Annotation Испугавшись теней прошлого, юная странница Анжи отказывается от своего намерения отыскать дорогу домой, обрести высокородную семью и вернуть утраченные права на наследство. Она собирается остаться с дорогими ей людьми, но своевольная мечта с опозданием исполняется. Анжи становится заложницей наследованного ей мира и долга, когда все чего хочет – это вновь оказаться с теми, кого потеряла. И в этот раз она не отступится и пойдет на любые жертвы ради осуществления своего заветного желания. * * * РОКСОЛАНА КОВАЛЬ ПРОЛОГ ГЛАВА 1. Чужая ГЛАВА 2. Оковы долга ГЛАВА 3. Последняя надежда ГЛАВА 4. Лицом к лицу ГЛАВА 5. Петля судьбы ГЛАВА 6. В поисках истины * * * РОКСОЛАНА КОВАЛЬ ЗАВЕТНОЕ ЖЕЛАНИЕ Книга первая «Что за страшная тень стоит позади меня?» – боясь оглянуться, спросила у старой гадалки маленькая Анжи. «Это тень твоего прошлого, от которого ты так долго убегаешь», – холодно ответила старуха. «А что это за тень у меня под ногами?» – удивленно воскликнула девочка, стараясь не смотреть вниз. «Это страх твоего прошлого, от которого ты так долго убегаешь и который несешь с собой!» «А что же за темная тень там, впереди меня?» «Это твое прошлое, навстречу которому ты мчишь, так долго пытаясь от него убежать», – с грустной усмешкой сказала гадалка. ПРОЛОГ Это было последнее полнолуние. Звездное небо, горящее в прощальных лучах, рыдало золотым дождем. Бесконечный полет вглубь прожитого года, вытеснившего все, от чего Анжи бежала и к чему стремилась вернуться. И теперь прошлое нарезанными картинками событий, как осколками, впивалось в сознание. Она очнулась под огромными звездами, на безжизненной земле чуждого края. До самого горизонта – мертвые камни холодной долины. Возникающие и исчезающие замки, облюбованные призраками. Долгие скитания и угасающая надежда на спасение. Беспомощность, паника и безысходность от осознания неминуемой смерти. Спасение явилось обряженным в плащ из паучьей кожи. Надежда взглянула из-под косой челки, спадавшей на светлые глаза. Счастье протянуло руку в тонкой перчатке и своевольно вернуло к жизни. И весь неизведанный край уместился в единственном живом существе – Кели. Она стала для Анжи всем, пока та не узнала, что они вовсе не одни на забытом осколке погасшей звезды. Все это время поблизости таился совсем иной мир. Мир призраков, вернувших себе плоть. Так же, как Анжи ступила в него, она надеялась шагнуть на свои земли. Но как отыскать дорогу домой, если в опустевшем багаже памяти лишь то, что вызывает пренебрежительные улыбки и вальс пальца у виска? Издевки призраков напрочь отбили у Анжи нелепые замашки Высшей Знати. Вскоре, под хоровым хохотом, она и сама начала сомневаться в своих словах. Потом и вовсе перестала гордо вскидывать голову и заявлять, что она – дочь Правителей. Может, как уверяли, она и впрямь больна на голову. Не могли же ей врать все вокруг? Она хотела смириться и научиться жить заново. Нашла уединение в лесу и по-своему была счастлива с приютившей ее целительницей. Но жалящие вопросы не давали покоя. Прошлое не отступало, возвращаясь смертельной тоской по родной стороне. Все твердили, что не существует таких земель, которыми правит благородная династия Эвиса. Нет в природе места, где все пропитано благим чародейством. Но Анжи упорно искала ответы, искала путь назад, и в этих поисках была вся жизнь. Пока… Поиски завели ее в призрачный замок. Многие заплатили за свое любопытство жизнями, затерявшись в дьявольских коридорах. Только Анжи, ее друг Ют и его капризная невеста Изольда смогли выбраться из каменной ловушки. Следом угодили в новую западню, попав в немилость молодой, но уже могущественной чародейки Аргонты. По ее вине Анжи вернулась в дом целительницы уже без Кели. Долго горевала, не желая верить в гибель странной подруги, потому верные друзья решили устроить для нее праздник. Этот день перевернул очередную страницу жизни. В незапертую дверь сердца вошел нежданный гость и поселился в нем на долгие месяцы. Его называли Платой. Хладнокровный. Молчаливый. Загадочный. Льдисто-прозрачные глаза, смоляные волосы, высокие скулы и кожа, тронутая нежным загаром, отличали его от остальных обитателей царства. Все напрасно гадали, что удерживало его в кругу неравных себе. И одну Анжи это не волновало. Имело значение только то, что он рядом. Рядом… но недосягаем. Каждое его слово, каждый взгляд, каждый жест вросли в очередное путешествие. Все держали путь к Горе Слез, стоявшей на перекрестке нескольких вселенных. Одной из них могла оказаться та, в которую Анжи не теряла надежды вернуться. Долгий, нелегкий путь по неизведанным просторам. Многочисленные трудности, преодоление немыслимых препятствий. Встреча с девушкой Льедой, странный городок, маленький дом и коварство старой ведьмы, оказавшейся родственницей Аргонты и похитившей Анжи. Пришедшие на выручку друзья, рискованный побег и радость от спасения. Крепкая рука преданно смотрящего Юта, его робкие признания в любви, несдержанные высказывания обиженной Изольды. Сколько еще всего было? Сколько дней они провели вместе, прежде чем Анжи снова угодила в беду и оказалась запертой в комнате огромной башни? Ее спас ворон. Он приносил в темницу ветки с ягодами и привел к ней слепого юношу Асифе, приходившегося внуком целительницы. Они вместе отправились на поиски пропавших друзей. После того как нашлись остальные спутники, следопыт Плата провел их к долгожданной Горе Слез. В последний момент Анжи передумала и решила остаться. Побоялась потерять все то, что обрела в полюбившемся краю ради эфемерной надежды найти семью. Она отреклась от мыслей о высоком титуле ради возможности жить среди любящих ее людей. К лучшему, если она никогда не вспомнит своего прошлого. Там, за пеленой тумана, осталась пугающая тайна ее появления в царстве. Лучше не знать, что случилось с семейством Эвиса. И все бы сложилось так, как она хотела. Если бы не очередная встреча с теткой Аргонты, упорно не желавшей оставлять Анжи в покое. Разглядев в ней способности к чародейству, она хотела сделать ее своей ученицей и использовать в неблаговидных целях. Ее очередная попытка стоила ей жизни. Анжи, несмотря на юный возраст, уже доводилось убивать чудовищ, но смерть старухи пережить ей было нелегко. Она уединилась, пытаясь свыкнуться с тем, что невольно стала убийцей. Надеялась найти утешение у возлюбленного, но с опозданием узнала в нем горько оплаканную Кели, которой, как оказалось, никогда и не было. Это всегда был Плата, всего лишь позволивший ей подобное заблуждение. Спасший ее когда-то ворон, подосланный чародейкой, проявив чудовищную для птицы силу, вытолкнул Анжи из ставшего дорогим ей мира. Под ударом крыльев распахнулись невидимые врата в иные миры, и она окунулась в этот долгий, мучительный полет. И вот теперь, пережив все заново, она приближалась к очередному неизведанному миру, где ей предстояло опять искать путь домой. Но на этот раз, путь в царство короля Фаэтона. Туда, где она твердо решила остаться, и откуда ее выбросило по воле Аргонты. А может, все было предопределено? ГЛАВА 1. Чужая Она лежала на холодной, выложенной каменной плиткой аллее. Рядом кружили вихри золотистых листьев. Солнце висело над горизонтом, ярко-желтые лучи стелились по дорогам и белокаменным домам. Над ними парили огромные птицы, несущие в когтях качели с шепчущейся парой. В леске с белыми скамьями и виадуками прогуливались люди. Анжи пыталась удержать обрывок сна. Ей снился Плата, его черные волосы, переливающиеся бордовыми полосами, льдисто-серые глаза, как и до этого, обведенные карминной краской. Он так ласково прикоснулся губами к ее виску, но утешительный, отеческий поцелуй пронзил холодом. Она снова открыла глаза и долго смотрела в бездонное небо. Чужое, безразличное небо. Лишь шорок гонимых ветром листьев нарушал безмолвие напыщенной природы. Большой черный ворон, ощущение падения за зеркальную стену… Все это не было сном? Она уже не в царстве короля Фаэтона. От ставших родными земель ее отделяет вечность, и эту потерю ничем не заполнить. Коснувшись вялой рукой плеча, Анжи нащупала оставленные колдовским вороном царапины. Значит, все было на самом деле. Из ближайшего дома вышел незнакомец и удивленно посмотрел на лежавшую под порогом гостью. Присев рядом, поинтересовался, что с ней произошло и чем он может помочь. Анжи отвернулась и заплакала. Как ей объяснить, что с ней случилось? Чем он может ей помочь? Никому не понять, что значит потерять целый мир! Оказаться легкомысленно сломанным цветком, оставившим свои корни в родной земле. Ее снова примут за сумасшедшую, будут уверять, что такого царства не существует! Парень помог ей встать и завел в маленький дом. Напротив двери стояла кровать, и Анжи на непослушных ногах с трудом до нее добралась. Как же хотелось хоть на время забыться! …Проснулась она на рассвете и обвела взглядом украшенные полотнами стены. В окно сквозь мозаику сочился свет, ласкающий спящего на полу хозяина. Подложив под голову книгу и укрывшись тюками материи, он что-то бормотал во сне. Анжи села и коснулась пальцами холодных плит. Такое знакомое чувство опустошения! Невыносимая тяжесть смирения… Проснувшийся хозяин, потягиваясь, столкнул со стола книги, бумаги и стакан с водой. Перепугавшись, подскочил и бросился спасать шелка и чертежи. Вспомнив, что вынудило его спать на полу, резко оглянулся. — Как ты? – осторожно спросил он. Анжи ничего не ответила. Что она могла сказать? Что уже мертва? — Может, ты голодна? – снова поинтересовался хозяин. Ответа он так и не дождался и больше не решался ее разговорить. Занялся повседневными делами: шил, кроил, порол. Иногда делал наброски, наполняя комнату специфическим запахом красок. Все это время Анжи сидела на краешке жесткого ложа и неустанно думала о царстве короля Фаэтона. Ее не волновало, в какой из миров она угодила. Не все ли равно? Ее заставила очнуться судорога, пронзившая затекшую ногу. Анжи поспешно поднялась, выждала, пока боль утихнет, и медленно подошла к столу. На нем лежал ее портрет, написанный сангиной. Хм, неприветливый взгляд… девушки? девочки? подростка? Большие, винного цвета глаза, похожие на ромашки зрачки. Темные волосы, отливающие кармином, неровными прядями спадающие на лицо. А на шее – цепочка с золотой монеткой. Она дотронулась до ключицы, сжала в кулаке медальон и сорвала его с шеи. Задержавшись у окна, долго смотрела на подернутые осенней ржавчиной деревья. По белым аллеям прогуливались люди; по воздуху плыли качели, носимые четырехкрылыми птицами; по дорогам ездили ажурные повозки-шары, запряженные огромными кошками. Напротив дома собрались соседи и ели ягоды, собранные с ближних кустов, словно горящих в пламене бордовых листьев. Юноши самодовольно хвастали, девушки – заливисто хохотали. Анжи сжала кулаки. Почему она не одна из них? Почему не с теми, с кем должна быть сейчас? Почему снова влачит кандалы одиночества? Она взяла со стола нож, которым хозяин распарывал полотна, и приложила лезвие к руке. Сама не заметила, как из кривых порезов сложилось слово «Плата». Анжи застонала и зажала саднящее запястье. Попытка самоубийства не увенчалась успехом. Она струсила и не смогла прекратить эти муки. А ведь вены были так близко, стоило нарисовать крест и ее бы уже не спасли… Вернувшийся хозяин, взяв ее за руку, осторожно перевязал порезы. Позже оставил напротив стеклянную розетку с едой. Анжи не притронулась к ней, продолжая пребывать не там и не здесь, а где-то между прошлым и настоящим. Росток жизни увядал. Да, она не хотела жить, но молодой хозяин не сдавался. Он хотел ненавязчиво окружить ее заботой и привить любовь к своему миру. Рассказывал о красотах города, старался заинтересовать сказаниями о таинственных местах и необычных обитателях Алмазных гор. Изо дня в день Анжи видела, как он готовит, рисует, шьет при помощи крылатых, лупоглазых ножниц и жужжащих мошек-игл. Но… Это не твой мир – насмешливо шептало все вокруг. * * * Была поздняя осень, когда Анжи начала приходить в себя. Если, неведомо как очутившись в царстве короля, она долго не могла оставить надежду отыскать дорогу домой, то сейчас безропотно приняла неизбежность. Как много изменилось с того злополучного дня! Словно минули годы. Она уже не та спесивая, но наивная девчонка, что зло притопывала каблучком и, уперев кулаки в бока, требовала справедливости. С судьбой не поспоришь. Давно пора это уяснить. Анжи разложила по полкам книги и собрала в стопки рисунки. На подоконнике нашла свой брелок с починенной хозяином цепочкой. Осторожно взяла дремавшие, одухотворенные ножницы и, собрав волосы, решительно принялась их отрезать. Потом, увидев в руке длинный хвост, растерялась. — Ты чего опять удумала? – грозно спросил вошедший в дом парень. – Снова решила себя порезать? — Нет. Хотела отсечь свое прошлое, – пробормотала Анжи, впервые ответив на заданный вопрос. – Говорят, на косах виснут бесы и не дают сгинуть былому. А я должна забыть, стереть все из памяти. Иначе просто не смогу жить в вашем мире. — А тебе шли длинные волосы. Давай, я подровняю. Кстати, я – Блик. Анжи опустилась на стул. Блик начал состригать неровные пряди, и вскоре у нее был коротко подстриженный затылок и длинная, хаотичная челка. Парень положил в ларец вырывающиеся, машущие крыльями ножницы и развернул зеркальце, но Анжи даже не взглянула на себя. * * * Она несколько раз выходила из дома, почти заинтересованно провожая взглядом путешествующих по воздуху людей, надменных красавиц, разъезжающих в шарах, и горящих в ночное время бабочек. По вечерам по-прежнему собирались люди, разводили костер, пили вино и завораживали округу пением. Анжи в эти часы было особенно тяжело: стальным обручем душила ностальгия. Неосуществимое желание раздирало изнутри. Здесь все было чужим. Она снова одна. А ведь ей с таким трудом досталось то, чем она жила в царстве короля Фаэтона! А может, и нет никакого царства? И не было никогда? Она его выдумала, оно ей приснилось. Как и то, из которого она однажды шагнула в безжизненный край Двух Закатов. Хоть бы это было так! В один из вечеров, когда во дворе был разгар веселья, к стоявшей на крыльце Анжи подошла невысокая темноволосая девушка. — Здравствуй, соседка. Как поживаешь? Анжи в ответ пожала плечами. Как? Да никак. Она по-прежнему мертва. — Пойдем к нам! Я угощу тебя зернами. Меня зовут Леа, а тебя? Анжи помотала головой, не желая никуда идти, и опустилась на ступеньку. Леа убежала к остальным, но позже вернулась с чашами, полными белой крупы, посыпанной приправами. Одну чашу она протянула Анжи и, не дожидаясь, пока та ее отвергнет, положила ей на колени. Ходившая за ней по пятам странная птица с массивным клювом, облепленным десятком часто моргающих глаз, устроилась рядом. Вытянув длинный раздвоенный язык, лизнула хозяйку в щеку. За что получила ложкой по плоской голове. Женщины, кутаясь в наброшенные на плечи платки, запели. Почему же от этого становится так больно? Что за странный отголосок внутри? — Они всегда поют осенью, чтобы отогнать от урожая злых духов, – пояснила Леа, заметив, что Анжи смотрит в сторону костра. – Почему не ешь? Эти грустные песни и голоса, давно забытые звуки музыки… были в ее прошлой жизни, которую она никак не могла вспомнить! — Ты метишь в невесты нашему швецу? – не сладила с любопытством Леа и стукнула ложкой лизнувшую ее в щеку птицу. – Я о Блике! Как зовут-то тебя? — Анжи. — Что? – подалась вперед Леа, не расслышав ее из-за хора голосов. — Меня зовут Анжи, – повторила она и укутала накидкой колени. — Анжи… – нахмурилась Леа и, заметив тянущийся к ней язык, отогнала от себя назойливую птицу. – Я уже слышала это имя. А-а, ну точно! Так звали волшебную птичку из старого сказания. А я думала, что ты чужеземка. Анжи разглядывала освещенные солнцем улыбающиеся лица и ненавидела бурлящую в них радость, окрыляющую надежду. Ничего этого в ней самой не осталось. Она и правда умерла, но разве могла представить, что быть мертвой так тяжело? — …повезло, что тебя приютил Блик. Уверена, он нарядит тебя не хуже придворных нашей Правительницы. Кстати, он отлично рисует. Анжи поднялась и вошла в дом, оставив на крыльце нетронутую чашу. Взяв со стола зеркало, нерешительно приблизилась к своему отражению. Хотела увидеть это маленькое, ничтожное создание, в котором уместилось столько боли. Как ей избавиться от обжигающих мыслей? Как смириться с тем, что уже никогда не вернуться к дорогим людям? Она навсегда останется чужеземкой в этом холодном мире. * * * Блик к нежданной гостье относился более чем терпимо. Иногда к ним заходила беззаботная Леа и приносила гостинцы: швец, при всех его достоинствах, готовил на удивление плохо. Анжи привыкала к новому обществу. Училась обращаться с магически сотворенными созданиями, данными в помощь избранным людям. Вяло, но поддерживала беседу с соседями, заставляла себя радоваться визитам жизнерадостной девчонки. Они часто коротали зимние вечера втроем, устроившись у камина. Блик занимался шитьем, Леа – читала вслух книги, а Анжи – честно пыталась слушать. Только невидимая стена, разделявшая их, все равно не становилась тоньше. — А чем отличается туника от туньеки? – поинтересовалась Анжи, листая наброски будущих одеяний, над которыми корпел швец. — Туника надевается через голову и имеет свободные рукава, – охотно откликнулся Блик, выбирая зависшие в воздухе иглы-мошки. – Бывает верхней и нательной, длинной и короткой. А туньека – исключительно верхняя одежда строго определенной длины. — Чуть ниже бедер? — Да. И застегивается она спереди на крючки или пуговицы. Короткий стоячий ворот и обшлага расшиваются канителью или полосками меха. Отложной ворот украшается перьями, розетками невянущих цветов или каменьями. Туньеку носят с широким поясом, подчеркивающим талию. А верхнюю тунику – с набедренным ремешком, к которому крепится монетница. — А что такое кот-туника? – собрав наброски в стопку, спросила Анжи. — Род платья со шнуровкой, стягивающейся на спине или груди. – Блик глянул поверх ножниц на протянутый Анжи рисунок. – А это блио. Облачение дам, находящихся в услужении высокочтимой госпожи. По цвету надеваемой под блио длинной туники можно определить принадлежность к тем или иным владениям, где живет поверенная. — Очень интересно, – уже привычно солгала Анжи, и долго кивала, пока Блик вдохновенно рассказывал о вошедших в моду тканях. …Облачившись в замшевые штаны и туньеку с перьевым воротом, Анжи стояла возле окна и ждала Лею. Неуемная соседка уговорила ее совершить конную прогулку. От чародейских чекрыл, как здесь называли разумных птиц с двойными крыльями, и белых пум Анжи отказалась сразу. Глянув в сторону Блика, сидевшего возле камина и что-то набрасывающего на ткань, она встретилась с ним взглядом. Приземистый, светловолосый, голубоглазый. С его скуластого, вытянутого лица не сходила тень разочарования, словно он от рождения был недоволен своим появлением на свет. Анжи вышла навстречу Лее и, прежде чем забраться в седло, полюбовалась ее роскошной вороной кобылой. Нигде еще не доводилось видеть лошадей с такими длинными, волнистыми гривами и настолько пушистыми, блестящими хвостами! Они миновали мостик, парк и выехали в поле. Вдали белели скованные льдом деревья, поблескивали кусты зимних розанов. Кое-где под снегом виднелась седая от мороза трава. Все тонуло в легком тумане, от чего округа выглядела нереально хрупкой. Леа все время о чем-то болтала, но внезапно умолкла. Анжи спросила, что с ней случилось. Та спешилась и подошла к берегу. Присев на корточки, рассказала, что в этом озере когда-то утонул ее брат. Но это не был несчастный случай. Его убила живая вода этого мертвого озера. Анжи ничего не поняла, а Леа махнула рукой и сказала, что уже ничего не изменить. Если бы и Анжи могла так же легко отмахнуться от всего, что было! Они объехали окрестности и посмотрели издали на самое высокое строение – обитель Правительницы этого мира. Мира Тир-ре. Леа с воодушевлением рассказывала о покровительнице, о том, как та боролась с недругами ради благополучия народа. Анжи подавила зевок, приготовившись к тому, что сейчас последует рассказ о злостном колдуне, мечтающем взрастить на этих землях великое зло. Но Леа пожаловалась лишь, что по непонятной причине всего за несколько лет вымерли почти все Ридоронты – самые могущественные чародеи. Теперь безвозвратно исчезают и оставленные ими одухотворенные создания, насекомые, наделенные разумом предметы. Они вернулись в город, когда уже начало смеркаться. В домах загорались огни, за вспотевшими стеклами мелькали тени. Анжи снова вспомнилось, как похожими вечерами они с Флораной сидели у окна и пили горячий взвар. Наверное, это никогда не уйдет из памяти. Они вошли в дом, впустив в него аромат зимней стужи. Блик налил им теплого вина со специями и усадил в кресло возле камина. Анжи взяла лежавшую рядом книгу и, примостив ее на коленях, начала листать. Все фолианты были сшиты из тонкой материи, а миниатюры, виньетки и фронтисписы украшали страницы. Лее не сиделось на месте. Она принялась на свой лад наводить порядок на полках. Наткнувшись на одну из книг, заинтересовалась названием, а потом и зачиталась, раскрыв ее посередине. — Эти строки диктовала сама Правительница! Послушайте, что здесь написано! – Она склонилась над книгой, с трудом удерживая ее на весу. – «Я уже давно занята поисками своей младшей сестры. Я лишилась ее, когда она была совсем маленькой. Но она до сих пор живет в моем сердце. Надеюсь…» Тьфу! Это ты, Блик, поставил кубок с соком на страницу? Молодец! Как теперь узнать, что там написано? Все склеилось! Какое неуважение к книгам! — Я нечаянно. Читай дальше, хватит ворчать. — «…если однажды в Тир-ре объявится девушка со звездообразной родинкой на плече, то моя обитель вновь вдохнет в себя жизнь». Анжи? А у тебя случайно нет такой родинки? — Есть, – вдруг оживился Блик, отложив вязание. – Я, когда снимал мерки, чтобы сшить ей туньеку, видел! На левом плече! — Ого! – подскочила Леа, невероятно широко раскрыв глаза. – Неужели Правительница нашла ее?! Свою сестру? Нашу подружку?! — У меня не может быть сестры. Моя родня – тоска и боль. – Анжи, чтобы пресечь подобные разговоры, захлопнула книгу. – Не выдумывайте. Я и вдруг – сестра покровительницы земель, где никогда не была! Это сущий бред. — Но ведь ты говорила, что очнулась в царстве с прилично разбитой головой, оттого, наверное, до сих пор ничего и не помнишь! Поэтому не можешь с уверенностью утверждать обратное! — Это правда, – задумчиво поддакнул Блик, проводив взглядом пролетевшие мимо ножницы. – Ты взялась из ниоткуда, словно с неба упала. Сестру госпожи Тир-ре вроде выкрали из этого мира… — Ворожейка! – воскликнула Леа, развернувшись к Блику. – Я схожу за ней! Может, она сумеет вернуть Анжи память! Тогда не останется никаких сомнений! Она сама убедится в этом! Леа выскочила из дома и растворилась в тумане еще до того, как захлопнулась дверь, едва не прищемившая ринувшуюся следом птицу. Блик все разглядывал Анжи, пока та не подняла голову. — А ты чем-то на нее похожа. Чуть-чуть. — Конечно, но раньше ты этого как-то не замечал! — Надо же! Прислужница Правительницы вручила мне эту книгу, чтобы я сделал наброски с имеющихся в ней портретов. Хотела, чтобы я сшил такие же наряды, как у изображенных там господ. А вот что из этого вышло… В комнату ворвалась раскрасневшаяся, запыхавшаяся Леа, торопливо приглашая войти приведенную женщину. Та, поправляя расшитый золотистыми символами платок, вошла и опустилась на стул напротив заваленного лоскутами столика. Леа ухватила Анжи за руку и усадила на табурет, велев ворожейке заглянуть в прошлое беспамятной фаэтянки. Женщина подняла карие глаза и глянула на поерзавшую на стуле Анжи. Недоверчиво сощурившись, коснулась ее ладони и провела холодным пальцем по паутинкам линий. — Нет, разбитая голова в беспамятстве не виновата, – тихо заговорила ворожейка, до боли сжав руку Анжи. – Она уже ничего не помнила задолго до этого. Фу! Это последствие наложенных на нее чар. Мне с ними не справиться. Слишком силен Ридоронт! Он хотел, чтобы она забыла его. Все забыла, родилась заново, воскресла из мрака. Фу! Черный! Он ее… тень, он всегда рядом. Он – ее спасение и погибель. От судьбы не убежать. Она настигнет. Скоро. Зачем ты появилась здесь, девочка? Зачем привела за собой беду? — Скажи, она сестра Правительницы? – потеребила за плечо женщину Леа. – Ответь! Пожалуйста! Это ведь так важно! — Не скажу! Не знаю, кто она! Ничего не знаю! Никому не скажу! Засуетившись, ворожейка отдернула руку, словно ладонь Анжи ее обожгла. Посмотрела, явно зная больше, чем говорила и, поднявшись, направилась к двери, напоследок велев больше ее не беспокоить. — Что с ней? – пожала плечами Леа. – Никогда ее такой не видела. — И я! – вставила скрипучим старческим голосом часто моргающая птица. – Когда увидела, ни одному своему глазу не поверила! — Все равно нужно оповестить об этом Правительницу. Твое прозвище, Анжи, которое ты считаешь именем, из нашего древнего сказания. Более того, так ласково называли сестру Правительницы. Я поспрашивала тут у старцев… В дверь нагло, торопливо постучали. Стоявший рядом Блик нехотя открыл и тут же оказался в объятьях высокой девушки и юноши. Анжи попятилась в самый дальний уголок и искоса наблюдала за вошедшими. — А это еще кто? – грубым голосом спросила гостья, случайно заметив незнакомку. – Блик, откуда взялась эта лупоглазая? — Потом расскажу, Вэндай. Леа, а ты куда? — Пошлю весточку Правительнице! Это мой долг! Я скоро! Анжи устало опустилась в кресло. Как несправедлива несвоевременность! Если бы полтора года назад какой-нибудь сумасшедший хотя бы поверил в то, что она может оказаться родней Высшей Знати, ее судьба могла бы сложиться иначе. Но Плата был так убедителен в своих доводах и насмешках! Она и сама уверовала в то, что ее убежденность в принадлежности к правящему роду – не больше чем детская фантазия. И вот сейчас, когда она окончательно смирилась, отреклась от воспоминаний, ей вздумали бередить рану. Она всеми силами противилась собственной надежде, заведомо зная, что ее ждет очередное жестокое разочарование. …Ночь оказалась самой тягостной за все прошедшие. Друг Блика – Дым – донимал вопросами и жалил глупыми остротами. Анжи сидела в сумраке, прижавшись спиной к стене, и упорно молчала, надеясь, что наскучит собеседнику. Но не тут-то было: он начал рассказывать о себе! Утром Анжи оделась и вышла на крыльцо. Пушистые снежные дорожки, расстеленные ночью вьюгой, словно засыпало узором кошачьих следов. Во взбитом пухе туч горели игольчатые лучи солнца. Из-за угла дома вышли двое мужчин в одинаковых плащ-накидках, скрепленных у воротов массивными глиптами. Видя, что они направляются к лестнице, Анжи посторонилась. Оглядев окна, сверившись с обозначением, один поднялся по лестнице и постучал в дверь. Вручив выглянувшей Вэндай матерчатый рулон, посыльные откланялись. Кто такие и зачем приходили? Анжи прошлась по переулку, любуясь бахромой блестящих сосулек, свисавших с треугольных крыш. Подтаявший лед блестел замутненным горным хрусталем. Интересно, а в царстве короля сейчас тоже зима? Воет ли метель, завернувшись в туманные меха? Или все искрится алмазными бликами в ярком свете утра? И где в этот час Ют, Асифе, Льеда? Ищут ли ее? Надеются ли на чудо ее возвращения? И Плата… думает ли о ней он? Из дома вылетела Леа и, чуть не растянувшись, бросилась к Анжи. — Правительница желает тебя видеть! Ты будешь представлена всему двору Тир-ре и Высшей Знати уже сегодня! Поторопись, подруженька! Ну почему же то, что могло осчастливить еще совсем недавно, так тяготит теперь? Наверняка Правительница не признает в ней сестру, разочарованно вздохнет и опустит глаза. А ее доверенный с унылым видом разведет руками, мол, извините, обознались. И она снова почувствует себя отвергнутой и потерянной. Анжи попробовала воспротивиться, но Леа уже тащила ее к дому. Переоблачившись в свой лучший наряд, сшитый Бликом из ненужных лоскутов, Анжи нехотя шла за своими сопровождающими. Вэндай постоянно многозначительно хмыкала. Неизвестно откуда взявшаяся незнакомка могла оказаться сестрой Тирлэй Рэйлькардья! Скоро ее жизнь станет сказкой! Есть чему позавидовать. На окраине городка была общая конюшня, откуда услужливый соседский мальчишка привел лошадей: вороного Мотылька Леи и Пепла Блика. Анжи устроилась в седле Мотылька с таким видом, будто ее везли на казнь. Они выехали на дорогу, тянувшуюся по застеленной снежным полотном долине. Виднелись летящие качели с доживающими последние дни чекрылами. Начищенной сталью поблескивало застывшее озеро. Из тумана проступил окруженный четырьмя башнями замок. На сказочный он похож не был. На те, что появлялись и исчезали в царстве короля – тоже. Никаких вычурных излишеств, бойниц, мостов, куполов. Зубчатая крыша, прямоугольная стела и горсточка окон. Это место, как ни странно, выглядело легкомысленно незащищенным. Но от этого создавалось ощущение всеобщего мира и покоя. Приветливо распахнутые ворота, не окованная рвом равнина, гнезда птиц под крышами единогласно уверяли в неприкосновенности владений. Стражи просмотрели врученный Бликом свиток и позволили войти. Внутри огромного двора царила весна! Сквозь тонкие перья облаков, плывущих по лиловому небу, лился полуденный свет, затопивший укрытый за высокими стенами бело-фиолетовый город. Вся площадь, выложенная каменной плиткой, пестрела от бурно цветущих куртин. Анжи замедлила шаги и внимательно осмотрелась, несмело вдохнув аромат прогретого камня и знакомых растений. В воздухе висело взволнованное гудение шмелей и удивительно ярких ос. Напротив замка собралось около сотни людей. В центре площади на пьедестале стояла высокая женщина в чесучовом платье с рукавами из тончайшего фуляра. Это и была Правительница Тир-ре. Волнистые волосы темно-каштановым водопадом струились по холеным плечам, на лбу в ярком свете дня сияла хризолитами диадема. Собравшиеся жители начали оборачиваться и расступаться, пропуская долгожданную особу, на которую явились поглядеть. На лицах одних расползалось недоумение, на лицах других – настороженность. Некоторые переглядывались и растерянно пожимали плечами. Анжи, сдерживая недовольно храпящего коня, ощутила себя загнанной в клетку. Все вокруг смотрят, шепчутся, гудят! Наконец, она остановилась у пьедестала. Правительница обвела рассеянным взглядом Лею и Вэндай, словно ожидая от них подсказки: та ли это фаэтянка? Натянуто улыбнувшись, она нерешительно сошла вниз. Анжи спешилась, намереваясь всем видом показать, что она – персонаж не этой сказки. Не будет вам, вздыхающим зрителям, ни долгих объятий, ни радостных вздохов, ни прекрасного воссоединения несуществующей семьи. Зря ждали. Она не подаст виду, что разочарована! Никто не увидит ее униженной! Даже отвергнутая, она удалится с гордо поднятой головой. Правительница остановилась напротив. Анжи подняла голову и посмотрела в озадаченное лицо с серо-голубыми глазами. Улыбка в один миг скосила все воздвигнутые шипы неприступности. Она не заметила, как не удержалась и прильнула к женщине, едва та раскрыла объятья и поманила. Анжи обняла ее, прижавшись щекой к завязкам выреза. От Правительницы пахло розами, летом, солнцем. Эта смесь растопила ледяной ком, обжигавший изнутри. Боль, душившая все это время, притихла. Ее вытеснила нежность, проснувшаяся к совершенно незнакомому человеку. Неужели правда? Правительница, не выпуская Анжи из объятий, повела ее к накрытым во дворе столам. Собравшиеся зеваки, поняв, что та признала в незнакомке свою сестру, охотно присоединились к пиршеству. Тирлэй, пренебрегая всевозможными церемониями, усадила гостью рядом с собой. Перед Анжи поставили лафитник с вином, розетку с орехами и медом. Правительница взяла кубок и, подняв его, посмотрела на собравшийся люд. — Мои верные жители Тир-ре! Я хочу, чтобы вы разделили со мной этот великий день начала моей новой жизни! Наконец-то я обрела свою ныне единственную сестру. Однажды она займет мое место. Я всем сердцем желаю, чтобы вы и ваши последователи уважали ее, были верны ей как были верны мне. За вашу будущую Правительницу! Тирлэй выше подняла кубок и словно соединилась им с небом. Все присутствующие последовали ее примеру. Анжи стянула с плеч зимнюю туньеку и расправила рукава атласной блузы, боясь поверить в происходящее. Она на самом деле принадлежит к правящему роду! И совершенно негаданно, когда того уже не желала, вернулась в свой мир, заняла положенное место, обрела семью. Разве не об этом она мечтала? Не к этому стремилась, находясь в царстве короля? Но почему желание осуществилось так поздно? Ведь теперь все, чего она хочет – это вновь оказаться на землях Фаэтона! Высшая Знать, закончив трапезу, выстраивалась в дивные хороводы. Это был удивительный танец вееров, переливающихся блеском подвесок, длинных перьев, томно покачивающихся в заколках. Анжи перевела взгляд на Правительницу. Та шутливо поклонилась простенько одетому старику, радостно выплясывающему перед ней. Неподалеку кружилась рослая Вэндай. Леа, прильнув к Дыму, пробовала перекричать музыкантов и галдящую детвору. Правительница вернулась к Анжи и поманила кого-то из детей. Люди расступились, оглядываясь на вышедшего вперед мальчика. На вытянутых руках он держал расшитую золотом подушку. На ней лежал в черных ножнах меч. Тирлэй похлопала в ладоши. Тонкие серебристые колечки на длинных пальцах бросили отблеск в лицо Анжи. Она помнила эти белые, нежные руки, эти обвившие запястья браслеты. Как же так? Еще вчера она не знала, что у нее есть сестра! Музыка стихла. Все гости повернулись и замолчали. — В доказательство тому, что я официально признаю эту девочку своей сестрой, я передаю ей этот поющий меч! – со странным отчаянием в голосе заговорила Правительница. – Уважаемые Старейшины, господа Наставники, жители Тир-ре, беру вас в свидетели этого события. Как того требует закон и мое сердце, я отдаю ей свой клинок. Как залог ее права на наследование моего трона. Она развернулась к Анжи и протянула ей меч. Та взяла его, аккуратно вытаскивая из ножен. Клинок с зазубринами у пяты и с выдавленным вьюном на шаровидном навершии заиграл бликами. Он вибрировал, звенел, шумел, как море, как далекий перезвон колокольчиков. Солнце отразилось в металле, и он блеснул радугой, ослепив стоявших вокруг людей. Анжи, с трудом нащупав острием устье, затолкала меч в ножны и прижалась к груди Тирлэй. Праздник продолжался. Снова заиграла музыка. Донесся смех: кого-то распотешил приплясывающий старик. Даже напыщенные, надменно вскидывающие головы особы начинали прятать улыбки за веерами. Все вокруг было подобно нереальному сну, что рано или поздно оборвется. Нить снова натянулась, она такая тонкая… — Я так рада, что ты нашлась, – проговорила Тирлэй, смахнув со щеки своевольную слезинку. – Теперь, надеюсь, мы будем счастливы. Никто нас больше не разлучит. Богини Света, ты так изменилась! Но ты здесь и это настоящее чудо. Спустя столько лет, когда все отчаялись…, когда уже думали, что тебя нет в живых, что ты погибла, как и… Но теперь у нас полно времени, чтобы наверстать упущенное. Моя маленькая Алерна… Неожиданно на двор надвинулась черная тень. Пугающе, тревожно зазвенели колокола в двух башнях. Стройный хоровод сбился. Женщины и девушки испуганно ахнули. Детвора затыкала пальцами вверх, а собаки, что остались в домах, жутко завыли. Правительница, не понимая, что происходит, оглянулась. Крылатые чудовища, выстроившись рваным стягом, заслонили небо. Анжи невольно сжала рукав сестры. Радостно бившееся сердце точно оборвалось. Мимо пролетела зеленая градина и больно чиркнула по шее. В следующий миг все завопили и бросились врассыпную, заметались, сбивая друг друга с ног. Тирлэй, падая со скамьи, ухватила Анжи за блузу и утянула за собой. Та повалилась на Правительницу, не успев ничего сообразить. Только когда заметила бьющий из груди той алый фонтанчик…. Она закричала, осознав, что это кровь сестры брызжет ей в лицо. Тирлэй хрипло застонала и сжала ее руки, лихорадочно накрывшие рану. — Я так много не успела тебе поведать, – с трудом проговорила она, стараясь сладить с охватившей ее дрожью. – Но знай, я никогда о тебе не забывала. Прости, моя Птичка. Спасайся… — Кто-нибудь! Помогите! – кричала Анжи, сама с трудом оставаясь в сознании. – Помогите! Кто-нибудь! Помоги-и-и-ите-е-е! Никто не откликнулся на ее отчаянный призыв. Все пробегали мимо, едва ли не спотыкаясь об них. Ни один не слышал надрывного крика, тонущего в воплях спасающихся. С неба сыпались стрелы и что-то еще: крошечное, но смертоносное. В расползающихся лужах крови лежали только что веселившиеся гости, а возле них беспомощно крутились дети, дергая за подолы и умоляя матерей и отцов подняться. К Анжи, отсидевшись под столом, пробралась Леа и попыталась ее увести. Та вырвалась, заклиная помочь раненой Правительнице. Леа ударила ее по рукам и прокричала, что Тирлэй мертва. Анжи взглянула на забрызганное кровью лицо с блестящей алой змейкой, бегущей по щеке от уголка губ. Все, сказка со счастливым концом оборвалась, едва начавшись. Леа потащила ее в замок. Под ногами звякали летящие со свистом шарики, лопающиеся от столкновения с плитами. Там, куда они угождали, образовывались масленичные, испаряющиеся лужицы. Бледно-зеленое облако пара накрывало двор удушающей гарью. Кашляя, закрывая рот ладонью, Анжи поскользнулась на крови. Наступила на хрустнувший под каблуком оброненный веер, споткнулась о ребенка, налетела на раненого стража, ободрав лоб о его наплечник. Невыносимо гремели колокола! Даже воздух дрожал от их перезвона. Наконец, они с Леей добежали до лестницы, взобрались по заваленным трупами ступеням на крыльцо и с воплями ввалились в залу, не устояв под натиском бегущих следом людей. Оказавшись на полу, Анжи отползла в сторону. И только теперь осмыслила, что бросила Правительницу. Тирлэй осталась где-то там, в море хаоса. Лежала на дне ада вся в крови, забытая, одинокая… Мертвая. * * * Анжи сидела возле витража, привалившись спиной к колонне. Снаружи все стихло: умолк колокольный звон, затухли причитания. Больше никто не кружил над двором и не заслонял яркие лучи. Заполонившие залу спасшиеся люди оплакивали погибшую Правительницу. Все они оставили ее один на один со смертью. Даже Анжи и та ее бросила, предав своим желанием спастись. Словно очнувшись после тяжелого сна, она посмотрела на свои ладони. На них запеклась кровь, и теперь, шелушась, сыпалась на колени. Кровь под ногтями… это ведь и ее кровь… Рядом на подушке лежал подаренный меч. Анжи помотала головой и отвернулась, не желая признавать, что стала Правительницей. Разве о таком восхождении на трон она когда-то грезила? — Мне нужна твоя помощь! – дрожащим голосом заговорила подошедшая Леа. – Как ты повелишь проводить госпожу Тирлэй? — Я не могу, не зная, как бы она сама того пожелала. Анжи уткнулась в колени и не заметила, как опустела зала, как солнце смиренно покинуло небо, уступая место вечеру. Сиреневые, конусообразные крыши домов заалели в лучах заката. Этот цвет, будто разлитая кровь… Он будет преследовать ее всегда. Она ненадолго задремала. Когда проснулась, уже смеркалось. Медленно подавшись вперед, она нерешительно прильнула к тонкой мозаике витража. По переулкам плыли сотни мерцающих огней: черными ручейками стекались во двор люди, бережно державшие в руках свечи. Впереди всех летели стайками вороны, несущие в когтях поскрипывающие цепи, в которых мерно покачивались агатовые гробы. Анжи проводила взглядом траурное шествие. Поднявшись с пола, вышла из-за колонны и привалилась к ней спиной. На широких подоконниках выстроили из стеклянных светилен звезды. Вздрагивающие язычки пламени отражались в стеклах и наполняли просторную залу зыбким светом. В центре, на каменном пьедестале, стояла «колыбель смерти». На черном атласе, свисающем до пола рюшками, покоилось тело Правительницы. Столпившиеся вокруг люди, в основном прислужники и дряхлые старцы, горестно вздыхали. Собравшись с силами, Анжи осмелилась подойти ближе. Заметившие ее люди, переглядываясь, безмолвно расступились. Она встала у гроба и робко положила руки на край. В первый миг сестра показалась ей живой. На белой, гладкой коже теплился едва заметный румянец? Или это плохо отмытая кровь? От нее веяло слабо ощутимым теплом? Или то просто колыхнулись язычки плачущих свечей? Скрещенные на животе пальцы дрогнули? Нет, это кольца блеснули, откликнувшись на движение подсвечника в руке слуги. Анжи простояла возле гроба всю ночь. Иногда Леа или Блик подхватывали ее под локоть, не позволяя упасть. Пожилая женщина, должно быть, мать Дыма, несколько раз подходила к ней, уговаривая выплакаться. — По не оплаканным вовремя, потом всю жизнь плачут, – уверяла женщина, обеспокоенная странной одеревенелостью Анжи. На рассвете Правительница навсегда покинула свой замок. Анжи, как во сне, медленно шла за гробом. В колокольном звоне мерещилось: «про-щай-про-щай». Эхом разлетались крики воронов, мелькали незнакомые лица. Все тонуло в мареве. Кто-то протянул букет фиолетовых цветов, и она положила его на толстую каменную крышку. Вот и все. Нужно было признать, что Тирлэй мертва, и теперь на Анжи лягут все заботы о мире. ГЛАВА 2. Оковы долга Из витража центральной залы был виден угол стоявшей во дворе гробницы. Цветы в фиолетовом букетике еще не завяли и трепетали в дыхании ветра. Почему «колыбель смерти» не унесли в фамильный склеп? Зачем оставили под сенью деревьев? Чтобы он напоминал о случившемся? Анжи обернулась. Подошедшая Леа подала ей ларчик с рулонами. — Эти столбцы, карты, эпистолы и прочее принадлежало госпоже Тир-ре. Теперь, полагаю, их следует передать тебе. — Что произошло? – осторожно поставив рядом с собой ларец, спросила Анжи. – Откуда взялись эти летучие чудовища? Почему они напали на нас? Их целью было убить Правительницу, ведь так? — Я не знаю, – вздохнула Леа и обняла себя за плечи. – Одно могу с уверенностью сказать. Они не из нашего мира. Человек из Гильдии разослал во все края надежных вестников. Они разведают обстановку. Как что-нибудь станет известно, тебя оповестят. Анжи с трудом перечитала все бумаги, пролистала книгу-карту, повертела указывающий во все стороны предмет. В своих заметках Тирлэй рассуждала о том, как сделать этот мир лучше. В одном письме, адресованном доверенному, говорилось о хранившемся в читальне сундучке, что следует передать наследнице трона. Если она, конечно, найдется. И вот она нашлась, а Правительница умерла, словно уступив ей свое место. Для всех было бы лучше, если бы потерянная сестра Тирлэй вовсе не объявлялась в этом мире! Когда вернулись Леа и Блик, Анжи попросила их проводить ее в читальню. Спустившись по изящной лестнице, они прошли по коридору, освещенному горящими повсюду светильнями, и завернули в небольшую комнату. Три стены пестрели от капталов книг. Кое-где висели небольшие картины, а над столом – портрет Тирлэй. Анжи остановилась напротив него и долго разглядывала восседавшую на троне Правительницу. «Матерь мира». — Вот она, взгляни. Леа поднесла Анжи шкатулку. Та приподняла крышку, и изнутри хлынул свет, тут же поглощенный темной читальней. На дне лежал массивный браслет с многогранной звездой. Леа вытащила его и надела на левую руку Анжи. Щелкнула застежка, ощутимо забился пульс, и по звезде словно пробежало жидкое пламя. — Называется он… – Леа поспешно заглянула в книгу. – «Витис. Своего рода жезл, магический оберег, сделанный древними Ридоронтами по приказу Правительницы Тирлэй Рэйлькардья». — Они здесь! – взволнованно крикнул кто-то из коридора, и послышался лязгающий топот. – Вестники воротились! Анжи и Леа переглянулись и поспешили наверх. Один из долгожданных вестников стоял в приемной. Анжи его поначалу не заметила, настолько он оказался мал. Когда же разглядела что-то шевелящееся под ногами, испуганно отпрянула. Лохматый мужичок со шляпой в руке был ей чуть выше колена. — Трижды кланяюсь, Правительница! – удивительно низким для своего роста голосом, гундосо заговорил вестник, потерев распухший нос и озадаченно осмотрев Анжи. – Изволишь слушать? — Рассказывай! – поторопила Леа. – Что разведал? Мужичок поспешно уселся на пол, свернул короткие ноги восьмеркой и положил перед собой шляпу. Анжи, Блик и Леа устроились напротив. — …так вот, долго нам их след вынюхивать не пришлось. Смердят они, извините, конечно, точно отрыжка дракона! До сих пор нос заложен. В общем, долго мы за ними летели, потом зарослями пробирались, два дня след в след ступая. Затаились, значит, в рощице. Ждем. Как ветер подует, так ты хоть плачь! Чернокнижием несет, просто жуть! Неспроста, думаем. И точно! В пяти прыжках дракона оказалось Чародейское Поле! Глядим, а там, у озера, чужой шатер стоит! Узкий такой, высокий, увенчанный черно-красным стягом. Полотно как натянется, рисованный глаз становится виден. Так вот, тут все эти крылатые, простите, вонючки выстроились полукругом и рухнули перед какой-то дамой. Неспроста, думаем! Не иначе как Ридоронта! И точно! Явилась неведомо откуда, обосновалась со своими рогатыми в укромной обители, кою обычный народ десятой тропой обходит, и вдоволь черпает силу из недр колдовской земли! Озерные духи помогают ей видеть на расстоянии и управлять издалека ее летучими и ползучими прислужниками. — Славно устроилась! – выдохнул Блик и растерянно заморгал. – Подходящее местечко выбрала! Да она изничтожит весь Тир-ре, если нам в ближайшее время не выжить ее оттуда! Еще не хватало, чтоб она озерное зло разбудила! Ой, что тогда будет! Даже страшно представить! — Вы узнали, кто она такая? – переглянувшись с испуганной Леей, спросила Анжи. – Откуда явилась и с какой целью? Вестник глянул по сторонам, рывком подсел ближе и заговорил полушепотом, словно опасаясь соглядатаев: — Я там один разговорчик подслушал. Подкрался в свете звезд к шатру и залег в высоких травах. Лежу не живой, не мертвый! Рядом эти рогатые вонючки ходят, когтистыми лапами землю бороздят. Тут я уши-то и навострил. За матерчатой стенкой Ридоронта кому-то говорит: «…я свою часть уговора выполнила: Правительница мертва. Теперь твой черед держать слово». Чей-то мужской голос ей тихо отвечает: «Ты получишь желаемое, не сомневайся». — И это все? – разочарованно спросила Леа. — Нет, – расплылся в улыбке карлик. – Позже он у нее спросил, зачем ей захватывать еще и земли Тир-ре? Неужто царства короля Фаэтона мало? Стоит ли проливать кровь? А она ему говорит, мол, у меня на то несколько причин имеется. Пришло время избавиться от расплодившейся нечисти, какую она под благородным предлогом увела с земель Фаэтона. Грядет новая эра, в которой не останется места мерзостным чудовищам, созданным с одной целью – крушить, сражаться, убивать. От становящихся ненужными воинов, представляющих опасность, нужно избавляться. Сама она их уничтожить не может, ибо они порождены ее чарами и служат ей. Так что, от вторжения в мир Тир-ре будет двойная польза. И земли есть вероятность захватить, особенно сейчас, когда владения остались без Правителя, и численность уродливых вояк вражескими стараниями поубавить. И при этом укрепить уже сколоченную славу завоевателя. — Значит, царство короля полонено? – оторопело глядя в пол, пробормотала Анжи. – Сколько же минуло времени с того последнего вечера? Как долго длилось мое путешествие в Тир-ре? Народ там отчаянный и своенравный. Добровольно бы чужую волю не принял. Выходит, силы покорителя превосходили их упрямство и гордость. Тайные набеги, кровавые побоища, невинно павшие… все было. Вестник пожал плечами, вытянул огрубевшее от ветра лицо и опасливо покосился на размышляющую вслух новую Правительницу. Никто из здешних обитателей никогда не бывал на землях короля Фаэтона, но почти все слышали об их существовании. Возможно, два берега и разделяет пропасть, но не бесконечная! И если Ридоронта намерена рано или поздно вернуться на свои захваченные земли, значит, это возможно! Выходит, и у Анжи есть крошечный шанс возвратиться в любимые края! Она должна быть рядом с теми, кто ей по-прежнему дорог. Особенно сейчас. Ведь ее друзья в беде, а она ничем не может им помочь! Она от них так далеко! — Знаешь ли ты, вестник, как из Тир-ре попасть в царство короля? – ухватив карлика за жилетку, порывисто заговорила Анжи. – Что для этого надобно сделать? Куда отправиться? Ответь же мне, умоляю! — На изломе нашего мира полыхает Ледяное Пламя, – принялся объяснять вестник, осторожно вытаскивая из пальцев Анжи края своей вощаной жилетки. – Кто через него пройдет, очутится в царстве Фаэтона. Но вот когда, через миг, день или год – никто не знает. Говорят, у каждого свой путь по тому мосту, что эти две стороны соединяет. — Ты сможешь проводить меня к этому Ледяному Пламени? Карлик часто заморгал, недоуменно воззрившись на Анжи. Блик и Леа только сейчас догадались, к чему все эти странные расспросы. — Правительница! – возмущенно, дрожащим голосом воскликнула Леа, заставив ту вздрогнуть и обернуться. — Не называй меня так. — Но ты теперь Правительница, хочется тебе того или нет! Ты из рода Эвиса, законная претендентка на трон! Голова и сердце всего Тир-ре! Отныне ты в ответе за всех своих подданных! И вот сейчас, когда нас кличет горесть, ты намерена бросить на растерзание людей и завещанные тебе владения? Предать всех! Постыдно сбежать! О, Богини Света! Как я разочарована! Неужели ты способна вот так опозорить честь своей погибшей сестры? Пристыженная горьким отчаянием девчонки, Анжи опустила глаза. Непосильная тяжесть долга убила оживший лучик надежды. Леа права, она не может оставить всех в такой момент. Покойная сестра ей этого не простит. А вот если в Тир-ре вновь воцарится прежний покой… Тогда она сможет с относительно чистой совестью покинуть этот мир и отправиться домой. Но не будет ли слишком поздно? Сколько времени пройдет, прежде чем она сможет освободиться от удушающего ее титула? И все же, это единственно верное решение. Она должна стать сильной, чтобы преодолеть все препятствия на пути к поставленной цели. * * * Два утомительно долгих дня она изучала записи погибшего поверенного Тирлэй, сбитая с толку многочисленными титлами. Снова и снова пролистывая книгу-карту, каждый раз давала себе пощечину, когда все мысли сводились к поиску обозначения Ледяного Пламени. Ей нужно торопиться: каждый проведенный здесь день, возможно, на месяцы отодвигает долгожданную встречу. Что, если время в двух мирах течет не параллельно? Здесь день, а там – год? Было решено собрать чародеев-воинов и отправиться к облюбованному Ридоронтой и ее сподвижниками месту. Пока она черпает из зловещего поля колдовскую силу, ее пиявочная персона неуязвима. Рассказ вестника засел в памяти болезненной занозой. Анжи не переставала гадать, кто эта Ридоронта. И главное – кто ее союзник. Какую цель он преследовал, обезглавив мир, если не имел намерений захватывать владения Правительницы? Или это сведение личных счетов? Но разве могли быть у Тирлэй враги в царстве короля? Все попытки отыскать хоть одно логическое объяснение заканчивались кипящим ненавистью криком, сходящим на бессильное рычание. Тогда Анжи хваталась за голову и снова утыкалась в записи. Какие-то две мерзкие пиявки, присосавшиеся к дьявольскому озеру, лишили жизней более полусотни Тир-ревцев! Сгубили Правительницу, оставив Анжи сиротой, порвав последнюю ниточку с прошлым. Теперь не узнать, при каких обстоятельствах она оказалась в царстве. Обжигающая изнутри злость подталкивала скорее покончить с делами и рвануть к Чародейскому Полю. Не терпелось встретиться лицом к лицу с теми, кто вознамерился растоптать два прекрасных мира. Уж как только Анжи не расправлялась с ними в тяжкий час бессонницы! Под утро забывалась дремой на мокром от слез рукаве, а после впивалась ногтями в ладони, осознавая нереальность своих фантазий. Что она против Ридоронты, повелевающей чудовищами? Мелкая букашка, примерившая пчелиное жало. Но она должна быть там, когда ее воины будут расправляться с врагами! Нет, пусть они возьмут этих двух кровопийц в плен! И дадут ей их убить! Но прежде чем отправиться в дорогу, нужно позаботиться о безопасности замка. Почему никого не насторожило то, что начали вымирать Ридоронты, стали гибнуть одухотворенные предметы? Негаданно скончались два лучших советника Тирлэй. На все закрывали глаза, упрямо веря в полную идиллию сотворенного ими мира. И что теперь можно сделать? Как защититься? — Ох, Плата… – устало уткнувшись в кулаки, прошептала Анжи. – Если бы ты был сейчас рядом. Уж ты-то сообразил бы, что надо делать. Воодушевленные ее рвением Блик, Вэндай и Леа всячески старались быть полезными. Подолгу что-то объясняли, приводя в пример действия Правительницы, но Анжи многое пропускала мимо ушей, так как при упоминании сестры всплывал в памяти весь пережитый ужас. Тирлэй для всех была святой. Видя, как о ней отзываются люди, Анжи терялась. Она никогда не сможет стать достойной главой Тир-ре. Ей так и не удалось толком ничего понять: все каракули писарей остались для нее неразгаданной тайной. Просьбы прислать к ней сведущих в этих делах людей не увенчались успехом, а вскоре ее ждал очередной удар. — …не может быть, – пробормотала она, присела на стул и посмотрела на Блика. – Все чародеи-воины погибли? — Все одаренные собрались в замке предводителя, чтобы обсудить планы дальнейших действий. Сегодня от него осталась груда камней. Все сгинули под завалами. Огонь был до самых небес. До сих пор вся утренняя сторона заволочена облаками дыма. — И что же нам делать? – начиная впадать в панику, еле слышно спросила Анжи. – Теперь мы обречены. За нас некому постоять. — Остается простой люд! – ударив кулаками в стену, рявкнула Вэндай. – По-вашему, он ни на что не способен? — Что могут простолюдины против могущественной Ридоронты? – заливаясь слезами, прокричала Леа. – Ее твари превратили в горсть пыли громадный замок со всеми оставшимися чародеями! Давайте, вооружимся вилами и пойдем с ней спорить! Вот уж посмешим гадину, скоморохи-самоубийцы! Это все, мы пропали! — Рано сдаваться, – не сводя глаз с браслета Анжи, проговорил Блик. – Колдуны и их магическое оружие сгинули. Но у нас остался витис. — Точно! – поспешно вытирая влажное лицо, подскочила Леа. – Он единственный сохранившийся жезл! Им можно сотворить оружие! — И одарить им простой люд, – поддакнул Дым, увлеченно вгрызаясь в яблоко. – Один чернокнижник рассказывал, как его женушка искалечила своего заклятого врага заколдованным ножом, хотя сама и не обладала чародейскими способностями. Одна магия, натравленная на другую, тоже борются между собой. И неважно, в чьих она руках. — Значит, слабая надежда все же есть? – немного оживилась Анжи, совсем иначе взглянув на свой массивный браслет. — Пойдем, я расскажу тебе, как это делается, – предложил Блик. Они вышли на веранду, с которой открывался прекрасный вид. Выстланный травой луг был осыпан, как алмазной крошкой, искрящейся росой. В легком ветре трепетали белоствольные деревья, столпившиеся, как сплетничающие девицы, на цветущем взгорье. На холме стояла белокрылая, воздушная мельница, словно сотканная из инея и снега. Солнечные лучи поджигали медленно плывущие, пушистые лодочки облаков. Анжи встала у резных перил и вдохнула запах роз, разносимых по двору кустарниками. Точно так же пахло платье Тирлэй. — Сотворенное жезлами оружие называют оберегами. К сожалению, созданные таким способом предметы через определенное время исчезают. Но зато они очень удобны. От сырости не ржавеют и не становятся хрупкими даже от сильного мороза. А главное – могут воздействовать на одаренных колдовскими способностями. Блик подставил маленький круглый пуф, обшитый бумазеей, и Анжи присела, готовая познавать чуждую ей науку. — Сосредоточь все внимание на витисе. Видишь вон тот сундук? В нем лежит оберег-кинжал. Заяви о своей воле, пропуская ее через жезл. Пожелай, чтобы, когда ты открыла крышку, на дне лежало два одинаковых оберега. Не думай о кинжале, как о предмете, несущем смерть. Думай о нем, как о защитнике жизни. Попробуй. Анжи смотрела на сундук, думала о лежащем в нем кинжале, мысленно приказывая витису раздвоить эту нужную вещицу. Обруч браслета больно сжал запястье. Блеснула розовая молния, пробежавшая змейкой по металлической звезде. — Открывай, – велел Блик, кивнув на ларь. – Поглядим. Анжи положила руку на кольцо, собралась с духом и откинула тяжелую крышку. На обшитом бархатными лоскутами дне лежало два одинаковых, золотисто-красных кинжала. — Ты смогла! Получилось! – громогласно возликовал Блик. – Он признал тебя! Ты и впрямь сестра госпожи Тирлэй! В тебе так же течет чародейская кровь, как и во всем роду Эвиса! Витис внял твоему слову! — Что? – ухватив его за рукав, прервала Анжи. – Что ты сказал? Во мне есть чародейская кровь? Что? Я – потомок Ридоронты?! — Так я, по крайней мере, слышал. И теперь удостоверился в этом. – Блик положил руки на плечи Анжи и кивнул в сторону. – Этот сундук был пуст. Ты из ничего создала магический оберег. Это ли не доказательство? Можешь поверить, простому смертному такое не по силам. Даже с подобным жезлом на руке. Ну? Твори, Правительница! Придя в себя, она торопливо захлопнула крышку. Сотворение оружия отнимало много сил. После нескольких удачных попыток ноги стали подрагивать, все тело охватила слабость, но Анжи не сдавалась. Насмотревшись за эти дни на развешенное на стене оружие, она представляла его, и вскоре огромный ларь был полон кинжалов, ножей, мечей, топоров. Только на сотворение брони у нее уже не хватило духу. — Тебе нужно прилечь, – сказал Блик, подхватив ее под руку. – Ты совсем обессилела. Я провожу тебя наверх… — Да, ты славно потрудилась, – жадно потер руки Дым. — Нет, – опустившись на пуф, выдохнула Анжи, осмотрев гору красного металла. – Велите звонарю бить в колокол. Пусть созывает народ. Не будем понапрасну терять время. И еще, мне нужен глашатай. Найдите же кого-нибудь в советники! Узнайте, может, остались еще Ридоронты. — Не робей, кроха! — Да разве о своей жизни я радею? Дым бесцеремонно похлопал ее по плечу, и Анжи глянула на него с укором. У него были смоляные, гладкие волосы, стянутые розовой ленточкой, а в черных глазах играли озорные чертики. Он тоже еще ребенок. Беспечный сорвиголова. Ужас. Если Тирлэй, эту земную богиню, так легко сгубили нелюди, то что же будет с Анжи? * * * Под вечер Леа отвела ее в подвальную залу. В конце комнаты возвышался окруженный факелами каменный трон. Рядом стоял рундук с приготовленной для юной Правительницы одеждой. Анжи переоблачилась в нее, попривыкла к странной кольчуге и набросила на плечи дымчатую накидку с наплечниками. Застегнув ремень ножен, вложила в них меч и прошлась по комнате. Как же он мешался, болтаясь и стукая о ногу! Ножны весили больше меча. Леа подала шкатулку. В ней лежал серебристый головной обруч, украшенный звездой, в центре которой поблескивал морион. Анжи примерила его и еще раз осмотрела свой наряд. Тирлэй задолго до появления отыскавшейся сестры велела сшить эту накидку. Но могла ли она подумать, что Анжи отправится в ней не на торжественную прогулку, а на людскую погибель? Неужели все это происходит наяву? Она, совершенно неопытная, почти не знающая мир, поведет за собой такой же малосведущий народ против летучего и ползучего сброда! Смогут ли они одолеть двух главных пиявок? Или Анжи напрасно принесет в жертву своей одержимости ни в чем не повинных людей? — Вы нашли мне глашатая? – стараясь перебороть дрожь, спросила Анжи, нервно массируя пальцы. — Нет. Придется положиться на твою речистость. Пройдись до трона. Разбуди в себе величие Правителя! Трясешься, как лист на ветру! Ты не можешь предстать перед толпой в таком виде! Ты должна внушать людям уверенность, дарить надежду! Слепую веру в победу! Анжи глубоко вздохнула и изобразила величие: по пути к трону свалила мечом три факела, чуть не спалила край накидки и споткнулась о край рундука. Сев, гордо вскинула голову, отчего великоватая диадема скатилась под стул. Леа испуганно ахнула. Упавшая с головы корона – к безвозвратной потере титула. * * * Собравшись с духом и выйдя во двор, Правительница поднялась на высокий каменный пьедестал, на каком еще недавно стояла Тирлэй. Она пыталась побороть страх, но все больше нервничала, окруженная толпой, следившей за каждым ее движением. Присутствующие явно ей не доверяли. Она и сама понимала, что титул ей идет, как темляк топору. Маленькие дети, сбившиеся в стайку, с любопытством глазели по сторонам. Неподалеку стоял старик-плясун. Это над ним так заливисто смеялась Тирлэй. Никто больше не услышит ее смеха. Молчание Анжи затянулось, и Лее пришлось ущипнуть ее за локоть. Летучие твари в первую очередь убили советников, приближенных Ридоронт и личного глашатая. Неужели господа Пиявки знали, что место Правительницы займет ее сестра? Позаботились о том, чтобы некому было помочь неискушенной наследнице. А Старейшины города внезапно куда-то отбыли! — Как вам стало известно, в мир Тир-ре вторглись завоеватели царства короля Фаэтона. – Анжи почесала браслетом подбородок и поправила диадему, сползающую на глаза. – Обосновавшись в колдовской обители, они черпают из нее силу. Она делает их неуязвимыми, напитывает мощью поклоняющихся им чудовищ. Они намерены взрастить и здесь свою безраздельную власть. Пустив корни на Чародейском Поле, они будут расчищать своими тварями, простите, созданиями все обитаемые районы. Им уже удалось уничтожить сильную сторону этого города. Дело осталось за малым. Если мы безропотно сдадимся, Тир-ре будет покорен. Заступники наши погибли. Теперь вся ответственность за спасение ложится на нас, простых смертных. Вы и эти обереги – наша последняя надежда. — Больше вдохновения! – шепнула Леа, когда Анжи замолчала. – Максимум красноречия! Вдохни в них жизнь! Подбодри! Разозли! — Я же говорила, что не сильна в риторике. Ладно, сейчас попробую. Прокашлявшись, Анжи ударила кулаком по пьедесталу. — В память о Правительнице Тирлэй, погубленной волею двух поселившихся на наших землях Пиявок, мы отправимся к Чародейскому Полю и приложим все силы, чтобы уничтожить их! Это наш мир! И мы должны сберечь его! Избавить от этой разрастающейся червоточины! Анжи невольно поморщилась. Откликнувшийся на ее реплику гул заставил вибрировать воздух. Вглядываясь в стоявших ближе, она не понимала, какое произвела впечатление. Растерян и напуган собравшийся люд или настроен воинственно? Если они не решатся сейчас, то потом может быть поздно. — Нужно созвать половину всех здешних врачевателей, знахарей и хотя бы одного-двух чародеев-лекарей! – продолжила Анжи, когда толпа стихла и воззрилась на нее. – А так же сильных волей женщин, которые могли бы быть им в помощь. Еще нам понадобятся мастера кузнечного дела, на случай… вернее, когда… придется высвобождать раненых воинов из смятой брони… Пусть каждый умелец своего назначения приготовит все необходимые инструменты, снадобья, полотна, светильни, подходящие повозки и прочее, что может им понадобиться. Знатоки боевого дела и ведущие ратей… если не удастся избежать войны… пусть созовут гонцов, лучников, стратегов. — О чем это ты? – кольнула локтем в бок Леа, глянув на углубившуюся в неоговоренные ранее речи Анжи. – Какие к черту стратеги? Из неодаренных? Да здесь их отродясь не водилось! И лучников у нас – по десятку на каждый замок. В связи с нехваткой мертвых деревьев, из которых делаются луки и стрелы. А гонцы перевелись еще лет десять назад, когда их заменили магические создания, переносящие послания по воздуху. И кого ты называешь ратью? Ха, еще бы оруженосцев припомнила! В Тир-ре истинные мастаки-вояки из смертных все пали еще до того, как сюда вернулась твоя сестра и заняла долго пустовавший трон! — Откуда вернулась? И почему трон пустовал? — Нашла самое подходящее время для расспросов! Тир-ревцы долго шумели, поглядывая в сторону пьедестала с недоумением, вероятно, гадая, кого Анжи подразумевала под ведущими, под ратью, гонцами и стратегами. Но, видно, решили, что это не столь важно, и один отделился от толпы и вышел вперед. — Мы пойдем за тобой, Правительница! – бодро сказал мужчина. – Сейчас же разошлем весть во все другие замки. Вам пришлют в подмогу ратников и знахарей, а так же еще не вымерших магических созданий. — Благодарю тебя, Хранитель! – прошептала Анжи, посмотрев в небо. – Старцы, женщины и дети, остающиеся в городе, пусть переберутся под защиту замка. Три пары зорких стражей – в смотровые башни! Сменяться через каждую четверть дня! — Ишь ты, как разошлась! – хмыкнула Леа, покачав головой. – Кто бы мог подумать! Еще недавно твердила, что она не имеет к правящему роду никакого отношения. Никак природа взяла свое, а? Кстати, я еду с вами! Я немного умею врачевать, так что могу оказаться полезной. — А ты слышала, – Анжи повернулась к ней, пытаясь сладить с нетерпением, – тот господин сказал, что к нам присоединятся воины! — Да уж, воины! Натянул столетней давности кольчугу, взял в руку меч – и все – почет тебе и слава, защитник родной земли! — Твой живой оптимизм скоро раздавит мою несчастную надежду. Еще два часа назад в ней бурлила безумная ажитация. Казалось, что этого лихорадочного запала хватит, чтобы за сутки осилить тысячи дорог и достичь колдовской обители. Она даже поверила, что ее ненависть и заветное желание одолеют проклятых Пиявок. А после она будет свободна, сможет отправиться к Ледяному Пламени! Теперь же, когда эмоции поутихли, снова пришло уныние. И страх. Правильное ли выбрано решение? За спасением они едут или за смертью? Может, Анжи сама ведет их на закланье? А если они сдадутся, спасет ли это их жизни? Скорее всего, нет. Значит, выбор невелик. Анжи виновато глянула на детвору. Полно лукавить! Ведь главное, что ее заботит – это освобождение самой себя! От гнета долга, от тяжести титула, от обретенного мира, что уже не станет ей родным! Она готова пожертвовать невинными душами ради своей цели! Тирлэй бы ужаснулась, узнав свою сестру поближе. Желая попросить прощения за свой детский эгоизм, Анжи долго стояла у гробницы, положив на крышку сиреневый букетик. Затем попрощалась и покинула внутренний двор. Проводить ее в дальний путь пришли Вэндай, Блик и Дым. — Эта дура изгадит все дело, – заговорила Вэндай, осмотрев Правительницу. – Еще помянете мое слово. Вы гляньте! Да на нее же дунут, и она сломается! Воительница! Ха! Если раньше не надорвется от тяжести, таская за собой свой наследственный меч! — Коль такая отважная, встань на мою защиту. — Никак приказываешь? – оскалившись, уточнила Вэндай, и в ее черных глазах вспыхнула ненависть. — Приказываю, – серьезно кивнула Анжи. — Высоковато взлетела! Больно падешь, когда крыло подобьют! Напялила корону и тут же над всеми вознеслась? А по мне ты, что на троне, что на пне! Говорят, кто лихо начинает, лихом заканчивает! Я в тебе Правителя не признавала! И повелевать собой ничтожной пигалице не позволю! Для меня главой остается госпожа Тирлэй! Ясно?! — Я… я… ясно, – промямлила Анжи, задушив в себе высокомерие. — Я тоже еду с вами, – посмотрев по сторонам, нехотя сказал Блик. — Ты? – нерешительно спросила Анжи. – Швец…? Ты умеешь обращаться с мечом? Помимо ножниц и иголок… — Мы все, между прочим, отучились в Доме Необходимых Знаний, где владение клинковым и древковым оружием было обязательным. — Да-да, – с ехидством поддакнула Леа, уперев кулаки в бока. – Только это было давно. И практику он в наше еще недавно спокойное время похоронил под тюками канифаса и чесучи, демонстрируя свое мастерское владение пяльцами, крючками да иглами. — Кто бы говорил! – поморщился Блик, осмотрев подругу. – Сама-то когда в последний раз ножи по мишеням метала? А припомнишь, в каком году обезболивающее зелье варила? То-то! Да ты сто лет не заглядывала в книгу рецептов волхвования. Как бы то ни было, швец Блик, Вэндай, работавшая еще недавно в поле, и Леа, усердно припоминавшая забытые составы порошков, пошли собирать вещи. Взглянув на висевшее на стене замка полотно, Анжи узнала вышитое на нем растение. Такой же цветок был у нее на диадеме, мече и витисе. По преданию, этот вьюн опутывал места, где люди предавались запретной любви. Ползучие стебли словно укрывали от глаз богов околдованных страстью грешников. Странно, что цветок именно этого вьюна был выбран символом господствующего над остальными замка. Мягкую луговую траву расчесывал легкий ветер. В воздухе витал аромат весенней зелени и прогретого камня. Неужели Анжи вошла в этот двор совсем недавно? Будто вечность минула с того дня. Она обрела семью и тут же потеряла. Едва оттаяла изнутри и вновь заледенела. Вскоре к воротам начали стекаться жители близлежащих селений. Женщины и дети прощались с мужчинами, вешая им на шеи ладанки, амулеты, странные обереги, и просили небо защитить их. Анжи не знала, куда деться от этих угрюмых, растерянных волхвов, дрожащими руками перебирающих мешочки с травами, флаконы, баночки, лоскуты материи. От мастеров кузнечного дела, счищающих ржавчину со страшных, долгое время не пользовавшихся спросом инструментов. От роняющих слезы девушек, укладывающих в рундуки светильни, клетки со светляками, оставшимися магически сотворенными созданиями. О, эти строгие, решительные женщины с поджатыми губами! Это они готовили покойников к погребению. И совсем юные воспитанницы Святой Обители, считающие своим долгом помогать людям, нуждающимся в их вере и милосердии Светлых Богинь. Анжи следила за действиями людей, наполняющих повозки-шары всем необходимым, пока не подъехала новообразовавшаяся свита. Вэндай еще короче остригла торчащие колючками волосы и надела потертый замшевый жилет, украшенный стальными бляхами. Дым, облаченный в зеленый бархат, приторочил мешки с яблоками так, чтобы в любой момент дотянуться до них. Леа впервые заплела косу и обула высокие сапоги, опасаясь лесных клещей. — Скажи, а кони что, тоже чародейское творение? — Не совсем, – повернулся к Анжи Дым, с хрустом надкусывая яблоко. – Я, без ложной скромности, лошадиный Ридоронт. Мой отец тоже управлял конями. Мы умеем призывать из мира духов чистопородных призраков. А чему ты удивляешься? Обычное дело! Анжи оглядела идущую впереди толпу. Блик не преминул похвастать, что это он сшил им эти темно-синие, одинаковые накидки с символом главенствующего замка. Они были предназначены как раз для такого случая, когда любой дееспособный житель вынужден становиться воином. Первый признак всеобщего бедствия. Сзади плелась круглая повозка, запряженная мускулистыми крылатыми собаками. В ней дрожали и позвякивали кольчуги, наручи, шлемы. На миг показалось, что это постановка, какую разыгрывают перед Знатью Тир-ре. По случаю какого-нибудь празднества. А потом будут музыка, танцы, пение! Шелест дорогих одеяний, блеск каменьев, поклоны и хороводы, меняющиеся пары, тысячи огней лампионов. Так было всегда! Когда правили… Кто же правил до Тирлэй, пока что-то не произошло? И что же произошло? * * * Анжи все время вырывалась вперед. Невозможно было смотреть на эту медлительность, с какой двигались уже спустя три часа утомившиеся воины. Тяжелые повозки постоянно застревали, запутываясь колесами то во вьюнах, обвивших дорогу, то в оголенных корнях деревьев. Лишь те, кто подолгу работал в поле, еще не растерял энергии. Но к вечеру и у них пропал построенный на вспышке злости энтузиазм. Похоже, они уже не особо жаждали расправляться с Пиявками. И это все больше злило Анжи, хоть она и старалась держать себя в руках. Впереди виднелись холмы, белела большая мельница, издалека выглядевшая эфемерной. По голубой небесной реке плыли облака, а под ними парили чекрылы, несущие на качелях созерцателей опасных районов. Анжи прислушалась к разговорам Блика и Вэндай. Именно сейчас они вздумали строить планы на будущее. Нашли время! Если победим,… если выживем,… если вернемся… Одно сплошное «если»! — Эй, Правительница, – окликнула ее Леа и показала на поле с грядками, с которых вояки собирали розовую капусту. – Наши песни отогнали от урожая злых духов. Но кому он теперь достанется? — Дозвольте сделать привал, – опершись на поводырь, обратился к Анжи запыхавшийся волхв. – По сумеркам в той стороне ходить не положено. Духи холмов прогневаются. Эта дорога к колдовской обители лежит через Окаянный Край. Надо проявить осмотрительность. Там частенько разверзается земля и пожирает любого ступившего на нее. Анжи вспомнилась разрушенная деревня, в которой они с Асифе впервые столкнулись с чем-то подобным. Удивительно, ведь слепой парнишка был несколько странным, но она негаданно к нему привязалась. Зачем? Чтобы и по нему сейчас скучать? Она спешилась, дав согласие переждать ночь. Понимала, что всем нужно отдохнуть, восстановить силы, но все равно не переставала злиться. Если они будут передвигаться с такой скоростью, то до дьявольской обители доберутся в лучшем случае через полгода! Но что делать? Нужно принять это как неизбежность. Лошади здесь – редкость, на всех бы все равно не хватило. Когда стемнело, на холмах вспыхнули длинные языки пламени, словно пытающиеся лизнуть озарившиеся облака. — Эй, Правительница, – окликнула Леа, протягивая чашу с ужином. — Прекрати меня так величать! – не сдержалась Анжи, швырнув на траву снятый с лошади чепрак. – Хочешь подчеркнуть свое пренебрежение к моему незаслуженному титулу? Тогда зови по имени! Как простолюдинку! Люди, устроившиеся возле костров, озадаченно обернулись. Заметив это, Анжи потупилась и, взяв чашу, отошла в сторону. Почти следом к ней присоединился Блик, решивший мягко указать на ее несдержанность. Но немного перестарался, заработав негаданную оплеуху. Анжи и сама не ожидала, что посмеет его ударить. — Кто ты такой, чтобы стыдить меня? — Извиняюсь, – погладив щеку, поклонился ей Блик и, развернувшись, торопливо скрылся в темноте. Анжи зло топнула каблуком по камню. Какая она все-таки дрянь! Он же заботился о ней столько времени! Приютил на пороге зимы, ночи напролет шил вещи помимо заказов придворных Тирлэй. Научил создавать обереги, бегал по городу с поручениями. Неужели забыла? Что с ней происходит? Она никогда не считала себя неблагодарной! И как теперь быть? На радость ликующей Вэндай пойти и извиниться? Чтобы все окончательно уверовали в то, что ее титул – пустой звук? Или наплевать на гордость и попробовать сохранить дружеские отношения? Она так и не решилась отыскать оскорбившегося швеца. * * * Анжи проснулась от боли. Витис сдавил запястье так, что онемевшие пальцы посинели. Приподнявшись, она хотела расстегнуть секретную застежку браслета, но так ее и не нашла. Уже светало. Тонкий ободок солнца начинал золотить горизонт. Неподалеку, в обнимку с мечами и топорами, спали люди. Один старый волхв сидел на камне и, как сова, вертел седой головой. Вытерев рукавом влажную от травы щеку, Анжи подобрала свою диадему. Надо же, она умудрилась уронить ее дважды. — Как спалось, Правительница? – проскрипела сзади Вэндай, разминая затекшие мышцы. – Не жестковато было? Для госпожи Тирлэй носили перину и ставили на ночь шатер! Зимой запрягали псами отапливаемые жаровнями дормезы. Где же все эти удобства ныне? Ха! Все забыли в спешке! Первый признак – быть тебе калифом! Разбуженные басом Вэндай люди начали нехотя подниматься. Подкрепляясь на ходу, выстраивались в длинную цепь и двигались за указывающим им путь волхвом. Похоже, он один был настроен воинственно. Даже огрел поводырем своего сына, собравшегося сбежать. Но от этого всеобщая апатия только разрасталась. Анжи, забравшись в седло, прикрикнула на коня, подняв его в галоп. Идущие впереди вояки оглядывались на нее и поспешно расступались, опасаясь быть сбитыми. Старый волхв окликнул ее, попросив быть осторожнее, так как в той стороне начинался Окаянный Край. Анжи проигнорировала его предостережения. Пусть не притворяется, что его заботит жизнь Правительницы. Она слышала, как он делился сомнениями со своим другом. Он почти уверен, что Тирлэй обманули, и ее место заняла самозванка. Слишком молодая для наследницы! Неужели Тирлэй так околдовали, что она не обратила внимания на такой важный нюанс? Кто знает, откуда взялась эта малявка? Не с земель ли ныне вражеского Фаэтона, о чем покойная подозрительно умолчала? Неожиданно перед ней вырос лес. Кроны деревьев запестрели всеми цветами радуги, переливаясь блеском в лучах взошедшего солнца. Анжи остановила Мотылька и долго созерцала необычную красоту. Потом начала спускаться по пологому склону, заросшему крупными цветами. Нырнув в тенистую прохладу, она словно очутилась в древесной паутине. И в этой паутине погрязли побрякивающие на ветру связки скелетов. Одни висели на ветвях, другие были приколоты мечами к стволам. Некоторые лежали на земле, и сквозь их округлые ребра прорастала трава. Анжи, осматриваясь, схватилась за запястье. Витис снова до боли сжал руку. Сзади послышался шорох. Донеслись голоса Дыма и Леи, но неожиданно прервались на полуслове. — Мертвяки! – визгливо воскликнула Леа. — Скелеты! – весело поправил Дым, выуживая из кармана яблоко. – Им уж лет сто. Когда-то в сторону этого леса плюнула одна зловредная колдунья, и с тех пор здесь всякая чертовщина творится. Еще мой дед рассказывал. Да и чего удивляться? Отсюда ведь начинается Окаянный Край. Дым собрался проехать тенечком, но спешно передумал. Столетние скелеты зашевелились, начав подбирать оружие, которым были убиты. Анжи трясущейся рукой вытянула из ножен меч, и он впрямь запел на своем никому не понятном языке. Витис похолодел, и из него вырвалась огненная стрела. Никто не понял, что за красно-оранжевое перо пролетело мимо них. Луч коснулся черепа одного из нападавших, и на кочки посыпался едкий пепел. Анжи, выставив перед собой руку, боялась отвести ее в сторону. Еще немного, и горящая стрела угодила бы в Лею. Те скелеты, что были подальше, стали пятиться и, спотыкаясь, уходить вглубь леса. — Все закончилось, – оказавшаяся рядом Леа плавно опустила дрожащую руку Анжи. – Все сгинули. Успокойся. — Чего еще я не знаю об этом жезле? Откуда в нем огонь? — Здесь твой огонь. Леа, не особо церемонясь, постучала пальцем по лбу Анжи, в десятый раз напоминая, что наручным жезлом управляют ее мысли. В лес забежал один из сопровождающих. Вид у него был растерянный или, скорее, шокированный. — Правительница! – заорал он. – Там, там наши гибнут! — Что случилось? – дернувшись, спросила Леа. — Они проваливаются в землю! Вначале засосало одну из повозок, а пока пытались вытащить, и их самих тоже того! Собаки с воем вырвались и улетели! Столько добра сгинуло! Помогите! Человек побежал обратно. Леа и Дым поспешили на помощь. Анжи осталась на прежнем месте. Чем она может помочь? Как выяснилось, ей даже неведомо, как управлять витисом. А просто смотреть на умирающих… Нет, ее и так постоянно преследуют воспоминания пережитого. Алые растекающиеся лужи, крики плачущих детей, остекленевшие глаза. И гробы, плывущие по воздуху на погост. Развернув Мотылька, она поехала вглубь леса. Кто-то окликнул ее, назвав незнакомкой, и она обернулась. Что это? В стволах деревьев угадываются человеческие фигуры? Ноги уходят в землю перевитыми корнями, белесые лица под кронами… — Помоги нам… – разнесся шелестом листьев странный голос. — Кто, или что вы такое? – Анжи на всякий случай отъехала подальше, усмиряя разволновавшегося коня. Ей не успели ответить. Из песка полезли полупрозрачные, длинные щупальца с загнутыми когтями и ворвались в тела древесных чудовищ. Анжи, прижавшись к Мотыльку, кольнула его пятками, и тот рванул вглубь зарослей, вынося ее на желтое от подсолнухов поле. Остановившись, она оглянулась. Весь маленький, цветной лесок трепетал янтарными всполохами. Донесся треск, скрип, будто неведомая сила ломала толстые ветви. Огромная рыжая сепия проворно вытекла на поле. Сжав меч, Анжи покрутила им, в кратком забытьи упиваясь его пением. Она могла бы рвануть прочь, но боялась потеряться и отстать от остальных. К тому же, выдался случай проверить свои силы. Кто знает, с какими чудовищами ей еще предстоит столкнуться. Яркое, полуденное солнце жгло спину и накаляло металлические наплечники. Хотелось скинуть все лишнее, но времени не было. Фантомная сепия остановилась неподалеку: оранжевые прожилки обозначили глаза с круглыми ввалившимися зрачками. Она поползла к Мотыльку, и тот испуганно шарахнулся, заржав и забив копытами. Анжи взяла кожаные поводья в одну руку, и взмахнула мечом, намереваясь ударить, но не успела. У чудовища вырос хвост и выбил ее из седла. Меч выскользнул из пальцев. Анжи в последний момент успела сжаться в комок, провалившись между сочными стеблями. Застонав от боли, потерла бедро. Перед глазами поплыло небо, полетели облака, и даже звезды засияли среди дня. А круглолицые подсолнухи закивали, словно надсмехаясь над ее неудачей. Зашуршали листья. Мелькнул множеством шипов хвост. Анжи хотела отползти, упираясь спиной в стебли. Заметила меч и, повалившись на бок, потянулась к рукояти. Сепия была расторопнее: плоскость клинка прилипла к щупальце. Обвив меч спиралью, она, похоже, намеревалась его сломать. Анжи с трудом поднялась. Чудовище намахнулось, желая нанести еще один удар хвостом. Из витиса вырвался свет и горизонтальным лучом вонзился в полужидкое туловище. Меч отлетел к ногам хозяйки. Анжи подняла его, толкнула трясущейся рукой в устье ножен и собралась бежать. Сепия загорелась и пронзительно завизжала, сотрясая белеющие в траве камни. Анжи зажала уши. Под ней завибрировала почва. В разные стороны полетели горящие куски и еще шевелящиеся щупальца. Наконец все стихло. Кое-где горела трава, но от чудовища ничего не осталось. Почему оно напало на лес? Зачем преследовало ее? Может, это один из наземных прислужников госпожи Пиявки? Впрочем, в Окаянном Крае, наверное, хватает и своей нечисти. Волхвы предупреждали, предлагали ехать в объезд, но Анжи настояла. Хотела максимально сократить путь и сэкономить время! Вот вам результат! Вдали показались воины. Их стало вполовину меньше, чем было утром! Прилично отстав, ползла, покачиваясь, всего одна из уцелевших повозок. Сколько же людей погибло? Их смерти останутся на совести Правительницы. Она вынудила их двигаться этой дорогой, а когда люди попали в беду, даже не подумала им помочь. Завидевшая Анжи Леа подогнала лошадь. — Ты предала свой народ! – зло бросила она, заливаясь слезами. – А теперь все сожраны разверзшейся пастью земли! Ты бы видела эту пропасть, слышала рычание, исходящее из бездны, в кою ссыпались, как муравьи, люди! Госпожа Тирлэй бы так не поступила! — Они, какие-никакие, но воины, и должны были за себя постоять! Что я могла сделать? Простите… Мне очень жаль. Да, я виновата… Анжи расстегнула брошь и скинула с себя накидку, сорвала крючки с блузы и села на камень. Оставшиеся воины осуждающе смотрели на нее. Что она могла сказать в свое оправдание? Еле сдерживая слезы, она поплелась пешком, не осмелившись с болящей спиной забраться в седло. Под ногами стелилась изумрудная трава, белели отполированные камни, словно растерянные великаном пуговицы. Все вокруг дышало надеждой. Кто бы мог подумать, что этот щедрый мир только что поглотил столько душ? Был человек – и нет его, а солнце продолжало светить, все вокруг жило дальше, даже не заметив ничтожной потери. Вот что они для вселенной. …К вечеру Анжи совсем обессилела. Собралась было рухнуть, не устояв на подкосившихся ногах, но подвернулся Дым, успевший подхватить и усадить ее на пологом склоне. — Что это с моей Правительницей? – поинтересовался парень. — Оставь меня, – взмолилась та, уткнувшись в колени. – Люди погибли. И я в том виновата. Как мне с этим жить? — Всему виной – неосторожность. Их предупреждали, что места здесь гиблые. Так что, тебе не за что себя корить. — Почему все свернули с дороги? Куда мы сейчас направляемся? — В Трюэлле. Нам нужно пополнить строй нашей поредевшей братии. Когда мы в день отъезда разослали во все замки призыв к объединению, откликнулась одна хозяйка этих владений. Обещала в течение двух недель собрать и отправить нам в подмогу своих лучших людей. Но теперь мы не можем ждать так долго. Будем торопить сборы. — А может так статься, что к нам никто больше не присоединится? — Все возможно. Кому из господ охота отдавать своих людей? Особенно сейчас, когда им грозит опасность? Кто встанет на защиту хозяйской семьи? Кто постоит за нажитое добро? То-то же! Анжи посмотрела на расписные полосы облаков, жарившихся на раскаленном противне неба в бронзовом масле лучей. Неподалеку стоял миниатюрный, позолоченный закатом замок, построенный на небольшой возвышенности, напоминающей ледяной коралл. Темнели ажурные провалы окон. На острых верхушках пяти башенок, соединенных мостами, словно паруса, раздувались красные стяги. Вокруг росли деревья и кустарники с гроздьями крупных ягод. За леском поблескивали серебристые, водяные ленты речной богини. — Какое небо! – восторгался Дым. – Ты только посмотри! Облака, меняя форму, выстраивались в целые воздушные города. И этот небесный мир жил собственной мимолетной жизнью. Силуэты людей вдруг превращались в огромных драконов, еще миг назад нелепые чудища становились рваными комочками пуха. Дым без устали болтал. Похоже, его ничуть не волновало произошедшее. Он рассказывал о льющих блеск озерах, по водам которых плавали златовласые девушки в удивительных лодках. Тот, кто соглашался быть переправленным ими на другой берег, навсегда пропадал в подводном царстве. Их бренные тела точили рыбы, а плененные души служили своим похитителям. Анжи не верила россказням Дыма, но отметила, что ей становилось легче. Мысли летели к тем таинственным озерам. Красивые девы сажали их в свои необычные лодки и вместе с ними уплывали к волшебным берегам. Там, где недавно сияли начищенными монетами озера, все заволакивало вечерним сумраком. Солнечные лучи уже касались ближайших к горизонту облаков. Несмело проступали треугольники зеленоватых звезд. И в эту идиллию вмешалась ругань. Это поднимался ненадолго отлучавшийся Дым, стряхивающий облепившие его репьи. — Прошу прощения! Я взвалил на себя дерзость принести нам ужин. — Как ты думаешь, – почерпнув ложкой кашу, заговорила Анжи, посмотрев в темнеющее небо, – у Тирлэй могли быть враги в царстве короля? Те, кто желал бы ей смерти? — Вряд ли. А почему ты туда так рвешься? – в голосе Дыма проявилось недоверие. – Ведь здесь твои истоки. — Иссохшие истоки, – уточнила Анжи, наигранно засмотревшись на разгорающиеся созвездия. – А там остались все мои друзья. — И возлюбленный, что ныне тебе неровня? — Да, там есть человек, который, прибегнув к обману, выкрал мое сердце. Эту холодную пустоту уже ничто не в силах заполнить. Она во мне навсегда. Разоткровенничалась! Пойдем, и забудь, что я наговорила. Широкая тропа, петлявшая между деревьями, вела к забору, ограждавшему замок. И здесь ворота – настежь! В просторном дворе било ключом странное оживление. Анжи замедлила шаги, надеясь понять, что происходит. Неужели все сошли с ума? Сидящие за накрытыми столами вояки с торжественным ревом чокались кубками, расплескивая налитое до краев вино. Некоторые приплясывали с визжащими прислужницами, не успевшими расстаться с подносами. Кто-то просил музыкантов играть живее. Строгие женщины, сидевшие в стороне, недовольно поджимали губы. Девушки из Святой Обители оплакивали погибших и молились за их души. Не безумие ли? И только выхватив из шума несколько фраз, Анжи догадалась, в чем дело. И не смела поверить. Недавно замок облетел вестник. Доложил, что господа Пиявки покинули Чародейское Поле и всей безобразной толпой направились к излому мира. Они покидали Тир-ре! Что заставило их отказаться от своих планов – неизвестно, да и неважно! Главное, что здешним обитателям больше не грозила опасность! Не нужно было заниматься самоуничтожением, пытаясь противостоять не равному по силе противнику! Анжи свободна! Она с трудом совладала с охватившей ее радостью. Хотелось возблагодарить небеса за посланное чудо. Хранитель сжалился над ней. Больше нет преград на пути к Ледяному Пламени! Она скоро будет дома. — Я отрекаюсь, – сказала подошедшая к ликующей Анжи одна из строгих женщин и вернула ей кинжал-оберег. – Я более не признаю тебя Правительницей. Отказываюсь служить твоему трону. Мы все. Остальные женщины демонстративно вытащили свои обереги и с грохотом положили их на край стола. Воины последовали их примеру. Анжи перевела взгляд на Дыма и непонимающе пожала плечами. — Объяснитесь, – несмело попросила она. — Я объясню, коль сама не додумалась, – проскрипела старой телегой привалившаяся к забору Вэндай. – Если бы не твое спешно принятое решение, основанное на личных побуждениях, всех понесенных нами жертв можно было избежать. Всего-то надо было обождать! Не пришлось бы покидать город. И еще, не ты ли приказала ехать через Окаянный Край? И все ради чего? Зазря сгубила стольких людей и повозок с добром. Анжи опасливо осмотрела примолкших воинов, уставившихся на нее исподлобья. Куда деться от этих уничтожающих взглядов? От ненависти, оцепившей непроницаемым кольцом? И вдруг она нашла лазейку из удушающего мрака незнакомого двора. Из сумрака выплыл воздушный ангел. Из-за пелены слез, застеливших глаза, Анжи не сразу разглядела в нем светловолосую женщину в белом платье. — Добро пожаловать в замок Трюэлле, Правительница, – громко произнесла она, словно бросив всем вызов. – Просторы этих владений в твоем распоряжении. И я, Блэкмара Трюэлле, хозяйка этой обители, к твоим услугам. Окажи нам честь, отужинай за нашим столом. Взяв Анжи за руку, она повела ее в центральную часть двора. Кому-то из слуг по ходу велела убрать сданные обереги и принести угощение. Устроившись на высоком стуле, Анжи заметила, что хозяйка ее тайком разглядывает. И почему всех, кто видит в ней сестру Тирлэй, что-то непременно поражает? Или их наоборот удивляет то, что они не узнают в ней сестру Тирлэй? Да, они не были похожи, но что с того? Перед Анжи поставили изящную розетку с кашей, какой потчевал ее недавно Дым. Такой куверт стал неожиданностью. Что это значит? Проверка ее благородного происхождения? Знать никогда не ужинала кашами! Вот и эта женщина сомневается, что гостья из прославленного рода. Этому не будет конца. Две девушки, встав напротив столов, взялись за руки и запели. Музыканты трясли бубнами, звенели колокольчиками. Жалобно свиристели дудочки и дергали за душу певучие струны арф. Это была прощальная песнь в память о погибших. — Тебе пришлось по вкусу угощение? – обратилась к Анжи Блэкмара, погладив ее по плечу. – Или попросить сменить вечернее блюдо? — Благодарю, еда отменна. – Анжи уже давилась и с закрытыми глазами подносила ложку ко рту. — Изволишь добавки? — Нет! – взмолилась Анжи. – Я насытилась, благодарю. — Тогда позволь сопроводить тебя в ночные покои. Фух, испытание окончено! Век бы больше не видеть такой каши! Блэкмара погрозила пальцем маленьким сыновьям и провела Анжи через сумрачную, проходную и совершенно неуютную приемную залу. Под одной из арок белела лестница, ведущая на верхние ярусы. На стенах, освещенные маленькими лампионами, висели картины. Множество коридоров, сотни одинаковых дверей, десятки окон, тысячи напольных шандалов! Как можно не плутать в этом лабиринте? Наконец Блэкмара привела Правительницу в одну из довольно скромно обставленных комнат. Каменные стены покрывали расписные гобелены. Полы застилали светло-розовые ковры и узкие дорожки. У дальней стены – огромная кровать с пирамидой подушек. Справа темнел проем в крошечную комнатку с котлом в углу и лоханью, выстеленной шелком. На встроенных полках лежали стопки полотенец, в лунках подставок блестели различные бутыльки. На узком подоконнике примостилась похожая на коралловую ветку светильня с плавающими внутри огненными рыбками. Блэкмара, заметив интерес Анжи к этой комнате, спросила, не желает ли та понежиться в объятьях воды. Конечно же, она желала. Настало время очередного испытания? Как она относилась к каше – выяснили, теперь следовало узнать, по-королевски ли она чистоплотна? Лохань наполнилась теплой водой, принесенной длинной вереницей крылатых кувшинов. Свечи в миниатюрных жирандолях, висящих под потолком, стали потрескивать от легкого пара. — Каким ароматом пожелаешь сдобрить воду? – спросила Блэкмара, почему-то лично перебирая мешочки с травами. — Я предпочитаю мяту, – отозвалась Анжи, гадая, не очередная ли это проверка? – Холодные запахи меня успокаивают. Блэкмара бросила мешочки с листьями в воду и оглянулась. Похоже, она была удивлена ответом. Наверное, мятой здесь пользовались простолюдины, и хозяйка Трюэлле сделала соответствующие выводы. Там, во дворе, она ее просто пожалела, поэтому во всеуслышание назвала Правительницей. Теперь же, вероятно, удостоверилась, что на трон Тир-ре взошла самозванка. — Мне прислать своих дам или прислужниц твоей свиты? — Никого не нужно. Благодарю. — Как тебе будет угодно. Блэкмара печально улыбнулась и вышла. На душе стало еще тоскливее. Недолго осталось всем гадать и сомневаться! Пусть хоть сейчас отрекутся! Да простит ее сестра, но Анжи оставит наследованный трон пустым. Завтра же найдет проводника и отправится к Ледяному Пламени. Опасность миновала, так что больше здесь в ней никто не нуждается. Вот и прекрасно! И все же расплакавшись, Анжи скинула сапоги, вылезла из одежды и нырнула в теплую воду. Комната наполнилась запахом мяты, и в памяти всплыла старая лохань в доме целительницы Флораны, старушечье шарканье ног по деревянным половицам, маленькое окно, в которое заглядывало любопытное солнце. Скоро она снова окажется в привычной для нее обстановке. Только бы ее не забыли. Только бы не потеряли надежду на ее возвращение. Когда она перебралась в спальню, пожаловал Дым и вздумал прочитать самую короткую из написанных им миниатюр. Как выяснилось, от скуки и впрямь можно умереть. Анжи зевала, но слушала, устало гадая, когда же ее оставят в покое. День и без того выдался тяжелый! — Очень интересно, – сказала она, когда он, наконец, замолчал. – Сразу видно, что уже тогда талант бил из тебя фонтаном. — Ты растоптала самое сокровенное, чем дорожит каждый мастер пера! Его неподражаемый шедевр из раннего! — Скажи лучше, где мне найти провожатого? — Позвони в колокольчик, и прислужник проводит тебя! Но куда ты вздумала идти среди ночи? — Да нет! Мне нужен тот, кто проводит меня к Ледяному Пламени. Дым нахмурился и посмотрел на нее с подозрением. — Побег Правительницы на земли неприятельского Фаэтона наложит печать позора на весь твой род. Тебя сочтут самозванкой, ибо никто из Эвиса не отрекся бы от трона и не оставил свой народ. И уж тем более, никому из правящих не пришло бы в голову занять сторону врага. Анжи хотела возразить, но поняла, что ее оправдания нелепы. Для всех ее безрассудное стремление вернуться домой выглядело предосудительно. Хоть разорвись на две части! С одной стороны зов сердца, с другой – совесть и непосильный долг, заперший ее в клетке Тир-ре. — Поразмысли над моими словами, – заметив, что Анжи задумалась, сказал Дым. – Взвесь все, прежде чем принимать решение. Она кивнула и повалилась на подушку. Было нелегко, но окончательное решение она приняла. * * * Утром довольно мрачные покои удивительно преобразились. Все озарили льющиеся в окно лучи огромного, повисшего над холмами солнца. Деревянные столы и стулья с кружевом вычурной резьбы, дорожка с расписным узором, гобелены с вытканными сюжетами сказаний – все выглядело утонченной роскошью. Оглядевшись, Анжи опустила ноги на ковер и, вытащив из-под стула сапоги, обулась. Пройдясь по комнате, открыла дверь и нерешительно вышла в коридор. Начищенные шандалы и тяжелые рамы картин, осыпанные искрами бликов, горели в утреннем свете раскаленными углями. Красноватый отлив выдавал магическое вмешательство в сотворение покоренного металла. Задержавшись возле портрета Блэкмары, Анжи во второй раз отметила, что белокурая женщина похожа на Тирлэй. Может, все дело в мягкости голоса и плавных движениях? В больших голубых глазах, крылатых нарядах, тонких кольцах на белых пальцах? В дальнем родстве? Наверху хлопнула дверь. Анжи поспешно шагнула под арку и спустилась на ярус ниже. Заблудившись в переходах, забрела в огромную кладовую, а из нее вышла в кухню. За столом сидели две завтракающие кухарки и старик-истопник. Заметив возникшую перед ними Правительницу, друг за другом поперхнулись. Одна женщина даже обвела себя защитным знаком. — Не думали мы, что вы с солнцем встаете, – словно оправдываясь, заговорила прокашлявшаяся женщина, поспешно оправив белый передник. – Яства еще не поданы. Опять, небось, тыквенная каша? Упаси небо от таких яств! — Может, пока горячего взвара отведаете? – спросил истопник. — Благодарю, с удовольствием. Анжи хотели устроить в отдельной зале, где обычно трапезничала Блэкмара, ее дети и родственники, но она отказалась. Женщины все болтали, рассказывая о шалостях своих детей. Старик тоже не отставал и смешил всех своим жужжащим бормотанием. Важная птица, залетевшая в чужое гнездо, их больше не смущала. В коридоре послышались шаги. В кухню вошел молодой человек с мальчишкой – сыном Блэкмары. Парень удивленно воззрился на гостью. Впрочем, любой бы удивился. Женщины бросили свое занятие и поднялись с табуретов, поздравляя с безоблачным утром. Анжи, вызвавшаяся помочь им с сервировкой стола, растерялась и тоже поднялась, отставив от себя чашу с лимонным корками. Высокий парень был красив, даже слишком красив, чтобы утолить интерес одним мимолетным взглядом в его сторону. — Солнце давно взошло, а стол до сих пор не накрыт. Не заставляйте гостей ждать. Тон у парня был требовательный, а голос… – тоже красивый. Невероятно красивый. Невыносимо красивый! Он глянул на Анжи и, развернув мальчишку, ушел. Наверняка, приходил сюда не для того, чтобы напомнить слугам о трапезе. Но, увидев на своей кухне чистившую лимоны Правительницу… — Ох, давай, старый башмак, шевелись! – покрывшись красными пятнами, засуетилась женщина в кружевном переднике. – Я уже трижды провинилась перед юным господином. Помилуй небо от его гнева! В трапезной стоял длинный каменный стол, покрытый рубиновым атласом и окруженный массивными стульями. Стены украшали роскошные натюрморты. В узкую открытую ставню задувал прохладный ветер, приносящий аромат влажной травы. Вокруг разливалось давно забытое чувство уюта, так редко встречавшееся в подобных жилищах. Из коридора донеслись голоса. Следом в залу вошла Блэкмара, ведущая за руки одинаково одетых сыновей. — Светлого утра, Правительница! – Она показала на стул в изголовье стола, а сама села рядом, оправляя подол. Бегающие на цыпочках кухарки и прислужницы с опаской поглядывали на молодого хозяина, с трепетом ожидая, когда тот поведает хозяйке, как царственная гостья принимала участие в сервировании стола. Но, к счастью, тот промолчал. У Блэкмары было трое детей. Тот самый парень оказался ее старшим сыном. Еще присутствовали гостившие в замке дамы. Они делились новостями, говорили о знакомых семействах, обсуждали случившееся в Тир-ре. Анжи становилось неловко. Хотелось поскорее выбраться из паутины пытливых взглядов. Все они были свидетелями вчерашнего театрального отречения от служения Правительнице. После затянувшегося завтрака все незаметно разошлись. За столом остались Анжи, Блэкмара и ее старший сын – Турнен. Он выглядел спокойным и чуть равнодушным, как уже долгое время запертый в клетке хищник. Анжи с интересом слушала рассказ хозяйки. Еще недавно здесь обитали огненные драконы, созданные пожилой Ридоронтой. Но после гибели старухи начали умирать и ее создания, от чего повсюду вспыхивали пожары. Драконы оборачивались пламенным саваном, в долгих муках покидая подлунный мир. К Блэкмаре пожаловали негоцианты. Извинившись, она поспешно удалилась. Анжи осталась прикованной к столу: отодвинуть стул ей было не по силам. Так она сидела и молчала, пока Турнен не предложил прогуляться вокруг замка. Как это было кстати! Они поднялись в бельведер, откуда Анжи могла выбрать место, где захочет прогуляться. Но ее нежданно-негаданно захлестнул приступ страха. Она поймала себя на мысли, что во время завтрака ни разу не вспомнила о царстве короля. И все потому, что рядом сидел Турнен! Узнав, что он существует в этом по-прежнему чуждом мире, она иначе взглянула на Тир-ре. И предала тем самым тех, кто остался за стеной Ледяного Пламени. Нет, она будет верна принятому ночью решению. Больше ничто не держит ее здесь. Нужно найти проводника. Завтра же она отбудет из этого замка. Пока не поздно. В большом кресле открытой залы сидела пожилая госпожа, проводившая время за вязанием. Анжи взглянула на Турнена и, собравшись с силами, вежливо отказалась от прогулки. С долгом она еще может поспорить, а вот с сердцем, если то взбунтуется, – вряд ли. Ничто не должно ее удерживать. Она, как в воздухе, нуждается в свободе. Ее ждут в царстве! Она нужна там, как никогда прежде. Желая отвлечься от размышлений о Турнене, Анжи разговорилась с женщиной, и та, представившись Геммой, бабушкой детей Блэкмары, показала, как вяжется замысловатый узор. Она приняла собеседницу за дочь гостивших в замке знакомых, а Анжи не стала ее разубеждать. Она несколько раз порывалась уйти, но так и просидела с ней допоздна. Отказавшись от обеда, они рассказывали о мирах, в которых жили. Гемма – о родном Тир-ре, а Правительница – о чужом Фаэтоне. К вечеру Гемма подарила ей нежнейшие чулки из кошачьей шерсти. За ними пришла девушка, присутствовавшая на завтраке. Еще утром Анжи заметила эту кудрявую кареглазую шатенку, пытавшую ее недобрым взглядом. Она пригласила Гемму на ужин по случаю приема очередных гостей, решивших засвидетельствовать свое почтение Блэкмаре. Гемма отказалась от приглашения, так как не приветствовала излишний шум. И первая открыто заявила, что со дня смерти Тирлэй прошло слишком мало времени, чтобы устраивать торжества. Конечно, порадоваться повод был – они обошлись малой кровью. Кто не отпразднует добрую весть? И все же. Только вчера погибли люди. Для многих сегодня был день скорби. Если бы она знала, какую пощечину дала Правительнице! Анжи больше всех должна горевать из-за случившегося. Она же посмела возликовать, узнав о негаданном отступлении врагов. А ведь они убили ее сестру, лишили жизни стольких людей, полонили царство! И остались безнаказанными. Анжи проводила Гемму в ее спальню, где всюду стояли корзины с цветными клубками, прялками и незаконченным вязанием. Распрощавшись, нехотя пошла за девушкой. В коридоре их встретила Блэкмара и, взяв из рук прислужницы коробку, предложила Анжи следовать за ней в спальню. — Прими в дар этот наряд. Блэкмара вытащила из коробки костюм из синего дамаска. — О, благодарю. Не стоило беспокойств. — Пожаловавшие в Трюэлле гости смеют надеяться, что юная Правительница удостоит их вниманием. Анжи не решилась сказать, что намерена в ближайшее время оставить своих подданных. Официально она считается Правительницей. Даже не смотря на то, что сопровождающие от нее отреклись. Пришлось облачиться в костюм, завязать бархатные туфли и прибрать своевольную челку. Посмотревшись в зеркало, она под руку с хозяйкой отправилась в вечернюю трапезную. …Ступив в огромную залу, Анжи тайком огляделась. В центре не было потолка, потому сквозь дымку виднелось фиолетовое небо с лениво плывущими облаками. В окно проникали красноватые лучи предвечернего солнца, освещавшие круглые столы. Бегающие среди гостей дети осыпали ромашковыми лепестками терракотовый пол. В висящих на стенах железных корзинках трепетали лепестки огня, кое-где кружились на ветру цветные лампионы. Блэкмара похлопала в ладоши, завладев всеобщим интересом. — Даруйте мне несколько вздохов, чтобы представить вам сестру Тирлэй. – Она повернулась к Анжи и указала на нее рукой. – Молодая Правительница Тир-ре, последняя из рода Эвиса. После смерти сестры она по праву заняла ее место. Трюэлле выпала честь принимать столь желанную гостью. Анжи сконфуженно улыбалась, кивала на приветствия и легкие поклоны колющих ее любопытством людей. Ощущала себя букашкой под черевицей, через которую в ней хотели разглядеть доказательства ее принадлежности к правящей династии. За спиной гуляли приглушенные шепотки склоняющихся к спутникам девушек, множились нерешительные кивки мужчин, становился подозрительным прищур нахохлившихся господ. Закралось подозрение, что Блэкмара устроила ей очередное испытание. Может, хотела исподволь понаблюдать, какое впечатление произведет гостья на собравшихся? Ведь многие из присутствующих знали семейство Эвиса куда лучше самой Анжи. — …слишком юная для сестры Правительницы. Столько лет минуло. Той уж за двадцать должно быть, а этой и семнадцати не будет. — …совсем не похожа на госпожу Тирлэй… — …я слышала, что малышка Алерна была белокурой, зеленоглазой, а на эту словно ночь снизошла… — …неужели это и впрямь она? Все Эвиса, говорят, были высокими, а эта уж больно ростом мала. Что? Вы думаете? — Точно вам говорю, не иначе, как самозванка! Анжи делала вид, что ничего не слышит, старалась держаться с достоинством, но очевидно, получалось плохо. Если бы можно было все вспомнить! А то уже начинали появляться сомнения: действительно ли она родня этим истаявшим Эвиса? — Мое почтение, Правительница, – насмотревшись на гостей, поклонилась оказавшаяся на пути Леа. – Я слышала, что общество делает королеву королевой. Почет и признание изменяют нравы, возводят на ступень мнимого всемогущества. Осмелюсь надеяться, что тебя сия чаша минует. Хозяйка Трюэлле пригласила всех к столам, и гости неторопливо начали устраиваться, все еще в полголоса обсуждая новоявленную Правительницу. Анжи приготовилась сразиться с тяжестью стула, но оказавшийся рядом Турнен мимоходом помог ей сесть. В разгар трапезы в зал вошли музыканты и начали играть. Анжи отложила салфетку и разглядывала их диковинные инструменты. Сколько всего она не знает об этом мире. Может, она и впрямь обманулась? И Тир-ре – вовсе не то место, откуда она родом? Но как же быть с теми чувствами, что вспыхнули от встречи с Тирлэй? Не могли же они обе ошибиться. Или всякое случается? Напротив встал Дым и подал руку, приглашая Анжи присоединиться к танцующим парам, но та отказалась. Можно подумать, сейчас самое время веселиться! Особенно провинившейся перед всеми Правительнице да после всего того, что случилось вчера. Ей бы спрятаться от всех, забиться в уголок и гореть в огне стыда, а не кружится в компании лошадиного Ридоронта. — Ух, жарко, – громогласно заявила Вэндай, присев рядом. – Ведьму пригласили. Заклинания во дворе нашептывает. Представление будет. — А где Блик? – поинтересовалась Анжи. – Давно его не видела. — У косоглазой девицы обтирается. Не позорился бы! Нас, низшее сословие, удостоили участием только потому, что мы оказались свитой Правительницы. А он уж и размечтался, что все дозволено. Думает, ежели обрядили в новый наряд, так эта краля до него снизойдет! Анжи вгляделась в хоровод. Швеца она вначале даже не узнала. Он был шикарно, по сравнению с буднями, одет: во флеровую, расшитую золотой нитью рубашку и камковые штаны. Его грубые скулы и вытянутое лицо смягчили тени и нежный свет лампионов. Он танцевал с той самой кудряшкой, что приходила за Геммой. — Вэндай? А вы с Бликом разве не пара? — Да уж… – Вэндай взлохматила и так торчавшие во все стороны волосы и посмотрела вдаль. – Кто меня полюбит? Тяпка да грабли? Я ж уродина. — Ты вовсе не уродина. Просто манеры оставляют желать лучшего. — Ага! Была б такая красавица, как ты, то и манеры – к черту в жопу. — Вот уж не думала… — И правильно, тебе думать вредно! Да и не чем! Анжи собиралась с мыслями для ответного комплимента, но увидела отделившегося от толпы Турнена и обо всем забыла. Он шел к ней! Нет, надвигался таинственным сумраком. Откуда в нем эта всемогущая грация покорителя стихий? Подобных ему просто нет. Такого даже выдумать нельзя! Так и хотелось найти хоть что-то от простого смертного, хоть какую-нибудь черточку, далекую от идеала. Турнен остановился перед девушками и подал руку Анжи. Та смотрела на длинные, холеные пальцы и гадала, что бы это значило? — Проснись! – толкнула ее в плечо Вэндай. – Тебя потрясти костями зовут, а ты сидишь и дремлешь! Так вот, что означал этот жест! Конечно, разве могла она подумать, что ее пригласит слиться с танцующими парами молодой хозяин замка? Что среди стольких гостей она удостоится взгляда длинных черных глаз? Хотя, ее внешность не играет роли, когда на голове сияет корона. Забыв, что веселиться сейчас совсем не время, она поднялась, не в силах поверить, что идет танцевать с самым красивым парнем Тир-ре. А ведь ей не известен ни один из увиденных здесь танцев! Но все это вдруг стало неважным. И осуждающие кивки отрекшихся воинов, и презрительные ухмылки помощниц, и изучающий прищур волхвов. Турнен вывел ее в центр залы, и она не заметила, как окунулась в волну музыки и поплыла по ней, закружившись среди десятков лампионов. Ее окутывал легкий аромат мяты. Видно, не зазорно господам пользоваться дарами этого растения. Что же тогда в ее ответе удивило Блэкмару? Может, как раз то, что ее сын тоже предпочитает холодные ароматы? А вдруг мятой не пристало благоухать женщинам? Или она заподозрила Анжи в том, что та и в самом деле из рода Эвиса? Парень равнодушно смотрел на ее обрезанные волосы, выбившуюся длинную челку и висящий на шее медальоном Кели. Анжи не расставалась с ним вот уже несколько дней. Ей думалось, что так ее прошлое будет ближе к ней, а она – к тем, кто остался на Фаэтоне. Когда стихли бубны и арфы, подошла кудряшка. — С кем ты обещал провести вечер? – спросила она, и ее блестящие глаза с легкой косинкой метнули в Анжи стрелу укора. — С тобой, – спокойно ответил парень и протянул девушке руку, не взглянув больше в сторону Правительницы. Кудряшка взяла его за пальцы и повела к выстраивающимся парам. Заиграла новая, более ритмичная мелодия, а Анжи осталась в стороне. И снова угодила под пристальные взгляды большинства присутствующих, уловив обрывок разговора: — …точно самозванка! Месяца с прощания не прошло, а ее уже забвение вскружило. По родной крови-то всю жизнь убиваться будешь, а эта, небось, и не вспомнит, когда черный час пробил. — Это для нас он черный, а ее этот час на трон усадил. — Уверена, долго она на нем не усидит. Откуда им знать, какую боль она носит в себе? Как они смеют ее судить? Да, она на миг забылась, но боль всегда при ней. А вот их не особо печалит случившееся, раз они так бурно празднуют освобождение от Пиявок. Сама виновата! Турнен будто нарочно спровоцировал недовольство наблюдателей! Дал понять всем собравшимся, чего стоит их новая Правительница! Когда музыка стихла, начали подавать десерт. Со столов убрали тяжелые тарелки, подносы и металлические кубки, заменив их вазами с благоухающими цветами и розетками с фруктовыми звездами. Блэкмара, увидев, что Правительница расположилась на прежнем месте, подняла лафитник с ягодным нектаром. — Жители Тир-ре! Пусть солнце всегда освещает вам горизонт! И звезды пусть стелятся на вашем пути не холодными камнями, а загаданными и сбывшимися желаниями! Да осветят негасимые факелы вашу ночь! За вас поднимаю этот бокал и за спасение Тир-ре! Блэкмара улыбнулась, выпила сок под аплодисменты гостей и села на прежнее место, подкладывая детям сладости. Анжи отпила немного, рассматривая рисунок на фужере. Против воли снова глянула в сторону соседнего стола. Там разделывалась с десертом кудряшка. Рядом сидел Турнен, со скучающим видом слушающий ее рассказ. Совсем некстати Анжи пожалела, что отрезала волосы. Наверное, ему нравятся богатые кудри. Хотя, какая разница, что ему нравится? Она здесь – всего лишь гостья! И уже завтра покинет эту обитель. После десерта Блэкмара пригласила всех на террасу. Из залы выступал большой постамент, огороженный балюстрадой. На него и должны были выйти все желающие увидеть представление, приготовленное ведьмой. Анжи, взяв под руку Дыма, так как тот сам стиснул ее локоть, медленно шла позади всех. Впереди шествовала кудряшка. Шлейф ее длинного тафтяного платья подметал засыпанный лепестками пол. Анжи потянула накидку на спине, чтобы та спала пониже и устыдилась своего подражательства. Правительница хотела походить на девушку из Знати! Как же низко нужно было пасть! И все потому, что хотела обратить на себя внимание… Турнена. Оказавшись на огромной веранде, любопытные зрители поспешили занять место у перил. В середине огромного двора уже плескался огненный фонтан со стройным хороводом эфемерных рыб. Из-за башен выплывали светящиеся полумесяцы. В них стояли полупрозрачные девы, щедро разбрасывающие горсти звезд. Яркие кристаллы поднимались в черное небо и выстраивались в замысловатые плеяды. Услышав гулкий цокот, все стоявшие у перил женщины с восторженными криками отшатнулись, воззрившись на несущихся по воздуху всадников. Фантом благородного господина в белоснежной накидке бросил синий цветок одной из девушек, и та поблагодарила его воздушным поцелуем. Стало быть, сегодня духи будут биться за ее сердце, выбрав из трех десятков присутствующих, что явно огорчило более пожилых и знатных персон. Пульсирующий отблесками небесный водопад, озаренный украденными на закате лучами, освещал пурпуром всю округу. Под азартные выкрики и рукоплескания все наблюдали за состязанием двух фантомов, сражающихся на куполе башни. Подковы их несуществующих коней звенели по металлу, выбивая пучки искр. Все с нетерпением ждали, кто же окажется сильнейшим, подбадривали свистом, и когда один признал поражение, девушка с цветком едва не выбросилась за перила. От счастья. На этом представление, к всеобщему сожалению, закончилось. Водопад начал затухать, девы уплывали вслед за всадниками, а в фонтане уже била обычная вода. Явно не впечатленная увиденным Вэндай утянула Дыма доедать десерт, и измотанная излишним участием Анжи смогла облегченно вздохнуть. На террасе осталось несколько человек, и среди них – Турнен. Положив руки на перила, она поглядывала в его сторону, а когда тот поймал ее взгляд, поспешно отвернулась, увлекшись подсчетом звезд. При этом молила, чтобы не появилась кудряшка. Нет, нельзя позволить тле очередной влюбленности изъесть себя заживо! Турнен остановился рядом и безразлично спросил: — Понравилось представление? — Да. Подстать этому миру. Здесь во всем улавливается обманчивая красота. Все вокруг подобно зыбкому видению. — А разве не обман все то, во что мы верим? Мы живем собственной иллюзией жизни. Внизу раздался испуганный возглас. В одной из башен закачался колокол, сотрясая тревожным звоном всю округу. Со двора полетели крики, мелькнули бегущие с факелами стражи. Анжи посмотрела в небо. С него летели камни, и один из белых булыжников обрушился на перила. В темноте проявились красные, мигающие круги, оказавшиеся глазами. На замок обрушились огромные глыбы. Их бросали кружащие над башнями уже знакомые крылатые чудовища. Турнен, ухватив Анжи за рукав, отбросил ее в сторону. Перила, возле которых она только что стояла, рассыпались в труху. По смотровой площадке во все стороны побежали кривые трещины. Анжи забежала в залу. Там уже господствовала Паника. Перепуганные гости вопили, призывая стражей. Те метались с топорами, не зная, за что схватиться. Что их оружие против громадных булыжников и летучих чудищ? Турнен толкнул Правительницу к Блику, а сам выбежал в коридор. Рядом с Анжи оказалась Блэкмара и, взяв ее за руку, повела вглубь замка. Впереди бежали дети, радостно смеясь и видно думая, что это очередная забава. Взволнованные девушки, шуршащие облачениями, всячески поддерживали их самообман. Блэкмара завела Анжи в читальню. — Так! – выдохнула она, сладив с дрожью. – Оставайтесь здесь, что бы ни произошло! Это самое безопасное место. Заприте за мной дверь. — Госпожа Блэкмара! – ринулась за ней Анжи. – Не уходите, прошу вас! Женщина мягко отстранилась, сказав, что не может остаться. Пообещав приставить к ней стражей, поспешно закрыла дверь. В прямоугольной комнате остались забившиеся по углам гости. В правой стене был факел, а на полке стояла горящая, гордо умирающая свеча. Усиленно машущие веерами девушки шептались, поглядывая на Правительницу. Пожилая дама все вздрагивала от доносящихся криков, возмущаясь своему неведению. Анжи отошла к самой темной стене и отвернулась. Неужели все началось заново? Но как же так? Ведь вестник сообщил, что Пиявки и их твари покинули Тир-ре! Или это был обманный ход? А может, вестник был подослан врагами? И что теперь? Права оказалась ворожейка. Сестра Тирлэй принесла всем одни беды. К ней подошла юная девушка, игравшая на дудочке в самый разгар веселья. Присев на корточки, коснулась ее плеча. — Правительница? – удивилась она, когда та подняла голову. – Мне горестно видеть тебя здесь. Снаружи гибнут люди, а ведь при тебе жезл. Он может многим послужить защитником! Спасти несчастных. Так нельзя. Идем! Кстати, я – Силья. Она ухватила Анжи за руку и, открыв дверь, вывела в коридор. Анжи собралась вырваться, но уж коль в силу наручной звезды так верила эта девочка, то, может, он и впрямь спасет чьи-то жизни? Она уже однажды струсила, пренебрегла имевшейся у нее возможностью. И никогда себе этого не простит. Силья решительно завела Правительницу в комнату, словно всю жизнь ходила по этим лабиринтам, и попросила переоблачиться. За окном звенела сталь, падали камни, рушились перила. Хоровые вопли, жуткий скрежет и сотрясающий все грохот падения. Натянув сапоги, Анжи бросилась к кольчуге, но передумала ее надевать: слишком долго провозится! Застегнув ремень ножен, последовала за торопившей ее спутницей. Они выскочили из комнаты и свернули на лестницу. Пробежав через кухню, оказались на террасе, где недавно проходило торжество. Возле переломанных столов лежали убитые гости. Рваные раны прикрывали лоскуты бархата, набухавшего влагой. Некоторые люди были еще живы – бездумно куда-то ползли и невнятно молили о помощи. Весь пол был перепачкан багряными мазками, всюду расплывались кровавые лужи. С чернеющей дырой в груди сидел у полуразрушенной стены старый волхв. Раскатившиеся лампионы подожгли его накидку, и едкий дым выедал глаза. Анжи резко остановилась, накрыв рот ладонью. Ноги подкосились. Она вскинула руку, призывая в помощь витис, но браслет лишь давил запястье. От смотровой площадки ничего не осталось – одни зубчики изломанных плит у порога трапезной. Не успевшие покинуть залу люди с криками ринулись к дверям. Спотыкаясь о тела мертвых, неслись в коридор. Слуги подхватывали раненых и оттаскивали в сторону, а бранящиеся стражи напрасно тратили дорогостоящие стрелы. На обвалившуюся стену присела крылатая тварь с мускулистым телом человека, длинным хвостом и огромной птичьей головой, увенчанной загнутыми рогами. Сложив крылья, она наблюдала за происходящим. Сверху опустились еще две, встреченные испуганным ревом раненых. Анжи толкали в разные стороны, и она хваталась то за откос стены, то за держатель факела. Посланники Пиявок с ленцой клевали погибших, поглядывая на организованный переполох. Неподвижные, явившиеся из кошмаров фигуры в огранке безумной суеты! Анжи вытолкнули в соседнюю комнату, как она ни пыталась устоять. Врезавшись в угол, накрыла голову руками, боясь, что ее затопчут. Стражи, побросав луки, присоединились к спасающимся гостям. На башенки, на еще недавно сиявшие в свете купола и воздушные мостики падали чудовищным градом каменные глыбы. От грохота и скрежета закладывало уши, кости сотрясало вибрацией лопавшихся плит. Похоже, одно чудище придавило, и оно пронзительно завизжало, перебивая всеобщий ор. Анжи открыла глаза. Рядом никого не осталось: все, кто мог, выскочил в коридор, а остальные уже не подавали признаков жизни. Последняя уцелевшая стена скрипела, угрожая развалиться, а по картуши черными ужами бежали трещины. — Анжи! Что ты здесь делаешь?! Она поднялась и вгляделась сквозь завесу дыма. Там стояла Блэкмара с двумя ревущими детьми на руках. Она не меньше других была напугана, но усилием воли старалась этого не показывать. Только Анжи видела ее насквозь, прекрасно понимая, что та сейчас испытывает. — Я же просила тебя оставаться в читальне! Быстрее вниз! Боги, я и в аду не прощу себе твоей смерти! Анжи выхватила у нее одного ребенка и выбежала в коридор. Они завернули в одну из многочисленных комнат. Блэкмара поспешно открыла ящик комода и, вытащив из него длинный лист, поискала кисточку. Не нашла, потому обмакнула мизинец в вазочку с краской и начала что-то писать. Анжи нетерпеливо ждала, подскакивая от грохота. Дети дуэтом ревели, дергая мать за подол юбки. — Что вы делаете? – не выдержала Анжи, растирая ноющую от витиса руку. – Нам нужно уходить отсюда! И как можно скорее! — Алерна, милая, – обратилась к ней Блэкмара, откинув с лица светлый локон. – Я прошу, найди Турнена и передай ему это. Она свернула бумагу в рулончик и, затолкав в деревянную тубу с веревкой на пробке, вручила ее Анжи. — Но где мне его искать? Куда идти? — Он в приемной зале второго яруса. – Она развернула Анжи к двери. – Иди прямо. Там будет лестница, потом два проема вниз и налево. Запомнила? Не заблудишься? Вот и умница. — А как же вы? Вы не идете? — Мне нужно кое-что сделать. Я еще хозяйка Трюэлле и должна позаботиться об оставшихся обитателях моих владений. — В той стороне уже все разрушено! — Ступай! – поторопила женщина и вытолкнула Анжи в коридор. – Не забудь о моей просьбе! Не потеряй послание. Это очень важно. Поспеши, милая, поспеши! Да защитят вас боги... Не разбирая дороги, Анжи побежала по темному коридору. Перед ней возникла развилка. Три хода! Какой из них выбрать? Она хотела повернуть назад, но уже не помнила, в какой стороне читальня. Все утопало в багряной темноте, и лишь держатели факелов чернели, напоминая висящих вниз головами летучих мышей. Протяжный скрип падающей колонны заставил Анжи выбрать промежуточный коридор, дырявый от множества сквозных арок. Различив в коротком затишье шаги, она прижалась к холодной стене. Кто-то стремительно двигался ей навстречу. — Стой, где стоишь, – издалека велел голос. Ее видели в темноте! Это не человек! Он один из вторгшихся в замок! Она рванула с места, но почти следом споткнулась и упала. Ее схватили за плечи и поставили на ноги. Знакомый запах мяты, нежное прикосновение гладкого, прохладного материала. Неужели Турнен? — Пустите! – тяжело вздыхая, велела она. – Турнен? Нужно послать стражей за госпожой Блэкмарой! — От них сейчас мало толку. Только мешаются под ногами. Ничего, она прекрасно знает каждый уголок этого дома. — Дома?! Здесь же заблудиться можно! — Сразу видно, что ты не жила в замках. Хм, Правительница. Турнен ухватил ее за руку и повел за собой. По соседним коридорам бежали люди: там тоже топот и истеричные рыдания. После очередного обвала кто-то истошно взмолился о спасении души. Этот голос показался Анжи знакомым, и она сразу представила человека, кому мог принадлежать этот предсмертный окрик. Кухарка – кружевной передник. Ничего не соображая, она бежала по бесконечным, пересеченным ходами коридорам. Неподалеку обрушилась арка и завалила проход. Пришлось свернуть влево, выискивая в проблесках света обходные пути. Вместо того чтобы бежать вниз, где должен был быть спасительный подвал, Турнен повел Анжи наверх. Они оказались в круглой, освещенной комнате без окон. Парень толкнул спутницу к стене и велел обождать. Стражник поблизости вопил, что твари прорвались в замок, что их невероятно много, что нужны еще стрелы. Турнен потянул Анжи к двери, жестом приказывая не шуметь. Очень уместная просьба в такой-то сумятице! Кто-то бы ее услышал, даже если бы она орала во все горло! Или эти твари реагируют на звук? В коридоре ярусом ниже горели факелы и немного освещали бегущих людей. За ними, по смятой дорожке, пожираемой огнем опрокинутой светильни, что-то двигалось. Мелькнули толстые лапы с перепонками и когтями, широкий бок со сложенным крылом и длинный хвост с шипами. Животное замерло, и в проем опустилась узкая голова с острым клювом и выпученными глазами, сияющими во мраке голубым светом. Несмотря на большие размеры и неуклюжее тело, громоздкая тварь резко развернулась. Шея змеей поползла по ступеням и взобралась в комнату. Огромный, покрытый зеленым мхом клюв захлопал с металлическим отзвуком. Анжи застонала, вцепившись в руку парня, и тот потянул ее в сторону потайного проема. Птица запыхтела и залязгала по полу длинным раздвоенным языком, рассвирепев, так как туловище застряло в арке. Турнен толкнул Анжи на лестницу и вывел в параллельный коридор. Там все тонуло во тьме. Никаких проблесков. Абсолютная мгла! Они пробирались почти на ощупь. Их толкали взмокшие тела людей, ищущих выход в надежде спастись. Турнен кричал им, что нужно идти прямо, но женщины, составляющие большую часть спасающихся, ничего не слышали и не понимали. Они бежали, кто куда, сбивая друг друга и путаясь в коридорах и проходах нежилых комнат. Анжи получала толчки и удары, спотыкалась и напарывалась на препятствия. Казалось, они направляются в никуда. Есть из этого проклятого замка выход или нет?! Хотя, что творится сейчас снаружи? Они не могут выйти! Кто-то ухватил Анжи за руку. Вначале она попробовала вырваться, но, услышав тонкий голосок, поняла, что ее каким-то чудом узнала Силья. Они втроем повернули влево и под натиском обезумевшей толпы оказались в комнате служащих замка. Турнен подхватил аск и затолкал в него мотки материи и несколько флаконов, вытащенных из шкафа. Волна спасающихся схлынула. Стало немного свободнее. Силья шепнула, что им крупно повезло: из Трюэлле их может вывести только хозяин, знающий свои владения как никто другой. Турнен резко остановился, и Анжи, шагавшая следом, клюнула его носом в спину. Он передал Силье аск и вытащил из ножен меч. Воздух завибрировал от перезвона невидимых колокольчиков. У Турнена в опущенной руке был поющий клинок! Анжи потрогала свой бок, проверяя, на месте ли ее подарок. На месте. Значит, у парня был такой же свой. Но откуда? Разве наследственный меч Тирлэй не уникален? На пути возникла бесформенная тварь с полужидким туловищем. Турнен двинулся вперед. Каракатица тут же, как подол, подняла щупальца, собираясь накрыть ими добычу. Пока Турнен отвлекал чудовище, Анжи и Силья проскользнули к светлеющей арке и остановились на пороге залы. Под куполовидным потолком висели жирандоли, а на их цепях сидели черные птицы. Они раскачивались из стороны в сторону, и по зале разносился назойливый скрип, смешанный с визгливым карканьем. Подошедший сзади Турнен взял Анжи за витис, и страх сменился странным ощущением невесомости. В звезде забрезжил свет, собирающийся в туманный образ, а диадема на голове потеплела. Птицы же забеспокоились, затушив взмахами крыльев несколько свечей. Из жезла выбралось прозрачно-розовое создание с блестящими, острыми клыками и ромбами серебристых зрачков. Отделившись от звезды, оно погрузилось в стаю воронья. Турнен и Силья проскочили мимо затейливого клубка дерущихся и ринулись к лестнице. Анжи стремительно покидали силы. Похоже, их растрачивал дух витиса. Вороны с гулкими шлепками падали на пол и снова нападали, истончая и выклевывая из фантома куски света. Поднимаясь по ступеням, Анжи посмотрела в залу и, споткнувшись, припала на колено. Внизу стояла маленькая старуха в черном рубище. Подняв темное лицо с клыками, торчащими из подбородка, она глянула из-под спутанных волос и побежала к лестнице. Анжи подхватила в третий раз упавшую диадему и догнала истерично торопящую ее Силью. Турнен ждал их, встав на широкую, деревянную балку. Под потолком, за стеной, отгораживающей залу от лестницы, было темно. Неужели им придется пробираться этим тесным лазом? — Держитесь стены, – посоветовал Турнен. – Вперед. Живее. Анжи шагнула в темноту, осторожно ступая по бревнышку и касаясь рукой холодной неровной стены. Силья двигалась быстрее и постоянно наступала Правительнице на пятки, успевая извиняться и снова наступать. Снизу повеяло холодом. Слева от бревна распростерлась бездна? — Все, стой, – несколько торопливо велел Турнен. Анжи и так была напряжена, вслушивалась в эту пугающую тишину, разбавленную отдаленным скрипом бревна, а тут еще и этот окрик. Она потеряла равновесие. Рука, упиравшаяся в стену, резко ушла в пустоту. Зашатавшись на бревне, Анжи не сумела устоять и соскользнула с ненадежного моста. Резкая боль пронзила до самых пят, и она закричала, повиснув над бездонной пастью. Турнен изловчился схватить ее в последний момент, и теперь она искала ногами опору, одной рукой цепляясь за влажные скобы, скрепляющие бревна. Турнен начал подниматься с корточек, вытягивая Правительницу на мостик. Диадема снова слетела с головы и брякнула на дне бездны. Туда же отправилась и туба с посланием Блэкмары. — К потере титула, – очень вовремя заметила Силья. Турнен толкнул Анжи в поздно обнаруженный коридор. Она присела, чтобы отдышаться. Чудом осталась жива! И это чудо – Турнен. Сам чуть не сгубил, но сам же и спас. Интересно, как он умудрился поймать ее, если их разделяла Силья? И как вообще разглядел в этой темноте? — Идти сможешь? – участливо поинтересовалась Силья. — Да, – судорожно сглотнула Анжи и осторожно поднялась. – Можно как-нибудь достать оброненную тубу и мою диадему? Эй, подождите! От темноты пестрело в глазах. Мерещились странные фигуры, собирающиеся из разноцветных точек и запятых. Анжи держалась за Силью, и теперь сама наступала ей на ноги. Сзади что-то вспыхнуло и поначалу ослепило. Возле проема обрисовался силуэт длинноволосой женщины в рваном платье. Она держала в опущенной руке факел. Может, это Блэкмара? Или кто-то из последовавших за ними гостей? — Поспеши! – задергала ее Силья, опасливо поглядывая на силуэт. — Подождите, мне кажется это – Блэкмара, – не поворачиваясь в сторону дрожащей спутницы, помедлила Анжи. — Турнен! Подожди! – крикнула Силья, опасаясь, что тот отошел слишком далеко. По крайне мере, его шагов уже не было слышно. Факел в безвольной руке волочился по полу, выплевывая искры и едкий, вызывающий кашель дым, расползающийся клубами. Анжи напряженно ждала, пока не заметила голубоватый свет, питающий изнутри лицо незнакомой женщины. — Это – Тафия! – взвизгнула Силья. – Бежим отсюда! Благо, света хватало, чтобы видеть пол. Тафия ускорила шаги, приводя в движение отблески и обезображенные тени. Силья резко свернула влево, и перед ними возникла лестница. Анжи оступилась и чуть не слетела вниз головой. За спиной раздался голос Турнена, велевшего возвращаться, но было уже поздно. Силья спрыгнула со ступеней и полетела вперед. Анжи, коснувшись пола, последовала за ней вперед ногами. — Где ты? – Она потрогала холодный, словно подернутый льдом пол. – Силья? Отзовись! — Правительница, – откликнулась та, и ее голос разлетелся на глубокие отголоски. – Я нашла твою диадему! Я упала на нее. Ты здесь? Она помогла Анжи встать и предупредительно цыкнула. Рядом брезжил маленький огонек, созывающий странных светляков. Они соединялись в горящие нити, а потом и в целые ручейки. И бежали эти ручейки из глаз стоявших повсюду огромных статуй! В центре круглой залы вилась спиралью каменная лестница. Потолок терялся в темноте, а расписанные узором стены отражали светящиеся слезы взирающих сверху белых изваяний. На ступенях стояла Тафия, явившая свету свой мертвый лик. Наткнувшись на нее, похожую на утопленницу, Анжи отшатнулась и выхватила из ножен меч. В тот же момент рука начала покрываться пленкой снега, словно изморозь примеряла на нее инеевую перчатку. Еще немного, и все тело скует льдом! По стене промчалась тень. Рядом спрыгнул Турнен, попутно опрокинув Тафию в светящееся озерцо, затопившее подолы-цоколи ревущих статуй. Под огненными волнами обозначились странные фигуры. Тут и там белели лысые макушки, скалились свирепые морды с лишенными век глазами. Турнен увернулся от кинувшегося к нему уродца и ударил его в грудь. Второй такой же повис на плечах Анжи. С трудом удалось его сбросить, подняв мириады брызг, и отбиться от следующего. Меч будто сам рванул к прыгнувшему монстру. Лезвие на миг застряло меж ребер и со скрежетом вырвалось наружу. Анжи пошатнулась, заскользила на ледовом полу и ухватила за рукав оказавшегося рядом парня. Они пробрались к лестнице и, поймав вынырнувшую из воды Силью, подтолкнули ее на ступени. Становилось все темнее. В коридор они выбрались уже на ощупь, хватаясь друг за друга, чтобы не потеряться. — Что это было? Кто эти уродцы? – заговорила Анжи, начиная трястись от холода. – Тоже посланцы Ридоронты и ее сообщника? — Нет, давняя тайна этого замка. Как-нибудь расскажу. — Еще раз ослушаетесь, оставлю одних, – пригрозил Турнен и ткнул в Анжи деревянной тубой. – Держи свое добро. — Это предназначается тебе. Госпожа Блэкмара просила передать. — Силья, положи во вьюк. — И мою диадему тоже, пока не потерялась. — Что теперь? – роясь в сумке, спросила снизу Силья. — Будем ждать, когда статуи успокоятся, а твари снова погрузятся в сон. Тогда мы переберемся на ярус ниже. — Куда же еще ниже? — Пройдем заброшенным туннелем. Силья, привалившаяся к плечу Анжи, вздрогнула и перестала быть ощутимой. Шаги. Тяжеловатые для женщины, но слишком легкие для мужчины. Подозрительно размеренное постукивание каблуков. Не похоже, что заплутавший в подземелье до смерти напуган. Вдалеке забрезжил свет, по стенам проплыла размытая, громоздкая тень. Очередное чудовище! Длинный хвост, огромные клыки! Анжи отстранила от себя Силью и достала меч. Она не помнила, когда успела вложить его в ножны, хотя обычно этот процесс занимал немало времени. Турнен последовал ее примеру, и клинки запели прекрасным дуэтом. Чудовище подкралось ближе и присвистнуло. Свет фонаря обозначил фигуру. Клыками были висящие на поясе мечи, а хвостом оказалась накидка, затолканная за пояс и волочившаяся по полу. — Могли бы хоть сделать вид, что обрадовались! – разнесся по коридору голос Дыма. – Ох, как я счастлив, что ты жива, Правительница! Он поставил фонарик на пол и подошел ближе. — Где остальные? – спросила Анжи, выбравшись из его объятий. – Ты видел своих друзей? А госпожу Блэкмару? — Блэкмара пытается усмирить панику. А я тут валет раздобыл. Дым присел на корточки и вытащил из кармана мятый рулон. — Здесь обозначены тайные уголки этого замка. Вот так я и забрел сюда. А вы Посланников видели? Лихо нас провели эти… Как вы их назвали? Да, Пиявки! Раненая, но сумевшая вырваться из ловушки Ламинаса рассказала, что всех вестников, узнавших о замысле Ридоронты и спешивших к замку, жестоко перебили. Так что, рано мы возликовали, а наши отважные воины поспешили отречься от своей Правительницы. Пока все радовались освобождению, эти двое спокойно вернулись в дьявольскую обитель и наслали на Трюэлле весь свой ползучий и летучий сброд. Лишили нас и обещанной подмоги, и оставшихся ратников. Что мы будем делать, когда выберемся? С кем пойдем к Чародейскому Полю? Анжи до боли сжала руки в кулаки. Еще днем она была уверена, что свободна и может отправляться к Ледяному Пламени, едва отыщет проводника. От одной мысли, что уже скоро она ступит на земли Фаэтона, вырастали крылья. Теперь надежды снова рухнули. — Мы соберем новую компанию, – неожиданно ответил Турнен на зависший в воздухе вопрос и шагнул во тьму. – Идемте. Все последовали за ним. Точно так же все ходили за Платой, когда он водил спутников известными ему одному тропами. Интересно, где он сейчас? Жив ли? Как изменился после падения царства? Дым все шепотом возмущался и освещал путь. Анжи мельком осматривалась, удерживая Силью за ледяные пальцы и спускаясь по квадратным ступеням. Турнен провел их между статуями и показал в чернеющий узкий проход, из которого веяло холодом и плесенью. Первым в лаз ступил Дым, с трудом протискиваясь между стенами и цепляясь за выступы мечами. Анжи шла второй, а за ней, не выпуская руки, шагала Силья. Одного маленького фонаря было недостаточно, чтобы рассмотреть коридор, но заметить на низком потолке трещины не составило труда, учитывая, что в них заползали спугнутые ящерицы. Издалека снова донесся грохот, пол под ногами отозвался мелкой, испуганной дрожью, а из стен высыпалась сырая пыль. На пути возникла лестница. На полу лежали стражи и прислужники, окруженные черными кляксами – убитыми воронами. Ворлятышами, как назвал их Дым. Турнен щелкнул пальцами и молча указал на лестницу. Они успели спуститься на один проем, когда вороны-мыши залязгали клювами, затрепетали крыльями, а следом – взмыли вверх. По подземелью разлетелся каркающий писк, посыпались черным снегом мелкие перья. — Куда нам теперь? – спросила Силья, задержавшись у проема. — Я давно здесь не был, – отозвался Турнен, озадаченно осматриваясь. – Плохо помню, какой из коридоров куда ведет. — А мы-то думали, что с тобой обязательно спасемся! Мы все на тебя понадеялись! А теперь что? Ты так спокойно об этом говоришь! — Предлагаешь и мне забиться в истерике? Анжи уверилась, что эти лабиринты никогда не кончатся. Со стороны замок не выглядел таким огромным, каким оказалось его подземелье. Впереди была небольшая пустая зала. Из-за обломанной рустики высунулся стальной птичий клюв. Под огромной лапой монстра виднелся поблескивавший латами, раздавленный стражник. Турнен шагнул вперед. Когда все ожидали от него удара по длинной шее потянувшейся к нему птицы, он резко развернулся и указал мечом на витис. Из звезды полился свет, собравшийся в Летуча, устремившегося к чудовищной птице. Пернатая громадина отвлеклась на разъяренного призрака, не заметив пробежавших мимо нее людей. Протиснувшись в проем, Анжи наступила в воду и промочила сапоги. Дым осветил зеленовато-синюю дорожку коридора и низкий потолок. Дальше была ступень вниз, и вода поднялась до икр. И куда Турнен их ведет? Вскоре вода поднялась выше колена, и Анжи начала тихо паниковать, опасаясь, что они скоро утонут. Снова зала с огромными кольцами жирандолей. Между ногами огромной статуи, державшей факел, виднелся проем с лестницей. Именно к этой лестнице и двинулся Турнен, но не дошел из-за побежавшей по воде мелкой ряби. Всюду плавали огромные длиннохвостые головастики с выпученными глазами, поблескивающими в скупом свете. — Чего ждете? – будничным тоном поинтересовался Турнен, задержавшись возле проема. – Может, поспешите уже? — Помоги! – взмолилась Силья. – Они же нас утопят! — Наверняка, если вы не поторопитесь. Анжи скакнула в сторону, дернув за собой Силью, и головастики, испугавшись, завиляли хвостами и отплыли в сторону. Они поднялись по лестнице и шагнули под арку. У стен выстроилось множество каменных фигур, и из-за них выглядывали люди, узнавшие молодого хозяина замка. Напротив, через площадку, Анжи заметила Блика. Ему и подал знак Турнен, чтобы тот погасил все лишние факелы и свечи, привлекающие светом чужеземное зверье. Когда Блик и вылезший из темноты Дым погасили огни, Турнен приказал всем собравшимся двигаться к лестнице. — Постой, Турнен, а как же госпожа Блэкмара? – остановила парня Анжи. — Так же, как если и не постою. Наверху вновь раздался грохот. С потолка посыпалась пыль, а следом стала обваливаться и изъеденная беспощадным временем лепнина. Обломки кессонов, ударившись об пол, разлетелись, осыпав всех колючим крошевом. Зачем нужно было так пышно украшать подземелье? Неужели здесь когда-то обитали прежние хозяева замка или предки ныне живущего семейства? Снова грохот, и поехавшая со скрипом колонна разлетелась вдребезги, подняв вверх удушающее сизое облако. Лестница вела в кладовую с одним факелом. В стене чернел острозубой дырой проем. Люди бросились к нему, перебираясь на другую сторону. Вдали забрезжил свет, падающий на лестницу. — Мы не подождем госпожу Блэкмару? – снова спросила Анжи. — У нас нет времени! – возмутился Блик. – Нужно торопиться! Вполне возможно, что они уже уплыли! А мы зря будем ждать! В коридоре, каким они недавно шли, ползла чудовищная птица и, хлопая крыльями, скребла ими по стенам. Снова истеричные крики, лязг клюва и шлепки. Анжи закрыла лицо ладонями и собралась устроить истерику, но Турнен вовремя толкнул и велел успокоиться. Больше мешкать нельзя: преследователь уже близко. В проеме возник кончик клюва, а потом на площадку вылезла голова на длинной шее. Анжи, увидев ее, вскрикнула и отпрянула к лестнице. Споткнувшись, свалилась на соседнюю ступень и с трудом удержалась на ней. Внизу была гравийная почва. Камни, скрипевшие под ногами, ссыпались в воду. Блик провел Анжи и Силью по берегу и остановился, придерживая их за одежду. Следом ступал Турнен. Он ненадолго отстал, и теперь нес круглый фонарик на железном обруче. Тусклый свет серебрил темную воду, заполнившую широкий коридор. По беспокойной ряби плавали огоньки и маленькие лодки. Турнен ухватил одну из них и притянул к берегу, давая понять, что им нужно в нее сесть. — Нет, я не пойду без Блэкмары и Геммы! – замотала головой Анжи, отталкиваясь от рук Блика, собирающегося посадить ее в лодку. – Турнен, как ты можешь вот так взять и оставить мать и братьев? — Послушай! – впервые повысил голос швец. – Ты не понимаешь? Если они еще не покинули Трюэлле, то уже не пройдут через того зверя! — Нужно обождать хотя бы немного! Турнен, Силья и Дым забрались в лодку. Блик тоже, поколебавшись, перекинул ногу через борт. Лодка скользнула по течению. Анжи смотрела на нее, все чаще оглядываясь на изломанный проем. В последний момент передумала и закричала: — Блик! Вернитесь! Заберите меня! Оскальзываясь на мокрых камнях, она побежала по узкой кромке берега. Не успевший отплыть далеко Блик с трудом повернул назад, и когда лодка коснулась края берега, Анжи запрыгнула в нее. Вздохнула. Могла ведь остаться одна среди чудовищ! Сверху падали крупные капли, звонко разбиваясь о камни. Под днищем чувствовалась плотность воды, толкавшая беззащитную ладью то к стенам, то к скалистому потолку. Блик неумело греб маленькими веслами, кое-как справляясь с течением. Турнен вытянул руку с надетым на запястье фонариком, желая осветить путь. Рядом мелькало вертлявое туловище. Узкий хребет с торчащими шпорами извивался, то погружаясь во тьму, то выныривая на свет. Сколько же всяческой нечисти забилось в замок. И летучей, и ползучей, и плавающей! Анжи сильнее сжала бортики плота и перевела взгляд на гравийный берег. Какой-то шорох или показалось? — Турнен! – позвал женский голос вдалеке. – Правительница! — Это она! – чуть не подскочила Анжи, хватая Блика за колено. – Скорее разворачивай лодку! Скорее, что же ты медлишь?! Анжи покачнулась на повороте и стерла с лица брызги. Существо, сопровождавшее лодку, поддело днище хребтом, и ненадежный плот чудом не перевернулся. — Госпожа Блэкмара! – прокричала Анжи. – Вы нас видите? — Да! Я иду к вам! Лодка коснулась носом берега и закачалась на волне. Анжи выбралась на камни и побежала к устало двигающейся фигуре. — Алерна! – воскликнула Блэкмара и обняла влепившуюся в нее Правительницу. – Славлю богов! Вы живы! Думала, уже не отыщу. — Скорее! – крикнул Дым, с трудом удерживая лодку, словно пустившуюся в пляс. – Поторопитесь! — Идемте! – Анжи обняла Блэкмару за талию, помогая идти. – А где госпожа Гемма? Где ваши дети? С ними все нормально? — Мы отплываем! Поспешите же! – крикнул Блик, отбиваясь от играющего их суденышком водяного змея. С возвышенности оползли камни и гравий. Блэкмара в руках Анжи дернулась, глухо охнув и рухнув на колени. Из темноты проступила сгорбленная фигура в отрепьях, державшая в руке узкий обломок меча. Анжи схватилась за рукоять, собираясь защищаться, но старуха хихикнула, скакнула в сторону и торопливо скрылась в темноте. Уронив меч, Анжи растерянно опустилась на колени рядом с застонавшей Блэкмарой. Вначале внутри все замерло, а следом горло обжег полный отчаяния крик. Только не то, о чем она подумала! — Бли-и-ик! – взмолилась она. Ее голос разнесся по просторам и канул в тишине. – Бли-и-ик! Помогите! — Милая моя, Алерная… – тихо, с жалостью сказала Блэкмара и попросила: – Не стоит, слишком поздно. — Блик! Ну, где же вы?! – не хотела мириться с этим Анжи, глядя на плавающий в воде круглый фонарик и пытаясь удержать теплый ручеек. – Блэкмара, потерпите, они вернутся! Мы вас обязательно спасем! Пожалуйста, не сдавайтесь! Прошу, держитесь! Она склонилась над ней, так как та хотела что-то сказать. Блэкмара, силясь одолеть боль, застонала и стиснула зубы, окрасившиеся кровью. — Ты не одна на белом свете. Прости, что не сказала раньше. — Госпожа… Не смейте сдаваться! Вы не повторите судьбу Тирлэй! Не умрете как она! Слышите? Пожалуйста, Блэкмара… Она подхватила и прижала к себе ее мягкое, безвольное тело. Женщина больше не подавала признаков жизни, а Анжи все сильнее сжимала ее, уткнувшись в мокрые волосы, чудом сохранившие аромат цветов. Они еще недавно были такими мягкими и пушистыми, как утренние облака. Белый ангел… Уставившись на плавающий у берега светящийся шарик, Анжи сидела на берегу, пока возле фонаря не показался нос лодки и гребущее к берегу весло. На камни выскочил Блик и, спотыкаясь, заспешил к Правительнице. Поздно, слишком поздно. Он опустился на колени, протягивая руку к Блэкмаре. Анжи зло отмахиваясь от него. Знала, что никогда больше не обнимет эту женщину, такую же нежную и красивую, как Тирлэй. Блик же хотел ее поднять. Говорил, что хозяйка Трюэлле скончалась, а Анжи держит ее мертвое тело. А им ведь нужно скорее покинуть это место, пока их не завалило обломками. — Оставь! – отпрянула Анжи, сжимая Блэкмару еще сильнее. – Не смей ее трогать! — Анжи! – ударил ее по лицу Блик и виновато спрятал руку. – Нам нужно уходить! Отпусти, говорю! Что ты в нее вцепилась?! — Я не отдам ее! Вы не закуете ее ни в камень, ни в землю! Она не повторит участь Тирлэй! Не покинет меня! – Анжи снова уткнулась в волосы Блэкмары и, всхлипывая, добавила: – Я не оставлю ее одну. Не дам ей остыть. Слышишь? Я не позволю ей умереть! — Она уже мертва! – закричал Блик, дернув ее за локоть. — Нет! Неправда. Она жива. Она заснула. Просто… заснула… С горы гравия что-то торопливо сползло. Камни покатились к Блику, и он стал нервно бить Анжи по рукам. Она же твердила, что не оставит Блэкмару, как оставила Тирлэй, как бросила всех остальных, кто погиб по ее вине. Швец наотмашь ударил ее по лицу, чтобы привести в чувство. Она дернулась и посмотрела на него с ненавистью. — Если бы ты вернулся за нами раньше, этого бы не случилось. — Этого бы не случилось, если бы ты сумела ее защитить. С мечом и витисом... Блик замолчал и, подобрав камень, метнул его в выползшего на берег змея. Тот, зашипев и распахнув пасть, увернулся и свалился в воду, образовав глубокую воронку. — Нам нужно выбираться. Помоги мне, Правительница. …Они плыли медленно и осторожно. Анжи сидела на лавочке и, покачиваясь, смотрела на мутный шар фонаря. Ей досаждал этот белый цвет, эта идеальная форма. Для нее он стал символом хаоса, смерти Блэкмары, падения замка Трюэлле. Столько людей погибло! И за все случившееся ответственность легла на Правительницу. Все с самого начала пошло не так. Если бы она не настояла ехать через Окаянный Край, то не сгинули бы ее спутники, а соответственно, не пришлось бы останавливаться в этих владениях и натравливать на них завоевателей. Блик прав. Хотя бы одну Блэкмару она могла спасти... Анжи держалась за бортики и видела краем глаза длинные ноги покойницы, с безумной надеждой ожидая, что та очнется. Упорно молила, чтобы смерть отказалась хотя бы от нее. Блик с трудом справился с течением и подвел лодку к берегу. Там с еще одним фонарем сидели Дым, Турнен и Силья. Увидев, как Блик вытаскивает Блэкмару, Силья отчаянно замотала головой. Турнен с трудом поднялся, зажимая плечо, и, прихрамывая, подошел. — Что произошло? – всхлипнула Силья, глядя на Турнена, склонившегося над телом матери. – Как это случилось? — Не знаю, я опоздал. – Блик оглянулся на Анжи. Она все еще сидела в лодке и разглядывала окровавленные руки. – Когда я приплыл, госпожа уже была мертва. — Проклятье! – прохрипела Силья и шмыгнула носом. – Она была такой славной. Я много лет провела с ней рядом. Силья мелкими шажками подошла к теребимому течением челночку и присела на корточки, с сочувствием поглядывая на Анжи. — Мне жаль, – сказала она, погладив ее по плечу. – Мы не смогли придти вам на помощь. Лодка перевернулась. Змей чуть не утопил Турнена, а я воды нахлебалась. Я плавать не умею. Прости. — Оставь меня, – ответила Анжи и, поджав ноги, ткнулась носом в мокрое колено. — Нужно уходить. О! Слышишь? Трюэлле рушится. Подземелье может не выдержать тяжести верхних этажей. Нас завалит! Словно на ее возглас откликнулось зловещее грохотание. Все вновь сели в лодки. Из темноты выплыла железная решетка, преградившая путь. Силья растерянно посмотрела на Турнена, но тот, прижавшись боком к преграде, потянулся к заржавевшему рычагу и повернул его. Решетка со скрипом поднялась, и лодки понесло дальше. Пространство раздвинулось и, виляя между островерхими глыбами, они поплыли к свету. Лодка выбралась из-под нависшего над озером утеса, заросшего травой и стройными деревьями. Даже не верилось, что удалось уйти из этого холодного, кишащего тварями подземелья! День близился к вечеру, и солнце незаметно клонилось к прозрачным треугольным скалам, окутанным легкой дымкой. Проходящие сквозь них косые лучи превращались в наземную радугу, отражающуюся в воде цветными, дышащими прохладой полукольцами. Блик решил подойти к ближнему берегу, но помедлил, увидев плывущие под радужными мостами ладьи, пылающие темным золотом. — Это же Гардэи! – щурясь и моргая, привыкая после мрака к яркому свету, воскликнула Силья. – Я больше не могу! Высокие девушки в тонких розовых одеяниях, олицетворяя собой самих богинь надменности, стояли в лодках и управляли ими без помощи весел. В ручьях рыжих волос, сплетенных с жемчужными нитями, белели костяные гребни. Одна синеглазая красавица с перламутровым ожерельем, обвившим шею в подобие воротника, держала на ладонях человеческий череп. Блик не мог сдвинуть плот с места: окружающие их лодки создавали воронку, обернувшуюся ловушкой. Одна из Гардэй, с рыбьими скелетами, свисающими подвесками с ушей, подплыла ближе остальных и окинула взглядом спасшихся беглецов. — Приветствуем вас, обитатели суши, – насмешливо сказала она, прищурив хризолитовые глаза, и обвела лоскутным рукавом озеро. — И мы вас! – расплылся в сконфуженной улыбке Дым. Анжи осмотрела окольцевавших их девушек, показавшихся одинаковыми. Но, судя по перламутровым глиптам, инталиям, монистам и костяным украшениям они стремились различаться. Несмотря на то, что Гардэи поклонялись водной стихии, они ничуть не походили на ундин, обитавших в реках и озерах царства короля Фаэтона. Разве что бездушный взгляд светлых глаз роднил их с рыбами. Та, что завязала разговор, глянула на Блэкмару, лежавшую на дне свободной лодки. Анжи тоже посмотрела и, помотав головой, заплакала, вцепившись пальцами в челку. — Владычица! – обратилась к кому-то одна из Гардэй. – Позволь мне проводить этих жителей суши в нашу обитель! — Позволяю, – державшая на ладонях череп, в упор посмотрела на девушку и добавила: – Позаботься о наших гостях, как должно Гардэе. Последняя фраза прозвучала как завуалированная угроза. Предупреждение относилось не только к угодившим в ловушку, но и к провожатой, которая была в ответе за сохранность добычи. Когда Гардэи отплыли к новой жертве их гостеприимства, оставшаяся дива торопливо замахала руками. — Быстрее уплывайте отсюда! – затараторила она, с опасением поглядывая в сторону недавних союзниц. — Как? – удивился Дым, уже собравшийся было распрощаться с жизнью. – Ты нас отпускаешь? Зная, что они из тебя суп сварят? — Отпускаю. Лодки причалили к берегу с прорубленными в нем ступенями. Анжи осталась сидеть на лавке, глядя на испачканные кровью и грязью пальцы и пытаясь их отчистить. — Поспеши, – попросила Гардэя, указав на берег. – Кто эта женщина? — Она… она… – Анжи перевела взгляд на свою блузу, тоже перепачканную почерневшей кровью. – Хозяйка Трюэлле. — Мне жаль. Тебе нельзя здесь оставаться. Поднявшись, Анжи взялась за протянутую руку Гардэи, оказавшуюся гладкой и холодной, как отполированный лед, и перебралась на сушу. Берег оцепили напоминавшие мечи одинаковые деревья. Неподалеку, опутанные цветущими вьюнами, виднелись маленькие дома, белевшие среди синих кустарников и жемчужных скамеек. Анжи наткнулась на Турнена. Он сидел возле матери, а за домами, боясь не успеть до очередных напастей, Дым и Блик выбирали для Блэкмары «колыбель смерти». Но ведь ее не могут похоронить вот так, без гроба, без должных почестей, без провожатых! Набежавшие люди, окружив их, все шептались и охали. Потом кто-то завел Анжи в дом, изнутри оказавшийся больше, чем представлялся со стороны, и проводил в одну из комнат бельэтажа. Перед овальным окном стоял сундук, а на нем – свеча в крученом шандале. Возле правой стены была кровать, застеленная срезанными верхушками синих цветов. На нее и усадили Анжи. Сняли блузу, стянули сапоги и аккуратно отстегнули ремни ножен. Она привалилась к подушке, закрыла глаза и покатилась в сон. Мрак начал развеиваться, распахнулись двери в светлицу целительницы Флораны. Кое-где догорали факелы, в воздухе висел запах древесины. Анжи медленно прошла по скрипучим половицам к окну. Во дворе у костра водили хоровод молодые плясуньи. Одна повернулась и помахала рукой. Блэкмара… Мать Турнена жива и здорова, весела и улыбчива как прежде! Все, что случилось с Трюэлле – неправда! Женщины перестали кружиться, и перед окном встали две Блэкмары и три Тирлэй. И все они радостно манили за собой, засобиравшись идти в лес. Анжи помотала головой, понимая, что ее обманывают, что это не может быть правдой. Не должно! Была одна Тирлэй и одна Блэкмара! Значит, с ней играет дьявол. Она попятилась, когда женщины двинулись к окну, продолжая что-то бормотать и подманивать. Отходить было некуда. Она развернулась и увидела целительницу, вытянувшуюся на своей скрипучей лежанке. — Госпожа Флорана? – окликнула Анжи, наклоняясь к ней. – Почему Блэкмары две? И Тирлэй здесь… Она поняла, что изменилось в целительнице с того момента, когда они виделись в последний раз. Тогда старуха была жива. Анжи опустилась рядом и застонала. Неужели прошло столько времени? Она вернулась слишком поздно! Ее не дождались. Но вот целительница открыла глаза и зашевелилась, вынудив Анжи попятиться. — Госпожа… – прошептала она, ощупывая рукой стену и отступая. – Вы меня не помните? Я жила здесь с вами… Флорана приподнялась и села, оправив подол балахона. Глаза ее блестели в свете факела, но не излучали прежнего тепла. — Я умерла и уже давно, – проворчала она незнакомым голосом. – А они радуются, поют всю ночь и пляшут. Ты к ним иди, пока не поздно. Ты такая же, как они. Ты всем даришь одну тоску. Ты – смерть. Старуха поднялась и двинулась к ней. Та попятилась, отстраняясь от тянущихся к ней синеватых, исхудалых кистей. Блэкмары вцепились в волосы и тащили Анжи к себе, а Флорана, стянув у горла ворот, - с рычанием тянула на себя. * * * Она резко села и ухватилась за цепочку, собираясь вырвать воротник из рук целительницы. Осознав, что проснулась, обессилено откинулась на подушку. Подтянув лежавшую рядом выстиранную блузу, глянула на трещавший огарок. — Как ты? – спросила вошедшая в комнату Силья. — Сколько я спала? – начав одеваться, спросила Анжи. — Чуть больше суток. — Больше суток? Где госпожа Блэкмара? — Мы с ней простились. Теперь ее обитель – Прощальные Костры. — Почему вы не разбудили меня? Я должна была проводить ее в последний путь! Я хочу туда сходить. Проводи. Анжи с трудом натянула сапоги и одеревенелыми пальцами застегнула пуговицы блузы. Все мышцы нестерпимо болели. Каждый шаг давался с трудом, потому Силья была вынуждена ее поддерживать. За крошечным городком раскинулась пылающая множеством огней долина. Легкий ветер беспокоил пламя и разносил по округе запах гари. В небе проступали блеклые вечерние звезды, но на горизонте еще догорало закатное зарево, обливая пурпуром траву. Всюду в землю были вбиты высокие древки, увенчанные фигурными клеточками с запертыми в них огненными птицами. В центре поля на корточках сидел Турнен. Анжи тихо подошла к нему сзади и посмотрела на деревянную табличку с именем – Блэкмара из Трюэлле. Вот так просто, без даты, без громких эпитафий. Анжи опустилась на колени и потрогала сырой холмик земли, укрытый несколькими голубыми цветами. Мысленно попросила прощения. Где бы она ни появилась, обязательно происходило что-то нехорошее. Блэкмара была еще так молода! И Гемма, столь славная госпожа… Какой смысл в жизни? Все рождены, чтобы умереть? Что значили ее последние слова? Ты не одна на белом свете. Поразмыслив о несправедливом суде богов, Анжи всхлипнула и уткнулась в скрещенные на коленях руки. — Уйди отсюда, – попросил Турнен, не поворачиваясь к ней. — Мне очень жаль. Она медленно поднялась и побрела к домам. На крыльце встретила Дыма, и тот, обняв ее, провел в маленькую приемную. Там, в большом камине – раскрытой пасти дракона, плясало пламя, сбившееся в стайку фениксов. Напротив стоял длинный стол, покрытый чешуйчатой скатертью, словно сшитой из тысяч мальков. На нем покоились вырезанные из ракушек кубки, изящные кувшины и белые вилки, выточенные из хребтов рыб. Дым усадил Анжи на расписанный кораллами стул, а сам устроился на маленьком пуфе. Следом вошла Силья, переоблачившаяся в серые штаны и чуть мятую, кружевную блузу, стянувшую и без того худенькие плечи. Она расположилась у камина, толкнув Блика, и тот, проснувшись, принялся раскладывать в чаши-раковины кем-то приготовленный ужин. В залу вошли Турнен и златовласая спасительница – Гардэя. До этого юное, наивное личико стало подчеркнуто серьезным. Кудри мерцали в беспокойном свете роскошной солнечной волной. — Благодарю, что приняли мое приглашение. Я – Ундина. Я очень сожалею о ваших потерях и всей душой скорблю вместе с вами. — Ты скорбишь с нами? – переспросил Дым. – Да еще и всей душой? Не смеши. У Гардэй душ отродясь не было! — Я хочу предложить вам свою помощь. – Ундина замолчала, опустив голову, и, покопавшись вилкой в чаше, перевела взгляд на Турнена. – У меня есть украшения из кораллов, нити различного жемчуга, камеи из речных ракушек. Они могут послужить платой за какие-нибудь услуги. Но взамен я прошу разрешения примкнуть к вам. За мое предательство Владыки одарят меня страшной местью. Мне нельзя оставаться здесь. — Мы не согласны! – Дым с грохотом поставил кубок на стол, от чего задребезжали все остальные. – Никто не просил тебя расточать великодушие, так что мы тебе ничего не должны. — Вот значит как? – поникла Ундина и опустила глаза. – А что на это скажет ваш Владыка? То есть, глава? Дым пожал плечами и указал на Анжи. Та, погруженная в свои мысли, не принимала участия в разговоре. Снова этот давящий груз! Ей возложили на плечи весь мир. Она не сможет его удержать – сама упадет, и его уронит. И будет в ответе за новые жертвы. — Она хочет купить наше доверие своими безделушками! – продолжал негодовать Дым. – С той же легкостью, с какой предала своих союзниц, она в любой момент может предать и нас. — Я могу быть вам полезной, – продолжала настаивать Ундина, все чаще поглядывая на Турнена. – Я здешние озера, пруды, ручьи знаю. По воде ходить умею. Язык рыб понимаю. — Вот и отправляйся на дно! – хихикнул Дым, едва не захлебнувшись отпитым взваром. – Болтай с мальками и дальше! — Пусть последнее слово молвит ваш Владыка… тьфу, то есть глава. — Я считаю, что… – Анжи поднялась со стула и посмотрела на ожидавшую ответа Ундину, – тебе нет места среди людей. Твоя стихия – вода. Вот и властвуй над ней. — Так, что будем делать дальше? – хлопнув в ладоши, спросил Дым. — Для начала вернемся к Трюэлле. Возможно, к нам присоединятся выжившие добровольцы. Потом наведаемся во все ближайшие замки. Если хозяева владений не пожелают дать нам в подмогу своих людей, попробуем заставить их участвовать в нашем походе. — И как же мы сможем их заставить? – поинтересовался Блик и, наполнив кубок водой, передал его Турнену. — Убеждение. – Турнен холодно глянул на Анжи поверх кубка. – Ведь именно этим коварным оружием воспользовалась юная Правительница, когда повела за собой верноподданных? — И все мы знаем, что из этого вышло. — Дым! – цыкнула Силья, пнув его под столом. – Прекрати. — Не гневайся, Правительница, – развел руками парень и натянуто улыбнулся. – Но своим безвыходным положением мы обязаны тебе. — Довольно, – велел Турнен и смирил парней тяжелым взглядом. Ундина прошелестела струившимся по телу атласом и вышла из комнаты. Силья, повторяя, что им всем нужно выспаться, отправилась на бельэтаж. Ожидая, когда все разойдутся, Анжи вышла в крошечный бельведер и прикрыла за собой двери. Прошла мимо жемчужной скамейки, провела пальцем по стеклянной светильне с плавающими в ней рыбками и остановилась у перил. Глубоко вздохнув, подставила лицо порыву ветра, принесшего с Прощальных Костров запах дыма. В фиолетово-черном небе разгорелись звезды, все больше напоминавшие раскатившиеся по подземелью шаровидные фонарики. Анжи сквозь слезы посмотрела на свой меч. Все царапины на нем, как на живом, зарастали. И все же тонкому клинку чего-то не хватало. Вспомнился приглушенный голос мужчины. Анжи стояла к нему спиной, чувствуя его тепло и легкие прикосновения рук, державших меч. «А что это за желобки тянутся к кончику?» «Это долы», – отвечал мужчина, и его дыхание щекотало шею. «А для чего они нужны?» «Для легкости и крепости, моя маленькая любопытная девочка, чтобы его непросто было сломать». «Значит, у меня тоже есть внутренние долы! Я легкая! И меня не сломить! Почему ты смеешься? Я вырасту храброй воительницей!» «Даже не сомневаюсь!» Боясь упустить промелькнувшее воспоминание, Анжи тщетно пыталась окунуться в то время и узнать, кто этот мужчина, кто она сама. Но словно останавливалась у приоткрытой двери, не решаясь распахнуть ее и шагнуть в прошлое. Резко отворачивалась от правды и удалялась, понимая, что не желает ничего знать. Почему? Почему? Почему, куда бы она ни ступала, там всегда взрастали беды? Она могла увести Блэкмару к лодке несколькими мгновениями раньше, но не сделала этого. Миг вознесся над судьбой. Анжи открыла глаза и поспешно вытерла слезы. Рядом встал Турнен и, облокотившись о перила, посмотрел на сочащие блеск озера. — Почему ты оплакивала Блэкмару? Ты знала ее меньше суток. — Она располагала к себе. И имела сходства с моей сестрой. Даже умерла, считай, у меня на руках, как совсем недавно Тирлэй. — Ты умеешь обращаться с мечом? – резко сменил тему Турнен и кивнул на руку Анжи, нервно водившей пальцем по клинку. — Меня учил мой друг. Но совсем недолго. Примерно с полгода. Парень оттолкнулся от перил и, взяв меч, взмахнул им, описав восьмерку. Клинок зашумел опадающей листвой и разбросал по стенам цветные отсветы, спугнув заметавшихся в светильне рыбок. — Тебе нужно его приручить, – сказал Турнен и, подкинув меч, поймал его другой рукой. – Он должен стать частью тебя. В него заложены мастером-чародеем такие свойства, что ты можешь управляться с ним, миновав обучение владением телом, мыслями и самим мечом. — Разве такое возможно? — Это – чародейское творение: капризное, особенное, редкое. В нем заключены духи истинных воинов, похищенных одаренными ковалями. И теперь они, порабощенные, озлобленные собственным бессилием, только и ждут момента, чтобы испить крови врагов. Этот клинок, как и любой схожий с ним, очень коварен. Случалось так, что меч владел своим хозяином, а не наоборот. Далеко не многие обладали достаточной силой воли, чтобы противостоять ненасытной алчности клинковых духов, жаждущих убивать. — В зале, где рыдали статуи, он словно сам впился в чудище! — Духа, томящегося в витисе, тоже следует держать в строгости. — А что он есть? — Фантом любимого зверя чародея-коваля. Мастер вселил его в жезл перед своей смертью и даровал Правительнице, которой служил долгие годы. Летуч строптив и понимает одни приказы. Он читает в мыслях хозяина обращенный к нему клич. Только это, ничего более. — Хозяина? А почему же он дважды подчинился тебе? — Он меня узнал. Я приручил его, когда он был еще жив. Вскоре Турнен ушел. Анжи хотела поупражняться с мечом, но следом вернула его в ножны, зря разбередив болевшие мышцы. Все равно в короткие сроки, без посторонней помощи ей не постичь сложное искусство владения этим своенравным оружием. К тому же, вручено оно было как символ принадлежности к знатному роду. Вряд ли Тирлэй могла подумать, что ее сестра будет искать в нем защитника. Выйдя из дома и немного постояв на крыльце, Анжи спустилась с гладких ступенек и отправилась по тропинке к озеру. Сошла на берег и залюбовалась переливающейся голубым серебром водой. Мерцающие пузырьки, нанизанные на невидимые нити, расшили узором всю таинственную глубину, осветив усеянное коралловым песком прозрачное дно. Тянувшиеся по воздуху бисеринки колыхались на ветру, не отрываясь от спокойной зеркальной глади. Анжи нерешительно расстегнула блузу, стянула ее с плеч и положила на мох. Немного поколебавшись, скинула сапоги и шагнула в бархатные волны. В босые ступни больно впились жемчужины, но словно извиняясь за их грубость, кожу обласкал мягкий песок. Спустившись пониже, она вручила себя незримым рукам, сотканным из воды и света, и те подхватили ее, позволив ненадолго забыться. Она не заметила, когда небосклон начал светлеть, а бусины света окрасились багрянцем. Таяли и звезды, становясь прозрачными льдинками, исчезающими в жарком дыхании утра. Не зря говорили: «не желай доброго утра звездам», когда просили не кощунствовать. И впрямь, звезды умирают на заре, и у них не может быть доброго утра. Анжи пошла к берегу, а когда поднялась на него, отшатнулась от оказавшегося на пути Турнена. Он вежливо убрал ногу с ее вещей, и она начала спешно одеваться. — Надеюсь, помешал? – хмыкнул парень, наблюдая за ее скованными, торопливыми движениями. – Твое купание в зачарованном озере чудом не привлекло Гардэй. Своим легкомыслием ты могла накликать на нас очередные беды. — Прошу прощения. …Из комнаты, где вечером разгорелся спор, доносились голоса. Ступив на порог, Анжи задержалась в проеме и оглядела мозаичное окно. В цветном полотне не хватало нескольких кубиков, и в дырочки сочились яркие лучи солнца, возродившегося на звездном погосте. — Откуда ты воротилась вся мокрая? – спросила Силья и поставила перед Анжи вазу с фруктами. — С озера, – ответила Анжи и чуть не подавилась от брошенного в ее сторону взгляда обиженной Ундины. — Зачем было так рисковать? – вскинула тонкие бровки Силья, переглянувшись с Дымом. – А если бы Гардэи оказались рядом? Мне даже страшно представить, что с тобой случилось бы! — Не все Гардэи чудовища, – не поднимая глаз, пробурчала Ундина. — Она опять за свое, – закатил глаза Дым и уронил на пол вилку. Пока лазил под столом, укрывшись скатертью, опрокинул кубок. – Мы же тебе еще вчера сказали, что не нуждаемся в твоем союзничестве. — Почему? — Да потому что нам только Гардэй, желающих поквитаться с предательницей, не хватало на нашем и без того тернистом пути! Гардэя глубоко вздохнула и, поднявшись, гордо удалилась. Остальные уходить не торопились. Все гадали, как поступят, если хозяева замков проигнорируют призыв объединиться и откажутся примкнуть к новой Правительнице. — Прежде чем идти к замкам, нужно собрать хоть какой-то люд, – заговорил Турнен, отвлекшись от карты. – Народ к решительно настроенной толпе охотнее присоединяется. Даже десяток вооруженных слуг такие же простолюдины сочтут перспективным началом. Тогда, возможно, и Высшая Знать соблаговолит пожертвовать своими стражами. В слабой надежде, что они все же уцелеют. — К тому же, – поддакнул Дым, полируя о рукав яблоко, – если на нас негаданно свалится удача, господа потом до старости будут трубить, что они приняли участие в этой гиблой брани. О том, как они славно боролись за мир, как отважно воевали, будет знать каждая букашка! — Мы поведем людей на смерть, – вмешалась в разговор Анжи. – В попытке спасти, сами же погубим. — Правительница располагает более дельным предложением? – недовольно глянул на нее Турнен. – Изволит поделиться с нами? Анжи промолчала. Что ей возразить? Гениальные идеи ее не посещают. Остается принять пассивное участие в этой безумной затее. Ведь это единственная возможность хотя бы попытаться спасти Тир-ре. И узнать, за что две Пиявки убили Правительницу. Если бы можно было их уничтожить! Отплатить страшными муками за смерть Тирлэй, Блэкмары, госпожи Геммы и других людей! А после освободиться от бремени венца и отыскать дорогу к Ледяному Пламени! Главенствующую роль Анжи нечаянно уступила Турнену. Позже поняла, что нужна ему лишь в качестве приманки. Она – яркий стяг, которым будет размахивать у ворот замков ее смехотворная рать! От ее имени начнут повелевать открывать двери, принимать на ночлег, удостаивать вниманием воззвания к содействию в нелегком деле. Они попробуют использовать ее еще не заржавевший титул как таран. Если, конечно, не расползутся слухи, что от юной Правительницы уже успели отречься все ее воины. Тогда о содействии можно будет забыть. Анжи не представляла, как вернется на развалины Трюэлле. Стоило вообразить, сколько несчастных сгинуло под обломками… В числе погибших могли оказаться и Леа с Вэндай. — Правительница… – окликнула Ундина, замершая на пороге с чешуйчатым аском. – Пожалуйста, возьмите меня с собой. Анжи глянула на вставшую рядом Силью. Та поджала тонкие ленточки губ, прикрыла сиреневые глаза и предупреждающе помотала головой. — Пожалуйста, – снова попросила Ундина. — Хорошо. Держись ближе, раз ныне я за тебя в ответе. Они вывернули в долину Прощальных Костров и отправились к виднеющимся руинам замка. Анжи бросила прощальный взгляд на могилу Блэкмары и ускорила шаги, чтобы не отстать от остальных. Гора обезображенных обломков, укрытых саваном порванных стягов – вот и все, что осталось от Трюэлле. Огрызок башни держал кусок моста. Расплющенный булыжниками колокол лежал в толстом слое пыли. Лохмотья стальных куполов поблескивали пурпуром. Нелепые фрагменты забора и стоявшие отдельно ворота тонули в крошеве. Возле развалин толпились спасшиеся люди. Среди них была и чумазая, как запечный сверчок, Леа. Обернувшись, она заметила идущих впереди парней и толкнула в спину соседку. Анжи вздохнула с облегчением, разглядев поднявшуюся с колен Вэндай. Они обе бросились на шеи своим друзьям, наперебой рассказывая о случившемся. Неподалеку мелькнул яркий клочковатый трен. Кудряшка подбежала к Турнену и повисла у него на плечах. Остальные с завистью покосились в их сторону и вновь принялись откатывать камни. Что они хотели под ними найти? Уцелевшие пустоты, в которых еще могли остаться выжившие? Или искали сгинувшее добро? — Анжи, ты жива! – с большим опозданием поздоровалась Леа, словно и не пробегала мимо, чтобы первым обнять Дыма. — Я тоже рада, что вы сбереглись, – улыбнулась Анжи, поглядывая через голову Леи на целующую Турнена кудряшку. — Мы с Вэндай всю ночь проплакали! Думали, что вы погибли! Леа подняла с выбеленной пылью травы большое черное полотно с нарисованным в центре красным глазом. — Всюду наследили этими стягами, проклятые. Никто больше не построит такого замка. Принимавшие участие в возведении стен Ридоронты давно покоятся в загробном мире. Турнен принялся за дело. Анжи ожидала, что он заберется повыше и начнет ораторствовать, взывая к достоинству притесненных двумя Пиявками жителей Тир-ре. Но он, как ни странно, увещевал собравшихся полушепотом. Некоторые, внимательно выслушав, качали головами и продолжали откидывать камни. Но большинство присутствующих, бросив свое пустое занятие, разделилось и начало убеждать остальных. — Правительница, ты позволила одной из Гардэй идти с нами? – спросила подошедшая кудряшка у севшей на булыжник Анжи. — Да, и что? – не очень вежливо переспросила та. Что, в конце концов, все пристали к этой девушке? — Советую избавиться от нее. Согласившийся примкнуть к нам люд против того, чтобы рядом с ним находилась эта водяная ведьма. И я их поддерживаю! Гардэи – убийцы. Я считаю подозрительным, что одна из них напросилась участвовать в нашем деле. А если ее подослали? Вдруг златовласые столковались с этими… как их там? Пиявками? — Гардэя останется при мне. Анжи поймала себя на том, что и черта бы приголубила, дабы досадить невесте Турнена. А ведь Правительницу в первую очередь должен заботить исход задуманного. Если Гардэя является помехой и впрямь может оказаться шкатулкой с сюрпризом, то разумнее от нее избавиться. Сейчас главное – заручиться поддержкой хотя бы половины здесь присутствующих. Если Ундина отпугнет вызвавшихся помочь добровольцев, то к ним уже никто не присоединится. Анжи должна всеми силами содействовать начинаниям Турнена. Раз уж сама не в состоянии ничего сделать. Знала бы Тирлэй, какую непосильную ношу взвалила на свою непутевую сестру! К вечеру возле Турнена собралась разномастная толпа. Выжившая Знать, горстка чужих охранителей, потерявшие хозяев конюхи и несколько прислужников наперебой делились сумасшедшими идеями. Не было только городских добровольцев, незадолго до нападения отрекшихся от Правительницы. Наверняка они все погибли, потому что на радостях пили целые сутки и в тот злосчастный вечер были неприлично пьяными. А какая участь ждет этих людей? С их-то кольями, топорами, дубинами! А летучие твари неплохо управлялись с луками и неизвестным оружием, разившим ядовитыми градинами. И булыжниками разрушили ни один замок. Что эти вояки будут делать со своими копьями? Метать в небо в надежде на удачу? Да половина здесь сроду оружия-то в руках не держала! Так, она снова впадает в уныние! Нужно заставить себя верить! Верить вопреки здравому смыслу! Отогнать от себя реальность! Она – хозяйка витиса и живущего в нем Летуча! Как там учил Турнен? Приказ, а не просьба. Заставить, а не умолять. Меч в руку, и пусть он за двоих жаждет смерти врагов! Пусть заключенные в нем духи вдоволь напьются крови Пиявок и… расчистят дорогу к Ледяному Пламени! * * * Уже окончательно стемнело, когда они, наконец, сделали привал у кромки овощного поля. В царстве короля Фаэтона не начинали войн, пока не собран урожай. Отсюда же это выглядело такой нелепой правильностью на фоне хаоса. Гардэя до этого все время плелась сзади, опасаясь вызвать недовольство, но теперь несмело подошла. — Благодарю тебя, Правительница, – поклонилась она, отодвигая от себя тяжелую клетку-светильню с огненной птицей. – Я знаю, ты не позволила меня прогнать. Обещаю, тебе не придется раскаиваться. — Надеюсь. Скажи, ты холоднокровная? — Да. — И ты не человек? — В привычном для вас смысле, нет. Гардэя опустилась напротив Анжи и с интересом разглядывала ее. Похоже, ей нечасто доводилось видеть людей с такого близкого расстояния. Конечно, ведь все старались обходить озера десятой тропой, наслышанные о коварстве подводных обитателей. — Он тебе нравится, – заметила Ундина, печально улыбнувшись. — Кто? – очнулась от раздумий Анжи. — Турнен. Твои чувства видны, как сейчас звезды, как наши лодки в лучах закатного солнца. — Ничего подобного, – заверила та и отвернулась. Они прислушивались к таинственному шепоту деревьев. Добровольцы Турнена, поочередно дежуря, дремали в отдалении. Повсюду торчали откопанные среди развалин колья и верхушки топоров. Что, что, что они будут ими делать, если в дьявольской обители на них посыплются стрелы и камни? Как сложно обманывать себя, когда реальность так очевидна! Анжи опустилась на траву и, подложив руки под голову, долго смотрела в синее небо с раскидистыми зелеными плеядами. Вскоре, под умиротворенный храп окружения, тоже начала дремать. Разбуженная очередным кошмаром, она отмахнулась от кружащей над ней, светящейся стрекозы. Нет, это был маленький крылатый человечек! Подосланный соглядатай Пиявок! Она собралась позвать свою свиту, но ледяная рука зажала ей рот. — Тише… – зашипела сзади Гардэя. – Это – Ламинасы. Вестники. Они служат Тир-ре и не причинят нам вреда. – Ундина протянула руку и позволила человечку опуститься на пальцы. – Они почти все вымерли. Кто-то извел целые стаи на украшения, а тех, кто их создавал, уже нет среди живых. — Ты можешь узнать, какие вести он принес? — Боюсь, тем самым я вызову неудовольствие Турнена. – Ундина опасливо покосилась в сторону спящих. – Мне все не доверяют. Сочтут, что я плаваю в чужих водах. То есть, служу вашим недругам. Анжи наблюдала, как вестник расхаживает по пальцам и, точно возмущаясь, вскидывает ручки к голове. У него было такое крошечное личико, что не оставалось сомнений – его создал маг-ювелир. Проснувшийся Блик присел рядом с Анжи и долго наблюдал за Ламинасой. Человечек жестикулировал, строил рожицы, обнимал себя крыльями, а после поклонился и взмыл вверх, незаметно растворяясь в светлеющем небе. — Что он поведал? – нерешительно спросила Анжи. Блик вытащил книгу-карту, раскрыл заложенные нитью страницы и пометил крестиком некоторые селения и две крупные обители. Ничего хорошего это не предвещало. — Тут и тут нам в помощи отказали, – заговорил он, указав пером на отмеченные замки. – Значит, нет смысла отправляться туда. А из этих селений напуганный народ отбыл в город. Так что, пока можем уповать на владения Валлисов и оружейный городок Лекор. — Далеко это? – заглянув в карту, спросила Анжи. — Ближе, чем все остальные обжитые районы. Пока Блик будил добровольцев, испуганно подскакивающих от толчков, Анжи, вытащив меч, приучала к нему руку. И, наконец, заметила существенную разницу между магическим творением и обычным. В царстве у нее был стеклянный меч с алмазным лезвием. Но в отличие от этого, она его не боялась. Вскоре все двинулись к владениям Валлисов. Анжи устало плелась сзади, поглядывая на кудряшку Эйрэну, с которой вынужденно познакомилась. Переоблачившись в помятую туньеку и штаны, та приводила себя в порядок. Отставший от всех Дым громко засвистел. Издалека послышался глухой ритмичный топот, между деревьями замелькали тени и вырвались на свет роскошными лошадьми. Свита Правительницы не заставила себя упрашивать. Анжи и Гардэя остались среди пеших, недоуменно поглядывающих в их сторону. — Ой, извини, я тебя как-то не учел, – опомнился Дым, начав пересчитывать призраков. – Э-э… Может, поедешь со мной? — Поеду, но без тебя. Она взяла его за протянутую руку и дернула вниз. Дым громогласно объявил о протесте, но следом очутился на траве. Анжи втолкнула ногу в стремя и, перекинувшись через спину лошади, устроилась в седле. Посмотрев на Ундину, подвинулась и кивнула. — Было очень любезно с твоей стороны уступить мне место, – сказала она, посмотрев на поднявшегося Дыма. Гардэя забралась на лошадь и, радостно пискнув, показала Дыму язык. После надменно тряхнула волосами и ухватила Анжи за жилетку. * * * По небу ползли облачные улитки. Вдали распростерлось пестрое от горицвета поле. Шелестели в ярком свете кроны древних черноталов. Звонко бежал по камням ручей, украсивший блестящими каплями колокольчики. Все так же пели птицы, но ощущение того, что мир уже не будет прежним, не оставляло ни на миг. Иногда попадались с немудреным скарбом напуганные люди, перебирающиеся из потревоженных районов в более отдаленные места. Встречались и разбитые качели с погибшими людьми, возлагавшими слишком смелые надежды на стремительно вымирающих чародейских созданий. Становилось все жарче. Даже Гардэя расстегнула кружевную блузу, хоть и оставалась буднично холодной. Она держалась за Правительницу, неуютно чувствуя себя в седле, но Анжи не выдержала и попросила взяться за луку. Неподалеку нарастал скрип: это заговорила Вэндай, объявив, что хочет жрать. Изнеженная Эйрэна закатила глаза. Пристально наблюдавшая за ней Анжи подметила, что та обычно надувала и без того пухлые губы, когда выражала недовольство. Это был как раз тот случай. Остановив лошадей, все спешились, изломав роскошные цветы. Рядом была небольшая рощица. В ее тени и решили отдохнуть. Парни сняли с седла небольшой погребец и вручили Эйрэне, видно опасаясь, что Вэндай перебьет посуду или опустошит все запасы. — Ты снова не изволишь трапезничать? – спросила у Анжи Гардэя, боясь уже дотрагиваться до нее. – И так худая, как паутинка! Скоро станешь прозрачной. Не боишься растаять, как лодка в тумане? — Нет аппетита. А чем насыщаются Гардэи? — Мы не едим вообще, – стыдливо опустила златовласую голову Ундина, но вдруг воодушевленно подалась вперед. – Но мне бы очень хотелось отведать людской снеди! Так интересно наблюдать за вами во время подобного ритуала! Я мечтаю походить на вас! Хотя бы внешне. — Незачем. Ты хороша такая, какой тебя создала природа. Неожиданно обрушился ливень. Небо разорвала ярко-красная молния, и тяжелый гром пробежался по долине. Содрогнулись от резвых струй цветы, понурили кроны деревья, а Гардэя пустилась в пляс. Вода и впрямь ее стихия, а она променяла дарующую ей счастье сферу на кровавую твердь. Анжи наблюдала за ней с завистью. Если бы и она могла так же забыться. Хоть на миг освободить себя от иссушающей изнутри печали! От этой палящей ненависти, от постоянного ощущения потери. Она стояла в радужной завесе дождя, желая пропустить сквозь себя спасительные струи, омыть душу и стать светлее. Искоса поглядывала на Турнена. Привалившись спиной к стволу дерева, он прижимал к себе Эйрэну, но взгляд его был устремлен на Анжи. Заметив это, она невольно передернула плечами и заподозрила неладное. От земли поднимался пар и извилистыми водорослями тянулся вверх. Дождь начинал стихать. Гром возмущался уже вдали, а молнии мелькали искрами, растворяясь в закатных всполохах. …К сумеркам они выехали к мертвой реке. На другой берег вел длинный каменный мост. На ветру шумел высокий камыш, покачивались пушистые метелки незнакомых растений. На равнине, заволоченной дымкой, виднелся мрачный замок с высоким забором, звездообразной аркой и красными стягами на узких башнях. Завидев его, Анжи впервые обвела себя охранительным жестом. Посодействуют им хозяева этих владений или вежливо дадут понять, что их не стоит беспокоить? Турнен первым поднялся на довольно опасный, изогнутый дугой мост. Другие последовали за ним, напряженно сдерживая лошадей. Круглые скользкие камни сыпали искры, вылетающие из-под копыт. Подковы беспощадно разбивали неестественную тишину. По земле стлались прозрачные сумерки, по вечернему небу – тучи. Купола замка, к которому приближались всадники, больше не горели раскаленной медью. Все видоизменялось прямо на глазах. Опасаясь вновь оказаться во власти каменных глыб, Анжи не желала расставаться с простором. Только большая нужда могла заставить ступить под своды очередной громадины после того, что все пережили в Трюэлле. Еще нескоро удастся избавиться от этого страха. — Надень свою диадему, – обратилась к Анжи Силья, протянув ей головной обруч. – И набрось на плечи накидку. Возьми поводья в левую руку, чтоб всем был виден жезл. Вот она и превратилась в расшитый эмблемой Эвиса тряпочный стяг, требовательно поднятый воинственной рукой Турнена. Теперь ее дело – безропотно трепетать в ветре перемен и служить символом власти. Неподалеку из камышей что-то спрыгнуло в воду. Гребни брызг хлестнули во все стороны. Человек в островерхом гугеле забегал посреди реки, пробуя ухватить полупрозрачную рыбу. Поймав ее кожаным мешком, выбрался на бережок и едва не свалился обратно в воду, заметив над собой всадников. — Мира вам, путники, – сняв капюшон, поклонился парень и, распрямившись, оторопел при виде Правительницы. Эйрэна глубоко кивнула в ответ. Все, кроме Анжи и Турнена, последовали ее примеру. Этот охотник выше их по статусу? Вэндай свесилась с седла и дунула в деревянный рог, в самое ухо растерявшемуся парню. Тот, очнувшись, кивнул и поспешил к замку. — Кто это? – обратился Блик к Эйрэне. — Помешанный сынок господина Валлиса. Он здесь войков ловит. Поговаривают, что и кухарничает, прислуживая отцу. — А войки – это что? – поинтересовался Дым. — Ты вчера родился? Это прозрачно-сиреневые рыбы-убийцы. Из них получаются отменные блюда. Еда, достойная Высшей Знати. Вэндай во всю мочь гудела в рог, задолго известив всех о пожаловавшей высокородной гостье и ее своеобразной свите. Их не стали держать на пороге, почти сразу же радушно распахнув зубастые ворота. Во двор сбежались стражи и державшие светильни прислужники. Торопливо семенил по аллее стучавший белым посохом глашатай. — Обнадеживающее начало, – заметила Леа и поспешно отобрала у чересчур музыкальной Вэндай рог. – Да хватит уже дудеть! Анжи нехотя спешилась и оказалась рядом с молодым хозяином замка, подхватившим поводья Мотылька. Хм, радушный взгляд, смущенная улыбка. С чего Эйрэна решила, что он – помешанный? В застеленном травяными дорожками большом дворе стояли столики и такие же табуреты-звездочки. Чередой выстроились серебрящиеся в полумраке стражи. Белыми приведениями застыли прислужники, не решающиеся даже пошептаться. Глашатай, выслушав Турнена и уяснив суть их приезда, попросил следовать за ним. Все двинулись к порталу, освещенному фонариками, в которых порхали бабочки. Стоявшие на ступенях стражи подбежали к дверям и распахнули их. Анжи опасливо ступила в лужицу света. Слоило ей появиться близ замка Тир-ре, как убили Правительницу и ее окружение. Пожаловала в Трюэлле – оставила гору камней. Если и в этой обители произойдет что-то ужасное, то она уверится, что приносит несчастья. Как там сказала в одном из кошмаров целительница Флорана? «Ты – смерть»? Похожий на стрепета глашатай, зашуршав длинным балахоном, провел гостей в центральную залу, освещенную настенными светильнями. Они были сделаны из агата и изображали воронов. В их открытых клювах стояли свечи и, озаряя головы изнутри, заставляли сиять рубины глаз. О, как грозно, как пугающе смотрели свысока эти вмурованные в стены птицы! Между двумя стрельчатыми окнами висела огромная картина, живописующая сражение Ридоронты с чертями. У противоположной стороны стоял на невысоком пьедестале трон с вычурно вырезанной спинкой. На нем восседал статный чернобровый старик с узкой бородкой, словно запорошенной инеем седины. Украшенный алыми камнями бархат одеяния сливался с пятнистым гобеленом, покрывавшим дальнюю стену. — Правительница Тир-ре! – коротко объявил глашатай, поклонившись своему пожилому господину. – И ее сопроводители. — Добро пожаловать в замок Валлис, – откликнулся хозяин, приглашающим жестом предлагая располагаться. Он сжал дрогнувшими пальцами подлокотники и вгляделся в медленно приближающуюся к нему Анжи. — Приветствую вас, господин Валлис, – почти прошептала она, смутившись от пытливого, вороньего взгляда. — Мне известна причина твоего визита. Излишне расточать слова. Обо всем мне поведал ваш вестник. Считайте, что вы заручились нашей поддержкой. Все мои свободные воины и стражи – к вашим услугам. Он потянулся к колокольчику, висящему возле трона. По зале пробежался мелодичный перезвон, созвавший десятки прислужников. Валлис велел позаботиться об удобствах Правительницы и ее сопровождающих. Анжи проводили на третий ярус, где было решено устроить девушек. Она шла вдоль длинного ряда красноглазых светилен, поглядывая на блестящий потолок. Так и мерещилось, что по нему вот-вот побегут трещины, а пол под толстым бархатом дорожек вздыбится гребнем. Ей отвели довольно скромную, но уютную опочивальню с высокой кроватью, столиком и стеклянным шкафом. Застеленные ковром полы впитывали тепло пляшущего в миниатюрном камине огня. Полстены занимало картинное полотно. Изображенный на нем человек в черных мехах и перьях показался Анжи знакомым. Вначале она приняла его за старика Валлиса, но чуть позже поняла, что обозналась. — Тут у нас водяные покои, – сказала прислужница, отодвигая картину, служившую декоративной дверью. Анжи вошла в комнатку, осмотрев мраморный потолок и широкую каменную лохань с высокими пьедесталами, на которых стояли витые светильни. — Если желаете понежиться в воде, то все готово, – сказала женщина. – Здесь травы, масло, полотенце. В шкафу сменная одежда. Позвать прислужниц? Нет? Тогда с вашего позволения ухожу. — Благодарю. Женщина откланялась, а Анжи еще раз осмотрелась. Последний раз она посещала водяные покои в Трюэлле. Вспомнились большие растерянные глаза Блэкмары, облака светлых локонов… В попытке избавиться от невыносимых мыслей, Анжи торопливо разделась и шагнула через толстый край лохани. Опустившись в теплую воду, высыпала травяные порошки. Неужели здесь почти все создано чародеями? Научиться бы обращать желания в реальность! Тогда одна прихоть мысли вернула бы все на свои места, а Анжи оказалась бы в еще свободном царстве Фаэтона. Она ойкнула, нырнув в воду чуть ли не с головой. В проеме, сложив руки на груди, стоял Турнен, словно у нее получилось его придумать. — Надеюсь, помешал? – спросил он, привалившись плечом к откосу. – Есть один разговор… — Выйди отсюда немедленно! – нагоняя на себя вспенившийся порошок, возмущенно велела Анжи. – Как ты смеешь? — Можешь не опасаться за свою девичью честь. — Пошел вон отсюда! – Анжи плеснула в него водой. — В таком случае, ты узнаешь обо всем последней. Турнен стряхнул с рубашки капли воды и, развернувшись, неспешно удалился. Все же надо было его выслушать. Теперь остается гадать, что же такого важного он собирался ей поведать. А это, должно быть, и впрямь важно, раз он не мог подождать, пока она вымоется. Поскользнувшись на мокром полу, Анжи завернулась в кусок ткани и вышла в опочивальню. Просмотрела висевшие в шкафу вещи и выбрала полупрозрачные штаны с пояском и блузу с расклешенными рукавами. Переоблачившись, пристегнула меч и вышла в коридор. — Вэндай? – окликнула она девушку, собравшуюся войти в комнату. – Ты не знаешь, где устроили Гардэю? — В подвале! Чтобы нашим воякам было над кем покуражиться! Там, кстати, кухня рядом. Глядишь, рыбный суп на ужин подадут. Было бы здорово! Жрать уж больно хочется! Анжи бросилась к лестнице. Ухватилась за перила и начала спускаться по мягким от меховых дорожек ступеням. Она теперь в ответе за Ундину, уж коль позволила ей вступить в их компанию. Как могла забыть, что Гардэй все ненавидят? Может, конечно, и было за что, но Ундина… Нет, не верится, что эта несчастная дева способна на коварство. Спустившись в подвал, Анжи оказалась напротив открытой двери в небольшую темную залу. Вдоль стен стояли многоярусные кровати. На полу лежали топоры, ножны, перчатки, покрытые блестящими шипами. К счастью, устроенные на ночлег воины переодевались в предоставленную им одежду и мерили броню. От Гардэи они старались держаться подальше, а она – от них. Анжи нашла ее на одной из свободных кроватей. — Пойдем отсюда, – велела она, потянув ее за рукав. — Позволь мне заглянуть на кухню. Хотелось бы знать, как люди зачаровывают снедь. Никогда не видела! Они вошли в хорошо освещенную комнату. Над своеобразной жаровней висел сурово урчавший котел. На столе коптили свечи и поблескивали воткнутые в доску ножи. — Правительница? – удивился вошедший следом сын Валлиса, торопливо повязывая черно-красный передник. — Мы заблудились, – оправдалась Анжи, хлопнув потянувшуюся к сваленным в чашу огрызкам руку Ундины. – Спустились на ярус ниже. — Время вечерней трапезы. Вас ждут в приемной. Я провожу, если хо... — Не стоит. — Доброй трапезы, Правительница, – пожелала Гардэя, нехотя устроившись на табурете в углу. – Ах, хотела бы я посмотреть, как проводится ритуал ужина в замках. Это ведь особое действо! Поманив Гардэю за собой, Анжи поднялась на один ярус и вышла в тронную залу. Суетящиеся слуги кружили возле длинного стола, заставленного своеобразными яствами. В зале собрались семеро из компании Правительницы, хозяин и женщина с ребенком. Судя по одежде, она была из семейства Валлисов. Хозяин недобро покосился на явившуюся без приглашения Гардэю. Махнул кому-то из слуг, жестом приказав увести Ундину, но Анжи, заметив это, попросила довольно требовательно: — Прошу девушку оставить при мне. — Но помилуй, Правительница! – удивился старик, с отвращением оглядев вызывающе прозрачный наряд Гардэи. — Она останется со мной. Анжи сама удивилась своему не терпящему возражений тону. Раньше бы и рта не открыла перед столькими людьми, а сейчас даже не покраснела. Все присутствующие воззрились на нее не то с изумлением, не то с осуждением. Наверное, тоже не ожидали. — Узнаю маленькую Алерну, – наконец, с недовольным видом сдался старик. – Позволь даровать тебе кое-что от наших владений. Он поманил слугу, и молодой человек подскочил к ним. На его подносе лежал черный блестящий шлем с длинными прорезями для глаз и защитной стрелкой для носа. Анжи приняла подарок и отдала его Ундине. Валлис пригласил всех к столу. Никому не дозволялось садиться, пока не спустится Правительница, иначе голодная Вэндай уже давно бы вытирала руки о скатерть. Анжи подошла к столу и оглянулась, выискивая, на кого переложить ответственность за свои удобства. И этот человек нашелся: молодой хозяин, успевший переодеться, пододвинул ей тяжелое кресло и улыбнулся, отчего его глаза приобрели форму полумесяцев. Господин Валлис смущенно покашлял и сказал, обращаясь ко всем присутствующим: — Вы оказали мне честь, приняв предложение отужинать с нами. – Он перевел взгляд на маленького внука и улыбнулся ему. – Вашим воинам окажут должное внимание. Я велел отдать им амуницию. Она хранилась у нас с давних пор, когда мои люди еще сражались за Тир-ре. Когда-то давно Правительница Тирлэй так же обратилась ко мне за помощью и с моей поддержкой отвоевала этот мир. — А с кем вы воевали? – заинтересовалась Анжи. — За Тир-ре уже боролись чужеродные Ридоронты, – пояснила Эйрэна, расправляя на коленях салфетку. – Но раз за разом терпели поражение. Ныне, полоненные, они работают на Тир-ре. — Да защитят нас небеса, – сложив ладони вместе, сказал старик и решил, что пора приступать к ужину. Не прошло и часа, как он откланялся, сославшись на застарелое недомогание. Даже слуги сочли это неуважением к юной Правительнице. Почему он нервничал в присутствии Анжи? Не мог смириться, что она заняла место Тирлэй! Считал ее причастной к случившемуся! Понял, что она загубит все, что еще осталось. Или чего-то испугался? Прислужницы, стоявшие за спинами гостей, иногда подливали напитки в высокие металлические кубки. Но аппетит у всех, кроме не особо мнительной Вэндай, окончательно пропал. — Я желаю отправиться в отведенные мне покои, – не выдержав, сказала Анжи и поднялась. — Тебя проводить? – предложила Силья. Анжи глянула на нее и нахмурилась. Что-то было не так, но что именно, понять не могла. — Нет, благодарю. Всем тихой ночи. В сопровождении прислужника, Анжи и Ундина поднялись на третий ярус, миновали десятки дверей и вошли в опочивальню. — Как здесь красиво! – осмотрелась Ундина и задержалась у картины. – Что это за чудовище? — Мне оно не представилось. Анжи повалилась на кровать и, долго глядя в трепещущий огонь камина, не заметила, как окунулась в омут сна. Разбудил ее тихий, зовущий голос, словно боявшийся потревожить остальных спящих. Замерев, она прислушалась. Точно, ей это не приснилось. Глянув на спящую рядом Гардэю, она сползла с кровати, торопливо обулась и, открыв дверь, выглянула в коридор. Никого. И витис молчит. Обычно он сжимает запястье, когда надвигается опасность. Анжи прошлась вдоль полупустых, тускло освещенных зал и высоких дверей, прежде чем снова услышала зов. Выглянув из-за угла, заметила спускающегося с лестницы человека в длинной черной накидке. Тихий шорох лоснящихся перьев, плавное покачивание меховых отворотов. Это ведь тот таинственный господин с портрета! Если он живет в этом замке, почему не присутствовал на ужине? Может, это из-за него так нервничал Валлис? Опасался, что кто-нибудь узнает некую тайну его владений? Анжи вздрогнула, снова услышав свое имя, пропетое бархатистым голосом. Он манил ее за собой, и она не могла устоять. Разум затуманивался, чувство опасности затихало. Ее вели, удерживая невидимой рукой. В замке было тихо. Анжи спустилась в подвал и завернула в темный коридор с рядами бочек. Черный силуэт скользнул в проходную комнату и принялся биться в стеклянную стену, огораживающую заполненный водой бассейн. Анжи тихонько попятилась, намереваясь воспротивиться чужой воле. Когда собралась развернуться и выскочить в коридор, перед ней возникла невысокая, кряжистая фигура, окантованная красным светом факела. — Правительница? – дернувшись от испуганного вскрика Анжи, спросил неведомо как оказавшийся здесь сын Валлиса. — Там, там оно… – затыкала Анжи пальцем в сторону комнаты. Звон бьющегося стекла заставил их обоих отскочить в сторону. Парень, опомнившись, ринулся в проем. Анжи последовала за ним. В прозрачной стене темнела большая дыра. Везде поблескивали мелкие осколки, а в глубоком бассейне метался пернатый, охотясь на прыгающих рыб – озерных войков. — Кто это? – полушепотом спросила Анжи. — Не могу знать, Правительница. — Как? Разве он не обитатель этого замка? Он же словно сошел с портрета, висящего в отведенной мне опочивальне! — В таком случае, это – призрак. Бывший владелец этих земель свернул с тропы жизни в загробный мир больше сотни лет назад. — Он жил здесь не один? Это была целая династия особой расы, не так ли? И поклонялись они темной стороне бытия! — Ну, да, – недоуменно посмотрел на нее парень. — Ридоронта! – спохватилась Анжи. – Это она пробудила призраков вашей обители! Нам грозит опасность! Бейте тревогу! Живо! Парень ринулся вглубь коридора, нащупал в темном углу ленту и принялся ее дергать. Наверху утробно зазвенели колокола. Вытащив меч, попытавшийся перебить тревожный звон мелодичным пением, Анжи последовала за парнем. Неужели несчастье закружило и над этим местом? Не может такого быть, чтобы Правительница несла с собой зло, сеяла его и растила одним своим присутствием! Она больше никогда не переступит порог ни одного замка! Она взяла парня за рукав, и он, перехватив ее руку, повел за собой. Они вышли в темную комнату. Сзади послышался шелест. Анжи развернулась и тут же была сбита с ног. Опрокинулась на пустые коробы, и те с хрустом проломились, подняв завесу пыли. Парень схватил пернатого сзади и дернул на себя, позволив Анжи подняться. Напавший легко высвободился и вновь собрался наброситься. Анжи вскинула руку. Из звезды витиса выбрался Летуч и кинулся на обидчика хозяйки. Он вгрызся в него, опутал хвостом и испил чужой силы. После короткой борьбы призрак упал, широко раскинув руки-крылья. Анжи велела Летучу вернуться, и тот легко подчинился. У нее получилось самостоятельно управлять жезлом! Правда, благодаря полночному занятию с Турненом. Парень склонился над замершим существом. Анжи тоже подошла. Да ведь это вовсе не призрак! Смуглое лицо, приоткрытые глаза, отражающие все вокруг, словно черные зеркала… Анжи торопливо попятилась. Пернатый дрогнул, и его перья, становясь жидкими, потекли по каменным плитам пола, оголяя худенькое тельце и тонкие бледные руки. — Не может быть! – воскликнула Анжи. – Силья?! Девушка открыла глаза и посмотрела на нее. Ее зрачки, до этого покрывавшие всю радужку, сузились до маленьких черных ромбиков. — Простите меня, – простонала Силья и поджала тонкие ленточки губ. – Я не властна над этим проклятьем. Да, я – оборотень. — Что? – в один голос переспросили Анжи и сын Валлиса. — Этот замок… – Силья мучительно сжалась и оглядела потолок. – Я помню его. В нем когда-то жили мои предки. Их называли Двуликими из-за перемен, иногда происходивших с ними в темное время суток. Парень протянул руку, помогая Силье встать. Анжи бы на это не отважилась после того, как та ее чуть не задавила. — Я не властна над этим бременем, – продолжала оправдываться девушка, кутаясь в порванный костюм. – Я не желала вам зла. — Пустое. Зря забили тревогу, подняв всех среди ночи. Анжи сразу уловила всколыхнувшееся в голосе парня беспокойство. Они оба замерли и прислушались. Сквозь толщу стен проникали искаженные хоровые вопли, доносился глухой звон, топот каблуков. — Что там происходит? Они бросились под арку, свернув в коридор, в конце которого была лестница. Парень залетел по ступеням на площадку, подергал кольцо-ручку, но железная дверь не поддалась. Их заперли в подвале! Но кто? С какой целью? Чтобы спасти или погубить? Анжи схватилась за голову, начиная впадать в панику. Отставшая Силья, высунувшись из-за угла, наблюдала за ними со стороны. Почему она не пошла с ними? Что еще пыталась скрыть? И как Анжи могла находиться с ней так долго в темном аду Трюэлле? — Отсюда есть другой выход? – спросила Анжи, когда парень пнул дверь и начал спускаться обратно. — Должен быть, но я всегда пользовался этим. Он нырнул под арку и повел Анжи по лабиринтам темных коридоров, покрытых толстым настилами мха и плесени. Неизвестно сколько они бродили в потемках, заплутав среди проходных комнат, арок, разветвлений. Дважды оказавшись в одном и том же месте, поняли, что ходят кругами. В итоге забрели в кладовую, заваленную почти до потолка пустыми коробами. — Ты ведь хозяин этого замка, разве нет? – негодовала Анжи, посмотрев на парня, устало опустившегося на ящик. – Каждый день наведываешься к своим рыбам, но до сих пор не изучил подземелье! Анжи вознамерилась сама отправиться на поиски выхода, хоть и опасалась заблудиться или натолкнуться на Силью, но парень ухватил ее за руку. Точнее, – за витис, чтобы она не смогла им воспользоваться. — Пусти меня! – крикнула она, вырываясь. – Не смей препятствовать! Я не могу здесь оставаться! — Успокойся. Звонарь узнает, откуда били тревогу. Нас отыщут. — А если будет слишком поздно? Анжи выдернула запястье из рук парня и отошла в сторону. Сев на короб, укрыла лицо ладонями. Поначалу уверовала в то, что является причиной всех людских напастей. Но, немного поразмыслив, нашла объяснение. Две Пиявки могли наблюдать за ними. Узнали, что им решили противостоять, поэтому и наслали своих тварей на Трюэлле. Зачем? Чтобы уничтожить оставшихся вояк и не дать Правительнице обзавестись обещанной подмогой. Они добились своего, но уже вскоре история повторилась. Турнен не сдался, объединил уцелевших людей и заручился поддержкой Валлисов. В итоге, ничего не утратив, они прежней компанией собрались двинуться к Чародейскому Полю. — Как тебя величать? – подняв голову и посмотрев на парня, уже спокойно спросила Анжи. — А? Я – Дэндалион Адамант Валлис. Мимо кладовой, по слабо освещенному проему, скользнуло черное размытое пятно. Повеяло холодом и запахом мокрых перьев. Неприятно потеплел витис и его звезда начала разгораться. Адамант тут же оказался рядом с Анжи и, взяв ее за руку, осторожно выглянул в коридор. Справа шипел и потрескивал факел. Слева – все тонуло во мгле. Но… в той стороне очерчивался поблескивающий глазами силуэт. Адамант вывел Анжи в коридор. Повернув направо, они оказались у трех развилок. Под одной из арок стоял человек, окруженный маленькими воронами, трепещущими прозрачными крыльями. Странные светильни верхних этажей явно сотворили по подобию этих пернатых! Вначале безмолвную фигуру приняли за Силью. Но когда она качнулась в сторону света, стало ясно, что вот теперь перед ними точно призрак Двуликого. Только он отличался от других призраков! Он был осязаем. Адамант попятился, развернулся и бросился обратно, но за поворотом их ждал еще один безмолвный силуэт. Анжи подняла ноющую от боли руку и приказала Летучу атаковать. Тот показал свою свирепую светящуюся мордочку и нехотя вылез. Встрепенувшись, устремился к Двуликому, но вороны, окружавшие женскую фигуру, в миг разорвали духа, расцарапав его прозрачное тело и выклевав серебристые зрачки. Анжи сжалась, словно ее тоже полосовали острые когти и клевали стальные клювы. Обойти призрака, надвигающегося на них, не было возможности, а поворачивать назад было уже поздно. Их окружали. Всюду мерцали в скупом свете факела длинные иссиня-зеленые перья. Адамант медленно двигался вдоль стены. Завернул за выступ и посмотрел на железную дверь. Они нашли второй выход! Двуликие, проследив за тонкой полоской света, зло взмахнули руками. Анжи вскрикнула, отмахиваясь от напавших воронов, но безумная стая свалила ее на пол. Шумные крылья замельтешили перед лицом, а сжимающиеся когти попытались изуродовать. Вдруг все вокруг стихло. Черные фигуры замерли. В воздухе зависли окаменевшие вороны, и лишь рубины их глаз косились на добычу. Возникшую тишину нарушили шаги. Из тьмы вышла Силья, закутавшаяся в порванную крыльями одежду. Она медленно обошла призрака, остановилась возле Анжи и протянула ей руку. Помогла подняться на ноги, но потом отшатнулась и, развернувшись к призракам, отчаянно замотала головой. — Нет! – закричала она, заслоняя собой Анжи и Адаманта. – Позвольте им уйти! Вы достаточно послужили мраку! Прошу вас! Анжи попятилась. Адамант толкнул ее в сторону, и в этот момент на Силью накинулись свирепые духи птиц. Поймав в трепещущую воронку, они оторвали ее от пола и закружили под самым потолком. Долго не удержав, швырнули на стену. Девушка упала и свернулась в комок, став невидимой под черным шумящим градом. Анжи ринулась к ней, но Адамант не пустил. Когда же ей удалось вырваться и разметать мечом орущее полчище, было уже поздно. Силья лежала в луже черной крови. Вся исполосованная, едва в сознании, вздрагивала, пробуя что-то сказать изувеченными ленточками губ. Анжи присела рядом, чтобы поднять ее, но не смогла. Хотела позвать Адаманта, но тот в одиночку отбивался от тучи крыльев. — Держись, Силья! – простонала Анжи, все еще стараясь ее поднять. — На крыше этого замка есть ларец. В нем хранится меч… Возьми его… Он принадлежал моему прадеду. И должен был достаться мне. Силья застонала и обмякла. Долгий выдох не породил вдоха. Анжи в последний раз взглянула на алые бусины крови, переставшие дрожать на редких длинных ресницах. Адамант, наконец, сумел пробраться к ней, вцепился в загривок и поволок к спасительной двери. Забежав по лестнице на площадку, вытолкнул Анжи в кухню. Та споткнулась о лежащего на полу убитого прислужника. Собравшись с силами, перешагнула через него и ступила в комнату стражей, следом обессилено привалившись к откосу. Хотелось упасть и истерично завопить от бессильной злости. Снова все пропало! Они дважды совершили одну и ту же ошибку, заплатив за нее жизнями ни в чем не повинных людей. В этот раз господа Пиявки поберегли оставшихся после атаки Трюэлле тварей, воспользовавшись живущими здесь духами. Собранные у руин Трюэлле добровольцы, кому отвели эту комнату, горстями лежали тут и там, разодранные в клочья. Черными мазками раскрасили пол тушки призрачных птиц. Поблескивали застывающие лужи крови, серебрилось разбросанное всюду оружие. Пройдя по раскиданным матрасам, которыми люди, похоже, защищались от когтей, они поднялись на первый этаж. И там все было усеяно убитыми. Многочисленные прислужники, дамы дочери Валлиса, глашатаи, стражи… Всех и не перечесть! Некоторые были еще живы и куда-то ползли, умоляя о помощи. Адамант не останавливался, даже когда его окликали оставшиеся в живых. Анжи вбежала в тронную залу и бросилась к дверям. Во дворе мелькали коптящие факелы: люди размахивали ими, обороняясь от тучи воронья. Со столиков-звездочек стекала тягучая черная кровь, а трава была усеяна изрубленными перьями. Анжи остановилась у конюшни. Даже через стену было слышно волнение лошадей. Адамант вывел из денника мухортую кобылу. — В седло! – велел он Анжи. – Живо! — Что? Бежать? Я не могу оставить остальных! Адамант подхватил ее, силой усадил в седло и стегнул лошадь по лоснящемуся крупу. Анжи, подхватив поводья, прижалась к гриве. Доехав до моста, сладила с перепуганной кобылой и оглянулась. Она не простит себе, если снова останется в стороне, когда гибнут вызвавшиеся помочь ей люди. Она должна вернуться. Въезжая во двор, она сжала елозившую в мокрых от крови пальцах рукоять звенящего меча. Всхлипы, доносящиеся с разных сторон, как ни странно, прибавили сил. Она ударила вылетевшего к ней Двуликого – разрубила пополам на два дымных пятна. Заржавшая лошадь поднялась на дыбы, едва не выбросив ее из седла. Утопая раскинутыми руками в кишащих птицах, служивших крыльями, к ней приближался еще один. Поющий клинок, вбирающий в себя свет факелов, обжег и его. …Только под утро этот кошмар закончился. Призраков разогнал близящийся восход, а воронье растворилось в темных углах. Некоторые уцелевшие опустились на траву. Кто оплакивал погибших, кто помогал раненым. Тот, кто бился в замке, потихоньку перебирался во двор. — С чего начали, тем и закончили, – осмотревшись, сказал Турнен. — И что теперь? – оттирая с пальцев кровь, спросила Эйрэна. – Мы собственноручно уничтожили всех собранных у Трюэлле союзников. Завели их в эту ловушку! И об обещанной подмоге можно забыть. Большая часть людей погибла. Остальные же в страхе разбежались. — Остается Лекор. Ундина помогла обессилившей Анжи подняться и, закинув ее руку себе на плечо, повела к воротам. Миновав массивные стены, они побрели по дороге. Над долиной разгорался тонкий ободок солнца, не давая теням понежить себя мечтой о вечной жизни. Выбрав подходящее местечко, Анжи рухнула на колени и повалилась на спину. Все тело ныло от усталости, кожу стянули кровавые борозды. Сил противостоять Пиявкам оставалось все меньше. Она долго смотрела в небо, боясь закрыть наболевшие от слез глаза, чтобы в картинках сна еще раз не пережить прошедшую ночь. И все же не выдержала, надеясь хоть на время забыться. Но забыться не получилось. Ей приснилась Гардэя, целящаяся в лицо птичьими когтями, и висящая на гвоздике тень Сильи. Анжи проснулась, продолжая отмахиваться от вымышленной опасности. Приподнявшись, устало села и потрогала вздувшиеся на руках царапины. Стоило сжать пальцы и снова начала сочиться кровь. Солнце стояло в зените, заливая округу желтым светом. На поляне спала оставшаяся в живых горсточка воинов. Гардэи сидела, привалившись к гладкому стволу дерева, и смотрела перед собой. Анжи подобралась к ней и опасливо коснулась плеча. — Правительница? – озадаченно спросила та. – Что случилось? — Что с тобой было? — Ничего. Просто Гардэи спят с открытыми глазами. Так что ты, пожалуйста, не пугайся так впредь, ладно? Анжи кивнула и, поднявшись, побрела на звук льющейся воды. Миновав лещину, вышла к небольшому озерцу, которое питали пенные водопады. Капли осыпали бисером ярко-зеленую траву. Золотистый песок отбрасывал причудливые блики. В центре возвышалась каменная статуя старика Валлиса, сидящего на троне и державшего на руках маленького мальчика. Спустившись к воде, где покачивались бутоны розанов, Анжи осмотрела каменного старца, улыбавшегося внуку. Похоже, он обожал мальчика. И где они теперь? Что с ними стало? Она скинула сапоги и вылезла из остатков подарочного костюма. Снимая перевязь, вспомнила предсмертные слова Сильи. Меч, что должен был достаться правнучке бывшего владельца замка. Она просила его забрать, но такой возможности не представилось. «Прости меня, Силья, – мысленно обратилась к ней Анжи. – Я не смогла тебе помочь, а ведь ты хотела спасти нас с Адамантом». Прохладные брызги приятно освежали лицо. Она сидела на корточках и оттирала с рук въевшуюся в коросты грязь. Если бы можно было промыть совесть! Пропустить сквозь душу эти пронзенные светом струи, освободиться от разрастающегося внутри мрака. Почувствовав на себе взгляд, Анжи оглянулась. На тропинке стоял Адамант. Нерешительно потоптавшись на месте, он осмелился подойти. — Сильно досталось? Могу я помочь? — Нет, – отозвалась Анжи и отвернулась. Адамант украдкой разглядывал ее нательный корсет и цепочку, висевшую на шее. А мог бы проявить хоть немного уважения. — Я тебя прогневил? — С чего бы? Ты спас мне жизнь. А что сталось с твоей семьей? — Думаю, родня покинула замок. Никто не видел ни отца, ни сестру. — И что ты теперь намерен делать? — Примкну к вашей компании, если вы позволите. — Ты должен остаться и позаботиться о жилище и его уцелевших обитателях. И о тех, кто погиб. Отныне ты хозяин и за все в ответе. Не можешь просто взять и сбежать. — Здесь больше не о ком беспокоиться. Слуги и стражи похоронят убитых и покинут это место. Отправятся в город, под защиту твоего замка. Всем известно, какие чары ввязаны в его стены. Анжи вышла из воды, надела дырявый костюм и опоясалась ремнем. Присев на камень, начала обуваться. Все под пристальным вниманием парня. — Для чего ты носишь этот медальон? – уступил Адамант любопытству. – «Кели» – это название города или слово-оберег? — Это мое проклятье. Оно всегда со мной. Она поднялась и пошла наверх, еще раз бросив взгляд на статую. На поляне стояла кудряшка и крутила в руке массивный черный меч. Его навершие было выполнено в виде головы ворона. Наследство Сильи! И когда только успела его найти? — Эйрэна! Этот меч должен был принадлежать Силье. Она пожелала, чтобы он перешел ко мне. — Что ж, он будет твоим, если ты повелишь Гардэе оставить нас. Анжи обернулась на поникшую Ундину, всюду играющую роль изгоя. Чем она всем насолила? Ведь ничего же плохого никому не сделала! Более того, благодаря ей им всем удалось избежать жертвоприношения подводным богиням! Ну что за люди! — Ты ставишь мне условия? Да кто ты такая, чтобы?.. — Уж я-то знаю, кто я есть, в отличие от тебя. Хм, и я даже знаю, кто есть ты. Самозванка! Не ожидая от себя, Анжи залепила Эйрэне пощечину, отчего та пошатнулась и часто заморгала, приложив ладонь к вспыхнувшей щеке. Миг растерянности, и Правительница получила ответную оплеуху. Чтобы не остаться должной, спешно вернула потраченное на свою персону. — Прекратите! – взмахнув руками, велела Леа и встала между ними. – Что вы себе позволяете? Не пристало Правительнице вести себя подобным образом! А тебе, Эйрэна, недозволительно столь непочтительно относиться к наследнице трона! — Если бы не сложившиеся обстоятельства, ее бы уже давно попросили сгинуть! Трон должен был достаться не ей! Но ничего, недолго короне венчать ее голову! — Замолчи, – покосившись в сторону Анжи, тихо велел подошедший Турнен и, сжав локоть подруги, отвел ее в сторону. * * * Настроение у Анжи было хуже не придумать. Она долго размышляла над всем сказанным Эйрэной, желая понять, кто бы попросил ее с шаткого трона, если она – последняя из рода? А так ли уж это важно? Все равно она намерена оставить Тир-ре. Пожалуй, даже к лучшему, если найдется достойный претендент на ее место. Тогда она будет относительно спокойна и избавится от обязательств, связавших по рукам и ногам. Вечером, когда горизонт пылал бордовым заревом, а небо наливалось ультрамарином, Турнен разрешил сделать привал. В низине, над которой они поднялись, зеленел густой лес. Луг, как натянутый бархат, расшили пышные бутоны крупных цветов. Вдали сверкала рыбьей чешуей узкая река. Анжи подставила лицо ветру и смотрела в небо с просыпающимися зелеными звездами. Какие странные плеяды! Безумные хороводы горящих треугольников! И ни одного знакомого созвездия. — Прости меня, Правительница, – горько вздохнула вставшая рядом Ундина. – Я снова мель на пути твоей лодки. Мне следует посторониться, чтобы не послужить расколом твоего союза с единомышленниками. За все тебя благодарю. Прощай. — Останься, Ундина, – взяв ее за ледяную руку, попросила Анжи. – В компании двадцати с лишним человек я как никогда одинока. И не хочу, чтобы на свете стало еще одним таким созданием больше. Как бы некоторых это не возмущало, но я пока еще Правительница. А должна быть у Правительницы пусть маленькая, но свита? Станешь моей поверенной в личных делах? — Подругой! – с опозданием догадалась Гардэя и озарилась счастливой улыбкой. – О, благодарю тебя! Ты не усомнишься в моей преданности! Моя судьба целиком в твоем распоряжении. — Но-но, это уже чересчур! – Анжи отдернула руку, которую Ундина собралась с поклоном поцеловать. — Позволь спросить. Принятию подобного решения способствовало нежелание Эйрэны терпеть в своих рядах Гардэю? — Конечно, нет! – возразила Анжи, пытаясь скрыть неловкость. Отчасти златовласая права. – Не велика персона, дабы вопреки ей свои желания теснить! У тебя нет причин так думать. — О, причины есть, – поникла Ундина и опустила васильковые глаза. – Твоя неприязнь к Эйрэне мне понятна. Турнен пускает ядовитые корни в твое беззащитное сердечко. Оттого тебя терзает ревность. — Чего-чего? — Обычная ревность. Ей подвластны все расы. Стоит Турнену приблизиться к Эйрэне, и ты невольно сжимаешь кулаки. А когда они сегодня уединились в роще, надолго отстав от остальных, ты едва не сбила с ног десяток воинов, подняв коня в слепой галоп. И со злыми криками умчалась вперед, чтобы никто не видел твоих слез. — Ничего подобного! – запротестовала Анжи, торопливо замахав рукой перед запылавшим лицом. – Просто лошадь понесла! — В таком случае, ты поспешила наречь меня приближенной. Я не гожусь служить поверенной в твоих личных делах. — Подожди, – смиренно сказала Анжи и принялась сосредоточенно теребить повязки на ободранных руках. – Ты по праву можешь считать себя моей приближенной, коль мне нет нужды таиться еще и от тебя. — И я от тебя таиться не стану. В моей душе тоже жило схожее чувство. Я каждый вечер приплывала к одному берегу, и солнце любви слепило меня. Все вокруг шептало: «он придет, ты только жди». Но жестокая богиня Ночь смеялась беспросветной тьмой над моим разбитым счастьем. — Но отчего же? — Сердца Гардэй заковывают в лед, дабы не дрогнули они вблизи людских страстей. Мое мне, видно, заковали слабо. Растаяло в огне случайной встречи. С тех пор жить среди бездушных сестер мне было невыносимо. Родимую водную власть вытеснила суша. Я ей молилась, чтобы она привела возлюбленного к моим опустошенным озерам. — Услышаны твои молитвы? Ундина посмотрела вдаль и нехотя помотала головой. Они сошли с каменистой тропы в поросший мягкой травой лесок. Минувший день выдался жарким, и прогретая земля возвращала поглощенное тепло, заволакивая моховые просторы белесым паром. Турнен разводил костер, подбрасывая хворост в ленивое пламя. Леа очень громко возмущалась. Ее глазастая птица скрипела в унисон. Разразились нешуточные дискуссии на тему живой души, заключенной в деревьях. Кормить ветвями огонь – святотатство. — А не святотатство - кормить назойливую мошкару мной? — Да чтоб она тебя до костей объела! Какое потребительское… Анжи отошла в сторонку и села на плоский, точно гигантская монета, камень. Уткнувшись лицом в обхваченные руками колени, почти следом задремала. Последнее время ей никак не удавалось выспаться. Неподалеку играла музыка. В знойном воздухе плавали поющие голоса, разносилось эхо звенящих колоколов. Кто-то ритмично хлопал в ладоши. Рядом с лестницей дома стояла Силья и играла на дудочке, а вокруг нее толпились слушатели. — Уходи! – услышала Анжи и заметила, что все присутствующие повернулись к ней. – Уходи! Ты – принцесса на троне зла! Королева в венце смерти! Прощальная песнь радости! Проснувшись, Анжи поспешно подняла голову и осмотрелась. Рядом, на страже ее внешнего покоя сидела Гардэя. — Я потревожила твой сон? – полушепотом спросила она. — Нет. Меня уже давно беспокоят странные видения. — Попробуй снова уснуть. Я постараюсь развеять твои страхи. Анжи с благодарностью взглянула на Ундину и привалилась к ее плечу. Но старания Гардэи были напрасны. Стоило задремать, как тут же в сознании развернулась чудовищная картина боя. Скольких бы людей они ни собрали, против двух Пиявок и их тварей им не устоять. Их жалкие потуги не дадут результатов. Они обречены на гибель! Поднявшись, Анжи отошла подальше и привалилась спиной к дереву. Тихий шорох заставил ее замереть. В темноте кто-то двигался или, скорее, крался? Тяжело дышащее пятно взирало на нее снизу. Круглые глаза светились голубым светом. Анжи хотела позвать на помощь, но не успела. Нечто лохматое прыгнуло на нее и повалило на спину. Сверху нависла собачья морда, толстые лапы уперлись в живот, а холодный нос ткнулся в шею… удивительно ласково. Следом зверь отскочил и встал поодаль. Анжи заметила выхватившего меч Блика и жестом остановила его порыв сразиться с темно-синим зверем. Откуда он тут взялся? Почему, если уж напал, то не загрыз? И эти ужасные голубые глаза, полыхающие ненавистью, но… вызывающие жалость. Зверь попятился и скрылся среди деревьев. — Все в порядке? – спросил Блик, осмотрев Анжи. — Что случилось? – обеспокоилась подошедшая Ундина. – Снова кошмары мучают? Пойдем со мной, я смою с тебя страх. Они подошли к ручью. Гардэя разулась и пробежалась на цыпочках по отполированным камням. Набрала пригоршню сыплющихся с уступов капель и, танцуя, принялась обрызгивать стоящую на берегу Анжи. Изящное движение рук, пластичность тела, цыпочки – все это действовало не хуже обезболивающего эликсира, льющегося по ранам. — Иди ко мне! – переливисто звала Ундина, став совсем другой. Все прошло. Ни страха, ни волнения, ни тоски. Осталось ощущение свободы. Вода струилась по сапогам, шептала слова утешения, ласково убаюкивала. Глубокое небо с куцыми облаками становилось все ближе. Анжи протянула руку, удивившись тому, что может собрать пригоршню звезд. Лунный полумесяц был острым и холодным. Гладким, как лед, сковавший сердца Гардэй. Чахлый ручей вздыбился буруном и обхватил тугой воронкой тело, утянув в разверзшуюся бездонную глубину. * * * Она очнулась на рассвете. Вокруг нее толпились люди. — Не гневайся, Правительница, – взяв Анжи за руку, взмолилась Ундина. – Клянусь богиней подводного мира, я не желала тебе зла. Это Владыка зачаровала ручей, чтобы покарать меня за предательство. Я чудом вытащила тебя из бездны. Прости. В синих глазах плескалось столько горя. Можно было подумать, что это саму Ундину вытащили с того света. — Я в порядке, – заверила Анжи и с кряхтением поднялась. – Забудь о случившемся. Это уже не имеет значения. Надо ехать. Немного размявшись, Анжи взобралась в седло. Воспрянувшая Ундина устроилась сзади. Они последовали за ушедшими вперед воинами и выехали в долину цветущей мирабели. Вдалеке виднелись крыши построек, а над ними вились черной грядой тучи. — Это и есть Лекор, – взволнованно сказал поравнявшийся с Анжи Адамант. – Городок, славящийся своими мастерами. Здесь живут лучшие ковали-оружейники и ремесленники. — Значит, эти два десятка домов – наша последняя надежда? – впав в уныние, нехотя откликнулась Анжи. – Все же лучше, чем ничего. Адамант не успел ничего ответить, как Анжи рванула вперед. Она быстро догнала остальных и, пронесшись мимо лошади Вэндай, задела ее стремя. Конь сбился с рыси, и Вэндай задергала поводья, пустив вслед ругательства, но те благополучно затерялись в ветре. Анжи осадила лошадь перед небольшой группой воинов, обдав их облаком пыли. — Знаю, в ваших умах посадили зерно сомнения! – заговорила Анжи, сдерживая рвущегося коня. – Многие считают меня самозванкой! Некоторые подозревают в союзничестве с завоевателями царства Фаэтона. Иные и вовсе – причиной всех бед. Но я по эту сторону. И буду за Тир-ре до конца. С вами и за вас! Во имя Тирлэй! Сколько бы нас не собралось, мы не отступим! Не посрамим своей трусостью родные земли! Богини Света нам не простят, если мы покорно сдадимся этим двум Пиявкам! И те, кому суждено будет предстать перед светлыми образами, не потупят стыдливо взоры! Они войдут в небесную обитель с гордо поднятой головой, зная, что отважно сражались с неравными по силе противниками. Как никто прежде! — Во дает, бестия! – различила Анжи в поднявшемся гвалте насмешливый возглас. – Не иначе как сумасшедшая! И впрямь одержимая, правду говаривали! Как крови вражьей-то жаждет, а? — Но сколько в ней задора! Такая и в одиночку бросится в пекло. — Ага, каждый день все бросается! То вспыхнет, то потухнет. — Ежели сопливая девчонка не убоялась, то нам, братцы, грех! Развернувшись, Анжи погнала Мотылька к Лекору, оставляя за собой сломанные цветы, сложившие без войны свои цветные головы. К полудню солнце так и не явило свой лик, окунувшись в облачный полумрак. Погода, как избалованный младенец, капризничала, то безжалостно терзая ветви ураганом, то разбивая градинами белоснежные грибы. Рвения как можно скорее встретиться с Пиявками у Анжи поубавилось, и она присмирела, медленно двигаясь впереди обессилевших вояк. Люди долгое время шли очень быстро, чтобы не сильно отставать. Турнен, видя полнейший упадок, распорядился насчет отдыха. Они устроились возле рощицы, кроны которой бились в беспричинной агонии. — Ох, меня укачало, – пожаловалась Гардэя, шатаясь из стороны в сторону. Ее белая кожа приобрела голубоватый оттенок, а под глазами пролегли тени. – Лошадь совсем не похожа на лодку. Спешившись, Анжи подошла к собравшейся возле дерева компании. — Правительница, – склонил голову Турнен. – Мы удостоились чести быть угодными вам? — Наши сердца разрывает гордость. — Рада за вас, – в тон кудряшке отозвалась Анжи. – Эйрэна, отдай мне меч Сильи. Тебе он все равно без надобности. — А Правительнице, стало быть, позарез? — Отдай, – ломая прутик, сказал Турнен. – Пусть забирает, иначе еще не раз удостоит нас своим визитом. — Возьми его себе, – забрав меч и вручив его Ундине, сказала Анжи. — Гардэям не принято носить оружие. — И все же так мне будет за тебя спокойнее. Анжи похлопала ее по плечу и отошла, посмотрев на вывалившееся из череды туч красное солнце. Где-то там, за недостижимым горизонтом – яркой полосой огня – остались они, все дорогие, близкие люди. Ради того, чтобы отвоевать шанс встретиться с ними, она должна все преодолеть. Гардэя подошла к Анжи и накинула ей на плечи куртку. — Турнен бывает крайне резок с тобой, – заметила Ундина, покосившись в сторону костра. – Мне кажется или ты его боишься? — Больно надо! – вознегодовала Анжи, но следом нахмурилась. – А следует? Хотя, есть в нем нечто… зловещее, что ли. Он отличается от прочих людей. И дело вовсе не во внешности. Он весь какой-то – другой. — О таких говорят – тень во тьме. — Что-то я озябла. Пойдем, погреемся. Анжи побрела к костру. Уже почти стемнело, и по долине расползся промозглый мрак. Холодный ветер благоухал зимой. Никто не удивится, если на утро закружит вьюга. Не иначе как очередные каверзы Ридоронты. Вначале пробудила призраков, теперь решила прибегнуть к естественным силам природы. Надумала поберечь своих тварей или ее вредоносные истоки начали иссякать? Большая часть была брошена на Трюэлле. Под завалами сгинуло не меньше сотни различной нечисти. Пиявки полагали, что на этом все и закончится. Возрадовались, что и от ненужных существ избавились, и от десятков людей. Не рассчитывали, что придется тратиться снова. А если у них не осталось в запасе дьявольских прислужников? Тогда у горстки вояк возрастут шансы! Кутаясь в рукава, Анжи присела возле Адаманта, меняющего пропитавшиеся кровью повязки. Трепещущий огонь, стегающий полупрозрачными плетьми камни, давал совсем немного тепла. Тень во тьме. Странное выражение, но оно как нельзя лучше подходило Турнену. Анжи тайком разглядывала его в напрасных поисках хотя бы мелкого изъяна. Нет, это не человек. Перед ней сидит дьявол. У простого смертного не может быть такой кожи, таких совершенных глаз. Казалось, один волевой взмах его ресниц – и перед ним падут все враги. Да, он еще слишком молод и неопытен, но у него есть призвание, которого напрочь лишена Анжи. — Возьми свою корону. – Турнен вытащил из вьюка диадему и, поднявшись, бросил ее Анжи. – Да гляди, чтоб не заржавела. Это был намек на то, что она может в любой момент потерять титул? Или предупреждение, чтобы долго в рядах Правителей не задерживалась? Попробуй-ка, угадай, чего ждать от этого человека! Она проводила его взглядом и нехотя водрузила обруч на голову, прижав им цепляющуюся за коросты челку. Поднявшись, собралась расседлать Мотылька. В голове зашумело, перед глазами все поплыло. Нет, ее скоро сломит эта голодовка. ...Золоченые копья лучей, проткнув облака, вонзались в проснувшуюся землю. Нарастали раскаты грома. Опять будет дождь. Анжи, прилично отставая, иногда была вынуждена догонять остальных. Лекор удивительным образом отдалялся. Все чаще казалось, что он – играющий с путниками мираж. Может, они вообще идут по ложному пути и прямиком угодят в ловушку? Под вечер хлынул дождь, нагнавший меланхолию даже на Ундину. Анжи сдула с губ воду и сквозь челку, прилипшую к лицу, разглядела высокий каменный треугольник. Это единственное пристанище, где можно было укрыться от ливня. Она с трудом спешилась, подошла к остальным, столпившимся у входа, и заглянула внутрь. На стенах до острого потолка велись рисунки. В центре горел костер, несказанно обрадовавший людей. Эйрэна принялась сушить волосы. Остальные сели рядом, подставляя замершие руки порывистому теплу. — Тебе нужно согреться, – сказал подошедший к Анжи Адамант. – Позволь твою куртку. Ее надобно отжать, а то с нее течет… Анжи выбралась из отяжелевшей парчи и отошла от лужи, разраставшейся у входа. У дальней стены была деревянная скамья. Рядом с ней – таганок. Похоже, этот странный каменный колпак согрел не одного странника. Адамант помог Анжи снять сапоги и, видя, что она снова начинает дремать, осторожно привалил ее к своему плечу. Она закрыла глаза, окунаясь в колючие дебри путаных картинок. Нет, ей вовсе не хотелось покидать это уютное местечко, но она шагнула за высокий порог и оказалась в черно-серой, выжженной дотла долине. Небо раскрасили шляпки звездных гвоздей. На горизонте клубился сиреневый отсвет. Кое-где замерли растрепанные, словно ватные облака. Рядом с крупными трещинами торчали обугленные ветки молодых деревьев, а среди белых камней застыли безжизненные травинки. На небольшом возвышении начал собираться свет, выползающий из песочных трещин. Он ткал тело девочки, облаченной в прозрачное платье. Проявились круглые серые глаза, обозначился капризно вздернутый носик. — Не бойся меня, – обратилась она к Анжи, замершей в ожидании. – Убери свой меч, он – клич смерти. — Кто ты? – прошептала Анжи. – Призрак? — Я – Дух Дна, одна из Энигманэй. – Девочка удивительно серьезно посмотрела на Анжи. – Мое имя Далькирия. Мне нужна твоя помощь. — Моя? Но чем я могу быть тебе полезной? — Оглядись. – Далькирия обвела рукой мертвенную округу. – Вот что стало с Чародейским Полем. И в том ваша вина, жители и правители этого мира. Когда-то здесь росли цветы и прекрасные деревья. Здесь господствовало великое зло, но ведь и ему нужна обитель. За пределы круга оно не выходило, пока не сломали наложенную на него печать. — Эта выжженная степь – дьявольская обитель? — Вы еще можете все изменить. — Каким образом? – еще раз озадаченно осмотрелась Анжи. — Не дайте крови пролиться на эти земли. Не делайте долину полем битвы. Поверь, в многовековой природе все взаимосвязано. Мир не может существовать без зла. Оно – деталь сложного строения. Ты – Правительница. В твоей власти не допустить грядущей схватки. Далькирия встала на цыпочки, дотянулась полупрозрачной ладонью до лица Анжи и закрыла ей глаза. Невесомость и прохлада маленькой ручки и ничего больше, но когда девочка отстранилась, перед Анжи возникли силуэты, коронованные темным светом. Вокруг раскинулась долина, алеющая от луж крови. Повсюду, как срубленные стебли, лежали убитые и раненые. По горящим травам, мимо съеживающихся кустов, в черном дыме неслись всадники. Анжи дважды чуть не сбили лошади, с храпом и звоном сбруи проносясь мимо. Ее оттеснили, сделав сторонним наблюдателем. Она видела саму себя, так же коронованную тьмой, грозно размахивающую горящим в лучах мечом. Силуэты Турнена и его союзников отражались в красных ручейках. Всюду взрастала смерть, оплетающая колдовскую лощину… Анжи открыла глаза, продолжая стирать засыхающие брызги крови, летевшей ей только что в лицо. Она стояла возле костра, все в том же каменном колпаке. Одна. Дождь прекратился. Наступил новый день. — Силья! – закричала Анжи, не желая верить, что ее оставили одну. Она словно захлебнулась воздухом, осознав, что зовет умершую девушку. Торопливо осенив себя защитным знамением, выскочила босиком из убежища. Бутоны цветов покачивались от тяжести воды, длинную осоку облепляли водяные бородавки. Все было заволочено облаками и дымкой испарений. И никого вокруг. — Гардэя! – озираясь, закричала Анжи. – Леа! Ответом послужило тихое эхо, вернувшееся издалека. * * * Не понимая, как ее могли бросить, она вернулась в «колпак». Даже клявшаяся в верности Ундина ее оставила. От имени кого они теперь будут приказывать внимать их речам? Как обойдутся без своего выставляемого напоказ стяга? Хотя, возможно, без нее у них даже возрастут шансы. Анжи вытянулась и замерла, прислушиваясь к голосам. Вначале побоялась поверить. Ее сопроводители вернулись! — Небесные лодки, ты нашлась! – воскликнула Ундина. – Я тебя всюду искала! Даже решила, что тебя похитили! Мы задержались на целые сутки и прилично отстали от ушедших вперед воителей. Анжи, ничего не понимая, зажмурилась и помотала головой. Так выходит, это не ее несчастная рать где-то пропадала, а она сама? Не зря этот каменный колпак с барельефами показался ей странным. — Оставьте нас, – велел Турнен столпившимся у входа. – У меня с Правительницей состоится приватный разговор. Вопросительно изогнув бровь, Анжи переглянулась с Ундиной. Турнен вытолкнул замешкавшегося Дыма и прошел к скамье. — Сейчас ты представляешь собой пусть слабое, но все же ядро Тир-ре. И потому нужна нам. Но после визита в дьявольскую обитель в демонстрации Правительницы отпадет надобность. И ты, наконец-то, сможешь освободиться от оков обременяющего тебя титула. — Да? – не испытала облегчения Анжи. Надо же, он ждет момента, когда она соскользнет с шатающегося трона! – А кто же займет мое место? — Для большинства ты – всего-навсего самозванка. В доказательство тому ты объявишь об этом во всеуслышание и покаешься в обмане перед гробницей Тирлэй. Этого будет предостаточно, чтобы Старейшины города могли низвести тебя с пьедестала. Как все оказалось просто! Всего-то надо официально признать себя лицемеркой! Отречься от родства с человеком, ставшим важным звеном, соединившим ее с прошлым! Неужели, чтобы обрести свободу, ей нужно предать сестру? Всему городу заявить, что Тирлэй обозналась, была легко обведена вокруг пальца сообщницей Пиявок. Ведь та явилась из того же ныне вражеского царства короля Фаэтона! Если ей удастся выжить, она снова окажется между стремлением и долгом. — Ты так и не ответил, кто в этом случае станет Правителем. — Тот, кого Старейшины сочтут достойным. А пока ты представляешь интересы Тир-ре, позволь дать тебе несколько советов. До тех пор, пока тебя называют Правительницей, будь добра и выглядеть соответственно. Достойно своего пусть шаткого, но высокого положения. Анжи растерянно осмотрела себя. Ей не угнаться за Турненом. Его черная туника не потеряла первоначального вида и до сих пор сверкала серебром пуговиц с вправленными в них алмазами. На штанины не липла цветочная пыльца, а на вычищенные до блеска сапоги будто и не оседала пыль. — Твоя диадема, отличительный атрибут власти, вечно криво сидящая на лбу, представляет собой жалкое зрелище. Рука Анжи невольно потянулась к съехавшему набок головному обручу и выправила перекочевавшую на бровь звезду. — Если уж не можешь переоблачиться, вели швецу заняться на досуге штопкой. Ведь для чего-то же ты взяла его с собой? И хоть иногда бери в руки гребень, чтобы усмирить свою безобразную челку. Относительно твоих привычек. Твоя ладонь постоянно лежит на рукояти меча, что отнюдь не придает тебе ни важности, ни воинственности. Всем понятно, что для тебя это единственный выход не пинать ножны. Импульсивность – признак непостоянства. Учись сдерживать хлещущие через край эмоции. Следи за походкой. Негоже венценосцу сотрясать корону бешеными скачками, но не престало и вяло плестись в хвосте. Анжи прикрыла дыру на штанине. Как же она сейчас и впрямь похожа на владыку мира! Так как уже начинало смеркаться, все решили тронуться в путь на рассвете. От Лекора их отделяло всего несколько часов. Даже облегченной рысью можно добраться еще до полудня. — Ундина? – вздрогнула от неожиданности Анжи, когда на нее налетела плачущая Гардэя. – Постой! Ты куда? Что случилось? — Прости, Правительница! – не останавливаясь, откликнулась та. – Гардэе нет места близ людей. Прощай! — Стой! – крикнула Анжи, побежав за ней следом. – Ундина! Ее нагнал Блик на мышастой кобыле и торопливо протянул руку. — Мы ее догоним. Пусть объяснит, что произошло. Анжи устроилась за спиной Блика, и они последовали за Ундиной, но потеряли ее из виду. Объехали все вокруг – напрасно. В темноте разгорались голубоватые огоньки. Вначале Анжи приняла их за светляков, пока не заметила одну странность. Огоньки летели парами. Она сильнее вцепилась в куртку Блика, когда запястье сдавил браслет. Швец развернул лошадь и собрался поднять ее в галоп, но та завертелась, закружилась и испуганно заржала. Анжи потрогала ножны – они были пусты. Меч остался в каменном колпаке. Из темноты выплывали голубоватые лица, оплетенные спутанными волосами. Застывшие улыбки обнажали черную пустоту ртов. Дырявые одежды, подрагивая на ветру, напоминали изодранные ураганом паруса. Худые руки сжимали давно погасшие факелы. Кто они, эти Тафии? Что им опять нужно? Анжи, окруженная дышащими холодом фигурами, накрыла губы ладонью. Почему, почему она снова звала на помощь Силью? Заметавшийся конь с протяжным ржанием провалился в образовавшуюся под ним пустоту. Краткий миг падения, и они оказались на мягком от слоя пепла холме. Застывшая синева неба с уже знакомыми звездными шляпками, бескрайнее поле с выгоревшими деревьями, запах гари и ощущение необъятной пустоты. Анжи была уверена, что встреча с Духом Дна – очередной сон. Теперь же сомневалась. Рядом стоял часто моргающий, не менее обескураженный Блик. А это значило, что они и впрямь… в будущем! Перед ними собралась из тонких потоков света Далькирия. В этот раз она была не одна – она держала за руку Силью. Блик толкнул Анжи в бок, но она и сама видела все это. Силья помахала ей и сделала шаг навстречу. Она уже не была той девушкой, которую Анжи встретила в замке Трюэлле. Ее волосы больше напоминали перья, а кожа приобрела дымчатый оттенок. — Ты зовешь меня уже не первый раз. – Силья улыбнулась такими знакомыми ленточками губ, обнажив мелкие острые зубки. — Силья, ты жива! – воскликнула Анжи. – Ты, в самом деле, жива?! — Нет, – опустила глаза девушка. – Я умерла. Анжи разревелась и, подойдя ближе, осторожно обняла ее. — Прости, прости, что не смогла оплакать. Прости, что оставила в замке и не позаботилась о твоем погребении. Но… ведь ты – теплая! — Потому что моя душа теплится. Я могу придти вам на помощь, пока мое тело еще не погребено, но не после. — Силья, почему так происходит, а? – Анжи отстранилась от нее, осмотрела и, снова обняв, прижала к себе почти неощутимое хрупкое тельце. – Почему я не смогла тебе помочь? — С судьбой не поспоришь. Ей нельзя воспротивиться. Силья подвела Анжи к округлой яме, бывшей некогда прудом. Теперь его дно покрывал еще дымящийся, теплый пепел. Они присели на бережке и спустили ноги вниз. Далькирия увела с собой Блика, явно не желавшего оставлять Анжи с покойницей. — Остерегись Турнена, Правительница, – немного помолчав, нерешительно попросила Силья. – Не позволь себе в него влюбиться, иначе будешь повержена. Нет страшнее кары, чем питать к нему чувства. — Где мы находимся? – желая избежать щекотливой темы, спросила Анжи, осмотрев недвижимые облака. Силья показала ладонь. На ней лежал прозрачно-белый кубик льда, запорошенный изнутри снегом. — Это время. Его можно поделить на три части. На ладонях у девушки уже лежали три одинаковых кусочка. — Как ты это сделала? — Подожди. Вот этот кусочек – прошедшее мгновение. Второй, – то, которое протекает сквозь нас сейчас. Третий – тот момент, который еще не настал. Но ведь все три состоят из одного кубика – времени. А значит, можно менять эти кусочки. Хочешь, этот возьми, а хочешь, соедини оба… Это место впитало в себя сразу три времени. Будущее, настоящее и прошлое. Силья играла кубиками. Она правила временем. Если бы и у Анжи была такая власть! Если бы и она могла подчинять мгновения! Когда вернулись Далькирия и Блик, Силья с грустью дала понять, что им пора расстаться. Анжи снова обняла ее и очутилась у каменного колпака. Почти следом рядом возник Блик. Неподалеку щипал траву их пропавший конь. Других лошадей не было. — Вон они! – воскликнула Анжи, показав вдаль, и, поспешно забравшись в седло, подъехала к Блику. – Мы их еще догоним. …Лошадь мчалась по полю, оставляя неровный след. Ветер теребил одежду и волосы, стегал по лицу холодной ладонью, посвистывал и подвывал. Анжи, пригнувшись и привстав на стременах, поторапливала призрака, желая скорее достичь города. Мимо пронеслись колючие ветки кустарника. Хлестнули по плечу, порвали тонкий рукав. Что происходит? Невидимые руки сжимают горло. Нечем дышать. — Анжи, что с тобой? – встревожившись, спросил Блик, поймав выпущенные поводья и заставив лошадь остановиться. Лекор нехотя приближался. Все четче вырисовывались довольно мрачные постройки. По расходящимся лучами аллеям бродил сумрак раннего вечера. Ветер-пастух гнал впереди себя стайку почерневших листьев. На крыльцах висели небольшие колокола с выдранными язычками. В маленьких зарешеченных окнах мерцал тусклый, безжизненный свет. Блик и Анжи нерешительно подъехали к столпившимся спутникам. Пораженные увиденным, все молча обменивались растерянными взглядами. Не желали верить в жестокую явь. Все возложенные на Лекор надежды рассыпались прахом. В округе липким мороком висело безмолвие. Еще недавно шумным городком правила пустота. ГЛАВА 3. Последняя надежда Испуганные глаза – окна домов, горящие потусторонним светом, со страхом таращились на пришедших. Лесенки с фигурными перилами вели к закрытым дверям. Звон подков плодил эхо, бьющее по немым колоколам. Тупиком переулка служила узкая башня с четырьмя огромными стрелками, окруженными металлическими фигурами. Самая длинная указывала на символ мира Тир-ре, а все остальные подбирались к колокольчику. Уверившись, что городок пуст, Анжи невольно сжала теплую руку Адаманта. Страх оборачивался змеями и вползал в кровь. На поникшие плечи невыносимой тяжестью обрушилось отчаяние. Давно нужно было признать бесплотность своих усилий. Им не одолеть Ридоронту! — А где же наши союзники? – долго не решаясь, все же спросила Леа. — Нет у нас больше союзников, – потеснив ее, рявкнул Турнен. — Опять? – разочарованно промямлил Дым и еще раз осмотрелся. – Наши прогулки по граблям приобретают константный характер. Мы войдем в историю как самые невезучие защитники мира. Если выживут сочинители, не миновать нам славы героев фацеций. Так и вижу лихое перо, строчащее название побасенки: «как Тир-ревцы надумали сражаться, и что из этого вышло». Судя по тому, скольких ратоборцев мы потеряли, нам только воевать! — Замолчи, и так тошно! – проскрипела готовая биться лбом об стену Вэндай. – У нас на Лекоре все надежды теплились! А теперь что? Разрази меня гром! Снова остались ни с чем! Что будем делать? — В той стороне больше нет жилых селений, – свершившись с картой, сказал Блик и указал на два рисованных замка. – Господа этих и этих владений нам в подмоге отказали. Ультимативно. Все, больше обращаться за помощью не к кому. Остается одно – возвращаться в город. — Уйти ни с чем! – уточнила Вэндай, ударив кулаками по перилам. – После всего пережитого! Вот уж славно мы подсобили этим Пиявкам! Скольких людей сами извели! О, как я хочу кого-нибудь задушить! Так и не решив, что будут делать, они вошли в освещенную огарками башню. В центре, у красочного витража лежала покрытая миткалем подушка, предназначенная для коленопреклонения во время молитвы, обращенной к мозаичным Богиням Света. В узорчатом потолке чернела квадратная дыра. К ней вела массивная каменная лестница. — Тут даже и прилечь-то негде, – раздосадовано пробормотал Дым. – Пойду, поищу более подходящее место для ночлега. — Я с тобой, – шмыгая натертым носом, сказала Леа. – Вэндай! Идем с нами, иначе ты здесь все разнесешь. Пойдем, говорю! — Что произошло между тобой и Ундиной? – после долгого молчания спросила Анжи, оставшись наедине с Турненом. – Ты ее чем-то обидел, да? Поэтому она сбежала. Ты не имел права. Она – моя поверенная. — В роду Эвиса что, принято окружать себя никчемным людом? Недоучка-лекарь, швец-вязальщик, лошадиный Ридоронт. Мало разве? Не пробовала подобрать свое оброненное достоинство, Правительница? Турнен отложил карты и оглянулся на потолочный проем. Немного поразмыслив, решил подняться наверх. Анжи поплелась следом. Наверху была еще одна комната с куполовидным потолком. Единственное окно не позволяло тьме поглотить остатки света. — Вестники. – Турнен поднял с пола клетку с мерцающими человечками. – Ламинасы, запертые в клетке. Как жестоко, как удовлетворительно жестоко. — Выпусти их, – попросила Анжи. — Чтобы они послужили на благо нашим врагам? Разнесли вести об очередном провале планов нашей славной воинственной компании? Анжи молча отобрала клеть и распахнула дверцу, выпуская на волю мерцающих созданий. Крылатые вестники ринулись к окну и потерялись трепещущими звездами в плотной воронке облаков. Пол отчетливо дрогнул, звякнули висюльки канделябра. Анжи вцепилась в подоконник и поняла, что это стрелки сдвинулись в сторону колокольчика. — Одна стрелка – на знаке Тир-ре! – взволнованно заговорила она, ухватив Турнена за рукав. – Остальные тянутся к колокольчику! Когда они его достигнут, он зазвенит! Это – символика! Час Тир-ре пробьет! По нему отзвонят колокола, понимаешь? Мы должны что-то сделать! — Так сделай. Выбросись из окна, пожалуйста. Турнен взглянул на нее, и Анжи испугалась его ядовитой красоты. Она поджигает и превращает все живое в пепел. Ничто не может противостоять ей. Она создана губить, сметать на своем пути сердца и отравлять разум. — Турнен! – донесся снизу голос Эйрэны. – Вы где? Идите сюда! Они спустились в залу, и вышли из башни. Дым жаждал кое-что показать. Он привел всех к одному из домов и, забежав на крыльцо, распахнул дверь. Изнутри хлынул ослепительный оранжевый свет. Квадратное окно небольшой залы выходило в пустынную степь, выровненную рыжими песками. Лучи закатного солнца пронзали чуть пыльный воздух, яркой волной оттесняя вечерний сумрак улицы. — Оставленный дом какого-то чародея, – сказал Адамант, взяв Анжи под руку. – Никогда не доводилось бывать в их жилищах. Поговаривали, что их обители – прямо чертоги! А здесь – все предельно скромно. — Я отправлюсь туда одна, – глядя перед собой, вдруг сказала Анжи, словно и не слышала Адаманта. – Мне нужны ответы. Я должна знать, кто и за что приказал лишить жизни Тирлэй. Кто эти две Пиявки, виновные в гибели стольких несчастных людей. И я узнаю! Она поймала на себе изумленный взгляд Адаманта, видимо, посчитавшего ее сумасшедшей, но еще решительнее сжала кулаки и с надеждой взглянула на витис. Да, это безумие, но она больше не свернет с выбранного пути, как делала когда-то, доходя до двери прошлого и останавливаясь на пороге. На этот раз страху ее не одолеть. — Позволь мне остаться при тебе, – несмело попросил Адамант и вернул забытый ею в каменном колпаке меч. – Я хочу быть твоим сателлитом. — Ха, один в поле – не воин, а двое – победа, считай, за нами! – насмешливо проскрежетала Вэндай. – Вот уж посмешите этих Пиявок! — Так и вижу строчащее перо, – встрял Дым, выудив из аска яблоко: – «Как Правительница Тир-ре отправилась в одиночку спасать мир, и что из этого вышло». Воистину исторический момент! Я должен при этом присутствовать! Хоть будет о чем в старости небылицы слагать. — Самозванка, рыбак и конюх высшего ранга – это уже целое воинство! – продолжала разить презрением Вэндай. – Так, глядишь, еще и одолеете всех наших врагов! Одной массой задавите! — Если ты, баба-таран, к нам присоединишься, то уж тогда наверняка! — Конечно, присоединюсь! Или полагал, что после пережитой осенней страды меня еще может что-то устрашить? — Да, – хмыкнул Дым, усердно работая челюстями и разглядывая надкусанное со всех сторон яблоко. – Ты не переживешь, если твоего имени не окажется в легендах о геройствах Правительницы. — Да иди ты! Тебе лишь бы зубоскалить! — Похоже, здешние жители покинули Лекор внезапно, – заговорил Турнен, листая страницы книги-карты. – В торговых лавках могло сохраниться что-нибудь дельное. Нужно пройтись и осмотреться. — Что именно нам следует искать? – спросила Эйрэна. – Уж не простое ли оружие? Оно нам без надобности, так как против Ридоронт бесполезно. Благодаря жезлу у нас будут более действенные обереги. — Из Лекора негоцианты часто привозили в Трюэлле различные чудодейственные эликсиры, омолаживающие снадобья, ранозаживляющие порошки. Нам бы они очень пригодились. — Так мы что же, ввосьмером отправимся к Чародейскому Полю? – спросила Леа, съежившись на маленьком стуле. – Вы с ума сошли! Мы чудом спаслись! С таким трудом выбрались из мглы! Для чего? — Для того чтобы еще раз попытаться противостоять чужакам и их уродливому выводку. Если сдадимся, значит, мы зря спасались. Леа смиренно умолкла и взглянула на покрутившего огрызок друга. Похоже, тот тоже не спешил возвращаться домой. — Нет вопросов? – спросил Турнен, осмотрев компанию. – Тогда вперед. …Они разделились на пары и разбрелись по безмолвствующему городку. Оставленные жилища поражали застывшими гримасами испуга: тускло желтеющие окна безумно пялились, овальные двери с лестницами казались открытыми ртами, высунувшими ребристые языки. Определенно, задерживаться здесь не хотелось. Анжи наблюдала за Адамантом, удивляясь, как он проворно проникает в дома где через двери, где через окна, а то и через маленькие люкарны. С его-то несуразной фигурой! Ей даже ничего не оставалось делать, кроме как следовать за ним и подставлять под найденные вещи заплечный аск. Снова собравшись вместе, они задержались на крыльце: Эйрэна и Вэндай затеяли спор, чуть не перешедший в драку. Анжи поднялась на площадку и вошла в облюбованную Дымом обитель чародея. Степное солнце уже закатилось, и в комнате было сумрачно. На столе стоял подсвечник. На стуле, перед пучком света, сидела пожилая женщина. Анжи приросла спиной к двери. Еще мгновение назад была уверена, что в Лекоре нет ни одной живой души. Но вот насчет мертвой души не подумала… Незнакомка в цветном наряде и с длинной серьгой в ухе указала на стул. Анжи нерешительно двинулась к ней. — Не бойся, я не желаю тебе зла, – сказала женщина, покрутив на пальцах массивные перстни. – И без того ты им богата. Послушай, Эвиса, ты должна остановить стрелки. Колокол трижды прозвонит, и вы уже не покинете Лекор. Вас настигнет беда. Ежели не поспеете, в башне, под куполом ищи подсказку. Женщина с хлопком исчезла, и в комнату вновь ворвался солнечный свет. Анжи закрыла лицо ладонями, застонав от охватившей глаза боли. Прикрываясь рукавами, в дом вошли помирившиеся девушки и парни. — Нужно остановить часы! – развернувшись к ним, запальчиво заявила Анжи. – Если мы этого не сделаем, то нас настигнет беда! — Она нас уже давно настигла, – сказал Турнен и посмотрел на Анжи так, что всем стало ясно, что он имеет в виду. — В таком случае, нужно уезжать отсюда немедленно! Пока еще… — Отправимся на рассвете, – не терпящим возражений тоном перебил ее Турнен и все остальные его охотно поддержали. — Как вы не понимаете? Нам грозит опасность! Завтра будет поздно! Стрелки не станут ждать рассвета! Вы слышите меня или нет? — Что там у нас есть пожрать? – заглянув в аск, буднично поинтересовалась Вэндай. – О, грибочки. Не иначе как пропали. — С чего бы? – возмутилась Эйрэна. — Да у Правительницы такая кислая физия, что и грибы проквасятся. Анжи обвела всех взглядом, бросилась к двери и выскочила на крыльцо. Ухватившись за перила, опустилась на ступени и привалилась лбом к рукам. Как же хотелось обозвать всех идиотами! Или надавать звонких пощечин, иначе заявив о своей воле! Хорош из нее воин-правитель, если не может сладить даже с собственной свитой! И что ей теперь делать? Все к черту! Пусть за то, что должно произойти, благодарят Турнена! А она сделала все возможное. Нет, еще не все. Ей нужно самой остановить стрелки. Вдруг в ином случае их и впрямь ждет очередное несчастье? Сзади хлопнула дверь. Анжи поспешно вытерла слезы. — Что там надобно сделать с этими стрелками? – тихо спросил присевший рядом Адамант. – Я готов попробовать. — Тогда идем! Скорее! Она забежала в башню. Ворвавшийся следом сквозняк встревожил задрожавшее пламя свечей. Словно вспугнутые разбежались по углам тени. Взяв подсвечник, Анжи поднялась в круглую залу и, дойдя до окна, еще раз осмотрела стрелки. До них можно было достать! — Что ты намерена делать? – спросил Адамант, ухватив ее за локоть. — Попробую закрепить стрелки! Хотя бы на время. — Позволь мне. Для чего же я тогда пошел с тобой? — Ты не сумеешь. Смотри, планка слишком тонкая. Ты не устоишь на ней. А у меня подошвы узкие. Я смогу на нее спуститься. Анжи торопливо забралась на подоконник. Адамант придержал ее за руку, и она, нащупав носком сапога каменный выступ, осторожно встала на него. В колено уперлась одна из коротких стрелок, раньше остальных намеревавшаяся достигнуть заветного колокольчика. Придерживаясь за подоконник, Анжи зацепила петлю своего ремня за острие стрелки и потянула к извилистому хвосту другой, что могла послужить опорой. Стрелка сделала еще одну упрямую попытку достичь цели. Башня снова сотряслась. Кусок площадки откололся и полетел вниз. Она с трудом натянула второй конец петли на хвостик стрелки. И с чувством исполненного долга признала свою затею бесполезной. — Давай, поднимай меня, пока этот выступ не рассыпался. Только успела проговорить. Ветхая плита обломилась с двух сторон и Анжи полетела вниз, в последний момент ухватившись за один из знаков. Адамант хотел дотянуться до нее, но не смог. Почти следом, такой же беспомощный, оказался внизу. Руки начинали соскальзывать. Пальцы резал острый край стальной завитушки. Анжи попробовала упереться ногами, но подошвы соскользнули, поколебав равновесие. Она даже не поняла, когда сорвалась и полетела прямо на Адаманта. Тот подхватил ее, и они оба повалились на спины. — Не сильно расшиблась? – помогая подняться, спросил парень. — Ты значительно смягчил мое падение. Сам-то цел? — Да. Так, а что теперь? Анжи посмотрела на плоды своих стараний. Вряд ли даже стальной ремешок надолго усмирит своенравную стрелку. — Поднимемся на самый верх этой башни. …В купол крыши вела тоненькая подвесная лестница. Анжи взяла огарок и жестом велела Адаманту обождать. — Позволь мне, Правительница. А то я чувствую себя не у дел. — Будешь меня ловить в случае чего. У тебя это хорошо получается. Она добралась до квадратной дыры в потолке, опасливо сунула руку в темноту и осветила маленькую комнату. Над головой висел большой колокол без язычка. И ничего больше. Может, хозяйка солнечного дома солгала и никакой подсказки здесь не найти? С чего эта женщина вызвалась им помогать? Уж не та ли это ворожея – соседка Блика? Анжи забралась в комнату и осветила огарком, льющим на рукав горячий воск, оставленные на пыльном полу следы. Пройдясь по ним, наткнулась на скелет в седом от пыли, некогда-то цветном наряде. Том самом, в каком ей явилась призрачная женщина. Похоже, ее задушили цепью, служившей для битья в колокол. Рядом лежала крупная серьга. — Анжи? – позвал снизу Адамант. – Все в порядке? — Да подожди ты! – зло отозвалась Анжи и, подобрав подвеску, начала спускаться вниз. – Сто раз уже спрашивал! — Зачем ты поднималась наверх? — Избавь меня от вопросов хоть на мгновение! Дэндалион опешил. Заверив, что не посмеет больше беспокоить, удалился. Анжи отвернулась и закрыла глаза ладонью. Ну за что она с ним так? Зачем нагрубила? Снова прорвались эти проклятые замашки Высшей Знати! Повелевать людьми, ставить себя на ступень выше остальных, считать, что все тебе обязаны подчиняться! Как же она ненавидела себя в подобные моменты. Как презирала это внутреннее Я! Оно всегда вылезало со своей пустой напыщенностью в самые неподходящие моменты. Только с таким трудом удалось его похоронить! И вот оно снова пробудилось от долгой спячки, учуяв это пустозвонное слово – власть. Нашла на ком отыгрываться за свои неудачи! На единственном поддержавшем ее человеке. Все остальные ждали момента, когда она признает себя самозванкой и отречется от рода Эвиса. А Адамант… Чем он провинился? Она посмотрела на подвеску. Круглая, как плетеное колесо, изборожденная рисунками, та напоминала колодец. — Дэндалион? – нерешительно позвала Анжи, ступив на лестницу. — Слушаю, Правительница, – отозвался тот из темноты. — У меня свеча сгорела, – пожаловалась Анжи, поставив на ступень шандал. – Я сожалею, что посмела тебя обидеть. — Я тебе неприятен? Она хотелось сказать решительное – нет! – а вместо этого обронила – да – за что чуть не откусила себе язык. Адамант напоминал о странном замке Валлиса, о птицах-светильниках, о смерти Сильи. Все это она хотела поскорее забыть. Она бежала от того кошмара, а он следовал за ней! Этот человек нес ее ужасные воспоминания. От него даже пахло той страшной кровавой ночью. Адамант больше ничего не спросил, а Анжи, так как все еще держала предательский язык прикушенным, не осмелилась заговорить. Все плохо. Это была одна здравая мысль. Они в ловушке. Тут еще Дэндалион, чтоб он пропал со своими обидами в такой неподходящий момент! Да еще она со своими криками и раздражением! Держась стены, она спустилась в залу и нехотя вышла из башни. — Адамант! Подожди! – увидев его, воскликнула Анжи и догнала. – Я очень надеюсь, что ты простишь меня. — Не пристало Правительнице приносить извинения слугам. — Ты вовсе не слуга! Ты мой верный сателлит. — Им и останусь, что бы ни случилось. — Благодарю. Анжи попятилась: там, где стоял Адамант, мерцали светлые пятна. Глупо, но ей показалось, что она разговаривает с Тафией. И немудрено ошибиться! У ее поверенного в темноте светились радужки! Но ведь этого не может быть… Она сделала шаг назад и словно оступилась в ямку, но душу заледенило болезненное, сковывающее все внутри падение. * * * Она вновь стояла в выжженном сердце колдовской обители. Из трещин струились светлые полосы, строчащие платье Далькирии. Ее курносый носик и обиженные губки оставались детскими, но в глазах появилась зрелая печаль. — Мое воззвание осталось без ответа, – заговорила девочка, и Анжи остро ощутила себя виноватой. – Мой дух так долго томится в оковах мертвой земли. Целая вечность в одном и том же дне, в безмолвии и одиночестве. Мой удел веками держать равновесие, чтобы не рухнуло поколебавшееся мироздание. В твоих силах освободить меня. Не позволь крови оросить Чародейское Поле! Не допусти, чтобы на нем посеяли семена смерти! — Ты просишь нас отступиться от задуманного? — Нет. Не вы, так другие придут с намерением поквитаться с завоевателями. Но у воинов во главе с Правительницей больше шансов одержать победу, избежав кровопролития на заколдованных землях. — Видишь ли, я потеряла свое и без того невеликое воинство, – пробормотала Анжи, не желая лишать призрака последней надежды. – Нас восьмеро и к нам больше никто не примкнет. Мы уповали на Лекор, но он оказался пуст. Шансы противостоять Ридоронте ничтожны. — В таком случае, я буду вам в помощь. Под Лекором покоится во тьме городок Ардора. В нем томится мастер. Ему известно, где спрятан ключ от сундука, в котором он запер особенные доспехи и мечи. Разыщите мастера. Узнайте, где спрятано это магическое творение и добудьте его. Тогда и ввосьмером будете чего-то да стоить. — На картах городок Ардора не обозначен. Как туда добраться? — А найденная подвеска тебе не подсказала? Она сделана в виде колодца. Точно такие же стоят за Долендумом – башней Богинь Света. Тот, что будет темнеть, и есть вход в подземелье Ардоры. Ты его не спутаешь. Из него доносятся искаженные, мерзостные звуки и голоса. — Ясно. Куда пропали жители Лекора и наши сопроводители? — Прозванные Посланниками слуги Ридоронты налетели на городок среди ночи и убили почти всех жителей Лекора. Спаслись бегством немногие. Тела погибших забрали Ардоровцы. Та же участь постигла и ваших воинов. — И после этого ты продолжаешь уповать на меня? Думаешь, нам удастся разрешить проблему мирным путем? Или хотя бы выманить Ридоронту из дьявольской долины и сразиться с ней на нейтральной территории? Я взрастила дерево, на коем зреют плоды горя! — Тебе нужно с этим смириться. Это передала тебе Силья. – Девочка протянула Анжи полупрозрачную дудочку. – Ее прах погребен, дух – свободен. Больше вы не увидитесь. Но если понадобится защита от духов, наиграй что-нибудь, и она поможет. — Малышка Силья… Тебе известно, где сейчас Гардэя? — Она тенью бредет за вами следом. — Мы с ней еще когда-нибудь встретимся? Далькирия трагично вздохнула и опустила глаза. — Ступай на восход. Повидайтесь, а я приостановлю время. — Благодарю. Она сделала всего несколько шагов и окунулась в сумрак. Вокруг белели стройные деревья и серебрились тропинки. Трава длинным мехом покрывала землю, колышась на ветру. В воздухе висело ароматное летнее тепло. Анжи с трудом добралась до мелкой реки, разделявшей две одинаковые стены леса. Впереди брезжил отсвет костра. В красноватом, беспокойном свете появился силуэт. Это была Ундина. Она улыбнулась, как могли улыбаться одни Гардэи: ласково, пьяняще и, пройдясь на цыпочках по глади воды, оказалась рядом. — Будь во здравии, Правительница! – не сдержавшись и обняв Анжи, воскликнула она и тут же отстранилась. – Прости, я тебя заморозила. — Почему ты меня оставила? – спросила Анжи, борясь со слабостью и головокружением. – Чем тебя обидел Турнен? — Прости, я не смею о том говорить. — Мне нехорошо. Еще немного, и я упаду… Где это мы? Какой странный лунный серп. Вон там, над кронами. — Это – лодка духа принцессы Лунналель. Ты не знаешь это древнее сказание? Когда-то, миллионы лет до сегодняшнего дня… Гардэя повела ее в сердцевину леса, раскрашенную мазками света. …На небольшой поляне трепетал костер, окруженный людьми. Рядом стоял сплетенный из тонких прутиков треугольный шалаш. Завидев пришедших, сидевшие венцом незнакомцы замолчали. Все, похоже, забрели сюда из разных миров. Две совершенно одинаковые, белоголовые девушки равнодушно глядели в огонь. Бородатый старик с посохом в руке завлекательно зевал, утомленный разговорами. Молодой мужчина, накинув на голову просторный капюшон, подсев к свету, листал книгу. И лишь пожилая женщина в расписном балахоне и с повязкой на голове, завидев Ундину, поднялась с камня и подошла. — Это – Хельга, – представила госпожу Гардэя. – Она врачевательница. Хельга, прошу тебя, исцели недуг Правительницы: она задела в лесу репейник-кровосос. — С каких пор ты водишь дружбу с людьми? – проворчала Хельга, но все же указала на шалаш. Они вошли в странное жилище. На полу лежал круглый коврик, сплетенный из вьюна, у стены стоял столик с корзиной, полной фруктов. Анжи к своему стыду тайно угостилась несколькими ягодами. — Значит, ты – Правительница? – переспросила Хельга, придирчиво разглядывая безобразную ветошь ее облачения. — Ей нужны силы, чтобы противостоять завоевательнице царства Фаэтона. Она захватила в Тир-ре дьявольскую обитель и пользуется его дарами. — Если она властвует Чародейским Полем, зачем ей услуги убогой ведуньи?! – шарахнулась в сторону Хельга. — Да нет, – поспешила пояснить Ундина. – Это не Анжи захватила Поле, а Ридоронта! Нынешняя Правительница царства! — Она – нынешняя Правительница царства? – указала на Анжи окончательно запутавшаяся Хельга. — Да нет же, это – Правительница Тир-ре. — А кто тогда захватил колдовскую обитель? — Правительница царства! — Тьфу на тебя! Умеете вы людям головы морочить! Хельга, потеряв терпение, выгнала Ундину и принялась за Анжи, скорее всего так и не уяснив, кто она такая. Довольно грубо стянула с нее куртку, перевязь и завела в глубокий погреб. Стены его бугрились от тысяч ракушек, на полочках лежали черепа с горящими огарками в огромных глазницах. Под потолком покачивались жирандоли, сделанные из реберных костей. В середине комнаты чернел накрытый чешуйчатой материей стол. Рядом стояла спиралевидная подставка с различными чашами и флаконами. При виде всего этого Анжи невольно попятилась к лестнице, но Хельга ухватила ее за руку и велела раздеваться. Анжи нехотя повиновалась и осторожно легла на столик. Хельга перевернула ее на живот и начала втирать в спину запашистые масла. Рядом поставила стальной таганок с дымящими углями, на которые брызгала пучком перьев кипящую воду. Анжи терпела из последних сил, покашливала, задыхаясь от смеси запахов, а Хельга все колдовала над ней, надавливая на различные точки и разминая позвоночник. — Угостись-ка ложечкой доброй грибной плесени, – несколько злорадно проговорила ведунья, подав Анжи чашу с порошком. — А это обязательно? – сто раз пожалев, что согласилась участвовать в этом странном обряде, поморщилась та. — Если не выдерну жало репья-кровососа сейчас, то завтра ты, моя дорогая, и глазами пошевелить не сможешь. Будешь лежать живым трупом. Сил не останется даже на то, чтобы опустить веки. Ха! То-то! Ишь какой аппетит проснулся! Запив невероятную горечь глотком воды, Анжи начала погружаться в травяной дурман. Она уже не слышала шепота Хельги, не ощущала прикосновений, не обращала внимания на горящие взгляды окруживших ее черепов. Тело будто становилось жидким, а мысли растворялись в холодной, бездонной тиши. * * * Спина горела от недавних побоев травяными пучками. Анжи с трудом открыла глаза. Над ней вырисовывался глубокий потолок шатра. В полых прутьях угадывались маленькие отверстия, и задувавший в них ветер наигрывал удивительные мелодии. Кое-как поднявшись с пола, Анжи доплелась до двери и распахнула ее. Деревья трепетали пушистыми ветками, словно подыгрывая ветру на невидимых инструментах. Высокие травы танцевали, хлопая в длинные ладоши. Пасмурное небо недовольно урчало. Закрыв глаза, она вслушивалась в искаженные звуки. Неподалеку ритмично барабанили бусины дождя. Маленькие, круглые градины скакали по каменному полу. В самом темном, потайном углу звенела певучая струна. Пронизывающий гул ветра задевал податливое брюшко арфы. Отдаленным эхом летели друг за другом размноженные крики птиц. Молитва на незнакомом языке текла по улицам чужого города. Анжи зажала голову, не в состоянии больше слушать все это. — Обещаю, что и с проклятием невозвращения вернусь! – закричала она, и ее голос разлетелся осколками. Ветер откликнулся хором поющих голосов. Хлопки крыльев спугнутых птиц превратились в зловещий хохот, а шорох травы – в навязчивый шепот. Земля же содрогнулась от заунывного детского плача. Повалившись на бок, Анжи свернулась клубком и застонала. С грохотанием, плашмя подали с деревьев листья. Невыносимо! …Ундина присела возле нее и взяла за руку, боясь потревожить хрупкий сон. Анжи то приходила в себя, то снова проваливалась в дрему. — Что ты с ней сделала? – обиженно всхлипнула Ундина. — Что надлежало, – огрызнулась сидевшая рядом Хельга. — Зачем ты ее-то пометила? – шмыгая носом, Ундина указала на веки Анжи, покрытые до кончиков бровей сиреневой краской. – Она ведь – Правительница. Могла бы проявить уважение. — Все знают, что лишь Хельга из Страдальческого леса так делает. Мне без разницы, госпожа или простолюдин. К тому же, смоется со временем! Зато все царапины свела. Руки огляди! А лицо, что было все исполосовано? То-то. Умею я делать свое дело. Выкарабкается твоя дохлятина. Вон сколько шрамов, а еще лазает по белу свету. Всем мороку создает. — Она отважная, милостивая и благородная. — Ну-ну, – вздохнула Хельга и обвела взглядом краснеющие кроны. – Только тьма за ней ползет, а твоя Правительница ее за собой кличет. — Кличет? — Ага, и людскими душами прикармливает. * * * Анжи проснулась в очередной раз в шалаше. Все кости ломило, но они обрели небывалую гибкость. Мышцы слегка дрожали и побаливали. Что сотворила с ней эта чокнутая ведунья? Теперь еще долго не отделаться от горького привкуса травяных отваров. Привыкая к своему новому, непослушно-тряпочному телу, она поднялась и вышла из шатра. В лицо ударил порыв прохладного ветра, пропитанного запахом грядущей осени. Мужчина, читавший вчера книгу, разводил костер. Анжи нерешительно подошла к нему сзади. На спине его подпоясанной куртки был вышит летящий дракон. Вышит - кто бы мог подумать - алмазами! Уловив шорох травы, он обернулся и глянул на Анжи. Ей еще не доводилось видеть такие необычные глаза. В них, как в безмятежной речной глади, отразились два небесных полумесяца. Затенявшая веки темно-фиолетовая краска еще больше подчеркивала их красоту. — Чего тебе? — Воды, – прошептала Анжи и смущенно потерла шею. — Вон там, – оказавшийся совсем молодым незнакомец указал на лежавшую в траве деревянную баклагу. Анжи выдернула пробку и отпила немного. Поискав взглядом Ундину, снова взялась за изучение парня. Даже пересчитала все белые крестики на его повязке, собравшей в хвост темную гриву волос. На том и была поймана. — Никак на мне узоры расписные? – хмыкнув, сказал объект изучения и поднялся, оказавшись выше Анжи на целую голову. — Анжи, ты проснулась! – озарилась медовой улыбкой прибежавшая Ундина. – Позволь представить тебе Вандерласта. Он странствующий сказочник. — Когда уже будем ужинать, а? – раздался недовольный голос за спиной, и Анжи развернулась, посмотрев на идущего к костру старика. — Старец, – обратилась к нему Ундина. – Замолви доброе слово в своих молитвах за молодую Правительницу Тир-ре. — Обязательно, – не глядя в ее сторону, отмахнулся старик. — Господин! – окликнула второго старика Ундина. – Страдальческий лес ведуньи Хельги удостоила своим визитом сама Правительница! — Да по мне хоть водяной. Здесь все равны. Всем одни почести. Чуть позже Хельга наколдовала ужин. Все молча сидели у костра, брякая деревянными вилками. Анжи ворошила в чаше еду и поглядывала на устроившегося напротив Вандерласта. Он не обращал на нее ни малейшего внимания, отчего она казалась себе прозрачной. Вскоре почти все разошлись. Хельга и Ундина тоже ненадолго отлучились, а скучные старики дуэтом зазевали. Вандерласт же стоял в стороне, обозревая с возвышенности долину и холмы с горящими вершинами. — Правительница! – позвала Ундина, вернувшись с одеждой в руках. – Не желаешь ли сходить на прощальную встречу всех излеченных? — Куда? – не поняла Анжи. — Видишь, на тех холмах горят костры. Люди, которых привели в этот лес хворь, ранения, отчаяние, исцелились и завтра отправятся в свои миры. Сегодня они в последний раз собрались все вместе. — Все эти люди, сведенные разными бедами, больше никогда не встретятся? – снова посмотрев на Вандерласта, уточнила Анжи. — Вероятнее всего. — Что ж, тогда я согласна. — Позволь помочь тебе облачиться! Они вошли в шалаш, и Ундина надела на Анжи блузу с пышными рукавами. Поверх натянула замшевую жилетку-корсет и зашнуровала вздержки. Чесучовая юбка с нашитой сеткой бубенцов придала бедрам Анжи недостающую округлость. Она расчесала волосы и отправилась к горящим холмам. В небе рассыпались яркие звезды, отражающие отсвет позднего заката. Легкий ветер превращал травы в шумящее море. На вершину холма вела протоптанная тропинка. По ней они и взобрались, тут же угодив в воронку собравшегося люда. Девушки в лохматых венках пытались развеселить смущенного юношу, старики цедили горячие напитки, а музыканты пускали в ход глиняную посуду, подбадривая плясунов. Анжи приняла от незнакомки стакан с медовой настойкой и встала поодаль, наблюдая за увлеченной в хоровод Ундиной. Среди летящих, кружащихся подолов, объемных рукавов и распущенных волос вырисовался неподвижный силуэт. Вандерласт! Анжи поспешно опустила голову, чтобы скрыть нежданную улыбку. Странно, но она рада тому, что он тоже пришел. Неужто чародей? Успел тайком околдовать? Иначе с чего бы так забилось сердце? Она могла бы поклясться, что всей душой влюблена! Он остановился напротив, и Анжи, поставив стакан, сама протянула руку, предложив присоединиться к всеобщему веселью. Он взял ее за кончики пальцев и вывел в центр поляны. Толпа почтительно расступилась, а музыканты заиграли новую мелодию. Анжи свила из рук подобие цветка и шагнула вперед, удивляясь собственной гибкости, проснувшейся в окрепшем теле. Двумя ладонями, словно раскрытыми веерами, провела над плечом и, приблизившись к Сказочнику, резко развернулась к нему спиной. Тот поступил так же и, взявшись за руки, они сделали круг. Ей был знаком этот танец! Она исполняла его прежде! В той своей жизни, что осталась за туманной пеленой прошлого! Все присутствующие перестали существовать, слились в полупрозрачный купол, укрывший Анжи плотными стенами. Выстукивая таинственные слова на траве, оборачиваясь и подпевая, она раскрывала тайны самой себя. Сказочник плавно закружил ее и она, скользнув пальцами по траве, обвила рукой его шею. Этим заканчивался танцевальный ритуал признаний. Трещотки и бубенцы торжественно умолкли, дабы их веселость не показалась кощунственной по отношению к многозначащему танцу незнакомцев. Анжи присоединилась к одобрительным овациям и опустилась на колени напротив Вандерласта. — Просим тебя поведать нам легенду, – обратилась к Сказочнику одна из беловолосых девушек. — Про Дитя! – поддержали сидевшие рядом. Вандерласт взглянул на Анжи. Таким она его еще не видела. Даже если бы он прожил рядом с ней целый век, то все равно остался бы непознанным. Мифом. Прекрасным, нереальным Сказочником. — Дитя жило в облаке мечтаний, не ведая, что под пеленой тумана растут шипами звезды. Звезды его судьбины. Выросло Дитя, но не утратило веры в нежные шелка дорог. И отправилось на поиски того, что ищет каждый в этом мире. И Он нашел. Уж уходить ему пора, а он едва дотронулся до счастья. Дева, что рядом с ним стояла, смотрела в облако его запутанных печалей. В ее глазах блестели слезы, но и они не удержали проклятого странника. Их встреча была обречена на разлуку. И стала его последней строкой. И вот Дитя покинуло мечту. Покинула Мечта его, сказав, что предал он ее навеки, и уж не встретиться им больше никогда. Дитя шагнуло в небо, оставив полсчастья внизу, где плакала Она, отдавшая ему свои полсчастья. Вандерласт замолчал. Белоголовые сестры обменялись погрустневшими улыбками и благодарно похлопали. — Не предавайте мечту и умейте выбирать. Даже если выбор нелегок. Ну а мне пора покинуть ваш круг. Прощайте. Анжи помотала головой, не желая верить, что больше никогда не повстречает этого удивительного человека. Торопливо поднявшись, она последовала за ним. Вниз, вниз с холма, словно в пропасть! Она миновала журчащий ручей, пробегая мимо кустарника, зацепилась за ветки рукавом, выискивая в темноте исчезнувшего парня. Порывистый ветер теребил бубенцы юбки, высокие травы хлестали по подолу и осыпали лепестками приветствующих осень цветов. Обессилев, Анжи опустилась на упругий мох и уткнулась в ладони, сама не понимая причину навалившейся печали. — Поднимись, – попросил возникший рядом Сказочник. Он протянул ей руку и помог встать. Она смотрела на него и не могла вымолвить ни слова. Не признаваться же в своих неуместно вспыхнувших чувствах! И без того она достаточно унизилась. Глядя вдаль, он задержался на краю лощины и заговорил: — Оставь свое имя недосказанным. Помилуй от своих красноречивых взглядов и исповедей. Не заставляй меня делать выбор. — Не уходи, – прошептала она, не решаясь к нему притронуться. — Суть моего существования в бесконечном путешествии. Я рожден, чтобы странствовать даже против своей воли. Он оглянулся на Анжи и с вымученной улыбкой стер пальцем покатившуюся по ее щеке слезу. — Я вспомню о тебе, когда увижу небесное сияние. Подумаю о твоих глазах, когда на закате, обжигая облака, будет полыхать небо. И слепой дождь мне обязательно напомнит эту твою хрустальную слезинку. Анжи показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Перед глазами расплылся пейзаж, по округе пронеся раскат грома. Нет, это рушилось звездное небо с его безмолвием, величием и красотой. Сколько мечтаний и надежд оно хранило в себе? Сколько из них принадлежало Анжи? Наверное, вон то огромное созвездие, в котором вспыхнула новая звездочка, приняло еще одно загаданное желание. Но чье оно? Вандерласта, преданного вечному движению? Или Правительницы, просившей вселенную остановить его? Какому из пожеланий суждено сбыться? Шагнув вперед, Анжи осмотрела возникшее перед ней озерцо. На противоположном берегу золотился лес, укрывший непознанный мир. Звезды выстраивались в дороги и манили в нескончаемый путь. Вандерласт держал на ладони снежную лодочку с горящими парусами. Она плавала по его пальцам, освещая рукав, пока парень не опустил ее на воду. — Останься, – в последний раз попросила Анжи. Вандерласт отдалялся на шаг, стремительно превращавшийся в пропасть. — Позволь мне уйти. Отпусти с миром. Он выставил перед собой кулак левой руки, положил на запястье указательный и средний пальцы правой и помотал головой. После шагнул за лодочкой в темноту, а Анжи осталась на иллюзорном бережке. Стук сердца набатом извещал об опасности, отправившейся следом за Сказочником, но в горле разливалась немота. Слишком поздно: стройный силуэт поглотила темнота золотого леса. Анжи опустилась на лед, беспомощно глядя на свое отражение. — Ты меня предал. Предал навеки. * * * Ундина нашла ее под утро. Задремав, Анжи сидела на краю лощины, привалившись лбом к обнятым коленям. Врата запретного мира закрыли свои огромные, невидимые двери, и прекрасный пейзаж растворился. — Что это означает? – спросила Анжи и повторила жест Сказочника. — Нет надежды на встречу. — Мы никогда больше не увидимся. – Анжи нехотя поднялась. – Ты знаешь, в какой из миров он отправился, терзаемый вечным странствием? — Вандерласт? Пилигримы приходят из ниоткуда и уходят в никуда. Его ничто не в силах удержать. Он подобно ветру обречен на свободу. — Проводи меня к шалашу. Пора возвращаться к действительности. Это был всего лишь сон. Лучше бы она сюда никогда не попадала. Этого места ей не забыть. Они прошли по зеленой тропе, укрытой сводами пушистых крон, и, миновав заросли цветущих кустарников, приблизились к шалашу. Возле него на пне сидела Хельга. В свете пасмурного дня она выглядела старше. Глубоко посаженные глаза потускнели, а плоское лицо ничего не выражало. — Пришла попрощаться, – равнодушно констатировала очевидное женщина. – Возьми это. Глядишь, однажды пригодится. Она протянула браслет из бубенчиков, похожих на нераскрытые бутоны черных цветов, нанизанных на замшевый шнурок. — Внутри этих бутонов пыльца, отпугивающая оборотней. — Благодарю вас за все, госпожа Хельга. — Ступай, и да омоют твою душу слезы небес. Анжи повернулась к подбежавшей Ундине, принесшей какие-то вещи. Кажется, эти бархатные штаны и голубую вязаную блузку, отороченную мехом, она видела на одной из белоголовых сестриц. Все лучше, чем изодранный в лоскуты костюм и непригодная для езды в мужском седле юбка. Переоблачившись в пришедшуюся впору одежду, Анжи пристегнула перевязь, водрузила на голову диадему и покинула шалаш. Они направились с Ундиной к реке, встретив идущую навстречу пару в причудливых одеяниях. Лица и руки их были расписаны зеленой краской, да и хрупкие тела, похоже, обвивали тонкие вьюны рисунков. — Это Страдальческий лес? – спросил Ундину поддерживающий еле живую девушку парень. – Здесь живет прославленная травница Хельга? — Ступайте по этой тропе. Она вас к ней выведет. Перебравшись на другой берег, Анжи остановилась, поняв, что Ундина остается. Как же не хотелось с ней расставаться. — Пусть она скрасит твое одиночество. – Гардэя протянула книгу с волнистыми листами. – Здесь мифы и легенды Тир-ре. Наверное, тебе пора? — Да. — Пойдешь вон той дорогой, она вернет тебя в Лекор. Анжи сжала книгу и на прощание обняла Ундину, после решительно отправившись в указанном направлении. Шаг, еще один, и она утонула во тьме. Оглядевшись, узнала мрачное небо Лекора и возвышающуюся башню Долендума. Где теперь искать остальных? Может, они ушли без нее? Анжи надела куртку и, сунув руку в карман, вытащила дудочку. Погладив ее теплую поверхность, приложила к губам и наиграла простую мелодию. Незнакомый звук завибрировал в воздухе, потек меланхолией по холодному, сырому воздуху, как лучик света в вековом мраке. Интересно, где сейчас Вандерласт? Смотрит в звездное небо или купается в неистовом дожде? Вспомнит ли однажды о той, через душу которой пролетел ураганом? Ветер может рвать одежду, может ласково обнять прохладой или хлестнуть колким снегом, но ветру присуще возвращение. Вандерласт был ветром, но он никогда не вернется. * * * Потеряв надежду, что на ее игру откликнутся, Анжи собралась на поиски своих спутников. Но в этот момент заметила проплывшие вдоль окон тени. Вначале испугалась, но, услышав знакомые голоса, облегченно вздохнула. — Хвала Богиням Света! – прокричал Адамант и растерянно оглядел промолчавшую Правительницу. – Ты в порядке? — Не изволь беспокоиться. — Что произошло? Как случилось так, что ты исчезла? — Наша венценосная особа вспомнила о долге и соизволила возникнуть в лучах гордыни! – проскрипела кипящая злобой Вэндай, сжимая кулаки. — Мы тут с ног сбились, разыскивая ее, а она нас и взглядом не удостоила! – возмутилась Эйрэна, когда Анжи молча прошла мимо. Все последовали за ней, обескураженные ее странным поведением. Она прошла, даже не взглянув на господина Турнена? Явно что-то случилось. Явилась словно повзрослевшей, хотя минула всего одна ночь. — Дайте мне карту, – попросила Анжи, когда они пришли к башне, и приняла у Блика книгу. – Лекор стоит над городком Ардора. Здесь нарисованы колодцы. Один из них ведет в подземелье. Там заточен мастер-рукодельник. У него есть ключ от сундука, в котором хранятся особенные мечи и броня. Если мы сумеем найти этого человека и заполучить его творение, наши шансы продержаться вблизи Чародейского Поля возрастут. — Че-е-го? – затянула Вэндай на самой высокой ноте, какую могла осилить. – Что это еще за бредни? — Поуважительнее, ты говоришь с Правительницей, – предупредил Адамант, встав между Анжи и надвигающейся Вэндай. — Ха! Не задержится она на своем качающемся троне! — Мы можем, в конце концов, выслушать ее? – возмущенно развел руками Блик. – Замолчите все! Анжи, откуда у тебя… такие сведения? — Помнишь Духа Дна – Далькирию? Это она мне поведала. — Почему же этой Ардоры нет на карте? – усомнился Дым. — Возможно, карту создали раньше, – отозвался Блик. – Либо же путешественники не знали о подземном городе. Они отправились искать колодцы. Когда вышли в поле, по Лекору пронесся облаченный в эхо перезвон: похоже, одна из стрелок дотянулась до колокольчика. Дома сотрясла дрожь, над крыльцами закачались колокола. Едва все стихло, начала вспучиваться земля. Что-то проворно выбиралось на поверхность. Поле покрылось серыми головами, всюду зашуршали низкие кустарники. Анжи вытащила меч, и он разбавил назойливое стрекотание своей дивной мелодией. Анжи скорее с тоской, чем со страхом смотрела на приближающихся уродцев. Лысые головы с длинными ушами вращались вокруг туловищ, оскаленные пасти сверкали клыками, языки постукивали по нёбам. Похоже, они созывали остальных, ринувшихся к городку в надежде поживиться. Взметнулись клинки, отпугивая скачущих охотников. Впалые глаза, укрывшиеся под козырьками насупленных черепов, разгорались зеленым светом. Длинные когтистые пальцы лихорадочно дрожали. Забегала с воплями птица, стараясь клюнуть то одного, то другого. Леа слепо размахивала мечом, пока на нее не набросился один из Ардоровцев. Блик снес нескольким тварям головы, чтобы добраться до поваленной на землю подруги. Все построение, – спина к спине, пошло насмарку. Анжи толкнули, и она споткнулась о промелькнувшую мимо… собаку? Нет, это же тот самый волк, что набросился на нее в лесу! Нет, не волк. И не пес. Иной зверь. А ведь у нее есть подаренный Хельгой браслет от оборотней. Она тряхнула рукой. Звякнули побрякушки, посыпалась белая пыль, заклубившаяся в воздухе. Ардоровцы принялись чихать, заметались и стали пятиться. Остальные поспешно скрылись в переулках. Анжи, опустив меч, осмотрела изуродованное убитыми созданиями поле. Осталось три стрелки. Скоро и они настигнут колокольчик. На очередной звон выберутся другие твари. Нужно торопиться. Но колени тряслись от напряжения, и Анжи опустилась на корточки. — Все живы? – сквозь рукав спросил Турнен и осмотрел размытые облаками пыльцы силуэты. – Нет, не торопитесь. Мы найдем вход в подземелье, но подождем, когда колокол отзвонит снова. — Что? – вразнобой спросили закашлявшиеся Дым и Блик. — Зов стрелок выманит в Лекор оголодавших тварей. Они схлынут отсюда в городок, а мы тем временем с меньшим риском спустимся вниз. — Почему они вылезли на звон? – мелодично потянув носом, поинтересовалась Вэндай. – Кто разберет, что там в их лысых башках! Утопленные во тьме колодцы нашлись. Один был засыпан камнями, а внутрь другого тянулась плетеная лестница. На глубоком дне брезжил слабый красноватый свет. Изнутри тянуло сыростью и холодом. — М-да, ну и перспектива! – зябко передернул плечами Дым. – Спускаться в логово к каким-то кровожадным смердам. Вот это приключение! — Отойдем подальше и обождем, – сказал Турнен и, кивнув на опушку леса, повел за собой остальных. Только они успели затаиться, воздух вновь завибрировал от звона. Почти следом гурьба полусогнутых, белеющих во тьме чудовищ безумной волной хлынула к домам. — Рано! – цыкнул Турнен, одернув подскочившего Дыма. — Ничего не рано! Они уже разбежались по Лекору! Увидят, что там жрать нечего и помчатся обратно! Что время-то зря терять? — Сядь, сказал. Дым собрался было возразить, но очередной зов колокола вновь оживил дрогнувшую землю. Замелькали десятки ушастых голов, длинные массивные руки, обтянутые кожей хребты. Все вокруг утонуло в жужжащем стрекоте и треске рвущейся с корнями травы. — Теперь пора? – приготовившись бежать, спросила Вэндай. — Назад! – глухо рявкнул Турнен. – Я скажу, когда будет пора. Последняя стрелка коснулась колокола, и на возродившийся из еще не угасшего отголоска звон помчались отставшие от остальных убогие. — Пора! Они сорвались с места и побежали к колодцу. Адамант скользнул внутрь первым, ловко ухватившись за веревочную лестницу. Спустившись примерно до середины, доложил, что внизу никого нет. Анжи последовала за ним, осторожно вталкивая ноги в перекладины и держась за шершавые поручни. Она отряхнула ладони и осмотрела длинный узкий коридор, накрененные земельные стены, покрытые местами плесенью, рыхлый треугольный потолок. Всюду гирляндами висели светящиеся шарики. Вдалеке звонко капала вода. Дождавшись остальных, они первыми двинулись в выбранном наугад направлении. Пол был волнистым от наростов, сверху тенетами свисали спутанные корни деревьев. Узкий лаз привел их в круглую комнату, вспыхнувшую ярким светом. Ослепленные, они долго щурились и заслонялись руками, а когда прозрели… Их окружали темно-зеленые тела древесных полулюдей, вцепившихся в землю подвижными корнями. Ярко-желтые глаза смотрели вниз, пористые языки выползали из дупел и уже тянулись к подоспевшему угощению. Турнен отскочил и выхватил из ножен меч. Короткий взмах, и липкая зеленая кровь брызнула на стену. Истошно завопила Леа: ее многоглазая птица, защищая хозяйку, угодила в спираль обвившего ее языка. Рывок, хруст костей, и обмякшую тушку утянуло в чернеющее дупло. Анжи на миг зажмурилась и дернула рукоять. Никогда не застревавший в ножнах меч не подался. Лапа-ветка хлестнула по плечам, уронила на колени. Пальцы нырнули в теплую вязкую лужу. Анжи отползла в сторону, с трудом поднялась, пытаясь устоять на пружинящих корнях. Рванула с силой меч и срубила корявый сучок, ухвативший за кудри заметавшуюся Эйрэну. Добравшись до плачущей Леи, подхватила ее под локоть и потянула за собой. — Дверь! – крикнула Вэндай, указав на стену, опутанную вьюнами и мхом. В ней светился небольшой проем. – Бежим! Вэндай метнулась первой. Анжи и Адамант – следом. Они даже не успели понять, что произошло. Толкнув дверь, ринулись вперед в поисках спасения, а оказалось, что шагнули в очередной колодец. Чудом не угодив на торчавшие из стен камни, они с оглушительным всплеском ушли на дно. Холодная, вспучившаяся волна поглотила одного за другим. Анжи вынырнула, замолотив ледяную воду руками. Отголосок ее крика утонул в жутком шуме: с недосягаемого потолка летели в подземную реку мелкие водопады. Источенные витые зубы сталактитов висели над головой. Блестевший на камнях мутный лед намекал, что отсюда начиналась пещера. Заходясь кашлем, Анжи попыталась противостоять уносящему ее течению. Дважды пробовала ухватиться за каменистые скосы, но срывалась, обдирая ладони в кровь. Опасаясь быть брошенной на острые берега, непроизвольно стала держаться середины. Пока не поняла, что бурлящий поток идет под уклон. Река, в которой она барахталась, тоже была водопадом! — Правительница! – долетел тусклый голос Адаманта. — Дэндалион! – отозвалась Анжи и чуть не захлебнулась, снова сорвавшись с осклизлого берега. Адамант доплыл до нее и ухватил за ворот, не позволив оказаться на середине. Обняв рукой выступ и прильнув к нему грудью, он подтянул Анжи к себе и толкнул ее на берег. Едва она выкарабкалась и повалилась у стены, начал выбираться сам. Оба лежали на камнях и не могли пошевелиться. Все тело точно сковало железом. Невозможно было вздохнуть. Невыносимая боль! Анжи стало трясти. Пальцы ног, икры, кисти рук сводила судорога. Адамант, заметив, как дергаются ее ноги, поспешно подполз ближе и начал растирать окаменевшие под сапогами икры. — Сейчас, сейчас пройдет, – задыхаясь, повторял он. Стоная от боли, Анжи с трудом перевернулась на бок и вцепилась зубами в неестественно изогнувшуюся руку. Судорога начала постепенно отпускать, к пальцам возвращалась чувствительность. Она сжала кулак и открыла глаза. На нее капала вода, стекавшая с волос склонившегося над ней Адаманта. Анжи моргнула, не в состоянии вымолвить ни слова, и дала понять, что ожила. Спаситель кивнул и бросился помогать остальным. Она дернула ногами и вдруг замерла. Снова это холодное, рвущее мысли падение и запах гари! Теплый воздух выжженной долины. — Далькирия, – выдохнула Анжи, увидев рядом с собой духа. — Идите по течению. Напротив водопада увидите вход в Покаянную. — В Покаянную? В Ардоре есть тюрьма? — Ардора и есть тюрьма, – печально усмехнулась девочка и откинула с плеча пшеничные волосы. – Подземелье богато провинившимися. — Но кто они? За что Тирлэй обрекла их на страдания? — Они – жители иных миров. Когда-то хотели завоевать Тир-ре, но проиграли и были взяты в плен. Еще недавно кузни, мастерские, тканные Ардоры обменивали свой товар на фрукты, не растущие под землей. Жители Лекора, славящегося на всю округу своими мастерами, руководящими процессом создания оружия, снискали всеобщее уважение только благодаря этим поверженным. Ваэ-нгар, нужный вам умелец, а еще недавно лучший мастер, случайно сам оказался пленником и теперь находится в заточении. — Благодарю тебя, Далькирия. Анжи открыла глаза, вновь из мертвенной тишины вернувшись в наполненную шумом вод пещеру. Подошедшие к ней Адамант и Турнен озадаченно осмотрели высохшую на ней одежду и распушившиеся волосы. Переглянувшись, ничего не сказали. — Ваэ-нгар, – повторила Анжи, осторожно поднимаясь. – Нам нужно идти по течению. Оно приведет нас в Покаянную. Мастер там. — Мы, в отличие от тебя, летать не умеем. Ни по течению, ни против. Да, тут было над чем поразмыслить. Поток, несущийся вниз, тесно сдавливали покатые, скользкие стены. Прекрасный водопад смерти. Неужели Далькирия ввела Анжи в заблуждение, а та морочила головы остальным? Кстати, насчет остальных. Где они? Ни Блика, ни Леи, ни Дыма, ни Вэндай. Что, если они не спаслись? Нигде поблизости не было ни единого подходящего выступа, кроме этого бережка. Значит, остальные не смогли выбраться, и их унесло течением. И чего Анжи добилась, убедив всех спуститься сюда? Теперь Правительница осталась с армией из трех человек. Она одернула себя, понимая, что сожалеет не о том, что все могли погибнуть, а о провале своих планов. О чем думает! Она еще раз оглядела высокий потолок. Вдоль стены, на равном друг от друга расстоянии, тянулись широкие наросты, образующие подобие лесенки, плавно спускающейся к журчащему водопаду. Вот если попробовать взобраться на них… — Только не это, – помотала головой Эйрэна, когда их с Анжи взгляды сошлись на стене. — Да, это безумие. Но отсюда другим путем не выбраться. Адамант ухватился за осклизлую площадку ближайшей «ступени» и, подтянувшись, взобрался на нее. Развернувшись, протянул руку Анжи. Из сумрака что-то стремительно надвигалось. Турнен поспешно ухватил Эйрэну за локоть и помог ей подняться на возвышенность, потеснив вжавшихся в стену спутников. Из-за поворота выскочили крапчатые, обтекаемые пауки. Множество лап застучало по полу, оставляя срезы в мокрой пыли. Двое подлетели и попытались вцепиться в Турнена, но тот успел залезть на выступ. Адамант пошел вперед, разворачиваясь на каждой новой ступеньке и помогая перебираться Анжи. Они перепрыгивали с одного плоского выступа на другой, с трудом удерживаясь на влажных камнях. — Там что-то светится, – показал вглубь коридора Адамант. Мокрые стены и потолок отражали розовый, трепещущий свет, поднимавшийся из глубины водопада. Вскоре они прервали опасные скачки. Дальше ступени вели вниз, а между ними зияли огромные дыры. Адамант подошел ближе к краю. В овальной, похожей на воронку впадине плескалась вода, взволнованная пенным водопадом. И вся она горела изнутри, бросая отсветы на стены. Они начали спускаться, разглядев на другой стороне ступенчатой спирали освещенный проход. Адамант вновь служил путеводителем и испытывал прочность ступеней. Анжи прыгала за ним, каждый раз ожидая, что вот сейчас упадет. Им осталось перейти на последнюю площадку, но расстояние до нее было внушительным. Адаманту не составило труда преодолеть его, а вот Анжи помедлила. Если она поскользнется, не удержится на ногах, то собьет и парня. Или улетит в воронку одна. А то и вообще не допрыгнет. — Ты думаешь прыгать или нет? – раздраженно спросила Эйрэна. – Не чувствуешь разве, как накренилась под тяжестью плита? — Я не могу! – сотрясаясь всем телом, помотала головой Анжи. — Я тебя поймаю! – заверил Адамант. – Не бойся! Давай же! — Мне страшно! Слишком далеко. Не могу! Плита наклонилась еще сильнее, и ноги начали съезжать вниз. Эйрэна испуганно толкнула Анжи в спину, бросив ее в объятья Адаманта, а сама не удержалась и соскользнула с камня, чудом ухватившись за выступ. — Помогите! – умоляла она, болтая ногами над красной, водой. – Турнен! Помогите! — Я туда уже не перепрыгну! – замерев, отозвался Дэндалион. Эйрэна испуганно посмотрела в освещенное подводным огнем лицо Турнена и зажмурилась. Его рука, сдавившая запястье, помогла ей вскарабкаться на ненадежную опору. Что ж, дело осталось за малым. Анжи облегченно вздохнула и устремилась к темному проему. * * * Из уходившего внутрь скалы коридора веяло холодом и плесенью. Доносились жалобные стоны и отчаянные крики. На стенах висели крупные грозди пышных, розовых одуванчиков, служивших светильнями. Через каждые пять шагов по обе стороны темнели решетки, за которыми просвечивали крошечные комнаты. Адамант заглянул в одну из них. В углу стояла каменная лохань, и в ней лежал скованный цепью человек, утопленный в горящей жиже. — Что дальше? – шепотом спросила Эйрэна. — Мастера зовут Ваэ-нгар. Он должен быть где-то здесь. От стонов и воя выворачивало наизнанку. Запросто можно сойти с ума от одного этого звука. Как власти Тир-ре могли позволить поселиться этому кошмару в напускной идиллии? Они все там, наверху, веселились, а тут творилось такое! Нельзя было отнестись к врагам гуманнее? К врагам... Анжи представила на их месте Пиявок и рогатую орду. Проявила бы она к ним снисхождение? Нет! Парни пытались добиться от заточенных хоть одного внятного слова. На вопрос: «ты Ваэ-нгар?» все бросались молить, возмущаться, причитать. Похоже, найти нужного человека будет нелегко. Если вообще возможно. Турнен остановился, заметив новое ответвление коридора. Горящих одуванчиков там было больше, и они осветили темную фигуру стражницы. Она вышла из-за угла, и Турнен ухватил ее за руки, прижав лицом к стене. Женщина застонала, ноги ее подкосились, и она упала на колени. Турнен склонился над ней и, перебивая стоны пленников, спросил о Ваэ-нгаре. — Не-е зна-аю! – жалобно протянула женщина. Турнен отпустил ее. Она метнулась к висящему в углу колоколу, принесенному наверняка из Лекора, и повисла на цепи. Турнен бросился к ней, но колокол успел утробно звякнуть, оглушив тяжелым гулом. На них выскочила еще одна стражница. Хотела ударить парней цепью, но Турнен ткнул ее острием меча, и девушка попятилась, а потом осела на пол. — Плохо дело, – сказал Турнен, обтерев испачканный кровью клинок о лохмотья девушки. – Надо поторопиться. Слышите шум наверху? Там подняли тревогу. Сейчас сюда сбегутся все здешние стражи. — Тише! – попросил Адамант. – Я слышу голос Дыма! Он – там! Неподалеку двое стражников толкали в темницу пленника, орущего во всю глотку. Турнен глянул по сторонам и, убедившись, что поблизости никого нет, налетел сзади, ударив оголовком меча стоявшего к нему спиной незнакомца. Дым вырвался и, поскользнувшись, растянулся на полу. Попутно отыскал на руке бездыханного стражника связку ключей и сдернул ее. Анжи зажала ладонью рот, задыхаясь от всхлипов и запаха смерти, от ощущения, что она виновата в том, что сейчас происходит. Ей уже никогда от этого не избавиться. Безумная воронка затягивает все глубже, а беда так и вьется вокруг хищной птицей. Ты – смерть… Ты смерть… Нашлись и остальные, оказавшиеся запертыми в темницах. Турнен решил, что им стоит разделиться, а после, каким бы ни был исход поисков, встретиться возле водопада. Блик, ощупав найденные Дымом ключи, предположил, что они одинаковые. Поэтому, каждая пара взяла по одному. Анжи подошла к решетке. Адамант спросил, как зовут страдальца. Но разве можно что-то разобрать в таком шуме? Поковыряв ключом в плоской скважине, он открыл дверь и вошел. В своеобразной лоханке лежал стонущий человек, обмотанный цепями. Вот почему в Лекоре онемели все колокола! — Ты – Ваэ-нгар? – склонившись над ним, спросил Адамант. — Пи-ить! – прохрипел человек. — Помоги ему выбраться, – толкнула Анжи парня в спину. — Я-эль уми-ираю! – вновь прохрипел человек. — Помоги ему! – Анжи подскочила к лохани, и они с Адамантом вытащили пожилого пленника и опустили его на пол. — Ты – Ваэ-нгар? – снова спросил парень, опускаясь на корточки. Тягучая, светящаяся жидкость начинала липнуть к коже. — Больно! – заныл человек, закашлялся и, хрипло вздохнув, замер. Адамант поднялся, сообщив, что тот мертв. Звон, разнесшийся по коридорам, на время заслонил все крики. Похоже, чужаки попались на глаза Ардоровцам. Адамант взял Анжи за руку и повел по коридору, минуя все решетки, пестрящие по обеим сторонам. Впереди виднелась развилка. Один поворот направо, откуда доносился шум, другой – налево, где все тонуло в темноте. Пришлось свернуть во тьму. Благо вскоре снова начали попадаться светильни. Анжи остановилась, прислушиваясь к размеренным шагам. Адамант нащупал прутья решетки и толкнул их, дверь поддалась и отошла внутрь. По коридору шагало крупное, сопящее животное. Шагало и вдруг остановилось, показав обтекаемый бок, плоскую морду с десятком глаз и клыкастую пасть. Широкая мускулистая грудь напряглась, словно зверь готовился к прыжку. Долго принюхивался, дергая треугольниками ушей, а потом спокойно потопал дальше. Анжи вздохнула и собралась победно пожать руку Адаманта, но в этот момент в углу заголосил скованный пленник: — Лю-уди! Здесь лю-уди! Спаси-ите! Чудовище вернулось и в лихом прыжке бросилось на незапертую дверь. Решетка с грохотом отлетела к стене. Прыгун взвыл, пронзив все стоны и причитания, кинулся на Адаманта и сбил его с ног. Тот пытался оттолкнуть от себя навалившуюся на него тушу, но руки соскальзывали с гладкой шерсти. — Беги, Анжи! – крикнул он, барахтаясь в темноте. — Зде-есь лю-уди! – продолжал невменяемо орать пленник. Анжи топталась за спиной зверя, но не могла поднять на него меч. Все, чего хотела, это чтобы вопящий человек замолчал. Похоже, Адамант дотянулся до оброненного меча. Блеснул клинок, описав небольшую дугу, и завис над полом. Снова тонкий визг, ухающее сопение, злобное рычание. Раненный зверь повалился на парня, придавив его своей тяжестью. — Ты меня слышишь?! – в очередной раз крикнул Адамант. – Анжи, возьми ключ и иди к комнате, что будет сразу за поворотом! Подойди же! Анжи обошла недвижимую тушу и приблизилась к парню с другой стороны. — Давай! – Она попробовала вытянуть его из-под убитой махины, но не смогла. – Ты должен мне помочь! Я сама не справлюсь! — Оставь! Держи ключ. Нащупав ее руку, он прижал ключ к ладони и зажал его пальцами. — Я вернусь за тобой, обещаю! — Анжи… я тебя… я тебя… не подведу. — Хорошо. Держись, я скоро! Она похлопала его по плечу и ринулась к двери, перепрыгивая через растекшуюся лужу крови. Выскочив в коридор и повернув налево, заметила широкую дверь. Прильнув к ней, вгляделась в комнату и начала искать замок. — Во-озле по-ола! – подсказал старческий голос из-за двери. — А? Где? – Она присела на корточки, нащупала впадину и, воткнув в нее ключ, попробовала повернуть. Ничего не вышло. Похоже, этого пленника отличали от остальных. Значит, и ключ должен был храниться отдельно. Что же теперь делать? Найти нужного человека и не иметь возможности его спасти? Какое невезение! — Вы Ваэ-нгар? – спросила Анжи, уже заранее зная ответ. – Проклятье! Я не могу открыть дверь! — Поищи ключ на стене, напротив соседней комнаты, – сказал пленник, перестав делать ударение на лишнюю гласную. – Он здесь один на всех стражей и должен находиться неподалеку. — Слева или справа? – оживилась Анжи. – Скорее! Сюда идут! Она побежала к следующей темнице, ощупывая холодную, влажную стену. Попавшие под пальцы светящиеся шарики были горячими. На каменном выступе – отшлифованной треугольной полочке – что-то блеснуло. Нашла! Она протянула руку, но кто-то успел перехватить. Выдернул из-под носа! Оказалось, Турнен. — Я нашла мастера! – поделилась новостью Анжи. – Скорее! Идем! …В соседнем коридоре зазвенели цепи. Если бы Анжи не вжалась в самый угол, ее бы заметили пробежавшие мимо стражники. Убедившись, что те свернули за угол, она присела на корточки и вставила ключ в скважину. Громко лязгнула защелка, и дверь отошла в сторону. — Нужно его освободить! – Анжи забежала в комнату и потянула человека за тяжелую, промокшую одежду. — Кто вы такие? – спросил Ваэ-нгар, когда Турнен все же соизволил помочь и вытащил его из каменной лохани. — Я – Правительница Тир-ре. — Повезло Правительнице. Лазать по подземельям! Анжи хотела размотать цепи, сковывающие руки и ноги старика, но тот сказал, что им не стоит терять зря время. — Вставайте же! – не могла расшевелись старика Анжи. Тот, похоже, потерял сознание. – Слышите? Мы поможем вам выбраться! — Ко мне являлась одна из Энигманэй – Дух Дна, – пробормотал старик, разлепив веки. – Я знаю, зачем ты пришла. Ближе наклонись. — Я слушаю. – Анжи встала на колени и склонилась. — Выше, где ночное небо, там моя Мастерская. В ней есть в полу тайник. В нем ключ, о котором говорила тебе Далькирия. Он от сундука, что хранится в заброшенном замке на берегу озера «Огни Глубины». Там то, что вам нужно. Только не повторите моих ошибок… Изъеденный солью старик замер. Турнен, констатировав его смерть, вышел из комнаты. Анжи ничего не оставалась, кроме как последовать за ним. В стену, возле которой столпились собравшиеся приятели, врезалась пластина с множеством зазубрин и, громко брякнув, отлетела в угол. Следом ударилась еще одна! Страж бежал к ним и на ходу метал стальные звезды. Дым, тащивший на себе мокрый мешок, подхватил и оказавшуюся на пути Анжи. Она попыталась вырваться, но рвущие рукава крестики заставили обо всем забыть. Они искали развилку, чтобы свернуть, а наткнулись на лестницу. Хватаясь за поручни и взбираясь по мокрым ступеням, Анжи поторапливала остальных. От сквозняков, заблудившихся в этой железной трубе, стоял утробный гул. …Все столпились возле широкого колодца, из которого недавно выбрались, и осматривали улицы и дома причудливой формы. Кое-где над железными дверьми висели свитые из тонких прутьев светильни. Тяжелый, пропитанный гарью воздух вызывал кашель. Темно, холодно и тихо. — Вот мы и в Ардоре! – хлопнув в ладони, сказал Дым. — Теперь нужно отыскать мастерскую. Тайник с ключом в полу. – Анжи огляделась и повернулась к Блику. – А где Адамант? — Мы его не видели, – пожал плечами швец и тоже завертел головой, выискивая его среди остальных. – С нами его точно не было. — Черт! – воскликнула Анжи и ударила себя по бедрам. – Он же остался в подземелье! Я обещала за ним вернуться! Забыла! Наверняка его уже обнаружили и заковали в цепи. Анжи заходила кругами, нервно дергая себя за пальцы. Как она могла его оставить? Вновь предать! А ведь он один поддерживал ее в трудное время! — Разобьемся на пары и начнем поиски! – Турнен взял Эйрэну за руку. – Встретимся возле этого забора. — Подождите! – Анжи, заметив, что все двинулись в разные стороны, подбежала к Блику. – А как же Адамант? Нужно вернуться и помочь ему! — Э-э, нет! – запротестовал Дым, испуганно вскинув руки. – Я туда больше не полезу! Мне хватило! Пусть сам выбирается! — Помолчи! – шепнул Блик и повернулся к Правительнице. – Анжи, послушай, если мы сейчас начнем все заново, то уже вряд ли вернемся сюда. Мне жаль, что так вышло, но мы не сможем ему помочь. Зато у нас еще есть надежда спасти других людей. Придется выбирать. Анжи расплакалась, хотя прекрасно понимала, что Блик прав. Они уже ничего не смогут сделать. Нужно идти дальше. Она не заметила, как все разделились на пары и разошлись по переулкам. Когда подняла голову с колен… Опять осталась одна. Конечно, что другим за нее радеть? У нее есть витис и меч. Не пропадает! Тяжело вздохнув, Анжи сползла с колодца и побрела по узкой аллее. Рядом с домами стояли черные голые деревья. Проходя мимо них, она коснулась рукой ветки. Железные! В Ардоре ничего не росло, и поэтому тот, кто жил здесь, заменял забытые привязанности таким вот нелепым образом. Если бы не холодная сырость, вечная темнота и отсутствие растительности, этот городок вполне мог быть пригоден для содержания врагов Тир-ре. Окна домов и здесь походили на удивленные глаза с загнутыми подоконниками ресниц. Маленькие балкончики, выпиравшие из верхних этажей, были выдвинутой челюстью на каменных лицах пустых жилищ. Острые, чешуйчатые крыши напоминали необычные шляпы. Все дома оказались скованными между собой так, что из середины одного переулка невозможно попасть в другой. В конце возвышалась серая стена. Странное в Ардоре небо. Небо?! Откуда ему взяться под землей? Желтая звезда обреченно падала на городок, но потом резко свернула в сторону и растворилась вдали. Это вовсе не звезды, а всего лишь светляки! Они ползали по натянутому, приколоченному полотнищу, создававшему иллюзию ночного неба. Обман, благодаря которому пленники не так остро ощущали себя погребенными заживо. Метнувшись в темный угол, она вжалась в узкий проем. По переулку шли юноша и старик, волокшие за собой цепи. Анжи встала на цыпочки, затаила дыхание и сильнее сжала меч, опасаясь, что ее сейчас обнаружат, но Ардоровцы прошли мимо. Едва они скрылись в крайнем доме, переулок начал оживать. Прежнюю тишину разбили вдребезги голоса, стуки и звон. Похоже, в Ардоре наступило утро. Благо еще было темно. Хотя… Темнота таяла: кто-то нес огромный светильник, и направлялся он в сторону Правительницы! Анжи решила искать более надежное место для укрытия. Ни одного угла, ни одной щели, в какой можно спрятаться! Неподалеку стоял большой ящик с тряпьем. Ничего другого не оставалось, кроме как залезть в него. Свет проплыл мимо, удаляясь в сторону тупика, но темнее не стало. Анжи высунулась из-под тряпок и осмотрела переулок. Высокий худой человек держал в руках длинное древко с клетью, сочившей свет. Стражницы осторожно подняли решетку, и по воздуху поплыли огненные шары. Покружив немного, они поднялись к бутафорному небу, высветив все его изъяны. Всюду скрипели и хлопали двери, громко стукали ставни окон. Выждав момент, Анжи выбралась из ящика. Надо же, светло, как в очень пасмурный день! Спасительной тени больше нет. Она выскочила из переулка прямо к колодцу, а возле него стояли две девушки в лоскутных одеждах и держали на цепи многоглазое, бесхвостое чудовище. Такой же визгливый увалень напал на Адаманта. Стражницы заметили Анжи, и она свернула в соседний переулок, лихорадочно выискивая убежище. Неожиданно впереди выросла стена. Заброшенный дом! Запрыгнув на порог, она попыталась закрыть за собой дверь, но та сорвалась с петель и перегородила вход. Анжи оказалась в зеленоватом сумраке и, спотыкаясь, начала пробираться по завалам мусора. Снаружи – взволнованные голоса. Похоже, отовсюду сбежались стражницы. Удалось пробиться в соседнюю комнату, заставленную высокими станками. С потолка свисали ряды толстых нитей, болтались на перекладинах прялки и дощечки с шерстью. За все это добро и выдалось спрятаться. Если ее обнаружат, то отведут в подземелье. Сковав цепями, утопят в огненной, соленой воде. Анжи ощупала ладони: остались болезненные ожоги после того, как она притронулась к одежде Ваэ-нгара. Каково же бедным узникам! С грохотом упала дверь. Анжи подскочила и, попятившись, оборвалась в яму, прикрытую железными пластинами. Она не успела сообразить, что произошло. Не поняла, как очутилась на засыпанном стальными стружками полу. Саднящая боль расползлась по коленям и ободранным локтям. Двигаясь в темноте, она наткнулась на вязкую паутину. Под пальцы угодило гладкое, упругое тельце паука, напрасно ожидавшего добычу. Анжи брезгливо дернула рукой и, нащупав большое дверное кольцо, потянула его на себя. Протяжно скрипнули петли, приоткрылся узкий лаз. Что-то лежало на пути, не давая открыть дверь шире. В дыру потолка влетели два огненных шара и начали обследовать утробу дома, освещая переломанную мебель, различные станки, бочки с водой и наковальни. Морда многоглазого пса сунулась в проем и осмотрела нижний этаж. Следом показались и склонившиеся над проемом стражницы. Анжи изо всех сил толкала груду железного мусора. Шары, отсвечивая на стены и потолок, обследовали дальний угол. Еще немного и ее найдут. Обнаружив, что снова потеряла диадему, Анжи хотела заняться поисками, но огненные комья ее заметили и полетели вниз. Плюнув на свою затею, она опять бросилась к двери, и со всей силы потянула ее на себя. Мешающий мусор заскрипел, царапая пол и сдвигаясь с большой неохотой. Протиснуться в щель никак не удавалось. Шары едва не обжигали лицо, с гудением приблизившись вплотную. Анжи зажмурилась, выдохнула и с новой силой потянула себя в темноту. Острый огненный язык лизнул рукав блузы. Потянулся серый дымок, в воздухе запахло горелыми нитями. Анжи застряла. Теперь ей даже обратно не вылезти. Совсем скоро ее спалят заживо! Бросив меч на пол, она вырвала мешавшие ножны и, сдирая на бедрах и ребрах кожу, попыталась еще раз. Стражницы уже спустились в подвал и направлялись к двери. Анжи дернулась и вывалилась на другую сторону. Припав на колено, трясущейся рукой подхватила меч и побрела в темно-зеленый мрак. Большая комната была завалена камнями и железными балками, служившими когда-то опорами. Вверху виднелась острозубая дыра. В приоткрытую дверь перестали рваться. Даже огненные шары и те отступились. Анжи забилась в угол, выставив перед собой израненные ладони, и ждала в надежде, что скоро все разойдутся. Девушки долго бродили неподалеку, но ближе к ночи голоса стихли, и Анжи покинула убежище. Подойдя к поваленной балке, застрявшей поперек комнаты, она опробовала ее ногой и начала подниматься к светлому проему. Дойдя до потолка, нерешительно высунулась и осмотрела сумрачную зальцу. Устроившись на балке, ощупала ладони, забитые железными занозами. Так, и что же теперь делать? Сама себя загнала в ловушку! В открытую дверь дома попадало немного света, и на замусоренном полу что-то несколько раз блеснуло. Анжи нащупала в опилках массивный кулон в виде дракона, висевшего на толстой цепочке. Шорох возле распахнутой двери. Крадущиеся шаги, хруст металлических стружек под подошвами. Анжи взобралась повыше и прижалась к стене. Сил сопротивляться и махать мечом не осталось. Будь, что будет. В заползшей вперед тени угадывались очертания живого существа. Им оказался огромный черно-белый паук. В легком свете, как россыпь алмазов, блеснули глаза. Анжи начала взбираться еще выше, придерживаясь рукой за стену. Дальше колонна изгибалась, и на нее уже невозможно было подняться. Паук подбежал к балке и приподнялся, агрессивно засучив передними лапами. Горбатое туловище тянуло его на спину, но он умудрялся не падать. Анжи осторожно сжала холодную рукоять меча, и все торчащие в коже занозы тут же напомнили о себе. Снова размеренное поскрипывание снаружи. Анжи глянула в сторону двери. Если там еще один паук, то вдвоем-то они сообразят, как справиться с добычей! Но в этот раз в комнату влетело множество одинаковых, светящихся шариков. Они ударились о стены, мусорный пол, друг об друга, подскочили к потолку и замелькали повсюду. Следом вошел человек. Застыв черным силуэтом на пороге, он, похоже, осматривался. Шарики, брошенные им, обрисовали общие контуры залы, высветили паука, поваленные колонны и стоявшую в углу Анжи. После покорно опустились хозяину на ладонь. — Леэса аутау гоорта, – произнес незнакомец низким голосом. — Пожалуйста, отгоните его, – взмолилась Анжи. Человек обошел балку, набросил на паука сеть и взял его в руки. После развернулся и принялся шоркать ногами по полу, больше не обращая внимания на стоявшую неподалеку Анжи. — Вы не кулон ищете? — Где он? – незнакомец обернулся и двинулся к ней. Она поняла, что больше не может стоять. Изо всех сил сжимала пальцы, но меч все равно выскользнул из них и грохнулся на пол. Следом медленно сползла на стружки и сама Анжи. Перед глазами запестрили лохматые точки, выстраиваясь в причудливые картины. …Анжи стояла на изогнутом мосту, под которым вздыхала вода. Светло-голубое небо с жадностью поглощало последние лучи солнца. Начало смеркаться и на дне озера вспыхнули огни, водорослями потянувшись вверх. Анжи склонилась над перилами, любуясь своеобразной, загадочной красотой. — Спустившиеся с небес ангелы канули в глубину, застыли там каменными изваяниями и на их дланях зажегся огонь. Не каждый знает, что здесь неправильно то, что мертвое в живом и живое в мертвом существует вместе. — Адамант! – воскликнула Анжи, увидев его у перил. – Ты бывал здесь раньше? — Здесь я мечтал встретить ту, что заполнит сердце зверя. У тебя красивые волосы. – Дэндалион протянул руку и потрогал седой локон Анжи. — Но… ты остался в Покаянной. — Да! – до этого спокойное лицо исказила жуткая гримаса. – В моих венах застыла кровь! Это ты ее остановила! Она дернулась и проснулась. Резко сев, нащупала меч, лежавший рядом. Неподалеку горел костер из удивительного огня. Он висел, чуть оторвавшись от разметенного пола, и давал немного света. По другую сторону, привалившись к освещенной каменной кладке, сидел все тот же незнакомец. Анжи расслабилась и посмотрела на парня. Крупные черты, большие зеленые глаза, немного выпирающие скулы и широкий подбородок. Не похож он на изможденных, мосластых Ардоровцев, а стало быть... Она заметила лежащий рядом плащ. Не трудно было догадаться, что еще недавно она была им укрыта. Если бы все были такими внимательными! Подтянув к себе плащ, она завернулась в его тепло, но следом поднялась. Нужно идти на поиски выхода из Ардоры, пока темно и на улицах никого нет. Долго не решаясь, она глубоко вздохнула и спросила, не мог бы парень ей помочь. Тот покачал головой. Ясно. — Вам не стоит сейчас выходить, – равнодушно предупредил он, равнодушно глядя на огонь. — Почему? – остановилась Анжи возле лужи. Обернулась, посмотрев на строгий и хмурый профиль незнакомца. — Дождь пробуждает неприкаянные души. Он будит умерших пленников. — Я должна идти. Можете пожертвовать мне свой плащ? — И не подумаю: мне он самому надобен. Анжи оглядела его облачение. Плотная куртка со стоячим воротом и металлическими вставками на плечах, замшевые штаны и кожаные сапоги. Не замерзнет, если она уведет у него эту славную вещицу. Переступив с ноги на ногу, она набралась храбрости: — Пусть отблагодарят вас небеса за милость. Подняв плащ, она надела его, обнаружив на рукавах меховые оторочки, в которых поблескивали прозрачные камни. Ворот тоже был отделан коротким, упругим мехом, защекотавшим подбородок. Взяв меч, Анжи прошла мимо парня и сбавила шаг, когда тот сказал ей: «До скорой встречи». Ничего не ответив, она шагнула в лужу. Дождь моросил, скрипело и постукивало железное небо. На каменной плитке аллеи бесновались капли. Анжи собралась бежать, но ей навстречу вышло человек пять. Нет, это уже давно не люди! Хрипящие, спотыкающиеся, истерзанные укусами многоглазых псов и вьющихся над ними фальшивых звезд. Анжи метнулась обратно к заброшенному дому. Тяжелые, длинные рукава жутко мешали. Оставалось просто волочь за собой меч, где уж там обороняться! Заскочив в светлеющий проем, она пробежала к дальней стене и начала тыкать рукой в сторону двери, желая сказать, что им грозит опасность. — Вы уступили совести и решили вернуть то, что вам не принадлежит?– Парень поднес к губам деревянную колбу и отпил из нее парящей жидкости. – Похвально. — Там, там идут они! Уйдите оттуда! – наконец выкрикнула Анжи. — Спешу и падаю. – Парень сделал еще глоток и, закрыв пробкой колбу, положил ее в аск. — Почему они не зашли сюда? – Анжи спустилась с колонны, когда чудовища прошли мимо. – Вы знали, что они нас минуют? — В этот дом никто из неприкаянных не заходит. Анжи подобралась ближе к огню и присела напротив парня. Странно, почему они обращаются друг к другу на «вы»? Незнакомец выглядит намного старше Анжи, потому она и обращается к нему с должным почтением. Но он-то чего церемонится? Дождь снова усилился, породив жуткий шум. Отметив этот факт, парень недовольно отвернулся от проема. Его темно-зеленые глаза дивно отражали все вокруг как малахитовое зеркало. Заметив, что Анжи смотрит на его брелок, он дотронулся до него пальцами, погладил и спрятал за ворот. — У вас не найдется чего-нибудь попить? — Тоже захотите присвоить? – Парень натянуто улыбнулся, и Анжи ответила ему тем же, дабы разрядить обстановку. — Обещать не могу, но может, рискнете? Парень затолкал руку в сумку, снял с сонного паука лишнюю тяжесть и, отыскав странную баклагу, протянул ее Анжи. — Благодарю, – она вцепилась в теплый сосуд, но парень медлил его отдавать. – Вы же не хотите моей смерти? — С чего вы взяли? – приподнял он брови. – Вы меня совсем не знаете, а я - тот еще злодей. — Зачем же тогда согрели своим плащом? – немного растерянно спросила Анжи и отсела подальше. — Я укрыл вас, чтобы вы не портили вид и без того мрачной комнаты. Анжи поперхнулась, спешно вытерла подбородок рукавом и подтянула поближе меч. Так, на всякий случай. — Вы здесь надолго обосновались? – после затянувшегося молчания поинтересовался парень. — Боюсь, что да. Одной мне отсюда не выбраться. — Ничем не могу помочь. Баклагу бы уже вернули. — Да заберите! – Анжи обиженно швырнула в сумку его трубку и отвернулась. Наконец-то ливень перестал надрывать дырявое небо, и долгое время молчавший парень собрался уходить. Завязав мешок, подобрал два крупных шарика, всосавших в себя все остальные, и наступил на огонь. Языки пламени попытались вырваться, но все же погасли. Комната снова погрузилась в зелено-бурый мрак, а сырой холод тут же вырвался на свободу. — Вы позволите мне забрать мой плащ? — Не позволю, – проворчала Анжи, сложив руки на груди. Парень подошел к ней вплотную и, ухватив ворот своего плаща, стал вытряхивать надолго поселившуюся в нем Правительницу. — Давайте я его за вами на себе понесу? Вам не придется тащить эту тяжесть! — Что вы! Я не позволю вам так надрываться. — Ничего, справлюсь. Я достаточно сильная. — Мне не нужны ни сопровождающие, ни носильщики. – Парень вцепился в плечики, и Анжи поняла, что отрывается от пола – еще немного и взлетит. — Поставьте меня на место! Не смейте трясти! Я вам не плодовое дерево! И я-я вам-вам не-не по-погремушка! Наконец, парень отпустил ее и даже на ощупь поправил воротник. — Можете сказать прямо, что вам от меня надо? Я спешу. Так что, буду благодарен, если вы вкратце изложите суть проблемы. — Я иду с вами, – быстро выпалила Анжи. – Вкратце? Вы мне уже благодарны? Тогда выведите меня из Ардоры. Пожалуйста! — Увы. Я пока не собираюсь покидать этот гостеприимный городок. – Парень направился к выходу. Анжи последовала за ним. — Так вы не Ардоровец? — А что, так похож? Благодарю. Впредь не буду обольщаться по поводу своей внешности. — Извините. Тогда кто вы? Не Тир-ревец ведь? — Я из рода Драков, – мельком оглянувшись на Анжи, ответил парень и шагнул в разлившуюся у дома лужу. – А вы откуда? — Теперь уж даже и не знаю. Анжи шла за ним, стараясь держаться как можно ближе, отчего едва не наступала ему на пятки. Проходя мимо мастерской, куда ее загнали стражницы, она осмелилась попросить парня поискать оброненную диадему. Выяснилось, что головной обруч найден и находится у Драка. — Вот бы не подумала, что вы промышляете воровством! — Вором меня еще никто не называл, – похоже, оскорбился парень, глянув на спутницу сурово. – Прошу пересмотреть вашу точку зрения. После я с удовольствием приму от вас извинения. — А я не доставлю вам такого удовольствия! Верните диадему: она мне жизненно необходима! – Анжи умудрилась-таки наступить ему на ногу и, отскочив, снова зашагала следом. – Она вам не принадлежит. Даже если вы ее сто раз нашли, все равно должны вернуть! — На вас, кажется, тоже вещь вам не принадлежащая, но вы что-то не спешите отдавать ее хозяину. Ладно, вы мне плащ, а я вам – диадему. Будете греться от благородного металла. Анжи решила пока проигнорировать это предложение. Безусловно, диадема ей дорога, но сейчас куда важнее бросить стучать зубами. Они миновали накрененные, насупленные лбы домов, ставших серыми от пролившегося дождя, и вышли на главную улицу. Кое-где стояли железные деревца с томившимися в клетках отсыревшими огоньками. Всюду пестрели балконы с узорчатыми перилами, покачивались на сквозняке вывески. Парень вытащил из аска обернутого сетью паука. Пока Анжи вникала в суть происходящего, раскрутил это живое грузило и закинул на верхний балкон одного из домов. Проверив прочность привязанной к сети веревки, начал осторожно взбираться наверх. — Могу я узнать, что вы делаете? – наблюдая за ним, проговорила Анжи. — Сюда идут неприкаянные, – отозвался парень, подтягиваясь на веревке. – Вот намереваюсь избежать встречи с ними. — Ай, что же вы раньше не сказали? Анжи распахнула присвоенный плащ и, втолкнув меч в ножны, зацепилась за большие узлы веревки. Поползла неуклюжей гусеницей вверх, раскачиваясь и ойкая от боли. Вот-вот здесь появятся эти жуткие изъеденные монстры, что недавно гнались за ней, подбирая потекшие ручьем слюни! И не зря такой парень, наверняка владеющий мечом, намерен спасаться бегством! Драк уже перелез через перила балкона и стал вытягивать веревку, на которой болталась его нечаянная спутница. — Вы и веревку решили присвоить? – спросил он, пока Анжи выискивала взглядом преследователей. – И как вам не стыдно? — Можете забирать свою веревку, но только вместе со мной! Ему пришлось вытаскивать ее на балкон. Не терять же такой роскошный плащ! Вздохнув облегченно, Анжи собралась опуститься на площадку, но передумала. Паук в сетке оброс со всех сторон лапами, на когтях образовались круглые присоски, впившиеся в камень. Так вот зачем понадобилось нести с собой эту омерзительного вида тварь! Драк с трудом отодрал паука от пола, раскрутил его и закинул на крышу. Проверив, зацепился ли тот за черепицу, начал взбираться наверх, упираясь ногами в узлы веревки. Анжи подождала, пока он залезет на влажную крышу, и последовала за ним, теперь тоже используя узлы по назначению. Но, добравшись до старомодной шляпы дома, поняла, что не сможет по ней идти: слишком покатая и скользкая после дождя. Ухватившись за рант, обрамлявший крышу, Анжи уперлась ногами в декоративные выступы дома. Посмотрев на деятельного сателлита, замерла. Драк, втолкнув ноги в две сетки, в которых сидели пауки, встал на их спины, вполне неплохо перемещаясь на них, как в обуви. Пауки боялись высоты и жадно хватались за крышу, впиваясь в нее всеми присосками. Парень направил своих помощников к тому месту, где висела Анжи. Она начинала всхлипывать от боли, так как разбереженные ссадины на руках палило как огнем, а по запястьям бежали стынущие капли крови. — Вам сегодня явно не везет. Воровство – не ваш конек. — Уберите от меня этих гадов, – попросила Анжи, опасаясь не удержаться, так как мокрые пальцы начали скользить. — А вы обещаете вернуть мне то, что бессовестно присвоили? — Обменять на диадему! – Анжи глянула на придавленных пауков, сиявших в зелено-дымном мраке множеством глаз. – Помогите же, не то я упаду! Я больше не могу держаться! Парень потянул веревку вместе с грузом, вытаскивая его на крышу. Анжи уперлась в единственный пологий рант и, не отпуская узлы, долго балансировала на краю. — Похоже, вы от меня не отстанете, – с досадой проговорил Драк, наконец, добившись от своей преследовательницы равновесия. – Придется вас нести. Надеюсь, вы не будете против? Он подхватил ее, и Анжи смущенно закинула толстый рукав ему на шею. Драк подошел к краю и глянул вниз. Похоже, у дома толпились мертвые, шлепая босыми ногами по лужам. Доносился хриплый вой, рычание и шлепки. Анжи шепотом велела поставить ее на плоскую часть дома – трубу, из которой тянулся сероватый дымок. — Что случилось? – тихо спросила она. — Замечены. Теперь долго не сможем спуститься. Остается одно – перебираться по крышам. С вами это будет трудно, я потеряю много времени, а у меня его и так в обрез. Извините, вынужден вас оставить. Он молча снял с Анжи плащ, а она не стала сопротивляться. Что ж, будет сидеть на этом каменном колодце до самой смерти. Она обняла себя руками. Сырой воздух сковал тело, противно пробирая до костей. Снова этот страх, злость, обида. Увидеть бы в последний раз солнце! Но уже поздно. Она не хотела верить, что уходит в эту мглу навсегда, смело отвергала назойливые мысли о смерти. Драк взял свой плащ, аск и незаметно растворился во мраке. Поджав ноги, Анжи заплакала. Все шаги были напрасными: они вели в тупик. Она не сможет спуститься с крыши. А если бы и смогла, то не прошла бы мимо неприкаянных. Один выход – вниз головой! Ее плеча коснулись. Анжи вздрогнула и, подняв голову, узнала темный силуэт Драка. На его руке по-прежнему висел перекинутый плащ. Она не оборачивалась, потому была уверена, что он давно ушел. — Зачем вы вернулись? – Анжи встала на камень, посмотрев на парня сверху вниз. – Я же для вас – обуза. — С этим не поспоришь. – Драк надел на нее плащ и закинул его вместе с ней себе на плечо. – Извольте не шуметь. — Куда вы идете? — Вначале я покончу с делами, из-за коих оказался здесь. А после, если все обойдется, помогу вам найти выход. — А что попросите взамен? — То, что вы найдете у самого выхода из Ардоры. – Парень вместе с ношей перепрыгнул на другую крышу. У Анжи все поплыло перед глазами. — А если я ничего не найду? — Отдадите это самое «ничего». Подобным образом они перебрались еще через несколько домов, а когда убедились, что от них отстали, спустились на аллею. И вновь бесконечные, извилистые переулки с двумя-тремя светильнями. Судя по всему, Драк что-то искал, заглядывая во все заброшенные дома. Выходит, и в мастерскую забрел не потому, что потерял там медальон. Парень, оглядевшись в третий раз и прислушавшись, вытащил из кармана уже знакомые голубые шарики. Подойдя к порогу мрачного, щелистого дома, попытался открыть дверь, но та была заперта. — Подержите мешок. – Драк сунул Анжи аск, в который недавно уложил пауков, смиренных сетью. – Что вы пятитесь? — Я боюсь этих тварей. – Анжи отошла в сторонку, не желая притрагиваться к мешку. — Хватит капризничать. Не место и не время. — Что вы делаете? Драк нехотя ответил, пока возился с замком, что он кое-что ищет. А то бы никто не догадался, почему он шныряет из дома в дом! Щелкнул замок, и дверь отошла внутрь. В темноту полетели голубые шарики и разбрелись повсюду, слабо осветив комнату. Драк вошел в дом. Анжи нерешительно последовала за ним. «Выше, где ночное небо, моя Мастерская», – вспомнился хриплый голос старика Ваэ-нгара. Так у нее с этим вором еще есть шанс найти ключ! Как же она раньше не сообразила? Анжи решила не терять зря время и тоже принялась расшвыривать мусор в поисках тайника. К сожалению, безрезультатно. Перед уходом парень поравнялся с ней и удивленно спросил: — А вы-то что потеряли? Уж не запропастившуюся ли совесть? — Именно ее. — И как успехи? Не нашли? — Пока нет. Куда теперь? — У меня мало времени и часть его я уже потратил на вас. — И? – Анжи выглянула из-за угла, словно последовав примеру вора. Изгибистый переулок прерывался точно такой же высокой стеной, как и предыдущие. – А вы знаете, почему все переулки перекрыты? — Не все. Один имеет ворота. Увидите, если не преставитесь раньше. Драк этим не очень-то обнадежил Анжи, но она пошла за ним. Они достигли стены, миновав еще с десяток домов. Первоначально все жилища казались пустыми и заросшими мертвенной небрежностью. В окнах не горел свет, не было слышно голосов. Но однажды Анжи уже убедилась, насколько «безопасны» эти замирающие на время переулки. На полукруглой стене висела массивная литера, вылитая из металла. — Это заглавная буква: переулок считается одной из главных улиц, – пояснил парень, заметив интерес Анжи к указателю. Впереди были два заброшенных дома и груды разного мусора. Анжи с трудом двигалась, не успевая за неугомонным спутником. Все тело ныло, но она продолжала обследовать каждую напольную плитку. Дойдя до очередного переулка, она взмолилась о пощаде. Парень встал напротив невысокого заборчика, покосился на венчик, прикрепленный к куртке, и нехотя согласился передохнуть. Они присмотрели небольшую постройку с плоской крышей. Драк подсадил Анжи на ветку железного дерева, и она шагнула на каменный короб. — Прошу вас, уберите их от меня подальше. — Они смирные, пока окутаны своей паутиной. – Драк вытащил из мешка сверток и уже знакомую баклагу. — Они плетут такую толстую паутину? И вы используете ее вместо ниток? — Да. Лекор славился своими тканями. Многие даже не подозревали, что загнанные в темноту люди научатся создавать такие удивительные вещи. Драк развернул свой таинственный сверток и вытащил из него еду. — Вы поделитесь со мной снедью? – спросила Анжи, посмотрев на дом, покрытый толстым слоем сажи. — И не подумаю. Куда вы смотрите? — Над дверью, возле самой крыши, есть вывеска с надписью. – Анжи показала пальцем в сторону дома. – Видите? Что на ней? — «Чтобы выжить, разучись дышать, останови биение сердца, ослепни, иначе впадешь в беспамятство при виде их глаз». — Ну у вас и зрение! Когда отправитесь на поиски выхода из Ардоры? Драк вымученно поведал, что ему нужно вызволить из плена подругу. Они искали прибежища в Тир-ре, покинув свое королевство, где караются браки между неравными расами. Случайно набрели на опустевший городок Лекора. Драк пошел обследовать дома в поисках людей, а в это время его девушку – Эйлииту похитили подземные жители. Так он оказался в Ардоре. А почему бродит по заброшенным домам, копаясь в железном мусоре, он так и не сказал. Может эта самая Эйлиита не больше наперстка? — Пойдемте, заглянем в тот дом. – Драк поднялся и шагнул на забор. – Осторожно, скользко. — А в заброшенных мастерских вы что ищите? – не удержалась Анжи, ступая за ним следом. – Уж не свою ли возлюбленную? — Нет, случайно оброненную вами деликатность. Они спустились на аллею и отправились к дому. Подойдя ближе, Анжи заметила, что жилище утратило свой первоначальный вид. Четыре окна, забитые крест-накрест железом, фигурный фонарик над дверью, обыденно бурые стены. Он вовсе не был обгоревшим. Приблизившись к крыльцу, они насторожились. Голоса! Отвратительный шепот, скороговорки, напевы, заунывный плач! Анжи вцепилась в куртку Драка, уверенная, что стоны, смех, выкрики сейчас свалят ее с ног. Что это за очередной ужас подземелья? Ведь во всем видимом пространстве никого нет! — Кто это?! – зажмуриваясь, спросила Анжи, и впилась ногтями в куртку парня. – Это невыносимо слушать! — Духи. Они охраняют этот дом. Неспроста! Оставайтесь здесь. Он, прильнув к двери, нащупал замочную скважину. Пробивавшийся сквозь прутья огонь внезапно померк, съежился и погас. Драк наощупь справился с замком и вошел в дом. Анжи хотела пойти за ним, но дверь перед ней захлопнулась, скрипнул изнутри засов. — Вор! – закричала она, забив кулаками по холодному железу. – Не поступайте со мной так! Не бросайте одну! Впустите! Развернувшись к двери спиной, Анжи зло ударила по ней каблуком и замерла при виде выползающих из камней серых нитей. Они свивались в длинные канаты, а потом расползались в гнущиеся во все стороны фигуры. Всюду вытянутые лица, черные провалы глаз, громадные рты. Они двигались к Анжи, стоная, смеясь и невнятно переговариваясь. Распахнув плащ, она вытащила меч и трясущимися руками направила острие в окружающие ее силуэты. Они напоминали Ардоровцев, и даже их прозрачные одеяния развевались в воздухе лоскутами. Меч их не пугал. В их руках собирались голубые сгустки огня и, похоже, они готовились атаковать ими! Анжи вновь ринулась к двери. — Драк! Откройте! Прошу вас! В стену дома врезались жидкие шары и поползли вниз горящими каплями. Отрываясь, вновь летели в руки призраков. Анжи еще раз попыталась пробиться сквозь оцепившее ее кольцо. Ее не миновали крутящиеся комья голубого огня, внутри которого искажались туманные образы мучеников. Один удар пришелся по бедру. Второй – по плечу. Бешено колотилось сердце, болели глаза и разрывались легкие от нестерпимо едкого воздуха. «Чтобы выжить, разучись дышать, останови биение сердца…» Не зря на мастерской висит щит с этой надписью! Анжи в очередной раз глубоко вздохнула, затаила дыхание, мысленно отсчитывая удары сердца, и закрыла глаза. Ей нужно ослепнуть, отказаться от воздуха, укротить сердце и не мешало бы оглохнуть, потому что слушать все эти вопли просто невыносимо. Голубые шары продолжали стегать по ногам, трясущимся коленям и мечу. Странная боль растекалась по всему телу. Оно будто наливалось жидким железом. Еще немного, и Анжи превратится в статую. Покачиваясь от ударов, она изо всех сил пыталась не открывать глаза. Сосредоточилась на ударах сердца и начала оседать на мелкие ступени. В какой-то момент показалось, что ее тело звонко коснулось лестницы, а веки стали железными. Вечность в тишине! Снова иссиня-черное небо с жуками вместо звезд. Она по-прежнему в Ардоре. На том же самом месте, где потеряла сознание. Лежала и долго приходила в себя, словно побывав на корабле слепцов. Только что плыла под хлопавшими в ветре парусами, медленно миновав высившиеся по обе стороны скалы, обрызганные белоснежной пеной. Солнце скрылось за облаками. Ураган сорвал черно-красный стяг, заскользивший по влажной палубе. Из разорванного морока выплыл город с высившимися замками. На всех угрожающе велись красноглазые стяги – символы врагов. Меньше всего Анжи хотелось бы оказаться в том маленьком патетичном мирке. Но знала, что именно там пройдут несколько лет ее жизни. Похоже, настало время искусственного утра. Нужно найти убежище. Мрак таял, двигались тени домов, различались голоса. Анжи перевернулась на бок, чтобы доползти до мастерской. Пересчитав локтями ступеньки, дотянулась до проема и толкнула приоткрытую дверь. — Драк, отзовитесь… – прошептала она и прокашлялась. – Вы здесь? — Не подходи, Йеалайя, – послышалось из глубины комнаты. Анжи вздохнула, узнав низкий голос Драка. — Что с вами? – Она, наконец, расшевелила свое непослушное тело и кое-как встала на колени, нащупав бархатистую материю куртки. – Драк? Вы меня слышите? Что случилось? — Оскира ен диако. Драк замолчал и расслабил пальцы, выпустив из руки меч. Анжи затеребила его с новой силой. Почему ей всегда выпадает участь быть бесполезной? Вот что ей надлежит сейчас делать? — Очнитесь! Придите в себя! – Анжи нетерпеливо смахнула со щеки слезу. – Пожалуйста! Ну за что мне это? — Это вы, моя непосильная ноша? – наконец, пришел в себя парень. – Найдите в аске деревянную колбу и дайте ее мне. — Сейчас! Как я рада, что вы живы! Сейчас! Анжи подползла к мешку и, аккуратно взяв его за край, вытряхнула содержимое на пол. Нащупала что-то похожее на резную колбу. — Я нашла! Что с ней сделать? — А сами не догадаетесь? – простонал Драк, стараясь перебороть судороги. – Дайте мне напиться! Анжи подсела к нему ближе и попыталась напоить, больше залив себе в рукава. Драк после двух глотков отстранился. Анжи, не отпуская его, подстелила меховой рукав плаща ему под голову и погладила по упругим волосам, частично стянутым на затылке в короткий хвост. Укрыв Драка остальной частью плаща, собрала в мешок все его вещи. Кроме похожих на булыжники пауков, запрятанных в паутинную сеть. Пробравшись к двери, Анжи решила закрыть ее, чтобы их не обнаружили бегавшие по улицам подземельные обитатели и прохаживавшиеся с многоглазыми псами стражницы. С каким надменным видом они грызли яблоки, определявшие степень их власти! И с какой завистью и ненавистью глазели на них прохожие! Одна девушка царским жестом бросила огрызок какому-то убогому, и тот принялся кланяться и благодарить. Дым любит яблоки. Интересно, где сейчас ее свита? Анжи привалилась боком к двери и оглянулась на Драка. Вся квадратная комната с лестницей в дальнем углу, была засеяна окровавленными тушками жутковатых зверьков. Удостоверившись, что живых не осталось, она вернулась к парню и присела возле него. Ничего другого не остается, только сидеть и ждать, когда он придет в себя. К середине удачно разыгранного дня Драк очнулся и, осторожно поднявшись, надел свой роскошный плащ. — Теперь понятно, почему вы оставили меня снаружи, – кивнула Анжи на окровавленные тушки, когда парень продолжил поиски. Драк промолчал, сосредоточившись на своей задаче. — А кто такая Йеалайя? — Моя сердечная подруга. Он долго расшвыривал ногами железный сор. Потом отправился к лестнице, видно надеясь, что от него отстанут. Надежды не оправдались. В центре верхней комнаты стоял причудливый станок. Комната, за счет того, что дом охранялся различной нечистью, осталась нетронутой. На стене висела круглая корзинка, служившая когда-то светильней. Под ней мерцало полотно мозаики, осветившееся летавшими под потолком шариками. От пола до потолка из цветных стекол был собран портрет Тирлэй! Ее глаза с длинными ресницами были вскинуты вверх, волосы застыли в порыве ветра, оголив на лбу широкую диадему, а на губах таилась улыбка. — Что с вами? – спросил Драк, вытаскивая шарик, угодивший в одну из корзинок. – Не ожидали увидеть столько драгоценностей? — Тирлэй… – Анжи подошла ближе и коснулась ледяного полотна. – Какой же ты была красивой. О, боги, почему все так… — Позвольте напомнить, нам нужно торопиться. Анжи сделала шаг назад, не в состоянии оторваться от мозаичного лица. Вот сейчас она точно видит Тирлэй в последний раз. Здесь! В подземелье, где томятся побежденные ею враги! Драк собрался ступить на лестницу, но остановился, дожидаясь, когда Анжи последует за ним. — Вы еще долго будете любоваться стеной? – грубо спросил он, недовольный возложенной на него ответственностью. — Мне кажется, я вижу странные знаки на этом портрете. Вы можете посветить? Драк подошел к стене и сорвал железный пласт с окна. В комнату проник мягкий, еле ощутимый свет. На щеке Тирлэй белела литера, словно нарисованная лучиком. Анжи коснулась ее пальцами, и буква обожгла кожу. Отдернув руку, она оглянулась на Драка. Тот явно терял терпение, когда возле него со скрипом приподнялась одна из напольных плиток. — Что вы сделали? – повернулся он к Анжи. – Я вас спрашиваю! — Ничего, просто коснулась смальты с буквой. – Анжи растерянно пожала плечами и глянула на портрет. – Она оказалась горячей. Драк подошел к стене и провел рукой по мозаике. Даже снял перчатку, пытаясь на ощупь определить тепло. — Покажите, где эта буква? — Вот она. – Анжи приблизилась к стене и приложила ладонь к завитку. Ничего не произошло. Парень велел искать остальные привидевшиеся ей знаки. – Ниже. На шее. Где родинка. — Какая еще родинка? – недовольно поморщился Драк. – Уж это вы не могли рассмотреть в таком полумраке. — Я просто знаю. Ниже, еще ниже. На шее. Драк провел рукой именно по тому месту, где была одна из букв, но впустую, и тогда он поручил это дело Анжи. Разбросанные буквы складывались в одну извилистую цепочку, образуя слово «Тир-ре». Анжи коснулась второй буквы, заметив, что та слегка выпирает. За спиной вновь скрипнула половица. Драк присел возле нее и сказал, что щель стала шире. В лунке покоился стеклянный предмет, но вытащить его не удастся. — Коснитесь их всех! Каменная крышка сдвинулась полностью. Заинтересовавшись, Анжи подошла и присела рядом с тайником. В выдолбленном углублении лежала прозрачная статуэтка, следом скрывшаяся в кулаке Драка. Она излучала голубоватый свет и походила на Тирлэй. Именно Правительницу изобразил создавший ее мастер! Вот оно, то, что Анжи искала! Ключ от сундука, что находится в замке! Это дом Ваэ-нгара. Он знал, что Анжи узнает в статуэтке Тирлэй и догадается, что это и есть ключ. Анжи потянулась к находке, чтобы забрать этот прекраснейший ключ, но Драк, сжав его в руке, недоуменно поднял брови. — Это то, что я искала! Пожалуйста, отдайте ее мне! — Да что вы? – отстранился от нее Драк и сунул статуэтку в карман. — Я оказалась здесь именно потому, что искала этот ключ. — Можете забыть о нем. Драк взял мешок и направился к лестнице. Анжи, подобрав меч, бросилась за ним, упрашивая уступить, но тот и слушать не желал. Они спустились на первый этаж, осторожно минуя застывшие тушки. Уже почти дошли до двери, когда та вдруг захлопнулась. Из пола начали выбираться светлые лучи. Анжи, вцепившись в плечо Драка, попятилась. Перед ними возник человек. — Это не должно-о бы-ыть вы-ынесено отсю-уда. — Мы его не отдадим, – ответил Драк, осторожно заводя Анжи себе за спину. – Выпусти нас! — Это-о принесе-от зло-о. Призрачный силуэт двинулся в сторону и запустил в Анжи светящимся комом. Драк вовремя оттолкнул ее, но сам угодил под удар. Голубой шар влепился ему в грудь и едва не сбил с ног. Хранитель дома попробовал обойти парня, и когда на ладони образовывался новый подвижный сгусток, замахнулся. Улыбка на светло-сером лице выглядела жутко. Щеки просвечивали и казались черными пятнами из-за обширного капюшона. — Лаасуда эн дьяко Драк! – злорадно проговорил он. — Что это значит? — Он собирается нанести мне смертельный удар. Собравшийся в шар клочок огня полетел в Драка. Анжи кинулась вперед, навстречу плененным душам. Гудящий ком врезался ей в грудь и отбросил. Она ударилась спиной о стену и свалилась на пол. Из грудной клетки, где расползлось светящееся пятно, что-то плавно вырастало. Длинные струйки тянулись к потолку, превращаясь в огромных змей. Из распахнувшихся пастей потекли бирюзовые духи. Опустившись на пол, они обступили Анжи и принялись испивать ее силы. Тело начинало неметь, боль притуплялась. Она слышала сквозь жадный шепот голодных ртов, как Драк борется с хранителем дома. Краем глаза видела сцепившиеся силуэты. Один отлетел в сторону, дрогнул и остался лежать вниз лицом. Это был Драк. Анжи прикрыла глаза, не в состоянии пошевелиться. Руки и ноги сковало холодом. Такой холод с другим не спутать. Ей в спину дышала смерть. …Очнувшись, Драк подсел к своей спутнице, окруженной согнутыми силуэтами, вытягивающими из нее жизнь. Разыскивая мешок, огляделся, с трудом различая в плывущем тумане общие очертания комнаты. Аск лежал неподалеку. Дотянувшись до него и распустив вздержки, он нащупал в кармане деревянную трубку. Выдернув ее, преподнес к губам, боясь выронить из непослушных пальцев. Отпил и встряхнул сосуд. Драгоценной жидкости почти не осталось. Тело Анжи светилось рваной короной ультрамарина. С каждым мгновением треугольники опускались все ниже. Ненасытные рты духов не могли от нее оторваться, хоть и чуяли грозящую им опасность. Они старались выпить ее силы до последней капли. Прижимая одной рукой рану, Драк приблизился к оголодавшим душам. Подтянул штанину и встал на колено, с трудом удерживая равновесие. Приподняв Анжи, влил ей в рот оставшуюся в трубке жидкость. Смотреть на этих присосавшихся кровопийц было невыносимо. Опустив голову, Драк сложил ладони пальцами к запястьям и, закрыв глаза, начал молиться. * * * Анжи шла на цыпочках мимо каменных домов. Слева темнела бескрайняя долина. Вдали один за другим появлялись огни. Длинные черные прутья, увенчанные железными корзинками, держали взаперти огненных бабочек. Прощальные Костры? Среди огней она заметила стройный силуэт в платье, развевавшемся на ветру. Блэкмара! Анжи поспешила к ней, но наткнулась на прозрачную стену. — Почему ты здесь, Правительница? — Я пытаюсь убежать от себя. — Ты должна вернуться, – встревожено нахмурилась Блэкмара. В ее огромных глазах была печаль. Между бровями пролегла морщинка. Наверное, она тоже винила Анжи в своей смерти. — Мне не к кому идти. Меня никто не ждет. Я не могу больше бороться в одиночку со всем миром. — Закрой глаза и поймай послание ветра. Если сможешь его отвергнуть, я заберу тебя с собой. Но учти, если ты сделаешь попытку пройти сквозь эту стену, то уже никогда не вернешься в жизнь. Анжи посмотрела на проросший из ее упавшей слезы цветок. Взглянув в лицо Блэкмары, закрыла глаза, прислушиваясь к нежному шепоту. Сияющие символы обволокли теплом, поманили к свету, и она откликнулась. Когда она открыла глаза, то Блэкмары уже не было. Оставался голос, служивший проводником. И она пошла за ним, желая узнать, кому еще не безразлична в этом подлунном мире. «Я, один из небожителей, испивая глубокую чашу унижения, опускаюсь пред тобой на колени, склоняю непокорную голову. Тот, что никогда не уповал на тебя, прошу защиты и милости твоих сестер. Творец, верни ей тень-преследователя. Позволь глазам прозреть для света, но не для тьмы. Не сожги эту прозрачную душу костром тлеющего заката. Спаси безвинное дитя. Спаси, и да будет вознаграждена твоя милость». Возле Анжи сидел Драк и, обхватив руками запястья, полушепотом молился. — Он вас услышал, – проговорила она, когда тот замолчал. — Хвала тебе, Творец! – на миг вскинул глаза к потолку Драк и приблизился к Анжи. – Как вы? Зачем вы это сделали? — Жить ради жизни. — Да чтоб вы провалились со своими выкрутасами! – воскликнул Драк, но потом улыбнулся, помогая Анжи встать. – Глупенькая, какая же вы глупенькая. Обещайте больше не рисковать собой ради меня. — А вы-то сами как? Я думала, вы погибли. Что стало с хранителем дома? — Он отступился. Так как она еще плохо ощущала свое тело, ставшее словно чужим, Драк поднял ее на руки и донес до двери. Поставил возле стены, чтобы героиня не упала, а сам, подкараулив проходившую мимо дома девушку, затащил ее в комнату. Стражница обмякла в его руках, и он осторожно положил ее на пол. — Что вы делаете? – спросила Анжи, ничего не понимая. – Что с ней? — Прилегла отдохнуть. Переоденьтесь в ее одежду. — Зачем? — Чтобы я смог выдать вас за одну из них и провести мимо охраны. Или хотите дожидаться меня здесь? – Драк отвернулся, ожидая, когда Анжи начнет раздевать девушку. – Поторопитесь уже! — Чего? – поморщилась та. Может, она еще не совсем пришла в себя? – Мимо охраны? — Делайте, что сказал! – повысил голос Драк. – Иначе уйду один! Анжи опустилась на колени рядом с девушкой и принялась развязывать ленты на ее грубой бордовой юбке, сшитой из треугольных лоскутов. Потом сняла с себя кофту и с трудом влезла в лоскутную жилетку. Когда надевала юбку, попросила Драка в ближайшее время не оборачиваться. Тот пробормотал, что и не помыслил бы это сделать. Он еще помнит о приличиях! Она отрезала ножом волосяной хвост из туго сплетенных косичек, но что делать с ним дальше не знала. — Вы мне не поможете? – обратилась она к Драку. — Поднимите волосы. Пока Анжи приглаживала длинную челку, Драк прикрепил спутанный хвост ей на темя. Потом нагнулся к Ардоровке и размотал с ее рук и ног ленты. Анжи запротестовала, не желая расставаться с сапогами. И так холодина, а она осталась почти голой, в одних грязных отрепьях. Но Драк обмотал ей ноги лентами и велел проделать то же самое с руками. — У меня не получается. Драк зарычал, выхватил ленты и, взяв ее за руку, начал осторожно, чтобы не сорвать коросты, обматывать ладонь. Он справился с этим намного быстрее, чем Анжи могла представить. Завязав плотный узелок на запястье, оставил свободными два хвостика. Так же поступил и со второй рукой, покосившись на мешавший витис. Чуть выше локтей крепились ремешки с лоскутками, спадающими до запястий. Когда Анжи стала походить на стражницу Ардоры, Драк закинул ее вещи в свой мешок и вышел на улицу. — Сделайте вид, что сопровождаете меня, – попросил он, не оборачиваясь. – И не глядите по сторонам! Не на ярмарке ведь. — Как холодно. Скажите, вы убили ту девушку? — И вор я, и извращенец, и убийца! Столько оскорблений за день! Шныряющие от дома к дому люди и не совсем на них похожие, шли мимо подозрительной пары и глядели ей вслед, но преградить путь не помышляли. Анжи прикрывала лицо свисающими косичками и смотрела исключительно на спину Драка. Так хотелось вцепиться в нее и не отпускать! Всюду эти настороженные взгляды, осунувшиеся, изможденные лица! Под натянутым полотном неба зависли медленно тающие «солнца». Света они давали достаточно, а вот тепла почти не излучали. Анжи никак не могла перестать трястись. Они миновали с десяток домов. Кое-где гремели, стукали, хлопали станки. Со всех углов доносился звон молотов. Над крышами тянулся черный дым. Дышать и без того спертым воздухом становилось все тяжелее. От копоти першило в горле, голова начинала кружиться. Из черного морока выплывала стена с аркой, задернутой искусной решеткой. За ней виднелась узкая аллея и железные деревья с завязями «фруктов». По обе стороны от ворот стояли стражницы, уткнувшие в плитку аллеи концы длинных прутов. Драк сбавил шаг, поправляя мешок на плече, и сказал Анжи, чтобы та держалась к нему ближе и не раскрывала рта. Они подошли к воротам, когда начало «смеркаться». Все огненные шары, летавшие под рваным небом, потянулись обратно в клети до следующего дня. Драк подошел к воротам и подал девушке мешок, два меча и нож. Анжи выглянула из-за его плеча, опасаясь, что в ней признают чужака и схватят, но девушки спокойно приняли вещи и открыли ворота. В центре двора, огороженного забором, стоял дворцового вида особняк. К нему вела широкая лестница. Через ступень стояли узкие железные статуи, держащие гроздья изящных светилен. Из больших, заостренных окон, затянутых железным кружевом, исходил пугающий шепот. Анжи поднималась за Драком к дверям, охраняемым вооруженными женщинами. Над ними висело окаймленное помпонами полотно: на фоне треснутого щита на железной ветке сидела птица, прельстившаяся мертвым цветком. Драк отдал стражникам венчик, что был до этого прикреплен к его куртке и отсчитывал время, и они позволили ему войти в прямоугольную залу. К дальней стене вел широкий проход, потесненный рядами колонн. В конце возвышалось черное кресло с узкой высокой спинкой. На этом своеобразном троне восседала женщина в бордовом одеянии. По обе стороны от нее стояли стражницы, державшие на поводках многоглазых псов-пискунов. В темных углах сверкали глаза кряжистых недорослей, служивших тягловой силой. Драк, не оборачиваясь, приказал обождать в стороне. Анжи отстала и мельком огляделась, отметив, что даже под тяжелым сумраком эта зала выглядела довольно обжитой. После скитаний по заброшенным домам не заметить разницы просто невозможно. На подоконниках стояли чаши-кувшинки с горевшими внутри огоньками. Их скупой свет иногда заслоняли возникавшие тени прячущихся за колоннами созданий. Драк возмущенно сказал, что не намерен больше ждать. Анжи насторожилась и решила подойти ближе, так как было плохо слышно. Этот злобный шепот стен, визгливый вой псов, рвущихся с поводков, поднимающееся из глубины хоровое пение! С ума сойти можно, столько отвратительных звуков! Анжи привалилась к колонне спиной, не в состоянии больше стоять. Высокая женщина с пышным хвостом, завязанным на темечке, ходила возле Драка, придирчиво его разглядывая. — Вначале покажи мне ключ, – потребовала она и протянула руку. — Нет. Пусть сперва приведут Йеалайю. — Ты мне не доверяешь? Но и я тебе тоже! — Ключ у меня, Железная Рэйналь. — Ладно. – Женщина махнула стражнику, и тот скрылся во тьме. – Теперь-то я разделаюсь с обитателями Тир-ре! Как долго я ждала этого момента! С зачарованным оружием Ваэ-нгара я и в одиночку одолею Правительницу! Анжи раскрыла рот от удивления. Замерев, перестала бездумно ковырять ногтем сколы в каннелюрах. Выходит, она самолично передала чудом найденный ключ еще одному врагу Тир-ре! Она смогла открыть тайник в доме Ваэ-нгара, подставила себя под смертельный удар, какой не перенес бы Драк, а он…! Она позволила ему взять сокровище, ради которого пошла на риск никогда больше не увидеть солнце! Позволила Адаманту погибнуть! Она двинулась к железно-каменному трону. Увидев, что она нарушила его приказ, Драк дернул пальцами опущенной руки, требуя не подходить, но Анжи не остановилась. Женщина уставилась на нее, не признав в ней стражницу. — Кто это? Кто позволил тебе войти? – взволнованно спросила Рэйналь, указав на нее пальцем. – Немедленно взять ее! — Нет, она со мной! – двинулся вперед Драк, когда к Анжи уже подскочили две девушки. – Назад! Отошли! Живо! — Так вы та самая, проигравшая войну Тир-ре? Она сорвала тяжелый хвост и бросила его на пол. На высокий лоб Рэйналь поползли широкие брови, от чего стали казаться шире скулы и еще уже короткий подбородок. Следом прищурилась: похоже, плохо видела, что немудрено, учитывая жизнь в вечном полумраке. — Не проиграла! – взмахнув руками, воскликнула женщина. – Мы еще покажем, чему нас научило заточение! В этот момент стражницы привели стройную девушку с серебристой кожей и длинными кубовыми волосами. Хорошенькое круглое личико исписали наивность и смятение. Видимо, она мало что понимала из происходящего. — Я сдержала слово! – Рэйналь требовательно протянула руку. – Ты отдаешь мне ключ, а я возвращаю тебе девицу. — Если вы отдадите ей ключ, то народ Тир-ре будет обречен, – трясясь от холода и волнения, встряла Анжи. – У него не останется и огонька надежды. С одной стороны завоеватели, с другой – мстители! Нам не выстоять. Не делайте этого, прошу вас! — Да тебе ли выбирать, влюбленный Драк? – лукаво глядя на него, ухмыльнулась Рэйналь. – С одной стороны – жизнь твоей невесты, с другой – паршивый народ Тир-ре! Не морочь мне голову! Дай же шанс отомстить змеюке Тирлэй! — Что? – подалась вперед Анжи. – Тирлэй умерла. Еще в конце зимы. — Как? – изумилась женщина и схватилась за спутанные косы. – Я должна была сама ее убить! Поквитаться за все! Кто же сейчас правит миром? Кто, я тебя спрашиваю?! Отвечай, один из Драков! — Откуда я знаю? – Драк стащил цепкие пальцы Рэйналь с отворота своего плаща. – Бери свой ключ и отпусти нас. — Нет, Драк, прошу вас! Отдайте его мне! Драк помедлил, зажав в протянутом кулаке статуэтку, и взглянул на Анжи, замершую в ожидании. Потом перевел взгляд на Йеалайю, растерянно махавшую опахалами ресниц. Рэйналь улыбнулась, понимая, что Драк выберет свою подругу. Но тот развернулся и протянул статуэтку Анжи. Та еще раз посмотрела на серебристую деву. Правительница осталась одна и просто не найдет дорогу к замку, где спрятано сокровище. Что ей делать с этим ключом? К тому же, ей не дадут выйти за пределы этих стен. Тир-ре она спасти не в силах, а вот возлюбленную Драка еще может. — Нет, отдайте его Рэйналь. – Анжи отвела руку Драка и посмотрела на Йеалайю. — Как мило! – скорчила гримасу Рэйналь и, схватив статуэтку, махнула стражникам. – Отпустите Эйлииту! Возвращайтесь в свой поднебесный мир. Теперь в МОЕМ мире вам не найдется места! С Йеалайи сняли путы, и она подбежала к Драку. Тот наклонился к ней и обнял, оторвав от каменного пола. — Лееса аутау та, коортэ мир терле! – запричитала девушка, обнимая Драка. – Алеета корья судьято! Ко оота? – спросила она, посмотрев на Анжи. — Оота праато лустара оритальона, – ответил Драк и впервые окинул Анжи совсем другим взглядом. Похоже, был озадачен, узнав, что она – нынешняя Правительница Тир-ре. Неудивительно, все будят даже самые ленивые брови, глядя на такого владыку. — Прочь отсюда! – велела Рэйналь, насмотревшись на статуэтку, меркнущую в ее руках. – Ты получил, что хотел! Драк взял Йеалайю за изящную ручку и двинулся к выходу. — Госпожа Рэйналь, – обратилась Анжи к женщине после того, как небожители ушли. – Я хочу предложить вам… соглашение. — Ты? – хмыкнула женщина и закашлялась. – А кто ты такая, блоха? Скажи лучше, кто ныне правит в Тир-ре? — Я. Тирлэй была моей сестрой. Я унаследовала права на трон. — У тебя есть тому доказательства? Анжи размотала ленты на плече и оголила звездообразную родинку. Видя, что не произвела на Рэйналь никакого впечатления, отдернула рукав и показала витис, заблестевший в красном свете огненных кувшинок. Женщина выглядела заинтересованной и озабоченной. Пока пребывала в раздумьях, Анжи решила действовать, используя последнюю надежду. — Скажите, за что вы сражались? — За место под солнцем. – Рэйналь все еще угрюмо разглядывала жезл. – Мы хотели иметь равные права с жителями Тир-ре, но нам отказали. Назвали врагами, незаконно вторгшимися на неприкосновенную территорию. — Но ведь так оно и есть. – Анжи подошла ближе к присевшей на край трона Рэйналь. – Тем самым вы первыми объявили войну. — Много ты понимаешь! Мы явились с миром, а эта змеюка захлопнула перед нами дверь! Я должна была смиренно уйти? Проиграв ни одну битву, мы попали в плен. Нас, немногих оставшихся в живых, она загнала в Ардору! Но и мы в долгу не остались! Всех ее лучших воинов и стратегов разгромили в прах и тлен, на мелкие куски посекли! Рэйналь впилась ногтями в подлокотники, слепо уставившись в пол. Анжи ждала, когда та выговорится. — Поражение обрекло нас на жизнь в вечной тьме. Под гнетом унижения мы днями и ночами работали на наших врагов! Одевали их в шелка и бархат! Создавали по их указке изделия из металлов, бьющих из недр кровавой воронки! Плели из паутины тончайшее белье! — Но… — Молчать! – огрела женщина кулаком подлокотник и прищурилась. – Нам не удалось поквитаться с Тирлэй. Но мне послана возможность расправиться с ее наследницей! Обезглавленный мир предо мной не устоит. Ее бойцы отняли у меня сестру и сына. Так пусть знает о бумеранге судьбы! — Стойте! – Анжи выставила руки перед скакнувшими к ней девушками. – Я, будучи Правительницей, узаконю ваше нахождение в Тир-ре! Добьюсь для вас равноправного сосуществования! — Поздно. Теперь мы не нуждаемся в милости! Мы все возьмем сами. Нас больше не интересует равноправие. Мы станем хозяевами, а все жировавшие эти годы Тир-ревцы будут работать на нас в Ардоре! — Если вы одолеете наших жителей, то сил противостоять завоевательнице царства Фаэтона у вас уже не останется. Вы значительно облегчите ей задачу заполучить Тир-ре. Сколько вас наберется после намеченной схватки? Куда проще будет подмести остатки и воцариться на свободном троне. Уцелевшие не приобретут мир, они будут обречены. — Какая еще завоевательница? – обеспокоилась Рэйналь и жестом велела стражникам повременить. – О чем ты толкуешь, блоха? Анжи покосилась на окруживших ее девушек и вкратце поведала, как обстоят дела в Тир-ре. Почуяв очередной провал планов, Рэйналь, свыкшаяся с мыслью, что мир будет принадлежать ей, взбесилась и долго кружила у трона. Орала, дергала себя за волосы, расшвыривала светильники. Даже вцепилась зубами в руку, прокусив ее до крови. Потом успокоилась и призадумалась. — Огласи свое предложение, – вздохнув, наконец, сказала она. — Я предлагаю нам объединиться, чтобы противостоять общему врагу. Другого случая выстоять ни у вас, ни у нас не будет. — Ах, послушайте ее! Она решила обратить своих врагов в союзников! – Рэйналь, вскинув руки, поднялась и прокрутилась на пятках. – А где же ваши отважные ратоборцы? Что мы, ослепшая чернь, в сравнении с воинами-чародеями? Ты морочишь меня, блоха! — Они все погибли, – прервала насмешки женщин Анжи. – Завоеватели позаботились о том, чтобы Тир-ре остался без заступников. Безумная улыбка сползла с лица госпожи. В бесцветных, подслеповатых глазах вновь появилось осмысленное выражение. Она с опозданием оценила степень могущества захватчиков и угрозы, какую они собой представляли. — Я скорее приму сторону этих Пиявок, чем встану на защиту подданных твоей сестрицы, – заявила Рэйналь, с ненавистью воззрившись на Анжи. – Не стану оказывать сопротивление. Пусть они сметут вас за меня. Я смирюсь и останусь править Ардорой. Буду властвовать своим подземельем. И ко мне еще придет на поклон эта Пиявка, ибо мой трон стоит на бесценных дарах земли! Гордые Тир-ревцы, жившие в Лекоре, и те спускались в Ардору, дабы получить почти за даром тюк редкой материи. А над ним, кстати, корпели десятки моих людей! Они сутками обходились без сна. Разводили пауков и собирали по ночам паутину, создавая из нее нити, а из нитей – ткани. Они выжили благодаря мне. В голоде, в холоде, в темноте. Я научила их работать! Их, искалеченных войной и угнетенных рабов! Каково им было обменивать наш товар на мешок живой еды, видавшей солнце и дождь? Тебе не понять, блоха! — А те, что находятся в Покаянной? Они загнаны туда не Тирлэй? — Нет! Это те, кто провинился уже передо мной. Они отказались мне покориться и хотели пойти на поклон к этой змеюке! Молить о пощаде пленившего – значит пасть ниже, чем пала я. Никому из своего народа не позволю стирать колени перед врагом! — Если вы согласитесь содействовать нам, я обещаю помочь вам свидеться с сестрой и сыном. — Что? – подскочила Рэйналь. – Ты вздумала надо мной издеваться?! — Я попрошу об этом Духа Дна! Ей подвластно на время воскрешать мертвых! – Анжи стала отмахиваться от девушек, вновь наставивших на нее пики. – Подождите! Я вовсе не собиралась... — Я утоплю тебя в огненной жиже. Буду спускаться к тебе каждый день и наблюдать, как твоя кожа плавится, как по ней расползаются кровавые трещины, а соль проникает в мышцы все глубже! Рэйналь надолго замолчала, внимательно ощупывая взглядом Анжи. Только что пылавшая злоба начинала переходить в смятение. Она боялась поверить, что брякнутое сдуру обещание впавшей в отчаяние Правительницы может быть сдержано. — Я соберу Совет и пусть он решит твою дальнейшую судьбу. Рэйналь устремилась к перилам и скрылась во тьме. Анжи осталась под надзором двух воительниц и сопящих псов. И зачем она вылезла с языком? Похоже, у женщины зародилась надежда вернуть родных. Да, она враг, грозящий предать ее медленной смерти. Но нельзя играть так подло. Плохая у фаэтян поговорка: «правда – для мира, ложь – для войны». Наверное, нужно быть разборчивее в средствах на пути к достижению своей цели. Совет собирали долго. Анжи предположила, что о ней уже забыли. Наконец, появилась чем-то недовольная Рэйналь. С ней пожаловали еще шесть человек, одетых в длинные серые балахоны. — Сколько людей стоит за тобой? – спросил кто-то из них. Анжи закусила губу, не зная, что соврать. Какая рать толпится за ее плечами? Сколько конных в ее распоряжении? Поддержкой господ чьих владений она зареклась? Хороша же из нее Правительница! Без единого ратника! К кому, в случае согласия Ардоры, им присоединиться? — Ладно, – так и не дождавшись ответа, проворчал тот же голос. – Спрошу иначе. Как ты оцениваешь свои шансы? Еще лучше! Вопрос поставлен ребром. Какие у нее шансы? А никаких! — Ясно, – сделал соответствующие выводы старик. – Тогда ответь, какой резон нам вступать в бой и без малой надежды на победу? Это был единственный вопрос, на который она могла дать ответ. И чего она этим добилась? Выставила себя на посмешище! — Ты вознамерилась отвоевывать свой мир нашими ратниками? – хмыкнула Рэйналь и заняла трон. – Надумала использовать оказавшееся в нашей власти оружие Ваэ-нгара, чужими руками разгрести врагов. Поберечь своих подданных, а от нас избавиться. Пустить на уничтожение, да? — Иногда нужно и упасть, чтобы подняться. Старики углубились в раздумья. После были длительные переговоры. Рэйналь поглядывала в сторону Анжи и грызла палец: видно еще не ужинала. Похоже, вопреки здравому смыслу она колебалась. Отказаться от верного решения не участвовать в этом балагане могло только слепое желание увидеть давно умерших близких. Вынырнувшая из темноты стражница, подбежав к хозяйке, зашептала ей что-то в ухо, махая себе за плечо. Лицо подземной королевы озарилось воодушевлением. Она спешно отозвала в сторону советников, и после долгих споров решение было принято. Рэйналь согласилась на предложение Правительницы! — Вы знаете, что стало с телами убитых Лекорцев и наших воинов? — Тела Лекорцев заморожены на дне озера «Огни Глубины», – охотно отозвалась Рэйналь. – Воинов твоих, пополнивших мои запасы оружием и броней, мы скормили псам-крикунам. Чего вытаращилась? Те долго голодали! — Км… Сколько людей вы соберете? — За мной пойдут все. Много это или мало, Анжи уточнять не решилась и отправилась к выходу. Стражницы проводили ее до ворот. Пока они открывали замок, она заметила напротив дворца Драка и его диву. Вот уж не ожидала увидеть их снова. В сером свете и едкой дымке Йеалайя блестела, как начищенный клинок, привлекая внимание прохожих, спешащих на звон колокола. Анжи подошла к Драку, чтобы узнать, почему они не ушли. — Вы еще здесь? Разве Рэйналь не даровала вам свободу? — Вы хотели так просто избежать платы за мои старания? – улыбнулся Драк. – Кстати, позвольте представить – Эйлиита Йеалайя. — Тейата селиадо муртали! – Йеалайя подскочила к Анжи и поцеловала в ухо, отчего у той зазвенело в голове. — Простите, она не знает, как приветствовать здешних Правителей. — Я догадалась, – приложив ладонь к уху, поморщилась Анжи. — Оскиро ен диако, о-но лаута помойчи! — Она намерена отблагодарить вас за проявленное великодушие, – немного насмешливо пояснил Драк. – Искренне полагает, что если бы вы не пожертвовали ключом, мы бы не обрели свободу. — Но вы-то прекрасно понимаете, что благодарить меня не за что. — У нас с ней разные взгляды на вещи. Идемте, я обещал вывести вас. — Мне нужно забрать свой меч. – Анжи оглянулась на стражей, пропускающих очередную толпу людей и нелюдей во двор. — Я позаботился о сохранности ваших вещей. Вы же такая застенчивая, вряд ли бы отважились надоедать этим свирепым охранительницам. На себе испытал вашей невероятной скромности. — Ксэнос, таа счайя Асулия йи лойто каона. — Хорошо. Встретимся там. Йеалайя, сложив ладони пальцами к запястьям, поклонилась и свернула в переулок. Две стражницы последовали за ней, указывая путь. Анжи удивленно взглянула на оставшегося с ней Драка. Куда ушла его серебряная дива? — Она отправилась в наше облачное королевство Эйлиитэль. Обещала же призвать своих собратьев и встать на защиту Тир-ре. — Что? — Разве вы не знали, что побудило Железную Рэйналь дать согласие занять сторону ее давних врагов? – ответно удивился Драк и накинул на плечи околевшей Анжи свой тяжелый плащ. — Ах, вон оно что! Значит, я вновь обязана вам своим спасением. — Конечно! Ну а если серьезно, то ведь это вы открыли тайник. Хотели того или нет, но вы помогли мне освободить Йеа. Они последовали за пришедшим за ними слугой Рэйналь. Анжи вновь увидит солнце? Выберется из этой вечной тьмы? Недавно она похоронила кроткую мечту коснуться дневного света. А ведь могла бы до последнего вздоха остаться в этом подземелье, среди безумных мучеников Покаянной. Из всех закоулков к дворцу Рэйналь бежал преданный ей сброд. Запряженные пискуны тащили груженые оружием повозки. Стражницы подгоняли цепями длинноруких, косолапых горбунов, волокущих тяжести. Далеко не сразу можно было узнать в этих безобразных чудовищах изувеченных войной людей. В конце главной улицы к «небу» приставили лестницу. Два человека в пушистых лохмотьях, забравшись на самый верх, отгибали заржавевшие пласты железа, с которого сыпались сырая земля и мелкие камни. Когда в образовавшуюся дыру ворвался свет, столпившиеся у лестницы уродцы застонали и отвернулись. Некоторые даже бросились в привычную тьму. Анжи, зажмурившись, сделала жадный глоток свежего, дурманящего воздуха. Осмелившись открыть глаза, увидела над собой кусочек голубого неба с плывущей вереницей облаков, подсвеченных вечерним солнцем. По затихшему городку пронесся ликующий вздох. Собравшаяся толпа, колышущаяся черной волной до ворот дворца, обливалась слезами радости. Столько лет лишь немногие и то украдкой выходили за наживой в Лекор! — О чем задумались? – прорвался голос Драка сквозь оживленное бормотание Ардоровцев. — Вы хотели, чтобы я отдала вам то, что найду здесь. – Анжи огляделась, подняла глаза на парня и прижала руки к груди. – Не может быть! Пожалуйста, только не лишайте меня последней надежды! Неужели вам нужна эта рать и я должна ее вам уступить? — Вы вернули меня к жизни. Большего и не надо. Запуганные Ардоровцы не решались вылезти наверх первыми. Пропустили вперед кряхтевший Совет, с трудом взбиравшийся по ступеням. Вскоре в разномастной толпе объявилась и Рэйналь. Нерешительно подошла к лестнице и опасливо взглянула в настоящее небо. Было видно, как она втайне истосковалась по простору. Как жадно вдыхала аромат травы, закрыв глаза и подставив лицо свету. Но когда пришло время и ей отправиться на волю, с тоской осмотрела свои завоеванные владения. Многие годы ее переполняла ненависть к этому подземелью. А теперь, прощаясь навсегда с обустроенным городком, его опустевшими домами, узорчатыми решетками окон и фигурными светильнями, ее настигла печаль. Столько людских сил вложено в эту тюрьму. Но ничто не смогло заменить им совершенства природы. Ее подземное солнце не грело, бутафорное небо изливало грязный дождь, а железные деревья не подарили ни одного плода. Зачем она создала все это? Ведь знала, что рано или поздно, они распрощаются с Ардорой. Подсадив Правительницу на лестницу, Драк последовал за ней. Анжи сползла на траву, размазывая по щекам слезы. Рассмеялась и обняла высокие стебли луговых цветов. Ардоровцы, выпрыгнувшие из колодца, припадали к земле. Некоторые выдирали пучки травы и поедали ее прямо с корнями. Несколько безумцев кувыркалось через голову, оглушая всех радостными воплями. Анжи смотрела на них с жалостью. В Ардоре им самое место. Там каждый был деталью одного слаженно действующего механизма. Здесь же это – просто толпа юродивых, отвыкших от наземной жизни. Но эта толпа – последняя надежда Тир-ре! ГЛАВА 4. Лицом к лицу — Шествие Сестер Творца, – сказал Драк, забирая свой плащ, и кивнул в сторону. – Взгляните. Осенние Энигманэи. Вдали, куда вела извилистая тропа, словно горел небольшой лес. Острые кроны массивных деревьев наливались янтарем, а к стволам плавно переходили в багрянец. С той стороны к Лекору неторопливо шли выстроившиеся резным листом девы в желто-красно-коричневых одеяниях. Их полупрозрачные шлейфы ползли по мгновенно желтеющей траве. От них веяло грядущей осенью, еще купающейся в летнем тепле. Кленовые вороты, коронами резных зубчиков вздрагивали над обнаженными плечами. Мирабелевые рукава беспокойно трепетали на ветру. На шеях рдели ожерелья из ягод, а в карминных волосах серебрились веточки винограда. Ардоровцы, переставшие жевать цветы и разинувшие рты, провожали их подслеповатыми взглядами. Все молчали, пока девы не растворились в пустых улицах Лекора. После завязали себе глаза полосками материи и покатили вытащенные из подземелья повозки, с верхом груженые оружием. Кое-какие тележки были запряжены пискунами, остальные тащили за собой горбуны. Стражницы воткнули в трясущийся на железных колесах скарб длинные древки с подпрыгивающими, богато расшитыми стягами. Анжи оглянулась на дышащий дымным смрадом колодец. Ардора перевернула всю ее жизнь. Что сталось с ее свитой? И Адамант. Он больше не увидит солнца. Она не пришла ему на помощь, она так виновата! Заметив скользящую по траве тень, Анжи вскинула голову. Неужели она заснула? Или кто-то наколдовал видения? С величественной облачной лестницы, объятой золотым светом, спускались крылатые черно-белые львы. На них восседали одинаково одетые Эйлииты. Их серебристая кожа блестела на солнце, а голубые волосы покрывали плечи мантильей тонких кос. На левых руках они держали похожие на кружева круглые щиты, в правых – узкие красные мечи, будто сотканные из лучей. В руке одной женщины развевалась полупрозрачная лента с украшенным алмазами драконом. Львы покружили над полем и, сбившись в стаю, опустились на траву. К Драку и Анжи, отставшим от Ардоровцев, направилась высокая Эйлиита в бархатной серой маске, прикрывавшей верхнюю часть лица. Она остановилась напротив Драка. Ее синие глаза в окаймленных ромбами прорезях недобро глянули на Анжи. Та тайком разглядывала ее серебристые штаны, частично выглядывавшие из высоких сапог и короткой юбки-накидки. — Как ты мог подвергнуть Йеалайю такой опасности?! – заговорила женщина звенящим от волнения голосом. – Как посмел ею повелевать? Ты сыграл на чистой наивности! Втянул в распри меж наземными обитателями! Воспользовался ею, чтобы уважить какую-то малолетнюю Правительницу! Если я узнаю, что ты ее хоть мыслью предал…! — Смени тон, будь добра, – перебил ее Драк. — Покажи мне эту девчонку! Я хочу на нее посмотреть! — Смотри. – Драк развернулся и кивнул на стоявшую рядом Анжи. – Аллата Эйлиита старшая, наследница трона небесного королевства Эйлиитэль, ныне правящая городом Асулией. — Приветствую вас, – пролепетала Анжи, смущенная увесистым титулом Эйлииты, – в наземном мире Тир-ре. — Вот это – и есть Правительница? – осмотрев Анжи, ухмыльнулась Аллата. – Неудивительно, что подлунные царства в упадке. — Между прочим, эта малявка готова была отказаться от последней надежды отстоять свой мир ради нашей свободы. И это Йеа приняла решение встать на защиту Тир-ре. Я ее отговаривал. — Вы оба сумасшедшие, потому и встретились! — Ты злишься оттого, что вынуждена видеть меня снова? — Да! Я не для этого помогла вам покинуть королевство! – Девушка сильнее сжала щит и, казалось, еще немного, и ударит им Драка в грудь. – Ты понимаешь, кого я тебе доверила? Эйлииту, а не простого смертного! — Знаешь что? – пытливо спросил Драк, слегка подавшись вперед. – Иди ты в обитель Грома и Грозы! Аллата растерянно затрепетала ресницами и осталась стоять на месте, а Драк решительно зашагал за вереницей Ардоровцев. Анжи побежала следом, опасаясь быть пригретой щитом. Две повозки, скрипящие впереди, тянули псы-пискуны. Перед глазами снова возникли очертания комнаты, где остался верный Адамант. — Почему вы плачете? – поинтересовался идущий сзади Драк. – Что опять стряслось? — Я просто устала, – отмахнулась Анжи, шмыгнув носом. Драк подхватил ее и усадил на гору порванных кольчуг и прочее снаряжение скормленных псам воинов. — Что вы делаете? — Ваши слезы пагубно влияют на мое и без того плохое настроение. Вы добились желаемого, получили даже больше того, на что могли рассчитывать. Выбрались живой из Ардоры, собрали не ахти каких, но все же воинов. Еще и небожителей в это дело умудрились втянуть. И все чем-то недовольны! — Ни во что я Эйлиит не втягивала! — Зачем же тогда сыграли в благородство? Не для того ли, чтобы эта небесная простота возгорелась желанием отблагодарить вас? — Вовсе нет! У меня и в мыслях подобного не было! А вот зачем вы разыграли меня, вынудив поверить в то, что готовы отдать мне ключ? — А вы думали, что я и впрямь могу пожертвовать Йеалайей ради вашего червивого Тир-ре и его гусеничных обитателей? — Не смейте оскорблять мир моей сестры! — Глупо обижаться на правду. Ради кого вы спустились в Ардору и рисковали жизнью? Вашим подданным безразличны все те жертвы, на которые вы отважились во имя их спасения. — Почему вы вообще завели этот разговор?! – окончательно вышла из себя Анжи и спрыгнула с телеги. — Чтобы вы перестали плакать, – улыбнулся Драк. – Уж лучше злитесь. И устройтесь на телеге, чтобы снова не зареветь от усталости. Анжи опустила голову и тоже виновато улыбнулась. Она с интересом поглядывала на двигающихся последними Эйлиит. Таких необычных людей она еще не видела. А животных – тем более. Отстав от всех, слепо брела за стаей львов Йеалайя, читавшая книгу. Похоже, они с Драком повздорили. Иначе, сочла бы она данный момент подходящим бегать глазами по строчкам? Вскоре надвинулась стена расписного леса, дыхнувшего мятной прохладой. В кронах заливались щебетанием птицы и с шорохом взметались от диких окриков Ардоровцев, наслаждавшихся свободой. — На вашем месте я бы поостерегся Рэйналь, – заговорил до этого надолго замолчавший Драк. – Не вызывает она у меня доверия. — Вы думаете? — А если она заполучит оружие и обратит его против вас? — Ее ненависть ко мне велика, – согласилась Анжи, искоса глянув на женщину. – Но думаю, благоразумие возьмет верх над эмоциями. Мы сейчас на равных – мне нужна ее подмога, а ей необходима моя, то есть Эйлиит. — Я ненадолго отойду. Не то Аллата свернет себе шею, постоянно оборачиваясь и наблюдая за нами. Тоже мне, дневная сова. — Йеалайя? – окликнула оказавшуюся рядом девушку Анжи, и та поравнялась с ней. – Скажи, вы не видели озеро за этим лесом? — Пруд там. И мостики. Много. — Хорошо. А что ты читаешь? – Анжи указала на книгу. Потрепанный каптал показался знакомым. – Ой, это же подарок Ундины! Я потеряла эти «легенды и мифы» в Ардоре. Нет-нет, оставь при себе! — Благодарю. Я учусь с нее вашему языку, – улыбнулась Йеалайя, и на ее щеках мелькнули очаровательные ямочки. – Я его знала, но… знания те затянули мрачные тучи. — Мне нужно переоблачиться. Почитай пока вслух, если тебя не затруднит. — В слух? Это как? А, чтобы все слышали? Поняла. А вы, как облачитесь, устраивайтесь на львице. Так будет лучше, чем когда плохо. Анжи оправила вязаную блузу, осторожно потрепала льва за гриву и боязливо взобралась на его массивную спину. Мягчайшая шерсть приятно ласкала кожу. От утробно урчащего зверя исходил странный запах дождя. Такой аромат висит в воздухе перед грозой. Даже не верится, а ведь они, в самом деле, спустились с облаков! Интересно, какое их небесное королевство? Как живут там эти неземные создания? Йеалайя стеснительно прокашлялась и начала читать: — …на вершине скалы, прозванной Камнем Смерти, однажды взросло дерево. Темный, суеверный народ решил срубить его, дабы не плодило оно соблазна своими отравленными плодами. И много людей погибло, пытаясь взойти на вершину. Столько сгинуло с намерением губить. А дерево касалось ветвями небесной лазури, купая листья в прохладе там, где под вечер закатные лучи выводили золотом молитвы. Йеалайя перевернула страницу и по-детски нахмурилась. — Не хватает листочка. …В замке каждый день грохочет бал. Народ погряз в неслыханном веселье, а Правительница, глядя в небо, вопрошает у Мира, есть ли хоть одна живая душа в этой пустоте. Но солнце молчит и небеса безмолвны. Но вдруг… Творцом иль демоном был послан в Тир-ре человек без имени и памяти о прошлом. И погубил он мир, нечаянно не удержав в руках. Но может, ради этой встречи Тирлэй так его хранила? А девушка явилась для того, чтобы его разрушить? Кем-то уже написаны строки нашей жизни, а мы лишь ступаем по врезавшимся в кровь буквам и спотыкаемся о точки, преграждающие нам путь вперед, к истокам новых предложений. Мы медлим запятыми, стремясь дойти до последней строки. Йеалайя замолчала и посмотрела на Правительницу. — Это книга Вандерласта, – прошептала Анжи и, развернувшись к Эйлиите, ухватила ее за ворот, отчего та испуганно вздрогнула. – Почему ты согласилась одарить своей помощью Тир-ре? Ответь мне, прошу тебя! — Мы видели ужасное. Всюду гибнут люди. Они нуждаются в помощи. Замок с закатной стороны – Обитель Правителя – захвачен летучими чудовищами. Улицы и площади там омыты кровью. — Не может быть! – Анжи соскочила со льва и схватилась за голову. – Замок Тир-ре – последнее укрытие! На его зачарованные стены уповали все спасающиеся, бросившиеся из селений в город! — Тихо, тихо, – прижал Анжи к себе Драк и погладил по волосам. Остановившиеся Эйлииты окружили их. В прорезях масок лучились сапфировые глаза, на лицах застыло непонимание. Анжи перестала плакать, шмыгнула носом и, вытирая подбородок, подняла голову. — Как ты посмел? – строго спросила Аллата, шагнув к Драку. – Ты нарушил закон! Немедленно отстранись от наземного обитателя! По возвращению в Асулию тебе предъявят несколько обвинений! Я об этом позабочусь. — Я к услугам твоей власти! — Перестаньте! – вскрикнула Йеалайя. – Лиесте тене льяо сикейя! — Все нормально, – успокоил девушку Драк и пошел за Эйлиитами. * * * Лесные царства остались позади. Солнце закатилось, оставив несколько оранжевых облаков и россыпь новорожденных звезд. Рэйналь предложила Анжи и Аллате отойти в сторонку. Оставив своих подданных, задержалась у похожего на отшлифованный изумруд пруда. С берега тянулись узкие, выгнутые мостики с изящными перилами. Они сливались в площадку, на которой уместился круглый особняк. Его серые стены обвивало множество горящих золотом символов. — Бывшие владения Ваэ-нгара! – указав на дом, с придыханием сказала Рэйналь. – Где-то там спрятан сундук! Я его заберу! Эй, ко мне! — Э, нет! – ухватив ее за лоскуты, запротестовала Анжи. – Почему это вы должны забрать оружие? — Ха, а ты думала, я доверю это сокровище своему врагу? — Мы не враги. Отныне мы союзники. Доверьте мне ключ, а сами приглядите за своими людьми. Их нужно время от времени усмирять. — Не указывай, блоха, что мне делать! И все же Рэйналь, поколебавшись, оглянулась на разодравшихся из-за куста ягод уродцев и нехотя протянула статуэтку Анжи. — Если что, зовите, – сказал подошедший сзади Драк. — Один из Драков! – воскликнула тут же оказавшаяся рядом Аллата. – Отойди от наземного жителя! Это приказ! Ты нарушаешь закон! — Да замолчи уже. Анжи выбрала ближайший мост и, ухватившись за влажные перила, начала взбираться наверх, но через пару шагов остановилась. Кто-то уже побывал во владениях мастера: к дому вели влажные следы. Не господа ли Пиявки? Может, зачарованное оружие и броня уже у них? Вот тогда будет дело! Столько сил потрачено зря! Она бросилась к дому, но остановилась на середине моста, ухватившись за узорчатый поручень. Она уже когда-то стояла на этом самом месте! Видела эту мертвую, прозрачную глубину. Но когда? — Спустившиеся с небес ангелы канули в глубину, – услышала Анжи тихий голос и резко обернулась, не поверив глазам. – На их дланях зажегся огонь. Но не каждый знает, что здесь неправильно то, что мертвое в живом и живое в мертвом существует вместе. Здравствуй, Правительница. Анжи помотала головой и устремилась к площадке дома. Добежав до овальной двери, отшатнулась от вышедших навстречу людей. Поначалу столпившихся в полумраке людей она приняла за врагов. Потом – за призраков. Мертвое в живом – это они, а живое в мертвом – это Анжи среди отошедших в иной мир! Но, черт возьми, они ведь живы! — Правительница? – ошарашено посмотрел на нее взаимно испугавшийся Дым. – Как ты выбралась из Ардоры? — На метле вылетела, – обиженно отозвалась Анжи, подняв глаза на Турнена. – Разочарованы? А где же заколдованный клад? Неужели не нашли? — Да нет там ничего! – возмущенно пожаловался Дым. Анжи обернулась на подошедшего Адаманта. Она-то приняла его за явившегося отомстить ей призрака, а он чудом спасся. Можно больше не винить себя в его гибели, но чувство вины, неловкость… — Прости меня, Адамант, – сказала она, погладив его по плечу и посмотрев в исполосованное ссадинами лицо. – Я так рада, что ты жив. Мне очень жаль, что я не смогла придти тебе на помощь. Просто сложились такие обстоятельства… — …что она попросту о тебе забыла, – договорил за Анжи Турнен. Она глянула на него и, сжав в руке светящуюся статуэтку, шагнула в темный проем. Освещая себе путь, спустилась с двух ступенек в залу. Колоннами из пола прорастали золотистые деревья, упершиеся ветвями в потолок. В ряде огромных жирандолей вспыхнула свеча. Анжи содрогнулась, еще раз огляделась и шагнула на широкую лестницу. Что за странный звук? Тоскливая мелодия, исходящая от стен, заунывный плач горна. Лестница вывела ее на небольшую площадку. Анжи остановилась напротив иссиня-черного, огромного горна, встроенного в стену. Из него вместе с прохладным ветром лился звук. Статуэтка осветила тянущийся вглубь бесконечный коридор, но это была просто иллюзия. Анжи коснулась ладонью зеркальной поверхности горна и нащупала фигурное углубление, не иначе как предназначенное для ключа! Она торопливо вложила статуэтку в стену. Фигурка вспыхнула белым светом, накалилась и начала трескаться, закрутившись вместе с особенной скважиной. Опасаясь, что ключ раздавит невиданная сила, Анжи попыталась вытащить его, но не сумела. Фигурка взорвалась, и ее осколки разлетелись. Все, кроме одного, угодившего Анжи за шиворот. До этого невидимая дверь бесшумно отошла в сторону, и из раскрывшейся комнаты полился свет, озарив каждый уголок залы. Анжи несмело вошла в крошечную зальцу. Яркие лучи сочились сквозь большое окно. Жаркое солнце клонилось к горизонту, проваливаясь сквозь кроны невысоких деревьев. У дальней стены стоял белокаменный сундук, больше напоминавший гробницу. В нем, должно быть, и хранилось зачарованное оружие. Подойдя ближе, Анжи отыскала шов крышки. На ней была небольшая, занесенная пылью полость, похожая на пересеченную бортиками фигурку. Вытащив уцелевший осколок разлетевшегося ключа, Анжи покатала его в пальцах. Слишком правильная для осколка форма. Вылитая прозрачно-голубая капля. Хм, в узком основании – аккуратное отверстие. Присев на корточки, Анжи смела с ячеек пыль и положила в одну хрустальную каплю. Идеально подошла! Анжи выбежала на лестницу, распугав метнувшихся в стороны духов. — Дэндалион! Блик! – закричала она. – Сюда! Скорее! В залу вбежали Адамант и швец, растерянно прикрывшие глаза рукавами. Анжи, заметавшись, велела искать остальные кусочки прозрачного камня. — Я нашла вход в комнату, где хранится сундук! Но чтобы его открыть, нужно собрать разлетевшуюся вдребезги статуэтку! Два кусочка без труда нашлись на ступенях, другие же точно улетели. Блик и Адамант ощупали буквально весь пол. Пришлось позвать на помощь остальных. Общими усилиями отыскали еще три. Но каменных ячеек было шесть, и все уперлось в последний осколок. Сбежав с лестницы, Анжи выскочила на мост и окунулась в по-осеннему прохладную ночь. Прислушавшись, перевесилась через перила. Со дна пруда поднималась приглушенная песнь. Но ведь это невозможно! — Драк! – крикнула Анжи, вглядываясь в редкие огни. – Идите сюда! Когда тот подошел, она ухватила его за рукав, умоляя помочь с поисками. Парень спустился в залу, наклонился и поднял крошечный блестящий треугольник. А ведь здесь уже дважды все облазили и ничего не нашли! — Благодарю! Ах да, это мои сопровождающие. Мы разминулись в Ардоре, – представила Анжи свою свиту, когда Драк вопросительно изогнул бровь. Да уж, разминулись, это конечно, самое точное определение тому, как они расстались, но теперь многое не имело значения. Они вошли в потайную зальцу, и Анжи проскочила к сундуку. Все ждали, что сейчас снова сработает какой-нибудь механизм, и крышка откроется. Но ничего не произошло. Камни были осколками, красиво уложенными в ячейки. Чего-то не хватало, чтобы крышка открылась. Дым попробовал взломать сундук мечом, но понял, что скорее сломает клинок. Блик предложил десяток вариантов, но все оказалось бесполезным. — Драк, а что думаете вы? – вспомнила Анжи о парне, скромно вставшем в проеме. – Есть какие-нибудь соображения? Что ей еще нужно? — Если там покоится оружие, а оружие требует крови, то, возможно, нужно окропить ею каждую ячейку. Так как вариант Драка был последним, им и решили воспользоваться. Правительница и ее спутники укололи пальцы и окропили хрустальные «Слезы Тир-ре». Результат был тем же. И вдруг громыхнул нечеловеческий голос. Анжи прижалась к Драку, завертев головой под его подбородком. Дверь захлопнулась, а из стен проступили каменные фрески. Сундук и столпившихся возле него людей окружали дышащие холодом и пылью лики старцев. — Хххотите выйти, значит хххотите умереть, – на выдохе шептали они. — Хххлед разрывает плоть. Хххлед морозит душу. Хххпламя пожирает древо, хххпламя оставляет пепел. Хххничто создано пустотой, ничто хххвыедает разум. Для чего ты хххпотревожил силу, для чего ты потревожил хххрам? — Нам нужно это сокровище, – пробормотала испуганно озиравшаяся Леа. – Во имя спасения наших жизней! Во имя спасения мира! — Жить хххради смерти другиххх… Просите Творца о милости. На жутких ликах поднялись каменные веки, закатившись под кустистые песочные брови. Из пустых глазниц потянулись красные, голубые и черные лучи, опутавшие залу подобно паутине. Острые концы подрагивали, будто что-то сдерживало их нетерпение. В окно влетела крупная бабочка и, покружив под потолком, начала опускаться на луч. Анжи подула на нее, желая отогнать, но та, дрогнув, примостилась на голубой паутинке. Края ее крыльев подернулись жидким льдом, потекшим к тельцу. Бабочка метнулась на черный луч и превратилась в лоскуток пепла. Колебанием воздуха его понесло в красное переплетение лучей и охватило пламенем. Наглядный пример того, что случится со всеми, стоит им шевельнуться. — Опуститесь на колени, – тихо сказал Драк и потянул Анжи вниз. – Творец! Ты тот, кому я доверю закрыть мои глаза навек. Упаси меня от пустоты, из которой мы произошли. Протяни радужный мост надежды. Укрепи сплетение моих мыслей, дабы не пробили их стрелы греховных помыслов. Я вручаю тебе свою душу, чтобы ты вел меня светлой дорогой. И пусть в конце моего пути прекрасное ложе – земля – примет меня в любом обличии. Эта молитва разворошила смутные воспоминания. Анжи хватала зыбкие тени прошлого и поняла, что когда-то жила в приюте. Точно! Но как она, будучи дочерью Правителей, могла оказаться в приюте? Неужели все вокруг были правы и она на самом деле самозванка? Может, все те обрывки, что возвращаются к ней время от времени – выдумка? Открыв глаза, Анжи осмотрела изумленные лица парней и довольные улыбки девушек. Каменные веки хранителей были опущены. В зале стало невероятно тихо и даже приятно. Смертоносные лучи погасли! — Почему вы предложили помолиться? – повернулась к Драку Леа. — Камни сказали: «просите творца о милости». И так как это было сказано с обреченностью, я понял, что они сдаются. Оставалось просить прощение за сгубленные души тех, кто падет от этого оружия. Драк указал на каменный треугольник, затаившийся чуть ниже крышки. Турнен перехватил его взгляд и вжал эту кнопку внутрь. Каменная восьмиугольная плита медленно отъехала в сторону, со скрипом царапая бортики сундука. Дым и Леа громко возликовали. Плотная серая одежда, набитая пухом – вот что покоилось в сундуке. Турнен вытащил все это на пол и зажмурился, ослепленный брызнувшими в лицо бликами. Девушки вытянули из тайника собранные из зеркальных кусочков туники и штаны. Под ними лежали не тронутые временем шлемы со спадающими на плечи гибкими подобиями бармиц. На дне нашлась искусно сотворенная обувь и шесть сверкающих мечей с расписанными тенью клинками. Анжи с опозданием вспомнила о Железной Королеве и зло хлопнула себя ладонью по лбу. Оружие и броню ведь нужно было разделить между главнокомандующими! То есть, одарить им Аллату – командира Эйлиит, Рэйналь – властвующую над Ардоровцами, Правительницу, представляющую собой символ разрушенного мира, и Турнена, ведущего смехотворное войско Тир-ревцев. Но теперь поздно. Кровь других людей легла на «Слезы Тир-ре» и они одни могут им владеть. Даже в царстве короля Фаэтона, не богатого на умелых ратоборцев, не доводилось встречать таких вояк! Если им и удастся выстоять, то только благодаря тому, что все чудовища умрут от смеха! — Смотрите, здесь еще цепочки, – сказала Эйрэна, вытащив со дна сундука сверкающие нити. – Они для осколков предназначены! — Каждый возьмет тот, на который проронил свою кровь, – что-то прочитав на дне гробницы, сказал Турнен. – Он спасет ему жизнь, если потребуется. Вскоре в зале выстроилось шесть фигур, льющих яркий свет, окрашенный закатом в кровь. На шее у каждого висела нить со «Слезой Тир-ре», сочетавшаяся с туникой из чешуйчатых зеркал. Вернее, полузеркал: Дым, попытавшись разбить валявшийся на дне сундука кусочек, усердно колотил по нему оголовком меча, но так и не добился ни трещинки, ни вмятины. Подойдя к двери, все опомнились, что та по-прежнему закрыта. Как ее отворить – еще предстояло подумать. Анжи отошла к окну, заметив на залитой лучами равнине силуэт, манивший ее рукой. Оглянувшись на свою свиту, Анжи перелезла через подоконник и спрыгнула на песчаную почву, прокаленную за день солнцем. Веющий ветерок прокатил по земле несколько круглых веточек. Он оказался таким горячим, что Анжи была вынуждена снять шлем, отделанный изнутри толстой, пышущей теплом подкладкой. Верхнюю часть лица закрывала маска, так же расшитая внутри пружинящей материей. Незнакомкой оказалась Тирлэй. На ней развевалось траурное платье, в каком ее проводили в последний путь. Это очередная иллюзия, играющая с желанием Анжи видеть сестру? А может, призрак, пришедший за ней? Даже если это и так, то она согласна уйти, отказаться от жизни. — Алерна, – улыбнулась Тирлэй, когда та подошла ближе. — Ты жива? – спросила Анжи, протягивая руку и касаясь уже знакомого невидимого стекла. – И ты не возьмешь меня с собой! Я никому не нужна. Ни в том мире, не в этом. Прости. Я не оправдала твоих надежд. Я погубила твоих людей, разрушила твой мир! Ты полна презрения к своей сестре? — Моя душа наполнена любовью. Она всегда с тобой. — Но я так одинока. Избавь от всего того, что мне предстоит пережить, от того раскаяния, что будет терзать душу, если я переживу предстоящее испытание. Спаси от мук совести! Знала бы ты, как мне хочется тебя обнять! — Прошу, живи. За нас всех. Послушай, в пруду есть ледяная пещера. В ней живет дракон, охраняющий плащи. Забери их. Они понадобятся вам. Ступай. И да сжалится над тобой небо. — Не покидай меня! – Анжи сильнее ударила кулаками. – Тирлэй! Я так долго тебя не видела! Возьми меня с собой! Возьми… Она медленно осела на песок, когда поняла, что сестра уже не вернется. Ее стройный силуэт все сильнее утончался в косых лучах. — Мы открыли дверь! – крикнул Дым, высунувшись из окна. Анжи подняла голову и посмотрела на него. Как же она ненавидит все то, что находится по ту сторону! Если бы можно было разбить эту невидимую преграду и броситься вдогонку сестре! Она вернулась в тайник, взяла причитающийся ей меч и вышла в залу. Ее спутники столпились у перил моста, позвякивая чешуей доспехов. Так, плащи. Ей нужны плащи. — Назад! – испуганно крикнул Драк, но Анжи уже спрыгнула в пруд. Всплеск. Водяная гладь разверзлась и сомкнулась над головой. Внизу светлело дно, покрытое ковром желтой пыли. Анжи коснулась ее ногами, не в состоянии побороть навалившуюся усталость. Неподалеку светился коралловый городок. Между причудливыми домами стояли увитые водорослями статуи. На их ладонях плясали спирали холодного огня. Как странно. Сердце не бьется, дыхание мертво. Пройдя по золотистой тропинке, тянущейся меж домов, Анжи оказалась у хрустальной горы. Отблески света играли в ее гранях сотнями бликов. Изнутри доносился тончайший перезвон. Заметив темнеющий портал, Анжи вошла через него в пещеру. С высоченного потолка свисали различные колокольчики. На гостью уставились желтые глаза огромного дракона, полулежащего в центре. В черном чешуйчатом теле, словно собранном из монет, угадывалась мощь и грация. Овальные ноздри вздымали лужицы песка, длинный хвост обвивал сталагмит и взволнованно подрагивал, а резные крылья замерли в неполном взмахе. Анжи, сжав рукоять меча, двинулась к дракону по рифовой тропе, заканчивавшейся небольшим островком. Между когтистыми лапами чудовищного зверя лежала большая ракушка-ларь. В ней, видимо, и хранились плащи. Что ж, теперь нужно их забрать. — Опомнитесь! – разнесся голос по пещере, отдаваясь в тонких боках колокольчиков. – Остановитесь! Анжи медленно обернулась. — Не делайте этого, – сказал Драк, остановившись на рифовой тропе. – Вы потом будете сожалеть об этом. — Жалеть? Я не знаю, что это такое. — Знаете. Уверяю. Пойдемте отсюда. – Драк протянул руку, не решаясь подойти ближе. – Оставьте жизнь последнему дракону. Анжи проигнорировала просьбу и двинулась к предупреждающе изогнувшему шею хранителю. Стоит ему опустить на нее лапу… — Эти плащи люди сотворили из кожи драконихи, с которой он прожил целую вечность, – продолжал увещевать ее Драк. – Он похитил последнее, что осталось от нее, и сделал это подобие гробницы. А вы сейчас собираетесь кощунственно ее разграбить. — Мне все равно. – Анжи подняла меч выше и подобралась к дракону совсем близко. – Иначе он мне их не отдаст. Я знаю, что не отдаст. Она остановилась перед ракушкой, не встретив никакого сопротивления. Нагнувшись, подняла ее и собралась уйти, но дракон блеснул лязгнувшими клыками, едва не свалив раздвоенным языком. Анжи выронила ракушку, взмахнула рукой, и острие меча угодило между чешуек. Дракон метнулся в сторону, ударился о стену и потолок. По пещере пронесся пронзительный звериный крик, сотрясший ледяной пол. Сверху посыпались колокольчики, по углам побежали трещины, и все вокруг затянуло цветным туманом. Магия, заключенная в клинке… Одного удара хватило, чтобы сразить дракона! Значит, он может одолеть и Пиявок! Их ждет час расплаты. — Что вы творите? — Я уничтожу их, – монотонно сказала Анжи, пытаясь обойти Драка. — Жить ради жизни! Помните? Не вы ли это говорили? Драк ухватил ее за плечи и рывком развернул к дракону, слепо выискивающему пропавшую ракушку. Его голова запрокидывалась, крылья беспомощно хлопали по полу. У него начиналась агония. Внезапно Анжи испытала на себе, что значит умирать. Как тяжело хвататься за жизнь и упускать ее, навсегда уходя за стеклянную стену. И вот сейчас, между ней и лежащим драконом невидимые пауки строчили стеклянную паутину, утолщая ее, превращая в вечную преграду. Лишь в середине еще темнела дыра, но и она стремительно затягивалась. Анжи кинула Драку раковину и меч, а сама с неожиданной легкостью бросилась к дракону, на ходу подпрыгнув и нырнув в прореху. Только коснулась жидкого золота, тотчас сорвала с шеи «Слезу Тир-ре» и бросила ее в открытую пасть подрагивавшего дракона. — Прости меня! – воскликнула она, закружившись возле огромного туловища, частично съехавшего с бережка. – Прошу тебя, очнись! Я верну тебе плащи! Только останься в этом мире! Дракон больше не двигался. Анжи опустилась на колени рядом с его головой, погладила по ребристо-гладкой морде и заплакала. Сердце снова забилось, всколыхнулась сковывающая боль. Стены осыпались. Упал последний колокольчик, разбившись вдребезги. Стеклянная земля с треском вспарывалась. Анжи ничего не замечала, продолжая причитать над драконом, глядя в его остановившиеся зрачки. Она смутно помнила, как Драк подхватил ее на руки и вынес из рушащейся пещеры, убеждая, что еще не все потеряно. И вот они стояли в стороне и наблюдали, как оползают стены, как разлетается на куски вершина, засыпая стеклом пошевелившегося дракона. — Поднимись, прошу тебя! – молила Анжи, наблюдая за ворохом стеклянного праха. – Вернись к жизни! Они с Драком отошли подальше, когда начали вздыматься обломки, ссыпающиеся с крыльев и покрытой гребнем головы. Анжи возблагодарила небеса, не понимая, что помутило ее разум. Ведь это была не она! Кто-то с ее помощью хотел убить последнего дракона? Но ведь не дух Тирлэй! Отряхнувшись, дракон улегся на новой горе. Анжи опасливо подошла к нему и положила между лапами его сокровенную ракушку. — Прости меня. Я возвращаю тебе обрывки твоего прошлого. Дракон изогнул зажившую шею, склонился к раковине и, упершись в нее носом, стал двигать обратно к ногам Анжи. Та недоуменно оглянулась на Драка и развела руками. — Вы отдали ему с осколком частицу себя. В нем теперь течет и ваша кровь. Он это чувствует и считает вас одной из своего рода. — Ты хочешь, чтобы я взяла их? – спросила Анжи, присев возле огромной головы, взирающей на нее янтарными глазами. Дракон фыркнул, подняв два облака золотистых крупиц. – Это значит «да»? Она протянула руку, погладила его по грубому носу и, взяв ракушку, последовала за Драком, ступившим в коралловый городок. Анжи, увидев вдали Далькирию, жестом попросившую подойти к ней, отдала Драку ракушку и велела возвращаться к остальным. Спустя миг она уже стояла под фиолетово-розовым небом и мертвыми облаками. Далькирия предстала перед ней уже совсем взрослой. — В силах ли ты хоть на мгновение вдохнуть жизнь в умершую плоть? – опередила Духа вопросом Анжи, вспомнив сумасшедшее обещание, данное Рэйналь. – Могу ли я просить тебя… — Нет. Я оживлю на время покойных Лекорцев и пришлю тебе их в помощь. О большем не проси. Если минул сорок один день, как человек покинул подлунный мир, уже ничто не в силах воротить его в жизнь. — Если бы ты явилась мне чуть раньше… — Отпусти их с миром! – воскликнула Далькирия, заставив ушедшую в себя Правительницу очнуться. – Ты их не воротишь! Но меня ты еще в силах спасти! Я так много дала тебе, рассчитывая на ответную помощь. Если ты не освободишь меня от оков мертвой земли, оставив в этом дне еще на целый век… Я обращусь в суровый гнев. Уж тогда не обессудь. * * * Анжи очутилась на мосту, когда уже светало. В небе таяли созвездия, утопающие в расплескавшейся лазури. С берега доносился жуткий галдеж: заунывно хрипели простывшие Ардоровцы, быстро и звонко лопотали Эйлииты, а голоса Эйрэны и Леи пытались перекричать словесный сумбур. Анжи, опасаясь худшего, собралась с силами и поспешила к ним. Только сошла с моста и напоролась на Турнена, одарившего ее увесистой оплеухой. — Как ты посмела опечатать позором павших в бою воинов Тир-ре, униженно воззвав к содействию побежденных нами супостатов?! — Как ты посмела присвоить оружие?! – заорала подскочившая следом Рэйналь, собираясь толкнуть Правительницу в плечо. К частью, откуда-то появился Драк и перехватил ее руку. — Отойдите от нее! – густым басом приказал он. — Ты нарушила наш уговор! Я отказываюсь стоять за Тир-ре! — Постойте! – крикнула Анжи, посчитав себя виноватой. – У кого бы ни было это оружие, поодиночке нам все равно не выстоять! Ни вам, ни нам. Только общими усилиями мы сможем противостоять Пиявкам! Я отдам вам свою броню и меч в подтверждение того, что не собиралась нарушать уговор. — Не надо, – покосившись на нее, ответила Рэйналь. – Мне не нужны твои подачки. Я останусь, ибо рассудок возвышается над чувствами и вынуждает меня признавать твою правоту. Но знай, отныне ты не владеешь и каплей моего доверия. И в случае победы над нашим общим недругом, мир меж нами будет расторгнут. Железная Королева тряхнула спутанным хвостом и пошла к своим уродцам. Что ж, все ясно. Если Тир-ре одолеет одного врага, тут же наживет другого. И снова будет литься кровь. — Хорошие у вас сопровождающие, – сказал присевший рядом с Анжи Драк. – Немудрено было потеряться в Ардоре. У вас кровь сочится. Возьмите. – Он вытащил из мешка маленький кошель. – Приложите немного. — Благодарю, вы такой внимательный. — Что вы, это вам в болевом синдроме почудилось. Анжи осторожно приложила пыльцу к ссадине: боль разрывала всю щеку. Когда немного полегчало и губы перестало сводить судорогой, она пошла к держащимся особняком Тир-ревцам. Похоже, все заняли позицию Турнена. Надо бы узнать, какова она. — …да мы что, дураки? – возмущался Дым. – Полезем в самое пекло с этими подземельными крысами, которые нас едва не зарезали? Да они в самый неподходящий момент возьмут и переметнутся на сторону Пиявок! И тогда нам всем споет «баю-бай» старушка Смерть! — Я тоже не могу стоять плечом к плечу с Ардоровцами, – сказал седлающий коня Блик. – В войне с ними погибли мой отец и брат. У меня никого не осталось благодаря этим уродам. И теперь я должен забыть об этом? Не могу! Меня так и подмывает порешить каждого из них. — Если они выживут, вот посмотрите, снова объявят нам войну. Додумалась же эта сумасшедшая вытащить их на свет солнца. — Мы не в том положении, чтобы привередничать, – вмешалась до этого молчавшая Вэндай. – Рэйналь понимает, что неразумно обращать на нас свой сброд. Тем более, сейчас, когда зачарованное оружие у нас. Иногда надо чем-то поступиться, чтобы добиться большего. Турнен? — Мы присоединимся в том случае, – заговорил Турнен, обернувшись на подошедшую Анжи, – если Правительница добьется от Рэйналь договоренности не совершать против нас атакующих мероприятий до исхода предстоящей баталии. — Хорошо! – осмотрев собравшихся, рявкнула Правительница. – Я получу это соглашение! Но учтите, уговор будет обоюдным. Представители Тир-ре тоже обяжутся сохранять равенство положений. Не дожидаясь ответа, она отправилась к укрывшейся в низком шатре Королеве, понятия не имея, как к ней подступиться. Нерешительно задержавшись у тряпичной стены, поняла, что Рэйналь облачается в броню. И судя по тому, как клянет прислужницу, сейчас бы к ней лучше не соваться. Обойдя шатер, Анжи остановилась при виде выросших перед ней вооруженных стражниц, загородивших пиками вход. — Железная Рэйналь, извольте принять меня, – обратилась Анжи к просвечивающей сквозь шатер фигуре. – Во имя общего блага. — Пусть войдет, – ворчливо откликнулась Королева, и стражницы посторонились и распахнули полотняные двери. Анжи склонилась и вошла внутрь, когда юные прислужницы кряхтели от тяжести, надевая на Рэйналь кольчугу. Плотная, набитая шерстью пискунов стеганка цеплялась за плохо сцепленные кольца. Обломав все ногти, девушки все же справились с задачей и взялись крепить щитки на ноги хозяйки. — Можешь не трудиться в выборе слов, – опередила замявшуюся Анжи повернувшаяся к ней Рэйналь. – Я уже знаю, зачем ты пожаловала. — Тем лучше. И каков будет ваш ответ? — Идущие на врага твои ратоборцы станут на время и моими силами. Ах, эта шестерка спесивых юнцов! В ином случае, и взглядом бы их не удостоила. Я потеряла зачарованное оружие, но еще имею шанс воспользоваться им, прибегнув к незаконно приобретенным силам твоих воров-подданных. Посему принимаю твои условия. Анжи прониклась к Королеве негаданным уважением и, облегченно вздохнув, вышла из шатра, намереваясь сбегать за бумагой и пером. — Смотри под ноги! – взвизгнул кто-то, метнувшись в сторону. – Ой! Правительница? Трижды кланяюсь и прошу прощения. Из травы поспешно вылез низкорослый вестник и, взмахнув мятой шляпой, поклонился, посвистывая опухшим красным носом. — То-то думаю, неспроста с утра макушка чесалась. Не иначе как к встрече с высокопарной особой. И точно! Вот они приметы… — Ты послан нам свыше! Сможешь провести нас в сердцевину Чародейского Поля самой сумрачной тропкой, дабы мы смогли как можно ближе подобраться к Пиявкам и остаться незамеченными? Вас же они не увидели, хотя о наших поползновениях знали все, а мы были за сотни дорог. Карлик воззрился на Анжи затуманившимися глазками и с несчастным видом вытер уголком рубахи нос. Да-да, придется еще немного помучить его чувствительный на чародейство нюх! — Мой долг служить на благо Тир-ре, – гундосо признался вестник, быстро перебирая в маленьких пальцах края вертящейся по кругу шляпы. – Для правого дела можно и вонючей магии нюхнуть. Проведу вас той стежкой, какой сам незаметно пробрался в самую середку. Но не уверен, что мы останемся незамеченными. Раз Ридоронта следит за вами с помощью заколдованного озера, то ваш визит не станет неожиданностью. Но можно будет на время сбить ее с толку! — Каким образом? — Держать при себе баклагу с речной водой. – Вестник обернулся и указал на бегущую неподалеку речушку. – Реки не стоят на месте. Их беспокойные воды искажают отражения. — Благодарю тебя от всего Тир-ре. Как тебя величать? — Арл Большой Нос. К твоим услугам, Правительница. Трижды кла… — Адамант! – не дослушав, крикнула Анжи, увидев идущего мимо парня. – Перо, бумагу и чернила мне живо! Адамант вернулся к лошади Дыма и, вытащив из аска письменные принадлежности, поспешил к Правительнице. Они вместе вошли в шатер, и Анжи собралась набросать договор, но Рэйналь стиснула жилистыми пальцами ее запястье и посмотрела в глаза. — Я не верю ни чернилам, ни бумаге. У них короткая память. Действительным наш уговор станет тогда, когда мы скрепим его кровью и дадим клятву матери всего сущего – Земле. Анжи растерянно посмотрела на лист бумаги, переглянулась с помотавшим головой Адамантом и согласно моргнула. Рэйналь, позвякивая кольчугой, вышла из шатра и кашлянула. К ней подбежали воительницы, подставив стальную чашу с землей. Королева взяла кинжал и зажала его острие левой ладонью. Между пальцами начали выбираться темные кровавые змейки. Крупные капли упали в чашу, окутавшись рассыпчатой землей. — Я, Железная Рэйналь, повелительница огня и металла, клянусь не предпринимать никаких актов против защитников Тир-ре до окончания бранных мероприятий с нашим общим врагом. Беру в свидетели Землю! Рэйналь протянула кинжал Анжи, и та, незаметно обтерев лезвие платком, порезала руку и стиснула зубы от боли. — Я, Правительница Тир-ре, клянусь, что мои верноподданные не посягнут на жизни наших союзников до окончания грядущей брани. Беру в свидетели Землю. Теперь наша договоренность обрела силу? Рэйналь недоверчиво прищурилась, ослепленная утренним солнцем, но, посмотрев на чашу с землей, решительно кивнула. — Ты понимаешь серьезность этого обряда? – спросил Адамант, когда Королева скрылась в шатре. – Ты ведь поклялась Земле! А она ничего не забывает. И страшно карает тех, кто нарушает слово. — Я знаю, но иначе бы Рэйналь мне не доверилась. Оповести остальных, Адамант, пусть собираются в путь. Наберите в баклаги речной воды. Вестник Арл поведет нас в дьявольскую обитель. Анжи похлопала его по плечу и свернула в чащу леса. Миновала стаю Эйлиит, седлающих львов, и посмотрела на толпу вооруженных людей. Судя по некогда вычурной, расписной одежде, это были оживленные на время Лекорцы. Далькирия сдержала свое слово. Теперь очередь за Правительницей. — Анжи! – услышала она радостный окрик и оглянулась. Неподалеку стояла Ундина в изрисованных вьюнами штанах и коротенькой зеленой куртке. Ей определенно не шло рядиться в человеческие наряды. — Я так рада, что отыскала вас! – Ундина подбежала к ней и хотела поцеловать руку, но передумала и ласково обняла. – Какой странный наряд. Никогда такого не видела. Фу, как слепит глаза, и такой колючий! — Зачем ты здесь? – холодно спросила Анжи. — Чтобы быть тебе опорой и подмогой. Я не теряла времени зря… — Я обойдусь без твоей помощи. Здесь предостаточно тех, кто может позаботиться о Правительнице. Уходи, пожалуйста. Ундина невольно попятилась, растерянно глядя на Анжи. В бездонных глазах заблестели слезы. Только что радостно улыбавшиеся губы дрогнули от проскользнувшей по подбородку судороге. — Теперь я понимаю, почему вас ненавидят все Гардэи, – проговорила она, когда Анжи демонстративно повернулась к ней спиной. – Вы и вправду коварные и лицемерные существа! Анжи прижалась ладонями к стволу дерева и не позволила себе обернуться. Ранить куда больнее, чем самой быть раненной. Но так будет лучше. Она не позволит беззащитной Ундине рисковать ради нее. Эта девушка стала ей слишком дорога. Она не простит себе, если погубит ее. Другого языка златовласая не поняла бы. Да спасет ее эта обида от смерти. * * * Вестник Арл проворно бежал впереди всех и указывал путь, иногда останавливаясь и мучительно принюхиваясь. По его словам обитель дьявола была оцеплена лесами и находилась в небольшой низменности. Еще недавно казавшаяся выгодной позиция защищенных непроходимыми дебрями Пиявок, чувствующих себя в полной безопасности, благодаря карлику дала трещину. Даже не верилось, что скоро Анжи своими глазами увидит этих подлецов! Когда вестник остановился, забредя в горящую осенним золотом рощу, Турнен вытащил из маленького ледяного ларя двух Ламинас. Карлик нашептал им что-то, объяснив какой тропой предстоит лететь, и они зависли в воздухе, готовые вести за собой Аллату и Рэйналь. — Будьте осторожны, – попросила Анжи, спешно сжав плечо Драка. — И вы берегите себя, – поцеловав ей руку, отозвался парень. — Ксэнос Инк Драк! Соблюдай дистанцию! Ты нарушаешь закон! — О, боги. Аллата, оставь меня в покое! Эйлииты, почти неслышно ступая по тонким лиственным коврам, растянулись длинной цепочкой и свернули вправо. Рэйналь повела свой сброд в противоположную сторону. Адамант сумел договориться с Лекорцами, к которым никто больше не осмелился подойти, и вызвался быть их проводником. Анжи дважды порывалась выступить с речью к своим защитникам, но стоило представить себя в окружении стольких покойников… Все нужные слова тотчас застревали в горле. Щебет птиц стал незаметно стихать. Сердечник огромной рощи заполняла безжизненная тишина. Резные листья, кружась, с тоскливым шорохом опадали на землю, летели переливающиеся в свете паутинки. Кое-где повисали цветные столбы пыли, скользили по стволам тени и солнечные зайчики. В теплом сухом воздухе расплывался медовый привкус осени. Анжи прилично отстала, не в силах выбросить из головы последнюю встречу с Ундиной. Златовласая до сих пор стояла перед глазами. Ее дрожащие губы, дрожащие слезы, дрожащий, обиженный голос! Она не заметила, как свернула с едва видимой тропы. Долго ехала в окружении падающих листьев. Тишина. Невыносимая тишина заставила очнуться. И только теперь, остановив коня и осмотревшись, она поняла, что заблудилась. В первую очередь хотелось закричать, позвать остальных на помощь. Но она сдержалась: любой резкий звук мог сорвать задуманное. Свесившись с седла, она старательно выискивала следы. Раздавленный желудь, оголенный кустик. Хм. Опять раздавленный желудь, опять смятый листок и оголенный… Черт возьми, она ездит по кругу! И этот паршивый куст зацепила стременем она сама! — Ну где же вы? – прошептала Анжи, вглядываясь в темнеющие глубины леса. – Неужели так трудно хоть раз обернуться и заметить, что среди вас нет больше пусть никчемной, но все же Правительницы? Что-то влажное скользнуло по щеке, как если бы к ней прикоснулся мыльный пузырь. Кончики пальцев кольнул холод, а виски сдавило болью. Откуда этот странный запах дыма? пепла? гари? А теперь еще и терпкий смрад железа и крови… Конь испуганно заржал, замотал головой и принялся грызть удила. Потом попятился и забухал оземь массивным копытом. Анжи сжала поводья, выискивая в округе, что могло его так взволновать. И нашла. Откуда-то взялась долина. Склон, ведущий к реке, почти черная стена непроходимого ельника и этот чертов куст… еще не облетевший! Всюду лежали убитые. Там уродливая куча окоченевших тел, здесь – свалка обезображенных останков. С десяток тел плыло бревнами по воде, белея опереньем стрел. Поджавшие хвосты волки, изранив языки, лизали подернутые осенним ледком красные лужи. В облаках дыма, застилавшего голубое небо, парили огромные птицы. А вороны прыгали на посиневших, местами иссиня-черных телах воинов и клевали, клевали, клевали. Дрались между собой за добычу. Какие-то оборванцы, воровато оглядываясь, поспешно стаскивали с покойников латы и сапоги, вытягивали из скрюченных пальцев примерзшие рукояти мечей. Славно поживились, славно… Анжи смотрела на все это, пока конь не отступил назад и вбок. Легкий удар по плечу. Она отшатнулась и закричала, увидев над собой качавшегося висельника. Развернула коня и заметалась. Вдоль ельника, объезжая врастающие друг в друга останки, неслись одинаковые всадники в закрывающих лица синих повязках. Тяжелые замшевые накидки хлестали лоснящиеся крупы вороных лошадей. — Призрак! – указал на нее пальцем один из незнакомцев. – Глядите, там призрак! Девица в светящихся латах! На прозрачном жеребце! Призрак? Анжи закрыла глаза, готовясь завопить с новой силой, подозревая, что в ближайшие мгновения сойдет с ума от переполнившего ее ужаса. Из сдавленного горла вырвался придушенный писк. И все, что ее только что окружало, так же внезапно исчезло. Впереди, как ни в чем не бывало, ехали парой Турнен и Эйрэна. Сзади – Дым и Вэндай. — Что случилось? – спросил Дым, видя как Анжи, привстав на стременах, вглядывается вдаль. – Кого ты там увидела? О, если бы она могла сказать! Все бы дружно покрутили пальцем у виска. Но это вовсе не одно из ее видений. Она просто нечаянно проникла в недалекое будущее. Но к счастью вовремя вернулась! Часть этой рощи вырубят. Выйдет из берегов какое-нибудь озеро и образует реку. И будут на этом самом месте биться насмерть люди и… — Видать прыти поубавилось, – полушепотом прохрипела Вэндай. – То все вперед вырывалась, а теперь два часа в хвосте плетется. Я уж думала, она вообще решила культурно, засветло отстать. Оглянувшийся Турнен усмирил Вэндай взглядом, вынудив замолчать. Лишь шорох листьев, глухой стук копыт и поскрипывание седельных подушек нарушало неестественное безмолвие. — Тут надо спешиться, – сказал вестник, указав в сторону начинающихся зарослей. – Надо бы поторопиться. Скоро стемнеет. Анжи вначале не поняла, почему все остановились, потому снова оказалась последней. Вела за собой коня, глядя под ноги, а мыслями все еще пребывала в долине смерти. Когда оступилась и угодила ногой в рытвину, наконец-то, очнулась от наваждения. Осознание того, куда они идут, впервые сковало страхом. Еще не так давно она собиралась отправиться к Пиявкам в одиночку. А теперь всю трясло от мысли, что ей не выстоять даже с такой оравой сателлитов. А так ли уж их много? Ликорцев десятка три. Около полусотни Ардоровцев. Примерно столько же Эйлиит и семеро Тир-ревцев. Одна из которых даже Дома Необходимых Знаний не посещала. Мечом машет довольно скверно, но хорошо держится в седле. Эмоции контролировать не умеет, но в ярости бывает опасна. Ситуацией владеть не может, но старается под нее подстраиваться. Достаточно ли этого, чтобы выстоять? — Плата, – прошептала она, посмотрев в пожираемую сросшимися кронами прореху. – Если бы ты был рядом, меня бы ничто не устрашило. С твоей природной изворотливостью ты бы и не из такой ситуации нашел выход. Тирлэй, Блэкмара, Гемма, дайте мне силы! Напитайте мои жилы ненавистью, разведите в крови огонь ярости, чтобы никакой страх не затмил мне разум! — Что она там бормочет? – толкнув локтем Дыма, покосилась через плечо идущая впереди Вэндай. – Тьфу, наросло тут всякого! — Зараза. Куда он нас завел? Эти заросли скоро всех задавят. — Вы умолкните или нет? – прошипела Эйрэна. Анжи поскользнулась на влажном камне, перепрыгнула через ощеренный пучок корней и угодила пяткой в яму. Кто-то подхватил ее под руку, когда она собралась опрокинуться на спину. Оказалось, Турнен, оцарапавший ладонь о зеркала ее нарукавника. — Не строй из себя блоху, – посоветовал он, зажав в пальцах платок. – Распрыгалась тут. Смотри под ноги. Вас тоже касается. Дым! Замолчи. Анжи потеряла ясность собственной цели. Еще недавно все выглядело схематически просто: найти путь в дьявольскую обитель, встретиться с Пиявками, узнать правду и поквитаться. Теперь же все построение разваливалось. Всем походом командует Турнен. Одна ее самовольная эскапада – и акт по спасению Тир-ре может провалиться. Не все ли равно, кому в случае везения удастся одержать победу над Пиявками? С чего это должна быть ее прерогатива? Да, они замыслили убить ее сестру, но… Они пробирались в узком, оплетенном колючим вьюном лабиринте, оскальзываясь на влажных камнях и угождая в опутавшие землю корневища. Уже почти стемнело, идти приходилось ощупью. Местами подернувшая стволы плесень светилась голубым, не давая лишний раз оступиться. — Все, пришли, – сказал вестник и глубоко вздохнул. – В ста пятидесяти восьми шагах отсюда пологий скат в долину. — Леа, черную накидку мне, – велел Турнен и, закрыв зеркальную броню, крадучись отправился в указанную сторону. Анжи порылась во вьюке Эйрэны и отыскала покрывало. Закутавшись в него, скользнула следом и вскоре распласталась рядом с Турненом. Раздвинув высокую траву, обвела взглядом огромную лощину. У кромки озера стояло два высоких шатра, тускло освещенных изнутри. Поблизости ходили две лошади, пощипывающие осоку и отгоняющие пышными хвостами огненных бабочек. Больше никого не было видно. — Я велел тебе остаться со всеми, – прошептал Турнен, и его пальцы медленно вкрались в сжатый кулак Анжи и вдруг растерянно застыли. Она отвела руку и глянула на него искоса. В темноте он принял ее за Эйрэну? Вероятно. Неловко получилось. Словно нечаянно вторглась в неприкосновенное пространство их личных отношений. Да не все ли равно! Нашла о чем думать! В сотне шагов засели господа Пиявки! Они за шелковыми стенами шатров! Их отделяет от ее меча ничтожное расстояние! Она прошла столько дорог, чтобы оказаться в этом месте! Полпути пройдено! Полжизни заложено! Их всего двое! Нет никакого полчища чудовищ! Она справится! Теперь ничто не в силах помешать! Никто не встанет на пути! Но на пути к цели возникла рука Турнена, ухватившая за ворот и резко прижавшая лицом к земле. Попытки высвободиться результатов не дали, и Анжи обессилено обмякла, выплевывая угодившую в рот траву. — Сдурела? – удивленно прошептал Турнен. Анжи приподняла голову и вгляделась в далекий берег озера. Среди черных стволов деревьев слабо угадывались массивные силуэты. Ненадолго показались две вооруженные фигуры у шатров. На свет разведенного у воды костра вышел человек и, похоже, настороженно обозревал округу. Анжи, скованная волной ужаса, затаила дыхание, боясь блеснуть яркой броней. — Медленно назад, – до боли сдавив пальцами шею, велел Турнен. Прижавшись к земле, Анжи начала отползать от края. Зеркальные уголки цеплялись за траву, покрывало так и намеревалось соскользнуть. Расстояние в несколько шагов удалось преодолеть не меньше чем за полчаса. Развернувшись и привалившись спиной к дереву, Анжи еще долго не могла перебороть охватившую все тело усталость. Оставив наблюдать за лощиной вестника, все наскоро перекусили, после чего Турнен чуть ли не силой заставил спутников почерпнуть силы в отдыхе. На рассвете они им очень понадобятся. Но разве можно расслабиться и уснуть вблизи так явственно разящей опасностью дьявольской обители? На дне озера дремлет некое зло, что вот-вот пробудится. В лесу обитают духи-созерцатели, подчинившиеся воле Пиявок. Весь берег кишит немыми и от того еще более пугающими силуэтами. Отдохнешь тут, как же! Из темноты неслышно выплыла кряжистая фигура. Анжи чуть не задохнулась, увидев ее рядом. К счастью вовремя поняла, что это Адамант. Удивительно, как он ориентируется ночью! Да еще и в лесу, где можно на ближайшей ветке оставить лоскут кожи. — Мы расположились в условленном месте, – тихо заговорил он, когда к нему подсели остальные. – Левый берег кишит… Посланниками. — Сколько? – поинтересовался Турнен. — Около сотни наберется. — Проклятье, – сплюнула Вэндай, глубже натянув капюшон. – И на этой стороне озера не меньше. У нас в силах значительный недовес. Пустим в ход тех, кому поручили позаботиться о раненных. А лучники среди тех есть? — Не видел, – задумчиво поскоблив подбородок, отозвался Адамант. – И крылатых рогоносцев, до этого нападавших на замки – тоже. — Уже кое-что. Почти друг за другом прилетели вестники. Запомнив, что нужно передать Аллате и Рэйналь, упорхнули и снова вернулись. Анжи так и задремала под нежный шелест их беспокойных крыльев. Ее хрупкий сон потревожила капля росы, упавшая на лоб. Небо нехотя отпускало от себя чернильную синеву, предвещая скорый рассвет. Предутренняя тишина висела грозовой тучей. Приподнявшись на локтях, Анжи оглядела спящих неподалеку людей и, заметив свернувшуюся в комочек Ламинасу, осторожно пощекотала ее крыло. Очнувшись, вестница сложила вместе прозрачные ладони и поклонилась, бисерными глазами уставившись на Правительницу. — Проводи меня к Аллате, – почти одними губами попросила Анжи. Ламинаса кивнула и вспорхнула с цветка. Анжи закуталась в покрывало, вытащила из ракушки два драконьих плаща и последовала за вестницей. Если не вернется до того, как проснутся остальные, Турнен закончит начатое вчера. А вчера он едва не свернул ей шею. До сих пор болит. Благо еще шлем не очень тяжелый, а то бы она не смогла его сегодня надеть. Держась подальше от склона, петляя между стволами и ныряя под низко висящие ветви, она вышла к лежавшим в густой траве львам и готовящим оружие Эйлиитам. Ламинаса провела ее через стаю и растворилась в кронах. Анжи выискала взглядом Драка. — Что вы здесь делаете? – прошептал тот, увидев ее. — Мне просто необходимо было с вами увидеться. Не знаю, будет ли у меня возможность расплатиться с вами и Эйлиитами за оказанную помощь. — Я согласился принимать в этом участие только ради вас. — Хочу, чтобы вы знали, я очень ценю ваше содействие, – смутившись, опустила голову Анжи. – Передайте эти плащи Йеалайе и госпоже Аллате. В данный момент я не имею другого способа отблагодарить вас. Ну,… мне пора. — Подождите. Я отнесу плащи и провожу вас. Они почти дошли до облюбованного Турненом местечка, когда яркая белая вспышка обдала лес ледяной волной. От прокатившегося гула заложило уши. Дрогнула под ногами земля, и громадным облаком хлынули сорванные листья, на миг застлавшие все вокруг. Покачнувшись, Анжи ухватилась за Драка, поддержавшего ее за локоть. Переглянувшись, оба растерянно пожали плечами, не догадываясь, что случилось. Пелена листьев развеялась. Словно опал занавес, обнажив одинаковые фигуры, выстроенные огромным колодцем. В его центре, на небольшом холме стояли четверо всадников в одинаковых шлемах-масках с волосяными плюмажами. Почувствовав опасность, они перепрыгнули на несколько часов вперед! Над ними раскинулось пасмурное небо позднего утра, когда над лесом еще таяли испуганные звезды! Посланники оказались готовыми защищать своих господ. Застать врасплох никого не удалось. Что ж, все равно поздно отступать. — …мы все погибнем! – разводила панику Леа, поспешно натягивая перчатки. – Эйлииты не защищены броней. Лекорцы едва стоят на ногах! Ардоровцы могут обернуться против нас! А мы? Посмотри на нас! Блик – швец, Дым – лошадиный Ридоронт, Эйрэна – избалованная дамочка! Нам не победить! В них таится смерть! Не будет раненых! Некого будет спасать, врачевать и везти домой! Там останутся только живые и мертвые. — Умолкни! – надевая шлем, велел Турнен. – Нашла время устраивать истерику. — Вы когда-нибудь воевали? – не унималась Леа, с опозданием заглянув реальности в лицо. – Нет! Когда-нибудь слышали, как ведется бой? Когда-нибудь учились нужным в этом деле стратегиям? Нет! Это будет не сражение, а жертвоприношение! Да, они не закованы в латы, и щитов при них нет! А не признак ли это того, что им вовсе не нужна броня? Они нас и так уничтожат! Анжи подобрала свой шлем и забралась в седло Пепла. Ее охватила незнакомая лихорадка. Руки дрожали, мелко трясущиеся ноги начинали деревенеть. Очень вовремя! Она невероятно долго возилась с пристежкой ножен. В суматохе не заметила, когда и кто отдал приказ зависшим в воздухе Ламинасам, подавшим знак Рэйналь и Аллате. Выехав к склону, Анжи осмотрела выступивших с восхода Ардоровцев. Несмотря на свирепый вид и уродство, они выглядели убого в старой сборно-наборной броне и рваных охвостьях кольчужных сетей. Красно-черное знамя с железной птицей развевалось в руке мчавшейся впереди всех женщины, восседающей на многоглазом псе-пискуне. Рэйналь? Справа хлынула львиная стая, ведомая Аллатой. Эйлиита подняла древко удивительно красивого стяга и крикнула. Порыв ветра подхватил тонкую резную ленту, и на шелке затрепетал бриллиантовый дракон. Слева из сумрака леса показался медлительный треугольник Лекорцев. За спиной снова отставшей Анжи выросла гряда расписанных зелеными завитками людей. В руках они несли изогнутые луки с полупрозрачными тетивами. На бедрах покачивались круглые колчаны, набитые полосатыми стрелами. За поясами были заткнуты кинжалы. Не зная, кому в поддержку явились эти лесные духи, Анжи послала коня со склона, собираясь нагнать остальных. Опоздала. Над ней со свистом пролетела стая ядовитых стрел, скосивших первые ряды ощерившихся копьями Посланников. Анжи обернулась. Где-то она уже видела этих разрисованных недорослей. Раненая пара, искавшая шалаш Хельги! Так ведь Ундина была одета точно в такую же одежду! И это она, верхом на огромной лисице, вела сейчас за собой десятки лучников! «…Быть тебе опорой и подмогой…» Анжи прикрикнула на коня, и тот перешел в галоп. Она должна успеть! Кровь не может пролиться на эти земли! Снова это прикосновение невидимого мыльного пузыря! Вспышка… и вокруг неведомо откуда возникли белоснежные перьевые деревья. Справа – уменьшившееся до размера пруда озеро с невероятно прозрачной водой, черные кувшинки на зеркальной глади, трепещущие крыльями огненные бабочки. Потревоженные птицы, вспорхнув с ветвей, рассыпались резными снежинками. Бисер капель осыпал растущую вдоль берега металлическую осоку, посеребрил склонившиеся у воды кустарники с багряными гроздьями. В алых лужах проросли стебли и развернулись многогранными колокольчиками. Одно мгновение, и она очнулась, оказавшись в гуще сражения. Конь метался из стороны в сторону и топтал убитых Посланников. Всюду пестрели неповоротливые Лекорцы. Над головой сновали разящие лучами Эйлииты, а лесные жители собирались вокруг Анжи в попытке защитить ее. Она же окончательно растерялась. Крики, стоны, нечеловеческие вопли! Удары, скрежет, хруст, бульканье! Рука в кожаной перчатке вцепилась в ногу. Волосяной плюмаж, замшевый плащ, алый глаз на груди. Враг! Враг! Враг! Анжи рванула поводья, ударила наотмашь мечом. Большая голова, смотревшая из прорезей стальной личины, отлетела в сторону, угодив кому-то в спину. Туловище закачалось и свалилось, обмазав черным дымом круп лягнувшегося Пепла. Земля пропитывалась кровью. Черт, что же она делает? Ей же нужно было, во что бы то ни стало, не допустить того, что происходит сейчас на Чародейском Поле! Кровь не должна была коснуться этого дьявольского места! Далькирия… Столько предупреждений… Анжи снова не сдержала обещанное слово. Ведь все это происходит на самом деле? Это не очередной кошмар? «…положи меч на место. За какой надобностью ты его взяла? Он ведь больше тебя самой! Подожди, вот подрастешь…» «Я уже большая! Мне три! Ты обещал научить меня». «Не возьму в толк, откуда в тебе эта страсть к оружию? Разве ты не любишь танцевать? Так почему бы тебе ни поспешить к сестрам? Они как раз разучивают новый танец. …Не вытаскивай его из ножен: он очень острый, и ты можешь пораниться. Зачем тебе меч?» «Буду защищать маму и сестер! Всех наших подданных!» «Да? Ха-ха! А за что же я буду платить стольким охранителям?» «Они все умрут! Нас некому будет защитить! Я останусь одна!» «Алерна! Очнись! Слуги! Ко мне! Живо! Она вновь впадает в забытье! Опять пророчествует! Лекаря зовите! Быстрее!» Помотав головой и открыв глаза, Анжи снова вынырнула в хаос. Эйрэна! Еще немного и ее одолеют! Да куда же она полезла? Анжи устремилась к ней, свалив конем преградивших путь Посланников. Эйрэна отбежала в сторону и вскрикнула, резко прикрыв лицо окровавленным рукавом. Зачарованная броня слепила ярким отсветом всех, кто оказывался рядом. Из-за облаков пробился луч солнца, и теперь всюду мерцали блики. Ухватив девушку за руку, Анжи помогла ей забраться в седло оставшегося без седока коня и осмотрелась. Цветные, расшитые разными нитями одежды, втоптаны в грязь. Лекорцы. Бордовые ленты, вдавленное в тела кольчужное рубище. Ардоровцы. Переломанные тонкокостные ноги в расписанных завитками штанах. Лесные жители. Проткнутые копьями псы-пискуны, сомкнувшие глаза. Боги! Боги, где же вы? Неподалеку словно полыхал серебристый костер. Плащи из драконьих крыльев, надетые на всадников, свободно пропускали зеркальное сияние. Ярко блеснувший меч окутало пламя, заплескалось по клинку, ворвалось в тело Посланника. Перья на деревьях воспламенялись рыжей тлей, ползущей во все стороны. Эйлииты продолжали атаковать сверху. Темные фигуры падали на зачарованную осоку, прорастающую сквозь ступни воюющих. Лекорцы держались лишь потому, что не чувствовали боли. Выдирая культи из металлических травинок, продолжали сражаться, иногда стирая себя до ребер. Но даже павшие, вдавленные в землю, хватали за ноги Посланников и валили их под копыта коней. Самыми уязвимыми выглядели лесные жители, облаченные в тонкие штаны и обутые в тряпичные сапожки. Невесомые нагрудники, наплечники и краги вряд ли служили им хорошей защитой. Но лучники были настолько легкими, что скакали по пучкам стальной травы и отталкивались от нее, перелетая за спины нападавшим. Вооруженные кинжалами, они успевали увернуться от громоздких противников, то и дело выныривая из-под их мечей. Больше всех пострадало Ардоровцев, оказавшихся совершенно не готовыми к баталиям. Девушки и женщины в лоскутных юбках и ленточной обуви были сражены зловещей осокой. Погибали если не от меча, так от ступавших по ним собратьев или Посланников. Рэйналь до последнего надеялась, что еще сможет поквитаться с жителями Тир-ре. Теперь же осознала тщетность своих планов. Испытания, какие она устраивала своим подданным, не оправдали себя. Да, она закалила их, заставив ходить полуголыми, научила не замечать голод и обходиться без солнца. Но сейчас все это не понадобилось. Анжи охнула при виде девушки в драконьем плаще. Ей в спину летело окровавленное острие. Внутри все сдавило болью. Конец неизбежен! Только не Йеалайя! Драк не простит ее потери… На миг она закрыла глаза. Удар в спину сшиб Эйлииту со льва, но не пробил защитный плащ. Анжи бросилась к ней. Девушка опрокинулась в пруд, но почти следом вынырнула, хватая ртом воздух. Мантилья из косичек прилипла к плечам, в синих глазах пылал ужас. Рядом в ствол врезался ошметок огня. Все, недавно белые деревья, горели огромными факелами, окутывая лощину едким дымом. Кроваво-красные кустарники, напитавшись кровью, расползались, охватывая все больше места. В центре приплюснутой кроны скалилась круглая пасть, в которой сгинул ни один запутавшийся в ветвях Ардоровец. Коричневые вьюны, разросшиеся вокруг пруда, хватали за ноги лучников и утаскивали их в земельные трещины. Вот и пробудилось здешнее зло. Анжи метнулась в сторону. В нее угодил кусок огня: промахнулась рассвирепевшая Рэйналь. Она носилась на запряженном пискуне и с яростью метала в Посланников огненные шары, появлявшиеся из ее резко распахиваемой ладони. Выбрав момент, Анжи слепо рванула сквозь месиво сражавшихся. Чудом не погубила плохо защищенного коня и вырвалась на свободный бережок. Вдали чернела зубьями плюмажей цепь Посланников, продолжавших сдерживать атаку рвавшихся к Пиявкам Ардоровцев. «Колодец» истончился, но каким-то чудом не распался. — Аллата! – позвала Анжи, стараясь перекричать шум и с трудом продвигаясь к не слышавшей ее Эйлиите. – Госпожа Аллата! Наконец девушка обернулась, подкинув на руке кружевной щит. — Зайдите справа! Оттесните их от озера! Они черпают в нем силу! Эйлиита кивнула, хоть в синих глазах и отразилось недовольство. Анжи ухватила первого попавшегося лесного жителя. — Еще лучники остались? – Дождавшись, когда с трудом понимающий ее человек кивнет, она указала на правую стену «колодца». – Оперите ближний к озеру ряд, начиная с углов! Йеалайя! — Внемливаю вам, Правительница! – зависнув на хлопающей крыльями львице, крикнула сверху Эйлиита. — Зайдите слева! Я говорю, зайдите слева! Едва те туда, вы – сюда! Йеалайя не сразу сообразила, что от нее требуется, и лишь когда увидела выстроившихся лучников, метнулась к остальным Эйлиитам. Анжи развернула коня и поднялась на небольшую возвышенность. От нервозного ожидания тряслись колени, бросало то в жар, то в холод. С опушки леса белым гребнем хлынула волна стрел, скосившая крайний ряд трехслойного забора. Стайка Эйлиит по команде Аллаты бросилась на истончившийся строй. Длинные прозрачные мечи, отлитые изо льда и пронизанные солнечным светом, осадили десятка два Посланников, вынудив весь «колодец» отступать. С остальных трех менее востребованных сторон начало перебираться подкрепление. Как только изнанка квадрата поредела, Йеалайя бросила все силы на прореженный отрезок «стены», и Эйлииты пробили в ней брешь. Нетерпеливо наблюдавшая за ними Анжи оглушила себя злорадным воплем и ринулась к стремительно закрывающимся «воротам» спешно перемещающихся Посланников. — Наз-а-ад! – крикнул ринувшийся следом Турнен. Поздно. Она расчистила себе путь к цели и уже не отступится. Десятки одинаковых фигур, десятки ужасающих масок. Один вознамерился остановить ее, приготовившись ударить коня по ногам. Заржавший Пепел, одуревший от запаха крови, готовый в любой момент пуститься в бегство, взвился на пригорок. И в чарующем прыжке перемахнул через Посланников. Тяжелое приземление прилично встряхнуло Анжи, но она сумела удержаться в седле. Прорвавшихся Эйлиит вытеснили обратно, и она оказалась одна, окруженная врагами. В сотый раз сама себя загнала в ловушку. К черту! В полусотне шагов ОНИ! Все остальное – неважно. Бросившиеся к ней Посланники ухватили коня за упряжь. Думали сдернуть с седла. Удар ногой в маску, удар мечом по шее, укол шпор и резкий разворот. Вопли! Неиссякаемые вопли, вобравшие в себя отчаяние, страх и ярость! Удалось вырваться и снова угодить в капканы рук. Удары, удары, удары! Главное – не останавливаться, не дать себя схватить. Нестерпимая боль в плече, поясница трещит от усталости! Плевать! Трясущиеся мышцы вот-вот лопнут. В глазах постоянно темнеет. Плевать! Иссякают остатки сил, все труднее удерживать меч. Пле-е-ева-а-ать! Сзади смогли пробиться Турнен и Вэндай. Вызвали на себя половину атаковавших Анжи, позволив ей вырваться за пределы квадрата. Только она и не думала отступать и спасаться бегством. Их было четверо. Двоих отличал вышитый на груди алый глаз. И один из этих меченных оказался рядом в тот момент, когда жизнь висела на паутинке. Анжи видела летящее в нее лезвие, но отчетливо понимала, что не сможет отразить удар такой мощности. Не сумеет, не осилит, не успеет. Это конец! Звон, мерзкий скрежет. Загнувшиеся стружки брызнули в лицо, а белесые искры хлынули вниз. Два дрожащих клинка врубились друг в друга почти у самого подбородка. Один с трудом отвел другой в сторону, позволив Анжи выскользнуть и рвануть вперед. Но тут же пришлось сдержать коня и закружиться на месте. Четверка расслоилась на восьмерку, а восьмерка распалась еще на восемь! Частое кольцо сомкнулось, начиная сужаться. Абсолютно нечем дышать! От дыма першит в пересохшем горле. От напряжения и усталости ноет каждый надорванный сустав, каждая мышца, каждая пульсирующая жилка! Все тело сотрясает озноб. Становилось тише. Значит, живых оставалось все меньше. Кое-где продолжали тлеть деревья, вспыхивал заревом пруд, окрашивались багрянцем облака. Все выгорело и покрылось ломким слоем пепла. Дым стелился по земле, окутывая месиво из погибших. Кто из этих ряженых – завоевательница царства? Кто из них замыслил убийство Тирлэй Рэйлькардья? С какой целью? Этого уже не узнать: от смерти Правительницу отделяют ничтожные мгновения. Всадники защищались от льющегося в них света темными зеркалами, насаженными на витые рукояти. Анжи поздно заметила, что эти щиты служили еще и оружием. Они втягивали в себя отрывающиеся кусочки искрящейся туники. Кубики, треугольники, ромбики необычного стекла отделялись от креплений и, становясь жидкими, текли ручейками по воздуху. Зеркала раздергивали зачарованную броню по чешуйке! К Анжи примкнули и остальные Тир-ревцы, угодившие в наполовину фальшивую западню отражений. — Который из них? – спросил искаженный стальной личиной голос. Анжи осмотрела окруживших ее Пиявок. Кто из них заговорил? Кто им нужен? Кого они стараются узнать, сбитые с толку одинаковыми зеркальными одеждами и скрывающими лица шлемами? — Кто из вас ступил в Тир-ре из царства короля Фаэтона? Многочисленные вопросы отпали сами собой. Всей боевой свите стало ясно, что речь идет об их нынешней Правительнице. Обескураженные, они все же ничем не выдали опешившую Анжи. Не из благородных побуждений: просто опасались, что в живых останется лишь нужный Пиявкам человек. — Забавно, – насмешливо проворковал тот же голос. – В таком случае нам об этом скажет ваше умение владеть мечом. Анжи уже готова была выехать вперед и признаться, но передумала, решив, что тем самым лишит остальных возможности защититься. Неотмеченная шелковым глазом Пиявка выехала в центр и, осмотрев пленников, указала на Лею. Растерявшаяся девушка метала молящие взгляды в Турнена, но потом осмелилась принять вызов. И оказалась на земле после первого же удара. Анжи зажмурилась от ее крика и протяжного стона. Чудо, если Леа, защищенная изъеденной плешинами броней, не сломала позвоночник. Следующим стал Дым, вероятно, принятый за девушку. Вокруг еще велась битва, а внутри «колодца» устраивались турнирные состязания! Игра кошек с беспомощными мышами. Несмотря на внешнюю хрупкость и разболтанный стержень характера, Дым продержался довольно долго, ловко уворачиваясь от ударов и стремясь вымотать то и дело промахивающегося противника. От поднятых клубов пыли и дыма стало нечем дышать. Никто не разглядел, где Дым допустил оплошность и угодил под лезвие. Тяжелым кулем свалившись с лошади, он остался лежать в ногах Пиявок. Рука в черной перчатке указала на Турнена. И стала первой, сложившей оружие в непродолжительной схватке. Место убитого заняла меченая персона и поманила содрогнувшуюся Анжи. Она так долго ждала этого момента! Так мучительно к нему стремилась! Ей выдался шанс хотя бы попытаться поквитаться. Но она растратила силы задолго до этой судьбоносной встречи. Неплотно сомкнутые веки лежавшей в гробу сестры. Ласковая и виноватая улыбка Блэкмары. Подрагивавшие пальцы Геммы, державшие спицы с вязанием. Стывшие багряные бусины на редких ресницах Сильи. Сморщенные личики детей, теребивших тела убитых родителей. Рваные клочья воспоминаний один за другим летели в почти угасший костер ненависти, пока взметнувшееся пламя не опалило изнутри. Безвольная рука с прежней силой сжала рукоять. Болезненная усталость точно занемела, трепет перед неравным противником притупился, обожженный огненными языками взвившегося гнева. Она дернулась в седле, подогнала коня и, минуя оказавшуюся на пути Пиявку, привстала на стременах и ударила. Пламенеющий клинок вошел в водяную воронку, окутавшую всадника и погасившую скорость и силу клинка. Вхолостую пролетев мимо, Анжи зло осадила коня и развернула его, вновь устремляясь на противника. Меч хлестнул по водяной спирали и превратил ее в лед. Но ударить снова, чтобы расколоть застывшие струи, она не успела. Опять разворот! Голова идет кругом, кровь пульсирует в висках. В глазах темнеет от прорывающейся сквозь безумие боли. Удар слабеющей руки и нулевой результат. Огненная стрела витиса пронзает переливающийся щит и обжигает плечо Пиявки. Хочется кричать от разлившегося внутри злорадства! Оттесненная от колдовского озера Пиявка теряет преимущество! Снова удар! Так хочется угодить острием в алеющий на груди глаз! Всадить в него клинок и провернуть, чтобы хлынула кровь, чтобы страшная боль сотрясла проклятый образ – символ всеобщего бедствия! Защитная пелена расползлась вокруг Пиявки горящей лужей. Заржавший и поднявшийся на дыбы Пепел метнулся в сторону, отказываясь подходить к пляшущим уголкам пламени. Анжи истерично закричала и наградила измученного призрака уколом шпор, призывая его подойти к завоевательнице царства короля Фаэтона. А это была она, и она оставалась неприкосновенной. — Достаточно, – сказал кто-то из размноженных Пиявок. Ридоронта ухватила блестящую личину и сняла ее вместе со шлемом. Тряхнув рассыпавшимися по плечам светлыми локонами, уставилась на Анжи ядовито-зелеными глазами и ухмыльнулась. Ямочки на впалых щеках, щербинка в передних зубах, подведенная алой краской левая бровь… Не может быть! — Аргонта? – только и смогла выговорить Анжи. Какое-то время они мерили друг друга взглядами. Анжи заставила Пепла подойти вплотную к трепещущему кольцу огня. — Да ты никак озадачена? – убийственно холодная улыбка подернула искусанные губы Ридоронты. – Кровь за кровь. Слышала? Отныне это закон царства королевы Аргонты. Теперь мы квиты, выродок Эвиса. Неужто полагала, что благополучно избежишь кары, задев за живое Ридоронту? Анжи стиснула зубы, намотав на кулак поводья топчущегося коня. Выдержанная изощренная месть Аргонты выглядела вполне правдоподобно. Но Анжи не верила в ее стремление отомстить за смерть престарелой родственницы. Ридоронту завела в Тир-ре совсем иная цель. И подслушанный вестником разговор – тому доказательство. Безжизненная ухмылка начала сползать с застывшего лица Аргонты. До этого прищуренные глаза широко распахнулись. Сдерживая лошадь, она словно напряженно вслушивалась, застигнутая врасплох услышанным. Нет, она случайно вторглась в мысли своего пособника. И узнала нечто такое, что повергло ее в смятение, а потом и в ярость. Она посмотрела на стоявшего неподалеку всадника, тоже отмеченного новой символикой царства. — Предатель! – оскалившись, выкрикнула Аргонта, испепеляя взглядом поравнявшуюся с Анжи Пиявку. – Ты обещал его мне, наглый враль! Только не ей! Выродку Эвиса он не достанется! Ни за что! Она отвела локоть назад и метнула в Анжи полупрозрачный шарик, в полете приобретший форму кинжала. Вытягивающееся острие было направленно в оголенную плешину туники. Анжи дрогнула от хлесткого удара, пришедшегося чуть ниже ключицы. Конь дико заржал, так как она вцепилась в поводья, натянув удила. Перед глазами все поплыло, но она видела, как в следующий миг алый нож с перьями на ручке, прокрутившись в воздухе, вонзился в шею Ридоронты. Вздрогнув, Аргонта пошатнулась и осторожно слизнула с уголка губ проступившую кровь. Печально усмехнувшись, соскользнула с лошади. Десятки стоявших рядом Посланников с хлопками превратились в густые клубы черного дыма. Магический кинжал растаял, и из раны хлынула кровь, пропитывая плотную стеганку. Анжи, осознавая, что вот-вот потеряет сознание, повернулась к спасшей ее недавно Пиявке, обвиненной Аргонтой в предательстве. Из прорезей серебристой личины на нее смотрели льдисто-серые глаза, жирно обведенные черной краской. Глаза, которые опутывали ее страхом. Глаза, которые невозможно забыть. Глаза, которые еще недавно были для нее всем. — Не-е-е-ет! Ее искаженный безумием вопль сотряс вязкий воздух. Он опустошил кладовые истекающих сил, и Анжи опрокинулась на руки подхвативших ее людей, стремительно проваливаясь в удушающую темень. ГЛАВА 5. Петля судьбы Оставшийся без покровительства господин Пиявка был взят в плен. Правительницу, потерявшую сознание, Эйлииты уложили на крылья двух львиц и вывезли с поля к опушке леса. Драк, пробравшись через убитых, ухватил за руку оказавшуюся на пути Рэйналь. Оказать Анжи посильную помощь, кроме них двоих, некому. Небожители королевства Эйлиитэль ничего не смыслили в лечении, а лекарь-недоучка сама лежала еле живая после падения с лошади. — Допрыгалась, блоха, – зло ворчала Железная Королева, распарывая ножом ворот стеганки. – Сдохнешь, так поделом тебе. А вырвешься из рук Костлявой, я однажды сама тебя прирежу. Ох! Инк, зажми сильнее рану. Придержи полоску материи, а то сползет. Эй, ну где вы там, синеголовые? Рвите еще тряпок. Терпи, девочка, терпи… — Как же я мог забыть? – спохватился Драк, поспешно развязывая ремешки туники и пытаясь отыскать «Слезу Тир-ре». И вспомнил, что Анжи отдала ее дракону. – Йеалайя, подмени меня. Держи вот так, поняла? Нет, больше ничего не надо делать. Я сейчас вернусь. Вытирая куском ткани окровавленные пальцы, Драк сбежал в лощину и отыскал обессилено сгрудившихся у подъема Тир-ревцев. — У кого-нибудь из вас сохранился ледяной осколок? — Турнен один не был ранен, – отозвался Адамант и с надеждой посмотрел на стоявшего рядом парня. – Только ты можешь помочь Анжи! Чего же ты медлишь? Она ведь умирает! — Одна добрая весть. Драк ухватил Турнена за тунику и сорвал с его шеи нить с осколком. Оттолкнув парня, смерил взглядом и поспешил обратно. Присев рядом с Правительницей, протер ледяную каплю и осторожно вложил ей в рот. Они с Рэйналь сделали все, что могли. Оставалось ждать. Только бы не было поздно, только бы чужая кровь смогла вернуть ее к жизни. Он чувствовал, как она удаляется, становится совершенно безвольной. Уплывает вдаль, совсем невесомая, неприкаянная душа. Она растворяется, исчезает из жестокого мира. Ожидание, невыносимо долгое ожидание. Все напрасно. Он со всеми вместе читал молитву. Просил Творца о милости, дабы тот принял в Элль мятежный дух Правительницы. Как бы ему хотелось все изменить! Узнать получше свою надоедливую обузу. Он ведь даже не спросил ее имени, не сказал ей своего. Почему был в этот роковой момент так далеко? Почему не пришел вовремя и не закрыл собой хрупкое, беспомощное тельце? Как позволил влезть в это месиво? Отрекшись от оружия, остался в стороне! Драк склонился над бескровным лицом Правительницы и до боли сжал руки в кулаки, понимая, что ее глаза закрылись навсегда. * * * Повсюду росли кряжистые, пышные деревья с ярко-зелеными листьями. В этом небольшом укромном местечке было тихо и тенисто. Земля цвела крошечными цветами, пробившимися среди гибких травинок. Анжи недоуменно огляделась, не понимая, где оказалась. Что это за удивительная роща? На окраине – пустынная, освещенная закатом поляна, взирающая в бездонные небеса. Среди деревьев появился силуэт знакомого человека. Анжи улыбнулась и взволнованно поспешила к нему, но тот жестом велел остановиться. — Я боялась, что наша разлука была отмечена вечностью, – тихо проговорила Анжи. – Почему ты покинул меня, Вандерласт? Не прогоняй, я хочу остаться здесь, с тобой. До конца своих дней. — Нам не суждено обмануть судьбу. Хотя, видят небеса, мне бы этого очень хотелось. Но не нам вспоминать о прошлом, не нам мечтать о будущем. Здесь нет для тебя места. Это – обитель смерти. — Тогда я хочу разделить с тобой смерть. — Лети, птица, израненная мечтой. Для тебя я – недосягаемое небо. — Подожди! – попросила Анжи и, сделав шаг вперед, наткнулась на ненавистную прозрачную стену. — Наша встреча отгорела пламенем свечи. Возьми, твоя кровь стынет. Он снял с себя накидку и бросил ее Анжи. Материя была холодной. — Тебя одарила смертью Далькирия? — Я сам отдал себя ей, чтобы оградить тебя от ее гнева. — Вернись! – Анжи ударила в стену кулаками, медленно, обессилено оседая вниз, но парень уже удалялся. – Вандерласт! Она поняла, что он ее уже не услышит и не вернется, но все смотрела ему в спину, на которой сверкал алмазной крошкой рисованный дракон. Значит, он был одним из Драков. Сколького она о нем не знала! Опустившись на траву, Анжи прижалась боком к стене и сжала подаренную накидку, пахнущую странствиями Вандерласта. Эта боль внутри… Всю грудную клетку словно стянули тугим обручем. Каждый вдох дается с большим трудом. И эти голоса вдали. Молитва? Приподняв голову, она осмотрела спаленную, безжизненную лощину, раскинувшуюся под блеклыми звездами. Выстроившиеся венцом люди, окружив чью-то блестящую фигуру, просили творца о милости. Столько людей пало, что им один человек? Чем он отличался от других? Анжи натянула на плечи накидку и нерешительно подошла ближе, чтобы увидеть… саму себя. Печальные Эйлииты, словно лесные духи, выплывали из сумрака, придерживая на ладонях кувшинки с горящими бабочками. Они еще надеялись вывести на свет уходящую во мрак душу Правительницы. Но к жизни ее вернула всколыхнувшаяся внутри тьма. * * * — …и пусть Ледяное Пламя оградит нас от мертвого взгляда павших в бою. — Смотрите, она приходит в себя! – воскликнула Леа. Анжи открыла глаза и осторожно вздохнула. Ребра стянуты повязкой, у подбородка – бугор тряпиц, похожих на нелепую заплатку. Плечо ничего не чувствует, а по кончикам пальцев бегут колючие мурашки. Вокруг толпились Эйлииты, державшие в руках мерцающие кувшинки. Серебрились в сумраке силуэты Тир-ревцев. Проснулась улыбка склонившегося Адаманта, ласково притронувшегося к волосам. — Где Йеалайя? – спросила Анжи, осмотрев собравшихся возле нее людей. – Я желаю ее видеть. Пусть она подойдет ко мне. — Будет исполнено, Правительница, – пообещал Дэндалион. Она ненадолго задремала. Когда Эйлиита опустилась рядом и взяла ее за руку, снова очнулась и попросила принести «мифы и легенды». Йеалайя выполнила поручение, и Анжи, взяв книгу, начала ее листать. На последней странице продолжали проявляться витые литеры! В них таилось прощание Вандерласта с подлунным миром. «…Под звуки невидимых флейт, пальцами для которых стал ветер, под стоны арфовых струн и тревожный зов барабанов я вышел на свою тропу. Растратив себя в этом мире, оставляя крупицу для продолжения пути, ступаю в королевство теней. Это – жизнь после смерти. Теперь я знаю, она есть…» Анжи долго смотрела на расплывшуюся в кляксу последнюю точку. Больше Вандерласт не впишет в эту книгу ни знака. Он нашел путь в лучший мир. В мир, откуда не возвращаются. Почему он отдал свою жизнь за нее? — Позвольте мне побыть одной, – прижав к себе книгу, попросила Анжи, стерев покатившуюся по щеке слезинку. Эйлииты незаметно разошлись. Отошли на приличное расстояние и Тир-ревцы. Адамант остался неподалеку, но уважительно отвернулся, позволив Правительнице оплакать Сказочника. Она смотрела на звезды, просвечивавшие между кронами, и они то и дело расползались в лужицы. Или в последнюю точку прощального писания? И тогда Анжи прижимала к себе книгу и впивалась зубами в фалангу пальца, чтобы заглушить всхлипы. Под утро она немного успокоилась и забылась тревожным сном. Разбуженная туманным рассветом, прислушалась к знакомым голосам. Неподалеку стояли Драк и Аллата. Все Эйлииты еще спали, прижавшись к теплым львам. Больше никого не было видно. — …ты не хочешь возвращаться в наше небесное королевство? — Жить с вами по соседству – сущее наказание. — Со мной, ты хотел сказать? – обиженно хмыкнула Аллата. – Да, мне нелегко скрывать свои чувства. Тебе проще, ведь у тебя их нет. — Я искренне ценю нашу дружбу. Я тебе несказанно благодарен. — Но сердце свое даровал моей сестре. Мы обе – королевские дочери. Обе красивы и отважны. Так чем же она лучше меня? — Тем, что любит не по-королевски. Ты бы отказалась от власти и титула ради того, чтобы скитаться по свету с неровней? — Ты бьешь в самое больное место. Тебе же известно, что правление передают старшим. Мне выпал тяжкий жребий – нести венец долга. Благо моего народа поставлено выше моих желаний. Я все бы отдала, чтобы родиться на год позже и поменяться с Йеа местами. Аллата взглянула в лицо Драка и, развернувшись, стремительно ушла. Анжи смущенно опустила глаза и собралась перевернуться на бок. Расстеленная накидка зашуршала и Драк обернулся. — Кто бы мог подумать, что вас так непросто убить, – улыбнувшись, сказал он и подошел ближе. – Наверное, не стоит и пытаться. Лежите-лежите! Вам нужен покой. — Покой надобен усопшим, а я жива как никогда прежде. — Раз не нужно присутствовать на ваших похоронах, то разрешите откланяться. В связи с неблагоприятной обстановкой в Тир-ре, нам предстоит искать приют в других мирах. — Ответьте, на чью сторону встала госпожа Победа? Я ничего не помню. Драк замялся, не то желая подобрать нужные слова, не то выискивая предлог, чтобы отложить неприятный разговор. — Победа за нами, – наконец, натянуто улыбнулся он. – Сейчас вам нужно набраться сил. Давайте пока оставим все подробности. — Я должна поблагодарить Эйлиит за оказанную нам помощь. — Хорошо. Мы можем остаться здесь еще на… день. Драк кивнул и отправился на поиски Йеалайи, а до Анжи с опозданием дошло, почему они могут остаться здесь лишь на сутки. Очень скоро вся кольцевая роща пропитается смрадом смерти. Ведь вся лощина была усеяна искромсанными трупами! Застонав, Анжи заставила себя приподняться и сесть. Перед глазами все поплыло, голову сдавило болью. Зажмурившись, она попыталась встать. Коварная земля начала уползать из-под ног. — Допрыгалась, блоха? – проворчала оказавшаяся рядом Рэйналь, подхватив Правительницу одной рукой. – Садись! Куда тебя вечно несет? Держи. Ешь, не то еще долго не очухаешься! Кому я тогда буду мстить? — Госпожа Рэйналь, я должна покаяться перед вами… — Замолчи, – отвернувшись, велела Королева. – Ты думаешь, я и впрямь поверила тому, что ты можешь вернуть мне покойных сестру и сына? Блоха! Но признаю, ты сделала удачный ход, зная, что я захочу быть обманутой. — Простите. Рэйналь ощупала ее замутненным взглядом, надменно тряхнула спутанными косичками хвоста и, позвякивая кольчугой, поднялась. — Ешь, блоха. Пока травяная похлебка не остыла. Королева направилась к жалкой кучке оставшихся в живых Ардоровцев. Анжи посмотрела ей в след и сделала несколько глотков. Вяжущая настойка была отвратительна на вкус, но силы восстанавливала бешеными темпами. Через час Анжи уже могла встать, через два – прогуляться от ствола к стволу, а ближе к вечеру ощутила излишний прилив незнакомой энергии. — Не надо! – упрашивал Адамант, преградив ей путь к долине. – Не ходи туда. Тебе не следует видеть все это. Правительница! — Пропусти. Оттолкнув парня, Анжи начала спускаться по отлогому склону, и вскоре была вынуждена уткнуться лицом в сгиб локтя. То, что предстало перед ней – еще ни в одном кошмаре привидится. Чародейское Поле послужило холстом, на котором Смерть увековечила все ужасы земного бытия. Победа на нашей стороне? Она милостиво встала за Тир-ре? Но ее великодушие щедро оплачено столькими жизнями! Выиграли и проиграли. Спасли и погубили. — Пойдем отсюда, Правительница, – снова взмолился спустившийся следом Адамант, наблюдая за всхлипнувшей Анжи. — Кыш! – пнув ногой воздух, крикнула она, отгоняя воронов, клевавших покойников. – Кыш отсюда! Почему убитых еще не придали земле? Оставили на растерзание этим стервятникам! Адамант? Я к тебе обращаюсь! — Но… среди нас ведь нет могильщиков. И убитых слишком много. Недели не хватит, чтобы, извини за грубость, разгрести эти завалы. — Значит, мы останемся здесь на две недели! На месяц! На год! Пока не отдадим последнюю дань павшим за нас воинам! Уразумел? — Что ты делаешь? – поморщился ошеломленный Адамант, когда Анжи вонзила зачарованный меч в землю. – Остановись. — А-а! Отпусти меня! Не смей удерживать! Раз другим безразличны сгубленные во имя Тир-ре души, я сама проложу им дорогу в Элль! А пока их тела не вручены земле, они будут страдать на задворках Векра! Страдать за наши грехи! Отпусти, сказала! — Хорошо! Мы все сделаем! Только успокойся. Пожалуйста. Анжи припала на колено, держась за перекрестие застрявшего в земле меча и, оглядев поле, накрыла ладонью дрожащие губы. — Пойдем, – взяв ее под локоть, шепнул Адамант. – Поднимайся. Даже если остальные откажутся, я все сделаю сам. Обещаю тебе. — А где Ундина и пришедшие с ней лучники? — Они покинули Чародейское Поле сразу же, как все закончилось. — Кто-нибудь из жителей Тир-ре выразил им признательность? — Не знаю. Но вряд ли. Всем еще было не до того, а они уже исчезли. Он помог ей встать и повел обратно на возвышенность, но Анжи попросила задержаться. Неподалеку горел костер. По стенам уцелевшего шатра скользило дыхание вечера. Тусклый красноватый свет очерчивал сидящие и прогуливающиеся поблизости силуэты. Один человек со скованными запястьями повернул голову и посмотрел в сторону остановившейся Правительницы. Та нерешительно высвободилась из рук поддерживающего ее Адаманта и неуверенно побрела к костру, мучительно всматриваясь в замершую фигуру. Рыжий отсвет лизал гладкую смуглую щеку. На высокой скуле дрожали прозрачные тени, а вторую половину лица скрывала тьма. Дымчатые острия ресниц подрагивали на фоне зачерненных краской век, в прозрачных глазах трепетали отблески огня. Этот огонь сжигал изнутри. На время утраченное воспоминание вонзилось в виски острыми когтями. Перед ней в пяти шагах сидел тот, по чьему приказу Аргонта убила Тирлэй. Он тот, с кем Анжи так неистово расправлялась в своих мечтах! Он – вся ее боль и ненависть. С Ридоронтой поквитаться она уже не сможет, а вот расправиться с главным заговорщиком выдался шанс. Ради того, чтобы добраться до этой Пиявки, Анжи сделала невозможное, преодолела десятки преград! И вот враг пленен и беспомощен, он целиком в ее власти. А она дрожит и роняет слезы! — Оставьте меня наедине с пленным, – велела Анжи присутствующим, не сводя глаз с неподвижной фигуры. – Это приказ! Блик, Дым и Вэндай нехотя поднялись и потерялись в темноте. Анжи вытащила из ножен меч Тирлэй и прижала его острие к ключице Пиявки. У нее накипело столько вопросов, и ни один она не могла озвучить. Они бились в груди, разрывали болью голову, но все слова застревали в горле. Только ненависть, ярость, обида! — Почему? – процедила сквозь стиснутые зубы Анжи, и в этом набитом отчаянием вопросе таинственным образом уместилось все. — Ты не готова услышать правду. А я не готов ее озвучить. — Я уничтожу тебя, – удивительно ровным голосом пообещала она. — Я в курсе, – печально дрогнули ядовитые лезвия губ Пиявки. — По возвращении в замок я велю подвергнуть тебя пыткам… — О-о, я уже смертельно напуган. — …и тогда, заворачиваясь в тугой узел от боли, ты сочтешь меня готовой услышать твою опечатанную молчанием правду. Анжи как во сне развернулась и шагнула в сторону, намереваясь уйти. — Они живы, – вполголоса вдогонку сказал ей парень, вынудив застыть на месте. – И они ждут твоего возвращения, даже не догадываясь, что выменяны на качающийся трон Правительницы Тир-ре. Крутанувшись на пятке, Анжи взмахнула мечом. Оказавшийся сзади парень поймал клинок путами. Один скользящий рывок, и все три слоя обмотавших запястья веревок слетели в траву. Анжи отпрянула, но требовательно вскинула руку, заставив подскочившую свиту отойти. — Жаждешь моей смерти? – потирая запястья, тихо спросил пленный. – Тогда поспеши. Другого случая может не представиться. — Дайте ему оружие! – потеряв над собой контроль, велела Анжи. – Не возражать! Вэндай! Признайся, ты ведь желаешь мне смерти? — Всей душой! – искренне отозвалась та. Парень поднял брошенный ему меч, и Анжи накинулась на него первой. Угодила клинком по лезвию, отразившему неумелый удар. Резкая отдача сотрясла позвоночник. Заход справа. Удар. Мимо. Ноги пронесли вперед. Разворот, присед, удар. Звон металла, искры в лицо. Приходится отступать. Защита переходит в нападение. Она пробовала все снова и снова, желая обхитрить противника ложными заходами и взмахами. Ее злил его жалостливый взгляд! Его презрительно-насмешливое выражение лица! Его оскорбительное снисхождение! — Что вы делаете?! – возмущенно спросил Драк за спиной Анжи. – Прекратите немедленно! — Пустите! – Анжи, подхваченная им, силилась высвободиться. – Я заставлю его страдать! Он испытает на себе всю ту боль, что все это время уничтожала меня! — Прекратите! Разбередите рану! Больше «Слез Тир-ре» нет! Драк поставил ее на землю и отнял меч, продолжая удерживать. Она пыталась его укусить, царапала, подпрыгивала и била головой по подбородку, исколов руки осколками зеркальной туники. Истерично верещала, понимая, что силы ее покидают. В итоге, задыхаясь от слез, повисла на руках Драка. — Я вытравлю тебя из этого мира! — Даже не сомневаюсь. — Я так долго мечтала о твоей смерти! — Раз так, то пусть твоя мечта осуществится. Пленный ловко развернул меч острием к себе и стал медленно наваливаться грудью на узкий кончик. Плотный бархат подпоясанного широким ремнем кафтана лопнул, и по долу поползла темная капля. Одна, вторая, третья. Все быстрее, стремительно превращаясь в кривой ручеек. Руки в перчатках напряглись, намереваясь рвануть клинок на себя. Всего одно резкое движение и со всеми страхами, ненавистью, обидой будет покончено. Все это уйдет вместе с ним. Навсегда. — Нет, Плата, нет! – испугавшись собственного голоса, закричала Анжи и накрыла ладонями уши. – Будь ты проклят! — Я уже проклят. — Зачем? Зачем тебе все это было нужно? — Не у одной тебя есть мечты. Пошатываясь, Анжи побрела мимо Эйлиит, стаскивая с себя броню и швыряя куски зеркал на землю. Увидев присевшего на камень небожителя, задержалась возле него и нерешительно приблизилась. — Простите меня. Я сделала вам больно. — Да что вы! – обычным образом удивился Драк. – Вы всего-то отдавили мне ноги и наставили десяток синяков, разбили подбородок и исцарапали руки. За что же мне держать на вас зло? – Он вытащил из кармана платок и протянул его Анжи. – Довольно слез. Хотите, чтобы я еще и сапоги промочил? — Подскажите, что мне делать? Я жила все это время ради мести. А оказалось, что не могу свести счеты за смерть дорогих мне людей! Я предала их своей слабостью! Как так вышло, что моей ненависти не хватило, чтобы отдать на растерзание справедливости эту Пиявку?! — Поверьте, иногда боги куда дальновиднее нас. — Да? – обиженно всхлипнула Анжи, опустившись на траву. – Им с небес виднее? А они знают, ваши боги, что смерть неизлечима? Знают. Непоколебимая, вековая истина! Значит, они неспроста не позволили мне покарать злейшего врага, коим стал близкий мне человек. Один из тех, к кому я так стремилась вернуться! Я хотела, чтобы он был рядом, даже не представляя, в какой близи от меня он находился. Возможно…, я и не сдалась-то потому, что страстно желала свидеться с ним еще хоть раз. Анжи не сдержалась и снова заплакала. Драк поколебался и притянул ее к себе, разрешив привалиться к его плечу. Долго всхлипывая и шмыгая носом, Анжи вжалась в ворот и затихла, убаюканная поглаживанием по спине. — Ксэнос, мне удалось отбежать от надзора Аллаты! – поделилась радостью подкравшаяся сзади Йеалайя и отшатнулась, заметив Анжи. – О, Правительница. Прошу меня не винить. Я не взбиралась мешать. — Не собиралась, – поправил ее Драк. – И не помешала. — Я ворочаюсь позже. — Ворочусь, а не ворочаюсь. — Нет-нет, – поднявшись и вытирая щеки, запротестовала Анжи. – Это мне следует уйти. — Останьтесь с нами, – попросила Йеалайя, взяв ее за руку. – Я сейчас принесу нам горячего взвара. Он поможет вам уняться. — Успокоиться. — Ксэнос! Прекрати меня все время исправлять! — Поправлять. — Я тебя вопрошаю! — Прошу, а не вопрошаю. Иди уже за обещанным взваром. Эйлиита не заставила себя ждать, и вскоре они без всякого аппетита цедили цветочный настой. Последний сбор. Скоро здесь все растения пропитаются зловонием, отравятся трупным ядом. — Какие потери понесли Эйлииты? – осмелилась Анжи нарушить воцарившееся молчание. — В наших рядах двое чуть-чуть раненых, – охотно откликнулась Йеалайя и снова уткнулась в чашу. — Как? – не поверила Анжи и решила, что ослышалась. — Смерть не соединенных узами брака влечет за собой гибель многих других Эйлиит, не достигших зрелости, – пояснил Драк. — То есть, девственников, – сконфуженно добавила Йеалайя. – А… забракованных пар у нас в Эйлиитэль совсем немного. — Ты подвергла смертельной опасности весь свой народ? — Вы спасли меня, а значит и весь наш род. Я должна была вас как-то отблагодарить. И не нашла лучшего способа. Ведь я могла остаться под землей навсегда. А вам известно, что в подземелье, где меня держали, разводили всяких пауков? Там стояли стенды. По ним бегали пауки и плели паутину. Такого же цвета, как они сами! А девушки потом обливали ее чем-то и наматывали на дощечки. Или пришивали одну круглую паутину к другой и получались разноцветные коврики! Маленькие паучки делали тоненькие ниточки и из них шили прозрачные одеяния. Хм, а у нас ткут из облаков. — Правда? — Нет, я сказала шутку. — И все же, должно быть, в вашем королевстве прекрасно. Анжи привалилась к коленям и не заметила, как погрузилась в сон. Не проснулась даже, когда Драк взял ее на руки и отнес в чащу. * * * Она проспала больше суток. Иногда ненадолго выбиралась из клочковатых сновидений и вслушивалась в голос Адаманта, от ее имени приказывающего всем браться за погребение павших. Привыкшие к тяжелому и грязному труду Ардоровцы безропотно принялись за дело. Анжи собиралась присоединиться к ним, но не нашла в себе сил сбросить дремотную пелену. А когда окончательно проснулась, заподозрила неладное – снизу доносились взволнованные голоса. Осторожно поднявшись, петляя между деревьями, Анжи сошла на тропу, ведущую в долину. Сделав несколько шагов, резко остановилась. На взгорье лежали тела убитых Ардоровцев! Тех немногих, что выжили после схватки с Посланниками. В стороне толпились Эйлииты. В чем дело? Турнен держал за волосы Аллату и угрожал ей ножом! А та лишь испугано смотрела на Драка. — Что происходит? – спросила Анжи, пробившись сквозь ряд Эйлиит. — Деловые переговоры, – отозвался Турнен, не глянув в ее сторону. – Я настаиваю, чтобы небожители сопроводили нас до замка Тир-ре, где ты будешь признана самозванкой и освободишься от тягот своего положения. Я не желаю снова терять месяцы в пути. Леа, передай ей. Анжи подошла ближе и взяла протянутый девушкой рулон. Развернув его, пробежалась глазами по строчкам: «Дорогой Турнен. Сегодня я была уверена, что смогу тебе во всем признаться. Но вновь не сумела: не нашла подходящих слов. Правительница вложила немало сил, чтобы сберечь независимость нашего мира. Однажды мы, Знать соседствующих замков, спасались из захваченных владений. Госпожа Тирлэй доверила мне своего младенца, приказав позаботиться о нем. Война затянулась на годы. Когда мир освободился от вторгшихся чародеев, минуло так много времени. Если бы не Ардоровцы, дважды покушавшиеся на эти земли, наша судьба сложилась бы иначе... Турнен, ты был тем младенцем, доверенным мне госпожой Тирлэй. Я заменила тебе мать, и Правительница не посмела нас разлучить. В день твоего десятилетия я даровала тебе меч. Так вот знай, его тебе наследовала госпожа Рэйлькардья». Анжи вспомнила как Блэкмара, забежав в читальню, написала на листе что-то пальцем, не найдя ни кисти, ни пера. Вот она, эта корявая строчка, расползшаяся в самом конце послания: «Турнен! Алерна – твоя родная кровь. Она – действительно Эвиса, потерянная много лет назад сестра госпожи Тирлэй. Позаботься о ней, она еще так молода и неопытна! Теперь во всем мире вам не сыскать никого роднее друг друга. Боюсь, мы больше не увидимся. Я чувствую приближение смерти. Помни меня. Я всегда тебя любила». — Полагаю, вопрос о том, кто займет твое место, можно считать закрытым, – сказал Турнен, когда Анжи воззрилась на него. — Инк, не оставляй меня, – прошептала Аллата и удрученно вздохнула. – Я согласна сопровождать вас, только не причиняйте нам вреда. На поле приземлилась львиная стая. Турнен выбрал для себя и Аллаты одного льва и велел собираться в путь. Анжи отошла в сторону и терла виски, не желая верить, что этот бездушный человек – ее единственная родня. Сзади на нее обрушились тяжестью чьи-то руки. Она вскрикнула и отскочила в сторону. Рядом повалилась раненая, хрипящая Рэйналь и, подтянувшись, ухватила Правительницу за ногу. — Кто это сделал? – Анжи поспешно опустилась на колени, не зная, чем помочь. – Рэйналь? Держитесь! Кто-нибудь, помогите! — Ты ведь поклялась матери Земле, – с трудом вымолвила Королева, выдыхая мелкие облачка кровавой пыли. – А сама приказала убить нас до истечения оговоренного срока. Исподтишка. Спящих. Стерва! — Нет, я не приказывала! – Анжи зажала ладонями нацеплявшую листьев и грязи кровоточащую рану на груди женщины. – Клянусь! Это не я! Эй, кто-нибудь! Идите сюда! Никто не слышит. Я сейчас сбегаю за… — Если не ты, то кто вырезал под корень весь мой люд? – Мутные глаза Рэйналь застилала стеклянная пелена, и она слепо смотрела сквозь склонившуюся над ней Анжи. – А я знаю, кто. Турнен… — Рэйналь! – Анжи наклонилась ниже. – Крепитесь! Она поняла, что Королева уже не дышит, и провела трясущейся ладонью по ее застывшим векам, закрыв остановившиеся глаза. Ее черный пушистый хвост разметался по траве, безжизненно подрагивая на ветру. В грязном кулаке был кинжал, а на запястье пламенел рисунок костра. Что-то теплое возникло сзади, и Анжи развернулась. Рядом с ней висел в воздухе огненный силуэт из крошечных пылающих песчинок. И он вдруг метнулся к ней. Обожгло. Все вокруг слилось во множество разноцветных полос, а сверху прилетел хриплый голос Рэйналь: — Мой дух останется с тобой… Анжи опустилась на колено. Притронулась к повязке и, убедившись, что от раны не осталось и следа, сдернула жесткие заплатки. Утреннее солнце вновь скрылось за облаками. Холодный ветер подул сильнее, закутываясь в опавшие листья. — Я ведь поклялась, что никто из Тир-ревцев не посягнет на их жизни! – простонала Анжи, глянув на подошедшего Драка. – Она мне доверилась и не ожидала такой подлости! Как он мог так поступить? Опередил, зная, что по истечению оговоренного срока они вновь приобретут статус наших врагов. Да что они могли сделать? Жалкая кучка уродцев! Уродцев, которые двое суток хоронили по моему велению павших! Драк помог ей встать, подвел к стае и усадил на львицу. Небесная кошка грациозно побежала за устремившимся вперед вожаком. Когда они набрали высоту, Анжи бросила взгляд в долину. Тела Ардоровцев распадались на огненные песчинки, стелившиеся по земле вихрями листопада. Теперь они как никогда свободны. Черно-белый клин львов поднимался все выше. Казалось, еще немного, и облаков можно будет коснуться рукой. Анжи мертвой хваткой вцепилась в шерсть львиного загривка. Ей было не до небесных красот. Редко и глухо взмахивали по бокам крылья. Холодный ветер стегал лицо и теребил волосы. Внизу начали угадываться знакомые места. Это ведь темные аллеи и влажные крыши Лекора! А под ним – Ардора, где остались блуждающие мертвецы, мученики Заточения и пауки в опустевших домах. Зря Рэйналь покинула подземелье. Она пошла за союзницей, не зная, что идет за своей смертью. Анжи закрыла глаза, все сильнее впиваясь ногтями в шерсть львицы, покачиваясь и скользя на ее спине. Скорее бы все это закончилось. Бесконечный, утомительный полет. Все тело затекло, от боли разрывалась спина, ломило замерзшие руки. И вот, наконец, вожаки стали медленно снижаться, уводя за собой остальную стаю. Стремительно приближающуюся поляну укутывала мутно-белая пелена. Львы ныряли в нее и еще какое-то время бежали, незаметно сбавляя скорость. — Осторожнее, вот так… Она осмелилась открыть глаза. Драк пытался вытянуть из ее скрюченных пальцев утонувший в загривке ошейник львицы. — Все в порядке. Мы уже на земле. Вам нечего бояться. Он стащил словно окаменевшую Анжи с распахнутых крыльев, и она повисла у него на руках, не чувствуя ни рук, ни ног. Они приземлились на равнине у треугольных гор, подернутых сумраком. На зубчатой кромке берега выстроились тонкоствольные деревья, бороздящие острыми кронами низко плывущие облака. — А в другом месте нельзя было сделать привал? – с недовольством поинтересовался Дым. – Обязательно у обители Гардэй! Анжи поплелась за Драком, обозревая замерзшее озеро, застеленное невесомым ковром тумана, расписанным причудливыми узорами. Минувшим летом, когда они останавливались здесь, все было иным. Идущие впереди замедлили шаги, вслушиваясь в нарастающие голоса. Они были повсюду: исходили ото льда, клубились в тумане, шелестели в листьях. Мелодичное женское пение, размноженное эхом, зачаровывало. Драк указал на полупрозрачные, ледяные скалы. За ними виднелись огромные тени танцующих людей. Облачные волосы, снежные лица. Их легкие подолы скользили по земле, а длинные рукава разметали ледяную крошку. Эйлиитам было приказано оставаться на озере, в то время как Тир-ревцы поднялись на берег и отыскали дом Ундины. Анжи задержалась на крыльце, продолжая всматриваться в скалы с поющими духами. Все белесые ангельские женщины были похожи на Блэкмару. Мимо пробежала Эйрэна. Анжи проводила ее взглядом. Интересно, где сейчас Ундина? Почему, даже затаив обиду, все равно была на стороне Тир-ре и помогла одолеть Посланников? Анжи ощутила на себе взгляд и опасливо глянула через плечо. Из сумрака залы на нее смотрел пленный. Ей предстоит ночевать с ним в одном доме! От одной мысли бросает в дрожь. Она не решилась войти в дом и, сбежав с лестницы, свернула на тропу, ведущую к Прощальным Кострам. Сорвала два желтых цветка с роняющего листья кустарника и, кутаясь в стеганку, вышла к огромному полю. Тяжелые облака, подгоняемые властными ветрами, устало ползли по небу. Анжи остановилась, заметив стоявшую на коленях Эйрэну, расчищавшую листья с деревянного надгробья. — …мне страшно, – плакала и жаловалась она Блэкмаре. – Я его не узнаю. Раньше я проклинала новую Правительницу. И знаешь, почему? Потому что видела, как Турнен смотрит на нее! В свое время я столкнулась с таким же пренебрежением. В курсе, к чему оно ведет. Эйрэна вытерла щеки и усмехнулась, продолжив: — Какая ирония. Ты поручила Правительнице отдать письмо Турнену. И она исполнила просьбу, не подозревая, чем ей это грозит. А ведь она, будь поумнее, могла бы прочесть послание и сохранить все в тайне. Сберечь тем самым свой статус. Ты хотела, чтобы Турнен позаботился о ней? Если так, то ты его совсем не знала. Или в тебе взыграла совесть, и ты решила, что он должен занять место, принадлежащее ему по праву? При жизни Тирлэй это было невозможно. А вот смахнуть с трона недостойную титула малявку – ему аккурат по силам. Да? А может, ты разрывалась между неопытностью Анжи и стратегическими замашками своего любимчика? Не знала, кто из них предпочтительнее для народа? Так или иначе, ты сделала свой выбор. Возможно, повлияла на весь дальнейший ход истории нашего мира. Но я надеюсь, что тобой двигали исключительно благие намерения. Как бы я не относилась к этой девчонке, вынуждена признать, что она сыграла ведущую роль в схватке с Пиявками. Этого не может отрицать и Турнен. И это его страшно бесит. Потому что понимает – без нее он бы ни черта не смог. Освобождение Тир-ре – целиком ее заслуга. Она обратила Ардоровцев в союзников. Ей прилетели в помощь Эйлииты, а Далькирия вернула в жизнь Лекорцев. Ради нее гонимая всеми нами Ундина привела лучников. И даже там, на поле битвы, именно она подала идею, как разбить строй Посланников. Я уверена, что из-за нее и ныне пленный убил Ридоронту. А теперь все славословия достанутся господину Турнену. Преподнесшая же ему победу девчонка, нареченная самозванкой, навсегда уйдет в тень. Эйрэна оглянулась и дернулась при виде стоявшей рядом Анжи. Вначале смешалась, потом хотела возмутиться, но вдруг вскочила и попятилась. Указала Анжи за плечо. Та глянула на вьющуюся на ветру рваную накидку, собранную из сотен огоньков. Она и не замечала, что ее укрывало это чудо! — Что это? – озадаченно спросила Эйрэна. — Не знаю. Но из таких же огненных песчинок мне явился дух Рэйналь. Опасаясь расспросов, Эйрэна поспешила удалиться. Анжи присела возле могилы и положила на нее цветы. Нет, она не запятнает память о Блэкмаре ни одной дурной мыслью. Не будет гадать, из каких побуждений та вручила ей послание. Ни в чем не обвинит. Она запомнит ее светлым ангелом. * * * Анжи нехотя открыла глаза. Даже не помнила, когда в очередной раз заснула. Она сидела на ступеньке, ведущей на бельэтаж лестницы. За руку ее держал привалившийся к стене задремавший Драк. На его коленях пристроилась Йеалайя, уткнувшись курносым носом в ворот. Анжи осторожно высвободила пальцы и тихонько поднялась. Собралась выйти из дома, но невольно задержалась, увидев лежавшего на скамье Плату. Как сложно было отвести алчный взгляд, жаждавший насытиться им. Этот безобразный алый глаз на груди – кровавая отметина, олицетворявшая переворот двух миров. Под зловещим бархатом обрисовывались изящные плечи. Такие особенные, такие родные! Волосы цвета вороньего крыла, собранные на затылке в короткий хвостик… Массивный перстень на мизинце левой руки. Одно движение этой руки решило судьбу могущественной Ридоронты. Анжи попятилась и вышла из дома. Зябко поежившись от холодного ветра, устало побрела к озеру. Остановившись на берегу, всмотрелась в размытую фигуру, замершую у предгорья. Человек? Одетого во все белое, укрытого мороком, его можно было принять за мираж. Обронив что-то, он торопливо скрылся в расщелине. Анжи спустилась на лед и прогулялась по пушистому облачному настилу. Заметив стальной треугольник, завязший в вмерзших водорослях, присела и подобрала его. Следом отдернула руку: это вовсе не водоросли! Это волосы Гардэи! Порыв ветра сдул с застывшей глади туманные узоры, местами оголив расползающиеся трещины. Как будто невидимый дух чертил на поземке таинственные знаки. Треск! Громкий скрежет, свистящий скрип, и толстенный лед лопнул, поднятый изнутри неведомой силой. Заметавшись, Анжи собралась бежать к берегу, но там уже вовсю бурлила вода и кувыркались обломки льдин. Со дна поднимались ладьи со стоявшими в них Гардэями. Мертвыми Гардэями! Даже после смерти они жаждали людской погибели. Анжи закружилась на месте, не зная куда ступить. Остановилась перед трещиной, преградившей путь и к горам. Прыгать по еще целым бережкам! Прыгнула. Поскользнулась и слетела в бушующую воду, захлестнувшую с головой. Судорожный, наполненный воплем вдох. Удары рук по бултыхающимся осколкам, пронзающий до костей холод! Судороги, завязывающие узлами мышцы ног! Не за что ухватиться. А вокруг собираются Гардэи, указывают пальцами, теряют к жертве интерес и удаляются прочь. Надо доплыть до острозубого скола еще крепкой льдины! Нет, удержаться бы на плаву! Нет, только бы снова не уйти под воду! Анжи в отчаянии звала на помощь, зная, что ее все равно не услышат. Заметив мелькнувшего поблизости незнакомца, закричала сильнее. Человек в белом собирался сбежать, но потом ухватил Анжи за шиворот. — Туртику катанат! – громко воскликнул он, вытянув на берег трясущийся, невменяемый узел скрюченных мышц. – Карути рутка! Танару ретурия! — П-п-помогите… – прошептала Анжи, повалившись на спину. — Туртику катанат! – снова возвестил незнакомец, пытаясь выдрать свой стальной треугольник из сведенных судорогой пальцев Анжи. Пришлось взвалить ее на плечо и нести отогревать в пещеру. …Справа потрескивало, веяло слабым теплом. Иногда это приятное дуновение обрывалось, и сырые рукава покрывались холодной коркой, нагло пристающей к коже. Странно, холодно, а все тело горит, словно его натерли снегом. А, похоже, его и впрямь поскоблили сухой поземкой. Анжи открыла глаза и обернулась на шорох. Возле белой ребристой стены сидел спаситель. Парень или девушка – непонятно. Мокрые сивые волосы, кое-где схваченные лохматыми косичками, спадали на ворот меховой туньеки. Скуластое лицо не выражало никаких эмоций. Из болящих пальцев выпала находка, едва слышно скользнув по полу. Незнакомец посмотрел на Анжи. Тонкие, насупленные брови слегка изогнулись, на бледных губах притаилась ухмылка. — Благодарю вас, – устало проговорила Анжи. – Где мы? — Карути рутка! – снова выказал недовольство незнакомец и, подсев ближе, грубо толкнул Анжи в плечо. – Меня зовут Синэкой. Я – Зерийка. — Анжи. — Отдай мой вайгор. Чего ты, спрашивается, опять в него вцепилась? Рука Синэки коснулась пояса, на котором висел кинжал. Ну вот и все, сейчас прирежет. Но девушка лишь ухватила Анжи за челку и отпилила тонкую прядку. После завязала отрезанный локон узелком, чтобы не распадался, и прикрепила к ожерелью из таких же волосяных хвостиков. Каких там только не было! Тонкие, толстые, темные, светлые и даже зеленые! Анжи вернула треугольник и с трудом поднялась. В окружавших ее стенах пестрели маленькие ниши, заставленные черепами до самого верха. Стоявшие в глазницах огарки и дарили тепло и свет. — Гардэи позабавились, – проследила Синэка за пораженным взглядом Анжи, по ходу толкая в карман треугольник. – Один из этих черепов был когда-то моим знакомцем. Да, собственно, не жалко: тот еще был подлец. Кстати, это же ты в компании Эйлиит едешь на запад? Я и так поняла, чего орешь? — Я вообще-то еще ничего не ответила. — А то я глухая, да? Идем, мне с вами как раз по пути. На озере из сросшихся обломков образовалась ледовая дорожка. Возвращаться в воду Анжи совсем не хотелось. Но Синэка потащила ее за собой именно в сторону этой тропинки. Впереди начали различаться силуэты Эйлиит и львов, встряхивавших отсыревшими от тумана крыльями. В толпе возвышалась и фигура Драка, выискивавшего пропавшую Правительницу. Рядом переминалась с ноги на ногу озабоченная ситуацией Йеалайя. — Соизволила удостоить нас своим вниманием? – раздался голос Турнена, когда Анжи поднялась на берег. — Чо за чучело? – буднично поинтересовалась Синэка, глянув на Анжи и кивнув в сторону Турнена. — Обзавелась очередным адептом из класса пресмыкающихся? — Турнаки кутансо! – крикнула Зерийка и резко толкнула Турнена так, что тот провалился между ветвями ближайшего кустарника. — Ты нажила себе врага, – предупредила Анжи и поспешила за оскорбленной Зерийкой. – Он тебе это еще припомнит. Драк, глянув на Анжи, перевел взгляд на Зерийку. Анжи тоже глянула на нее. Та поспешно вытащила из мочки уха подвеску из тоненьких косичек, увенчанных зелеными каменьями. Выпрямившись, соорудила на лице невероятно наглую улыбку. — Меня зовут Синэкой, я – Зерийка. – Она стукнула ладонью по плечу Драка и поцеловала свой ноготь на большем пальце. – Хочу вас обрадовать. Я иду с вами! Вышло так, что вам со мной по пути. — Прекрасно, – кивнул Драк и перевел холодный взгляд на Анжи, явно расстроенный из-за того, что она заставила себя ждать. Он развернул Йеалайю и пошел за компанией Эйлиит. Синэка вытащила из большого кармана подвеску и нащупывала в мочке дырку. — Помоги мне воткнуть этот тупой крючок! – велела она, остановившись перед Анжи и сунув ей под нос серьгу. — Зачем ты ее вообще вытаскивала? – Анжи взяла венчик и потянулась к уху девушки, убирая с ее плеча подрагивающие волосы. — Ха. Это волосы всех моих мужей. Эти косички служат обозначением того, сколько раз женщина была серьезно востребована – то есть была замужем. У нас считается, чем больше в серьге косичек, тем уважаемее женщина. А у вас – если с десятком спала – значит шлюха! Что не раса, то новые устои. Уж я-то в этом поднаторела. Что ты все возишься, тарта?! — Сейчас. А что такое «тарта»? — «Глупая». И это про тебя. Анжи начинала трястись от холода. Опомнилась, что на ней нет зеркальных штанов, одни матерчатые, защищавшие кожу от креплений. Сменивший гнев на милость Драк, отстав от Эйлиит, накинул ей свой плащ на плечи, за что она была ему несказанно благодарна. — Простите, что заставила ждать, – закутываясь по уши в стоячий меховой ворот, попросила Анжи. – Я не хотела вас подвести. — Впредь не пропадайте. Начинало смеркаться, округа тонула в бледном мареве. Из-за плохой видимости от полета пришлось отказаться. Все равно с высоты ничего не разглядеть. Эйлииты, опасаясь заплутать, предложили двигаться по земле. Пешие львы неутомимы, и скорость развивают куда большую, чем при полете. Анжи села на уже знакомую львицу. Зерийка довольно потерла ладони и устроилась впереди. Теперь роль путеводителя вновь досталась Дыму, объездившему на своих призрачных конях весь Тир-ре. Львы живо вырвались вперед, унося на сильных спинах Эйлиит. Анжи держалась за туньеку радостно горланившей Синэки, пока внезапно не нахлынуло головокружение. Изнутри обдало жаром, и силы как ветром выдуло. Она соскользнула со льва и оказалась на земле. Небо, холодное небо. Оказывается, мир – замкнутая петля, а все дороги замыкаются в кольцо. Анжи все время шла по кругу. На чем же эта дорога замкнется для нее? * * * Синэка первая заметила отсутствие Анжи и обмолвилась об этом, поравнявшись с Драком. Тот спешно развернулся и отправился на поиски Правительницы, вначале решив, что она просто сбежала, дабы сберечь оказавшееся под угрозой положение. Но вскоре, благодаря зеркальным сапогам, сверкавшим даже в темноте, нашел ее в траве. Он подложил под голову Анжи толстый ворот. Порывшись в мешке, понял, что ничего из того, что он обычно использовал в лечебных целях, не осталось. Йеалайя присела рядом и коснулась лица Правительницы. — Об нее можно обжечься. — О, да она подхватила Дух Огня, – ощупав Анжи, брезгливо фыркнула Синэка. – Бросайте ее, гиблое дело спасать мертвяков. Выживают сильнейшие, а ваша дохлятина уже, считай, пропала. — Ты можешь сказать толком, что именно с ней случилось? — А я и говорю! – развела руками Синэка. – Дух Огня в ней приживается. Да только приживается он в физически и морально сильных людях, к тому же, обладающих чародейскими способностями. А эта ваша дохлятина… — Что-нибудь можешь сделать? – развернулась к ней Йеалайя. – Я одарю тебя львом, мечом и щитом. Приложи свои силы и знания к ее исцелению. — А не хочу! — Что значит, не хочу?! – прорычал Драк, ухватив ее за ворот. – Делай все, что должно, не то пожалеешь. — Эй, полегче! Я, между прочим, женщина замужняя! Ладно, умолил! Нужно начертить Знак Огня и поместить в него эту несчастную. — Ты умеешь рисовать этот знак? — А то! Мой четвертый спутник… вот он, – она нащупала белую косичку в венчике и показала Драку. – Он как раз этим и занимался. И меня научил. Это людского рода девицы объединяются, только чтобы ублажать нареченных. А наши – чтобы перенимать те или иные знания. Потому-то ваших страстных дев считают потаскухами, а наших – умудренными опытом госпожами. — Хватит болтать! Принимайся за дело! — А хочешь, я для нас с тобой нарисую Знак Влюбленности? – прильнув к Драку, затрепетала ресницами Синэка, кокетливо наматывая на палец прядь волос. – Может, нам стоит объединиться? — И не мечтай. Поторапливайся. Не то дам по шее! — Хорошо! – обиженно выкрикнула Зерийка и принялась выдирать пучки травы. – Туртику катанат! Тьфу, угораздило вляпаться. Когда Знак Огня был готов, в него перенесли так и не очнувшуюся Анжи. Едва она коснулась очерченной земли, ее тело выгнуло дугой. Сквозь одежду начал просачиваться карминный свет. По запястью поползла тонкая светящаяся линия, описала несколько уголков и свернулась костерком. — Напрасно все, говорю вам. Нужен ей еще эликсир жизни. Ее за гранью Знака бабуся с косой дожидается. Мнится мне, на эту девчонку глядя, недолго старухе ждать осталось. Можем спокойно ехать дальше. Драк и Йеалайя переглянулись. — Эликсир жизни. Ты готова пожертвовать его Анжи? — Так же, как и ты, – отозвалась Йеалайя и сняла с шеи Драка кулон, едва не потерянный в Ардоре. – Сомнений тут не нужно. Такой кулон давался каждому Драку, когда тот покидал обиталище или достигал определенного возраста. Под маленькой пробкой, таившейся в пасти дракончика, хранилось ценнейшее зелье. Обладатель этого сокровища имел право использовать его в двух случаях: отдать жене или испить самому. Отдать эликсир человеку – значило нарушить древнейший закон. Но небожители уже нарушили ни один запрет. Йеалайя, нахмурившись, повернулась в сторону костра, потрескивавшего неподалеку. От него отрывались кусочки пламени и летели к Знаку. Кувыркавшиеся искры устремлялись к Анжи и будто собирали мозаику ее силуэта. Колыхнувшийся на ветру абрис плавно опустился и проник в тело. Удивительно! Дух Огня подстраивался под облюбованную плоть! Драк остался с Анжи, Йеалайя ушла к Аллате, а Синэка села у костра. В ее мире это вполне естественно, что Духи Огня передаются как дар или проклятье, а здесь все ахают и охают. Но и ей показалось странным, что это переселение произошло именно с Анжи. Обычно духами правили только зрелые люди, у кого в роду были Ридоронты. * * * Утро нежно осветило новорожденные ленты облаков. Там, где солнце будет прощаться с днем, темнело израненное небо, покрытое шрамами туч. В той стороне находился замок Тир-ре, и висевшие над ним потемки – дурное предзнаменование. Драк отвлекся от созерцания природы и взглянул в лицо Анжи. — Как вы себя чувствуете? – спросил он, пощелкав перед ней пальцами, словно она его не видела. — Я ощущаю исходящий от вас холод. Что случилось? Где это мы? — Ох, и надоели вы мне! – чистосердечно признался Драк, помогая ей встать. – Ужасно надоели своими бесконечными болячками! Сил больше нет прислуживать вам. Все, увольте! Идти-то хоть сможете? — Не беспокойтесь. Со мной все в порядке. Как же не хотелось возвращаться в замок, еще недавно захваченный Посланникам. Скорее бы передать все полномочия Турнену и освободиться от этой ноши. Но сможет ли наследница отречься от родства с Тирлэй? Как признать себя коварной авантюристкой? Цена, которую ей придется заплатить за долгожданное освобождение, слишком высока. Почему утихла эта недавнишняя эйфория, заправлявшая всеми ее деяниями? Где тот буйный жар от мысли, что уже скоро она обретет свободу и отправится к Ледяному Пламени? Ответ нашелся сам. Несмотря ни на что, она надеялась вернуться в прежнее царство, каким оно ей запомнилось. С запозданием осознала, что уже ничего не будет как раньше. Ничего и никогда! Потому что в царстве больше нет Платы. Анжи опасливо взглянула ему в спину. Теперь он ее враг. — А ты живучая! Туртику катанат! Анжи дрогнула от хлопнувшей ее по плечу руки. Синэка топнула и резко поцеловала ноготь большого пальца. — А в тебя вселился Дух Огня! Небывалый случай. — Какой еще дух? В кого вселился? Что за ерунда? Не к месту Анжи вспомнила сновидение. Ей привиделись людские тени возле обители Гардэй. По водной глади озера, медленно кружась, плыли сверкавшие глазницами черепа. А Гардэи в это время водили хороводы, едва касаясь голыми ступнями прозрачной воды. — Это обряд, который проводится ими на праздник Освобождения, – пояснила Зерийка, когда Анжи поведала ей о своем сне. – Думаю, они таким образом надеются испортить людям настроение. Представь, сидите вы на берегу какой-нибудь речки, плетете венцы и напеваете песни. Попиваете вина, прыгаете через костры и вовсю веселитесь. А тут по воде плывут жуткие черепушки и скалят здоровенные зубы. Здорово, да? — Я раньше не встречала подобных тебе. — А я не здешних мест. Я из города Вархронта. Кстати, ты когда-нибудь бывала на Окраинных Землях? О, там кого только не встретишь! Однажды я своими глазами видела семейство древних людей – давным-давно вымершую расу! Представляешь? Бедняги, нелегко им жилось. — Почему? — Так они же были устроены совершенно иначе! – Зерийка воровато огляделась, понизила голос до шепота и склонилась к плечу Анжи. – Говорят, они справляли нужду, болели рвотой и могли умереть от голода! У мужчин уже с юности начинала расти борода. Женщины же регулярно теряли кровь, вынашивали младенцев всего за девять месяцев, а потом кормили их молоком! Представляешь? Неудивительно, что они все вымерли, так и не привыкнув к зачарованной снеди и суровым условиям нынешней жизни. Впрочем, шут с ними! Не особо жалко. Такие были смерды, что и вспоминать о них противно. Зерийка помолчала, а потом снова приблизилась к Анжи. — А еще был случай! Однажды в Вархронте объявился чудной мужик в необычной одежде и с маленькой лиловой шапочкой на лысине. В руках все теребил украшение из бусинок с деревянным крестиком. Метался несколько дней по улице и что-то испуганно бормотал. Казалось, не мог понять, где очутился и все искал выход. Я ему – чего ноешь? А он мне – non est verum! Non est possible! Я снова – ты на каком языке тут толкуешь, откуда взялся? А он мне опять – non te intelego! А потом упал на колени и взревел: apud infernus! В общем, так никто и не понял, чего ему было нужно. В итоге, несчастный, тронулся умом. — Но отчего? — От страха! После, Ридоронты поговаривали, что он шагнул к нам из другой вселенной. Дескать, существует неизведанный мир, в котором живут расы, в точности похожие на древних людей. Потом пришли к выводу, что древние люди, вымершие за пару десятков лет, и были забредшими в наш мир чужаками! Такими же, как этот свихнувшийся. Мой знакомец, любовник одной Ридоронты, изучавшей небо, так-то распотешил! Уверял, что эти смерды живут на голубой звезде, какую можно увидеть раз в году с Окраинных Земель! Когда не выспавшиеся львы немного размялись и начали поддевать Эйлиит носами, можно было смело отправляться в полет. Вдаль вилась тропа, застланная листьями. Ею и решили руководствоваться, пока не отступятся стоявшие на пути лесные чащи. К концу дня завиднелось маленькое озеро. По его берегу Анжи впервые совершила верховую прогулку с Леей. Начинали очерчиваться контуры замка и окружавших его домов. Надо же, они так долго добирались до Чародейского Поля, а дорога обратно, благодаря львам, оказалась такой короткой. Даже не верилось, что столько земель осталось позади. — Смотрите! Зимняя Энигманэя! – восторженно прокричал Дым. Несколько львов с громким хлопаньем крыльев взмыли под облака. Анжи вцепилась в ошейник и пригнулась, поскольку ее львица последовала за вожаком. Неподалеку безмятежно парила огромная белоснежная птица. На ее спине стояла Зимняя Энигманэя – высокая девушка в белом плаще, собранном из резных снежинок. Высокий ворот был усеян каплями и блестел в предзакатных лучах солнца. В длинных волосах полоскались ленты метели. Анжи подлетела ближе и Энигманэя повернула голову, посмотрев на нее. Какое же равнодушие царило в исписанных морозным узором серых глазах, обрамленных редкими, подернутыми инеем ресницами! Отняв пальцы от повода, которым управляла птицей, она сорвала несколько градин с широкого пояса и бросила их вниз. Птица взмахнула роскошными крыльями, и с них посыпались морозные перья, превратившиеся в снежную завесу. Погружавшуюся в сон природу ласково укрывала белая пелерина. Когда Энигманэя почти исчезла из виду, растворившись в облаке, Анжи развернула львицу и поспешила за остальными. Солнце закатилось за горы. Все замерло в сонной тишине, в холодном вздохе приближавшейся зимы. Из тающего морока выплывали строения и черно-красные стяги, безумными глазами взиравшие на пустынные улицы. Львы выстроились парами и друг за другом опустились на аллею. Анжи оглядела скованные молчанием дома. Незапертые ставни, распахнутые двери, оставленные со скарбом повозки – все говорило о том, что люди в спешке покидали свои жилища. Кое-где темнели застывшие, вязкие лужицы крови, валялось оброненное оружие, поблескивали осколки разбитых мозаик. Еще угадывался дух паники, агонии, смерти. В тишине жило эхо угасших криков. Анжи зажала уши, зажмурилась и помотала головой. Столько времени минуло, столько было пережито, а воспоминания первого нападения на замок еще такие свежие. Уже никогда не забыть всего увиденного. — Вам плохо? – спросил подъехавший ближе Драк. — Нет-нет, я в порядке, – поспешила заверить Анжи. — Нам мало что понятно из ныне происходящего. Неужели вас вынудили отказаться от титула ради освобождения Аллаты? — Мне не предоставлялся выбор. Но пусть это вас не заботит. Я и сама намеревалась переложить ответственность за Тир-ре на того, кому эта ноша будет по силам. А теперь, в связи с новыми обстоятельствами, я просто обязана уступить свое место более достойному претенденту. — Более достойному? – повысив голос, вознегодовал Драк. – Помилуйте. Я не вижу здесь никого, кто больше вас достоин называться Правителем. Это вам народ Тир-ре обязан своим освобождением. А какой-то спесивый мальчишка, принудив вас отказаться от правления, намерен устроиться на всем готовом. Присвоить себе чужие заслуги! — Боюсь, еще рано с уверенностью объявлять Тир-ре свободным. К тому же, несправедливо приписывать одной мне победу над господами Пиявками. Это наше общее достижение. И еще. Покаюсь перед вами. Одно время мной руководило не стремление защитить обитателей этого мира, а желание вернуться в царство. А для этого нужно было освобождение от возложенных на меня обязанностей. Мне стыдно это признавать, но все мои поступки продиктованы намерением обрести свободу, скинуть с себя кандалы долга и отправиться к Ледяному Пламени. И теперь, пожалуй, я со спокойной совестью могу оставить великоватый мне трон. Надеюсь, Турнен сможет позаботиться о Тир-ре и его подданных. Они миновали арку и въехали в центральный двор. Брусчатка блестела от осколков цветных стекол. На исписанных трещинами аллеях и раздавленных клумбах лежали огромные камни. Кое-где были разрушены изящные крылечки, чернели дырами крыши. В центре, где был когда-то фонтан, теперь возвышался черный короб. Рядом с ним проросло безобразное голое дерево, державшее на ветвях скелеты в пыльных, изодранных воронами лохмотьях. Анжи опустила голову. Сожалела, что уже не сможет применить к Плате обещанные пытки и узнать, ради чего он участвовал в этих бесчинствах. Или исполнял ведущую роль? Почему ему была выгодна смерть Тирлэй? А ведь он знал, что она объявила Анжи своей сестрой, и что после, та заняла ее место. Он ничуть не удивился, увидев ее. Он, так уверенно твердивший, что она не может быть из правящего рода! Более того, они с Аргонтой пытались узнать, кто из шестерки – бывший обитатель царства. Она была им зачем-то нужна. И эти странные слова Ридоронты… «Ты обещал его мне. Только не ей. Выродку Эвиса он не достанется». О чем шла речь? Что не должно достаться Анжи? Вестник Арл повторил тогда, подслушав их разговор: «я свою часть уговора выполнила, твой черед держать слово». И Плата ответил, что она получит желаемое. Он умудрился обмануть даже столь сильную Ридоронту. Пьедестал на площади был изъеден сколами, величественные двери в замок – сломаны. Но, похоже, и здесь Посланники после смерти Аргонты превратились в дым. Замок без сомнения пуст. Эйлииты спешились у крыльца. Анжи поднялась по ступеням и вошла в выстуженную сквозняками залу. — Вы добились желаемого, – сказал Драк, остановив Турнена. – Полагаю, услуги Эйлиит вам больше не требуются? — Я вас более не задерживаю, – осмотрев высокий потолок и разбитые окна, равнодушно отозвался Турнен и добавил: – В Тир-ре. — Мы не задержимся на ваших землях. — Разумное решение. Не ожидал от вас. Драк отпустил руку Йеалайи, и та на радостях обняла сестру. Анжи вышла на крыльцо и осмотрела выстроившихся полукругом Эйлиит. Как ей рассчитаться с этими небожителями? — Я хочу поблагодарить вас от себя лично и от имени всех жителей Тир-ре за вашу неоценимую помощь. Без своевременного вклада Эйлиит в это непростое дело мы бы не одолели захватчиков. Мало знакомая с принципами и обычаями небожителей, опасаясь ненароком оскорбить ваше достоинство, я предоставляю вам право самим огласить способ вознаграждения. — Нам достаточно вашей признательности, – холодно сказала Аллата, поравнявшись с Анжи, и нехотя пожала ее протянутую руку. — Спасибо вам, госпожа Аллата. — Что ж, вот и настало время проститься, – вздохнул Драк, когда Аллата сбежала с крыльца. – Будьте осторожны. Знайте, что пока держите огонь впереди себя, тень всегда будет следовать за вами. — Я буду помнить о вас. – Анжи сняла плащ, протянула его Драку и, увидев вышедшую из замка Йеалайю, подошла и обняла ее. – Благодарю тебя, Йеа. Я стольким тебе обязана. Если бы не ты… — Я рада, что мы смогли хоть чем-то помочь жителям Тир-ре. — Вы позволите мне узнать ваше имя? – спросил Драк, уже собравшись было уйти. – Мы ведь даже не познакомились. — Я – Жиллина Алерна Эвиса, – сходу выпалила Анжи и лишь после осознала, что это ее имя! – Или просто Анжи. — Ксэнос Инк. Я ухожу с тяжелым сердцем. Пообещайте мне, что не пропадете на пути к поставленной цели. — Обещаю. Можете быть спокойны. Драк склонился и поцеловал ей на прощание руку. Заметив, что Аллата смотрит в их сторону, Анжи загасила в себе порыв обнять ставшего ей дорогим небожителя. Она долго стояла на крыльце, пока стая Эйлиит не покинула двор. — И что теперь? – поинтересовалась Анжи, заметив стоявшего за спиной Турнена. – Кто возвеличит тебя до статуса Творца? — Найдутся желающие. Старейшины города завтра же явятся, стоит вестнику сообщить о поражении завоевателей. Разумеется, старцы поспешат отвесить благодарственный поклон своей спасительнице! Но дифирамбов ты не удостоишься, поскольку главам города станут известны некоторые шокирующие сведения о Правительнице их мира. К примеру, что она не приходится сестрой предшественницы. Более того, имеются веские причины считать, что она – пособница вторгшихся завоевателей. Пораженная таким заявлением Анжи собралась возразить, но Турнен, качнувшись вперед, упорно продолжал: — …И была центровым участником задуманного свержения Тирлэй с целью заполучить права на наследование трона. Получив власть над людьми, она, под маской добродетели, уничтожила своих подданных, прибегнув к помощи соумышленников – Ридоронты и ее поверенного. Очередная попытка прервать Турнена не удалась. — …Правительница делает все, чтобы воины не дошли до Чародейского Поля, радея о безопасности своих подельников. Когда же все стоящие защитники Тир-ре коварно, исподтишка одолены, она резко меняет ход задуманного. Призывает в помощь две стороны нездешних обитателей, а соответственно – не имеющих права претендовать на отвоеванные земли, и намеревается с их помощью уничтожить недавнишних сообщников. А точнее – Ридоронту, наверняка, исконно планировавшую занять место Тирлэй. Но Правительнице пришлось по вкусу властвование, и она не намерена отдавать заарканенный титул. Опасаясь, что сама не сумеет справиться с чародейкой, использует союзника, предлагая оставить себя в роли главы. Поверенный считает, что малолетней девчонкой, добывшей победу Тир-ре и завоевавшей уважение народа, будет куда легче помыкать, чем зрелой и властной Ридоронтой. Через нее можно управлять всем миром, став хотя бы слугой в ее замке. Но у Правительницы иное мнение. Она избавляется от поздно опомнившейся Аргонты стараниями соблазненного перспективами заговорщика. Но, вопреки его ожиданиям, после не спешит воспользоваться данной ей возможностью помиловать пленного. Заподозрив, что негласно возведенный до уровня советника он начнет диктовать ей условия, она намеревается освободиться и от него. А для этого и нужно-то просто не заявить о своей воле – даровать врагу жизнь. Вероломно промолчать. А теперь ты уже не успеешь огласить помилование в надежде на содействие с его стороны. Тебе предстоит ответить за совершенное. Ты предстанешь пред городскими властями, в непредвиденных обстоятельствах исполняющими обязанности Правителя. Тогда и выскажешься по поводу незаконности моих притязаний. Обескураженная умело слепленными обвинениями, Анжи зажмурилась и зажала ладонями уши, упорно мотая головой. Все это какой-то кошмар! Скорее бы проснуться! Нет, это вовсе не сон. На таких условиях она не намерена передавать все полномочия Турнену! Она будет доказывать свою непричастность ко всему перечисленному! Только по силам ли ей это? Утверждение всегда весомее отрицания! — Владычествовать тебе осталось не больше суток. Но оставшееся до возвращения Старейшин время ты проведешь в уединении. Анжи вытерла слезы и открыла глаза. По обе стороны от Турнена встали Блик и Дым, подозрительно опустившие головы. — Сопроводите изменницу в отведенные ей покои. — Нет! – выкрикнула Анжи, когда парни послушно шагнули к ней. – Вы не посмеете! Я еще ваша Правительница! Я вам приказываю! Стальные обручи пальцев защелкнулись на локтях. Она пыталась вырваться, изо всех оставшихся сил сопротивлялась. Но ее все же заволокли в залу и потащили к неприметной, утопленной в стене лестнице. Эйрэна несла горящий факел, освещая парням путь. Эхо разъяренного крика билось в высоченный потолок, рвалось в клочья о зубья разбитых стекол, тонуло в нежилом пространстве. Никто не пришел на выручку: все разбрелись по верхним этажам и ничего не слышали. Пятнадцать сумрачных ступенек, узкая деревянная дверь, массивный железный запор. Скрип петель. Огонь факела выхватил очертания маленькой комнаты. Округлые своды, четыре угла, четыре глухие стены. Свет улизнул в коридор, глухо звякнуло железо, проскрежетал запор. Оставшись в полной мгле, Анжи принялась бить кулаками в дверь, прекрасно понимая, что все попытки окажутся тщетными. Обессилев, она привалилась к холодной стене и присела на корточки. Уткнулась в колени и расплакалась. Желая пересесть в уголок, пошарила пальцами по стене и отпрянула, увязнув в упругой паутине. Тряхнув рукой, перебралась обратно к двери и решила больше не двигаться с места. Час прошел? день? месяц? Или, может быть, минула вечность? Время в этой темнице стояло на месте. Каждое мгновение обращалось в год ожидания. «Хоть бы Старейшины не объявились, и меня некому было судить! – поначалу неистово молила Анжи, вынужденная бродить вдоль стены, чтобы согреться. – Пусть бы их не осталось в живых! Да простят меня небеса». Пять шагов в одну сторону, пять шагов – в другую. Снова и снова до головокружения, до боли в дрожащих от холода мышцах! «Не будет никакого суда!» – спустя час или год вдруг ослепительно вспыхнула мысль, заставив Анжи вновь заходить по комнате. Одни Старейшины обладают законным правом низвести главу мира с занятого им пьедестала! А если власти города по тем или иным причинам не объявятся? Тогда трон Правительницы, так или иначе, останется за Анжи. Такое положение дел, разумеется, не устраивает Турнена, жаждущего как можно скорее занять предназначенное ему место. Только избавившись от Правительницы, он может провозгласить себя наследником правящей династии Эвиса. А значит… «Меня замуровали заживо . Уж пусть бы лучше объявились Старейшины и хотя бы попробовали добраться до правды!» Ободрав ладони и отбив пальцы ног, Анжи перестала сокрушать дверь и расселась посреди комнаты. Наступило странное отупение. «Я чувствую ее. Она в этой комнате. Терпеливо ждет. Меня не страшат объятья смерти. Мне ничего не нужно. Увидеть бы солнце». Ей довелось видеть солнце несколько дней подряд и при этом горько сожалеть, что вышла на суровый свет из безжизненной темноты. ГЛАВА 6. В поисках истины Ее разбудило лязганье запора и стонущий визг несмазанных петель. Приподняв голову, она заслонилась рукой от ударившего по глазам света. В комнату ворвался кисловатый запах железа. Грохот каблуков по каменным плитам, знакомое позвякивание кольчуги, и рядом возник силуэт стражника. Откуда он здесь взялся? Город ведь пуст. — Извольте встать и следовать за нами, – пробасил сверху незнакомый голос, показавшийся громом после долгой тишины. Анжи встала, не догадываясь, что происходит, и поплелась к распахнутой двери. В коридоре стояли еще двое вооруженных стражей. Когда она, спотыкаясь, спустилась с лестницы, тут же попала в грозный треугольник. Приемную захватил утренний свет и трескучий от первых морозов воздух. Подгоняемая толчками в спину, Анжи торопливо вышла на крыльцо и, щурясь от яркого солнца, поразилась толпам зевак, заполнившим огромный двор. Сколько же дней сожрала темница, если все беглецы успели вернуться? Снова требовательный укол в плечо. Ступеньки, запорошенные тонким слоем снега, раскрашенного вереницей птичьих следов. Бездонная синева неба и холодное, беспощадное солнце. — Тарта! – услышала Анжи в жужжащем гуле голосов и посмотрела на подбежавшую к ней Зерийку. – Эй вы, железные людишки! Да, я к вам обращаюсь! Куда ведете мою тарту? Кого-кого! Эту самую девку! — Судить! – угрюмо глянув на нее, хмыкнул страж. – Завидно стало? — Да я ж так, просто из женского любопытства спросила! – попятилась Синэка и чудесным образом затерялась в толпе. Анжи подвели к стоявшей неподалеку круглой повозке, запряженной двумя белыми пумами. Стоило оказаться внутри раскрытого шара, как над головой проплыло стальное кружево откидного купола. Щелкнула внешняя задвижка, и Правительница сравнила себя с запертым в клетке беспомощным зверем. Стражи взяли кошек за ошейники и повели в тесный переулок. Ажурный шар мягко покатился по площади. Галдящий народ, пытавший арестантку взглядами, несмело тронулся следом. За диковинной процессией наблюдали из раскрытых окон, с крошечных балкончиков, с уцелевших крылец. — Правительница! – крикнул кто-то, растолкав людей и догнав повозку. – Что происходит? Куда они тебя везут? Анжи с трудом просунула пальцы сквозь решетку и коснулась шершавой руки дотянувшегося до нее Адаманта. Ничего сказать не успела, так как парня грубо оттеснили идущие сзади стражники. В центре улицы возвышалось квадратное сооружение без крыши. На стене висело огромное, чуть выцветшее полотно. С него на всех глядел олицетворяющий невинность ребенок, державший в руке цепочку с чашами. Повозка остановилась у низкого крыльца, и страж, скрипнув задвижкой, откинул тяжелый купол. Анжи шагнула на стальную подножку и сошла на аллею. Ее провели по короткому темному коридору и открыли дверь в крошечную нежилую комнату. — Извольте снять с себя одежду и обувь и переоблачиться в эту щитку, – снова велел страж и указал на лежавшую на полу ярко-желтую замшевую накидку с вышитыми на плечах черными чашами. — Зачем? – развернулась к нему Анжи. — Того требует обычай. Страж закрыл двери, оставив ее одну. Анжи, расстегивая измаранную засохшей кровью и грязью стеганку, не могла сладить с трясущимися руками. Встряхнув щитку, поспешно накинула ее на плечи, застучав зубами от холода. Сбросив сапоги, рывком стянула штаны и на цыпочках вышла из комнаты. Ее проводили во внутренний квадратный двор. Во всех четырех стенах, окруживших его, за тонкими колоннами виднелся единый коридор. На нижних открытых ярусах толпились люди, рассаживающиеся на скамьях. В центре двора у кресел с высоченными спинками столпились Старейшины – шестеро длиннобородых старцев в белых меховых накидках. На узком пюпитре сидела крапчатая сова, державшая в лохматой лапе заточенное перо. Возле нее просматривал бумаги согнутый, плохо водящий писарь с трясшейся челюстью. Анжи остановилась посреди двора, переминаясь с цыпочки на цыпочку, перестав чувствовать заледеневшие ступни. Искоса поглядывая по сторонам, заметила сидевшего неподалеку Турнена. Рядом с ним расположилась Эйрэна, понурившая обычно гордо вскинутую голову. — Итак, приступим, – сказал маленький старичок, суетливо перебравший стопку листов и усевшийся впереди Старейшин. — Обриус Мортен! – гнусаво объявил глашатай, стукнув посохом по полу. – Будет дознаваться истины, и решать дальнейшую судьбу обвиняемой в самозванстве Правительницы Тир-ре! — Назовите имя, данное вам при рождении. — Жиллина Алерна Эвиса. Мортен потер замерзшие руки и рассеянно уткнулся в бумагу. Сова умело окунула кончик пера в хрустальную чернильницу и принялась писать. Старейшины, сжимая в руках массивные жезлы, переглянулись. — Вы настаиваете на том, что это ваше истинное имя? — Настаиваю. — Прекрасно. Ваша предшественница? — Тирлэй Рэйлькардья Эвиса. — В каком году вы появились на свет? Анжи опустила глаза, и все тело пробрала мелкая противная дрожь. Она не сможет ответить на этот вопрос! Всего на третий по счету. — Прекрасно, – так же радушно крякнул старик и что-то пометил в бумагах. – Назовите имена ваших родителей. Проклятье! Если бы она помнила их имена! Если бы могла расчистить путь к своему прошлому! Ей не доказать, что она Эвиса. — Прекрасно. Как вы оказались в Тир-ре? — Я не помню. — Отрицаете ли вы, что жили в доме швеца, служившего при дворе вашей предшественницы? — Нет, не отрицаю. — Прекрасно. Это он представил вас Правительнице? — Можно сказать и так. — Вам пришлось доказывать госпоже Тирлэй ваше с ней родство? — Нет. Мы просто признали друг друга и все. — Прекрасно. Вы присутствовали при нападении на замок Посланников, когда была убита госпожа Тирлэй? — Да. Она умерла практически у меня на руках. — Прекрасно, – несвоевременно ляпнул старик и смущенно покашлял. – Вступив в права наследования власти, вы призывали народ Тир-ре начать борьбу с завоевателями царства короля Фаэтона? Это вы настояли двигаться через Окаянный Край, чтобы сократить путь? Вы не пришли на помощь, когда гибли ваши спутники и их повозки с оружием? Кха-кха. Вы не ответили на последний вопрос. Итак? — Нет, я не пришла им на выручку. — Прекрасно. Находясь в Трюэлле, отсылали вестников или нет? — Да, то есть, нет. Еще немного, и ноги примерзнут к плитам! Долго еще будет длиться этот допрос? Она уже не соображает, что говорит. Сова скоблит пером, писарь-горбун пялится выпуклым глазом, холод грызет кости! — Прекрасно! На сегодня поиск истины окончен. Наконец-то! Все мысли сводятся к одному – скорее в тепло! Следующего допроса Анжи ожидала в холодной темнице судейского двора. Адамант передавал ей через стража мятное печево и баклаги с горячим взваром. Младший Валлис оказался единственным, кого заботила судьба Правительницы. Все остальные от нее отказались. Забравшись на узкую лежанку, Анжи старалась согреться, потягивая цветочное питье. Узкая полоса света скользила по стене. За крошечным оконцем, прорубленным под самым потолком, ступал очередной вечер. Скорее бы все закончилось. Уж лучше пусть будет один конец. — Извольте переоблачиться, – приказал разбудивший Анжи страж и бросил на лежанку желтую накидку. – И следуйте за мной. Снова колючий холод впивается в тело! Тяжелая щитка, повисшая на плечах, совершенно не греет. Сколько еще продлятся эти мучения? Во внутреннем дворе собралось полно народу. Старейшины с надменными лицами заняли свои кресла. Забегал что-то потерявший, что-то забывший, что-то не сделавший Обриус Мортен. Сова подчистила загнутым клювом кончик пера и окунула его в чернильницу. Глашатай объявил об окончательном приходе беспристрастного искателя правды. — Итак, приступим. Вас известили о том, где находилась разрушенная Посланниками обитель сообщества чародеев-воинов? — Показывали в книге-карте. — Привлекались вами обитатели других миров в качестве ратоборцев? — Да, – не понимая, к чему клонит старик, кивнула Анжи. — С какой целью? Отметьте, госпожа промолчала. Прекрасно. – Мортен заглянул в листок и поправил стопку бумаг. – Пытались ли вы призвать стратегов, Ридоронт и мастеров боевого дела? — Их не оказалось в распоряжении Правительницы. — Отлучались ли вы ранним утром перед самым началом битвы? — Да, я ходила к Эйлиитам. — Они могут это подтвердить? — Нет. Они покинули Тир-ре. — Вы отрицаете, что знакомы с завоевательницей царства короля Фаэтона? — Отрицаю, – немного подумав, решительно сказала Анжи. — Есть очевидцы, которые слышали, как вы назвали ее по имени. Пометьте, госпожа не ответила. Оставались ли вы наедине с пособником госпожи Аргонты, взятым в плен Тир-ревцами? — Нет! — Отметьте, ответы госпожи расходятся с признаниями очевидцев. Сова скоблила пером, при этом наблюдая за всеми присутствующими. Стоявший рядом горбун ощупывал выпуклыми глазами исписанные листы. Мортен все чаще потирал покрасневшие руки. А Анжи все более путано отвечала на бесконечные вопросы, подозревая, что ее планомерно загоняют в угол. Похоже, планида начинает благоволить Турнену. — На сегодня поиск истины закончен! Все свободны! Анжи вернулась в темницу и начала спешно одеваться. После взяла баклагу, желая промочить горло. Подобрала оставшийся калач и, разломив его, обнаружила в нем маленький рулончик. Украдкой развернув туго скрученный листок, прочла единственную строчку: «Не отвечай ничего, иначе обратишь острие закона на себя». Поздно, слишком поздно она наткнулась на это предупреждение. Утром, едва удалось заснуть, пришлось снова стаскивать с себя одежду и водружать на плечи до смерти надоевшую накидку. В этот раз на площадке двора поставили елочкой несколько скамей. На них сидели Блик, Валлис, Турнен и еще несколько человек. Анжи остановилась возле пюпитра, поймав сочувствующий взгляд Адаманта. Значит, дела плохи. — Обриус Мортен! – ударил посохом по полу глашатай, и откуда-то выскочил суетливый судья, за которым слуги несли стопки бумаг. — Приступим. — Блик Айэл, придворный швец, находившийся в свите арестантки! Бледный и растерянный Блик поднялся со скамьи и одернул кафтан. Отвечая на вопросы судьи, в подробностях рассказал, как Анжи оказалась в его доме, и что заставило в дальнейшем заподозрить в незнакомке разыскиваемую сестру Правительницы. — Благодарим вас. Дэндалион Адамант Валлис. Вы пожелали высказаться в защиту статуса госпожи Эвиса? — Да. Правительница – вовсе не самозванка. И это в присутствии всей сидящей здесь свиты подтвердил мой отец, знававший лично госпожу Алерну еще до ее исчезновения из Тир-ре. — Ваш отец может сам объявить об этом? — Нет, – поник Адамант, опустив голову. – К сожалению, он скончался. — Вэндай Элва, вы можете подтвердить слова господина Валлиса? Вэндай поднялась и торжественно проскрипела – нет! Блик, Дым и Лея с сомнением пожали плечами, сказав, что не слышали от старика Валлиса особо выраженных признаний в Анжи горячей родни Тирлэй. — Имеются ли у присутствующих доказательства тому, что подопечная судейского двора является истинной Алерной Эвиса? — Позвольте мне! – поднялась Леа и с опаской глянула на горбуна. – У Правительницы на плече есть родовое клеймо-звездочка. Такая же звездочка была и у госпожи Тирлэй. Именно по ней мы признали в Анжи разыскиваемую особу. Разве это не подтверждает ее родственную связь с покойной? — Позвольте это решать судье! – рявкнул глашатай, отчего Леа поспешно села на свое место. – Блик Айэл? Швец испуганно помотал головой, промолчав о том, как однажды громогласно радовался, удостоверившись, что Анжи – сестра Тирлэй. — Итак, – поднялся Мортен, роясь в листах, протянутых на подносах слугами. – Госпожа, провозгласившая себя Жиллиной Алерной Эвиса, признана независимым судом авантюрьерой, выдававшей себя за сестру предшественницы – Тирлэй Рэйлькардья! Все присутствующие отметили, что она не смогла назвать ни даты рождения, ни имени своих родителей. Так же она обвиняется в причастности к смерти Правительницы и преднамеренному уничтожению защитников мира. И, соответственно, в сговоре с посягнувшими на наши земли завоевателями царства короля Фаэтона. Адамант поднялся в немом протесте. Толпа наблюдателей взревела. Анжи закрыла глаза, ощутив внутри себя болезненное падение. — Самозванка и ее подельники, прознав, что Правительница мира Тир-ре занята поисками родственницы, вознамерились представить ей подложную девицу с целью дальнейшего полонения нашего мира. Искусно созданное клеймо на плече выбранной на главную роль обманщицы и послужило главным указанием на принадлежность к роду Эвиса. Мортен отхлебнул принесенной ему воды, сверился с записями и продолжил оповещать собравшийся народ о деяниях осужденной: — Тонкий расчет позволил ей, не вызвав подозрений, отрекомендоваться Правительнице. Для этого самозванка хитростью вошла в доверие приближенного госпожи Тирлэй швеца, полагая, что тот из благих намерений вызовется сшить ей одежду. Ему, понятное дело, понадобится снять мерки. А значит, он обязательно заметит приметную родинку на ее плече и просто не сможет умолчать об этом, когда горячо любимая им Правительница разыскивает сестру именно по этой примете. Задуманное сладилось. Швец представил ее ко двору. Кхе-кхе! Мортен, снова отхлебнув воды, перевернул лист и продолжил: — Жестоко обманутая госпожа Тирлэй объявляет чужеземку наследницей трона и прилюдно вручает ей свой меч. Промедление грозит срывом планов, ибо Правительница может в любой момент распознать в девице самозванку и лишить ее обещанной власти. Именно поэтому вскоре появляются крылатые Посланники и убивают госпожу. При этом юная наследница удивительным образом спасается в замке! — Тишина! – призывал всех к спокойствию глашатай. — Она сама подтвердила, что находилась в момент смерти Правительницы рядом с ней. Но в нее не угодила ни одна стрела! Чудо, подумали вы! Нет. Она не пострадала, потому что ее не собирались убивать. — Тишина! – снова постучал посохом глашатай, когда в сторону Анжи хлынула волна возмущенного негодования собравшихся зрителей. — За всю историю, еще не доводилось отведывать такого коварства! Раскрыв подельникам местонахождение замка сообщества чародеев, она велела уничтожить всех могущественных защитников. Позже, провозгласив себя новой Правительницей, повела на смерть слепо верующих в нее подданных! Вначале настояла на том, чтобы держать путь через Окаянный Край, где погибла половина ее воинов. Далее остановилась в замке Трюэлле, предоставившем ей подмогу. Как оговорилась сама осужденная, она отсылала вестников, оповещая о происходящем своих помощников. И, вероятно, посоветовала атаковать замок в тот момент, когда никто этого не ожидал, обманутый фальшивым отходом врагов. Используя в качестве проводника хозяина Трюэлле, Правительница снова чудом ушла от смерти! И отправилась осаждать владения Валлисов! Отметьте, она тайно уничтожала своих подданных изнутри мира! — Тишина! – занудно вставил глашатай. — Предав смерти всех своих воинов – потенциальных врагов царства, она планирует присоединиться к тайным союзникам. Но ее уцелевшая свита не намерена сдаваться, и планирует отыскать зачарованное оружие, чтобы и дальше противостоять врагам. Эта особа, опасаясь с их стороны противоборства, заводит их в подземелье Ардоры. Сама же привлекает в помощь небожителей и... Анжи устало усмехнулась, покачиваясь на одной ноге. Далее Мортен преподнес чуть ли не слово в слово уже знакомую версию Турнена. Даже последние слова Аргонты встали Анжи боком. Ведь та, якобы, говорила именно о троне, что не должен достаться бывшей соучастнице. Особенно после того, как она и ее подельник были разоблачены обманутой Ридоронтой! Чудовищный образ хитроумной дьяволицы окончательно прижился к ярко-желтой, видимой отовсюду фигурке. Все присутствующие свидетели таращились на нее с ужасом, стремительно переходящим в ненависть. Скольких мужей, сыновей, отцов загубила эта мелкая, иезуитская тварь! Как ловко обманула доверчивый люд! — Узнав, что Турнен Авэфлион Трюэлле является законным претендентом на трон и намерен заявить о своих правах, она устраивает на него покушение! Использует для этого выживших Ардоровцев. — Неправда! – выкрикнул Адамант, снова вскочив со скамьи. — Командующая Ардоровцами – госпожа Рэйналь – перед смертью призналась, что исполняла приказ Правительницы. Взбунтовавшаяся свита, распознав в девице самозванку, сопроводила ее в судейский двор. Связав устные и письменные заявления, мы… — Послание госпожи Блэкмары! – не унимался Адамант, все еще надеясь как-то помочь. – В нем говорится, что Анжи – сестра Тирлэй! Вы не можете не принимать в расчет эти строки! — Об этом послании идет речь? – показал развернутый лист Мортен. – Но как все видят, в нем нет и слова о новой Правительнице. В нем подтверждено лишь ближайшее родство господина Турнена с Тирлэй. — Послание обрезано! Клянусь, я сам видел эти строки! — Этот документ свидетельствует о том, что господин Турнен имеет полное право занять место правящего и блюсти интересы Тир-ре. — Тишина! Объявляется приговор осужденной! — Госпожа, нарекшая себя Жиллиной Алерной и причислившая себя к правящему роду Эвиса, обвиненная в самозванстве, свержении с трона Правительницы, массовом уничтожении подданных и в сговоре с супротивниками, примет сотню ударов колючим хлыстом. Двор взорвался оглушительными возгласами возмущенных людей. Все требовали более сурового наказания, сочтя порку слишком гуманной карой. Все обезумели от жажды мести, забыв, что еще никто не выжил и после пятидесяти поцелуев морской плети, что уж говорить о сотне. Похоже, даже не сразу поняли, что прозвучал смертный приговор. — В день казни предшественницы, господину Авэфлиону передадутся права на властвование. На сорок первый день Старейшины города провозгласят его Правителем и одарят диадемой верховного главы мира. Наказание осужденной состоится через два дня на площади. Истина восторжествовала! Все могут быть свободны. Анжи рассеянно осмотрела размытые толпы рвущихся к ней людей. В их жажде самолично расквитаться было нечто звериное. Если бы не латники, ее разодрали бы на куски. Столько рук тянулось к ней, столько искаженных ненавистью лиц плевало ей в след! Зажатая с обеих сторон провожатыми, Анжи с трудом вошла в темный коридор и потеряла сознание. * * * В комнату без стен входят одетые в шкуры, разрисованные знаками люди, и вносят на лоскуте парчи воскрешенную Тирлэй. Анжи платит им за проделанную работу и остается наедине с полуживой сестрой. Синеватые веки на невероятно худом лице слишком тонки и почти прозрачны, и глаза под ними выпирают из больших глазниц. На длинных руках, лежащих на проваленной груди, как синие змеи, ползут к локтям холодные вены. Ничего не осталось от прежней Тирлэй. Анжи попятилась от возникшего напротив светлого образа незнакомки. Девушка указывала на поднимавшуюся с пола Тирлэй, признавшую в ней богиню, сотворившую ее жизнь и смерть. Эта богиня свела ее с Анжи, заставила их полюбить друг друга, а потом обрекла обеих на вечную разлуку. Почему? Почему она не спросила у них, хотят ли они расстаться? Зачем она позволяет им иногда видеться? Чтобы растравить души. Анжи поняла, что тоже ненавидит богиню-творца, которая сейчас отнимает оружие у Тирлэй и, завывая от страха перед сотворенным ею же созданием, убивает его. Богиня! Она может позволить себе быть жестокой. Очнулась Анжи в темнице, когда страж выплеснул ей в лицо кубок холодной воды. Все пережитое снова ворвалось в память. — С тобой пришли проститься. Обтерев лицо рукавом, Анжи сползла с лежанки. Из коридора донесся голос Зерийки: — …обещала небесные блага, а сама смылась! Тьфу! Чтоб им душно стало! Никому веры нет! Я им чертила Знак Огня, а они! Тинтрон нартку! Никакого покоя в жизни! Судьбина моя Зерийская! А ты на меня не ори! И так башка трещит! Тут ты еще лаешь! — К знахарю сходи. Я тебе и слова не сказал. Правительница! — Адамант. – Анжи просунула руки между прутьями решетки и глянула на подошедшую ближе Зерийку. – Меня умело оболгали. Я не была в сговоре с Аргонтой и не замышляла свержение Тирлэй! — Я ни на миг в тебе не усомнился. — Мне не удалось поклониться гробнице сестры. Когда меня не станет, отнесите ей букет фиалок. Она их очень любила. — Анжи! – сжав ее пальцы, в отчаянии воскликнул Адамант. – Мы что-нибудь придумаем! Я не позволю им тебя казнить! — Да, – подалась вперед Зерийка. – Мы организуем тебе побег. — Побег? – с надеждой посмотрела на нее Анжи. — Да плевое дело! Здесь стражников на весь двор – десятка два! У нас в запасе больше суток. Подожди, не ори! Стоит тут, воет под ухом! Так вот, пробуем сегодняшней ночью. Если не сможем, останется в запасе еще одна. Да заткнешься ты, горластый?! Туртику катанат! — Что ты привязалась? Я тебя ни разу не перебил! — Страж прется. В общем, жди нас сегодня за полночь. Не заладится в этот раз, поджидай следующей ночью. Все, мы пошли. А ты не ори на меня! Еще раз гавкнешь в мою сторону, шкуру спущу! Адамант поцеловал Анжи руку и, увлекаемый Зерийкой, исчез в сумраке коридора. Что ж, значит еще не все потеряно. Только если попадутся, то и этим двоим несдобровать. А что будет с Платой? Его тоже наверняка забьют насмерть колючими плетьми. — Ты заслуживаешь самой изощренной смерти! – посмотрев в окно и привалившись к стене, злорадно сказала Анжи. – Раз я не смогу воздать тебе сполна за гибель сестры и стольких безвинных людей, то пусть это сделает беспристрастный суд! От этой кары тебе не уйти. А я вернусь в царство! Отыщу своих верных друзей и госпожу Флорану! Только… только…, о, злые боги, среди них я уже никогда не найду тебя. Анжи медленно опустилась на колени и глухо разрыдалась. Судорожно икая и всхлипывая, она ткнулась лбом в лежанку и в ранних сумерках задремала. Проснувшись среди ночи, взволнованно бродила по комнате, прислушиваясь к гулкому эху шагов. От невыносимого ожидания все кипело внутри. Ну где же они? Неужели ничего не получилось? А вдруг их уже схватили и тоже лишили свободы? Начинало светать. Вскоре показались и первые лучи солнца. Значит, плевое дело оказалось не таким уж и легким. Завтра на закате Анжи повезут на площадь. Вся надежда ложится на грядущую ночь. Если и в этот раз не сладится, то уже не миновать незавидной участи. — Будь ты проклят, Турнен Авэфлион! Почему ты так жесток к своей родственнице? За что ты так яростно меня ненавидишь? …Адамант и Зерийка не объявились и в последнюю ночь. Анжи заставляла себя беречь силы, то впадая в панику, то в смиренное уныние. Со страхом поглядывая в окно, неистово молила тьму не отступать. Еще есть шанс! Они обязательно успеют! Уложатся в неизбежно тающий час! Ну а если нет… Мучительное ожидание было напрасно. Рыжий луч, как топор палача, лихо расправился с загнанной в угол надеждой. Анжи обессилено села на лежанку и слепо уставилась в пол. Заслышав шаги, взглянула на решетку и поднялась. Напротив стоял Турнен, облаченный в белоснежную, отороченную мехом накидку. — Довольны увиденным, господин преемник? – развела руками Анжи и словно впервые огляделась. – Не желаете устроиться по соседству? — Мне будет намного удобнее на моем троне. — Воля ваша. Обрисуйте вкратце суть своего визита. Я несколько ограничена во времени. У меня, если помните, на вечер назначено торжественное мероприятие, какое я никак не могу пропустить. Турнен опустил глаза и как-то одобрительно ухмыльнулся. — Я ждал этого момента с того дня, как прочел послание Блэкмары. И вот теперь твоя жизнь целиком в моих руках. И, проявив небывалое великодушие, я решил ее тебе сохранить. Анжи недоверчиво покосилась на него, не понимая, к чему он клонит. Он ведь стремился всеми правдами и неправдами выдрать ее титул! Хотел насладиться ее позорной казнью. А теперь, в последний момент явился и сверкнул благородством? Что-то здесь не так! — Выпьешь это перед закатом. – Турнен протянул стеклянный пузырек с янтарным маслом. – Это «Пустырь». Он погрузит тебя в глубокий сон. Старейшины не позволят привести приговор в исполнение. Карать бесчувственного осужденного запрещено законом. — И что дальше? Они отложат казнь до момента моего просыпания? — Если нет, то ты хотя бы мирно умрешь во сне. — Меня трогает ваша забота. Но, пожалуй, обойдусь. Прием окончен! Турнен снова улыбнулся, бросил пузырек на пол и неспешно удалился, оставив после себя запах снега и горький осадок. — Чтоб с тебя корона свалилась, – пожелала Анжи в сторону двери. – Мне не нужна твоя милость, благодетель! Но с каждым часом эта уверенность все больше истончалась, а ближе к вечеру Анжи начала все чаще бросать взгляды на пузырек. Умереть во сне, ничего не почувствовав… Любой смертник принял бы это за счастье. А если «Пустырь» продлит мучения? Почему же нельзя было все бросить и убежать, когда была такая возможность? Сотни возможностей! Анжи их упустила. И все равно она вернется в царство! Может, теплым ветром, осенним закатом или меланхолией зимнего вечера. Но вернется! Уткнувшись в ладони, она досыта наревелась, а когда поняла по доносящемуся со двора шуму, что время пришло, все же взяла изящный сосудик и неуверенно выдернула пробку. Пенящееся и меняющее цвета масло хранило в себе целый букет воспоминаний. Аромат цветущей весны, прокаленного солнцем песка, соленой прохлады моря. Все блага далекого царства уместились в одном крошечном сосудике! Сон вперемешку с явью. Анжи поднесла горлышко к губам и выпила терпкую жидкость. Перешагнула через унижение, приняла от своего палача милость, признала поражение. А не все ли равно? Обратной дороги нет. Рассыпчатое бряцанье кольчуги, гулкие шаги в коридоре, глухой кашель. Скрипнул замок, запищали и здесь не смазанные петли. — Пора, – кратко сказал вошедший страж. Анжи кивнула и, поднявшись, последовала за ним. От самого двора ее провожала галдящая толпа. Стражи только и успевали откидывать рвущихся к повозке женщин. Какие проклятья летели! Какая грязная ругань. А потом и камни, угождавшие в стальные щитки сопроводителей. Удар в плечо. Смертельно хочется спать. Похоже, снадобье начало действовать. Иначе, откуда бы здесь взяться песочным волнам, накаленным докрасна? И эти кувыркавшиеся ветки, связанные в дырявый шар… Катятся друг за другом, обдаваемые порывами горячего ветра. Карминная пыль застит глаза, першит в пересохшем горле. Анжи вздрогнула от очередного удара камнем, угодившим в лопатку, и пустырь опять сменился машущей кулаками толпой. Фырчащие кошки, скалящие клыки и нервно взмахивающие хвостами, отгоняли от себя детей, пришедших мстить за погибших родственников. И снова под ногами перекати-поле, оставляющее на снегу рваные следы. По рукам бьет колкая пыль, на зубах скрипит песок. Из красной дымки выплывает стальной сетчатый шар. Низкая скамейка в нем слишком горячая. Забравшись в повозку, Анжи закрыла уши онемевшими руками, не в состоянии слышать этот нескончаемый ор. Повозка тронулась. Стражи свирепо зарычали, вынужденные щитами расчищать кошкам дорогу. «Отец, да как можно! Ей на днях исполнилось четыре года! Из колыбели да прямиком в седло! Где это видано! Прошу вас, снимите ее с лошади! Нельзя так рисковать жизнью ребенка!» «Полно тебе, малышка уже отлично чувствует лошадь. Ты только взгляни, как держит спину. Из нее получится прекрасная наездница». «Вы меня с ума сведете! Один дочери меч подарил, другой – единорога! Если вы будете потакать ее прихотям, из девочки вырастет избалованное…» — …чудовище! Тварь бессердечная! Гореть тебе в Векра! Анжи вынырнула из воспоминаний и открыла глаза, разглядев сквозь мудреную вязь решетки старуху, пытающуюся ткнуть в нее корявым поводырем. Стражи были вынуждены оттаскивать ее силой. Повозка перестала раскачиваться. Жесткое седло вновь стало скамьей. Приехали. Площадь запружена съехавшимися из ближайших селений зеваками. Слетелись, как вороны. Как жаждут видеть смерть. К крыше черного короба вела узкая лесенка. Значит, экзекуция будет проходить на нем, чтобы всем были видны предсмертные муки осужденной. Вот уж насладятся зрелищем! Вот уж порадуются! Купол опрокинулся назад. Анжи поднялась и с трудом сошла с повозки. Земля уплыла из-под ног. Кто-то ухватил за шиворот, не позволив упасть. По запорошенной снегом брусчатке заскользил песок. Стражи подвели ее к лестнице. Спотыкаясь о ступени, Анжи поднялась на крышу короба и встала рядом с Турненом. — Сегодня, в день восторжествовавшей справедливости, – заговорил Старейшина, осмотрев притихшую толпу, – господину Авэфлиону дается временное право властвовать над жителями Тир-ре. Через сорок один день он будет коронован, и тогда вступит в силу закон о его неизменном праве считаться пожизненным Правителем. Старик взял сонно покачивающуюся Анжи за запястье, снял с него витис и торжественно заковал в его браслет левую руку Турнена. Наконец-то хоть что-то порадовало рукоплещущую орду! — С данного момента осужденная особа более не является Правительницей, и все ее распоряжения отныне не подлежат исполнению! Ей дается право сказать последнее слово. Анжи с трудом держалась на ногах. По столпившимся внизу людям бежали горящие шары. Песчаные ветра дубили лица. Она очень виновата перед всеми собравшимися. Ей понятен их гнев, их жажда покарать виновника всех несчастий. Самой довелось испытать этой одержимости. Эти люди ждут от нее покаяния. Надеются, что она упадет на колени и, заливаясь слезами, будет молить о помиловании. Как высока цена за неосуществившуюся мечту! — Тебе есть, что сказать напоследок? – поторопил Старейшина. — Я – Жиллина Алерна Эвиса, – холодно заявила Анжи. – И ничто на свете не заставит меня отречься от моего рода. Надолго смолкший люд снова загорланил. Песочные гребни смыли одного за другим, и площадь превратилась в пустыню. Анжи обвисла на руках стражей, не дойдя до встряхнувшего плетью экзекутора. Только палящее солнце и растрескавшиеся земли пустыря. * * * — Присутствие невозвратности, – уверенно сказал лекарь, внимательно осмотрев и прослушав самозванку. – Она мертва. Старейшина недовольно сморщил нос и повернулся к народу. Можно представить, как сейчас разочаруются все присутствующие! — Самозванка распрощалась с духом! На рассвете ее прах будет предан земле Прощальных Костров. В полнолуние состоится казнь ее плененного сообщника – Ламантида Колира. — Кто займется подготовкой тела покойной? – поинтересовался лекарь, складывая в ящик зеркальце и трубки. — Я сам отдам ей должное, – глядя в сторону, ответил Турнен. — Великодушный вы человек, господин Авэфлион, – покачал головой Старейшина. – Сколько в вас благородства. Проявить такую снисходительность к покушавшейся на вашу жизнь лицемерке! — Тем самым дам понять народу, что я выше личных неприязней. И напомню, что пред смертью мы все равны. Сочтете меня неправым? — Нет, я с вами полностью согласен. Вы послужите достойным примером для своих подданных. Я на это очень рассчитываю. — Ваши надежды будут оправданы. Турнен посмотрел в прищуренные, полные злости глаза старика. Понятное дело! Едва Гильдия Старейшин возрадовалась, подгадав случай обвинить Правительницу во всех смертных грехах и занять ее место, как объявился истинный наследник трона! Если бы не он с предсмертным откровением всем известной Блэкмары, они бы снова выполняли обязанности главы мира. Более того, они считали, что правление должно закрепиться за ними, так как Тир-ре обязан им куда больше, чем излишне толерантной Тирлэй. В ее отсутствие все тяготы ложились на их плечи, а народ все равно прославлял Эвиса! Турнен указал приобретенным охранителям на покойную и велел отнести ее в замок. Примолкшие Тир-ревцы пребывали в недоумении. Одних неприятно удивила такая терпимость Правителя к чудовищу, сгубившему его матерей и стольких невинно павших. Другим показалось, что их новый глава не солидарен с всеобщем горем. Третьи разглядели в этом поступке унаследованное милосердие Тирлэй. Но их мнение того ничуть не волновало. * * * Спустившись с короба, Турнен отправился к замку. Эйрэна молча следовала за ним, удрученная тяжестью невысказанных знаний и разделенных с ней намерений. Она подозревала, что многое из предъявленного Анжи не соответствовало действительности. Каждый из свиты мог бы выступить с протестом и поколебать убежденность судьи в достоверности предоставленных Турненом фактов. Ведь Вэндай, Блик и Дым сами напали на спящих Ардоровцев. Более того, их на это подбил нынешний глава Тир-ре. А тем многого не надо. Каждый имел зуб на подземных уродцев. Но все промолчали, не осмелившись признаться в такой низости. В один момент, когда уже ничего нельзя было изменить, Эйрэна посчитала за лучшее, если арестантка скончается от усыпляющего зелья, а не от ударов плетьми. Этот способ показался ей гуманнее, поэтому она согласилась найти «Пустырь», но сейчас… Они ведь сообща убили сестру Тирлэй! О какой гуманности может идти речь?! — Я поручаю тебе заняться подготовкой покойницы. — Что? – испуганно переспросила Эйрэна, войдя в сумрачную залу замка. – Мне? Пусть этим занимаются слуги! Я к ней не притронусь! — Я сочту это дерзостью, допущенной к Правителю. — Ах, простите, я забылась! Ведь отныне вы вольны приказывать. — Именно. Пригласи Лею. Вдвоем вы легко справитесь. Тем более что для изменников особых почестей не требуется. Спеши, мощи стынут. Эйрэна еще долго стояла посреди залы, а потом взяла себя в руки и начала отдавать распоряжения поступившим на службу к Правителю слугам. Нужно было принести воды, установить колыбель, найти саван, отгладить белые одежды. Всем нашлась работа. Женщины забегали с ведрами, стражи начали стаскивать в центр напольные шандалы и сколачивать пьедестал. Одна Леа, вызванная в помощь, стояла в стороне и все сокрушалась. — Да помоги же мне! – велела Эйрэна, когда стражи положили бывшую Правительницу на деревянный помост. – Все остальные – выйдите вон. Понадобитесь, дам знать. Леа! Подай ножницы. Леа вытащила из ларца разучившиеся летать ножницы и протянула Эйрэне. Освободив тело от одежды, они начали отмывать с него разводы и мазки багровой грязи. — Смотри, у нее из ссадины еще сочится кровь, – указала Леа на разбитое камнем плечо Анжи. – А вдруг она не умерла? — Леа! Лекарь объявил ее мертвой. Ни дыхания, ни сердцебиения. Зрачки уже не реагировали на солнечный зайчик. И она, черт подери, остывает. Подай сухое полотно. Приподними ей голову, а теперь опускай. — Сколько на ней шрамов. Нет, я не могу! – отвернувшись и присев на корточки, воскликнула Леа. – Какое кощунство! Я струсила! Не выступила в ее защиту! А если она не самозванка? Что, если мы повинны в смерти истинной сестры госпожи Тирлэй? Меня накажут боги! — Прекрати истерику! И радуйся, что тебя миновала участь Адаманта. Что он получил, рьяно встав на защиту приговоренной к казни заключенной? Трое суток подземелья! А толку-то? Слишком много говорило против нее. Твое бездоказательное слово ничего бы не решило. — Да, ты права, – глубоко вздохнув, быстро согласилась Леа. — Подай рубаху. Расстилай. Живее, мне тяжело ее держать! Девушки облачили Анжи в белоснежную рубаху и такие же штаны и переложили на расстеленный бархатный саван. Связали алой лентой запястья и уложили руки ладонями на живот. Причесав сырые волосы, надели на голову тряпичный ободок с пришитыми гроздьями осенних ягод. Управились они со всем около полуночи. Зевавшие слуги навели в зале порядок и удалились в подвальную кухню. Лечь спать никто из них не решился, но и принципиально не остался с покойницей. Слишком свежо было чувство, что их обманули, заставив пережить такой ужас. Отставив от покойницы шандалы, Эйрэна поднялась на второй ярус, намереваясь, как следует, вымыться. Удивительно, как можно ненавидеть человека и сожалеть о его кончине? В памяти всплыл момент, когда Правительница выволокла ее из месива сражающихся на Чародейском Поле. Кто знает, чем бы все закончилось, если бы не подоспела эта пигалица? Да и в Ардоре, когда древесный человек ухватил за кудри и чуть не утащил в дупло, именно Анжи пришла на помощь. Холодная вода немного отрезвила. Путаница мыслей развеялась. Но ненадолго. Вытирая голову, Эйрэна вышла в коридор и спустилась до середины лестницы. Бросив взгляд в залу, задержалась, увидев стоявшего у помоста Правителя. Он так странно, словно втайне изучая, смотрел на покойницу, что испуганные мурашки разбежались по спине. Такие властные пальцы вдруг с трепетом коснулись алеющей гирлянды ягод, скользнули кончиками по щеке и по пышному рукаву рубахи. Неужели он упивается зрелищем побежденной им соперницы? Почему с таким интересом взирает на маленькие стопы, словно они принадлежат самому Создателю? Что таится внутри нововозведенного Правителя? Какие тайны скрыты в темных глубинах? Эйрэна вздрогнула: за повешенными на место дверями нарастал гул. Следом в залу ворвался Адамант, но ему преградили путь сразу трое охранителей, попытавшихся вывести его из замка. — Вели им пропустить меня! Я должен ее увидеть! Турнен кивнул оглянувшемуся стражу, и тот отпустил парня. Но Дэндалион, при виде помоста с лежавшей на нем Анжи, прирос к полу. В его глазах стояли слезы, на осунувшемся лице отпечаталось бессилие. Он с трудом сделал несколько шагов и зажмурился. Лишь когда Турнен удалился в читальню, осмелился подойти ближе. — Анжи, – прошептал он, растерянно осмотрев ее траурное облачение. – Я не сберег тебя, не смог спасти. Как мне жить с этим? Удача отвернулась от нас с Зерийкой, а ведь мы были почти у цели. Если бы нас не схватили, ты сейчас была бы жива. — Дэндал, выпей воды, – не выдержала Эйрэна, протянув ему кубок. — Оставь меня, – попросил Адамант, не глянув в ее сторону, и снова склонился над Анжи. – Я не успел. Не нашел времени признаться в том, как сильно тебя люблю. С первого взгляда. И буду любить до последнего вздоха. Каждый день и час, каждое данное мне мгновение. * * * В пасмурный полдень возле замка начал собираться взволнованный люд, пожелавший участвовать в проводах самозванки. Видимо, все хотели удостовериться, что это маленькое чудовище распрощалось с духом. Да и кто отказал бы себе в удовольствии плюнуть на ее могилу или бросить напоследок камнем в повозку? Четверо стражей, взяв за концы саван, снесли покойницу с крыльца, заранее опасаясь получить булыжником по лбу. Охранители замка расчищали им путь к повозке, сдерживая лезущих увидеть покойницу стариков и детей. Черные лоснящиеся кошки трясли пышными усами, оскалив белоснежные клыки, и норовили подцепить на коготь кого-нибудь из напирающей толпы. Анжи положили в шар и накрыли его стальным куполом. Стражи повели кошек к ближайшим Прощальным Кострам. За городом провожающая толпа немного поредела, но и оставшихся хватило, чтобы наполнить долину всхлипами и надрывным сморканием. Идущие впереди Старейшины все чаще переглядывались и дергали плечами. С чего вдруг все прониклись жалостью к самозванке? Еще вчера орали и требовали для нее страшнейшего наказания! Все дело было в белых колокольчиках, проросших на недавно вытоптанной дороге. Их терпкий аромат вызывал ненормальную тоску, порабощая людей и иногда сводя их с ума. Кто догадался, в чем дело, спешно повернул назад. Остальные продолжали ныть, удивляясь себе и понапрасну злясь. Кладбище окутывала белесая дымка. Мутными пятнами бились в светильнях огненные птицы. С ближайших деревьев летела кружевной завесой листва. Нерешительно выплывала из морока овальная черная яма, недостаточно глубокая для могилы. Но копать дальше не позволила мерзлая, слишком каменистая почва. Гильдия сочла, что и так сойдет. Стражи передали самозванку в руки земли и накрыли краями савана. Старейшина посадил огненного птенца в светильню и кивнул ожидавшему приказа могильщику. Адамант обернулся на понурых Дыма, Блика и Лею. Посмотрел на землистые комья, сыплющиеся на черный бархат. Осознать, что этот маленький сверток – ангел его сердца – просто невозможно. Поверить в то, что ее больше нет! Ему с этим не смириться. Он негаданно бросился к могильщику и сбил его с ног. Разбил костяшки пальцев о броню стражей, решивших его схватить. — Она Правительница! – завопил он, изо всех сил вырываясь. – Слышите? Вы, предавшие сестру Тирлэй! Вы, строго судившие ее! Вы, отнявшие у нее жизнь! Пусть совесть разъест ваши души раскаянием! Старейшина устало закатил глаза и властно махнул рукой. Светильню воткнули в изголовье могилы и, немного постояв у холмика рыхлой земли, все начали потихоньку расходиться. Адамант остался посреди кладбища и припал на колени у надгробья, запечатлевшего грехи покоившейся здесь самозванки. — Мое солнце навсегда обняло затмение. * * * К раннему вечеру двор опустел. Холодный ветер, бороздящий тучи и не дающий покоя деревьям, разогнал всех по домам. За мозаикой окон затеплились огни, очертились греющиеся у огня силуэты. Весь город медленно погружался в дрему. Один Турнен стоял на крыльце богатого сквозняками замка и наслаждался видом своих владений. Только ощущал он себя королем руин. Рваные облака окрасились пурпуром. Заплутавший закатный луч пролился на треугольные крыши, оживив серый камень улиц. Очень скоро солнце исчезнет за горизонтом и тогда похороненная заживо самозванка умрет. Едва ночь с тьмою на горделивых плечах сойдет с небес, погруженная в сон изменщица очнется. Как ужасна будет ее агония, когда она начнет биться под тяжелым покрывалом земли! Прежде чем не раз потеряет сознание, догадается, что лежит на камнях собственной могилы. Спутанная саваном, не сможет пошевелиться и в адских муках скончается от удушья. Турнен снова одарил взглядом коснувшийся холмов слепящий шар. С восточной стороны уже крались дымчатые сумерки. Плывущий по замку свет так зыбок, он тает буквально на глазах. Как приятно дарить Жиллине Алерне подобные страдания! Если бы ее можно было убивать снова и снова. Но, к сожалению, скоро она отмучается. Никто не узнает, что ослепленный злобой народ обязан ей своим освобождением. Все ее сумасшедшие геройства уже не выползут из-под толщи грязи. Самозванка останется для всех бессердечным дьяволом. Затолкав руки в карманы, Турнен наткнулся на ключ. Вытащив его, задумчиво покрутил между пальцами и снова глянул на гаснувший закат. Настал момент, когда еще можно спасти погребенную лицемерку. И сейчас главное, не позволить себе им воспользоваться! Нужно подождать с четверть часа, дать неумолимому маятнику обезглавить пятнадцать мгновений. К Алерне уже шагает старуха Смерть, постукивая окровавленным поводырем. Спрыгнув со ступени крыльца, Турнен остановился, сжав в кулаке ключ. Нет, нужно остановиться. Никто кроме него не знает, что девчонка еще жива. Как он может помышлять об этом? Ведь она всегда будет напоминать о провале его планов! Неизвестно, какую цель она преследовала, но сумела обскакать его во всех начинаниях. Какая-то пигалица, вознамерившаяся прибрать к рукам то, что всегда должно было принадлежать ему. За то, что она была в сговоре с Пиявками, за искусный обман его дур-матерей и за все ее маленькие победы, она заслуживает и не такой кары! Так пусть же сотрясает воплем землю! Еще один шаг вниз, и ключ начал скользить в крови порезанной ладони. Вот сейчас ночь тяжелым мраком упадет на мир! Турнен ругнулся сквозь зубы, мотнул головой и бросился по безжизненной улице к виднеющимся вдали Прощальным Кострам. Город послушно отступился, впереди раскинулось поле. Под ногами захрустели припорошенные снегом цветы. Замелькали стволы деревьев, рыдающих каплевидными листьями. Сотни трепещущих в светильнях птиц! Где отыскать среди стольких могил сегодняшнюю? Птенца, нужно искать птенца. Боги, здесь столько погребено недавно умерших! Он долго метался среди живых факелов, пока внимание не привлекло облачко искр, вьющихся над свежим холмиком. Ринувшись к нему, он увидел на деревянном надгробье выложенное из цветов слово: «Анжи». О, как же много оно сейчас значило! * * * Чуть не столкнувшись с будущим Правителем, Ундина отбежала в лесок. Выглянув из-за ствола, часто заморгала. Турнен, рывком сбросив с себя накидку, опустился на колено и принялся раскапывать могилу! Стоная и ругаясь, откидывал землю, желая добраться до покойницы. Как такое может быть? Его ненависть так сильна, что он и после смерти не может оставить бедняжку в покое? Какая бесчеловечность! Люди. Гардэям их никогда не понять. А еще смеют называть водяных бездушными! Рядом с ним вырастала черная ноздрястая гора, и вскоре на эту мягкую насыпь опустилось завернутое в материю тело. Ундина подобралась ближе. Турнен, стоя на коленях, развернул саван и, вытирая об него руки, всмотрелся в белеющее лицо Анжи. Ундина слизнула пресную слезу, скатившуюся на губы. Ах, Правительница. Как так вышло, что одолев сотни опасностей, она пала от руки своего недавнего союзника? Турнен нервно хлопал Анжи по лицу, целовал ее тонкие пальцы, при этом не переставая браниться. Потом завернул в свою накидку и, подняв на руки, пошел в сторону города. Едва затерялся в тумане, к Ундине подскочил Адамант и ухватил за ворот. — Кто позволил тебе нарушить ее покой? – зашипел он, и его глаза, уловившие отблеск света, странно вспыхнули. – Отвечай! — Это не я! – прохрипела Ундина. – Клянусь лодкой, у меня такое и в мыслях не рождалось! Это Турнен! Я видела, как он вытащил ее тело и унес! Дэндалион с трудом разжал пальцы и отступил назад. — Зачем? Что за странный поступок? Я догоню его! — Подожди! – Ундина ухватила его за руку и встала на пути. – Он вернется сюда, чтобы закопать могилу. Тогда и узнаешь. Парень растерянно смотрел вдаль. Потом шмыгнул носом и попятился от белевшего колокольчиками бережка. — Зачем ты насажала здесь этих цветов? — Хотела, чтобы Анжи оплакивали. Пусть даже так. Это несправедливо! Я так надеялась, что Турнен ответит ей взаимностью, а он что сделал? — О чем ты говоришь? — Она была в него влюблена! Так же сильно, как… я когда-то. Однажды я увидела Турнена на берегу нашего озера, и он растопил лед моего сердца. После той встречи я ждала его каждый закат, но он больше не пришел. Ундина опустилась на запорошенную снегом траву и продолжила: — Я ждала напрасно. И вдруг встретила его спустя несколько лет. Я не могла позволить Гардэям принести его в жертву водяной богине. Потому отказалась от всего: от семьи, от дома, от озера, от лодки. Я готова была идти за ним хоть в пекло. Тогда же я познакомилась с Анжи и поняла, что есть в наземном мире благородные люди. Я ведь затаила на нее обиду. И лишь потом поняла, что, проявив суровость, она стремилась уберечь меня от смерти. Мне надлежало находиться рядом с ней! А я ушла. Ундина замолчала, и они с Адамантом неподвижно сидели под унылым листопадом, объединенные общим горем. * * * Она очнулась в ужасе от нового кошмара. Рывком приподнявшись, долго не могла отдышаться и унять бешено колотившееся сердце. Мысленно твердила, что это – просто сон. Он остался по другую сторону яви. Все прошло, но какими реальными были ощущения! Снова эта беспроглядная тьма вокруг! Ледяные плиты пола, знакомый дух затхлой темницы, вьющаяся по стенам повилика сырой плесени. Как уже осужденная и приговоренная к казни самозванка снова оказалась в Тир-ре? Или все темницы друг от друга неотличимы и это вовсе не родовой замок? Поежившись от холода, Анжи обняла себя за плечи и нащупала на тонких рукавах многочисленные бечевки, завязанные в бантики. Потрогав штанины, обнаружила и на них такие же ряды завязок. Что за ерунда? В подобную одежду, облегчавшую задачу провожающим, облачали безродных усопших! А это еще что? Расшитый нитками ободок с ветками настоящих ягод? Кому взбрело в голову нарядить ее покойницей? Анжи трясущейся рукой сдернула со лба венец и отползла назад, начиная подозревать, что кошмарный сон был вовсе не сном. Почему-то нестерпимо болели пальцы. Из-под ногтей высыпалась земля. И голос… он был сорван! Это что же получается? Она на самом деле была погребена? Лежала на впивавшихся в спину камнях, раздавленная тяжестью земельного покрова? И в помешательстве вопила! Задыхаясь, теряла сознание, а потом в агонии снова пыталась высвободиться из окутавшего тело бархатного савана! Сумела прорвать связанными руками материю, пронзить ее измученными пальцами и впиться ногтями в хлынувшую на грудь землю. После снова все заволокло красным туманом, а что было дальше, она уже и не помнила. Наткнувшись ладонью на стену, Анжи осторожно поднялась с пола и нетвердыми шагами доплелась до закрытой двери. Колючие стальные завитки, толстая сырая древесина, щель в палец толщиной. Как и несколько дней назад из нее тянуло сквозняком. Без сомнений, это комната, где Анжи ждала суда над своей персоной. Какая-то нелепица! Ударив кулаком по двери, она присела на корточки. Голову вновь оцепило болью, слабость разлилась по мышцам. Пришлось перебраться в дальний уголок и устроиться на прежнем месте. От холода начинал помрачаться разум. Голые ступни все чаще поводило судорогой. Повалившись набок, Анжи так и не смогла заснуть. Терла запястья и сгибы локтей в надежде разогнать по венам стывшую кровь. Снова время расслоилось, приобретя новое замедленное течение. Иногда она переворачивалась на спину, всматривалась в темноту и видела далекие звезды, уверенная, что станет одной из них. Все они – поставленные точки в чьих-то прочитанных богами писаниях. Только готовая смиренно вручить себя в руки смерти, Анжи вдруг начинала цепляться за тонкую ниточку жизни. Переступив через священный символизм, отыскала тряпичный ободок и, отполировав о штанину пришитые к нему гроздья, отведала терпких ягод. После не раз утоляла ими голод, пока ветки не остались голыми. Прислушавшись, Анжи села и развернулась к комнате. К звуку шагов прибавились тусклые лучи, несмелыми змеями проникшие в щели. Ключ отыскал скважину замка и отворил дверь. На пол хлынул желтоватый свет, а на пороге возникла высокая черная фигура. Прищурившись, Анжи не сразу узнала в шагнувшем в ее темницу человеке своего преемника. Еще не утвержденная власть над миром добавила ему роста? Или напитала жилы зловещим мраком? Что-то в нем заметно изменилось. Ах да, его статус по отношению к бывшей Правительнице. Проводником был, союзником, заговорщиком, противником и карателем – тоже. Теперь вот предстал во всей красе всемогущего тюремщика. Удовлетворенный видом просторной гробницы, Турнен заметил на полу ободок с обглоданными паутинками веточек и перевел взгляд на пленницу. — Смотрю, ты сегодня уже отобедала, – сказал он, перешагнув через ленту. – В таком случае взвар из сухофруктов я отнесу обратно. Кстати, ты в курсе последних событий? Правительница оказалась самозванкой! И в день назначенной казни благополучно скончалась при виде морской плети. Удостоенная милости нового Правителя, получила должные почести и была погребена на Прощальных Кострах. Вот такие дела. Так что, для всех ты мертва. Никому не придет в голову искать твой дух в моем замке. Не тешь себя пустой надеждой, что кто-то явится и выдворит тебя из этой темницы. Ах да, казнь твоего недавнишнего союзника перенесли на две недели. Посчитали нужным через него разведать обстановку в царстве королевы Аргонты. И мнится мне, ты поспешила обрадоваться победе. Турнен оставил на узком подоконнике огарок и, забрав с собой принесенную баклагу с отваром, покинул комнату. Анжи поднялась и подошла к намертво закрытому ставнями оконцу. Как она не наткнулась на него раньше? Понимала же, что сквозняки не могут гулять в замкнутом пространстве! Хотя, было не до этого. Она попыталась раскрыть ставни, но только ободрала о гвозди пальцы. Да и толку стараться? Ну, сумеет она выбраться из этого склепа, а дальше что? Отправится босиком по снегу в поисках Ледяного Пламени? За этими стенами ее поджидает гибель. Первый встречный горожанин, признав в ней умершую и похороненную арестантку, окрестит ее дьявольской дочерью. И тогда весь Тир-ре объединится и устроит грандиозную охоту. А когда затравит, изловит, то облачит в соломенное платье и придаст огню. Никто не в курсе того, что она жива и находится в замке. Но кому-то же Турнен поручил вытащить ее из могилы и доставить сюда? Неужели он сам вырвал ее из объятий земли? Но зачем? Для чего? Вначале объявился в темнице судейского двора и оставил бутылек «Пустыря», проявив к загубленной им предшественнице странное сердоболие. А потом счел такую смерть легкой и решил одарить более изысканным букетом страданий? Что может быть приятнее, чем участие в мучительном, неспешном изведении находящегося в твоей власти врага? Как сладостна такая месть! С каким аппетитом насыщается извечно голодный зверь ненависти. Какое успокоение приходит, когда жажда возмездия утолена чужой болью. Анжи устроилась на полу и заставила себя улыбнуться. Она отработает эту гримасу до автоматизма! Турнену не заглянуть под ее маску и не увидеть лавы кипящих терзаний и обид. Никогда. * * * Расположившись в кресле и зажав в руке раскрытую книгу, Турнен, отвлекшись от чтения, задумчиво смотрел в огонь камина. Запертая в бывшей гардеробной пленница не покидала его мысли. Какая же невыразимая чехарда вот уже месяцы господствует в душе! Он до сих пор не может уяснить, кто его пленница на самом деле. Почти уверенный в ее самозванстве, иногда натыкается на различные признаки высокого рода. И тогда пытается понять, как же сестра Тирлэй могла ту предать. И снова десяток подтверждений тому, что она просто актриса. Как он проклинал себя за то, что не отдал ее старухе Смерти! Зачем нажил себе такую мороку? Ради чего рисковал с таким трудом добытым положением? Ведь если Старейшинам станет известно, что Правитель задумал в обход их суда оставить самозванку в живых и тайно содержит ее в замке, его в одно мгновение лишат титула. И уже никогда не получить короны! О таком одолжении старцы только и мечтают. Спят и видят, как заполучить его место. И теперь у них есть все шансы объявить его изменником. Вернувшись на Прощальные Костры двумя часами позже, он нашел развороченную им могилу восстановленной. Если это не простой гробовщик, не придавший особого значения увиденному, то кто тогда? Возможно, нашлись свидетели его неблаговидных деяний. Значит, скоро пожалуют к нему и начнут продавать свое молчание за его милости. Захлопнув книгу, Турнен огрел ею подлокотник и поднялся. Взяв с камина подсвечник, отправился в гардеробную, что и для него стала темницей. Бесовским местом, куда постоянно влекло! Он испивал в ее глухих стенах обжигающую ненависть. За той тяжелой потайной дверью его обжигала беспощадным огнем ярость. Так что же неудержимо тянуло в эту ставшую неприступной цитадель? Спустившись в приемную, Турнен велел страже смениться и незаметно поднялся к двери в гардеробную. Вытащив из кармана ключ, нерешительно воткнул его в скважину и отворил замок. Войдя в комнату, напоролся на уже знакомую всевластную улыбку. Пленница стояла у окна, скрестив руки на груди. Какое же насмешливое презрение плескалось в ее глазах! Уже какой день она пытается убедить его в своей несокрушимости. Встав в позу воина, дает понять, что ее не сломить ни голодом, ни жаждой, ни заточением. Турнен же видел больше того, что она выставляла напоказ. Ноги на ширине плеч говорили о слабости и неуверенной координации движений. Сложенные на груди руки непринужденно прикрывали прозрачную рубаху. Стиснутые в улыбке зубы могли в любой момент выдать ее озноб. — Вы частый гость в моей обители, господин Авэфлион, – шлифуя каждое слово, заговорила она. – Назойливость отныне в моде? — Да неужели мой визит тебе не в радость? – разыграл удивление Турнен, поставив свечу на подоконник. — Признаться честно, ваши каждодневные визиты мне приелись. Советую на досуге почитать об этике, которой король развалин должен владеть в совершенстве. Ведь это все, чем он богат. А в кругах преступниц и самозванок вам добрых манер не набраться. Мне наскучило ваше общество. Идите вон. — Боишься, что силенки тебя вот-вот оставят? – подойдя ближе и склонившись над Анжи, с ответным презрением прошептал Турнен. – Маска с грохотом упадет на пол, и ты предстанешь передо мной жалким созданием. — Не дождетесь, господин Авэфлион. — А мне и не нужно ждать. Я и так вижу тебя насквозь. Любое дуновение свалит тебя с ног. Твою левую ступню все время поводит судорогой. Покрывшаяся пупырышками кожа говорит о том, как сильно ты замерзла. Пересохшие губы гласят о долгой, изнуряющей жажде. Едва я выйду за дверь, ты сожмешься от боли, застучишь зубами и свернешься раненой змеей вон в том уголке. Захочешь расплакаться, но опять не сможешь. Ведь слезы не омывают твои глаза уже третьи сутки. — Если из вас получится такой же владыка, как врачеватель, то мне остается посочувствовать вашим верноподданным. — Ты и без того достаточно одарила их участием. — Почему вы не позволили мне умереть? Вопрос застал Турнена врасплох. Он и сам спрашивал себя о том же, но не находил ответа. Потому, так и покинул темницу, ничего не сказав. Снежным утром, выйдя во двор и прогуливаясь по улицам, он наблюдал, как Старейшины с помощью скипетров восстанавливали разрушенные дома и выкатывали за город булыжники. Суетящиеся люди подобострастно выполняли все их указания и благодарили за помощь. Старые рухляди намерены завоевать расположение толпы! Все еще не теряют надежды присвоить Тир-ре целиком. А где ж они были, когда на город налетела стая Посланников? Вовремя отбыли по важным делам и остались незапятнанными. А если им было известно о грядущем нападении? Потому они поспешили удалиться, опасаясь оказаться замешанными в перевороте? Они знали о готовящемся свержении Правительницы и промолчали? Может, они позволили состояться выгодному им убийству Тирлэй, полагая, что по возвращении в город, возложат на себя обязанности главы мира. Используют все возможности, чтобы одолеть противников и утвердиться на пустом троне. Но их планы перечеркнула негаданно появившаяся наследница. Поэтому они не ответили ни на одно послание. Проигнорировали призыв о помощи, отправленный из нескольких владений. Потеряли интерес к освобождению своих земель. Или ждали, как проявит себя юная Правительница? Турнен подставил ладонь и зажал в кулаке резную снежинку. Подняв голову, посмотрел на возникшего напротив Адаманта. И сразу понял, кто восстановил прежний вид могилы и стал хранителем его тайны. Даже был готов к угрозам и расспросам с его стороны, но младший Валлис одарил его ненавидящим взглядом и затерялся в толпе. Вернувшись в замок, Правитель наказал стражам бдительно следить за всеми порталами и никого в его владения не впускать. — Турнен? – смутилась Эйрэна, когда он вошел в комнату. – Я нашла в подвальном хранилище сундук с вещами госпожи Тирлэй. — И тут же сочла себя достойной их носить? – как наточенным лезвием скользнул голос Турнена по настроению Эйрэны. – Тебе пришелся впору ее плащ. Может, и звездную диадему примеришь? Немедленно сними все это и уложи обратно. И впредь не смей притрагиваться к добру моей матери. Эйрэна растерянно застыла возле кусочка зеркала. Обиженно поджавшиеся губы дрогнули, но она не осмелилась возразить. Стянула с себя плащ и, свернув его, положила в принесенный слугами ларь. Собрала немногие, чудом уцелевшие украшения и бросила в шкатулку. — Куда ты ходишь каждый вечер? – после долгого молчания спросила она, видно, обеспокоенная странным поведением Турнена. — В Святую Обитель. Молюсь о благе для своих подданных. — Ты велел мне знать свое место. А какое место отведено мне в твоей душе, в этих владениях, в обществе Высшей Знати? Турнен не слушал ее, погруженный в размышления. — Какая же я идиотка! – по-своему расценила его молчание Эйрэна. – Как могла наивно полагать, что наши отношения останутся прежними? Ведь ты теперь Правитель! Через месяц станешь главой всего мира! Отныне я тебе не ровня. Конечно, я всего лишь потерянная сирота, не помнящая своих предположительно именитых родителей. Дитя кровавых дней, приголубленное жалостливой Блэкмарой во время войны. — Уймись. Сострадание пронзает мое сердце. Довольна? — Подивил! Оказывается, оно у тебя есть! Мне надоела эта затянувшаяся неопределенность. Я должна знать, как вести себя. Ты сторонишься меня в присутствии Старейшин. При Высшей Знати распоряжаешься как прислужницей. Но при этом поселил в замке и велишь следить за порядком. А по ночам делишь со мной богатое ложе матери, не считая, что я недостойна его меховых простыней. Так кто же я для тебя? — Ты живое олицетворение моего прошлого. — И все? – как от пощечины дернулась Эйрэна. — Оно очень важно для меня. Ты часть моего детства. Первое волнение юности. В твоем смехе мне слышится эхо сводов Трюэлле. Запах будит воспоминания наших уединений в сумрачных читальнях. — Прошлому свойственно теряться в глубинах памяти. — Значит, и ты однажды исчезнешь из моих воспоминаний. Эйрэна медленно стерла со щеки слезу и вышла из комнаты. Турнен взглянул на лежавший в ларе бордовый плащ, отороченный светлым мехом. Дотянувшись до него, провел пальцами по россыпи рубиновых пуговиц и по золотившимся нитям вышивки. Подхватив его, перекинул на руку и, поднявшись, устремился в цитадель непокорной узницы. По пути взяв с подноса слуги кубок с горячим взваром, отчитал дремавшего стража и поднялся на неосвещенную площадку. Задержавшись у двери, вслушался в причитания и всхлипы. Но когда вошел в комнату, Алерна уже примерила свою маскарадную улыбку. Только в этот раз она стояла, привалившись спиной к стене. Похоже, ей с трудом удалось подняться. Взгляд был затуманен, а назойливая дрожь сегодня взяла над ней верх. — Как, должно быть, неуютны ваши хоромы, Правитель, если вы им предпочитаете мою скромную темницу. Вам больше пришлась по нраву компания изменщицы, нежели высший свет уважаемой Знати? — Во всем мире мне не сыскать себе равных. Вы все для меня – ползучие твари различных пород. Потому не думай, что я тебя иначе отличаю. Похоже, твою самооценку завысила игра в Правителя Тир-ре. — Уж кто бы говорил, Ваше Великолепие. Анжи улыбнулась и, запрокинув голову, внезапно обмякла. Турнен ринулся вперед и подхватил ее, чуть не расплескав на обоих еще горячий взвар. Спешно поставив на подоконник кубок и расстелив плащ, положил на него обессилившую пленницу. Накрыв мягкими полами, легонько похлопал по щекам. Когда она с трудом открыла все такие же невидящие глаза, приподнял ей голову и, окунув в напиток пальцы, смочил им ее потрескавшиеся губы. Потом заставил сделать несколько маленьких глотков. — Позвольте мне умереть, – умоляюще прохрипела Анжи. — Не раньше, чем признаешься в том, что ты не Эвиса. — Весь Тир-ре окрестил меня самозванкой. Вам этого недостаточно? — Мне нужна истина. — Что это изменит? — Срок и меры твоего наказания. Если ты всего лишь наглая авантюристка из царства короля, воспользовавшаяся ситуацией, то и суд тебе по статусу. Но если ты приходишься Тирлэй сестрой, задумавшей ее убийство, невзирая на близкое родство, то твои муки не закончатся никогда. — Я – Эвиса, но я не замышляла свержения Тирлэй и не желала погибели обитателям вашего мира. Все это – навет. И вы это знаете. Анжи посмотрела на склонившегося над ней Правителя и увязла в болоте сонного забытья. Турнен впился ногтями в расстеленный под ней плащ и, зло стиснув зубы, рывком поднялся. Вашего! Эта дрянь сказала вашего мира! И при этом твердит, что она Эвиса. Как тут доберешься до правды? Метившая в хозяйки Тир-ре еще задолго начала бы считать понравившийся мир своим. А для Алерны он всегда был чужим. …Несколько дней ему выдалось ухаживать за ней и насильно возвращать к жизни. Казалось, она хотела умереть ему назло. За внешним спокойствием Правителя крылась бурлящая воронка, втянувшая в себя столько различных эмоций! Он с таким пристрастием изучал окружавших его людей, постоянно опасаясь подвоха с их стороны. А о себе, как выяснилось, до сих пор ничего не знал. Стоя возле окна, он прокрутил между пальцами набивший мозоль ключ и снова вспомнил, как хотел оттащить уснувшую узницу подальше от двери. Грубо подхватив, наступил на подол плаща и чуть не уронил ее. Припав на колено, сам чудом не ткнулся носом в пол. Расправив превратившееся в постилку добро Тирлэй, подтянул на середину не проснувшуюся самозванку и случайно смял сорвавшейся рукой ее рубаху в рюшки. Ладонь скользнула по ребрам, кончики пальцев коснулись груди и замерли, чего-то устыдившись. Строптивая затворница медленно угасала. Он видел, как огонек жизни отстраняется от нее и равнодушно уплывает все дальше. Этот внутренний свет, придающий коже здоровый вид, уступал место восковой бледности. Он уходил из лучистых глаз навсегда. В тот момент все вокруг выглядело безжизненным. Турнен притянул спасенную и замученную им самим добычу и зачем-то обнял, осторожно, но крепко прижав к себе. В ее загнутых ресницах, что были нежнее крыльев мотылька, дрожал хрусталик слезы. На обиженных, припухлых губах запеклась кровь. Кровь… Она у них одна на двоих. Он просто старательно выискивает подтверждения обратному, потому как боится, что эта чужеземка и впрямь окажется ему родней. Самым близким… врагом. * * * Анжи устало брела среди развалин, спотыкаясь об обломки разрушенных ступеней. Вокруг до самого горизонта – безлюдные степи. Оглядевшись, она заметила среди каменных глыб круглый столик. За ним сидела пепельноволосая женщина, раскладывавшая цветные пластинки. К ней и направилась Анжи за ответом как выбраться отсюда. — Присядь напротив, странница. — Подскажите, как мне вернуться домой? – Анжи присела на каменный стул и указала на ледяные карты. – Что это? — Это валеты. Им известно твое будущее. Женщина разложила огромные смальты с изображенными на них животными, людьми и знаками. — Выбери из стопки один. Анжи вытащила из середины пластинку с нарисованной на ней девушкой, державшей в руке чашу. Эта фея стояла на берегу. Ее белые волнистые волосы в отражении пруда были черными и прямыми. Женщина положила валет в центр стола и, ткнув в него пальцем, сказала, что это девушка – Анжи. По обе стороны от пластинки легло еще два валета. На одном вокруг кольца вился змей с несколькими головами. На другом – красовалась фиолетовая фигура, державшая нож и виноградную гроздь. — В валете, что ляжет сейчас, приоткроется твое будущее. Словно под ноги белокурой деве легла новая пластинка, и Анжи настороженно всмотрелась в нее. Нет, ей не понять, что означают эти нагромождения различных символов. — Что значат эти три меча в клювах птиц? И эта перевернутая корона с множеством дыр, из которых торчат различные слова? — Три пернатых церпа с мечами – смерть троих людей. Эти птицы живут в долине Лаокас. Значит, тебе суждено ее пройти. Анжи так и не успела спросить, как ей выбраться из этой степи. Ворожейка уже исчезла, оставив на столике свои валеты. * * * Она с трудом выкарабкивалась из подземелья глубокого сна, словно прокладывая себе путь к свету через завалы камней. Пробудила ее мимолетная встреча с Ютом, пришедшим к ней на самом краю дремы. И Анжи заверила его, что обязательно вернется в царство. Там ее ждут, по ней скучают, так же трепетно хранят память о былом, а здесь… Проснувшись и прозрев, Анжи увидела свое положение в ином свете, не оставившем место иллюзии. Всюду непреодолимые препятствия на пути к ныне единственной цели. Но ведь и прежде перед ней вставали на первый взгляд неразрешимые задачи! Однако она не сдалась. Все добытые из неизвестных закромов силы потрачены на столь глупый финал? Она жива! И сейчас это – главное. Ей судьба дала еще один шанс. Возможно, последний! В разгар неуместной эйфории снежной лавиной обрушились слова Турнена об отложенной казни Платы. Даже если удастся выйти из этой темницы, замка, города и достичь Ледяного Пламени, то оказавшись в обновленном царстве ей не найти дорогу к дому. Кто знает, как изменился тот мир после войны? Не стерт ли с лика Земли скрытый в лесах терем целительницы Флораны? От Горы Слез его отделяли месяцы верховой езды самым коротким путем. И эту потайную тропку знал из всей компании один человек. Плата. Только он может привести ее к друзьям. Ему известно, где они сейчас находятся. Значит, ей нужно не просто освободиться, а еще и умудриться помешать казнить Плату! Наверное, Драк был прав, когда сказал, что боги дальновиднее людей. Плата неспроста жив до сих пор. Анжи ощупала добротный женский плащ, которым была укрыта. Уткнувшись в мягкий ворот, вдохнула еле ощутимый аромат роз. Так благоухала Тирлэй, пользуясь розовым маслом. Щедрым подарком одарил свою ненавистную узницу Правитель! Очень кстати. Еще бы догадался презентовать сапоги. И можно было бы готовиться к побегу. Натянув на себя плащ, Анжи заметила у подоконника высокий табурет с круглым сидением. Не иначе как Турнен променял на него свой нечестно отвоеванный трон! На полу стояла баклага с еще теплым взваром, чаша с водой и мешочек с сушеной мирабелью. Сюрприз за сюрпризом! Анжи начала с воды, а часа через два сделала несколько глотков целительного напитка. После отведала тягучей мякоти свежих сухофруктов. Перебравшись на табурет, она хотела спасти огонек свечи, но не смогла продлить ему жизнь и осталась в темноте. Между ставнями просочилась тоненькая лента сиреневого света. Над спящим городом, по небесной реке проплыла лодка принцессы Лунналель. — Прости меня, Тирлэй, – прошептала Анжи, глядя в потолок. – Прости за это изменническое желание покинуть твой Тир-ре. За то, что я не впустила его в сердце и не сделала родным. И за это намерение спасти человека, лишившего тебя жизни. Простите. Вы все, кого я невольно предаю этим стремлением уйти в мир ваших врагов! Уйти с вашим губителем! Вас я вернуть уже не смогу. Здесь у меня больше никого нет. Даже проклятая всем Тир-ре, я не откажусь от последней надежды обрести потерянный осколок счастья… Анжи перестала плакать, настороженно застыв на краешке табурета. За дверью кто-то стоял. Но не Турнен, иначе бы она услышала, как он поднимался по лестнице. Странное сопение, шорох и цоканье когтей по каменным плитам, а потом что-то бросилось на дверь. Анжи дернулась, едва не свалившись с табурета. Опасалась, что сейчас в комнату ворвется чудовищный зверь, но откуда бы ему взяться в замке? Наконец, чудовище признало поражение, не сладив с замком, и так же неслышно удалилось, а Анжи еще долго не сводила глаз с двери. * * * Мимо осматривающих восстановленные владения Старейшин проскочила Леа, подбрасывая на руках сверток с горячей выпечкой. Собравшись подняться на крыльцо замка, наткнулась на охранителей, преградивших путь. — Чего надобно? – недовольно пробасил страж. — Я к вашей хозяйке! К Эйрэне. Позвольте пройти! — Велено никого не впускать. Обожди. Сейчас справлюсь у госпожи. Ждать пришлось долго. Мороз щипал пятки, заставляя притопывать каблуками легких сапожек. Наконец, вместе со стражем вышла рассеянная, погруженная в раздумья Эйрэна. Вяло поприветствовав Лею, предложила отойти в сторонку от поводивших носами стражей. — Решила угостить тебя печевом. – Леа протянула сверток, на который дважды покушались еще не сменившиеся с ночи охранители. – Моя матушка таким образом выражает тебе почтение. Что с тобой? Леа заглянула Эйрэне в лицо и ухватила ее за плечо. Та поежилась и потерла ключицу. — Да что случилось? – озадачилась Леа. — Я забыла гордость! Позволила растоптать свою честь! – порывисто выпалила Эйрэна, стерев с подбородка задрожавшую слезу. – Это мне расплата за слабость нрава. Я дала себя унизить. Теперь он – Правитель. Ему позволено владеть всем в этом мире! — Присядь, – утянув ее в сторону, указала Леа на скамью. — Как я могла так низко пасть! – Эйрэна присела на край и, положив сверток на колени, закрыла лицо руками. – О, Леа, как он меня вчера целовал! Какая дерзость пылала в его страсти. Я знаю, мыслями он был с другой. Он ненавидел меня всю ночь. За то, что я – не она. — Да кто она-то? – переспросила Леа, смущенно зардевшись. — Не знаю. Безумие, конечно, но порой мне кажется, что его думы заняты покойной самозванкой! Он каждый вечер садится перед камином, раскрывает книгу и просит ему не мешать. Но он так и не прочел ни одной страницы. О чем он думает – для меня загадка. Я скоро сойду с ума! — Возможно, его мучает совесть? В этом все дело? Вдруг он тоже сомневается, что отдал на смерть самозванку? Блик вон так вообще сам не свой из угла в угол ходит и рычит, чтобы его оставили в покое. — Турнен не знаком с состраданием. Для достижения поставленной цели он через любого перешагнет и не оглянется. Здесь что-то другое. И эти его полночные исчезновения. Он возвращается сам не свой. — Так разведай, куда и зачем он ходит среди ночи! Как-как. Очень просто. Незаметно проследи за ним и все! Ну и воспитание у Знати! Эйрэна задумчиво посмотрела вдаль и ничего не ответила. Когда же стемнело, и Турнен снова покинул комнату, крадучись отправилась за ним. И очень удивилась, когда он скрылся в заброшенной гардеробной. Она-то была уверена, что он все это время пропадал за пределами замка! Интересно, что можно делать часами в пустой комнате – пять шагов в длину, пять – в ширину? На днях, когда состоится казнь Пиявки, и Турнен будет наслаждаться зрелищем поверженного врага, Эйрэна заглянет в этот таинственный чулан. Она с нетерпением ждала этого дня, но не дождалась. Любопытство взяло верх. Воспользовавшись моментом, она вытащила из плаща Турнена ключ и ранним утром поднялась к потайной двери. Что Правителю прятать в нежилом помещении? Зачем запирать замок пустой комнаты? Надо это выяснить. Она сладила с волнением, вставила ключ в скважину и опасливо провернула вправо. Убедившись, что ее никто не видит, толкнула дверь и шагнула в гардеробную. Удар по затылку подкосил ноги. Боль оглушила, разум помутился, и Эйрэна опрокинулась на пол. * * * Анжи удивленно смотрела на потерявшую сознание девушку. Выронив верхушку табурета, растерянно присела рядом. Неужели она ее убила? Откуда же ей было знать, что это не Турнен? И что теперь делать? Надо закрыть на все глаза и воплощать задуманный план в действие! Больше такой номер не пройдет. Дверь открыта, а надсмотрщик начинает приходить в себя. Заметавшись, Анжи стянула с Эйрэны сапоги и собралась перепрыгнуть через нее на лестничную площадку. Но едва не наткнулась на прохаживавшихся по зале стражей. Вот, еще и встали, заразы, прямо напротив. Черт бы их забодал. Пришлось вернуться обратно в комнату. Схватившаяся за шею Эйрэна с трудом приподнялась и, развернувшись, ошарашено уставилась на замершую у стены Анжи. — Исчезни! – испуганно пролепетала она и вяло отмахнулась. – Ты ведь умерла! Тебя похоронили неделю назад! Я сама тебя облачала... — Премного благодарна, – откликнулась Анжи, готовая лопнуть от злости из-за сорвавшегося побега. – Могла бы еще и обуть. Или посчитала, что в бушующем пекле ада я уж точно не замерзну? Эйрэна осторожно поднялась и, пошатываясь, вышла в коридор. Анжи очень надеялась, что та забудет закрыть дверь, но щелкнул замок, и предстояло распрощаться с мыслями о свободе. Теперь, когда Турнен узнает об этом инциденте, то наказания ей не избежать. Подобрав снятые с Эйрэны совсем новенькие сапожки, Анжи обулась и села у окна. Весь Тир-ре сжался в узенькую щелочку меж двух ставней: черточка пасмурного неба и ручеек снежного тумана. Готовясь к предстоящей схватке с тюремщиком, Анжи подъела оставшиеся сухофрукты и на всякий случай допила чудодейственный отвар. Но за весь день Его Великолепие не удостоили вниманием подопечную. Вероятно, намечалось приватное аутодафе. Снова заподозрив, что за дверью кто-то есть, Анжи напряглась. — Правительница? – тихо спросил голос. – Это я, Адамант. Прошу тебя, откликнись, если ты еще там. — Адамант! – подойдя до двери, отозвалась Анжи. — Жива! Не могу поверить! Хвала тебе, Создатель! — Как ты узнал, что я здесь? Весь Тир-ре уверен, что я мертва. — Неважно. Прости, мы с Зерийкой не смогли тебе помочь. Нас схватили и заключили во временную тюрьму. Меня выпустили, но было уже слишком поздно. Значит, Турнен спас тебя? — Да, он спас и сделал узницей своего замка. — Я найду способ выдворить тебя из этого узилища. Анжи не успела ничего ответить, как Дэндалион сбежал с лестницы. Заходив из угла в угол, она боялась вновь поверить капризнице удаче. Вернувшись к табурету и приказав экономить силы для возможного побега, она провела ночь в мучительном ожидании Адаманта. Если и на этот раз ничего не получится, то можно будет окончательно сдаться. Под утро, уткнувшись в колени, Анжи ненадолго задремала. — Правительница? — Адамант? – встрепенулась она и спрыгнула с табурета. — Здравствуй. Как ты? Сможешь продержаться еще пару дней? Дело в том, что казнь пленного состоится сегодня на закате. Уже сейчас во дворе полно людей. В связи с этим усилена охрана всего замка. Чтобы воры не смогли воспользоваться ситуацией, пока все будут глазеть на исполнение приговора. Нам не выйти незамеченными. — Уже сегодня! – схватилась за голову Анжи. – Что ожидает пленного? Какое ему назначено наказание? — Сто ударов морской плетью. Его уже привезли на площадь. Но так как еще не пожаловали Правитель и Старейшины, во избежание самосуда окружившей его толпы, поместили в каменный короб. — Ты должен помешать его казни! — Что? – немного помолчав, тихо спросил Адамант. – Зачем мне это делать? Ты ведь еще недавно жаждала его смерти, разве нет? — Нет, то есть да. Вернее да, но теперь нет! Послушай, из Тир-ре путь мне лежит лишь в царство короля Фаэтона. Меня там ждут, меня там любят. А этот пленный – единственный, кто может сопроводить меня туда. Здесь больше нет ни одного фаэтянина. Он последний, и если его казнят, то… то… Мне незачем будет жить. Все потеряет смысл. За дверью застыла тишина. Дэндалион, похоже, был в смятении. — Ты влюблена в него? – после невыносимо долгого молчания потухшим голосом спросил он. – Несмотря на то, что он сделал? Анжи застал врасплох столь неожиданный вопрос. Она не нашла, что ответить, задохнувшись от внутренних противоречий. Дэндалион принял ее молчание за согласие. И она упала в его глазах. — Ты навечно останешься в моем сердце. Прощай, Правительница. Анжи в отчаянии стукнула кулаком по двери и, привалившись к ней спиной, уткнулась в колени и заплакала. Впервые за несколько дней умылась слезами. И эти слезы были по ее злейшему врагу. * * * Возле двери в читальню несмело переминался с ноги на ногу посыльный, не решаясь напомнить Правителю, что Старейшины ждут его на площади. Мучавшаяся головной болью Эйрэна отказалась выступить в роли посредника, хоть запуганный мужичок и молил ее взглядом поторопить Турнена. Тот явно забыл, что вызвался присутствовать на казни и велел без него не начинать. Приложив к синяку мешочек со снегом, Эйрэна то и дело морщилась от тошноты и головокружения, но при этом замечала, как Турнен перебирал в пальцах ключ от темницы. В том, что побывала в гардеробной, Эйрэна так и не призналась. Вначале долго не могла поверить. Потом строила предположения – одно страшнее другого, а теперь основательно готовилась к мести. Турнен сделал ей неприятный сюрприз. Она ответит ему тем же. — Тебя ожидают на площади, – сказала она, но тот ее не услышал, снова погруженный в размышления. В размышления о пленнице! — Правитель? – не выдержав, окликнул посыльный, заставив Турнена вынырнуть из раздумий. – Сейчас состоится казнь пленного. Дождавшись, когда Правитель и суетливый мужичок покинут замок, Эйрэна вытащила из камина изящную кочергу и вышла в коридор. Отмахнувшись от прислужниц, вдоль стенки дошла до лестницы и задержалась у перил. Головокружение и тошнота все еще досаждали. Хорошо эта бестия огрела ее по затылку! До сих пор в глазах темнеет. — Ты лишил меня всего, что мне было дорого, – начав спускаться, заговорила Эйрэна. – Настал мой черед ответить тебе тем же. Растоптав не одну душу, ты взошел на свой трон. Мой милый стратег, ты не учел одного. Обиженная женщина бывает опаснее вражьего войска. Когда тайна раскроется, короны тебе уже не видать. Оказавшись в приемной, она убедилась, что стражники ее не видят, и поднялась на площадку коридорной лестницы. — Самозванка! – постучав по двери, позвала Эйрэна и, положив на пол кочергу, толкнула ее ногой под дверь. – Бери. Оторвешь ею ставни. — Спасибо, Эйрэна! — И тебе спасибо. Ты даже не представляешь, какое сделаешь мне одолжение, объявившись в давно похоронившей тебя толпе. Анжи не ответила. Похоже, даже не слышала последних слов. Изнутри уже доносился скрежет отрываемых ставней. Если поторопится, то еще успеет попрощаться со своим сообщником. КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ