Луна как Свобода,

глаз бренных секрет основной

 

В паре Земля-Луна Земля, брение —

плен, Луна — бренью Опора, Свобода.

Не зная ее, безопорны мы, Столп свой

не зря. В мире этом Свобода, Луна —

секрет главный: явь редких, что рушит отдельность его, как лед — солнце,

плотину — вода; целым быть бренью —

Луны не знать. С тем, таимы владыками

бренья от толп и антропы ее, и машины их:

в Сем безопорные, ибо Столп их — Луна, То^*.

______________________________________________________

 

* На нее-то оперся Moon'хгаузен, вынув себя за власы из болота. О лунном векторе научно-технического прогресса Земли российский ученый А.В. Фролов пишет: «Процесс изучения новых технологий в области альтернативной энергетики и гравитации активно идет во всем мире. Не включая в рассмотрение секретные программы и институты, можно сделать вывод о том, что активность работ выше в странах с ограниченными топливными ресурсами. Россия имеет богатые природные сырьевые запасы, но в ближайшем будущем они перестанут играть решающую роль в развитии экономики. Индустриальная и оборонная мощь страны будет определяться технологиями по свободному извлечению мощности, биологически активным типам энергии и безопорным способам движения. Новая технология не только создает новую технику, но и новый баланс в экономике. Но это уже не физика, а политика. Трудно сказать, какая из политических групп заинтересована в развитии новой науки. Цель любой из партий — власть, а при распространении технологий свободной энергии, человек и отдельное промышленное или сельскохозяйственное производство становятся менее зависимы от централизованной системы распределения ресурсов, следовательно, более свободными от влияния центральной власти. Смежные биотехнологии дадут человеку качественно новый уровень сознания. Трудно сказать, сохранится ли понятие «власть» в привычном смысле, и насколько изменится понятие о «государстве», если альтернативная энергетика сможет прорваться на рынок, устранив монополию топливно-энергетического комплекса».

 

         

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                                Луна как Челн челнов

 

Луна — Божий Ко|Ра|б|ль: кора Бога

и раб, с тем — детей Его, ко Ра челн, дом всеантропный. Быть в|месте антропам —

быть в Месяце, Мес|те едином их. Знать внутрилунность свою — Богу верными быть

как владыке Луны, а не знать — спорить с Ним^*. Спорит с Богом слепец: бренья житель,

без виденья зрящий; согласен с Ним — видящий,

чей Вечность дом. Длань покорных, согласных

с Творцом — Божья длань; рука спорящих — длань лишь их. С тем, в очах видящих Луна, Челн Божий, соделана Им и народом Его; в слепых, бренных —

она плод ничей, шар бессутний, сиречь не-Корабль.

 

Космизм рек: час придет — Земля станет челном,      

 управимым единым с Вселенной антропом;

Луна же — от века есть он: Мира Челн

 как Корабль всех Гостей.

 

___________________________________________________

 

^* Быть из|го|ем : из Go (санскр. корова) исторгнутым:  из Луны, Матери с Господом в ней.

 

         

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                           Ум и Сердце: земной человек

  и космит, антроп-Гость

 

Космит, Гость нас, землян — в плоти дух,

гонец Целого, Мира в земном мире, части его,

житель Века Златого (ведь Мир — он), антроп

из Луны. Им мы были довечно, им станем мы

после времен, как в Луну в Мир войдя¹.

 

 Рознь космита и нас — лика с маскою рознь.

Маска есть индивид, в себе взятый: антроп

как отдельное, особь, — души сосуд, скрывший

безверьем ее, Ум как Сердца тюрьма; лик — сосуд

с ней единый: космит, Тьмы посол; лик-личина

как среднее — личность: антроп Земли сей с верой

в То, связкой им. Индивид — Земля, Это, начало пути; личность — путь сей; конец пути — Лик: Луна, То.

Тело наше — душе гроб таящ, Гостя — лампа сей искре, я’VIT’ель ее. Плоть земна — Ум Ума, эгоист неслужащий; космита — Ум Сердца: слуга души, в ней растворенный покорством своим, с тем — душа самое: невесомая

сома, от тяжести вольная в Сем². Плоть землянина

бренна — крива, не зря Бога; космита — пряма

в устремленьи к Нему³. Бренья житель, землянин

питаем земным как наружным; космит —

солнцеяд: Глубью сущий как Господом,

Солнцем  всего, с тем — и солнцем

  небес бренных сих.

 

 

                                 _______________________________________________________________________________________

 

¹ Преображение тела землянина, нашего, в тело космита, как брения в Вечность, есть взятие им за опору свою,

от Земли, Ума-Лжи отошедши — Луны: Сердца-Истины, Тьмы.

² Гость наделен способностью проивольно менять свой вес как давление тела на землю, снижая его до нуля.

³ По вертикали и горизонтали: тело Гостя лишено кривизны позвоночника и стопы (ее свода),

изгибов покорства Сему — бренью, внешней среде.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                Книга эта как в Космос полет

 

Глуби ради вершимо познанье Вселенной

как Глуби в Луне и Луны, коя Глубь.

С тем, Луны одной ради мы в Космос идем:

нам и есть она он. Первый, Спутник

пробил в него дырку — врата отворив,

Путь явив нам. Гагарин взошел чрез нее,

став на Путь. Вслед идя, Армстронг сшел на Луну.

Книгой сей в нуменальном полете вошел

в Луну я, явив дольним очам Мир, в ней Глубь*,

Тройку как космонавт-Три.

Меж мной и Гагариным Армстронг —

меж Сердцем и Сердцем Ум,

в Сердце как Лоне своем,

в Духе плоть: Са-Ти-Ям**.

 

                                                      

 

 

 

                                                                                                                        

                                                                                                                              

 

 

 

 

 

 

_­­­­_______________________________________________________________________________________

 

^* В Глубь эту как Высь вошел я (ведь Высь — Глубь), Луну в сердце найдя у себя и придя к ней стезей наикраткой (учил так Сократ), в чем и есть нуменальный полет мой. Гагарин и Армстронг — стезя внешня к Глуби:

Гагарин — начало, к Луне шаг; конец — Армстронг, шаг на Луну; вы|шел первый, второй — при|шел.

Я же, во|шедщий в Луну, сердцем в Сердце — ход-Глубь: шаг Во|в|нутрь и В|ну|т|ри как Одно.

^** В слове «ис|ти|на», са|т|и|ям (санскр.) слоги крайни — Жизнь и Смерть как Истина, Сердце; меж ними слог —

Ум, Ложь, что, Сердцу служа, им правдива, а нет — лжет собой. Таковы бренны мы, сущие меж двух бездн

(рек Пас|кал|ь) — Тьмы и тьмы, с Тьмой единой как Двойка с Нолем.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

В работе моей одолен корнь тщеты всех бесплодных попыток создания Теории Мира, Поля полей (в коем сущие, к Богу идем мы: Бог — Цель, Мир — Путь к Ней): их опора на бренное зренье, на феноменальные очи, — тогда как Мир вечен и есть не феномен, плащ Сути, а Ноумен, Суть нагишом. Труд мой, с тем, — нуменальный портрет Мира: Мир как он есть; ход к нему — переход с имманентных столпов тленных глаз наших на трансцендентный — исконный и вечный — столп вúденья, коим в очах есть не Солнце, огнь дня, а Луна, нóчи огнь, Сонце Сна. То — Огнь-Суть, бренью мнимый огнем отраженным: планетой — звезда, смертью — Жизнь, Пустота глаз пустых, Состав наш^*.

________________________________________

^* З’Ves’Да — Тьма, в Луне Вес, коим сома ве|с|ома: огнем, духом — плоть, тень его, вес отдельный чей — нуль; со|ма, тело — со Матерью: Два со Нолем, в Духе сон. Ves — Yes, Да: Тьма, Глубь — Благо, всему Го|лова; главный — ma|in: Мать-Глубь, в Луне Лоно, в Янь Инь как в Уме Сердце, в Му|же Жена-Мать, Ко|рова, Go (санскр.) — Ноль, П|ров|ал очей бренных, Ров их. О Луне, тайной бренным очам как Составе и Пище их рек Я|ма|мо|то Цун|э|то|мо: «Наше тело получает жизнь из пустоты. Существование там, где ничего нет, составляет смысл слов: «Форма есть пустота». Слова же: «Пустота есть форма» свидетельствуют о том, что пустота содержит в себе вещи. Не следует полагать, что пустота и вещи суть различны».

Свидетельством истинной силы ничтожного бренным очам огня Луны есть творимый им рост всего живого, свершаемый ночью — порой лунной сна: Луна, ночь, сон — одно. В сне дневном нужда детская — в Луне потребность: Луною растет дитя. Бодрствье при Солнце, огне дня, есть сон при Луне, роста нуль; сон при Солнце — с Луной бодрствье, рост. Рост от Солнца, Ума — вширь-наружу: ширéть есть жиреть, расти ложно; от Сердца, Луны рост — Ввысь-Вглубь, сиречь в истинном смысле своем. Расти — к Солнцу как Цели тянуться; Цель сущих и Солнце — Луна: Солнце в солнце, в Уме Сердце, Суть.

 

   

     

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

В

своем стремлении постичь Мир человек наших дней, часто мнящий, что верит в Творца, без действительной веры, свершает две главных ошибки. Первая состоит в том, что, будучи единородною частью Вселенной¹, себя зрит живым он, Мир — мертвым как гроб этой искре, не ведая: Жизнь — сам Сосуд сей. Жизнь есть во Вселенной, ведь Жизнь есть Вселенная: Лоно всех сущих плодов, Жизнь живых².

                Вторая ошибка человека в том, что, мысля все в Мире конечным в своей ограниченности системным целым, имеющим центр, что довлеет, и периферию, подвластное (так зрит он атом), — сам Мир, Сосуд сущего и Целое целых всех как частей, целых цельностью этою, зрит он мешком без пределов, в своей изотропности не имущим ни периферии, подвластной центру, ни центра, куда льнет она, как лоза вьется к солнцу. Верующие люди, утверждая, что центр и грань Мира есть Бог, правдой сей бесполезны иным, не явив пункт в пространстве, где сущ цéнтр сей. Некогда центром Вселенной землянин зрил Землю — себя как Дух, Зрителя в бренны глазницы. Коперник, назвав центром Солнце, Вселенную центра лишил, тем убив ее (в очах людских — и поистине: быть — зриться³), чем довершил Аристотелев труд, свергший очи Платона: сменив Бога Дьяволом, Целое — частью пустой, тенью — Огнь⁴. Так в очах наших сгас, умер Мир, ибо умерли очи сии⁵. Оживить к зренью их — есть явить им живой, иль имущий центр, Мир, дав центр сей как конкретную точку. Труд этот свершил я, вернув центр Вселенной глаз наших (с очьми — Мир един): Луну, Глубь зрачка их — Нумен вместо феномена, внешнего центра, каким Солнце есть⁶, вместо Дьявола — Бога, Нутро вместо корки, под тенью Огонь как воз-в-Ра-т на кругú своя: Сéрдца, антрóпам исконны в темнице квадРата Ума.

_______________________________________________________________

 

 

¹ «Мир», «Вселенная» — в сути одно: Лоно всем и творение Божие. МиР — Тьмы и Света единство, Жены, М, и Мужа, Р; «и», связь их — Бог, Мира Клей, Коим цел он.

² В труде своем «Автотрофность человечества» об этом пишет Вер|над|ский: «Очевидно, что жизнь не есть простое, исключительно земное явление, но (…) должна рассматриваться как космическое явление в истории нашей планеты. И также очевидно, что монолит жизни в целом не есть простое собрание отдельных неделимых, случайно собранных, но есть сложная организованность, части которой имеют функции, взаимно дополняющие друг друга и содействующие одна другой».

³  Esse — percipi — «Быть — есть быть в восприятии» (лат.).

⁴  С трудом этим согласна фамилья Ко|пер|ник: «ко пер» — к огню тень, ему парная: «пер», «пир» — огонь.

⁵  Или Феб умер в них: бог-Стезя, половины очей единящий как Землю с Луной в очи, цельные как Мир, Пир их.

⁶  Луна, Ноумен, что мним феноменом мы — Огонь истинный; Місяця (Луны — укр.) мис|сия — сиять во зрячих очах. Со-Лн-це — пара Луны неразлучна: подобье при сути своей. Луна — Uno, Одно, Solo (ит.); Солнце — Два как повтор Одного. Солнце бренных глаз — Ум в них, Луна — Сердце в них; знать ее — знать Себя самое: Бога, Глубь. Сократ, звав за оракулом Дельф нас к познанью себя, был Незнайкой, искавшим Луну под землей бренных глаз с солнцем их: под Умом — Сердце, Суть.

 

 

 Опорные пункты Единой теории Поля

 

1. Пространство вселенной очей наших анизотропно, ибо имеет Центр: им есть Луна, огнь за шаг от Земли, спутник-Мать, сотворивший ее. Центр очей — их объемлет: Луна — Надземелие нам, Подземелье — Луна же (как зрил Пифагор ее — Огнь в Земле-тигле): Высь — Глубь. Меж Луной и Луной Земля глаз бренных — в Истине ложь, средний слог в слове сатиям, истина: Двоица в шорах Ноля, во Тьме тьма^*. Мнима внешним огнем, Луна истинно — Глубь: не феномен, а Ноумен, Сердце в очах. Сердце бренное — разное в каждой груди; сердце вечное — Миру едино и нам, в нем различным: Луна, огней Огнь.

 

2. Истинная Вселенная превышает вселенную глаз наших как Вечность брение и соотносится с нею как Тайна и явь, с Умом Сердце как кóльца в|ось|мер|ки единой, сосуды спряженные. Пункт связи их — грань Луны как восьмерки сей талия, что бренным значит: В|селен|ная-Вечность сокрыта в Луне от очей, пребывая в ней вся как в Селену в|селён|ная Богом. Мир есть Глубь Луны как Шар в ней, центр какого — Бог, Мира Творец, Глубь сей Глуби, пред коей Мир — Ширь: Ум пред Сердцем, подмостки Актеру сему.

 

3. Как сосуд, Луна есть орихалковый шар, очам бренным пустой. Ведь пуста Полнота им: Мир, Космос — дыра, коей есть они сами как Рознь. Орихалк, камнь Атлантов огнистый — Двенадцать живых, металл-Мать: алмаз горний, тетраэдр чей, надут Тьмой (Тьма — Мать, Сила Божья), очам — семя гречки: Эллады печать, знавшей тайну его^**. Как творенье, Луна — плод единый искусства Творца и Разумных: детей его, сущих в Луне.

 

4. Очам скрыта в Луне, Вечность — Мир без изъяна как Век Золотой, что истек на Земле, когда зрячие очи сменились слепыми, Век Злата, Вселенной — историей, рекою тьмы от истока сего. Человек сей Земли, антрóп бренный, есть капля Луны, позабывшая лунность свою как плоть душу, какой она суща, росток — корнь свой, Век Золотой; Гости наши, хор горний — антропы его, что в Луне не иссяк, в ней Звездой горя: люд Star’ины, капли Глуби как дýши-тела. С ними мы — ряд един. Челны их — Луны капли как Корки, Челна, где плывет Мир вверху: над Умом — Сердце, Суть. Для Воды сей (ведь Глубь — Во|да: во Да вход, в Бога ворота) они есть тарелки, ткань чья — орихалк как луна от Луны.

 

__________________________________________________________________________________________

 

 

^* «Оно [слово «сатиям», истина — Авт.] трехсложно: са-ти-ям. «Са» —  один слог, «ти» — один слог, «ям» — один слог. Первый и последний слоги — истина, в средине — ложь. Эта ложь охвачена с обеих сторон истиной: истина становится преобладающей. Тому, кто знает это, ложь не причиняет вреда» (Каушитаки-упанишада, V, 5, 1).

^** О металле сем пишет Платон в своем «Критии». Орихалк, алмаз в Дух|е, надутый как Воз|дух|ом им, —       о-rich-alk, «чан Богатства», Риг (санскр.), Алк|оголя: Тьмы, Глуби Луны. Блеск его — Тьма сама (черный — b|lack: огнь игрист), Лас|к|а Бога и Лак.

                                                                                                                  

                                                               

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

  1 — Мир-фенóмен: вселенная бренных, смотрящих очей;

   2 — феноменальная маска Луны, зыбь на Тверди;

   3 —ноуменальная кора Луны: ширь Разумных ее,

       орихалковый пан|цирь Того*;

   4 — Глубь Луны как В|селен|ная глаз вечных, видящих:

       Мир-Ноумен, Век Златой;

   5 — Бог, глаз видящих Огнь, Мира Центр.

 

   Бренный мир — суть плоть наша: зря вкруг, зрим себя.

   С тем, Всё, глаз Тайна-Явь, есть Матрешка: наружность —

   мы-плоть, в ней— Луна, в Луне — Мир, в Мире — Бог.

    __________________________________________

   ^* To pan — всё (греч.): в Луне Божий Мир, Circus-Огнь.

 

 

 

 

 

 

ОГОНЬ ОГНЕЙ

СИЯЕТ ВНОВЬ

 

Место центра Вселенной, по праву возвращенное Луне,  

 позволило киевлянину Олегу Ермакову осуществить сокровенную мечту человечества —

   создать Теорию Всего

 

 Статья в одном из российских журналов

 

— Вы написали такую огромную книгу о системе мира

и ни разу не упомянули о его Творце!
— Сир, я не нуждался в этой гипотезе.

 

Диалог Наполеона и Лапласа

 

Было бы поистине чудом, если бы человек сумел открыть общую основу

всех наук — физики, биологии, психологии, социологии и др.

Мы стремимся к такой цели, хотя и можем привести

веские аргументы против ее достижимости.

 

Альберт Эйнштейн

 

Острый взгляд в суть вещей открывает: порой всякой мысль людей льнула к Луне и стучалась в нее. Знал наш пращур: Луна — глава сущего. Время пришло вспомнить истину эту — клад Духа, зарытый в веках.

Наука вне Бога, Причины — пустышка: как древо без корня, она мертва, и учить ей нас нечему. То — тропа бренна: не-Путь. В очах тленных Абстрактное, Бог, и Конкретное, Мир — Автор с Делом своим — безучастны друг к другу; на деле ж — как Функция и Структура, Огонь и очаг Его, слиты в Луне они, храме Господнем; к Луне путь — путь к Богу, Ядру ее. Истина эта — суть древней, утраченной миром науки как средства Войти. Им и явлен очам завершенный весной 2009 года киевлянином Олегом Ермаковым труд «Основы единой теории Поля» — концепция цельного Мира, открытого людям спустя века утраты.

 

— Итак, Олег, вы всерьез полагаете, что Луна, этот холодный и маленький сателлит Земли, важнее гигантского, горящего животворным огнем всемогущего Солнца?уг которой быломи ученых то создали именно ту вожделенную легионами ученых теорию Всего Сущего

 

— Я не только полагаю это, но и считаю, что мыслить противным образом способен лишь человек чуждый знания сущего или, что то же, осведомленный о нем на манер сундука всякой всячины Берлиоза из «Мастера и Маргариты» Булгакова. Не все то золото, что блестит, рекут люди. Очей бренных огнь — солнце их, явь; огнь вечных — Луна, бренья Тайна. Когда Ге|рак|лит утверждал, что гармония скрытая выше явной, он, адепт Воды, Глуби сущих (убитый водянкою как переполненный Глубью), гласил о Луне и ее предстоянии Солнцу. Знал мýж сей: Селена — сильна, ибо Сила — самá она, Рáка дом. На заявленье, что Солнце превыше Луны, древние лишь улыбнулись бы, ибо сомненья в довлеющей силе Луны они не знали. Довольно сказать здесь, что три величайших религии мира, Христианство, Ислам и Буддизм чтят едино Луну Главой сущего. Будда — бог полной Луны, т.е. полносущный: Глава — Суть. Луна му|суль|ман — престол Господа. В этой-то роли сребрит полумесяц исламский штандарт, цвет какого, зеленый как жизнь — цвет Сел|ены, Луны. С тем, о полной Луне, озарявшей Пилата, Булгаков писал, что она «светила зелено и ярко». Рек Бальмонт о ней:

 

Своим лучом, лучом бледно-зеленым,

Она ласкает, странно так волнуя,

И душу побуждает к долгим стонам

Влияньем рокового поцелуя.

 

Мохáммед, глас Бога — муж Мах, Луны Русичам и Авесте, Вершины мах|атм — душ, великих Луною. Ветхозаветный А|дам — «дитя Дамы» (как капля Воды сей, Вода ж: А|дам — «Дам|а» в повторе) — царившей первичной порой всеземельно Великой Богини, иль Матери Мира, Дающей Руки (manus — лат.) Бога, Да без иного (ведь так-то определяет Его Платон как Благо, Добро самосущное), древними отождествлявшейся с Луной и в Христианстве представленной Девой Мариею, Маней — Луною, Ман, Меною Греков (чьи жрицы — менады). От Дамы — Адам, мен (man (англ.): человек, муж) — от Мен|ы. Дитя ее — Ману, первочеловек у Индийцев, лик дольний Адама Кадмона — Антропа-эфира, Луны пред Землей как пред плотию духа, столпа ей. Культ рыцарский Дамы — Луны культ, му|жам Лона, Сéрдца умам (куль|т — Тьмы куль как Селены посул). Луна древних, царь бренного круга, Сан|сар|ы, была для них инстинным Солнцем, Sun; мир за ним — был очам их Внутрилунье: круг-Ноумен, Вечность как Глубь человечья, тождественность чью Луне кажет восточная фраза «ничто не вечно под луной», т.е. под Вечностью, Тем, что не преходит (сплотив с бреньем Вечность, Луна — столп обоих). Вечность — Не|бо|м зовем: sky (англ.), шкурою Бога — не Бо|гом самим; Бог — Пред|вечный: «суб», Глубь в шубе сей. Неся Мир, Луна — Небо само: полюс парный Земле как Лжи Истина, Долу Высь. Но, поговорок любитель, ученый безбожник, сей умник без сердца, совсем как булгаковский Берлиоз их глаголет, не зря горний смысл их. Ему нет нужды, что Луна, а не Солнце издрéвле зовется планетой Любви, — и у древних, единых на счéт сей, Любовь — сила главная Мира и весь он как есть (ведь Вселенная, рек Эмпедокл, — шар Любви огневой), Полность, чья половина как Сéрдца — Ум, бренья огонь, что мы Солнцем зовем.

 

—  Луну обыкновенно отождествляют с темной стороной, или половиной, Силы, питающей духов Зла. Где же тут полнота?

 

— Как Сила, Луна есть Тотальность: живитель всего — блага, зла ль; рáвно ею крепки и пшеница, и чертополох. Ведь Любовь — корм себя и Вражды: Полнота — половины. Елена, Троянской войны корнь — Селена: Любовь, розни корнь в мире сем, Одно — Двух. Но не зрит сего умник пустой. Чужд ему и факт тот, что рост всего живого (в понятии чистом подъема, движения ввысь как взрастания качества, а не горизонтального, количественного накопления биомассы, в себе — ожиренья) вершится не днем, а в ночú и при лунном сиянии, — как и во сне, порой лунною, растет дитя. Вы затронули тему размера небесных тел. Позволю и здесь вам заметить, что, Промыслом Божьим, размер Луны в наших очах (ведь лишь он важен зрящим нам, ибо Мир очам равен людским, сущим ради него: esse — percipi, зриться — быть) в точности равен размеру Солнца, ибо в затмении она закрывает его целиком, круг на круг его. Много ли нужно еще аргументов, чтобы доказать превосходство Луны над Солнцем?

 

— Что же произошло с людьми, раз они перестали видеть его?уг которой быломи ученых то создали именно ту вожделенную легионами ученых теорию Всего Сущего

 

— Очи их затворились для Истины. Над Сердцем, Луной как Огнем настоящим встал Ум, в очах бренных и явленный Солнцем как жаром наружным, глубь коего — хлад. О познаньи Платон сказал, что оно страстно, т.е. горячо, сердечно, лунно; Аристотель же — что оно хладное, умное дело. Кто прав? Зрит мудр: дело любое — плод страсти, мотора его: Мотор — Матерь, Луна, Сердце в нас и Длань деланий; дело Познанья, Ввысь ход — самоé страсть. Mad — mad|e: безумство — творит как Селена, Мед сущих, Mad|e|moi|selle, Мать всех. «Говорят, что философы и истинные мудрецы равнодушны… Неправда, равнодушие — это паралич души, преждевременная смерть», — сказал Чехов. Когда Пушкин Музе глаголет «хвалу и клевету приемли равнодушно», он мыслит под тем не «бесстрастно», но «с равною страстью» — подобно Фемиде, имущей к весам в руках меч, фалл. Но волей судéб Аристотель, муж внешнего солнца, абсурдом своей бессердечности низверг Платона, плоды чего жнем посейчас. Вернуть Миру вид истинный, вернув на место Луну — вот задача, которой задался я, берясь за книгу. И ныне она решена!

 

— Вы утверждаете, что действительно создали Теорию Всего Сущего?уг которой быломи ученых то создали именно ту вожделенную легионами ученых теорию Всего Сущего

 

— Да, утверждаю. Суть ее, как уж сказано, в антикоперниковском перевороте Вселенной, ставящем ее с головы на ноги, или возвращающем на круги своя. Коперник взял центром Вселенной очей наших Солнце, Ум (Нус Аристотелев), я ж — Луну, Сердце, Земли и землянина Суть, Глубь очей, Мать (нем. мутер) как омута брения Дно. Отрицанье мое — Утверждение в сути своей, «нет» как Да без иного. Не я отрицаю Коперника — óн себя: ложью — ложь, зря как в зерцáло в лик Истины Божьей, Луны.

 

— Говоря о возврате Вселенной на крýги своя, к какому концепту ее возвращаетесь вы в сути?уг которой быломи ученых то создали именно ту вожделенную легионами ученых теорию Всего Сущего

 

— К слову Гер|мес|а об Истине-Тьме, нас как плод свой объемлющей сверху и снизу: как Высь и как Глубь, кои обе — она, Лоно нам. Лоно это как Глубь наша — Мир Пифагора, Гармония Сфер. Дух как Огнь в очаге своем (ге|сти|я — греч.), коим была Земля, Ге|я (греч.) — в Пифагоровом знании был в существе Дух в плотú нашей, зрящий чрез бренные щели бессмертный Глаз. Это-то представленье имеет в виду древний текст, говорящий, что всяк зрящий — сущего Центр: Дух, во многих горшках Огнь единый, Глаз-Суть — Вечность, зрящая в бренны глазницы свои. Аристотель, над Целым мня часть, погасил Светоч сей, центром сделав горшок без него — Ум без Сердца, каким есть Земля Птолемею Александрийскому, мужу из града, дух чей — Аристотелев, вложенный Алек’SUN’дром, перстом его верным, воздвигшим сей град. Центра этого зря несветимость как мертвость, Ко|пер|ник, по зову души Жизнь спасавший (ведь Жизнь — Огнь), взял центром сторонний огонь — Солнце бренных очей, Ум сих умных, огни перепутав: ведь в небе огнь вечный — Луна, престол Бога. Его, объявив Солнце главным, муж сей взял вторым (ведь вращенье Луны вкруг Земли, рабство ей, — открыл он же: дать первое — дать и второе). Его и вернул я на место: Луна над Землей очей бренных, Луна под ней — Дух един: Центр тот, что зрил Пифагор, вдохновивший Огнем сим Платона, возжегшего им свой «Тимей». Огнь сей в горних очах есть сиянье — Св|обод|а, дар Матери, Тьмы-Св|а, а в дольних — зиянье: дыра чёрна, Долг, Пустота сих пустых. Ими зря за Огнь Солнце, Коперник писал посему:

 

...В середине всех этих [вселенских — Авт.] орбит находится Солнце; ибо может ли прекрасный этот светоч быть помещен в столь великолепной храмине в другом, лучшем, месте, откуда он мог бы все освещать собой?

 

«Об обращениях небесных сфер»

 

— Трудно не согласиться с Коперником, когда в глазах наших Земля и иные планеты и впрямь вращаются вокруг Солнца как свита его, а Луна — вокруг Земли!

 

— С позиции имманентно-бренной так оно и есть. Но вопрос в том, что зримое это — не Суть, а покров как врата в нее, зов Войти. Слеп невошедший, вошедший — зряч; стучи — откроется! Истина — Вечность как бренью Иное, под коркой сей Глубь: да увидим! Познать нам себя — познать душу свою, тéла суть: душу знать — знать и тело, а тело одно — ничего. Учит Библия, учит Платон: человек — душа Божия: суть — не облатка. Луна, Суть — Душа, солнце ж — плоть, бог очей бренных: Истины ради — познáем Луну, Глубь свою! Вечность, Тайна — иррациональна как скрытое нам Сердце; бренье с очами его — голый ratio, Ум, счетчик пользы мирской как удобства ползти. Это-то, мыслю, и разумел благородный редактор труда Коперника лютеранский теолог и астроном А. Ос|си|андер («Ось-под»: Глубь, Г|ос|под|ь тайный), в своем предисловьи «К читателю о гипотезах настоящего сочинения» определивший его как нереальную, но «удивительную» гипотезу, с помощью коей удобно лишь совершать вычисления.

В зрячих очах Луна, Сердце — Огонь-Полнота, что горит без конца; солнце бренное, Ум — полу-Огнь: времен плаха, безглавие. С тем, о Луне говоря как о главном огне, не шутил наш Прутков Cous’Ма: в солнце бренья — нужды нет Луной осиянному!

Вечность и брение, Глубь и облатка ее, относимы как Истина, левая в человеке как сердце (жив ею лесковский Левша остроглазый: взор лезущ), и Прав|да как правое. Истина — Бог, Простота; Правда — Мир, справа сущий при Нем как покров Его, многий а себе: Дело (справа — укр.) Правое Господа. Правд как покровов на центре — тьма; Истина, центр сей, — един: его дóлжно стяжать нам. Пред Истиною Правда — Ложь: пред Стоящим — положенность Им. В паре Луна–Земля Луна — Бог, Земля — Мир как творенье его. Земля — Ложь; Луна — Истина в шаге от Лжи; шаг меж ними — Вглубь ход, погружение: Истина — Глубь нам, лишенным ее как СебЯ, Клад за гранью, «Я — То», в слове Вед; мы — к Ней души идущи: антропы — Стезей-Тьмой. Единства Луны с Землей явь — вúна, Вак-Sar’асвати гита|ра с крепимым к ней s(h)ar'ом-довеском: Земля к Луне, к Истине Ложь (фото 1):

 

                  

                 

                       

          Фото 1. Вина, музыкальный инструмент Сарасвати: Луна-и-Земля

 

 

Погрузиться в Луну, Небо — Ввысь как Воглубь в|зой|ти лестницей Я|ков|а: стать Духом (kou — ег.), Я как Творцом, Жизнью (зоя — греч.): Глубь Луны — Он (фото 2). О том сказано:

 

И увидел [Иаков] во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней. И вот, Господь стоит на ней и говорит: Я Господь, Бог Авраама, отца твоего, и Бог Исаака. Землю, на которой ты лежишь, Я дам тебе и потомству твоему; и будет потомство твое, как песок земной; и распространишься к морю и к востоку, и к северу и к полудню; и благословятся в тебе и в семени твоем все племена земные; и вот Я с тобою, и сохраню тебя везде, куда ты ни пойдешь; и возвращу тебя в сию землю, ибо Я не оставлю тебя, доколе не исполню того, что Я сказал тебе. Иаков пробудился от сна своего и сказал: истинно Господь присутствует на месте сем; а я не знал!

 

Быт. 28:12-16

 

О Лестнице той же глаголит Египет:

 

Почтение тебе, о божественная Лестница! Почтение тебе, о Лестница Сета! Стань прямо, о божественная Лестница! Стань прямо, о Лестница Сета! Стань прямо, о Лестница Хора, по которой Осирис взошел на небеса, подчинив Ра своей магической силе... Ибо Пепи — твой сын, и Пепи — Хор, ты родила Пепи так же, как родила бога — Властелина Лестницы, и ты дашь Пепи Лестницу бога, ты дашь ему Лестницу бога Сета и по ней Пепи взойдет на небеса, подчинив Ра своей магической силе.

 

Текст гробницы Пепи

                                   

 

                               Фото 2. Лестница Иакова. Икона последней четверти XVIII в.

 

Земля и Луна, Ложь и Истина слиты ма’cus’ка к макушке; единство их — сейд лопарей, людей Севера, ма’cou’ки глаз: камнь на камне, Луна на Земле, Шар на Куб|е, гне|зде (куб|лó — укр.) бренных, над тьмою Огнь (фото 3); «не оставить и камня на камне», рекут, — цельность эту разъять, с нею — взор наш.

 

 

                                                       

                                                                                 Фото 3. Сейд, мен|гир северян

 

 

Огнь-Это есть Солнце, Огнь-То — Луна. Тайность ее нормой сделал Коперник: явив Солнце центром, Луну он изъ-Я-л из очей. Не знал он: Луну спрятать — Причину сокрыть: тéла Го|лову, Мать, коей суще Дитя: нет Ее — его нет. Так у Го|го|ля бес с не|бес выкрал луну в Сына ночь: Сердце — ум умыкнул, нуль как чистое «без»: без Луны, Мах, Коровы мычащей; Cow — Causa, Тьма-Мать. С Причиной порвать — гó|ре мыкать, Себя позабыв.

 

 

 Земля и Луна, зря их парою, соотносятся как Ложь и Истина — Смешное и Великое,

  сущие в шаге друг от друга. Зрить так — есть вернуть очам Истину,

 Цель сущих, ясную древним; знать Цель — знать и Путь к ней, Антропов Тропу.

 

 

Луна — Вечности центр, Солнце — бренья, и Вечность — над бреньем царит. Так Латона и дочь ее Артемида, для Греков Луна и Мать обе, имели гонцом Солнце в Феба лице, сына-брата их, слуги Гиперборейского: Гипер|борея, земля-То (народ чей крылат; в землю сю, рек Пиндар, не добраться ни сушей, ни морем: полет — к ней стезя), куда вел он — буквально «земля выше севера» (греч. hypér — над, сверх), макушки Земли: Се|в|е|р Неба — пункт Веры, Луна, Жизни дом, число чье S|e|ve|n, Семь (англ.), Венец бренным нам, в день рожденным шестой как дорогу в Луну. Полюс — полис: град первый Земли, с Неба сшедший, дав жизнь остальным; полюс — п|люс Lux: Луна, огней Огнь (слеп пред Истиной, ум бренный до сей поры имя Гиперборея трактует упорно как «земля за севером», сиречь на той же Земле, что и он, а не выше, — хоть ясно, что северней севера нет ничего на Земле). С тем, о Фебовом храме в Гиперборее писал Диодор Си|ци|лийский как о вратах лунных, откуда «Луна видна так, будто она близка к Земле, и глаз различает на ней такие же возвышенности, как на Земле». Волей Божьей и челн бренный наш, к Луне мост — «А|пол|лон»: с|луга Неба, пол-Лона, Луны как пред Целым покорная часть.

 

— Что же являет собой Луна как земля Гиперборейцев?

 

— Земля-Рай, дом вольных: превысивших плоть людей-душ. О ней рек Пифагор, когда, спрошенный, чтó есть поистине Острова Блаженных, ответствовал: «Солнце и Луна».

Смену центров, теории Поля суть, видеть легко не кривя своей сутью, душой: очи наши — она. Ведь кривое копье не торит, равно как и тупое, и мягкое; в миропознании бур его — фалл, бьющий в Тайну как в Лоно: остр, целен, тверд, прям.

 

— Чем же есть эта торящая мощь на деле?

 

— Это та цельность нашего «я», о какой говорит Иисус как о вере размером с горчичное семя, способной двигать горами:

 

(…)  истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас.

 

Мат. 17:20

 

К знанью сути сих слов вспомним два места Библии. Первое — наставление Сына о фарисеях, людях, чьи здравые речи чужды их поступкам. Искать истину в их делах — труд пустой, а меж тем, по делам-то и познается человек, состоящий из них как из собственной жизни, которую Кант звал «практической философией». «Святость жизни только в делах», — рек об этом Григорий Сковорода. Дело как одоление внешних препон, утверждение Глуби, — зовется поступком: поступки есть пóступь, cтупанье путем нашей жизни; ступать по ней, жить — поступать. Разделивший слова и дела, заявленья и подлинную их цену, фарисей — человек не в ладу с собой, ведь раскол этот — в нем. Взгляните с высот слов Мессии на то, как ведет себя типичный ученый-теоретик наших дней — и вы увидите в нем все черты фарисея, антрóпа с разъятой душой. Стоя в храме, он молится Богу, взывая с Нему как Опоре всего и вполне положась на Нее как на истинно сущую, — но когда, переходя к прямым своим обязанностям, т.е. поступкам ученого, он берется описывать Мир, тот выходит из-под его пера лишенным сего Столпа, а потому — и мертвым. Действуя так, ученый, согласно Христу, сам не ведает что творит, а то и, в себе чуя рознь, измышляет в самооправдание догму, согласно какой Бог одно, а наука — другое, и Бог в ней излишен. О нет, господа: Мир — един, и един человек, дитя Мира! Исторгнув Творца из своих кабинетов, тем вы затворяете труд свой добру и морали, какие и есть Бог; наука же, презрев их, созидает не гимн Человеку разумному, а Хиросимы и Освенцимы, где тот гибнет от рук палачей. Внеморальное — а(нти)морально: без Господа, Жизни — всё смерть. Предоставленная себе, наука впадает в плен Дьявола — места пустого, от Бога дыры.

Вот что такое лишенная Бога наука: безбожна — безмирье она. Тверд закон: колесо без оси не вращается, Мир без Творца — есть ничто.

Наука, известно, есть средство Познания. Бог же, Я сущих, есть Цель его; звал к ней Сократ нас призывом познать себя. Чего стоит средство без цели? К какой высоте влечет наука, сущая ради себя самой?

Бог — Цель; Вселенная, Мир — Стезя к Ней, идем коею мы: антроп — тот, кто идет сей Тропой. Не идти — человеком не быть: не ступать к трону Бога, Луне; Цели чуждый — лишен и Пути, с ней единого. Де|м|ос, народ (греч.) — «и|дем»: м|ноги, Целью единые; Мать, Mot|her (англ.), Луна как Цель нам — motus, движенье (лат.).

 Истины эти, невольно иль вольно, сокрыли в трудах своих и Ньютон и Эйн|ш|тей|н, веруя на словах — не делами. Эйнштейн, осознав, что его-то «кристально чистая» — не грешащая Богом, как скажем — теория привела мир к созданию атомной бомбы (жар чей — дефект массы в ОТО), испытал потрясение, обратившее его в борца с нею, да где там! — джинн Зла уже вырвался из бутылки. Его не вернуть нам назад фарисейством пустых призывов. Нужно разбудить научный разум, чтобы он перестал плодить монстров, а для этого пора вернуть ему Бога. Вернуть — и немедля: любой, кто не слеп, сознаёт, что глобальное потепленье, губящее Землю — жар топки ума атеиста как ад наяву. Бога и возвратил я Вселенной в своей теории, поставив Его как Ось на должное от века место — и колесо Мира, мертвое прежде очам, закрутилось опять. Мир обрел свою цельность — ведь целен он Богом как Камень, нем. St|e|in (ein — один (нем.)), моно|лит|ность: «штайн» — Тайной, в нем сущей. Так цельна Им вера с горчичное семя, Мессией рекомая: вера свободной от розни души, по Розенкрейцерам «семенного атома» как малейшего семени в нас, коим есть Мир в сердцах как Гор, Сóлнце глаз. Семя горчицы и было для древних малейшее зримое: малость очей как предел остроты их.

Не зрить Бога, Цель — не зрить Мир, Путь как чистое поле (пустое — очам бренным), коим идем к Нему мы, люди, мóлодцы, добрые Им, Целью: Благо, Добро — Он. Густ счет похвальбам о созданьи теории Поля без знанья того, чтó есть Поле. Что ж, Бога не зная — и Мира, творенья Его, не познать. Ибо Господом, Целью, Мир цел: Тьма и Свет — Клеем их, Третьим в Трех, кои Мир. Поле — «полу»: Путь, Целью един, как Луной Феб пол-лунный, Ум Сердцем, Женою Муж. Ум — Бык, Муж; Сердце — Корова, Жена; Ума мужество — дол|жность его: Жене верность, Корове — как Целому часть, бок его, Богом мнящий себя не служа. Бог с Женой — Тьма в Луне, Сильный с Дланью влекущей Своей: Цель — влечет. Цель есть Щель: Бог как Выход. О Нем, Мере Двух, смерти смертных, Финале как Лучшем (англ. fine) их, сказано:

 

В ситуации «или‑или» без колебаний выбирай смерть. Это нетрудно. Исполнись решимости и действуй. Только малодушные оправдывают себя рассуждениями о том, что умереть, не достигнув цели, означает умереть собачьей смертью. Сделать правильный выбор в ситуации «или-или» практически невозможно.

 

Ямамото Цунэтомо. Сокрытое в листве

 

Един с Богом, Причиной Всего, человек не нуждается в истолковании сущего: Мир есть он сам. Разделясь с Богом, слит с Ним он верой, единством чрез связь, и в трактовке того, в чем уверен, лишен вновь нужды. Лишь с утратой и Бога, и пуповины Его, чует он глад Потери, а с ним и нужду в обретении всеобъясняющей теории как компенсации за рознь с Причиной. Поскольку ж всецело восполнить утрату способно лишь обретенье утраченного (ведь матери, лишившейся сына, и влюбленному, оставшемуся без возлюбленной, нет в целом свете замены им), лучшая компенсация этой розни одна — единенье с Причиной: теория Всего Сущего как восставление Бога в очах падшего в своем безверии человека. Само слово «те|о|рия» — явь тому: Тео|с + ор|ис, рот (лат.) = богоглаголенье, Бог на устах. Бога чуждым теорья — гипо|тез|а, суть гипо-Теос: пониженный Бог, чрез шаг вниз Сатаной ставший: тенью — Огонь (так Е’гип’т, плод Атлантов прямой — гипостазис их: сход Ноля (Матери-Евы, жены жен земных) в Два, Тьмы — в тьму, луд).

Вторым местом Библии, о каком говорю я, есть новозаветный зачин евангелия от Иоанна: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. (…) Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков» (Иоан. 1:1, 3, 4). Коль Слово было вначале — оно есть исток реки сущего; новизна же истока непреходяща как Жизнь: нет его — нет реки. «Слово было Бог» — значит «и éсть Им поныне» для тех, кто не отделяет словá от дел. Слово есть сосуд Истины, должный от века ей, где она — сок в винограде, давимый наружу при нашем желании пить или претворить его в вино. Иных вместилищ Истины просто не существует — нам не из чего выбирать!

А где ищут ее ученые? С поры Аристотеля, превратившего науку о Сущем, физику (греч. фюзис — при|род|а: при Род|е, Творце — Мир) в оплот полу-Сущего как неживого осколка живой Полноты, изъяв скрытый от бренных очей горний мир (То как Всё, что, в себе разделясь, породило мир сей, тень свою, полумирье-ничто. Ведь делить вглубь — творить тень огню: полумирие-Это — ничто, Ум пустой; полумирие-То — Сердце, Всё) в блеске славы его и оставив, как скудную кроху Вселенной, мир видимый, дольний, — они безуспешно стремятся построить теорию Мира, вселенского Целого, как стопроцентно физическую картину, т.е. истолковать Полноту в терминах не наблюдающей ее части. То — труп без главы, мнимый целостным телом, ничто — Всем. Так сам Аристотель, создав пóлки знаньям людским, положил на них Мир по кускам по-мясницки; так Глубь, Мать-Органику, Жизнь, коей есть микромир, тщимся зрить чрез механику квантову мы, очки мёртвы (Коперника дар чрез века, Мир кому — механизм был).

О дед гильотины, тьмы раб Аристотель! Ты был инструмент ей: топор-главосек в руках Кромвеля; ты — инквизиции факел, изжаривший Бруно. В беглавом, мертвитель, ты Голову, Полность искал. Труд нелепый! Искать Полноту нужно в Слове, как рек Ио|анн. Слово — Ть|ма, сущих Ма|ть, Йони-Фалл, Пища (анна — санскр.) нам, имена чьи — Коровы чреда Cow, Kou, Gov, а лик — Ева, мать нам; gov’ор — Мать, Дух евангелий. В S’love как в Сердце, противно Уму, полусловью, зрил Полность Юркевич Памфил, прославлявший «широкий, от всяких произвольных или предвзятых ограничений свободный эмпиризм, включающий в себя и все истинно рациональное, и все истинно сверхрациональное, так как и то, и другое, прежде всего, существует эмпирически в универсальном опыте человечества с не меньшими правами на признание, чем все видимое и осязаемое». Вняв Библии, в Слове, как дóлжно, нашел Вечность я, явив книгой своею сей Дом.

 

 

  Наукою Древних с Платоном, им верным, был Мир;

 Аристотеля же — полумирье: мир сей — без Того, труп безглав.

 

 

— Как может слово вмещать, когда его и потрогать-то нельзя?

 

— Атеист никогда не поймет этого, ведь и себя самого он пощупать бессилен: будучи в сути душой, искрой Божьей, зрит он только плоть. На деле же бессомненно реально лишь то, что нерушимо и всеобщно, и таково-то есть Слово: суша становится дном морским, рушатся в прах города и империи, а оно, чуждо тленью, живет на устах людей, и пользуется им всяк. Что же до осязаемости, то ответьте мне: есть ли для человека нечто более ощутимое, чем слово, глаголя которое, он осязает его не одною гортанью (чье чувство острей, чем перстов: то — персты в голове) — плотью всею. Не Слово исходит от плоти, но плоть — от него: как структура от функции, чистого Действия как Длани Божьей, каким оно есть в устах всех, кто нелжив. Словом создана наша гортань как рукой инструмент, Словом — весь человек как разумная суть: разум — Слово, Глубь в нас.

Сосуд сущего, Слово — столп знанья его. Сократ рек о том в «Горгии»:

 

Если бы кто спросил меня о любом из искусств, которые мы сейчас называли, например: «Сократ, что такое искусство арифметики?» — я бы ответил (…), что это одно из искусств, обнаруживающих свою силу в слове. А если бы дальше спросили: «На что направлена эта сила?» — я бы сказал, что на познание четных и нечетных чисел, какова бы ни была их величина. Если спросили бы: «А искусством счета ты что называешь?» — я бы сказал, что и оно из тех искусств, которые всего достигают словом. И если бы еще спросили: «На что же оно направлено?» — я ответил бы наподобие тех, кто предлагает новые законы в Народном собрании, что во всем прочем искусство счета одинаково с арифметикой: ведь оно обращено на то же самое, на четные и нечетные числа, отличается же лишь тем, что и в четном, и в нечетном старается установить величину саму по себе и в ее отношении к другим величинам. И если бы кто стал спрашивать про астрономию, а я бы сказал, что и она всего достигает словом, а меня бы спросили: «Но речи астрономии на что направлены, Сократ?» — я ответил бы, что на движение звезд. Солнца, Луны и на то, в каком отношении друг к другу находятся их скорости.

 

— Что же представляет собой ваша теория?

 

— Странной вышла она на взгляд науки: труд о Вселенной как филологическое исследование. Но труд по филологии, науке атеистичной на практике, и труд по Слову — как Богу и Миру, на этой Оси Колесу, — вещи разные: первый суть часть в розни с Целым, второй — само Целое, не противное частям своим как царь их. Моя работа есть именно второй: это живая книга, в какой избавленье от зла фарисейства сняло рознь меж словом и сущим в нем Миром. И в слове взыграл Мир.

 

 

 Теория Всего Сущего не есть работа по физике или иной дисциплине,

 частичной с поры Аристотеля, сведшего цельное тело Познания в лом —

 она есть труд по Слову, сосуду Всего.

 

 

— Каким же увидели вы его?

 

— Как ошеломляющую Реальность, Cаus’mar смертных глаз. Ведь реальность Вселенной, куда как хозяин в свой дом возвращен Творец — это реальность Духа, мифичная, ведь Дух, Причина (лат. Causa) — Миф, растворитель глаз бренных. Признать вековечное право Бога быть Осью Сущего — значит вослед сему праву Единого Духа признать также право на жизнь благодатной духовной многости — богов, бессмертных как армии Бога. Само понятье бессмертия исключает способность этих великих сутей прекратить быть. Зевс или Афина не могут умереть — кануть могут для них наши очи: для Вечного — тлен, затворясь как врата от Огня.

 

— Но не кажется ли вам бредом Зевс, продолжающий и посейчас метать свои перуны с Олимпа? Или Афина, тузящая Ареса в XXI веке?

 

— Отнюдь! Ведь реальность богов есть, по сущности, молчаливо одобренная мирской наукой реальность архетипов Юнга, которые суть те же боги с бессмертием их, — но без лиц. Чуждый Духа, приемлет мир бренный сей Чудо под маскою, как бы не сущее, но чинит бой его яви — вот в чем вся беда. Ибо мняща себя Целым часть, очи тленны, в упор не зрит Целого — или, иначе, его мнит ничем, т.е. Мифом: блестящей облаткой, пустой внутри. На деле ж Миф и есть то, чем быть должен: Вселенной как Целым, живым Сущим, не зрить какого — слепыми быть. От сего смех ваш над Зевсом, пустой по незнанью как Мифа его: ведать Миф — Мифом быть; Мифа чуждым — Огонь тéмен сей, устареть не способный в цареньи над временем: ведь устареть — смытым быть как рекою им, бренными правящей. С тем, моя книга — на Сущее Сущим взгляд: Мифом, каким есть оно. Об очах сих, начальных трудам, Циолковский сказал:

            

Сначала неизбежно идут: мысль, фантазия, сказка [= миф. Здесь важна нам отмеченная Циолковским тождественность мысли и Мифа (фантазии, сказки) — Авт.]. За ними шествует научный расчет, и уже в конце концов исполнение венчает мысль.

 

Очи видящи Мифа есть бодрые очи, в каких мы, антропы, едины как в Мире, Предмете их; прочие, Мифа чужды — в розни спят: что ни взор, то мир свой. Гераклит сказал: «Бодрствующие люди имеют единый мир. Спящие люди удаляются каждый в свой собственный, но не замечают этого». Мира Реальность, с тем, — Миф, спящих Сон, что не зрят Бодрствья в нем. Взор без виденья зову, вслед Мудрым, с|мотрением я: парой Матери, Тьме как Очам, тенью пред сим Огнем.

Вúденье и смотрение — равные страны Очей, как равны Небеса и Земля, страны Мира. Смотренье есть очи пустые: безмирье; так зрим бренны мы. Полность, Мир есть Дыра в очах наших (так пуст для них космос) как сами они: зрю лишь то, чем есть сам. Очи бренны — смотрящи: что полно — в них есть пустота. Очи полные — виденье: Мир как он есть, Камень их; Мир познать нам — увидеть, настроясь очьми. Рек Тей|яр де Шар|ден:

 

Я не пытаюсь заниматься метафизикой или апологетикой. Но я вновь взойду вместе с теми, кто захочет следовать за мной, на Агору. И мы услышим слова ап. Павла, обращенные к членам Ареопага: «Бог, Который создал человека, чтобы тот искал Его, Бог, Которого мы пытаемся постичь на ощупь на­шей жизнью, — этот Бог так же вездесущ и реален, как воздух, которым мы дышим. Он окутывает нас повсюду, как сам мир. Чего же вам не хватает, для того чтобы встретиться с Ним? Только одного: увидеть Его». // Эта маленькая книга, в которой вы найдете лишь извеч­ный урок Церкви, с той лишь разницей, что он повторен человеком, страстно переживающим современную эпоху, хочет научить видеть Бога всюду — в самом сокровенном, в самой гуще мира, в самой основе вещей. То, что содержат и предла­гают эти страницы, есть практическая позиция, или, точнее, воспитание зрения. (…) // Если вы сумеете, настроив ваше внутреннее зрение, раз­глядеть это великолепие, вы забудете, я вам это обещаю, все свои напрасные страхи перед лицом восходящей Земли и, не задумываясь более ни о чем, воскликнете: «Пусть возрастает, Господи! Пусть всегда возрастает Твоя Вселенная, чтобы на­конец через бесконечно усиливаемое и расширяемое прикос­новение я уловил Тебя и был уловлен Тобой!» (выделено нами).

 

«Феномен человека»

 

Видящих очи по воле своей, с Божьей слитной, вольны и смотреть, разделяя нерáвно, и видеть, деля пополам, по Сократу (с тем, видящий — смотренью царь, а смотрящий смотрению — нет); любомудра, философа очи и смотрят, и видят по воле Творца — не своей, виденье их — награда Его за у|серд|ие (= в|серд|ье, ход в Серд|це со с|т|ра|сти|ю должной: страсть — Сердце); немудрые ж очи, смотрящие, — смотрят по воле Господней, но видеть и их подвигает Любовь, с коей детские очи одно: дитя — остров Любви в мире сем, Сердце в гуще Ума. Любомудр мудр, сколь любит: Любовь, Мудрость — Тьма одна. Бренные очи — смотрение, вечные — виденье: Вечность и очи — «віч» (укр.), корнь един: Вічність, вічі. (их ради — свіча, малый огнь). Видеть есть от с|мотренья очнуться: открыть очи в Мир — Лоно, Мать, — как cебя самоé. Очи видящи — Мир как Одно: Вино-Глубь, Тьма; смотрящие —  рубленый Мир: из Вина винегрет, смерть из Жизни. Смотрение — камнь лежач; виденье — бур-винт Воглубь, в Вино: острые (укр. гострі) очи, Гостей глаза. Смотренье — Запад, Ум; виденье — Сердце, Восток: Ost’рие («дело тонкое» — Сухов рек), что роет (риє — укр.) Вглубь как в Себя само (острый — стар. вострый). Тлен, брение — глупость очей; Вечность — Мудрость как Тьма, Глубь; в очах бренных мудрый — глупец (рек Эразм Рот|тер|дамский): зрю то, чем есть сáм я. Глупец есть смотрящий; мудрец, соф (греч.) — видящий как Мать, Сова-Сва (лик коей — Афина, град чей с школой мудрою — совий); философ — промежен им: смотрит он с жаждою видеть, с тем — виденьем тронут как Сенью: путь — целью своей, Сердцем Ум как эг|идою. Верующий и мудрец — оба преданы Господу, Сердцу, но вера без мудрости — очи незрячи, слепая любовь; мудрость — зрячая вера как знанье Пути.

Вúденье, коим наделены мудрецы и маги — очей власть: ведь власть — очи. Видящий — зримости царь: зрящий рáвно и прошлое, и грядущее как Настоящее — Мир, сущий Богом как вечное Есть, Миг Его. В нем живя, мы идем к своей Сущности, строим Себя: восходить — возводить Я как Дом. Мир есть Поле; Бог — Цель; человек есть Идущий к сей Цели сим Полем. Идет он всегда: и не ведая Цели, он близится к ней (спать и бодрствовать — рáвно несомым быть Миром, Рекой кольцевою, из Бога и в Бога). Ступая вслепую во тьме, он — смотрящий; зря Цель как Себя пред собой — видящ он. Меж смотреньем и виденьем шаг — сход от Двух, Розни в Ноль, Тьму-Монаду как Глубь их: нуль бренных очей, пустоту сих пустых. Лем о ней говорит как границе состава Гостей (Хари, имя единое их в его книге, в «П|у|р|ан|ах» — Тьма-Мать, Ноль), увиденной чрез микроскоп в крови их:

 

Я видел как будто с большой высоты огромную пустыню, залитую серебряным блеском. На ней лежали покрытые легкой дымкой как бы потрескавшиеся и выветрившиеся плоские скалистые холмики. Это были красные тельца. Я сделал изображение резким и, не отрывая глаз от окуляров, все глубже погружался в пылающее серебро. Одновременно левой рукой я вращал регулировочную ручку столика и, когда лежавший одиноко, как валун, шарик оказался в перекрестье черных нитей, прибавил увеличение. Объектив как бы наезжал на деформированный с провалившейся серединой эритроцит, казавшийся уже кружочком скального кратера с черными резкими тенями в провалах кольцевой кромки. Потом кромка, ощетинившаяся кристаллическим налетом ионов серебра, ушла за границу поля микроскопа. Появились мутные, словно просвечивающие сквозь переливающуюся воду контуры белка. Поймав в черное перекрестье одно из уплотнений белковых обломков, я слегка подтолкнул рычаг увеличения, потом еще; вот-вот должен был показаться конец этой дороги вглубь, приплюснутая тень одной молекулы [в сущности — Двоица — Авт.] заполнила весь окуляр, изображение прояснилось — сейчас! // Но ничего не произошло. Я должен был увидеть дрожащие пятнышки атомов, похожие на колышущийся студень, но их не было. Экран пылал девственным серебром. Я довел рычаг до конца. Гудение усилилось, стало гневным, но я ничего не видел. Повторяющийся звонкий сигнал давал мне знать, что аппаратура перегружена. Я еще раз взглянул в серебряную пустоту и выключил ток.

 

«Солярис»

 

 

Поистине, Causa, Глубь — Состав наш что мы ква|рками мним: «ква» — Сва, Мать, Сва|р|ги Дух как Ось сущих, Круг Неба в К|ва|д|рате Земли как в сосуде Вода.

Виденье есть Божьи очи, смотренье — безбожные. Лишь смотрящий, чужд Бога, не зрит очевидного. Так мир считает Луну малым телом, захваченным крупным, Землей, — но будь эдак, орбита Луны как насилия плод, стезя розни, являла бы эллипс, растянутый круг, а она — круговая, согласия явь пары сей, кое в сути — любовная связь. Лишь безбожные очи не зрят под поверхностью лунною твердь: Мир, в Луне, Мéн|е, Мяч — Тьму миров (мно|гость: man|y, much (англ.)). Шар сей нé дал упавшим телам сотворить ям ударных воронок с обычной кинжальною формой их (фото 4). Твердью сей тýги все к|ра|тер|ы лунные, крупные — зримей всего.

 

 

             

              

          

 

              Фото 4

 

         Мяч под маской песка. Вид Луны

 

                                   При гигантском числе ударных отметин на ее поверхности, лик ее нигде не изрыт,

                                                                        обличая тем твердь под собой, шар тугой.

 

 

— И мудреца, и мага вы определяете как видящего. В чем их различие?

 

— Только в акцентах понятия: называя видящего мудрецом, мы акцентируем его единство с Тьмой, Мудростью сущих, а называя магом — акцентируем использование им Тьмы как Силы для личного роста: всхождения над собою самим как, по сути, над Миром, Путем ради Господа, Цели как чистого Я человека. Санскр. маха — великий: растущий маханием крыл (с тем — и выросший, ставший большим через боль, рвя как кокон себя), чей оплот — Мах, Луна, Север-Maximum, льнет к кому мох, тенелюб.

 

— Что, суммируя сказанное на сей предмет, нужно понимать под Мифом?

 

— Вселенную и нераздельную с ней нашу личность, суть личность как Мир. Люди, ставящие вопрос про реальность Христа и Гомера, вопрошая, существовали ли они как исторические личности, обречены на крах поисков, ведь сам вопрос этот мертв как смесь грешного с праведным. Личность как суть без иного есть Миф как сверхплотская, вневременнáя реальность Златого Века, не смесимая с историей, рекой времен, как с водой масло. Отсюда само понятие «историческая личность» есть оксюморон, «живой труп», и знают люди: чем ярче, т.е. согласнее горней природе своей, пер|сон|а, тем тверже царит над потоком времен, светя всем, им влачимым. Истории главное слово — «забвение», личности — «па|мять»: Мать-Сердце в Уме-Папе, Твердь, что не с|мять (м|нет — Она). Очи Мифа, с тем, есть древни очи людей: горний взор, очи Сердца как Века Златого, нам должные, коими зрим без помех Бога мы. Корнь их есть вера в Чудо: Миф — Чудо для нас. Очи Мифа, чу|дес|н|ые — вз|ор Мира как Десяти: Тьмы, Дес|н|ицы Творца; знанье Слова дает нам его.

Ход во Глубь — в Век Златой как Исток, к очам должным, — есть ход кру’Gov’ой. В-круг (на-в-коло — укр.) — внутрь круга, в центр в существе. Рытье в сути — ротация: коло|во|рот, ритуал хороводный стар; Крит, Глуби дом (Атлантиды, о коей рек «Критий», в Элладу окно как се|крет очей, крытый Элладой как Сердце Умом, Тьмы критичность: разлом, из какого ис|крит Она) — кріт, к|рот (укр.): роющий вглубь, в Сердце — Ум как эскорт, Клинку этому но|жны, Жены жнец, Огня укротитель покорством ему как служением, кротким трудом  (так нам служит собака, хор|т (стар.)). Глубь — Луна; Кри|т — земля ее: Матери, Хри (инд.); кри|тиче|ский — лунный: пик Мены, Луны менструальный как Мать, Кровь, наружу; с Аидом воссев после смерти, Мин сел на Луне: Подземелье — она, бренных Глубь, правит где Персефона, Аида жена (рек Плутарх, Луну зривший престолом и царством ее). В Глубь — Луну, Мать, — рыл S’Cow’орода, по|сох чей — крот венчал как его рукоять. «Рой» — герой: Вглубь идущ, им есть всяк; во|ин — во Инь, в Жену-Вульву уд. Крит Элладе желанен (кортить — укр.) как Сердце Уму, ходоку в Глубь сию. Так poet, Пана сын, роет в Мир: Тьму поёт, Песнь Козла.

 

 

Душа, искра Божья — Миф в нас, искра Века Златого; кто видит — очьми Мифа зрит

как души беспокровной, кто нет — слеп, очьми плóти зря.

 

 

— Чтó есть Золотой Век?

 

— Блаженная пора единства человека и Земли, как сосуда его, со Вселенной, Планетой без внешнего: Тело тел сущих, она есть Сосуд сам себя. С утратою сего единства, свершившейся волей Создателя, виденье раскололось в себе на себя и смотрение как иное себе, а цельное тело Вселенной согласно тому — на Луну и Землю. Об этом рек М. Элиаде:

 

Мифы многих народов отсылают нас к той весьма отдалённой эпохе, когда люди не знали ни смерти, ни трудов, ни страданий и достаточно обильно снабжены были пищей — нужно было её только взять. В те времена боги нисходили на землю и смешивались с людьми, а люди, со своей стороны, могли свободно восходить на Небеса. Вследствие нарушения в ритуале сообщение между Небом и Землей было прервано, и боги удалились на высочайшие из Небес.

 

Посему-то, рек Фалес, Луна состоит из земли, Пифагоровы ж ученики Луну звали «небесной землею»: то — Тело исконно одно порой сей допотопной, отдельной Луны когда — не было. О том указано:

 

…во многих хрониках, мифах и преданиях говорится, что (…) Луны до потопа на небе не было (…), а после него она появилась.

 

Татьяна Славянова. До потопа Луны над нами не было

http://ufo.ck.ua/index.php/ections-of-site-32/41/1275-2009-12-06-01-52-38

 

Небо и Земля в Златом Веке не существовали в раздельности — то были два края единого Поля, Вселенной, меж коими люди ходили, как ходят обычно они по лицу земли, ибо Верх был слит с Низом. Отход сей блаженной поры как закат солнца Истины в очах людей, или претворение видения в смотрение, и стал рождением Низа и Верха как Двоицы-Розни, Земли и Луны. О том сказано:

 

Непрерывные войны между богами и демонами в конце раннего миоцена усугубили и без того бедственное положение населения Земли и способствовали дальнейшему разрушению ее водно-паровой оболочки. Это привело к резкому ухудшению климата — затягиванию земной поверхности сплошным покровом облаков, обильному выпадению дождей и похолоданию. На Земле начался голод. В конце концов, непримиримые соперники адитьи, дайтьи, данавы и змее-люди вынуждены были объединиться ради проведения неотложных мероприятий по восстановлению на планете более-менее подходящих условий для жизни.

Эти мероприятия сводились к отрыву большого куска от Земли, который должен был стать ее спутником (в тот период на Земле, по-видимому, не было луны), и раскрутки нашей планеты за счет его удаления от нее. Трудно сказать, для чего именно это требовалось — увеличения силы тяжести и возможности жить на поверхности Земли гигантов, сохранения в атмосфере остатков водно-парового слоя, который повышал температуру Земли, сдерживал проникновение губительной ультрафиолетовой радиации и являлся основным фактором долголетия, или создания в районе северного и южного полюсов условий для проживания бессмертных, о чем я писал в работах «Состоится ли встреча с богами?» и «Подземный мир — пространство вне времени или дорога к бессмертию». Нельзя также исключить, что отрыв Луны от Земли был необходим для изменения ее орбиты и характера движения вокруг Солнца — кто может сейчас сказать об этом точно?

Раскрутка Земли и отрыв от нее большого куска, который впоследствии стал Луной, по-видимому, описана в индийском предании о пахтании океана в районе мировой горы Меру (северного полюса) адитьями, дайтьями, данавами, змее-людьми и многорукими существами во главе с Вишну и в ацтекской легенде о раскрутке небесного свода вокруг мировой горы Коуалькан (оси Земли), как сверло, Камаштли — Мишкоатлем, Тлалоком, Шипе или Тескатлипокой. Согласно индийской легенде, после того, как боги «взбили» океан горой Мандарой, на небе появилась Луна. Это произошло, по моим оценкам, на рубеже раннего и среднего миоцена (около 17 млн лет назад).

Появление на небе Луны отражено в египетском мифе об отречении Ра от престола в пользу Тота, согласно которому они стали сменять друг друга на троне и день стал чередоваться с ночью, а на небе появилась Луна. Оно также описано в шумерском мифе о Горе Небес — в эпизоде рождения Нинлиль в толщах Земли бога Луны Нанну, которому было суждено подняться на небо, чтобы освещать Землю и показывать смертным смену времен — и в поэме аккадян и вавилонян «Когда вверху» — в эпизоде о создании Мардуком Луны: «Потом он создал Луну, ночь ей доверив. Короной он Луну одарил, чтобы ее рогами-зубцами мерить время. День же отдал Мардук Шамашу…».

Появление на небе Луны охарактеризовано в преданиях и практически всех остальных живущих на Земле народов — я неоднократно обращал ваше внимание на это в книге и даже поместил ряд мифов на эту тему в главе «Всемирный охват преданий об отрыве Луны от Земли».

Согласно преданиям науа и ацтеков, после отрыва Луны над ее поверхностью стали поочередно всходить или одновременно светить два «солнца»: «Но когда Солнце проделало свой путь, к большому удивлению богов, взошло второе Солнце… Это второе Солнце уже не светило так ярко, как первое, но все же давало много света. На земле больше не было ночи» (А.Н. Фанталов. «История и мифологии Месоамерики», 2004).

 

А.В. Колтыпин. Земля до потопа — мир колдунов и оборотней

http://ufo.ck.ua/index.php/ections-of-site-32/41/1275-2009-12-06-01-52-38

 

Земля, как тело Утраты, явилась смотрящим очам как плацдарм их, арена истории — реки Розни, тьмы, неучастно рожденной и струимой в даль небытия Золотым Веком, ее истоком. Луна же, как тело Обладания, сохранила в себе втайне от бренных глаз Золотой Век как цельную, как и прежде, Вселенную, люди которой, единокровные нам — те самые гуманоиды, что являются нам порой Контакта. Являются — из Луны, ведь поскольку Вселенная в ней, прийти им больше неоткуда. Вот почему зримые издревле странности на Луне, знаки Жизни на признанно-мертвом, законно приписываемые руке Разумных, не есть работа антропов из внешнего космоса, садящихся на Луну как на некую подвернувшуюся им по пути п|лощадку — то должная явь пребыванья Разумных на ней как вратах лунной Глуби Гостям, из нее к нам входящим как сущность одна: Мировой, или Лунный, Народ. О единстве сего обитателя сказано:

 

Многообразие на Луне искусственных сооружений свидетельствует о том, что они находят многочисленные применения, используют ли  их многие или один и тот же потребитель, но в разное время. Все же есть основание полагать, что различные типы сооружений соответствуют тому, что их используют в различное время. Таким образом, порядок среди столь многочисленных объектов указывает на то, что один разум охватывает всё.

 

В мире бренных очей Луна — капсула Вечности: Космос, Нут (ег.) как Орех (nut — англ.), разъять к познанью какой можно только любовью; то — сфера Единства средь Розни как капля Иного, суть ма|сло в воде: тело-Нумен как Сердце в очах Ума, бренных. Сосуд Всего, Да, Луна — центр мира глаз наших с Богом как Осью в|нут|ри; Земля, Нет — его периферия, пред Глубью-Тьмой мель-белизна, путь от коей, стезя Обретенья, землянину только один — в Центр: к Луне и во Глубь ее — к Богу как нашему Я, той Оси, что вернул я в теории рáвно и Миру как лубу (коре) на Оси сей, и жаж|дуще|й Бога душе человеческой как Миру в нас. Мир, Воды Камень (литос — греч.), Богом отлитый, как Тело, единственное в своей отдельности, т.е. отдельное от себя самого и с собою единое, — есть Миф как вечное Есть. Луна как отрешенное от Земли тело — есть место, где Миф сущ поныне: скрыт дольним очам, явен горним; Земля как отдельное — место, где Миф есть Минувшее, Star’ина, в настоящем же — нуль как дыра очей наших, не видящих Вечности: Мига как Жизни, о коем сказал Дербенев:

 

Призрачно всё в этом мире бушующем.

Есть только миг — за него и держись.

Есть только миг между прошлым и будущим,

Именно он называется Жизнь.

 

Зря мифически, Сердцем, — Луну от Земли не отъемлем: Мир — обе; нет двух — есть Одно (Зевс, муж Геры-Луны и Деметры-Земли — страж при нем, недвоимом). Очьми зря Ума — ради Сердца, владыки, да зрим Мир в Луне как Исток, капли чьи из нее — мы, антропы Земли, Капли Лунной. «Cвалиться с луны» — Суть утратить свою, Мир, стать Сердцу Умом как подобьем его.

 

—В данном выше фрагменте сказано, что Луна отделилась от Земли, а вы утверждаете, что наоборот. В чем тут истина?

 

— В том, что отход сей взаимен: Луна и Земля отошли друг от друга, что в дольних, земных как безлунных, очах, их творимых разъятием, и означает отрыв Луны от Земли. Луны некогда над нами не было, ибо Земля была Луной, а с ней были Луной и мы сами; утратив Луну — утеряли Себя мы, лишив очи виденья их, тело — сéрдца. В очах горних, истинных это и есть отрыв Капли-Земли от Воды-Луны: изьятье следствия из причины как опустение следствья — утрата причины как Сути, Себя. Ибо следствье — причина в утрате: от полности дырка, огня сего тень.

Богом сущий как Осью своей Колесо, Мир как цельное Тело — Одно как Причина себя, без иного; Луна и Земля в розни их как разъятый в очах (иль очами: рознь — очи, не Мир) Мир — есть Двоица «Причина-Следствие», где Земля, скол Луны как вода от Воды — и Луной есть как Глубью-Водой, и иным ей как капля, упавшая вниз. Каплю эту, живую с живым на ней, зрить можно явленной сразу со всем на ней сущим, а можно и как плод процесса, в котором с|пер|ва («с пер» — с Огня: «пер», «пир» — огнь) от Луны отпадает Земля как живой дом живого, потом на нее сходит Жизнь в чреде форм (for’m — for Mother: «для Матери», Сути — сосуд) — от простейших и до венца ее, че’love’ка (о чем и речет книга Дзян, говоряща, что Родина наша — Луна). В контексте царящего в Сущем закона единства различия (подмененного энгельсовым материализмом на закон единства и борьбы противоположностей, главных в законе сем) обе картины верны как его лики, Единство и Многость-Рознь, в Слове сущие слитно. Ведь сказано:

 

Мы утверждаем, что тождество единства и множества, обусловленное речью, есть всюду, во всяком высказывании; было оно прежде, есть и теперь. Это не прекратится никогда и не теперь началось, но есть, как мне кажется, вечное и не стареющее свойство нашей речи.

 

                                                                                                                         Платон. Филеб

 

 

  Луна и Земля — Мир единый; в их розни, нам сущей,

     Луна есть Вода, Земля — Капля ее.

 

 

Мир, Единство, разъялся однажды в очах на себя как Луну и не-себя как Землю. Отсюда Луна и Вселенная — одно и то же: безлунье — безмирье, от Мира, Ореха прореха; не ведать Луны — Мир не знать: в Луне Лан (поле — укр.) и Луну самое. Посему чужестранец в Плутарховом сочинении «О лике, видимом на диске Луны» говорит, что «из всех явленных миру божеств особенно дóлжно чтить (…) Луну, как наиболее владычествующую над жизнью, а за нею — Землю»: поистине, единственной целью в познании Мира для нас есть Луна, тело-Мир как единый Предмет поклонения: части — пред Целым своим. Мир — Руки Божьей труд, Рак, что пятится к Богу, на шаг отстоя; Очи, Зрак (Взор — стар.) — чета ему; Мира знак — Х: число — 10, буква — Хер, Причины буква пустая. Луна — рака Рака сего; Мира муж как Реки кольцевой, что из Бога и в Бога течет, — Хе|р|ак|лит, с ним — Хер|мес, Месяц-Мир; в розни Мир зрящ — ду|рак, очи-нуль. Раз Земля наша — капля Луны, т.е. Мира как Глуби, планета сия только внешне, для дольних очей, есть отдельное от Мира тело, внутри оно — та же Луна, т.е. Мир. Как очей бренных Тайна, Луна — Огнь глаз истинный: Вечность как Сердце всего; солнце бренных дневное — суть Ум, очей ложь. Им как явью живимы мы днем, Солнцем Тайны ж — всегда: Ум есть часть как пол-Сердца, в разъятьи Одно; Сердце — Полность, Одно без разъятия. Вúденье есть Глубь смотренья: Луна под землей бренных глаз как секрет ее истинный: Сердце — Ума; очи видящи — лунные: зрящи, что центр есть они как с очьми Мир единый; смотрящие — зрящие центр вне себя как сторонний огонь: так Ко|пер|ник не зрил в себе Огнь как в Земле, Луну в ней. Луна-Мир — Дом очей наш, Сна Очи: Очи|зна, от|кол|ь родом мы, от|кол|о|вшись от Кóла сего — от Сел|ены, от|сель. День-огнь истинный, Лунный — тень бренного дня: Эк’sis’тенция-Мать, Суть, Второе в сем мире-Уме, мнящем Сердцем себя, как Пред-первое, Ноль (Два — Ноля в бреньи явь: тьма, глас Тьмы): пред Землей — Луна, автор ее, Spu’тник-Мать, Огнь живящ (так с углём тендер — жизнь паровоза). За Солнцем второе, Луна есть подобье-и-Суть, Два-и-Ноль: Тьма, под|об|ье себя самой. Как Два, огнь есть отраженный она (не Ума, Единицы пустой — Ноля, Сердца), как Ноль — огнь сама. На нее указует фамильей Ти|тов, космонавт второй: «Ты — То», Луна. Речено же о Сыне, Втором как за солнцем Луна, за Умом Сердце, Суть: «Иоанн свидетельствует о Нем и, восклицая, говорит: Сей был Тот, о котором я сказал, что Идущий за мною стал впереди меня, потому что был прежде меня» (Иоан. 1:15). Тень, Тьма — Очи, Врата как Вниманье, Attention. Ис|тина есть От|кровение: Тайна в явлении, Бог-БлагоДать, выходящий из тени на свет, в бренну явь, чтоб расторгнуть круг Зла, что порочным зовем. Денис, День — Дионис: Вакх, Тьмы бог. Луной, Сердцем, мы любим: ланиты — луниты, любовью жаркú. Рденье их — расы красной, Атлантов кол|óр: Луна, Мать как Единство-и-Рознь, Зелень-и-Краснота; от Луны — трáв рост: к Господу тяга; так, трáвы его, к Нему тянемся мы (и Сел|еною, Силой — листва зелена; цвет зеленый — центр сущих семи как в Восьмое дыра: в Бога лаз). Так во сне растут дети: Сон — Sun, Сонце-Мир, Луна в сердце как всунутый Фалл, Спица-Мать, Жизнь как Ось, Spa’га-Sapt’an (Семь — санскр.: spa’ть — Жить), Спутник (супутник — укр.) наш как при не-Сути Суть, гладных Суп, Su|per-Мощь Тьма-Десница (как Длань Бога правая: в Паре Бог-Мир слева — Бог, Дело правое чье — Мир. Рукú у Творца слева нет: Дело — справа (как «справа» (укр.) — дело); Длань, Деланье — справа же. Прав, Мир есть Прав|да, Tru|th (англ.): Три как Трус, смелый Богом. Truth — трут: труд стирать с Сути пыль как Мир с Бога); Бог — Глуби сей Сом, Тело (сома — греч.) в Тьме, сущих Цель (телос — греч.), царь Семи, видеть людям велящий как spa’ть-почивать, тем спасясь. «При|сно» — 1) истинно, вечно; 2) при|суще: при Сне, Луне мы как при Сути своей, вечны Вечностью сей: Сердцем — Ум. Бог Луны Сома (с ним — влага лунная, сома ж) — лик Бога, стезя в горний Дом.

 

 

   В очах видящих Мир и Луна есть одно; зрящий в розни их — слеп.

 

 

Век Златой есть Век-Мир как Единство — Земля-Луна, век тел как душ без иного; история — век тел-облаток с душой как Златым Веком, Сутью внутри. Гости наши телами своими являют нам душу саму: Век Златой как плоть их, что в Луне не прошел, отворенный в Контакте, вратах очей в Глубь.

 

                Мир с Луной — Одно в Сéрдца очах, где Монада царит; в очах Ума, Двух, Мир — Глубь, Луна — ее имя. Глубь, Сердце — Жизнь; корка, Ум — смерть, чан Воде сей. Так МОцаРТ великий — Мо-цáр-áрт, искусства (art) царь: в смерти, MO|RT, корке лунной — Жизнь, Глубь. Сказал Эк’SU|P|ER’и:

 

                Ты же знаешь, дело не в том, чтобы нажить и пользоваться нажитым, — в том, чтобы нажить самого себя и умереть полным собственной сущности. Пойми, единственная наша награда — смерть, в ней тонет корабль. И счастье, если он полон сокровищ.

 

 

«Цитадель»

 

 

Ман — Луны имя: Маня, Христа Дева-Мать. Мир в Луне, Глубь — А|т|ма|н: Атма-Ман, Бога Мантия, сущих Ман|сар|да, для коей сущ всяк как для Сути своей: Это — ради Того. Мир-Мать, Лоно — Ма|Ман, корень многости (англ. many) всей; гу|ман|оид — В|селен|ной гонец, ку|ман|ёк из Луны, почерк коей — ман|ера: Луна как мы, Огня сего эманация (о ней рек Прокл в своих «Первоосновах теологии»: «Все во всем, однако в каждом особым образом» (§103)); камнь лунный — ал|маз, диа|ман|т с преломленьем двойным его: Тьмы, Ноля явь в бреньи — Два, Зло-Излом под Добром как Рознь, Нож, под Единством (таков блеск алмазный: нет счету зарезанным им); п|утеш|ествье (ман|дрі|вка — укр.) всякое в сути —  в Луну ход: в Мир, Три как Путь в Цель. Атман — наш Атаман: Мира ради живем. Учат Веды:

 

Поистине, не ради супруга дорог супруг, но ради атмана дорог супруг. Поистине не ради супруги дорога супруга, но ради атмана дорога супруга. Поистине, не ради сыновей дороги сыновья, но ради атмана дороги сыновья. Поистине, не ради богатства дорого богатство, но ради атмана дорого богатство. Поистине, не ради скота дорог скот, но ради атмана дорог скот. Поистине, не ради брахмана дорог брахман, но ради атмана дорог брахман. Поистине, не ради кшатрия дорога кшатрий, но ради атмана дорог кшатрий. Поистине, не ради миров дороги миры, но ради атмана дороги миры. Поистине, не ради богов дороги боги, но ради атмана дороги боги. Поистине, не ради Вед дороги Веды, но ради атмана дороги Веды. Поистине, не ради всего этого дорого все это, но ради атмана дорого все это. (…) // Брахманство покинуло того, кто знает брахмана в чем-либо ином, нежели в атмане. Кшатра покинула того, кто знает кшатрия в чем-либо ином, нежели в атмане. Миры покинули того, кто знает миры в чем-либо ином, нежели в атмане. Боги покинули того, кто знает богов в чем-либо ином, нежели в атмане. Веды покинули того, кто знает Веды в чем-либо ином, нежели в атмане. Существа покинули того, кто знает существа в чем-либо ином, нежели в атмане. Все покинуло того, кто знает все в чем-либо ином, нежели в атмане. Этот брахман, этот кшатрий, эти миры, эти боги, эти Веды, эти существа — все это атман.

 

Б|рих|а|дар|аньяка- у|пан|ишада, IV, 5:6,7

 

Глубь в картине моей — не лопаты мирской цель: то — Дух, Глубь как Высь. Смысл сей, как с Этим То, коррелирует с грубым, физическим планом: известно, что местом духовного подвига как погруженья в Себя в мире сем есть пещера. Отшельник — пещерник: спустившийся в Глубь, в Дух как Печь (пещь — стар.): в горн — мечом жаждущий стать.

 

— Раз в очах видящих Луна и Земля — одно, значит, провал, разделяющий их — лишь фантом бренных глаз?

 

— Да, то — прорва расколотых сих: вижу то, чем есть сáм я. Для магов как сутей мифически зрящих, сиречь цельнооких (маг — видящий: цельный очами), Луна и Земля — это два полушария одной Планеты Мир, две комнаты сего Дома, где, чтобы попасть из одной в другую, довольно шагнуть. Очьми чистыми зря (очи — ноги нам: в|идет|ь — ступать), так шагали герои ин|дий|ского эпоса, дивные нам войны коих, шедшие то на Земле, то на Луне — бой единый на двух сторонах Земли нашей. Так входят к нам Гости с Луны, маги сутью, ступая чрез грань из Того в Это шагом одним: ведь Шаг — Путь. Посему лишь не видящим Мир Гости — «инопланетяне», суть жители иной Земли, чем наша, а для Мирового Народа как видящей Семьи разумных Земля у нас всех одна — Мир (число чье — Семь; Бог, Ось в нем — Восьмой). Прямой знак сему — то, что на древнейших картах звездного неба (X в. до Р.Х. и глубже) Луна отсутствует как та же Земля в Star’ину: в Небозéмлие, Век Золотой (посему, пишет Фламмарион, Луну в Древнем Египте и звали эфирной Землей; Нил, отец Египтян, течет с гор Лунных (так они кличутся): в сути сакральной — с Луны, слуга чей — Армстронг Нил). С тем, антропы Луны, Гости наши, таимые бренным очам, пребывают меж нас. Очьми Мифа смотря на толпу, обтекающую вас на людной улице, в ней вы узрите антропов-лунитов, гуляющих вместе с вами, надев должный случаю костюм землянина.

 

 

     Рознь меж Луной и Землей — не меж ними, но в бренных очах,

 что не зрят ни единства сих тел, ни единства Антропов их, сущих как цельный Народ.

 

 

—  Костюм?

 

— Да, тело земного антропа как биокостюм истинного, т.е. голого в строгом понятии, тела антропа — души его как сути чистой (kou — ег.), называемой Святым Письмом «тайным человеком сердца» (Петр. 3:4), а Григорием S’kou’ородою — «внутренним человеком», Творцом вдетым в плоть как в чехол. Антропы смотрящие, понуждены мы носить свою плоть как единственный в жизни костюм — от рожденья до смерти как сущие в плену его: Ума — Сердце, Суть; антропы видящие, Гости наши владеют своими телами, меняя их по об|сто|ятельствам, как мы меняем одежды: пиджак — лету, осени — плащ. Так меняли костюмы свои (рукояти и ножны, рабы при клинке) мечи древних; так кондомы меняет фалл, меч живой. Способ бытья Гостей среди нас, зрящих корки без сути их, есть оборотничество, невинный обман — тайнодействие сущностей Мифа в квази-немифичном пространстве, храняще в очах его зрителей цельность его как Мир в них. Так щадят очи смертных людей боги всех мифологий, верша (то ж — чиня) чудеса под ли|чиной обыденного: Мир — под маской мирской. Так, крепя Тайной явь, Народ Божий, Антропы, един всякий миг в смысле строгом, прямом, стоя в Вечности плечом к плечу.

Но, полна, панорама единства Разумных — масштабней сего, выдаваясь за рамки Антропного качества Духа, Актера под маской сей: масок у Духа — без счету. Рисуя обычную улицу глазами видящего, Кастанеда (муж  Caus’ы, Глуби-Луны) говорит, что под маской тел бренно-земных, кроме лунных Антропов, в толпе есть и хор не-Антропный: посланцы вселенных иных. Ведать дóлжно: единство Разумных, таимое в бренных очах под личиной Антропов-землян, сверх-Антропно и есть не ход многих — парад Одного: шествье Духа, единого в многих телах, в тьме форм их как в изложницах жидкая Суть — Жизнь, Вода как живущих SOS’тав. Жить — SOS’ать Млеко-Воду как жид, Водой сущий; клич бедствия — SOS: неспособность испить, ожиданье SOS’уда с Водой. Парад|из, Рай — парад из Луны: Глубь как Дом всеантропный в явленьи очам.

 

— С телами привычными нам, в которые облекаются Гости, все ясно. Н что тогда представляют собой леденящие наш взор страннозримые тела Гостей, в каких они предстают нам в Контакте?

 

— Это костюм назидания бренному человеку: плоть, согласная душе как Ум Сердцу, — тогда как плоть наша, противная ей, иль отколотая от нее как Земля от Луны, в сути есть Ум Ума — эгоистические, разъятые очи, забывшие свое единство, даримое душой как Сердцем. Вспомнить себя очи эти и побуждает вид наших Пришельцев, на равных и «сей» и «тот». Дивный костюм их, согласный закону единства различья, зову я костюмом Луны, тела-Сердца; костюм как плоть нашу — костюмом Земли как Ума; в сути ж оба — Луна, Дом нагих, Подземелье очей бренных, влезть куда людям мешает плоть-Ум. Пишет Демин, российский космист:

 

Очень бы хотелось отыскать таинственный и священный для лопарей [люда Севера, Луны как Лупы очей — Авт.] проход  (лаз)  под  землю, у которого побывала и даже сфотографировалась когда-то экспедиция Барченко-Кондиайна. Недобрая слава идет об этом опасном месте. Приближаясь к нему, люди, пренебрегшие должным магическим ритуалом, испытывают чувство повышенной тревоги и страха. Один старожил рассказал: когда он приблизился к загадочному лазу, ощущение было таким, как  будто с него живьем сдирают кожу.

 

Суть нагая есть Сердце; прокров ее — Ум как как кость-ум; но кост|юм Гостевой — Ум-слуга; наш же — Ум-царь, обманом пустой. Роль костюма плотú нашей умной — сокрытье души, искры Божьей как сути антропа; плотú же сердечной — явленье души чрез согласную эту, не сущую как бы на ней, иль прозрачную оку: дырявую как Ум, не прячущий Сердце, Квадрат как явь Круга очам. Ибо Круг — суть, Квадрат — форма, сутью живая: квадратная, ибо кругла; слитность их, антроп круглый — квадратен вполне. Плоть, одет в кою Гость, посему — явь квадрата: прямая по вертикали как фалл, копие в Бога (тело же наше — изгиб, столп как горб, гроб прямых), и по горизонтали — без свода стопа как прогиба под бренье, чужд коего Гость как Бессмертья посол: То, Сему господин (в мире сем плоскостопье — изъ|я|н, бич ходящих: из Ян  — Инь торчащ как из тьмы огнь), Углу — Круг в нем явный.

 

 

 Плоть Гостя как лунный костюм есть явитель души, ей согласный как Ум Сердцу;

костюм земной, наша плоть — рознь душе и таитель ее.

 

 

Дырявости сей явь — глаз Гостя как выпуклость мозга из черепа: Глуби как Духа нагого — из корки-Луны как препоны ее, плóти лунных антропов: Мозг — Ма|ть, Mother, Ть|ма Божья, Лоно в Луне, Головы голость этой, зрил в коей Платонов, писатель, «сплошной и чудовищный мозг». Англ. b|ra|i|n, мозг — Мир, в Луне (in — внутри (англ.)) Рай: Тьма, капль чьих дождь, rain (англ.) — дýши, Божий посев в бренья тьму, горний душ. Мозг-Луна — мыс|лей наших Ин|дук|тор-V|nus|h’итель: влага|я в ум (нус) наш себя как Суть, Сердце, — влекущий (ducere — лат.) нас Луну знать. Сказал Б|аль|м|он|т о том:

 

Луна богата силою внушенья,

Вокруг неё всегда витает тайна.

Она нам вторит: «Жизнь есть отраженье,

Но этот призрак дышит не случайно».

 

О том же указано:

 

Герберт Уэллс, описавший в известном романе лунных жителей, копошащихся под толщей лунного грунта, — писатель-фантаст. Но по последним исследованиям, именно выдумать, придумать, сочинить в первоначальном значении этих слов, человек не в силах. Он лишь принимает информацию, подключается к некоему супермозгу, суперкомпьютеру, к нелимитированному, ничем не ограниченному банку информации [Луне: Мозг — она — Авт.]. И просто черпает оттуда.

                                                                               Татьяна Славянова.  До потопа Луны над нами не было

http://ufo.ck.ua/index.php/ections-of-site-32/41/1275-2009-12-06-01-52-38

 

И о том же:

 

Я чувствую, как Луна излучает некую возбуждающую энергию. Она словно гигантский передатчик, а Земля — гигантский приемник… // (…) Каким-то образом Луна действительно притягивает человеческий разум. Но это притяжение не имеет ничего общего с гравитацией. Мои коллеги считают, что Луна никогда не была частью Земли или Солнца — у нее совсем другая природа.

 

Колин Уилсон. Паразиты сознания. 

http://bookz.ru/authors/uilson-kolin/wilsoc01.html

 

Мозг-Луна, Голова-Луна — антропа лунного суть, каков с тем антроп-мозг, головастик. В сем есть унитарность  лунита. Им станет землянин, стяжавши Луну в своем росте к сей Цели, — что чуял Джеймс Дан. О том сказано:

Этот современник Дарвина на восемь лет ранее выхода в свет в 1859 г. эпохального «Происхождения видов...» выдвинул понятие, которое назвал энцефалозом или цефализацией (от греч. kephale — «голова»). Излагая современным языком эту идею, Вернадский писал: «В наших представлениях об эволюционном процессе живого вещества мы недостаточно учитываем реально существующую направленность эволюционного процесса» . С эпохи кембрия, когда появляются зачатки центральной нервной системы, и далее идет медленное, пусть с остановками, но неуклонное (без откатов назад) усложнение, усовершенствование нервной системы, в частности головного мозга. Убедительно доказывают это палеонтологические данные, прослеживаемые за последние пятьсот миллионов лет, хотя сам процесс уходит намного дальше в глубь геологического времени. От моллюсков до «гомо сапиенс» это нарастающее движение неотразимо обнаруживает себя. Удивительно, замечал Вернадский, что не только Дарвин не оценил идеи своего североамериканского коллеги: она вообще выпала из научного обихода биологии. Впрочем, были на то причины. Свой вывод Дан, профессор Йельского университета в Нью-Хейвене, развивал больше на территории философии и теологии, а уж сюда направлялась особая идейная бдительность пуритан Новой Англии. Результатом стал острый конфликт этой идеи с суровым религиозным догматизмом, царившим в штате, и цефализация была утоплена для научного обсуждения и развития почти на семьдесят лет. Вернадский извлекает ее из забвения, осмысливает в четкой эволюционной перспективе и вводит в науку под именем «принцип Дана».

 

С.Г. Семенова. Русский космизм

 

Глаз наш, мозг по составу (nEUron’ы) — шар, мозгу иной, слитый с ним чрез хиазм, нервный путь; Гостя глаз — мозг его: мозгом зрит-видит Гость как Луною самой. Таковы, Гости мыслят очьми, беспромежно: мысль их — Жизнь сама, Сердце (зрят так герои в Гомеровом мифе); мысль наша же — Ум как от Сердца шаг вниз: не Жизнь — об|раз ее. Размышлять — мір|кувати (укр.): Мир, Мозг ковать: Мать — он, Лоно; мысль — Мис|с: Місяць (укр.) — Луна, Мена, мен|тал|ьности корнь, Мен|тор наш. Око наше, глаз бренный исторьи, зрит центром как частью своей, коей есть в нем зрачок — с тем, безлунный, и Мира не зрит; око Гостя как Века Златого глаз, лаз Star’ины, черно всюду как цельный зрачок, центр-везде, лунный взор как Одно Мира ради. Центр Мира ему — Мир (цен|три|ровать — Три восставлять: Мир, Сень, куда стремимся), око|лица — Мир же: в Монаде-Тьме — Двум места нет, как и в оке согласном ее (рис. 1).

 

                                                                         

                                                                     

                                                                         Рис.1. Око наше и Гостя

 

 

  Очи Гостя — мозг, зрящ из глазниц: Мир, Тьма-Глубь — из Луны как сосуда его.

 

 

Очи видящи — т|о|ч|ки: М|она|да, Тьма-Мать; точить — очи острить: Шилом, Силою-Тьмой; острый — Ost: Восток, Тьма. Бога чужд, взор безлунный — Луною чреват как смотрение — виденьем. Так чреват Луп|ою этой Ла|п|лас («плас» — плюс: Очи добавь!): ту|ман, ne|bul|a (лат.), по Лапласу сгущенный в мир сей — Луна-Мать: не бык, bull, но Корова, не Ум — Сердце. Мозг, Мать — в Селене Ки’сель-Океан (Акиян — также), мыслей творец: Дума — Дама, Тьма-Мать; люди, мыслим Луной мы, Главой голов сущих. С тем, вечер, грань Света и Тьмы, отворяющий магам разлом Тайны, Трещину Мира (речет Кастанеда; Мир — Десять: Свет-Тьма, Один-Ноль), — порá мыслей: Щель эта — Селена, Луна, Бога Колокол. О нем-то песней, козлиною молвью, поется:

 

Вечерний звон, вечерний звон!

Как много дум наводит он.

 

                                                                                                    (Иван Коз’лов)

 

Глубь Луны в сути, мозг Гостя — Сердце с Умом, сущим в нем как слуга, в раствореньи: слуга, коль любя служит (служить — любить), растворен в господине своем. Посему сердце наших Гостей — в голове их, сиречь в месте должном: ведь Сердце — Уму царь, глава; в теле ж нашем, безлуньи, царь есть ум с очами пустыми его, в голове сущ, а сердце — изгой вовне: сущий в груди, ниже.

Квадрат как Круга печать — явь Гостей лунооких: Луна, Сила. Ею тверд-прям мир сей. Знает мудрец: чем круглей — тем квадратнее в нем, чем сердечнее — тем и умнее. С тем, древним Куб — столп, тугой сутью своей (Коба — Сталина кличка: Куб, Т|вер|дь): Луной, Шаром надутый как Сердцем Ум, Авраам Сарою. Муж сильный, шутят, имеет квадратные яйца (стар. мудья): Луной, Mad тугие шары.

 

Властвье Сердца над сущим как парой своей, Умом, — Бога над Миром — для мудрых бесспорно. Мир в нас — душа наша, а Бог — задушевное (слово Юркевича), Ось в ней, за Миром, Конем За|кон, Всадник на нем. Сердце — средина в нас, credo (лат.) наше: Тьма, Столп. Аристотель и рек посему (с собой споря: ведь Ум, солнце бренья, не зря на нем пятен, царем чтил), что именно сердце как орган плотú, а не мозг, шкаф Ума в ней — наш орган мышления. Сердце по Библии — «исходища живота» и «истоки жизни», иль «коло рождения нашего» (Иак. 3:6). В сердце, как домý, есть боль душевная (Прит. 14:10), чувства любви (Суд. 16:15) и доверия (Прит. 31:11), отвращение (Прит. 5:12), радость (Пс. 18:9) и, как дар Вакха, — радость опьянения (Зах. 10:7); в сердце — морали столпы (Пс. 39:9). Сердце в Библии есть глубочайшим души, отворенным лишь Богу (Пс. 43:23) — чистой Сути, Я. «Мудрое сердце» — обычная в Библии фраза: ведь Мудрость, Тьма — Сердце само; «широта сердца» в ней — всеобъемлющий разум (1 Паp. 29:18): Ум, Сердцем глубокий (без Сердца ж — бал|бес: без Творца Дьявол-Бэл, бал облаток пустых). Ум есть Ширь, Сердце — Глубь; Мир, Тьма-Свет, есть широкое-Сердце-и-глубокий-Ум. Ум действительный — Сéрдца Умом звал Толстой его — Сердцем как Глубью широк: Это — Тем в трансцендентном порыве за грань: из себя — во Себя. Такова широта души русской: Ум, Муж, Луной сущий как Лоном своим — Moon, Женой как Коровою, Му (с тем, гостям русский дар — коровай, иль cow’рига; Руси праздник главный — Покров: Сень, Луна, О|дея|ло (ковóра — стар.) в|сем как Жизнь, Сем|ь, Семя в нас; слуга верный ей — С|ковор|о|да). Служа ей, Сердцу, Ум, повторю, растворен в ней любовно — как Феб в Артемиде, в Сократе Платон (уста чьи в «Диалогах» — Сократовы): Сердце — царь истинный. «О сердце чистое! Ты новый век, вечная весна, благообразное небо, обетованная земля, радость, тишина, покой Божий, суббота и большой день Пасхи», — рек Сковорода. В лад с ним пишет Юркевич об этой вершинности: «сердце может выражать, обнаруживать и понимать совершенно своеобразно такие душевные состояния, которые по своей нежности, преимущественной духовности и жизненности не поддаются отвлеченному знанию разума (…). Понятие и отчетливое знание разума, поскольку оно делается нашим душевным состоянием, а не остается отвлеченным образом внешних предметов, открывается или дает себя чувствовать и замечать не в голове, а в сердце; в эту глубину оно должно проникнуть, чтобы стать деятельною силою и двигателем нашей духовной жизни». Рационализм как господство Ума, пишет муж сей, ошибочно мнит, что «мышление есть самая сущность души или что мышление составляет всего духовного человека. Воля и чувствование сердца (…) ими понимаемы как явления, видоизменения и случайные состояния мышления» для рационализма совершенно несообразна мысль, что «в самой душе есть нечто задушевное, есть такая глубокая существенность, которая никогда не исчерпывается явлениями мышления». Сердце цельно собою, Ум — Сердцем. О русских философах, Сердца мужах, Н.О. Лосский (муж Сердца, Ноля) говорил, что тот способ мышленья, а именно «безмятежность, цельность духа», который почерпнули русские философы у отцов восточной церкви, воспрúняла Русь с христианством. «Основные черты русской образованности — цельность и разумность. Западная же образованность построена на принципах рационализма и дуализма» (т.е. Ума — Сердцу в рознь), — рек муж сей. Сердце (гот. hair|to, нем. Hertz), в нас суще — Луна под землею глаз бренных; с тем, травы, Земли власы (hair — англ.), растут из Луны, Подземелия: Глуби, Богатства людей. Луна, Сердце — Одно; Ум, внелуние — многость, единая им; умы сущие — Мены, Луны имена, к|ор|ки Матери.

Вúденье, должные очи антропа (долг чей — быть свободным), есть зренье душою нагою; смотренье, недолжные — зрение плотью, душой себя мнящей, тем скрыв ее взор. Костюм Гостя согласный, как плоть на душе его, видеть ему не мешает как тело, что телом и зрит себя: тем, чем и есть; но и взяв тело наше, Гость им не слепим, ибо знает его как покров свой, тогда как мы — нет. Оба эти костюма, как сказано, Гость надевает для наших очей, ко внелунью; внутри же Луны — наг как чистая Суть. Народ Лунный — нагой как без плоти эфир, Божий огнь: в Лоне, Глуби-Тьме — плод. На’Gott’ой этой лунной наг древний атлет, мус|кул гибко-тугой: атль — змей Мáйям: лик Истины голой, пелён враг, Наг (санскр.). В костюме согласном своем, Уме Сердца, он — тот же эфир, что по воле своей то становится зрим нам как Ум (ведь бессердно умён бренный взор, Ум Ума), то как Сердце таим. Луна есть Глава; капля Луны, Гость — Глава ж, кост|юм-Ум при какой — туловúще (укр. ту|л|уб — луб сути), тулимое как к шару х|в|ост.

 

— Выходя из Луны, пользуется ли нагой (эфирный) антроп отверстиями в лунной коре?

 

— Он пользовался бы ими, если б лунная Глубь и он были феноменальны. Но Глубь эта — Ноумен: эфир как тонкая сущность, единая с грубым внелуньем чрез грань-нуль — бездырно. С тем, выход антропов Луны, Гостей нам, из Луны, Лона строго тождественен родам Марией Христа без ее дефлорации — дважды (в зачатьи и родах) сберегши гимен, плеву девности: Суть Луны — Мать, Дева дев, что, являя Гостей, их родит из себя как свои и|мен|а. Явь тому — само имя ги|мен: Ки-Мен, дважды Луна: Мена Греков, менад Мать, и Дух Божий, Ки (Ци — кит.), Луна как Глубь, Ці|ль (Цель — укр.), Дух Ци|гун, Ци|та|дел|ь и Ки|от Бога, Китеж очей, Состав сущих (делил Мен|делеев его бренью в лад, Мен|дель — то ж; половинки его, полов рознь — Мен|дель|сон единит), Аполлона Ки|фара свята, Ши, Поэзия (кит.), горня П|ища (щи, Русов еда), Кий, шары чьи мы и в граде чьем п|ишу я труд сей. Мертвец — по|кій|ник (укр.): в Луну отшедший как в Глубь. Цильх — жена Ломоносова: Луна при нем, Тайны жаждавшем, как при Уме Сердце, Суть. Темень-Глубь, Луна есть Менструальность, Ядро в семенах, в|ре|мен царь как Ре|мен|ь предержащий тьмы сей. На Огнь сей — размен, рек Гераклит; мен|гир — камень его; хор его есть цикады; цикута — его сок, Сократов конец; ци|рки лунны — Луны плод как Цикла (лат. ci|rcus) под маской своей, кою рушит ки|ркá. Деве этой родящей плева не заслон: Сердцу — Ум как мираж. Собственно, переход без торенья, о коем здесь речь — явь теории нынешней, миром одобренной: это избавленный от безличности корпускулярно-волновой баланс узла (частица) и пучности (волна), блюдя который, электрон, переходя с одной орбитали на другую, не бывает в пространстве меж ними, или, что то ж, находясь в нем, является не корпускулой, т.е. электроном имманентно-самоидентичным, а волной, отрицая себя: Это — Тем.

 

 

  Из Луны выходя, Гость кору не торит, как Дух — Девы плеву при зачатии,

и как при родах плеву ту же — Сын, рвя бездырно ее.

 

 

          Думаю, именно выход Гостей из Луны предварил наблюдение Армстронгом и Олдрином строя НЛО и антропов в скафандрах вблизи них, когда в ответ на тревожный возглас хьюстонского ЦУПа «Что... что... что? Какого черта там у вас происходит? Что случилось?» астронавты ответили: «Они — здесь, под поверхностью», — т.е. во Глуби, в Луне, выходя из нее.

 

— На ваш взгляд, эпизод этот впрямь имел место?

 

— Три соображения питают мою глубокую уверенность, что именно так все и было. Первое состоит в том, что, коль скоро высадка землян на Луну была их вступленьем на землю своей забытой ими Отчизны, притом населенную их родней, то, законно, она должна была стать Встречей  близких — стоянием лицом к лицу, без попрания слабого сильным. Об этой-то встрече, как видно, и сообщает помянутый мной диалог Армстронга и Олдрина с Землей. Второе соображение заключается в том, что, поскольку приход землян на Луну был вторженьем незваных гостей, посягнувших на лунный простор как ничейную площадь, они, не пострадав телесно и не утратив возможности ретироваться, должны были получить прямое свидетельство могущества лунитов, дабы тревожить хозяев Луны почем зря им было неповадно. Свидетельством этим и стали три выстрела с «тарелки», испортившие фотопленку землян, желавших заснять увиденное.

            И, наконец, третье соображение, стоящее особняком к этой паре. Известно, что вскоре после своего возвращения с Луны Нил Армстронг принял ислам — религию, прямо зовущую Луну престолом Создателя. Столь скорое обращение астронавта в веру, противную своей глубиной обывательской пустоте и поверхностности западного мира, на взгляд мой, со всей прямотой указует на то, что в свое пребывание на Луне ее первые гости не просто встретились с лунным Народом, но получили надежное знанье о том, чéм есть в сути планета Луна. Впрочем, последнее в полной мере касается только Армстронга, первого из первых как антропа Шага — Познанья, Пути: Путь как многость шагов — Шаг един как Начало-Конец. Посему, приглашенный на празднество 40-летия высадки землян на Луну, т.е. на торжество свое, Армстронг сперва наотрез отказался прийти, — сознавая, как мыслю, что ноуменальная Встреча не требует внешних салютов как 40, число Откровенья, каким она есть. В жизни бренной, с тем, 40-летье событья — день-смерть как исход из Сего, в То ворота, — не принято отмечать из боязни навлечь смерть открытьем сих врат.

 

— Чем питается Гость?

 

— Гость — антроп-ав|тот|роф, солнцеядный как куколка-лист, что питаем: как плоть — солнцем Этого, умным огнем, а как дух — Солнцем-Тем: Тьмой как Сердцем, Огнем из Луны. Так от зримого солнца пьет лист, а от тайного — куколка, в метаморфозе любящая тьму или тень, не питаясь извне. То и Это в единстве — Мир: Огнь сущих, Глубь. Автотрофность — питание Тьмой как Собой, Людей суть: тайна в нас, в Гостях явь. Тьма — Глубь: Бог-Мир, Одно. Мир питается Богом, Единым, Им сущий; Антроп — Миром Божьим: часть — Целым; питаться — пить: Глубь, Тьма — Вода. Автотрофность Людей знал Вер|над|ский; космит Циолковского — лист как антроп с хлорофиллом под кожей, прозрачной лучам. Претворение наше в людей-автотрофов — лунитов, Гостей — с полным блеском дано Рэем Брэдбери (Рэй — рей, лети; Рай, в Луне Мир, во|льн|ых Дом; Рея, Крона жена — Мать, Мир) в рассказе «Куколка», где человек, впав в сон куколки, цветом зеленой как лист, на свет вышел летающим: видящих очи — крылá, коих бренные мы лишены. Гость есть ба|б|очк|а (греч. психе — имя души, ба (египт.)) как Полета, душú в плоти явь; бренны, мы — черви бабочки сей нелетучие; куколка — грань меж Полетом и ползаньем, коей, Полета не зрящие, зрим Гостя мы. Гости наши — Луны люд крылатый: Тьма-Необходимость, нам г|нет г|ра’VITA’ции, смерти руки, им — Свобода как Жизнь сама: Жить — есть летать, вольным быть. Тяжесть есть Земли суть, Луны суть — невесомость (рек Носов, писатель, в фантазии чьей лунный камнь невесомость являл людям в паре с железом как с Кали Парвати, с Тьмой Тьма). Гравитация, Тьма — главитация, Луны рука, Главы глав, Руны рун: злым — гнет,  добрым — крылá. Стать крылатыми нам — превзойти грань, от севера-бренья взойдя в Север-Вечность, Луну, про люд чей рек Овидий На’SON, перемен певец:

 

В Гиперборейском краю, говорят, есть люди в Паллене, —

Будто бы тело у них одевается в легкие перья...

         

                                                                                                                 Метаморфозы. XV, 356-358

 

Люд пернатый сей — тонкая суть нас, бескрылых, эфирный народ, Гости нам, позабывшим себя. То — послы По|лно|ты: Де|с|ан|т с SUN, Луны, СОНца очей с Дес|ятью, Миром, в ней;  пр|ямы|х племя: греч. ор|то|с, прямой — птица, ор|ни|то|с: к|рыл|атый — прям, от Луны идя, Я|мы-Бессмертья, что, мертвы, могилою мним. О земле сей писал Плиний Старший так: «Верят, что там находятся петли мира и крайние пределы обращения светил», — ибо Край всему и петль всех Гвоздь есть Ось, Глубь, Луна-Мать. Рек он также: «Нельзя сомневаться в существовании сего народа», — ведь сýть наша есть наше я, усомниться в каком — быть престать. С тем, жилище Борея был «грот седьмидомный»: Луна, Мира грот, Семи в Месяце сем; Борей — ветр с Луны, Фракии дух: Мира, фрака Творца. Ги|пер — Ки-пер: Луна как Огнь, Пир, ш|ки|пер чей Аполлон, пиров бог, связной с Ки.

 

           

  Гость — куколка-лист: солнцеяд, автотрофная суть.

 

 

Автотрофность и Крылья — одно как свобода от бренного мира сего, Духу скорбной могилы с плитой гравитации (grave — могила, англ.) как эгоизма мирского. То — лунность, в нас искра Space’нья как Сердце в Уме, в тьме огнь яркий: Свобода — Луна, Земля — плен. О том сказано:

 

Эмпирические факты [как древнейшая историческая практика человечества — Авт.] свидетельствуют, что человек может непосредственно сам в себе генерировать полевую энергию («прану»), обретая автотрофность. // Такое освобождение было доступно посвященным в тайный культ bigu: «Методиками цигун можно добиться такого состояния, когда человек, отказавшись от пищи и воды, может продолжать нормальную жизнь в течение нескольких… месяцев и даже лет» (Цюй Тяньлинь. «Всеобщая космическая информация» и теория «цигун-информации». Цигун и Жизнь N4, 1992; см. также http://www.lubinka.ru/article/l_f/kitai_biguinformacia_ot_mactera_4en_letan_.htm). Майкл Мерфи (Murphy) пишет, что принявшие обет «неедения» христианские верующие, обретали эту же способность как дар Святого Духа — такова католическая харизма inedia. Мерфи приводит список имен послушников и свидетельства Церкви, http://www.catholic-forum.com/saints/define87.htm. Такая же способность известна еще как «солнцеедение», «питание амритой», «праноедение». По данным за 2006 год во всем мире насчитывалось более 30 000 человек, практикующих метод автотрофного питания, который получил название «бретарианство» (breath — дыхание, англ.), см. http://gazeta.aif.ru/online/aif/1287/39_01?print. В интернете можно найти ссылки на их сайты в Австралии, США, Германии, Польше, России и т.д. Некоторые из них живут таким способом уже многие годы. Они издают свою литературу, проводят научные исследования. // Автотрофность отрицает трофическую зависимость от биосферы. Причем обретение такой формы свободы совершается в направлении противоположном историческому становлению господства человека в трофической пирамиде как высшего хищника. Процесс освобождения идет теперь путем сокращения (упрощения) промежуточных пищевых звеньев: от гетеротрофного питания — к автотрофному:

 
1. Опосредствованное питание. 1.1. Плотоядное. 1.2. Травоядное: вегетарианство, сыроедение и т.д.

2. Непосредственное (автотрофное), которое имеет, по-видимому, три ступени. 2.1. Хемосинтез — геоцентризм жизни. Например, способ «внутреннего пастбища» — симбиоз с хемосинтезирующими бактериями внутри организма. Таковы глубоководные экосистемы: «черные курильщики» (или «горячие трубы») и «холодные ключи». 2.2. Фотосинтез — гелиоцентризм жизни.

3. Абсолютный способ жизни — праносинтез.

 

Сергей С|мир|ных. Философия: религиозно-философские аспекты автотрофности человека

 

Лунит, Гость — Свобода сама, Настоящее-То: антроп истинный, прошлый и будущий нам, Миг не зрящим. Стать им нам — от хода вовне, в тело техники как костыля людям, в|пер|иться Вглубь, Бога взяв за Оплот как Луну, дом Его. Говорится:

 

Разрыв между мощью техники и слабостью самого человека как такового все растет и потому все более ошеломляет, даже начинает ужасать (отсюда современные мифы-фобии «восстания машин», порабощения людей будущими киборгами, могучими роботами и т. д.). Нельзя отрицать значения техники, нужно только поставить ее на место. Технизация, считает Федоров [великий русский ученый-космист — Авт.], может быть только временной и боковой, а не главной ветвью развития. Нужно, чтобы человек ту же силу ума, выдумки, расчета, озарения обратил не на искусственные приставки к своим органам, а на сами органы, их улучшение, развитие и радикальное преображение (так, скажем, чтобы человек сам мог летать, видеть далеко и глубоко и т. д.). «Человеку будут доступны все небесные пространства, все небесные миры только тогда, когда он будет воссоздавать себя из самых первоначальных веществ, атомов, молекул, потому что тогда только он будет способен жить во всех средах, принимать всякие формы». Федоров часто говорит о необходимости глубокого исследования механизма питания растений, по типу которого возможны перестройки и у человека (предвосхищение идеи Вернадского об «автотрофности» человека). Человек должен так чутко войти в протекающие в природе естественные процессы, чтобы можно было по их образцу — но на более высоком, сознательном уровне — обновлять свой организм, строить для себя новые органы, иными словами — овладевать направленным естественным тканетворением. Эту способность человека в будущем создавать себе всякого рода творческие органы, которые даже будут меняться в зависимости от среды обитания, действия, наш философ-мечтатель называет полно-органностью. // (…) Дальнейшее одухотворение человека связано в мечте знаменитого драматурга А.В. Сухово-Кобылина, в частности, с достижением способности «летания», которое есть как бы отрицание пространства, победа над ним.

 

С.Г. Семенова. Русский космизм

 

Свобода — Луна, Земля — плен. Ноос|фера как сфера Ума, Нус|а — Ум Сердца: вольность Луной как служенье ей.  Сказано:

 

В русском космизме, начиная с Федорова, прочно утверждается убеждение: человечество, самодовольно погрязшее в низшей свободе, свободе метаться во все стороны, изведывать все искусы, все возможности своего природного круга существования, никогда не сможет обрести высшей свободы благого избрания идеала ноосферы (или Царствия Небесного), если оно не начнет направленно преобразовывать саму свою теперешнюю физическую природу, так чтобы она постепенно становилась способной осуществлять этот высший идеал, ноосферный (или активно-христианский).

 

Тот же источник

 

Уму Сердца, столпу ноосферному, рознь — Ум Ума: Цель, Луна-Бог в утрате, погибель. Разрыв ноосферы в себе как боль бренья, Ума явь д|войну отмечают и С.Н. Булгаков в труде «Философия хозяйства» (1912), и авторы ноосферной теории. Встреча с Творцом как Луной влечет Ум к слитью с Ним, ноосферы вершине — приходу Ума в Корнь свой горний (Тей|яр де Шар|ден).

Немецкий просветитель XVIII в. Гер|дер в сочинении «Идеи к философии истории», повлиявшем на взгляды Радищева, писал, что нутренние, душевно-духовные силы человека как будто взыскуют себе иного, «органического строя» — Луны, скажем мы. Земля — смертное в нас, Луна — вечное: то, отколь мы снизошли и куда взойдем в росте, о коем Радищев рек: «Но неужели человек есть конец творению? Ужели сия удивления достойная постепенность, дошед до него, прерывается, останавливается, ничтожествует? Невозможно!..». «Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом», — глаголит Василий Великий: Луна родила землян и дом их, Землю к возврату в исток их.

Меж бреньем и Вечностью грань, Луна — лаз, что Антропность собою не делит: в Том, Этом — едина она. Гости с нами, землянами — ряд, цельный в качестве сем (рис.2).

 

                                                         

 

                                                     Рис.2. Антроный ряд (комментарии — в тексте книги)

 

Так едины Земля и Луна, Ум и Сердце. Мудр стих о том:

 

А на Луне, на Луне,

На голубом валуне

Лунные люди смотрят, глаз не сводят,

Как над Луной, над Луной

Шар голубой, шар земной

Очень красиво всходит и заходит.

 

                          Юлий Ки|м

 

— Какие структурные особенности отличают плоть Гостя и его репродуктивность от наших?

 

— Телесная организация и способ репродукции космита, антропа Вселенной, согласны его горней миссии, суть коей вот: в мире нашем, где властвует часть, тело наше творя, — он посол Полноты, коей есть вечный Мир. Часть — рознь, Полность — Единство. С тем, бренная плоть наша — в розни с собой и с душой, сутью: Два — не Одно; Гостя плоть (ведь космит — Гость землян)  — розни чýжда: Одно без Второго себе, Да без «нет». Часть (она ж половина) и Целое — мы, дети бренья, и Гость, во плотú Космос, Мир: с Землей Небо, Высь с Долом, единые, как рек Гермес: что вверху — то внизу. Часть без Целого — гибель: без Сердца Ум; в Целое части возврат, Ума в Сердце как Корнь свой — SPACE’нье ее. Цель|ность — Цель; поло|вина — вина: зов святой Целым стать, коим гордый (англ. pride) — Pridé’т в Цель сию.

Половые клетки (гаметы) антропа Земли Homo sapiens своим хромосомным набором являют не половинность, как мним извращенно мы, а полноту, Единицу, от коей диплоидный пул хромосом, мнимый нам полнотой — половина. Это ясно из того, что в отношении своих родителей земное человеческое дитя есть полу-отец и полу-мать, тогда же как мать и отец его, стоя над ним, есть монады антропности, завершенные в себе как истоки его плоти. Корнь не есть частью древа — он полность его, древо всё, как ни зрился бы. Отсюда следует, что поскольку диплоидность клеток плоти Homo sapiens есть половинность (Однó множить — вглубь разделять: 1 × 2 = 1 : 2), — антроп цельный, полный собой как образчик телесной гармонии, должен быть сложен не соматическими, а половыми клетками (гаметами) и только ими, — тогда как у зрелой особи антропа-землянина 2 типа клеток — телесные и половые. Во-вторых, односущный составом, гаметой есть и весь антроп как единая плоть. В этом и состоит разгадка странного, на взгляд наш, вида космита, антропа Вселенной как Полности сущих, с большой головой и субтильным туловищем: униплоидный, он есть с|пер|мий, с хвостом как придатком своим голова (рис.). Однократное, тело сие монолитно как Мир, с тем — и видит сей Камень оно: Миру парное — Очи; плоть наша, рознь, смотрит: без вúденья зрит. Сущность клетки плотú бренной сей — имманентность, покой как лишеность С|еб|я, половой суть — трансцензус: шаг в То, Переход как стяжанье Себя. Им есть Гость, Тьмы гонец. И как спермий стремим в яйцеклетку, так Гость наш, космит, стремим в Бога антропной стезею: га|мéта — метá, цель (укр.): Бог, сущих Я, в Кое все мы идем (зная то или нет) как в Себя Самое.

 

 

                                                                 

   

                                                         

        Рис. 3. Космит, Гость, как спермий, копье в То:

        в Утробу, Тьму-Мать, что Вселенной зовем мы.

                  Пропорции Гостя как спермия — детские: дитя и спермий — одно.

 

 

 

Зрящий в Мир оком Розни — Двух, бренья, — антроп Земли мнит Полнотой часть-себя, рознь — Единством; Единое ж — мнит в розни он: половиной — Одно. В онтогенезе землянина в плоти его начально есть лишь соматические, диплоидные клетки, и лишь позднее, с ее созреваньем, являются половые, имущие гаплоидный набор телец преемства. Так Истина с Неба в мир сей прорастает чрез ложь, его стенку, зрясь младше (позднее) нее. Так Царицы богов лик, Афина исходит из Зевса главы, мнясь второй, — но боясь ее, страхом своим тот речет: младший — он. Так год солнечный, первый для бренных, на месяцы Луной делúм: Сердцем, Истиной — Ум, ложь. Для лжи, бренья, мнящего первым себя, Истина есть Второе как Спутник: Ума — Сердце, Земли — Луна; в мире сем ложь хозяин, а Истина — Гость ей. С тем, Двойка меж числ — лик Ноля как Пред-первого: Тьмы, Не-Числа, кое, как Сердце Ум, за собой Единицу кладет и ряд чисел. Ноль — Хаос, начальный вещам с зримым косм|осом их, им косма|тым; так корень материи, зримой очьми, Единицы — эфир как Ноль, Тайна их (с тем, Мен|дел|еев — Луны, Мен|ы муж, раз|дел|ивший Мон|аду сию в хор частей, в бренье Вечность, — таблицу как это деленье творя, зрил эфир ей началом как пред-водород: Ноль как Пред-Единицу. Монадой, Луною как в капле Водой, в части Целым зрил ген Гре|гор Мен|дел|ь). Нол|я, Лон|а лик есть космит, Гость Земли. Его целостность — суть камнь Вселенной, чей есть э|мис|сар сей антроп. Число Мира есть 10, ДеХада, огонь Пифагора. Наличное в смертной, дискретной плоти человека, оно есть Дехада неравноразъятая, 46 как кариотип наш, явь чья — суть земная стезя человека: внеисторическое, райское его Прошлое, Златой Век (4 части), и историческое настоящее — 6 частей по единству Серебряного (3 части), Медного (2 части) и Железного (1 часть) веков. В плоти антропа-Гостя, собою являющей Мир (так капля — лик океана), Дехада эта делима по-сократовски — поровну (деленье это, срединный разрез мудрецов как число 22 — не раскол: им Единство условно делимо, себя не теряя), давая число 55. Таков пул хромосом у космита. Делимое пополам без разъятья себя (на разряды свои — не на числа), число это обличает нам способ воспроизводства космита, как Мир андрогинного (по Пифагору, 10, Мир = 1 + 0 = Муж, Ум + Жена, Сердце), родящего особь-дитя без участья стороннего — деленьем надвое плóти, как клетка в митозе как родах ее. Особь Гостя, космита, собою являя гинандр — женский андрогин как единство мужского и женского начал на основе начала женского, — в некий мо|мен|т разделяется надвое: был один Гость — стало два. Родов этих особенность: особь-дитя и родитель ее неразличны очам как две капли воды: водой, каплею как ко|пием, буром в Тьму Мирову (капля — бур, камнь упорством т|оча|щий), и есть антроп в сути (с тем, мы из воды состоим в основном: душа, суть наша — Тьмы капля, рек Де|мокр|ит), и вселенной корнь Хаос, Тьма тем — Во|да горня: во Да, Бога вход. Роды эти вершимы Воглубь — не вовне, как у нас; родить так — по П|латону, «родить в К|р|а|соту»: в Мать, Коров|у-Тьму, Кров наш, что úздревле людям — Луна. О том сказано:

 

Сила… этого духовно-телесного творчества в человеке есть только превращения или обращение внутрь той самой творческой силы, которая в природе, будучи обращена наружу, производит дурную бесконечность физического размножения организмов.

 

В.С. Соловьев. Смысл любви

 

Роды наши есть Лона утрата, отпад от него: из Луны — в мир земной, из Тьмы, Тайны — в свет, явь, из Любви во Вражду, в смерть из Жизни, во Зло из Добра, из Единства в рознь. Роды космита есть в Лон|о возврат безутратный: в Лун|у из Луны, из Тьмы в Тьму, из Любви во Любовь, из Добра в Добро то ж, из Единства — в него ж. Капли Божьи, антропы планеты единой — тож|дес|твенны видом своим, и любой из них есть дитя-взрослый (ведь время их, трещина возрастов — нуль); очам разны лишь особи разных планет, лон антропных. Быть Гостю ребенком и спермием — в сути едино: дитя — спермий Лона, исшедший вовне (рис.).

Довленья космита себе знак — его автотрофность, питание Солнцем. Гость наш, из Луны в мир входящий наш так, как родимся в нем мы (Полность, Мир — в Луне скрыта как Клад за дверьми), есть лист-куколка, пьющий огнь двух: солнца брения — в яви глаз наших, и Солнца Того, кое Всё, Луны — в тайне их. Куколке, в росте своем пьющей огнь Изнутри, — тень мила посему: огнь Того — тень Сего.

Отношения, связывающие землянина и космита, дадим простой таблицей:

                                                                 

                                                                       Таблица 1

 

       Сущностные отношения антропа-землянина Homo sapiens

                                   и антропа Вселенной, космита

 

Землянин	Космит
диплоидия, 46 хромосом	униплоидия, 55 хромосом
гетеротрофия	автотрофия
Ум: смотренье, лишенность Очей	Сердце: виденье, Очи
рознь	Единство
часть	Целое
смерть, брение, солнце	Жизнь, Вечность, Луна
искривленность (горбатость)     по вертикали (позвоночник)           и горизонтали (стопа)6	обоюдная прямизна
Утробный генезис младенца как та|ин|ство бренных очей	Генезис плода безутробный:       очей зрячих явь

 

Основываясь на этих простых посылках, я вывел когда-то Антропный ряд — ряд антропных разумных Вселенной, часть чья человек, антроп Земли. Монолитный, Луною един этот ряд.

Роды Гостя — деление капли. Коль вспомним опять мы, что тело его — душú явь, а душа — капля Тьмы как Воды Мировой, многость пред сим Одним, — станет ясно, что никаким иным образом роды сии протекать и не могут (поистине, сущее Глубью как Сутию, каждое (eve|ry — англ.) тело, со|ма, — Тьмы капля, «со Матерью»: с Целым часть, Матери ш|мат; ро|жать — Воду делить, капать). И наконец: если в мире наш|ем вы|наши|вают и рожают дитя особи женской половины человечества, — родить у Гостей (от себя, повторю, а не из) может всякая суть как гинандр: капля Глуби-Воды, Жены (gynē (греч.); сгинуть нам — в Мáть кануть) — Сердцем, где Ум, Муж при нем, растворен как слуга в господине своем. Об эротике женской сей, цельной Луной, Целью нам, сообщается:

Главный... ущерб [сексуальной теории Фрейда, по А.К. Горскому] в том, что «психоанализ совпадает с границами мужской психики». Горский пытается выйти за границы мужского либидо с его «кастрационным комплексом», выбором сексуального объекта по принципу опоры (комплекс материнской груди, откуда пассивное, даже если и трагическое, приятие матери-земли, порождающей и поглощающей природной утробы, земной судьбы), выдвигает женский тип эротики. У женщины «органы воспроизведения глубоко запрятаны внутрь, а наружу выведены лишь излучения, неопределенно очертанные силовые линии и «волны», «одевающие» окружающее тело». Ходовой взгляд нам известен: мужское есть изобилие, избыток, женское — недостаток, ущемленность, связанная с отсутствием пениса, как бы уже проведенной кастрацией. У Горского наоборот: «специфически женское есть всегда избыточное», при развитии эротической области у девочки в отличие от мальчика отсутствует точечная сосредоточенность на четко оформленном пенисе; «комплекс эмоций-представлений» созревающей женщины «сохраняет неопределенную (и разнообразно определяемую в любой момент) расплывчатость, расширенность, пластичность, постоянную волнуемость своей сферы. Ощущение постоянного переполнения, избытка излучаемой энергии вследствие, очевидно, большего участка слизистой влажной поверхности половых органов создает то настроение, о котором говорит Лермонтов: «Молодая душа в избытке сил творит для себя новую природу, лучше и полнее той, к которой она прикована». Это облачное, эротическое окружение, расплывчатое, обволакивающее, выходящее во внешнюю среду, пронизанное атмосферой автоэротической зеркальности, которая осуществляет — через принцип отождествления — завоевание телом пространства, Горский называет магнитно-облачной эротикой. Ей он придает особую ценность в деле будущей метаморфозы человеческого организма в самосозидаемый и бессмертный. // Этот тип эротики представляется мыслителю более перспективным для реализации задачи расширения человеческого организма вовне, волнового овладения внешней средой. Важное значение в этом имеет зафиксированное исследователями расширение эрогенных зон, возникновение экстрагенитальной, кожно-мышечной эротики, частичное превращение кожи в проводник органической энергии. Горский приводит мнение немецкого ученого (Зангера) о том, что такая эротика имеет автоэротическую природу, таит в себе огромные возможности для сублимирования, обладает способностью концентрировать, накапливать большие запасы эротической энергии. Собственно генитальная сексуальность, на которой основывается размножение, — предельно расточительный способ передачи жизни: осуществляется «разряд органической энергии в точках наименьшего сопротивления, происходит как бы хаотический взрыв, гибель и рассеяние драгоценнейших жизненных клеток», лишь ничтожная их часть служит для зачатия новой жизни.

С.Г. Семенова Русский космизм.

 

Гость — жена с мужем в ней, царь его. Хор Гостей посему — женский хор: хор сердец, гимн, победная песня (с тем, гимны держав в основном поют жены). Мать, Тьма — Ко|ман|дир,  Гости — отряд (за|гін — укр.) его. В Сердце Ум поместить — Гостем стать чрез покорство Луне, Сердцу всех. О том сказано:

 

Путь к такому высшему человеку должен идти через обретение им все более высокого онтологического статуса (в христианской мысли, напомним, этот процесс называется обожением). Корни же той православной антропологии, которая делала акцент на активности самого человека (а именно такая антропология развивалась религиозными космистами), лежат в традиции исихазма (священнобезмолвия), возникшего в аскетической практике еще в IV-VII вв., но теоретически развитого св. Григорием Паламой. И что особенно ценно — здесь мы сталкиваемся не с теорией, а со своеобразной практикой так называемого «умного делания». На фоне всегда очень сильного в христианстве спиритуального уклона (тело — лишь темница души), уклона по существу платонически-языческого, чуждого самому духу Христова обетования, — в исихазме речь шла о задаче включить и тело, а не только душу или ум в круг преобразования и освещения для будущего обожения. Исихасты (в России это были известный подвижник XV в. Нил Сорский и его последователи) разрабатывали особые психофизиологические приемы управления своим телом во время иисусовой молитвы, многократного сосредоточенного повторения одной и той же молитвенной формулы. В исихазме несомненен порыв от отвлеченно-умозрительных построений («умного созерцания», «бесплодных слов», как выражался св. Григорий Палама) к каким-то формам опытного преобразования естества. Правда, этот опыт еще ограничен, так сказать, узкими лабораторно-монашескими пределами, в нем, кстати, чувствуется некоторое внешнее сходство с индийской йогой (и в позе, и в приемах ритмизации, «сдерживания» дыхания, регулирования кровообращения, особой концентрации внимания и т. д.). В опыте «помещения ума в сердце», «духовного трезвения», «умной молитвы» главное — не отрывать сознание от тела в великолепно-державное бытие чистого духа, как это происходит в различных формах спиритуализма, а соделать его одухотворяющим регулятором всех телесных органов и сил человека.  

 

Тот же источник

 

О явленьи лунита из нас, из пути — цели (кокон рвя свой, так является бабочка) — сказано:

 

…создать истинного человека, как свободное единство мужского и женского начал, сохраняющих свою формальную обособленность, но преодолевших свою существенную рознь и распадение, это и есть собственная ближайшая задача любви.

 

В.С. Соловьев. Смысл любви

 

Гость есть капля, острая (гóстра — укр.) суть, камнь точащая; капли Луны, Мены сей Гости есть и|мен|а. С Водой, Глубью едины они как антропы space’нны. Речется:

 

Действительно спастись, то есть возродить и увековечить свою индивидуальную жизнь в истинной любви, единичный человек может только сообща или вместе со всеми.

 

Тот же источник

 

Роды капли как клетки в сем мире являет митоз, а как особи — то, что зовем мы партеногенезом. Замечу: в истории Государства Российского был антроп-миф, вроде Гостя сплотивший в себе мужское и женское начала при власти женского: это знаменитая женщина-гусар, т.е. жено-муж, Надежда Дурова, фамилия чья  —  явь Тьмы-Матери, Дурги. Явь эту, по воле Небес, кажет нам и фамилия Голубкина, принадлежная артистке, сыгравшей Дурову в кино: Голубь — Глубь, Дух Святой, имя чье по-еврейски, как Матери сущих — Руах, имя женского рода. Так «рух» в украúнском — движенье, англ. motion: торенье, спермия ход, капли в Воду как в Mother воз|в|Ра|т.

Глубь в Луне — Мир как Миф; капли Глуби, антропы Луны, Гости есть части Мифа, что знают мифичность свою как причастность Вселенной; земляне, мы — части, что Мифа не зрят как Отчизны своей, с тем — вольны от него как Себя самого. Те и эти в единстве — Антропный Народ, де|м|ос Дамы c Адамом, где Гости — народ-суть, мы ж — корка, что сути чужда.

 

— Может ли обычный человек увидеть роды Гостя?

 

— Обычный, т.е. бренный, зрящий очами Розни, — никогда. Ибо роды и в нашем мире, как и зачинающий дитя акт — зрелище сокровенное; сокровенное же антропов из Внутрилуния, Глуби как Тайны, родящих во Глубь (в Красоту — рек Платон в «Пире» о родах этих), зрить нам не дано. Не мы наблюдаем за ними — за нами они! За сутями высшего плана, какими есть Гости пред нами, нельзя подсмотреть, т.е. узреть оставшись неузренным: встреча с ними, пустая случайность глаз наших, всегда — акт явленья их нам, подготовленный и расписанный в мелочах, акт, в каком Гости наши есть «дхиан коган», владыки созерцания (властью-то сей и есть видение), а мы — созерцательно-подвластные им сути. Глубокий Бул|га’cow (bull, бык при Корове, при Сердце Ум верный, — каков при Тьме Воланд, Диавол как Сын Ее. Воланд — Во-лýн-д: дом слуг истинных — Глубь во Луне, Тьма) блестяще изобразил это в своем «Мастере и Маргарите», где опустевшая аллея Патриарших являет собой сосуд Контакта, куда как в закрытую пробкой капсулу, загодя отрешенную от излишнего, Воланд поймал Берлиоза и Бездомного. Случайность для нас, пустооких — бесцельность; в понятии ж должном она есть явление Цели: по сущности — Бога как Цели всех. Это-то обстоятельство, чуждый Творца, скрыл Евклид в своих «Началах» — манифесте пустых (плоскозрящих, смотрящих) очей, где в определении сонаправленных и противоположно направленных векторов отсутствует главное: то, кудá они направлены, — что и есть с|лепота наших глаз как бесцельность: незнание Случая, Господа как изотропность вселенной, идти не зовущей: нет Цели — Пути нет как пары ее, без Селены — вселенной очей наших нет. Поле сущих, Стезя-и-Простор их, без Господа Мир — не Стезя, с тем — ничто; в Поле сем сущи, травы его, к Богу льнем как Луне мы: льну — кличу Луну, Огнь святой. К Цели сей идущ — мудр, а не к ней (посему — от нее) — иди|от. Случай — Истины луч; чаять Случая — Господа жаждать; «быть в случае» — Богом обласканным быть чрез людску длань. Вне Бога случайность — нелепость, а с Ним — Лепота (Красота — стар.): Мир, слепленный Богом как об|раз Его и Им сущий как Сердцем своим. К Лепоте сей святой — да при|лепимся: к Полности — часть, к Сердцу — Ум, к Жене (Мир — Лоно) — муж. О мирской жизни нашей как хаосе, мнящем порядком себя, рек Сократ:

 

О, если бы, Критон, большинство способно было творить величайшее зло, с тем чтобы быть способным и на величайшее добро! Это было бы прекрасно! А то ведь люди не способны ни на то, ни на другое: они не могут сделать человека ни разумным, ни неразумным, а делают что попало.

 

 Платон. Критон

<< НАЗАД  ¨¨ ДАЛЕЕ >>

Переход на страницу:  [1]  [2]  [3]  [4]  [5]  [6]  [7]  [8]  [9]  [10]  [11]  [12]  [13]  [14]  [15]  [16]  [17]  [18]  [19]  [20]  [21]  [22]  [23]  [24]  [25]

Страница:  [4]