и добраться
до клиники Мабри и забрать Кэй.  Подпалив дом Демарджонов, с этими двумя
зажигательными  бомбами  он  мог подобрать себе парочку других мишеней и
устроить достаточную суматоху,  чтобы прикрыть свои действия. Но остава-
лась другая проблема:  где Лори?  В доме Драго? В "Солнечной школе"? Да.
Вероятно,  там,  под внимательным взглядом той ужасной сущности, которая
скрывалась в теле миссис Омариан.  Выжидая время,  которое перевалило за
полдень, Эван внимательно наблюдал из гостиной за улицей. Чуть отодвинув
в сторону оконные занавески,  он разглядывал одним глазом Мак-Клейн-тер-
рас.  Сначала она казалась пустынной,  но затем Эван  увидел  призрачные
очертания  фигуры,  сидящей перед окном в доме,  расположенном на другой
стороне улицы по диагонали. Еще одну фигуру он разглядел в доме, находя-
щемся рядом с тем, где был убит Китинг. Это были часовые, наблюдающие за
улицей. Возможно, миссис Демарджон тоже отвели роль наблюдателя.- Прова-
лись они все к дьяволу,- выдохнул он.

        Наступали сумерки.  Вечер  потихоньку наползал на Вифаниин Грех.
Эван наблюдал, как по Мак-Клейн-террас в сторону Круга проехало несколь-
ко машин.  В домах напротив не зажигались огни,  но он знал, что они все
здесь,  наблюдают за ним и ждут. На полу валялась пластмассовая зажигал-
ка,  сброшенная с перевернутого столика во время схватки.  Эван подобрал
ее,  уселся на диван и несколько раз зажег и потушил пламя. Огонь тускло
отражался от глаз трупа, лежащего у его ног.

        Наступила ночь.

        Деревня Вифаниин Грех была безмолвной;  но где-то в глубине дома
все тикали,  тикали, тикали часы. Эван вытер лицо тыльной стороной ладо-
ни,  моргая,  когда капельки пота касались свежих царапин и порезов.  Он
был один, совсем один, и все события сегодняшней ночи зависели только от
его интуиции,  от его способностей тихо скользить от тени к тени, от его
воли к жизни.  Сегодня ночью он должен лицом к лицу встретиться с  Рукой
Зла,  и больше он не убежит от нее. Его сердце билось в такт тиканью ча-
сов.

        Двадцать минут девятого зазвонил телефон.  Эван напряженно уста-
вился на него. Звонок повторился. Еще раз. Еще раз. И еще.

        Пусть они знают. Да. Пусть знают, что я готов сражаться с ними.

        Телефон продолжал звонить.

        Эван встал, подошел к нему и с силой вырвал шнур из стены.

        Теперь пора было уходить.

        Он забрал зажигалку с собой в подвал,  остатками бензина намочил
журналы,  газеты и изношенную одежду в коробках. Затем оттащил ящики под
лестницу,  разломал  сломанный  стул на куски и бросил их в блестящую от
бензина кучу.  Во второй канистре оставалось достаточно  бензина,  чтобы
полить лестницу. После этого он щелкнул зажигалкой и поднес огонь к кра-
ешку рваного платья;  ткань задымилась,  затлела,  загорелась.  Газеты и
журналы  быстро  занялись пламенем,  их страницы скручивались и чернели;
щупальца дыма змейками поднимались вверх по направлению  к  лестнице,  и
синеватая  змейка побежала по древесине.  Эван выждал,  пока куча ящиков
полностью загорится. Огонь был слишком ярким и заставил его отступить на
несколько шагов назад. Он наблюдал, как начинают чернеть ступеньки и пе-
рила.  Подвал наполнился сероватым и кислым запахом дыма.  Эван  положил
зажигалку в задний карман,  подобрал свои зажигательные бомбы и высколь-
знул через дверь подвала на задний двор. Он перелез через забор, бережно
держа  на изгибе руки бутылки с плескавшейся жидкостью.  Затем оглянулся
назад,  увидел через дверные панели подвала красный свет  и  бросился  в
темноту. Он бежал вдоль канавы, планируя обогнуть деревню по кругу и та-
ким образом добраться до клиники. Над головой висел почти идеально круг-
лый глаз луны,  освещая его жарким безумным светом. Он продолжал бежать,
низко пригибаясь к земле,  озираясь по сторонам, в поисках самого малей-
шего движения; справа от него темнели задние стены домов, а слева - лес.

        В следующий момент до него донесся ужасный высокий пронзительный
вопль, и три амазонки верхом на лошадях набросились на него из этой тем-
ноты, размахивая топорами. На этот раз он знал, что они убьют его, пото-
му что разглядел выражение смерти в их глазах.

        Эван щелкнул зажигалкой и притронулся желтым язычком  пламени  к
одному из запалов, вымоченных в бензине. Он не тратил время на то, чтобы
прицелиться, а просто бросил бутылку в середину. Когда бутылка ударилась
о землю,  из нее вырвался ослепительный огненный шар, и лошади испуганно
заржали,  отступая.  Две из них столкнулись и упали,  а третья от испуга
стала выписывать круги, пока пламя пожирало высохший кустарник и перепу-
танные заросли.  Эван промчался мимо, не чуя под собою ног. На мгновение
обернувшись, он увидел участок леса, покрытый дрожащими языками пламени,
и темные силуэты лошадей, оказавшихся в его центре. После этого он боль-
ше не оглядывался,  а продолжал бежать по окраине Вифанииного Греха,  не
зная,  сколько еще осталось до клиники. Из бездны леса послышались новые
выкрики, приближающиеся к нему, и он крепко сжал рукою оставшуюся бомбу.
Тени метнулись к нему; ночь превратилась в сумасшедший дом лунного света
и  темноты,  борющихся  между собой и с человеком,  продирающимся сквозь
них.  Он споткнулся, чуть не упал, но продолжал бежать; если эта бутылка
разобьется, его последнее оружие исчезнет.

        Тяжело дыша, Эван резко остановился, его легкие горели от кисло-
рода.  Он всмотрелся в темноту. Прислушался. Что это за звук? Что это за
ужасный адский звук?

        Удары копыт.  Четыре или пять лошадей,  скачущих вдоль канавы по
направлению к нему.

        Еще до того как Эван успел отпрыгнуть  к  забору,  они  настигли
его: четыре амазонки с лицами, перекошенными от ненависти. Топоры мерца-
ли в лунном свете, подпитываемые светящейся мрачной пульсирующей энерги-
ей  сжимающих их рук.  Ржание лошадей с красными глазами напоминало звук
землетрясения,  от которого трескается и раскалывается  земля.  Выкрики,
раздававшиеся из беснующихся глоток,  чуть не оглушили его. Отступая, он
подносил пламя к своему последнему запалу; запал начал тлеть, огонь раз-
горелся.  Он отступил назад и бросил бутылку в их середину; пламя высве-
чивало отдельные части тела:  локоть,  плечоЄ и наконец взорвалось,  как
ручная граната. Огонь и осколки стекла пронизали воздух, попадая в воло-
сы и глаза женщин-тварей.  Одна из них дико вскрикнула и начала беспоря-
дочно рубить воздух,  пока ее глаза горели; другая рвала на себе горящее
платье;  третья приникла к отступающей лошади с горящей гривой. Эван от-
вернулся, прыгнул к забору, уцепился за него пальцами, подтянулся. Топор
ударил по сетке рядом с ним.  Эван оттолкнулся, спрыгнул в траву и побе-
жал через задний двор к улице. Его нервы натянулись как струны.

        Достигнув улицы,  он увидел, что это Фредония; он полностью обо-
шел Вифаниин Грех по кругу и прошел мимо клиники. До него доносилось жа-
лобное  ржание лошадей,  а небо по направлению к Мак-Клейн-террас начало
слабо краснеть.  Он понял,  что они обнаружили пожар и пытаются погасить
его.  Эван постоял несколько секунд,  пытаясь сориентироваться; ему при-
дется пройти через деревню,  чтобы добраться до  клиники,  и  они  будут
ждать его там.  Он огляделся: рядом находились станция техобслуживания и
несколько безмолвных домов. Еще была дорога, ведущая из Вифанииного Гре-
ха по направлению к безопасности иЄ

        Є поперек этой дороги что-то лежало.

        Вспыхнули огни. Эван оказался пойманным, как мотылек, заворожен-
ный двумя огоньками. Он прищурился и постарался рассмотреть, что за ним.
Он понял, что это фары. Поперек дороги стояла машина.

        - Мистер  Рейд,- сказал чей-то мужской голос.- Мистер Рейд,  ду-
маю, что вам лучше подойти сюда. Подходите. И двигайтесь спокойно.

        Из машины выбралась какая-то фигура, прошла вперед и встала меж-
ду  фар.  Шериф Вайсингер нацелил на него пистолет.- Теперь идите сюда,-
сказал он, словно уговаривал маленького мальчика выбраться из своего ук-
рытия.- Бежать бесполезно. Вам следует знать это, мистер Рейд.

        Эван не шевельнулся.

        - Я хочу найти свою жену и ребенка,- сказал Эван, во рту его бы-
ло горько и сухо.

        - О,  нет, вы этого не сделаете. Они не позволят. Ваша жена сей-
час такая же, как они, мистер Рейд, или скоро станет такой. Вы не сможе-
те бороться с ними. Никто не сможет.

        - Я могу бороться с ними! - закричал Эван, весь дрожа, его голос
эхом разносился по улице.- Ради Бога, помогите мне!

        - Бог  здесь не поможет,- тихо сказал Вайсингер.- По крайней ме-
ре,  тот Бог,  которому молимся вы и я.- Он улыбнулся улыбкой  ящерицы.-
Даже Бог держится подальше от Вифанииного Греха.

        - Мы можем бороться с ними вместе! - в отчаянии воскликнул Эван.

        Вайсингер покачал  головой,  поднял  пистолет  и направил его на
Эвана.

        - Я слишком стар и слаб.  Вы просто глупец.  Мое уютненькое мес-
течко в Аду уже приготовлено, выдолблено и поджидает меня, и я совсем не
тороплюсь туда угодить.

        - Что с вами?  - разъяренно спросил его Эван.- Вы же здесь шериф
и сидите в самом гнезде женщин-убийц!

        - Я жив,  потому что я им нужен,- сказал Вайсингер, блеснув гла-
зами над стволом пистолета.- Если бы я им не был нужен,  то  не  был  бы
сейчас здесь,  а мои кости гнили бы вместе со всеми остальными; это воп-
рос выживания, мистер Рейд; вы либо делаете это, либо нет. Теперь подхо-
дите-ка поближе и поторопитесь.- Он сделал легкое движение пистолетом.

        Эван в полном смятении медленно пошел в его сторону.

        Вайсингер неожиданно  наклонил  голову набок;  Эван ощутил запах
дыма в слабом удушливом ветерке и понял,  что  шериф  тоже  почувствовал
его.  Глаза Вайсингера расширились,  он различил слабое красное пятнышко
на Мак-Клейн и более яркий столб дыма в горящем лесу.

        - ТыЄ устроилЄ поджогЄ- недоверчиво прошептал Вайсингер. Его ли-
цо покраснело от гнева. - Ты ублюдок! Ты свихнулся, сукин сын! - Он про-
тянул руку, схватил Эвана за остатки рубашки и дернул вперед, держа пис-
толет  на весу прямо у его шеи.- Мне следует разнести твою сраную голову
прямо здесь и сейчас же! Этот лес сгорит дотла как сухая головешка! - Он
бессмысленно тряс Эвана.- Ты знаешь, что ты наделал? Ты знаешь?..

        - Да,- сказал Эван.- Я знаю.- Он встретился взглядом с Вайсинге-
ром.- У вас нет снаряжения,  чтобы бороться с таким пожаром.  Нили  Эймс
говорил мне об этом.  Когда жители Спэнглера или Бэрнсборо увидят огонь,
они пошлют сюда свои грузовики,  чтобы помочь.  И они найдут вас и меня,
иЄ этих женщин.

        - Провались ты к дьяволу!  - выдохнул Вайсингер сквозь стиснутые
зубы.  Его взгляд скользнул по направлению к лесу. Искры кружили и взле-
тали  в  небо,  проносясь  над иссушенным на солнце лесом и рождая новое
пламя. Он подтолкнул Эвана к полицейской машине.- Залезай! - проревел он
прерывающимся от страха голосом.- Быстрее!

        Эван скользнул на сидение. Вайсингер с сосредоточенным лицом, на
котором выступили капельки пота, сел за руль, продолжая держать пистолет
нацеленным Эвану в бок, и завел двигатель.

        - Я  убью тебя,  если ты шевельнешься,- свирепо сказал он.- Кля-
нусь, я убью тебя.

        - Куда вы меня везете?

        - К ним.  В тотЄ храм.- Свободной рукой он вел машину.- Они най-
дут,  что  сделать  с этим проклятым огнем.- Он заскрипел зубами.- И они
найдут, что сделать с тобой!- Он опустил ногу на пол, и машина рванулась
с места.

        Эван развернулся,  схватил Вайсингера за его медвежье запястье и
рванул его вверх; пистолет выстрелил один раз, потом второй, стекло зад-
ребезжало.  Вайсингер  выпустил  руль и потянулся к горлу Эвана,  а тот,
вцепившись в рукоятку пистолета,  навалился своим  весом  на  скользящий
руль. Шины завизжали в ночи криком баньши, и машина ракетой понеслась по
улице по направлению к бензозаправочной станции.  Слишком поздно Вайсин-
гер понял,  что должно произойти;  он выругался, снова попытался обрести
контроль над машиной, но Эван мгновенно прижал ногу Вайсингера, надавли-
вая на акселератор.

        Полицейский автомобиль  с пронзительным скрежетом врезался в на-
сосы подачи бензина;  кожуха насосов разлетелись в стороны.  Машина про-
должала  двигаться вперед,  разбив на своем пути стеклянный фасад здания
конторы,  где Эван разговаривал с Джессом,  управляющим.  Эвана  дернуло
сначала вперед, назад, потом снова вперед; он разбил лоб о приборную па-
нель и плечо,  ударившись о дверь.  Краем глаза он увидел мокрое от пота
лицо  Вайсингера  с вопящим разинутым ртом.  Машина пронеслась над морем
стекла и тяжело ударилась о деревянный прилавок,  расколов  его  на  две
части;  кассовый аппарат закружился, ударился о стену и взорвался. После
этого машина остановилась, заскрежетав двигателем.

        Сквозь красный туман боли Эван увидел языки пламени, пробивающи-
еся через обшивку.  Он не мог заставить себя пошевелиться.  Превосходное
пламя, подумал он. Превосходное красное пламя сожжет все дотла. Его пле-
чо пульсировало от боли,  и он решил, что сломал его, но когда попытался
пошевелить рукой, обнаружил, что может двигать всеми ее пальцами за иск-
лючением большого.  Превосходное красное пламя, подумал он, разглядывая,
как оно разрастается. Сжечь. Сжечь. Сжечь. Еще через несколько секунд он
смог повернуть голову.

        Мертвенно-синий синяк, начинающий чернеть, закрывал одну сторону
лица Вайсингера;  половина рулевого колеса отвалилась и лежала у него на
коленях. Он тихо простонал, но не шевельнулся.

        Огонь выдавил пузыри краски на корпусе машины. Эван смотрел, как
они лопаются. И потом, медленно и болезненно, попытался выбраться из ма-
шины.  Толкнув дверь,  он выпал наружу,  прямо на свое раненное плечо. И
пополз через стекло,  бензин и сплющенные канистры. Он выполз наружу че-
рез разбитое окно, вытирая кровь, струившуюся из разбитого носа, пересек
мостовую,  оставляя за собой кровавый след.  На другой стороне улицы  он
остановился, не в силах больше двигаться.

        Раздалось тихое ПААФ!, затем последовал взрыв стекла и послышал-
ся прерывистый стон,  который все продолжался и продолжался.  Эван обер-
нулся,  чтобы посмотреть.  Бензобак в автомобиле Вайсингера взорвался, и
пламя полностью охватило машину. Клубы пламени завихрились внутри здания
бензозаправочной станции и затем вытянулись длинными красными щупальцами
в сторону остатков разбитых насосов и паров  бензина,  поднимающихся  из
открытых баков.

        Последовавший за  этим  взрыв потряс барабанные перепонки Эвана.
Металл,  стекло и куски мостовой высоко взвились в небо,  и воспламенив-
шийся бензин повис в воздухе в виде смертельного тумана.  Здание конторы
станции и полицейский автомобиль исчезли в столбе белого  огня,  и  Эван
увидел,  как нечто, напоминающее по форме человеческое тело, разлетелось
на мельчайшие куски. Он свернулся калачиком, прячась от осколков, осыпа-
ющих пространство рядом с ним. Воспламенившийся бензин попал на деревья,
газоны и крыши домов, и весь воздух наполнился его тошнотворным запахом,
похожим на густой запах духов или скисшего вина.

        Придя в себя, Эван понял, что его рубашка почти полностью сгоре-
ла,  а лицо и брови опалил огонь.  Он вытер лицо, и на руке остался след
крови.  Прижимаясь к горячему бетону,  он слышал нарастающий рев Гадеса,
накатывающийся на берег Темискрии.

        Обряд Огня и Железа.  Оливиадра. Храм. Вайсингер сказал, что они
собрались там, в Храме, для проведения обряда.

        "Мы устраиваем  вечеринку.  И  все приглашены.  Даже вы,  мистер
Рейд. О, да. В особенности вы. Заходите к нам. Мы ждем вас. Заходите. Вы
ведь не хотите опоздать, не так ли?"

        - Нет,- произнес Эван потрескавшимися губами.- Нет.- Он с трудом
поднялся,  встал,  покачиваясь. "Мы ждем. Все мы. И ваша жена тоже. Ваша
жена Оливиадра - та, с горящими глазами и недоброй ухмылкой". Стоя среди
жары, дыма и языков пламени, Эван мог различить здание музея за дальними
верхушками  деревьев.  Он тоже был освещен,  но светился огнями - единс-
твенный дом в Вифаниин Грехе,  который сегодня ночью выглядел живым. Жи-
вым и ждущим его.  На долю секунды ему показалось, что эти окна и на са-
мом деле похожи на холодные слепые глаза какой-нибудь статуи или сонного
паукообразного чудовища, которое засело в центре Вифанииного Греха, под-
жидая свою следующую жертву.

        Эван собрал свои последние силы.  Со мной все в порядке,- сказал
он себе. Я могу сделать это. Я МОГУ. Я могу сделать это, потому что если
я этого не сделаю,  они выиграют.  Я МОГУ.  Да. Они выиграют, и Рука Зла
получит мою жену и ребенка. Со мной все в порядке. Я МОГУ. Я МОГУ.

        Что-то внутри  него вдруг захохотало,  протяжно и громко,  хохот
становился истерическим и скаженным.  "Мы ждем.  Приходите. Приходите на
веееееееечччччеееееерррр".

        Глаза этого дома искали его, манили его к себе.

        И Эван,  спотыкаясь,  шагнул вперед, пробираясь через освещенные
пламенем улицы.






30. Огонь и железо


        К тому времени,  когда Эван добрался до музея, его мышцы превра-
тились в сгустки боли и чистого адреналина.  Оглянувшись через плечо, он
увидел полыхающие около Круга деревья;  их листья, кружась, падали с го-
рящих веток,  оставляя пламенеющие багровые следы-каракули на фоне неба.
Где-то вдалеке задребезжало стекло;  огромный язык пламени взвился к не-
бесам, а за ним - что-то, похожее на стаю летучих мышей с крыльями, опа-
ленными огнем. Черепица падала с крыш. Эван понял, что одно из зданий на
другой  стороне Круга обвалилось.  Он подумал об этих прекрасных цветах,
росших в центре Круга:  теперь они превратятся в жгутики пепла и от  них
огонь поползет вверх и вниз по деревьям, по траве, будет лизать перепле-
ты окон и парадных, крылечек, кухонь и гостиных.

        Эван повернул голову и посмотрел направо.  Огромное багровое за-
рево  горящего леса рассеивало темноту,  и осталось не так много времени
до приезда пожарников из Бэрнсборо и Спэнглера.  На Мак-Клейн-террас  на
фоне  смертоносного  ярко-оранжевого пламени еще виднелись очертания де-
ревьев.  И в волнах дыма и жара оттуда донеслись отчетливые вопли и кри-
ки;  они сами пытались бороться с огнем,  и,  наиболее вероятно, что они
проигрывали в этой  борьбе.  Темно-зеленый  "Бьюик",  взвизгнув  шинами,
свернул на Каулингтон и проревел мимо Эвана,  чуть не сбив его с ног,  с
противоположной стороны Вифанииного Греха доносились выкрики  пытавшихся
потушить огонь.  Еще одна машина пронеслась мимо, свернула на Каулингтон
и исчезла в ночи. За ней последовала еще одна.

        Эван вытер лицо, дыша больше раскрытым ртом, чем своим сломанным
носом, и приблизился к воротам музея. Вдоль Каулингтон перед зданием му-
зея стояло шесть машин,  и Эван узнал блестящий  черный  "Бьюик"  миссис
Джайлз. За воротами над газоном летали красные угольки и пепел. Его оку-
тала пелена дыма.  Вдали послышался сначала скрежет машины, а затем звук
разрывающегося металла. Хорошо. Хорошо. Пусть они все умрут.

        И в  этот момент он понял,  что его видение обугленных руин было
судьбой не какой-нибудь другой деревни, а именно Вифанииного Греха. Даже
в самый первый день, глядя на музей из-за деревьев, он чувствовал подни-
мающийся жар,  который теперь поглощал это место отъявленного  зла.  Все
это сбывалось.  Огни с обоих концов Вифанииного Греха медленно продвига-
лись вперед,  как наступающая армия. Пешка в руках Гадеса, вдруг подумал
он,  держась  за ворота и глядя на дом снизу вверх.  Я все это время был
пешкой в руках Гадеса.

        На верхнем этаже в окне появилась фигура; она смотрела на него в
течение нескольких секунд, потом исчезла. Возможно, подумал он, этот дь-
явольский обряд уже начался и не будет прерван до самого конца,  а может
быть,  они просто поджидают меня.  Еще одна машина пронеслась мимо и ис-
чезла в туннеле дыма и пламени.

        Сердце Эвана бешено колотилось.  Он прошел через ворота к двери.
Она  была заперта изнутри и,  хотя он колотил по ней своим здоровым пле-
чом,  она не поддавалась.  Послышалось внезапное "уффф". Обернувшись, он
увидел,  что  одно  из деревьев на другой стороне Каулингтон загорелось;
искры огня посыпались дождем на крышу дома,  проскользнули по  черепице.
Рядом  с  этим  домом горел кустарник,  и лужайки покрылись слоем пепла.
Эван отступил прочь от двери и посмотрел на стену музея;  никаких высту-
пов для рук или ног на ней не было. Он стал искать взглядом за что заце-
питься, чтобы забраться на верхний этаж, где Кэй сейчас была полностью в
их  власти.  Мог  бы  он взобраться по водосточной трубе?  - лихорадочно
спрашивал он себя,  чувствуя за спиной огненный жар.- Нет,  нет;  она не
выдержит.- Пепел осыпал его лицо и волосы.

        ~Мне необходимо  попасть  туда!~ - говорил его внутренний голос.
~Мне необходимо найти какой-нибудь способ попасть туда!~  -  Он  побежал
вокруг дома, осматривая стены; побуревшая трава похрустывала под его бо-
тинками.  Увидев огромный дуб,  он остановился. Тот рос прямо позади му-
зея; его ветки, слегка опалившиеся, дотягивались до крыши.

        Обжигающее дыхание огня коснулось его спины; деревья на Каулинг-
тон и улицах, лежащих за ней, были объяты оранжево-белым пламенем. Горя-
щая ветка треснула,  отвалилась, упала на крышу, за ней последовала дру-
гая. Дома окутала яркая паутина, и Эван увидел случайную фигуру, бегущую
по улицам.

        Мы ждем. Приходите на вечер. Мы ждем только вас. Ваша милая оча-
ровательная жена находится здесьЄ

        Эван повернул прочь от пламени, добежал до этого дуба, подтянул-
ся на его нижние ветки и начал взбираться вверх.  Мускулы отчаянно ныли,
но он все продолжал карабкаться по направлению к крыше. Горячая зола ды-
мящихся  листьев обжигала.  Достигнув верхних веток,  больше не думая об
огне и боли, он сорвал с себя остатки опалившейся рубашки и бросил вниз.
Он  прыгнул на крышу как раз в тот момент,  когда весь дуб превратился в
ослепительный огненный шар.

        Эван обнаружил,  что смотрит через потолочное окно на  ту  часть
музея, которая была закрыта черной дверью.

        Это была  широкая  комната  с  полом из твердой древесины.  В ее
центре находилась черная каменная плита, и на ней лежала обнаженная Кэй;
ее плоть казалась бледной и прозрачной на фоне камня.  Казалось, что она
спит или накачана наркотиками, потому что не двигалась. Рядом с каменным
алтарем стояла светящаяся красным жаровня,  на которой прокаливались ме-
таллические инструменты. По периметру комнаты стояли хорошо сохранившие-
ся  неповрежденные статуи,  застывшие в воинственных позах.  В руках они
сжимали остроконечные мечи, топоры или луки. Еще одна статуя стояла спи-
ной к Эвану, прямо в ногах у Кэй.

        Амазонки, облаченные в черные одеяния, окружали кольцом обнажен-
ную женщину;  они что-то пели на  своем  невразумительном  языке,  затем
опустились на колени перед статуей и простерли к ней руки. И только тог-
да он заметил, что их руки мокры от крови. Кровью были запачканы их рты,
словно  некой  непристойной помадой;  Эван изогнул шею,  чтобы лучше все
рассмотреть. В изголовье у Кэй стояли медный котел, до краев наполненный
кровью,  и  шесть медных чаш.  Прямо над этим котлом стоял мрачного вида
железный шест с отрубленной треугольной головой черной лошади,  из кото-
рой все еще сочилась кровь.

        Пение продолжалось,  до Эвана доносился неровный гул их голосов.
Он видел их горящие жестокостью глаза.  Искры и пепел  кружились  вокруг
него и падали на крышу. Древесная щепка больно уколола его в плечо. Ама-
зонки,  казалось,  не испытывали страха перед пожаром и перед  тем,  что
скоро пожарные бригады начнут прибывать сюда. В этот момент Эван почувс-
твовал уважение и зависть их мужеству,  как бы не были они злобны и  ис-
порчены: эти женщины не боялись ничего, даже самой Смерти в ярком огнен-
ном одеянии.

        Тварь-Драго в волочащемся по полу черном одеянии оказалась в его
поле зрения.  Стоящие вокруг нее твари,  поглотившие души миссис Джайлз,
миссис Бартлетт,  доктора Мабри и других, которых он видел раньше, но не
знал,  слегка наклонили головы в знак уважения к королеве. Драго остано-
вилась перед высокой статуей,  проговорила несколько фраз монотонным ре-
читативом и отступила к горящей жаровне.  Правой рукой, облаченной в ме-
таллическую перчатку,  она достала один из железных инструментов. Щипцы,
похожие  на ножницы,  пульсировали ужасающим темно-красным жаром.  После
этого она повернулась к Кэй.

        Другие амазонки тоже поднялись, их глаза засверкали. Доктор Маб-
ри шагнула к Драго, чтобы помочь ей.

        Щипцы раскрылись  и начали опускаться вниз по направлению к хол-
мику правой груди Кэй.  Кэй,  лежа все еще с закрытыми глазами,  открыла
рот и начала молчаливо корчиться.

        Ее грудь, понял Эван. Они собираются оторвать ее грудь!

        И в  тот  же  момент он ударил по стеклу ногой и пробил потолок.
Осколки дождем посыпались вниз; амазонки посмотрели вверх, их лица иска-
зились.  Эван еще раз ударил ногой по стеклу и затем спрыгнул вниз через
образовавшееся отверстие.  Приземлившись на ноги около каменного алтаря,
он  упал  на  колени и попытался встать.  Они обступили его,  дыша нена-
вистью; их руки, как когтистые лапы, норовили вцепиться в него. Эван на-
валился  своим весом на жаровню и высыпал угли наружу.  Это на мгновение
заставило их отступить назад.  Угли начали тлеть и  разбрасывать  искры;
Эван обернулся и посмотрел на статую на пьедестале. Это была статуя жен-
щины,  ее руки были раскинуты и одна из них отломана.  Вокруг плеч и шеи
аккуратными  рядами  располагались мраморные груди с тугими сосками;  на
торжественном лице слепые глаза горели яростной нечестивой синевой. Этот
огонь все разгорался и разгорался.

        Эван понял, что смотрит в ужасный лик Артемиды, богини амазонок,
носящей символические жертвенные приношения от женщин, которые посвятили
свои жизни и души уничтожению мужчин.

        Эти глаза,  казалось, обжигали его череп и чуть не заставили его
отступить назад и упасть на колени.

        - ~Нет!~ - закричал его срывающийся внутренний голос.  И он бро-
сился на эту статую,  наклонил пьедестал; статуя зашаталась и рухнула на
пол.  Голова и левая рука отвалились, но в этой отделившейся от тела го-
лове глаза все еще продолжали гореть.

        Позади послышался шипящий звук и свист рассекаемого воздуха.

        Он пригнулся,  отступил,  и докрасна раскаленные щипцы пролетели
мимо его лица. Тварь-Драго с маской холодной абсолютной ненависти на ли-
це накинулась на него,  вынуждая отступить назад,  в руки двух амазонок,
стоявших по обе стороны от него;  они вцепились  в  его  грудь  и  горло
стальной хваткой.

        Драго держала раскаленные щипцы перед его лицом.

        - Вот  и  пришло  твое  время,-  прошептала она двойным голосом,
сплетенным из двух других голосов, отдающихся эхом друг от друга.

        Кэй на алтаре слегка пошевелилась.- Подержите его, пока я закон-
чу,- приказала Драго;  женщины теснее сжали его в своих объятиях, перех-
ватив дыхание. Затем она повернулась к его жене.

        - ~Оставь ее в покое,  дьявол~,- закричал Эван.  Он отчаянно бо-
ролся, но обнаружил, что не может шевельнуться.- ~Отойди от нее!~ - Сле-
зы ярости и ужаса подкатились к его глазам.

        Щипцы, которые держала эта металлическая перчатка,  опускались к
белому телу Кэй.

        - ~Остановитесь! Остановитесь!~ - Заорал он, его горло саднило и
разрывалось на части.- ~Если вам нужна жертва, возьмите меня!~

        Драго моргнула, остановив щипцы прямо над грудью Кэй, и медленно
повернула голову к нему;  ее ехидная улыбка заморозила его до мозга кос-
тей.

        - Оставьте ее в покое! - сказал Эван, осмеливаясь взглянуть ей в
лицо.- Возьмите меня в качестве жертвы, если вы не боитесьЄ

        Драго не шевелилась.

        Где-то вдалеке завывала сирена.  Затем другая. Дым заклубился по
комнате,  и Эван услышал, как пламя гложет крышу музея. Звук сирены уси-
лился.

        - Давай  сразимся один на один,- продолжал настаивать Эван.- Иди
сюда, ты, бессовестная шлюха!

        Губы Драго разошлись, образовав ужасный оскал, но она все еще не
шевелилась.

        - У тебя мало времени,- сказал он.- Они скоро придут.  Темискрия
горит, сука, и я развел первый костер.- Рука сильнее сдавила его горло.-
~Иди сюда,  сволочь!  Решайся!~ - Дым клубился между ними; где-то в доме
задребезжало стекло.

        - Забирайте Оливиадру и уходите,-  прошептала  Драго  остальным,
пристально глядя на Эвана.- Все уходите, быстро. Удостоверьтесь, что все
дети вытащены из домов и  выведены  из  деревни.-  Женщины  колебались.-
~Идите прочь, сейчас же!~ - воскликнула Драго, ее голос дрожал от мощи и
был полон власти.

        Амазонки выпустили Эвана и отступили. Тварь-Джайлз и другая жен-
щина,  блондинка,  попытались  пробудить Кэй к жизни;  она пошевелилась,
пробормотала что-то и села на алтаре.  Тварь-Джайлз помогла ей подняться
на ноги, и именно тогда Эван увидел лицо своей жены. Когда она направила
на него свой взгляд, один ее глаз горел ужасной призрачной силой, и одна
сторона  лица была искажена ненавистью;  другой глаз был ясный и перепу-
ганный. И он понял, что без обряда трансформация была неполной; без бла-
гословения  Артемиды,  богини этих сук,  она все еще оставалась Кэй,  но
также частично и Оливиадрой. Она находилась между двумя мирами.

        - ~Уведите ее!~ - скомандовала Драго.

        - Кэй,- сказал Эван.

        Она посмотрела на него, один ее глаз пламенел синим цветом. Губы
начали шевелиться, но ни одного слова не было слышно.

        - Не позволяй им завладеть собой, Кэй,- прошептал он.- Пожалуйс-
та,  во имя всего святого, не позволяй им завладеть собой. Я люблю тебя.
Пожалуйста, помни, что я люблю тебяЄ

        Драго шагнула вперед с щипцами.

        - Заберите  ее отсюда,- велела она амазонкам.- ~Быстрее!~ - Пос-
леднее слово она выкрикнула на языке амазонок.

        Лицо Кэй исказилось,  ненависть на нем боролось с любовью. Слеза
стекла из незамутненного яростью глаза и упала на щеку.

        - Эв-ан?  - хрипло прошептала она.- Эван? Эв?..- и в этот момент
женщины повернули ее кругом, одна из них накинула на ее тело черную ман-
тию,  чтобы прикрыть наготу; они вывели ее через дверь в музей, и доктор
Мабри на секунду остановилась, чтобы взглянуть на Эвана.

        Затем задняя дверь захлопнулась.

        Эван остался наедине с воительницей, дышащей ненавистью.

        Она схватила щипцы и направилась к нему, как львица, выслеживаю-
щая добычу, медленно и осторожно. Эван отступал.

        - Ни  один мужчина не сможет остановить нас,- прошипела она.- Ни
один мужчина.

        И затем она нанесла удар,  быстрее,  чем за ним  мог  проследить
взгляд Эвана; щипцы просвистели в воздухе и ударили его в грудь, высекая
из нее струю пузырящейся крови.  Он откинул назад голову и  закричал  от
пронзительной боли;  Драго снова подняла щипцы и быстро сделала шаг впе-
ред,  чтобы нанести еще один удар. Но Эван, превозмогая лихорадочный жар
в  голове,  сумел  отразить  удар.  Они  сошлись  в рукопашной схватке с
яростью,  от которой затрещали половицы.  Эван дотянулся и ухватил ее за
запястье,  в  котором было оружие;  свободной рукой Драго пыталась найти
его глаза и надавила на один из них.  Она терзала его лицо, чуть не раз-
рывая  надвое.  Эван застонал от безумной кровожадной ярости и стал тес-
нить ее к алтарю,  все еще сжимая ее запястье с щипцами. Другой рукой он
сдавливал ей горло.  Она оскалилась и закрутила его волчком,  словно иг-
рушку, потом приподняла и откинула к дальней стене.

        Он отчаянно боролся за то,  чтобы вздохнуть.  Своим  не  залитым
кровью глазом он видел, как языки пламени проникают внутрь через трещины
в крыше, как лужи огня собираются на полу. Взорвавшийся застекленный по-
толок превратился в неровные красные щепки,  и через отверстие он увидел
овальный лик луны.  Драго снова накинулась на него,  размахивая щипцами;
он отдернул голову,  и горячее раскаленное железо выжгло след на его ще-
ке.  Он ударил кулаком и с размаху угодил ей в лицо,  но она даже не по-
шатнулась;  потом он ударил еще раз и еще. Ее голова наконец свесилась в
сторону, и Эван ударил со всей силой по ее подбородку. Ее зубы клацнули,
и кровь потекла из уголка рта;  она выплюнула куски мяса,  и Эван понял,
что она перекусила свой язык.  Но ее глаза все еще  горели,  теперь  еще
яростнее,  и  она широко ухмылялась ему безумной улыбкой воина,  который
видел Смерть и осмеливался бороться с ней.  Эван стиснул обе руки вокруг
ее  горла  и  сдавил его:  они упали на пол,  прокатились сквозь огонь и
стекло.  Свободной рукой женщина колотила его по лбу и вискам,  а другой
рукой  с  побелевшими суставами судорожно сжимала щипцы.  Крыша над ними
треснула, и потоки огня, словно праздничное конфетти, ринулись внутрь.

        Драго изогнулась и пихнула его в сторону одной из  статуй,  зас-
тывшей  в боевой позе.  Каменное копье процарапало ему бок.  Щипцы снова
засвистели и пронеслись возле его головы.  Он не позволил ей вновь  вос-
пользоваться этим оружием.  Обжигаясь, он вырвал его и отбросил в сторо-
ну. Закричав от ярости и гнева, она ударила его своей металлической пер-
чаткой,  и  он рухнул на колени.  Он лежал,  превозмогая боль в ребрах и
разбитой голове.  Огонь уже почти сглодал весь пол вокруг них,  и в  его
блеске он увидел на стене тень женщины: огромной чудовищной твари, исто-
чающей яд ночного кошмара и ужаса.

        Амазонка стояла над ним,  тяжело дыша. Перепачканное кровью лицо
казалось таким же суровым и нечеловеческим, как и лица статуй женщин-во-
ительниц. Она вытерла кровь, посмотрела на мужчину с презрением и плюну-
ла в него кровавой слюной.  Затем повернулась,  нащупывая упавшие щипцы,
чтобы с их помощью отделить голову врага от тела.

        Эван уже вскочил с пола,  бросился на нее со скоростью ракеты  и
ударами  стал выбивать воздух из ее шипящих легких.  Затем он схватил ее
за горло и начал теснить назад, лишая опоры и равновесияЄ

        По направлению к той статуе в дальнем углу.  Той самой,  с обна-
женным остро заточенным мечом.

        Глаза Драго горели синим огнем;  Эван теснил ее назад,  напрягая
все разрывающиеся на части мышцы своего тела.

        Наконец крик кровожадной леденящей  ярости  Драго,  от  которого
кровь  сворачивалась  в жилах,  смешался с ее криком боли.  Каменный меч
пронзил ее спину и живот; его сверкающее острие, окрашенное кровью, выш-
ло наружу из ее тела.  Женщина-тварь скорчилась на нем,  все еще пытаясь
ударить Эвана щипцами; она положила ему руку на плечо и рванула на себя,
и  он  почувствовал,  как нестерпимая,  словно раскаленная добела,  боль
пронзила его живот.  С острой и внезапной ясностью Эван понял,  что  она
притянула его к себе и пронзила той частью меча, которая выступала из ее
тела.

        Драго цепко держала его,  не давая освободиться. Пламя в ее гла-
зах задрожало.

        - Умри,- выдохнула она скомкано и неясно остатками своего языка.
Слюна с красными пятнышками крови присохла к ее губам.- Умри.  Умри. Ум-
ри. Умри.

        Тело Эвана  начало оседать на пол,  боль была ярче и жарче,  чем
тысяча августовских солнц.  Но несмотря на это,  он  попытался  тяжестью
своего  тела  насадить ее спину еще больше на безжалостный меч амазонки.
Ее рот открывался все шире,  и это ужасное пламя спектральной призрачной
мощи замерцало и погасло в ее глазах. Он смотрел в черные глаза трупа, и
красный туман боли и огня пронесся между ним и мертвой женщиной,  засло-
нив его взгляд.

        Вместо него возникло мягкое и молчаливое мерцание золотого поля,
на котором росло сухое дерево,  его оголенные ветви тянулись к небу.  На
этом поле около сломанной ветки лежало чье-то тело. Это было молодое те-
ло,  тело мальчика, лежащего без движения. Эван, теперь уже взрослый, но
все  тот  же,  которым  был всегда,  склонился над ним.- Я побегу за по-
мощью,- подумал он.- Я поспешу и приведу папу, и он скажет, что с Эриком
все  в порядке,  все в порядке,  что он не умер.- Но взрослый Эван знал,
что на самом деле никто не может убежать от смерти, и что нужно сражать-
ся с Рукой Зла, какой бы она ни была, на зараженной этой чумой земле.

        Эван сделал шаг вперед и положил руку на плечо мальчика.

        Эрик взглянул на него и широко улыбнулся.- Одурачил тебя,  прав-
да?  - сказал он проказливо.- Уфф, ну и грохнулся я! Чуть все печенки не
отбил!

        - С тобой всеЄ в порядке? - мягко спросил его взрослый Эван.

        - Со мной?  Разумеется!  - Эрик встал,  маленький Эрик,  который
совсем не изменился, и отряхнул пыль и грязь с колен.- Ну я и испугался,
скажу тебе!

        - Это  опасно,- сказал Эван,  щурясь на жарком солнечном свете.-
Тебе не следует больше так делать.

        - Нет-нет,  я не буду.  Одного раза более чем достаточно,  скажу
тебе!  Уфф!  -  Эрик быстро взглянул вдаль через плечо своего брата.- Ты
слышишь?

        - Нет. Что ты слышишь?

        Эрик широко улыбнулся.

        - Пойдем! Мама и Папа! Они зовут нас домой! Знаешь, уже пора.

        - Да,- Эван кивнул.- Думаю, что пора.

        - Тогда пойдем!

        Но Эван все еще стоял и смотрел на него,  словно пытался  вспом-
нить что-то, только что ушедшее за пределы его памяти.

        - Пойдем, копуша! - весело крикнул Эрик.- Они скоро будут здесь,
увидишь!  Пойдем! Я побегу с тобой наперегонки! Я всегда побеждал тебя в
беге  наперегонки!  - И они весело побежали вместе по направлению к краю
золотого поля, которое, казалось, тянется в бесконечность.



        С разрушенной огнем улицы Каулингтон-стрит Кэй видела, как обва-
лилась крыша музея,  вызвав целый гейзер искр и пламени.  Раздался гром-
кий,  потрясший землю грохот, как будто сам музей собирался вот-вот рух-
нуть в мгновенно разверзшуюся бездонную трещину.  Она заморгала, так как
пламя обжигало ей лицо;  две женщины по обе стороны тащили ее прочь;  их
руки были холодны как лед. Холодные, как руки трупа.- Мой муж,- подумала
она.- ~Нет, нет, он больше не твой муж!~ - вскрикнул внутри нее какой-то
чужой ужасный голос.- Да.  Мой муж. Эван. ~Нет, нет, не твой муж!~ ЭванЄ
там. Он там, внутри! ~Ну и пусть умрет, пусть умрет, пусть~Є Мой муж!

        - ~О,  Господи, где же мой муж!~ - Она попыталась рывком освобо-
диться от державших ее женщин,  но не могла пошевелить руками, и они та-
щили ее все дальше, быстрее и быстрее. Все было заполнено огнем и дымом,
и слышался высокий, завывающий, причитающий звук.

        - ~Где же Эван, я должна найти Эвана!~ - От жара ее лицо распух-
ло,  и этот ужасный внутренний голос сейчас казался отдаленным и вызывал
у нее страх: - ~Иди вместе со всеми остальными, поспеши, иди с ними!~

        Она помотала головой из стороны в сторону,  горячие слезы струи-
лись из ее глаз. Она попыталась свернуть в сторону, но ее потащили даль-
ше.

        - Эван! - выкрикнула она, стараясь высвободиться от державших ее
женщин.- Мне нужно найти мужа! - Окна музея взорвались, чудовищная како-
фония  звуков  почти расколола ее голову болью.  Внутренний голос звучал
все тише: - ~Уходи отсюда! Поторопись! Уходи!~ - Где мой муж? - закрича-
ла  Кэй,  пытаясь  освободиться от того,  что напоминало холодную цепкую
хватку невидимой руки. Голос исчезал в никуда.- Я хочу найти мужа! - Го-
лос пропал.

        И из стены дыма и огня,  лежавшей поперек Каулингтон,  вынырнуло
чудовище со сверкающими белыми глазами и мрачным  пронзительным  воплем.
Белый  свет  приморозил Кэй к тому месту,  где она стояла,  и неожиданно
державшие ее женщины - кто они были? - исчезли, побежали в противополож-
ных  направлениях,  пробиваясь  сквозь дым,  скрылись из виду.  Раздался
длинный,  хватающий за сердце визг тормозов, и пожарники начали выпрыги-
вать из грузовика по направлению к ошеломленным женщинам, которые споты-
кались в своих черных одеяниях.

        - Ты в норме?  - взревел,  перекрывая страшный шум, один из них,
дородный плотный мужчина с густыми черными баками.- Как тебя зовут?

        - Кэй,- сказала она, пытаясь вспомнить.- Меня зовут Кэй Рейд.

        - Пресвятой Иисус Христос! - крикнул рядом с ней еще один пожар-
ник.- Вся эта чертова деревня выгорает дотла! Откуда начался этот чертов
пожар?

        Кэй покачала  головой,  пытаясь сфокусировать на пожарниках свое
внимание.

        - Она только что оттуда, Джимми,- сказал пожарник с черными ожо-
гами товарищу.- Пойдемте, мэм, давайте я отведу вас к грузовику!

        - Иисус  Христос  Пресвятой!  - снова сказал Джимми;  его лицо с
двойным подбородком было перепачкано пеплом.- Где же все люди?  Где  эти
все проклятые люди?

        Они быстро  отвели  ее  в  грузовик.  Сзади них поперек Каулинг-
тон-стрит обрушилось горящее дерево.

        - Мой муж,- сказала Кэй,  пытаясь вздохнуть в воздухе, наполнен-
ном дымом.- Мне необходимо найти его.- Она повернулась и снова посмотре-
ла на дом,  который начал оплавляться и рассыпаться.- ~Мой муж~ был там,
внутри!

        - Все хорошо, все хорошо,- утешающе сказал человек с черными ба-
ками.- Мы найдем вашего мужа.  Прямо сейчас.  Нам необходимо увезти  вас
отсюда. Пойдемте, просто обопритесь на нас, и мыЄ

        - Лори!  - закричала Кэй,  хватаясь за плечи мужчин, новая волна
паники начала подниматься внутри нее.- Где моя маленькая девочка?

        - Ну,  крепитесь же,- сказал Джимми.- Вероятно, она в полном по-
рядке  и  ждет  вас.- Крыша взорвалась и разлетелась на миллионы горящих
угольков.  Он слегка пригнулся и поспешно повел ее к грузовику.- Аварий-
ная служба нашла группу маленьких девочек в доме за несколько улиц отсю-
да. В детском саду.

        - О, Господи,- всхлипывала Кэй, чувствуя, что ноги подкашиваются
под ней. Пожарники подхватили ее и повели дальше.- О, Господи, О, Госпо-
ди, О, ГосподиЄ

        - Все будет хорошо,- сказал Джимми.- Давайте,  забирайтесь сюда.
Господи, как же начался этот чертов пожар? - Он пару раз моргнул, взгля-
нул на других пожарников и сказал тихим голосом:

        - Господи,  Стив!  У этой дамы нет ни единой  ниточки  под  этой
простыней!  - Он снял с себя куртку и накинул на нее, усаживаясь рядом с
ней в кабине грузовика;  она закуталась в нее,  едва ли ощущая исходящий
от нее запах пота и едкого дыма.

        Потом она начала рыдать. И не могла остановиться.

        - Ну же, ну,- сказал Джимми.- Все уже хорошо.





ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ПОСЛЕСЛОВИЕ



 31. Руины и начало нового


        Две фигуры стояли на равнине,  полной обугленных руин. Женщина и
маленькая девочка. Они держались за руки. Сентябрьский ветерок, по-осен-
нему прохладный,  что-то нашептывал,  проносясь сквозь остатки  отдельно
стоящих стен,  сумрачно вздыхал около выступающих черных труб и обуглен-
ных пней.

        То малое,  что осталось от Вифанииного Греха,  в течение  долгих
недель охранялось нарядами полиции и пожарной службы, которые обследова-
ли пространство, покрытое золой и пеплом, в поисках улик, способных объ-
яснить  внезапную  и  страшную катастрофу.  Кэй много раз расспрашивали,
сначала полиция, потом репортеры. Им всем она говорила одно и то же: - Я
не  знаю.- Неделю тому назад репортеры начали звонить в ту маленькую од-
нокомнатную квартирку, которую Кэй снимала в Джонстауне,- только Господь
знает,  как  им удалось раздобыть ее телефонный номер - изводя ее днем и
ночью,  и обращаясь с ней,  как с некой мрачной знаменитостью. Затем они
начали околачиваться около той частной школы, которую посещала Лори, на-
деясь и ей задать вопросы,  но миссис Аберкромби,  благослови Господь ее
душу,  была прекрасная женщина,  и она смогла распознать этих репортеров
за милю. Несколько раз она звонила Кэй в колледж Джорджа Росса и говори-
ла  ей,  что сегодня Лори будет ждать ее у задней двери,  потому что там
опять кто-то околачивается.

        Последний раз Кэй допрашивал лейтенант Ноулесс, мужчина примерно
лет пятидесяти,  с волнистыми седыми волосами и синим,  твердым как кре-
мень взглядом. Он предложил ей кофе, сигарету.

        - Нет,  спасибо,  нет. Давайте просто покончим с этим, хорошо? -
ответила Кэй.

        - Хорошо,-  сказал лейтенант Ноулесс,  извиняюще улыбнулся и сел
во вращающееся кресло из черного винила.- Я знаю, как болезненно это для
васЄ

        - Тогда  почему же вы продолжаете вызывать меня к себе?  Конечно
это болезненно!

        - Что ж, я очень сожалею,- продолжал Ноулесс.- Действительно со-
жалею.-  Его глаза показывали,  что это так.- Но кажется,  что вы единс-
твенный человек,  который выжил после этого пожара. Ну конечно, были еще
и дети. Но дети ничего не знаютЄ

        - И я тоже ничего не знаю.

        - Вы не будете возражать, если я закурю?

        Кэй покачала головой.

        Ноулесс потянулся за пачкой "Труз" и зажигалкой.

        - Все это дело кажется такимЄ безумным. Действительно безумным.-
Он зажег сигарету и отбросил пачку на другой конец своего стола.  Справа
от  него стояли фотографии улыбающейся жены и двух детей.- Машина шерифа
врезалась в бензозаправочную станцию,  от него ничего не осталось. Потом
это  безумное место со всеми статуями и старым хламомЄ вокруг лежит нес-
колько скелетовЄ

        Она беспокойно задвигалась.

        - Сожалею,- сказал Ноулесс,  дымя сигаретой.- Но  это  и  впрямь
так.  У одного скелета нет даже головы. Другой скелет с чем-то вроде ло-
паты,  воткнутой во внутренности. И вы знаете как пожарники нашли вашего
мужа  и эту докторшуЄ- Он замолчал,  перелистнул несколько страниц запи-
сей, лежавших перед ним.

        - Драго,- сказала Кэй.- Что-то в этом имени  вызывало  теперь  у
нее озноб.

        - Правильно.  Ну,  что ж,  скажу вам,  во всем этом нет никакого
смысла.- Он посмотрел на нее,  прищурил глаза.- И вы все еще  ничего  не
можете вспомнить? Я имею в виду, вам совсем ничего не приходит на ум?

        - Я уже рассказала вам о тех людях,  которых помню.  Я много раз
говорила об этом.  Я помню,  что видела своего мужа внутри этого  музея.
Затем я больше ничего не помню, пока не оказалась на улице.

        - Ну, а что было до этого момента? Что-нибудь помните?

        Она глубоко вздохнула.  О, Боже, здесь все начинало путаться. Ей
казалось, что она помнит, как лежит в кровати в клинике, разглядывая те-
ни  в  потолке;  сиделка только что принесла ей этот ужасный с привкусом
мела апельсиновый сок,  и она подумала,  что апельсиновый сок не годится
пить на ночь, его надо пить на завтрак. Она помнила, что беспокоилась об
Эване,  о том, что он мог сделать в своем состоянии духа,- она никому не
рассказывала  об этом,- и потом ей вдруг стало неожиданно и очень стран-
ным образом холодно,  и она не могла дотянуться до звонка,  чтобы попро-
сить еще одно одеяло. После этого она ничего не помнила вообще.

        - Нет,-  сказала  она,  и лицо Ноулесса приобрело разочарованное
выражение.

        Он затянулся сигаретой,  затушил ее в пепельнице и нахмурил бро-
ви;  это  мрачное выражение не сходило с его лица с тех пор как началось
это проклятое дело. Было так много чертовых вопросов, оставшихся без от-
вета!  Взрыв  на  бензозаправочной  станции;  скелеты мужчины и женщины,
сплавившиеся вместе,  обнаруженные в развалинах этого  музея;  несколько
женских  скелетов  в обуглившемся,  испепеленном лесу вместе с останками
лошадей,  именно лошадей,  а не чего-нибудь другого.  В нескольких домах
они нашли обезображенные огнем тела, пойманные в ловушку упавшими куска-
ми стен и перекрытий. Деревня Вифаниин Грех была уничтожена, за исключе-
нием детей и этой женщины, сидящей перед ним. Остальные жители преврати-
лись в частицы сожженных до неузнаваемости тел. Следователь насчитал уже
более пятидесяти тел.  Остальные люди, жившие в деревне, просто исчезли.
Странно. Это самая странная вещь, о которой он когда-либо слышал.

        Пытаясь все осмыслить, он не спал ночи напролет и понял, что так
и не составит себе полную картину,  даже когда его группа закончит расс-
ледование.  В конторе шерифа были обнаружены фрагменты какого-то альбома
с газетными вырезками об убийствах и исчезновениях, датированные разными
годами.  Другая наполовину обуглившаяся тетрадь содержала точно  просчи-
танные вплоть до декабря лунные фазы и дни полнолуния.  Кто,  к дьяволу,
мог бы объяснить это?  Кем же был  Вайсингер,  астрономом-любителем  или
кем-то еще? И из тех докладов, которые он видел, Кэй Рейд лежала в боль-
нице три дня после пожара в лихорадке, она была в истерическом состоянии
и все время молчала. Она жаловалась на повторяющиеся ночные кошмары: ви-
дела фигуры,  стоящие над ее кроватью. Это зафиксировал кто-то из врачей
в одной из медицинских карт.  Кошмары - это не очень очевидные, но пока-
зательные свидетельства о серьезных травмах.

        И теперь эта женщина,  вероятно,  единственный свидетель событий
той августовской ночи в Вифаниином Грехе, сидела в его кабинете и наста-
ивала на том,  что ничего не может вспомнить.  По ее лицу он видел,  что
сейчас она проделала мысленно длинную трудную дорогу в прошлое, но лгала
ли она ему? Пыталась притвориться, что знает меньше, чем на самом деле?

        Поэтому он решил пойти напрямик.

        - У вас все еще бывают эти кошмары,  миссис Рейд? - спросил Ноу-
лесс, следя за ее реакцией и вынимая сигарету изо рта.

        Она нахмурилась, вздрогнула, но быстро успокоилась.

        - Что вы имеете в виду?

        - Кошмары, которые мучили вас в госпитале? Они все еще беспокоят
вас?

        Кэй на мгновение задумалась.

        - Нет,- наконец сказала она.- Нет, не беспокоят.

        - Это приятно слышать. О чем же они были?

        - Вы что,  решили обменять свой значок на карету скорой психиат-
рической помощи?

        Ноулесс улыбнулся, покачал головой.

        - Нет, нет. Мне просто любопытно.

        Долгое время она притворялась,  что разглядывает свои ногти, все
еще неуверенная в том, рассказать ему или нет. Затем расслабилась, слов-
но бы избавляясь от мучавшей ее ужасной тяжести, и посмотрела на него.

        - Да,-  сказала  она тихо.- Эти кошмары.  Сначала я боялась зас-
нуть, потому что они приходили ко мне каждую ночь. Особенно ужасными они
были,  когда я находилась в госпитале, потому что мое пребывание там на-
поминало мне о каком-то другом месте.  О клинике в Вифаниином Грехе.  ЯЄ
была нездорова, и доктор поместила меня туда.

        - Что было с вами неладно? - спросил Ноулесс.

        Она покачала головой.

        - Не знаю. Когда я пытаюсь вспомнить, что со мной произошло, мое
сознание простоЄ ну, это похоже на то, что из моей памяти что-то выпало.
Я знаю,  что это звучит странно, но это похоже на то, как если бы я пол-
ностью перестала существовать. Мне было холодно, ужасно, ужасно холодно,
и я находилась в полнейшей темноте.- Кэй посмотрела в лицо Ноулесса,  ее
взгляд был пристальным и испуганным.  Ноулесс щелкнул зажигалкой,  зажег
еще  одну сигарету.- Я не могла отыскать пути назад,- сказала она,- пока
не услышала, как Эван зовет меня по имени, словно он где-то далеко и пы-
тается мне помочь.  И тогда я начала пробиваться туда, к свету; я начала
повторять свое имя снова и снова,  и попыталась вспомнить  все  в  своей
жизни, что делало меня тем, что я есть сейчас.- Она увидела, что Ноулесс
непонимающе смотрит на нее поверх сигареты,  и поняла, что он, вероятно,
не  может ни понять,  ни поверить ей.- Это было так,  словно ты тонешь в
ярком синем водоеме и пытаешься выплыть на поверхность, где светит солн-
це.- Она увидела, как он внезапно заморгал, и замолчала.

        Ноулесс неловко прокашлялся и заерзал в кресле.

        - И все это часть вашего кошмара?

        Кэй чуть улыбнулась.- Да, правильно.- Она не будет говорить ему,
что на самом деле видела во время этих ночных  визитов:  она,  в  черном
одеянии, тащится по широкому вымощенному камнем коридору, с обеих сторон
ее поддерживают ухмыляющиеся статуи с получеловеческими неистово горящи-
ми  вулканическим  огнем  глазами;  и в дальнем конце коридора находится
черный прямоугольник. Зеркало. Когда Кэй приблизилась к нему, то поняла,
что  это  зеркало,  которое не отражало ничего,  кроме своей собственной
черноты, самого себя, мерцающего зла. Наклонившись вперед, она заглянула
в  него  и увидела какую-то тень,  древнюю и недобрую,  переливающуюся и
мерцающую,  как пыль, вращающуюся саму в себе и беснующуюся в водовороте
неистовой агонизирующей ненависти. Пока она вглядывалась в нее, не в си-
лах оторваться, тень начала сгущаться, стала чем-то, карикатурно напоми-
нающим контуры человеческого тела с ослепительными, немигающими, горящи-
ми синим светом глазами,  которые,  казалось, были устремлены прямо в ее
душу.

        И из  этого зеркала вытянулась рука скелета,  схватила ее за за-
пястье и потащила к себе.  И только тогда она поняла,  онемев от  ужаса,
переходящего  все границы понимания,  что это было не зеркало,  нет,  не
зеркало. Это была дверь в область существ, блуждающих в бестелесной дым-
ке  между  Жизнью  и Смертью.  Скелет становился все сильнее и сильнее и
медленно тащил ее к двери. Но она вскрикивала, вырывалась из объятий бе-
зымянного ужаса, поворачивалась и бежала обратно по коридору, даже когда
статуи начинали наступать на нее, поднимая свои топоры, мечи и копья для
смертельного удара.

        Она всегда убегала от них.

        И постепенно, с течением времени, эти кошмары исчезли. Слава Бо-
гу.

        - Каковы ваши планы? - спросил ее Ноулесс.

        - У меня есть квартира,- сказала Кэй.- Мне дали возможность  ос-
таться работать в колледже Джорджа Росса. ЛориЄ все еще плачет, но я ду-
маю, что с ней будет все в порядке.- Кэй улыбнулась или попыталась улыб-
нуться,  потому что ее губы задрожали.- Я никогда не понимала, как люблю
Эвана и как он мне нужен,  пока его не стало.  Иногда ночью я протягиваю
руку  к другому краю кровати,  чтобы дотронуться до него.- Ее глаза заб-
лестели.- Я так хочу,  чтобы он оказался там.  Странная и забавная штука
любовь,  не правда ли?  Как говорит старая пословица? Никогда не знаешь,
как много ты имеешь,  до тех пор,  пока не лишишься этого. Но он ведь не
абсолютно исчез? Что имеем - не храним, потерявши - плачем.

        Ноулесс сидел неподвижно в течение нескольких секунд,  изучая ее
лицо. Нет, решил он. Эта женщина не лгала. Сейчас, более чем когда-либо,
он ощущал уверенность в том, что случившееся в Вифаниином Грехе останет-
ся для него тайной.  Может быть,  навсегда. "Нет, нет,- подумал он, отб-
рось  это.-  Я офицер полиции и может быть однажды что-нибудь раскопаю".
Он встал.

        - Думаю,  что это наш последний разговор,  миссис Рейд.  Большое
спасибо, что пришли.



        Две фигурки стояли на равнине посреди обугленных развалин.  Жен-
щина и маленькая девочка, державшиеся за руки.

        - Мне здесь не нравится,  мама,- сказала Лори.- Давай пойдем до-
мой.

        - Пойдем,  моя  хорошая,- нежно сказала Кэй.- Еще немного - и мы
пойдем.- Они стояли на том,  что осталось от Мак-Клейн-террас:  у почер-
невших фасадов домов с обвалившимися крышами.  Ничего,  кроме головешек,
не осталось от дома Демарджонов, словно бы сам Господь поразил его. Дом,
в  котором жила семья Рейдов,  представлял собой один обугленный каркас:
крыша обвалилась,  вместо окон зияли пустые дыры. Кэй пришла в это место
последний раз: после сегодняшнего дня она больше никогда не вернется сю-
да,  их жизни заново начнутся с этого места и этого времени. Это был та-
кой красивый домик,- думала она, глядя на руины. Такая красивая деревня.
Она подошла поближе,  под ногами хрустела зола и осколки стекла.  Что-то
зашелестело на земле перед ней, и Кэй нагнулась, чтобы поднять.

        Это была  страница  одного из рассказов Эвана.  Она могла лишь с
трудом различить отпечатанные на машинке буквы, и до того, как она смог-
ла  ее прочесть,  налетевший ветер превратил опаленную страницу в пепел,
выхватил из ее рук и умчал прочь.  Тот же ветерок пробудил к жизни приз-
рачные голоса, и их стон начал раздаваться из каждого угла.

        Кэй быстро вытерла заплаканное лицо,  чтобы Лори не заметила,  и
сказала:

        - Пойдем. Теперь лучше отправиться домой.- Они пересекли превра-
тившийся в пепел газон и сели в подержанную "Вегу". Зола и пепел налипли
на их обувь.  Кэй ненадолго прижала к себе Лори,  затем завела машину  и
оставила позади Мак-Клейн-террас.

        Желтые огни мерцали на улице Блэр. Дорогу преградило препятствие
из мусора и поваленных деревьев,  которые еще ожидало команду уборщиков.
Кэй пришлось свернуть на Каулингтон.

        Проезжая мимо выжженного дотла корпуса музея, Кэй притормозила и
вгляделась в него. Свернув на обочину дороги, она сидела неподвижно нес-
колько минут,  слушая гулкие удары сердца.  Могила Эвана,- подумала она.
Но почему?  Что случилось в эти последние дни? Что продолжало настойчиво
стучаться в дверь ее сознания так,  что даже сейчас воспоминания об этом
пытались завладеть ею? Что-то, о чем Эван все время пытался предупредить
ее,  а она отмела прочь и обвинила его в безумии. Ветерок с шепотом про-
носился по углам дома.  Вверх поднимались спирали  пепла,  рассеивались,
танцевали на ветру;  одна из спиралей, захваченная ветром, обрушилась на
"Вегу". Кэй почувствовала жаркий запах гари.

        - Мне здесь не нравится, мама,- сказала Лори.

        - Мы уезжаем,- ответила Кэй.  Она отъехала с обочины и прибавила
скорость.-  Мы  больше никогда не приедем сюда.- "Когда-нибудь я узнаю,-
подумала Кэй.- Когда-нибудь я найду достаточно  сил,  чтобы  впустить  в
свое сознание воспоминания об этом,  и пойму, что же такое увидел Эван".
Она погладила волосы Лори.- Мы будем дома через несколько минут,- сказа-
ла она и поглядела на свою дочь.

        Лори улыбалась. На долю секунды Кэй показалось, что она заметила
что-то странное в глазах маленькой девочки,  но потом Лори  моргнула,  и
этот наполовину различимый,  наполовину узнаваемый блеск в ее глазах ис-
чез.  Девочка подвинулась поближе к матери,  думая о том,  как сильно ей
будет недоставать миссис Омариан. Миссис Омариан с этими интересными ис-
ториями об этих забавных женщинах, о которых не должны знать папы.

        Но почему-то Лори больше не хотелось смеяться.

        Они оставили позади Вифаниин Грех.

        И повернули к городу.



~~~~ "Придет время,  когда женщина победит мужчину, и изгонит его далеко
        отсюдаЄ" Древнее пророчество.


 


<< НАЗАД  ¨¨ КОНЕЦ...
Другие книги жанра: ужасы, мистика

Оставить комментарий по этой книге

Переход на страницу:  [1] [2] [3] [4]  [5] [6] [7]

Страница:  [7]